Текст книги "Бессердечный повеса (ЛП)"
Автор книги: Лиза Клейпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Уставившись сквозь слёзы на письмо лорда Бервика, Кэтлин не видела того взгляда, который Девон послал своему брату. Всё, что она знала к тому времени, когда отняла свою руку из руки Девона и потянулась за чаем, что место Уэста было пустым. Она озадачено оглядела комнату, Уэст незаметно ушёл, вместе с дворецким и лакеем, закрыв за собой дверь.
– Тебе не надо было заставлять их уходить, – краснея, воскликнула Кэтлин. – Я не собираюсь устраивать сцену, – она попыталась выпить чаю, но горячая жидкость пролилась через край, и она с досадой поставила чашку на место.
– Ты расстроена, – тихо сказал Девон.
– Я не расстроена, я просто… – она сделала паузу и провела по лбу дрожащей рукой. – Я расстроена, – признала она.
Девон потянулся, чтобы поднять её со стула с поразительной лёгкостью.
– Посиди со мной, – пробормотал он, устраивая её у себя на коленях.
– Я и так сидела с тобой. Нет необходимости, чтобы я сидела на тебе, – она обнаружила, что сидит боком со свисающими ногами. – Девон…
– Шшш, – обнимая её одной рукой, свободной он потянулся за чашкой и поднёс её к губам Кэтлин. Она сделала глоток горячего сладкого чая. Его губы слегка коснулись её виска. – Выпей ещё, – пробормотал он и придержал чашку, пока она снова отпила. Она чувствовала себя достаточно глупо, позволяя утешать себя как ребёнка… и всё-таки чувство облегчения начало разливаться по телу, когда она откинулась на его широкую грудь.
– Мой отец и я никогда не были близки, – сказала она, в конце концов, – я никогда не понимала почему. Что-то… что-то со мной, я предполагаю. Он любил только одного человека в своей жизни, мою мать. Она чувствовала к нему то же самое. Что весьма романтично, но… для ребёнка это было тяжело осознавать.
– Откуда ты взяла такое извращённое представление о романтике?– спросил Девон не без сарказма. – Она с удивлением посмотрела на него. – Любить лишь одного человека во всём мире не является романтичным, – сказал он, – не является это и любовью. Не важно, что чувствовали твои родители друг к другу, им нет прощения за то, что они сняли с себя ответственность за своего единственного ребёнка. Хотя, видит бог, тебе было лучше с Бервиками, – его рука крепче сжала её руки. – Если тебе это доставит удовольствие, я отправлю телеграмму управляющему фермой, чтобы узнать больше о состоянии твоего отца.
– Да, мне бы хотелось этого, – ответила Кэтлин, – но это, вероятно, рассердило бы моего отца.
– Тем и лучше, – Девон потянулся к чёрной камее у горла девушки, чтобы поправить её.
Она торжественно посмотрела на него.
– Раньше я хотела родиться мальчиком. Я думала, что, возможно, вызывала бы тогда у него больший интерес. Или если бы была красивее или умнее.
Девон одной рукой дотянулся до её лица, заставляя посмотреть на него.
– Дорогая, ты и так слишком красивая и уж чересчур умная. Не было бы никакой разницы, если бы ты была мальчиком. Проблема состояла не в этом. Твои родители были парой эгоистичных недоумков, – его большой палец погладил её щёку. – И какие бы недостатки ты ни имела, непривлекательность не один из них.
Во время своего последнего удивительного высказывания, тихий голос Девона опустился до шёпота.
Она пронзила его взглядом.
«Он не имел в виду то, что сказал», – подумала Кэтлин. Он, без сомнений, жалел об этом.
Но они продолжали смотреть друг другу в глаза. Глядеть в его тёмно-голубые глаза было так, будто ты тонешь, погружаешься в непостижимые глубины, из которых можешь никогда не выбраться. Она задрожала и отвела взгляд в сторону, прерывая связь между ними.
– Поехали со мной в Лондон, – услышала она Девона.
– Что? – озадаченно переспросила она.
– Поехали со мной в Лондон, – повторил он, – мне придётся уехать через две недели. Возьми с собой девочек и горничную. Это всем принесёт пользу, включая тебя. В это время года в Гэмпшире нечего делать, а в Лондоне предлагается нескончаемый поток развлечений.
Хмурясь, Кэтлин посмотрела на него:
– Ты же знаешь, что это невозможно.
– Ты имеешь в виду траур.
– Ну конечно, именно это я и имею в виду.
Ей не понравились искорки озорства, которые появились в его глазах.
– Я уже всё продумал, – сказал он ей, – не являясь настолько осведомлённым в правилах приличия, как ты, я взял консультацию у образцового члена высшего общества по поводу тех мероприятий, которые могут быть допустимы для молодых женщин в твоей ситуации.
– Какой образцовый член высшего общества? О чём ты говоришь?
Устраивая её поудобнее у себя на коленях, Девон потянулся через стол, чтобы взять письмо у своей тарелки.
– Ты не единственная, кто сегодня получил корреспонденцию, – он эффектно вытащил письмо из конверта. – Согласно прославленному эксперту по траурному этикету, о посещении пьесы или танцев не может быть и речи, допустимо посетить концерт, музейную выставку или частную галерею, – Девон продолжил вслух зачитывать из письма. – Эта эрудированная леди пишет, что можно опасаться того, что длительное уединение молодых барышень может поощрить затянувшуюся меланхолию в податливых существах. В то время как девушки должны уважать память последнего графа, будет не только мудро, но и любезно позволить им несколько невинных развлечений. Я бы посоветовала тоже самое леди Трени, чей живой характер, по моему мнению, долго не сможет переносить умеренную диету однообразия и одиночества. Поэтому у вас есть моё одобрение...
– Кто написал это? – потребовала Кэтлин, выхватывая письмо из его руки. – Кто мог бы предположить... – она ахнула, её глаза расширились, когда она увидела подпись в конце письма. – О Боже. Ты проконсультировался у леди Бервик?
Девон ухмыльнулся:
– Я знал, что ты не примешь ничьих советов, кроме её, – он слегка подбросил Кэтлин на своём колене. Её стройное, гибкое тело было надёжно устроено среди шелестящих слоёв верхних и нижних юбок, прелестные изгибы её фигурки были зашнурованы в корсет и походили на тонкую колонну. С каждым сделанным ею движением еле уловимый шлейф аромата мыла и розы витал вокруг них. Она напомнила ему один из тех миниатюрных сладко пахнущих пучков, которые женщины прячут в комодах и шкафах. – Поехали, – сказал он, – Лондон не настолько ужасная идея, разве нет? Ты никогда не была в Рэвенел-Хаус, и он в куда более лучшем состоянии, чем эта груда руин. У тебя будут новые зрелища и окружение, – он не смог устоять, и добавил насмешливым тоном. – Но что самое важное, я буду доступен, чтобы услужить тебе, когда бы ты не пожелала.
Её брови опустились вниз.
– Не называй это так.
– Прости меня, это было грубо. Но я же, в конце концов, не кастрированный самец, – он улыбнулся, когда увидел, что болезненное выражение в её глазах ушло. – Подумай об этом ради блага девочек, – уговаривал он. – Они были в трауре дольше, чем ты. Разве они не заслужили передышки? Кроме того, им бы пошло на пользу получше узнать Лондон перед сезоном в следующем году.
Её брови сошлись вместе.
– Как долго ты предлагаешь нам оставаться в городе? Две недели?
– Возможно месяц.
Она играла концами его шёлкового шейного платка, пока обдумывала предложение Девона.
– Я обсужу это с Хелен.
Чувствуя, что она склоняется к согласию, Девон решил ещё немного надавить.
– Вы едете в Лондон, – категорически заявил он. – Ты стала моей привычкой. Если ты не со мной, я даже боюсь, что я начну делать, чтобы заменить тебя. Табак, хруст пальцами.
Кэтлин развернулась у него на коленях, чтобы лучше его видеть, её руки легли ему на плечи поверх утреннего сюртука. Улыбаясь, она посмотрела ему в глаза.
– Ты мог бы начать играть на каком-нибудь инструменте, – предложила Кэтлин.
Медленно Девон потянул её вперёд на себя и прошептал напротив её сладких полных губ:
– Но ты единственный инструмент, на котором я хочу играть.
Её руки потянулись к его шее.
Их поза была неудобной, она сидела боком, её стан был облачён в жёсткий корсет. Их душили слои одежды, которые не были предназначены для свободного передвижения. Жёсткий воротничок его рубашки давил на шею, она начала сбиваться в кучу под жилетом, в то время как эластичные подтяжки неудобно натянулись. Но её язычок шаловливо заигрывал с его языком, и этого было достаточно, чтобы полностью возбудить его.
Всё ещё целуя его, Кэтлин боролась внутри кипы своего платья. Она потянулась вниз, чтобы поправить огромную массу своей одежды, и, к его изумлению, практически свалилась с колен Девона. Он подтянул её тело повыше, ближе к себе, в то время как её ноги продолжали взбивать тяжёлые юбки, пока она не смогла сесть на него верхом с ещё большим количеством ткани, застрявшей между ними. Всё это было настолько нелепо, они вдвоём, извивающиеся на этом чёртовом стуле, но держать её было безумно приятно.
Её рука проскользнула по его груди вниз и схватила твёрдую длинную плоть через ткань брюк. Он дёрнулся под ней. До того, как Девон сообразил, что он делает, его руки уже стали пробираться ей под юбки. Найдя прорезь на её панталонах, он потянул их, пока шов не разорвался с удовлетворяющим звуком рвущейся ткани, и мягкая влажная плоть, которую он так жаждал, оказалась обнажена.
Кэтлин застонала, когда он погрузил в неё два своих пальца, её бёдра охотно подались вперёд, влажность и жар пульсировали вокруг него. Любые разумные доводы померкли. Больше ничего не имело значения, кроме того, чтобы находиться внутри неё. Убирая свои пальцы, Девон стал резко дёргать застёжку брюк. Она пыталась помочь ему, сражаясь с упрямыми пуговицами. Её попытки только мешали, что непременно развеселило бы его, если бы он не хотел её так сильно. Каким-то образом они оказались на полу, Кэтлин всё ещё сидела на нём, её юбки надулись над ними как какой-то гигантский неземной цветок.
Под ворохом ткани, его обнажённая плоть нашла её. Он придал себе позу, и ещё до того, как смог направить её, Кэтлин опустилась сверху на него. Её маленькое, влажное лоно вобрало его в себя глубже, чем когда-либо до этого. Они оба дрожали и судорожно дышали, ощущая слияние, её тугая бархатная плоть смыкалась вокруг него, сильно пульсируя.
Она держалась за его плечи и начала скатываться в сторону, пытаясь изменить их позу и затащить его на себя. Сопротивляясь, Девон поймал её бёдра, удерживая Кэтлин сверху. Пока она смотрела на него растерянными глазами, он обхватил её бёдра и ягодицы, наслаждаясь формами. Он показывал ей движения, вонзаясь в неё, и мягко опуская вниз. Он задержал её на вершине достаточно долго, позволяя ей соскользнуть на несколько дюймов вниз по его длине, в этот момент она прерывисто вздохнула. Ещё один подъём его бёдер, за которым последовало плавное эротическое погружение.
Кэтлин начала нерешительно двигаться, густо покраснев. Следуя своему инстинкту, она удобнее устроилась и начала двигаться с возрастающей уверенностью, заканчивая каждое движение покачиванием вперёд, поглощая таким образом его толчки вверх.
О Боже, на нём скакали, жёстко и хорошо. Она удовлетворяла себя в агрессивном ритме, быстрее и быстрее, разжигая пламя страсти, которое заставляло его потеть под одеждой и даже обувью. Закрыв глаза, Девон попытался взять себя в руки, но это было чертовски трудно сделать в установленном ею темпе. Нет, просто невозможно.
– Помедленнее, милая, – хрипло проговорил он, потянувшись ей под платье, чтобы положить руки на её бёдра, – я слишком сильно хочу тебя.
Она сопротивлялась, грубо скача на нём, всё её тело напряглось.
Пик наслаждения неумолимо подступал. Он чувствовал, как удовольствие усиливалось, неважно как сильно он старался оттянуть момент.
– Кэтлин, – проговорил он сквозь стиснутые зубы, – я не могу... не могу сдержаться...
Она просто не могла слышать, двигаясь на нём повторяющимися рывками. Он почувствовал, когда она достигла своего пика, мягкая дрожь и пульсация окружали всего его. Мучительно пытаясь себя контролировать, Девон замер, каждый мускул сжался и стал твёрдым как камень. Заставляя себя подождать, он позволил ей получить удовольствие, даже несмотря на то, что его сердце было под угрозой разорваться от усилий. Он умудрился дать ей десять секунд... самые невыносимые десять секунд в его жизни. Это было максимум, сколько он мог продержаться перед тем, как началась его собственная разрядка. Кряхтя от усилий, он попытался стащить её с себя.
Однако на что он никак не рассчитывал, так это на силу её бёдер, мускулы опытной наездницы крепко держали его, даже тысячефунтовый арабский скакун не смог бы выбросить её из седла. Пока он пытался сбросить Кэтлин, Девон почувствовал, как она инстинктивно сопротивляется ему, её ноги крепче сжимали его в ответ. Он не мог с ней справиться. Обжигающий взрыв охватил его, по телу разливалось мощное удовольствие, подобное смерти. Он попытался сбросить её ещё несколько раз, пока она двигалась на нём всё это время, её тело безжалостно выжимало из него каждую каплю удовольствия.
Девон застонал и рухнул обратно на пол.
Когда головокружительный экстаз померк, понимание того, что он кончил внутри неё, быстро его охладило. Он никогда не делал этого ни с одной женщиной. По сути, он всегда использовал резиновые средства предохранения, чтобы быть уверенным в этом. Но он высокомерно подумал, что у него не будем проблем с тем, чтобы выйти из Кэтлин, и правда состояла в том, что он хотел быть внутри неё, без каких-либо преград между ними.
Цена, которую ему, возможно, придётся заплатить за это, будет немыслимой.
Кэтлин лежала на нём, её стройное тело опускалось и поднималось в такт его прерывистому дыханию.
– Прости меня, – шокировано выдохнула она, – я просто не могла остановиться. Я просто... не могла. – Девон молчал, пытаясь думать сквозь панику. – Что нам теперь делать? – спросила Кэтлин, её голос звучал приглушённо.
Хотя он знал способы предотвращения беременности, детали и тонкости того, что нужно делать после сексуального акта были делом женщин.
– Я слышал об использовании шампанского, – смог он сказать. Но он имел смутное представление о том, как использовать промывание шампанским в качестве противозачаточного средства, и он не за что не подвергнет Кэтлин опасности, сделав что-то неправильно.
– Распитие шампанского может помочь? – с надеждой спросила она.
Он мрачно улыбнулся над её головой.
– Не пить, наивная моя. Но это не имеет значения, это надо было сразу же сделать, а у нас нет времени.
Её вес, давящий на его рёбра, причинял боль. Он снял её тело со своего и поднялся, приводя свою одежду в порядок со злобной решимостью. Потянувшись вниз, он взял её протянутую руку и помог ей подняться.
Когда Кэтлин встала и увидела его выражение, все краски сошли с её лица.
– Прости, – сказала она ещё раз нетвёрдым голосом. – Пожалуйста, поверь мне, что бы ни случилось, я не заставлю тебя нести ответственность.
Его страх мгновенно превратился в гнев, его самообладание взорвалось, как бочонок с порохом, от этих слов.
– Ты думаешь, это что-то меняет? – свирепо спросил он. – Я уже несу ответственность за тысячи вещей, о которых никогда не просил.
Она ответила с таким достоинством, с каким только могла ответить женщина, приводящая в порядок нижнее бельё.
– Я не хочу быть включённой в этот список.
– На этот раз, не имеет значения, чего ты хочешь. Если будет ребёнок, никто из нас не сможет стереть его с лица земли. И он наполовину мой, – он не мог удержаться, и его потрясённый взгляд скользнул вниз по её телу, как будто его семя уже дало росток внутри неё. Она сделала шаг назад, маленькое движение, которое привело его в ярость. – Когда начнутся твои месячные? – спросил он, борясь с собой, чтобы смягчить свой тон.
– Через две, возможно три недели. Я пошлю тебе телеграмму в Лондон, когда это случится.
– Если это случится, – резко сказал он, – и тебе не придётся посылать эту чёртову телеграмму, ты всё ещё едешь со мной. И не утруждай себя спрашивать почему, я устал объяснять каждое решение, которое принимаю, каждому человеку в этом богом забытом имении.
Он оставил её прежде, чем смог бы наговорить что-нибудь ещё, убегая прочь, как будто сам дьявол шёл за ним по пятам.
Глава 28
Путешествие по железной дороге до Лондона заняло невероятных два часа, это было, по крайней мере, в четыре раза быстрее того, если бы они поехали в карете. Такое решение оказалось удачным, потому что вскоре стало очевидным, Рэвенелы переносили поездку не лучшим образом.
Пандора и Кассандра были переполнены волнением, ни разу до этого не путешествовавшие на поезде. Они тараторили и восклицали, носясь по платформе вокзала, как голуби в поисках крошек, умоляя Уэста купить специальные железнодорожные издания популярных романов, всего лишь шиллинг за книгу, и бутерброды, упакованные в хитроумные маленькие бумажные коробочки, и носовые платки с изображением сельских сцен. Нагруженные сувенирами, они зашли в фамильный вагон первого класса и настояли на том, чтобы присесть на каждое место прежде, чем выбрать те, которые пришлись им по душе.
Хелен настояла взять одну из своих орхидей в горшке, чей длинный, хрупкий стебель был зафиксирован палочкой и обрывком ленты. Это была редкая и привередливая разновидность – Голубая Ванда. Несмотря на неприязнь цветка к перемещению, Хелен полагала, что будет лучше забрать его с собой в Лондон. Всю дорогу она держала орхидею на коленях, сосредоточив свой увлечённый взгляд на проплывающем мимо пейзаже.
Вскоре после того, как поезд покинул станцию, Кассандру укачало, пока она пыталась читать один из железнодорожных романов. Закрыв книгу, она устроилась на сиденье и, сомкнув глаза, изредка постанывала, когда поезд пошатывало. Пандора, напротив, не могла усидеть на месте дольше нескольких минут, вскакивая, чтобы испытать ощущение движущегося локомотива под собой, и пытаясь рассмотреть пейзаж из разных окон. Но худшим путешественником, безусловно, была Клара, личная горничная Кэтлин, чей страх перед скоростью поезда оказался устойчивым ко всем попыткам его утихомирить. От каждого небольшого толчка или крена вагона она испуганно вскрикивала, пока Девон не дал ей стаканчик бренди, чтобы успокоить её нервы.
– Я же говорил вам, нам следовало разместить её в вагоне второго класса вместе с Саттоном, – сказал он Кэтлин.
В течение недели после эпизода в утренней гостиной, они оба принимали все меры, чтобы избегать друг друга как можно чаще, насколько это было возможно. Когда они находились вместе, как сейчас, то переходили к взаимной и подчёркнутой вежливости.
– Я думала, она будет чувствовать себя безопаснее с нами, – ответила Кэтлин. Посмотрев через плечо, она увидела, что Клара спит, откинув назад голову и приоткрыв рот. – Похоже, ей стало лучше после глотка бренди.
– Глотка? – Девон бросил на неё мрачный взгляд. – Она выпила, по меньшей мере, уже пол пинты. Пандора поила её последние полчаса.
– Что? Почему вы ничего не сказали?
– Потому что это заставляло её молчать.
Кэтлин вскочила и поспешила забрать у Пандоры графин.
– Дорогая, что ты с этим делаешь?
Девушка уставилась на неё с серьёзным видом.
– Я помогала Кларе.
– Это было очень любезно с твоей стороны, но ей уже достаточно. Не наливай больше.
– Не знаю почему её от этого так разморило. Я выпила почти столько же, в медицинских целях, и совсем не устала.
– Ты пила бренди? – спросил Уэст из другого конца вагона, приподнимая брови.
Пандора встала и прошествовала к окну на противоположной стороне, чтобы посмотреть на холм, оставшийся от древнего кельтского форта, и луг с пасущимся на нём скотом.
– Да, когда мы проезжали по мосту над рекой, я немного разнервничалась. Но потом я приняла порцию бренди, и это дало довольно расслабляющий эффект.
– В самом деле, – сказал Уэст, покосившись на полупустую бутылку в руках Кэтлин, прежде чем вернуть свой взгляд к Пандоре. – Присядь со мной, дорогая. Ты захмелеешь, как Клара, когда мы доберёмся до Лондона.
– Не говори глупости, – заспорила Пандора, опустившись на свободное место рядом с ним, она начала чересчур сильно хихикать, пока не опустила голову на его плечо и не захрапела.
Наконец, они прибыли на одну из двух крытых станций на вокзале Ватерлоо, где толпились тысячи пассажиров в поисках нужных платформ отправления. Встав, Девон расправил плечи и сказал:
– Кучер и экипаж ждут снаружи станции. Я найду носильщика в помощь Кларе. Все остальные держитесь вместе. Кассандра, даже не думай о том, чтобы умчаться смотреть безделушки или книги. Хелен, держи крепко орхидею, если тебя толкнут, пока мы пробираемся сквозь толпу. Что касается Пандоры...
– Я держу её, – заверил его Уэст, ставя поникшую девушку на ноги. – Проснись, дитя. Пора выходить.
– Ноги будто не мои, – пробормотала Пандора, уткнувшись ему в грудь.
– Обхвати меня за шею.
Она посмотрела на него, сощурившись.
– Зачем?
Уэст поглядел на неё с притворным недовольством.
– Чтобы я мог вынести тебя из поезда.
– Я люблю поезда, – икнула Пандора, когда он поднял её и прижал к груди. – Ах, намного приятнее, когда тебя несут, чем идти пешком. Я чувствую себя так шлёпсупсбамсно...
Каким-то образом Рэвенелам удалось проделать весь путь через станцию без происшествий. Девон дал указания носильщикам и лакеям, погрузить багаж в повозку, которая будет следовать за каретой. Саттон неохотно взял на себя ответственность приглядеть за Кларой, готовой повалиться и грохнуться на пол, как мешок с бобами, когда она села рядом с ним на скамейку в повозке.
Семья разместилась в карете, в то время как Уэст выбрал место на козлах рядом с кучером. Когда они покинули станцию и направились к мосту Ватерлоо, вместе с изморосью медленно начал опускаться серый туман.
– Не будет ли кузену Уэсту неуютно, ехать снаружи при такой погоде? – озабоченно спросила Кассандра.
Девон покачал головой.
– Город бодрит Уэста. Он захочет, как следует разглядеть всё вокруг.
Пандора пошевелилась и села, чтобы рассмотреть вид за окном.
– Я думала, что все улицы будут вымощены камнем.
– Лишь немногие, – сказал Девон. – В большинстве случаях используются деревянные брусья, они обеспечивают лучшую опору для лошадей.
– Какие высокие здания, – заметила Хелен, оберегая орхидею, обхватив горшок рукой. – В некоторых из них должно быть, по крайней мере, этажей семь.
Близнецы уткнулись носами в окна, выставляя на общее обозрение свои нетерпеливые лица.
– Девочки, ваши вуали... – начала Кэтлин.
– Разрешите им посмотреть, – тихо вмешался Девон. – Они же видят город впервые.
Она уступила, откидываясь назад на сиденье.
Лондон был городом чудес, полным тысяч запахов и зрелищ. Повсюду слышался лай собак, цоканье подкованных сталью лошадей, блеяние овец, скрежет колёс экипажа, тревожные звуки скрипки и завывания шарманки, обрывки песен уличных продавцов и певцов и ещё тысячи голосов, которые спорили, торговались, смеялись, и звали друг друга.
Транспортные средства и лошади двигались по улицам в энергичном потоке. Тротуары кишели пешеходами, они ступали по блеклой соломе, которая была разбросана вдоль дорожек и витрин магазинов для поглощения влаги. Здесь были торговцы, дельцы, бродяги, аристократы, женщины, одетые на любой манер, трубочисты с потрёпанными мётлами, чистильщики обуви, несущие складные скамейки, и девочки – продавщицы спичек, пытающиеся удержать связки коробок на голове.
– Не могу решить, чем пахнет в воздухе, – заметила Кассандра, когда через щель в окне за сиденьем кучера просочилась смесь ароматов. Это были запах: дыма, копоти, лошадей, навоза, влажного кирпича, засоленной рыбы, мяса, разделанного в лавке, испечённого хлеба, горячих запечённых сосисок в тесте, маслянистых брикетов прессованного табака, человеческого пота, сладости воска, жира, цветов и острый металлический запах паровых механизмов.
– Как бы ты это назвала, Пандора?
– Запахшеломительно, – сказала Пандора.
Кассандра покачала головой с печальной улыбкой и обняла одной рукой сестру за плечи.
Хотя пелена копоти окрасила улицу и здания в серые тона, обилие цветов оживило вид. Уличные продавцы толкали тележки, наполненные цветами, фруктами и овощами, мимо магазинов с расписными вывесками и живописными витринами. Среди каменных домов с колоннами и железными балюстрадами были разбиты небольшие, подобные драгоценностям, садики и липовые аллеи.
Карета свернула на Риджент-Стрит, где модно одетые мужчины и женщины прогуливались вдоль рядов магазинов и клубов с величественными, выстроенными в виде террас, фасадами. Девон потянулся вверх, чтобы открыть окно в потолке, и крикнул кучеру,
– Езжай через Берлингтон Гарденс и Корк-Стрит.
– Да, милорд.
Опустившись обратно на сиденье, Девон сказал,
– Мы сделаем небольшой крюк. Я подумал, возможно, вы все захотите проехать мимо универмага Уинтерборна.
Пандора и Кассандра взвизгнули.
Когда они свернули на Корк, мощное скопление транспортных средств вынудило экипаж двигаться со скоростью улитки мимо непрерывного ряда облицованных мрамором зданий, которые тянулись вдоль всего квартала. Центральная витражная ротонда добавляла к общей высоте ещё футов пятнадцать.
Фасад на уровне первого этажа занимали самые большие французские окна, которые когда-либо видела Кэтлин, около них толпились люди, разглядывающие диковинки, выставленные на всеобщее обозрение. Сводчатые галереи с колоннами и арочные окна украшали верхние этажи, а крышу с тройным парапетом венчал ряд стеклянных четырёхскатных куполов. Для такой массивной конструкции сооружение производило приятное впечатление лёгкости и воздушности.
– А где универмаг мистера Уинтерборна? – спросила Кэтлин.
Девон моргнул, как будто вопрос его удивил.
– Это всё и есть универмаг. Кажется, что зданий несколько, но на самом деле оно одно.
В изумлении она уставилась в окно. Сооружение заняло всю улицу. Оно было чересчур огромным, чтобы соответствовать любому понятию Кэтлин о «магазине» до этих пор… Это было само по себе королевство.
– Я хочу там побывать, – сказала Кассандра решительно.
– Вместе со мной, – воскликнула Пандора.
Девон ничего не сказал, его взгляд был устремлён на Хелен, как будто он пытался разгадать её мысли.
В конце концов, они добрались до конца Корк-Стрит и направились к Саут-Одли-стрит. Карета приблизилась к большому дому с красивым убранством, окружённому внушительной железной оградой с каменными воротами. Особняк так сильно походил на Приорат Эверсби, построенный в якобинском стиле, что Кэтлин поняла, он принадлежит Рэвенелам.
Карета остановилась, и близнецы практически выпрыгнули из неё, не дожидаясь помощи лакея.
– Вы никогда здесь не бывали? – спросил Девон Кэтлин, когда они прошествовали внутрь.
Она покачала головой.
– Я видела особняк со стороны, однажды. Неприлично наносить визиты неженатому джентльмену в его резиденции. Мы с Тео планировали остановиться здесь после окончания лета.
Слаженный хаос наполнил вестибюль, пока слуги выгружали багаж из повозки и провожали членов семьи в их комнаты. Кэтлин понравилась, успокаивающая атмосфера дома с его внушительной мебелью в традиционном стиле, полом, выложенным из дуба и вишнёвого дерева, и стенами, украшенными картинами старых мастеров. На втором этаже находились спальни, небольшая гостиная и приёмная. Позже она решиться подняться на третий этаж, который, как сказал ей Девон, полностью занимал роскошный бальный зал, он расположился во всю ширину особняка, французские двери открывались на балкон, выходящий на улицу.
Сейчас, однако, она хотела отправиться в свою комнату и освежиться после путешествия.
Пока Девон сопровождал её на второй этаж, до Кэтлин донеслась странная воздушная музыка, разливающаяся в воздухе. Нежные ноты не походили на игру на пианино.
– Что это за звук? – спросила она.
Девон покачал головой, недоумевая.
Они вошли в гостиную, где Хелен, Кассандра и Пандора собрались вокруг небольшого прямоугольного столика. Лица близнецов светились от волнения, в то время как лицо Хелен не выражало никаких эмоций.
– Кэтлин, – воскликнула Пандора, – это самая красивая и хитроумная вещь, которую ты когда-либо видела!
Она увидела музыкальную шкатулку не менее трёх футов в длину и фута в высоту. Сверкающий, лакированный короб из розового дерева, инкрустированный золотом, стоял на собственном, подходящем по сочетанию, столике.
– Давайте попробуем другой, – настояла Кассандра, выдвигая ящик в передней части столика.
Хелен полезла внутрь и достала медный цилиндр, на его поверхности виднелись сотни крошечных иголочек. Ещё ряд из нескольких сияющих цилиндров лежал в ящичке.
– Видишь? – сказала взволнованно Пандора Кэтлин. – Каждый цилиндр играет разную музыку. Ты можешь выбирать, что хочешь послушать.
Кэтлин покачала головой, молча изумляясь.
Хелен поставила новый цилиндр в короб и защёлкнула медный рычажок. Заиграла бодрая, оживлённая мелодия увертюры из оперы Вильгельм Телль, заставляя близнецов смеяться.
– Швейцарское производство, – заметил Девон, прочитав табличку на внутренней стороне крышки. – Все цилиндры с мелодиями из оперных увертюр. Поцелуй, Цампа[27]27
Луиджи Ардити вальс «Поцелуй» («Il Bacio»). Фердинан Герольд: Опера «Цампа, или Мраморная невеста».
[Закрыть]...
– Но откуда она взялась? – спросила Кэтлин.
– Кажется, её доставили сегодня, – сказала Хелен, её голос звучал немного подавлено. – Для меня. От... мистера Уинтерборна.
Между присутствующими воцарилась тишина.
Подобрав сложенную записку, Хелен протянула листок Девону. Хотя её лицо было спокойным, в глазах светилось замешательство.
– Он… – начала она неловко. – То есть, мистер Уинтерборн, похоже, думает…
Девон прямо встретил её взгляд.
– Я разрешил ему ухаживать за тобой, – сказал он без обиняков. – Только если ты захочешь. Если нет…
– Что? – взорвалась Кэтлин, внутри неё бушевала ярость.
Почему Девон никоим образом не упомянул об этом? Должно быть, он знал, что она будет возражать.
В действительности, она возражала всем своим существом. Уинтерборн не подходил Хелен во всех отношениях. Любой мог это видеть. Выйти за него замуж означало, что ей придётся приспосабливаться к жизни, абсолютно чужой для неё.
Увертюра из Вильгельма Телля разносилась по комнате с отвратительной жизнерадостностью.
– Категорически нет, – резко бросила Кэтлин Девону. – Скажите ему, что передумали.
– Хелен решать, что она хочет, – сказал он спокойно. – Не вам.
С этой упрямо сжатой челюстью, он выглядел точно, как высокомерный осёл, каким он был в ту первую их встречу.
– Что Уинтерборн вам пообещал? – спросила она. – Что от этого выиграет поместье, если он женится на Хелен?
Его взгляд был жёстким.
– Мы обсудим это наедине. На первом этаже есть кабинет.
Когда Хелен подошла к ним, Кэтлин остановила её нежным прикосновением к руке.
– Дорогая, – настоятельно сказала она, – пожалуйста, позволь сначала мне поговорить с лордом Трени. Есть личные вопросы, которые я должна задать ему. Мы с тобой поговорим позже. Пожалуйста.
