Текст книги "Подари мне эту ночь"

Автор книги: Лиза Клейпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

– Но что если я вернулась в то время, когда я еще не родилась?

Диаз задумчиво склонил голову набок.

– Не знаю, могло ли такое произойти.

– Вы думаете, что я не могла вернуться во время до своего рождения? Значит, Вы уверены, что человек может вернуться только на время своей собственной жизни?

Он улыбнулся и пожал плечами.

– Все это становится слишком сложно для меня.

– Для меня тоже, – сказала Адди, разочарованно вздохнув. Она устало поднялась. – Но спасибо. Вы дали мне пищу для размышлений. О, и, пожалуйста, не рассказывайте никому, о чем мы с Вами разговаривали. Особенно Бену.

– Не буду, мисс Аделина, – сказал он с печальной улыбкой.

Взволнованная, она развернулась и направилась к загону для скота. Не верю, что все, что он сказал, правда. Я—то знаю, что не из этого времени. Я родилась в 1910. Аделина Уорнер родилась раньше, не я. Если только… если только я не настоящая Аделина Уорнер.

Невозможно. Она отбросила эту мысль. Она была безумна. Но все, что с ней произошло, было безумно. Сердце внезапно так резко заколотилось, что заныло в груди.

Она не могла быть Аделиной Уорнер. Как же тогда Адди Пек? Как же ее жизнь с Лиа и годы, проведенные в доме на окраине Санрайза? Вздрогнув, она подумала о двух часах в день, когда исчезла Аделина Уорнер.

– Что случилось в тот день? – прошептала она. – Что случилось с ней? Куда она пропала?

Пугающие мысли пееполняли ее. Может быть, она попала в будущее. Может, она прожила двадцать лет за те два часа, а потом вернулась назад. Может, Аделина Уорнер заняла место Адди Пек.

– Нет, – выдохнула она и прислонилась к воротному столбу загона, у нее кружилась голова. – У меня нет воспоминаний Аделины Уорнер. Только мои собственные. Я – не она. Я не хочу быть ею. О, Боже, почему я заняла ее место?

Адди хотелось плакать, но слез не было. Ее охватило оцепенение. Она помнила мирную, спокойную жизнь, которую вела с Лиа в качестве компаньонки. Ей было трудно и одиноко, но она всегда была уверена, что каждый новый день будет таким же, как предыдущий. Почему ее лишили этого? Зачем она здесь на месте девушки, которая была легкомысленной и темпераментной, эгоистичной и испорченной? Это – не я, – в отчаянии подумала она.– Я не Аделина.

Ее захлестнуло какое-то холодное ощущение, и она, покачнувшись, ухватилась за деревянный столб. Перед ее глазами возникла картинка. Это был Санрайз, по немощеной главной улице катились фургоны и старомодные телеги, которые тащили крепкие лошади. Все слегка искаженное, словно во сне, но детали все же поразительно четкие. Она могла чувствовать деревянный настил тротуара под ногами, слышать запах пыли, поднятой колесами фургонов.

Она шла вниз по улице, и ей казалось, что незнакомка завладела ее телом и шагает вместо нее. Городской пропойца, Чарли Кендрикс, прислонился к стене магазина и остановился, чтобы посмотреть, как она идет мимо. Она видела, как ее руки презрительным жестом отряхнули юбки, как будто она могла испачкаться, пройдя рядом с ним.

Легкий ветерок бросил прядь волос на ее лицо, и она остановилась, чтобы заколоть ее обратно, разглядывая свое отражение в витрине маленького магазина. Затем образ ее исчез, хотя она все еще могла видеть улицу и здания позади. Пораженная, она протянула руку к стеклу, но та в нем не отразилась. Внезапно лучи яркого солнца ударили в витрину, ослепив ее. Прикрыв глаза, она вскрикнула от боли, но не смогла услышать собственный голос. Ее охватил жар, обжигающий как тысяча солнц, и она почувствовала, как тело ее увядает, растворяется, проваливается в бесконечный колодец времени и пространства. Она услышала последний вздох старой женщины, и крик ребенка.

Адди открыла глаза, и видение исчезло. Вдыхая сквозь горящие ноздри, она попыталась собраться с мыслями и припала к воротному столбу, чтобы не упасть. Вот, что произошло с Аделиной Уорнер в день, когда она исчезла.

– Вот, что произошло со мной, – прошептала она. – Это была я.

Аделина Уорнер и Адди Пек были одним и тем же человеком. Одна женщина, две разные жизни. Она родилась дважды, один раз в 1860 и один в 1910, обе жизни объединились в ней, и она помнила отрывки обеих.

В ужасе, Адди отскочила от загона и бросилась бежать. Не имело значения, что бежать ей было некуда. Она должна была найти, где укрыться, спрятаться от всех и подумать. Она не могла идти домой. Она никого не могла видеть.

– Адди?

Услышав тихий голос она замерла на месте. Она посмотрела на ступеньки барака, где сидел Бен с гитарой на коленях, с тонкими, стальными струнами, натянутыми на грифе. Он отставил гитару в сторону и встал, прищурив глаза.

– Адди, что случилось? – Она не могла пошевелиться, лишь молча смотрела, как он идет к ней. – Что произошло?

– Н…ничего.

– Диаз сказал что-то, что тебя расстроило?

– Нет. Пожалуйста, не прикасайся ко мне. Не надо. – Она вздрогнула, когда его ладони сомкнулись на ее руках, его большие пальцы оказались в ямках ее локтей. Он всмотрелся в ее бледное лицо и, обняв ее за плечи, повел ее к дому.

– Идем со мной. Я отведу тебя обратно.

– Нет, – сказала Адди, пытаясь вырваться.

– Ладно, ладно. Не злись. Пойдем. – Он потянул ее к одному из сараев рядом с загоном для скота, скрытому из виду, и повернул ее лицом к себе. Его резко очерченные плечи выделялись на фоне ночного неба. Он был достаточно силен, чтобы сделать все, что угодно. Достаточно силен, чтобы убить. Но его ладони были нежными, когда он сжимал ее руки. Она знала, что он может чувствовать, как она дрожит. – Нам нужно поговорить, Адди.

– Я… я не могу.

– Что Диаз сказал тебе? Просто скажи мне. Я обо всем позабочусь.

– Нет, не надо говорить с ним, – смогла сказать она. – Не надо.

– Я сделаю это, если ты не расскажешь мне, что не так.

Она беспомощно покачала головой.

– Все не так, особенно я. Все не так. – Она неосознанно стиснула его предплечья, его лицо казалось белым в вечернем свете. – Бен, я ведь не такая как раньше? Ты не видишь разницы? Ты сказал, что я изменилась с того дня. Ты сам сказал это.

Его брови хмуро сошлись.

– Ты имеешь в виду тот день, когда мы с Кейдом не могли найти тебя в городе?

– Да. С тех пор я изменилась. Стала словно другой женщиной.

– Не так уж ты и изменилась.

– Так уж, – настаивала она, ногти ее впились в его предплечья. Бен, словно на заметил боли, вглядываясь в ее лицо. – Ты сказал, что у меня даже лицо стало другим.

– Да, сказал, – беззаботно заявил он. – Да, я заметил в тебе некоторые изменения. – В голосе его послышались дразнящие нотки. – Приятные.

– Я знаю то, о чем раньше не знала. И я не умею ездить верхом так хорошо, как раньше. Я больше не та Аделина Уорнер.

– Почему тебе так важно быть не такой как прежде? На твоем месте я бы не стал совсем отказываться от старой Аделины. – От его холодности и рассудительности ей стало немного легче. Она завидовала его хладнокровию, его бесстрашию. Как здорово было бы смотреть на мир его глазами и верить, что все разумно и правильно. – Было в тебе и то, что меня восхищало.

– В чем я изменилась?

– Есть в тебе кое-что, чего я прежде не замечал, думаю. – Бен помедлил и отпустил ее руки, прижав ладони к стене позади нее, надежно взяв ее в кольцо. – Ты несколько мягче. В тебе больше сострадания. И у тебя самая нежная улыбка, которую мне когда-либо, – Глаза их встретились в темноте, и Адди почувствовала, как плавится каждая косточка в ее теле. Она безвольно прислонилась к стене, дыхание ее ускорилось. – Ты всегда казалась слишком жестокой для женщины, – продолжил Бен. – Снаружи – невинной, словно ребенок, а внутри – бессердечной и расчетливой, как какая-нибудь раскрашенная кошечка из Абилина.

– Что за раскрашенная кошечка? – прошептала она, и он тихо рассмеялся.

– Никогда не слышала о публичном доме, милая? – Слово «милая» было небрежным ласковым обращением, которым пользовались все. Но когда его произнес Бен, оно прозвучало откровенной лаской.

– О, – сказала она, и лицо ее залилось краской. – Как ты можешь быть таким грубым, когда…

– Похоже, у нас проблемы с пониманием, Аделина. Как тебе удалось выучить так много новых слов и забыть так много старых?

– Я… я не знаю.

– Вот сейчас ты выглядишь совсем не так как раньше. Как будто тебе нужен кто-то, чтобы заботиться о тебе. В прошлом ты опиралась на Рассела, ведь так? Он решал твои проблемы, взваливал на свои плечи твою ношу. Но почему-то в последнее время ты не полагаешься на него. Почему нет? Вы двое что, поссорились? В этом проблема?

– Нет. Не спрашивай, я устала от вопросов, и мне не нужен никто, чтобы обо мне заботиться…

– Нет, нужен. Уже несколько дней в твоих глазах застыло это голодное выражение. Выражение, которое говорит, что тебе нужен мужчина. Разве Джеф не выполняет этой роли, как твой почти что жених?

Вздрогнув, она отвернулась и попыталась уйти, но он ей не позволил. Его ладони легли на ее плечи, и едва заметная сила его хватки грозила увеличиться, если она не успокоится. Защитные стены, окружавшие ее сердце дали трещину. Чем сильнее она старалась застыть в его объятиях, тем беспомощнее становилась. Между ними воцарился какой-то волшебный покой, пока каждый из них пытался разгадать тайну другого.

– Нет, не выполняет, – хриплым голосом сказал Бен, нарушив молчание. – И ты ищешь что-нибудь получше. Значит, начинаешь видеть, каков он на самом деле, а?

– Не правда! То есть, да, я знаю, какой он на самом деле, и мне он все равно нравится!

– Он нравится тебе из-за внешности и денег, и, конечно же, из-за приятных личностных качеств. И в то же время ты презираешь его за то, что он – мягкотелый дурак. Ни одна женщина не сможет терпеть мужчину, который позволяет ей собой помыкать.

Она свирепо уставилась на него, сквозь нежную округлость ее щек проступила резкость скул, когда она стиснула зубы.

– Когда ты так говоришь, все выглядит ужасно. Я не такая.

– Я вычислил тебя с самого первого момента нашей встречи. О, конечно пришлось внести несколько поправок, но все же я тебя раскусил.

– Не может быть, чтобы ты начал понимать меня, – сказала она высоким голосом.

– Ты знаешь, кто такой угонщик, Адди?

– Тот, кто ворует скот.

– А точнее – делец. Он никому не позволит стать между ним и тем, чего он хочет. Я такой по природе, Адди, и ты такая же. И ни один из нас не уважает человека, который позволяет нам себя использовать. У меня такое ощущение, что очень скоро обаяние Джефа тебе надоест, и ты начнешь искать кого-нибудь, кто не даст тебе собой манипулировать. Не стоит обижаться. Ты ведь знаешь, что это правда.

– Нет, – ту же ответила она. – Ты совсем не знаешь меня, или что происходит между мной и Джефом.

Улыбка его стала язвительной.

– Не знаю?

– Нет, – сказала она холодно. – Джеф сможет обо мне позаботиться. И я им не манипулирую!

Бен ухмыльнулся, заметив, как ее бледность сменилась здоровым румянцем негодования.

– Будь честной. Ты водишь его за нос.

– Не правда!

Он насмешливо улыбнулся.

– Такая впечатляющая преданность мужчине, который ничего о тебе не знает. Готов поставить свой последний цент, что ваши разговоры с ним не заслуживают упоминания. Но, возможно, тебя интересует вовсе не его интеллект. Вполне может быть, что он дает тебе славно покувыркаться с ним на травке. Надо признаться, выглядит он сносно, и кроме того есть ведь еще и крайне соблазнительное ранчо, которым владеет его отец…

– Мои отношения с Джефом – не твое собачье дело!

– Не мое что?

– Ты знаешь, что я хотела сказать!

Глаза его сверкнули, и она поняла, что он над ней смеется.

– Да, я знаю, что ты хотела сказать.

Ей вдруг пришло в голову, что он был смертельным врагом Рассела. Ей отчаянно хотелось, чтобы это было не так.

– Бен… ты же никогда не обидишь моего отца, так ведь?

– Обижу Расса? – Он выглядел ошеломленным. – Боже всемогущий, нет. Конечно, нет. С чего ты это взяла?

– Он доверяет тебе больше, чем кому-либо. Ты ему ближе всех остальных. Тебе легко его ранить.

Лицо Бена стало бесстрастным, словно маска вернулась на место. Вся его теплота испарилась в мгновение ока.

– Я ему обязан. Он помог мне, когда я нуждался в помощи, дал мне возможность тяжело трудиться и хорошо зарабатывать. И даже если не брать в расчет честь, у меня есть и практические соображения оправдать его доверие ко мне. С какой стати мне кусать руку, которая меня кормит? Я был бы психом, если бы причинил ему вред. – Он выпрямился и качнул головой в сторону дома. – Идем. Я провожу тебя обратно. – Губы его искривились в сухой усмешке. – Никто тебе не говорил, что у тебя талант портить настроение, Адди?

– Какое настроение?

Бен рассмеялся, покачал головой и взял ее под руку.

– Иногда, правда нечасто, мне даже жаль Джефа Джонсона. Идем.

Глава 4

Как только Уоттс щелкнул кнутом, а Каролина сумела удобно разместиться на плетеном сидении, легкий экипаж отъехал от главного входа.

– Каро, тебя не растрясет?– взволнованно спросила Аделин, взбивая подушки и подкладывая еще одну под спину Каро. – Если поездка в город может тебе как-то повредить, я…

– Да нет, я же не еду за тридевять земель. Мне просто необходимо выбраться с ранчо, или я закричу от тоски. Ты не помнишь, как было с Лиа? Я могла заниматься, чем хочу, ходить, куда угодно, до самой последней недели. Хотя, возможно, ты и не помнишь. Тебе было только десять лет. Забавно, мама родила нас с разницей десять лет, и я рожаю этого ребенка через десять лет после рождения Лиа. Возможно, она станет второй мамой для этого ребенка, совсем как я когда-то стала второй мамой для тебя.

Женщины разговаривали почти шепотом, чтобы не беспокоить Уоттса. Он работал на ранчо и вызвался отвезти их в город. Дети, роды – темы, обсуждаемые исключительно женщинами, мужчины предпочитали слышать об этом как можно меньше.

Если бы Уоттс услышал, о чем они толкуют, он не смог бы остаться равнодушным. Это был молодой парнишка, чуть-чуть постарше Адди, чуть-чуть пониже среднего роста, коренастый и широкоплечий. Его синие глаза были наполнены предчувствием беды и необъяснимой злобой. Хотя он всегда был безукоризненно вежлив, Адди не покидало чувство смутного беспокойства, когда ей приходилось к нему обращаться. Уоттс был подчеркнуто вежлив, но Адди чувствовала непонятное презрение по отношению к себе.

– Вы уже выбрали имя для младенца? – спросила она Каролину.

– Если будет мальчик, назовем его Расселом, если девочка, Сарой, в честь прабабушки.

– Согласна, – отозвалась Адди, чувствуя комок в горле. – Это замечательное имя.

Выбор был правильным. Это было имя ее мамы. Но она уже не будет мамой Адди, потому что сама Адди находится здесь. И она – не Аделина Уорнер, и в этом—то вся загвоздка.

Возможно, она будет рядом с Сарой, когда она взрослеет, и узнает ее с той стороны, которую ей не суждено было узнать.

Адди не покидало чувство нереальности происходящего, как будто она спит и видит сон. Но стоило ей посмотреть на милое, пополневшее лицо Каролины, она поняла, что все это происходит в действительности. Солнце припекало сзади. Толчки экипажа, силуэты ковбоев на некотором расстоянии от него – это не плод ее воображения. Она не могла отрицать очевидное, происходящее прямо на ее глазах. Но сможет ли она перестать горевать о потере той, другой своей жизни, в которой было все понятно? Адди не могла точно описать свои чувства к Уорнерам. Они ей нравились, она испытывала к ним невольную привязанность, но… она не могла любить Мэй и Рассела, как должна любить дочь своих родителей. Кейд и Каролина были очень приятными людьми, но к ним она также не чувствовала сильной привязанности. Она просто плохо их знала.

– Сразу после рождения малыша, мы с Питером решили, что вся наша маленькая семья переедет в Северную Каролину, – сказала Адди. – И я жду не дождусь этого события.

– Ты действительно должна ехать? – возразила Амелия. – Северная Каролина так далеко…

– Мамины родственники уже нашли для него работу, и я знаю, что нам очень хорошо примут. И я уверена, Лиа там понравится.

Нет, это не так. Однажды она вернется в Техас.

– А Питер не мог бы чем-нибудь заняться в Далласе или еще где-нибудь поближе к нам? Я знаю, его не интересует работа на ранчо, но ведь в Техасе всегда можно найти другое достойное занятие…

– Именно из Техаса мы и хотим уехать, Аделина. Ой, ты сейчас посмотрела на меня совсем как отец, когда я ему это сказала! Просто Техас не для меня. Я не вижу в нем ничего такого, что представляется всем Вам. Так же как и Питер. Земли кажутся мне бесплодными. Здесь мне одиноко… а иногда я просто умираю от скуки. Неужели тебе не кажется, что здесь унылое, печальное место?

Адди посмотрела на бесконечное просторы, покрытые зеленой летней травой, и постаралась увидеть этот пейзаж в том же свете, что и Каролина. Но для Адди небо лучилось солнечным светом. Она всмотрелась в красно—оранжевые заросли индейской кастиллеи[4][4]
  Кастиллеи – частичные паразиты (полупаразиты) и растут на корнях других соседних растений. Это странно выглядящее растение обычно вырастает в высоту до 5-90 см. (прим. Редактора)


[Закрыть], перевела взгляд на хлопковые плантации и мескитовые деревья. И дальше на море голубых люпинов, по которому ветер гнал фиолетовые волны. Эта была земля, на которой в поте лица трудились земледельцы, заботясь о своем скоте. И эта земля, и эта жизнь были для них прекраснее всего на свете. Раньше Адди не понимала их переживаний, только сейчас у нее открылись глаза. В любое другое место в мире казалось слишком тесным, перенаселенным. Только здесь мужчины могли ездить верхом по бескрайним просторам, могли работать до изнеможения, а в конце рабочего дня, собраться вместе под одной крышей, где их встречали ароматы хлеба из опары и мяса, копченого на мескитовых прутьях. В теплую ночь они выносили свои постельные принадлежности и матрасы на улицу и спали под открытым небом. Ковбои никогда не страдали от невыносимого одиночества. Они чувствовали себя членами общины в той мере, насколько это было им необходимо. Что касается семьи, люди собирались, гуляли на свадьбах, на пикниках, барбекю, ходили на танцы, соревнования по стрельбе. Им не нужно было выдумывать предлоги, чтобы увидеться с другими людьми, позвать соседей, когда кто-то из них нуждался в обществе себе подобных.

– Нет, я никогда не считала это место унылым, – задумчиво ответила Адди. – или скучным. Здесь всегда есть чем заняться, жизнь кипит. Здесь в Техасе даже больше чем в других местах.

– И так думаешь даже после двух лет обучения в Вергинии? Я не понимаю тебя, Аделина. Как ты можешь выбрать существование на этом старом пыльном ранчо, вдали от цивилизации, вдали от мест, где много людей, современные удобства…

Адди больше не слушала Каролину, рассуждающую о чудесах жизни в городе. Она могла бы описать Санрайз через пятьдесят лет, чудеса техники, которые Каролина не могла даже представить. Хотела бы Адди жить в том Санрайзе? Возможно, и нет. Можно чувствовать себя одиноким, даже если вокруг много людей. Счастье ведь не в прогулках по большим магазинам, не в автомобилях, не в кинотеатрах. Счастье – это то, что всегда от нее ускользало, и будет продолжать ускользать, пока она не найдет ответы на вопросы, которые Адди только начала себе задавать. Адди подумала, что станет счастливой, только если найдет человека, с которым могла бы поделиться самым сокровенным. Человека, который в ней нуждался. И тогда ее, наверное, не будет заботить, где и в какое время она живет.

–… для Питера здесь нет будущего, – продолжала Каролина. – Жизнь на ранчо не для него. Ему нужна хорошая работа где-нибудь в офисе, где он мог бы зарабатывать на жизнь своей головой, а не руками. Его совсем не интересуют стада паршивых старых коров, у него другая натура. Единственный человек, который бы мог пойти по стопам отца, это Бен, и все это знают.

Ну вот, опять ее охватило смятение. Как обычно, это произошло с Адди при мысли о Бене и Расселе. За что ей такое проклятие, знать судьбу обоих? Как бы ей хотелось ничего не знать. Знание непомерно давило на Адди, обязывало ее спасти Рассела и все время не спускать глаз с Бена. Но как он смог это сделать? Должно быть, он страдал раздвоением личности.

– Посмотри-ка туда, – обратилась к ней Каролина, и Адди увидела всадника, скачущего к ним легким галопом. Даже не видя его лица, Адди уже узнала, что это Бен, по наклону его фетровой шляпы с низкой тульей. Спереди шляпа с загнутыми полями была низко натянута на лоб, что означало деловой стиль. Только молодой, неопытный мальчишка или модный денди носили шляпы натянутыми сзади на затылок. Бен направил свою лошадь параллельно с экипажем, перешел на прогулочный шаг. Поравнявшись с дамами, он кивнул им, в знак уважения, прикоснувшись рукой к полям шляпы.

– Да ведь это две самые прекрасные девушки в Техасе.

– Привет, – ответила Каролина, радостно улыбаясь, пока Адди претворялась, что интересуется видами из окна с другой стороны экипажа.– Чем ты занимаешься этим утром?

– Работаю, как обычно.

Его улыбка обещала многое.

– Но если бы у меня было время, я бы сам отвез вас в город и купил для вас два самых больших стакана прохладного лимонада, какие вам даже трудно представить.

Лицо Каролины осветила самодовольная улыбка.

– Да ты просто мошенник, способный уболтать любого. Ну не душка ли он, Аделина?

Аделин повернула к нему голову, напустив полное безразличие. Бен выглядел до боли мужественно, одетый в свои обычные джинсы «Ливайс», ботинки, старую рубашку. Солнечный свет отражался в его глазах, сиял на его щеках. Он был одним из немногих на ранчо, кто брился ежедневно, но его щетина была такой темной, что всегда немного просвечивала. Она вообразила, как ведет кончиками пальцев сначала по гладкой коже его лица по направлению роста волос, а потом в противоположном направлении, словно по наждачной бумаге. Отчасти поэтому он был так опасен, и так волнующе привлекателен.

Ну почему он не гадкий уродец?

– Разве ты не должен сейчас работать? – резко спросила Адди.

– Аделина, зачем так грубо? – протестуя, воскликнула Каролина.

– Ну, обычно в это время он связывает скотину, отпиливает рога, осушает канавы. Вы сегодня отдыхаете, мистер Хантер?

Бен улыбнулся и потянулся к карману на рубашке, чтобы вытащить маленький листок бумаги. Он передал его ковбою, сидящему впереди.

– Уоттс, это список товаров, которые надо закупить в городе. Просто загляни в большую лавку.

– Ладно.

Уоттс забрал список.

– Миссис Уорд, – обратился Бен к Каролине.– Сегодня будет жаркий день. Вы уверены, что с Вами будет все в порядке?

Он тактично намекал на ее беременность. Когда он разговаривал с Каролиной, он казался таким дружелюбным и заботливым. Адди была удивлена и даже немного обижена. Он никогда не был таким по отношению к самой Адди. Напротив, он всегда насмехался над ней. Хоть бы раз он поговорил с Адди таким тоном!

– Со мной все хорошо, спасибо, – отозвалась Каролина, элегантно покрутив покрытой щелком ручкой солнцезащитного зонтика цвета зеленого шалфея. – Просто мечтаю сменить обстановку. Не волнуйтесь обо мне.

– В таком случае я вернусь к работе. Но я покину вас только после того, как сделаю важное предупреждение, миссис Уорд.

– Да?

– Не спускайте глаз со своей сестры. У нее талант исчезать. Может раствориться в воздухе, не успеешь и глазом моргнуть.

– Я веду себя по-разному, – парировала Адди. – Все зависит от того, кто находится рядом со мной.

Бен сардонически усмехнулся, в то время как его глаза пристально ее изучали. Он заметил высокую шляпку поверх ее уложенных волос, маленькую, отделанную рюшечками, декорированную искусственными ягодками клубники и бледно-розовой вуалью. Он медленно перевел свой взгляд с белого воротничка ее пепельно-розового платья, достойного самой принцессы, на небольшие складочки материи, в меру подчеркивающие соблазнительную грудь.

В ее глазах промелькнул вызов, на лице отразилось презрение. Знала ли она, что если смотреть на мужчин таким образом, это провоцирует их на «подвиги»? Если бы в эту минуту они оказались вдвоем без свидетелей, он бы заставил ее пожалеть о высокомерии.

Осознание того, что она подверглась такому пристальному изучению, не только возмутило Адди, но и наполнило ее непонятным теплом. Покраснев, она заставила себя смотреть на него в упор, не отводя своих темных бархатистых глаз. Ветер подхватил локон ее блестящих волос, цвета тростникового сахара, он упал ей на лицо. Адди плавно откинула выбившуюся прядь. В этом жесте было столько женственности и красоты, хотя она не ведала об этом. Бен мог бы поклясться, что у нее не было намерения соблазнять его. Он просто знал ее, знал, как будто она была частью его. Каждое ее движение подливало жара в огонь, полыхающий в нем, и это повергало его в ужас.

Женщины никогда не были для него тайной. Он причислял себя к такому типу мужчин, которые интуитивно чувствовали их желания и пользовались своим чутьем. Нахальная девчонка, еще недавно ходившая пешком под стол, не должна была вызывать в нем такую бурю эмоций. Но Аделина оставалась для него загадкой, и его неудержимо тянуло к ней, несмотря на недовольство самим собой.

– Еще увидимся, – резко сказал Бен. – Будьте умницами.

– Мы постараемся, – едва слышно отозвалась Адди, она и Бен обменялись взглядами без тени улыбки, прежде чем он коснулся полей своей шляпы и умчался прочь.

– Настоящий мужчина, – пробормотала Каролина Бену вслед, провожая его восхищенными глазами. – Если бы я не была замужем, я бы поборолась за него с женщинами из Фоллз Каунти.

– Я не думаю, что его интересуют порядочные женщины.

– А я слышала, что он наведывается в гости в Блю Ридж.

– Уж не к одинокой ли вдовушке?– с сарказмом спросила Адди.

– Хороший вопрос. Не знаю…Ты думаешь..?

– Я вообще не хочу о нем думать. Нам что больше не о чем говорить?

Они сменили тему и стали обсуждать разные вопросы. За дружеской беседой они и не заметили, как прошел день. Девушки прекрасно провели время в городе, гуляя по магазинам, общаясь со знакомыми, которые встречались им на улице. Робость Адди по отношению к Каролине сменилась приятным удивлением, когда он обнаружила, что у них одинаковое чувство юмора, их взгляды на многие вещи совпадают. Адди стало намного проще думать о Каролине как о своей сестре.

Они могли говорить о чем угодно, не исключая даже очень личные темы. С каждой минутой Адди чувствовало себя более и более уверенной. Даже после возвращения на ранчо им не хотелось прерывать разговор, и они решили посидеть немного в беседке у парадного крыльца, не желая сразу же заходить в дом.

– Что-то я не вижу Бена, – заметила, подмигивая, Каролина.– Думаю, в целях безопасности, мне стоит задержаться рядом с тобой.

– Ты это о чем? – поинтересовалась Адди, поставив ноги на подножку беседки и слегка покачиваясь.

– О том, что, когда вы вместе, мои нервы просто не выдерживают.

– Почему?

– Почему? Да потому, что я все время жду, когда прогремит взрыв, между тобой и Беном. Ты была ужасно груба с ним сегодня утром. А как он на тебя смотрел! Удивительно, как это твоя шляпка не загорелась.

Адди рассмеялась:

– Да он просто пытался запугать, уставившись на меня.

– Нет, он не просто на тебя уставился.

Каролина предусмотрительно огляделась и понизила голос.

– Он просто не мог отвести глаз. Питер обычно смотрел на меня так до свадьбы. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Бен влюбился в тебя.

– Не будь дурочкой. Я допускаю, ему нравится со мной спорить, но…

– Ему бы очень хотелось позволить себе с тобой побольше, чем споры. Вот что я тебе скажу, Аделина, если однажды ты постараешься быть с ним немного поласковее, он будет есть у тебя из рук.

– Да не хочу я, чтоб он ел у меня из рук. Просто пусть он держится от меня подальше.

– Кстати это уже не первый раз, когда я заметила, что он ест тебя глазами, как сегодня. Я и прежде обращала на это внимание.

Адди быстро перестала казаться безразличной.

– Ты замечала?

– Да, да…

Неожиданно Адди стало очень любопытно. Неужели под маской сарказма и холодности Бена скрываются романтические чувства? Эта мысль потрясла ее, и, хотя это и глупо, доставило ей удовольствие. В замешательстве она услышала свой собственный робкий смешок.

– Когда?

– Ты что, действительно, ничего не заметила? Во время ужина, тогда, когда попросила его передать мне соль, а он был так занят, разглядывая тебя, что передал мне перец. Конечно, я никак это не прокомментировала, просто приняла, как будто именно об этом и просила…

– Разглядывал меня? И что же я делала в это время?

– Просто разговаривала. Он обращал на тебя внимание каждый раз, когда ты начинала говорить. И вслушивался в каждый твой ответ. Питер пытался задать ему несколько вопросов, но Бен даже головы не повернул в его сторону, все смотрел и смотрел на тебя. В конце концов, Питер отступился. Если ты просто будешь немного более нежной, разговаривая с ним, я уверена, он уже никуда от тебя не денется, он мгновенно окажется у тебя под каблучком, словно…

– Но зачем мне нужно держать его под каблучком? У меня есть Джеф Джонсон. Я думала, вы все хотите, что бы я вышла за него.

– Ну… Ты и Джеф подходите друг другу, – пошла на попятную Каролина. – Я всегда так считала. Но если сравнить их, я бы без сомнений выбрала Бена Хантера.

– Выбрала бы для чего? Чтобы стать его любовницей? Это же нелепо. И даже если бы эта мысль пришла ко мне в голову, Бен поднял бы меня на смех. Ты же слышала, что сказала мама утром. Бен – одиночка. Ему не нужны близкие отношения с порядочной женщиной.

– Не знаю, не знаю. Мама любит все преувеличивать. Она просто старается держать тебя на расстоянии от Бена потому, что не хочет, чтобы ты вышла замуж за такого мужчину. Она считает, что он очень похож на нашего отца.

– Ну и что плохого в том, чтобы походить на отца?

– Однажды она сказала мне, что, несмотря на ее любовь к папе, ей было бы гораздо легче выйти замуж за одного из ее поклонников, там, на востоке, откуда она родом, и остаться жить там. Ты же знаешь, ей никогда не нравилась жить где-то в других краях. Она всегда чувствовала себя здесь чужой.

– Как-то раз отец сказал мне нечто подобное, – рассеянно проговорила Адди.

– У папы очень сильный характер. Мне кажется, мама никогда не понимала, на сколько сильный, пока не стало слишком поздно. Она думала, что сможет изменить отца, его образ мыслей. Но все ее попытки оказались тщетны. Поэтому она бы хотела, чтобы у нас все сложилось лучше, у нее. Она настояла на том, чтобы я вышла замуж за Питера. Сейчас она старается организовать твою свадьбу с Джефом. И Питер, и Джеф – прекрасные люди, но немного…мягкие. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Мягкие?.. Но Каро… ты же любишь Питера, правда?

Каролина чуть заметно запнулась, прежде чем ответить:

– Конечно, люблю. Он хороший человек, замечательный муж и отец. Он надежный, верный, у него тонкая натура. Но в отношениях с ним нет остроты… уксуса.