Текст книги "Возвращение: Полночь (ЛП)"
Автор книги: Лиза Джейн Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
«Может быть мы заслуживаем еще одного часа наедине» – рискованно.
«Целый час?» Заговорщический шепот Стефан превратил этот час в вечность.
«Мы определено заслуживаем это» – сказала восторженно Елена.
Она снова начала подталкивать его.
«Нет
Стефан отступил, и, подхватив Елену на руки, спустя мгновение уже мчался к дому, очень быстро.
Они взлетели по лестнице и приземлились на смотровой площадке над комнатой Стефана.
– Но она заперта изнутри…
Стефан резко надавил ногой на крышку люка.
Дверь исчезла.
Елена была пораженна
Они прошли в комнату Стефана посреди которой было море света и пятнышки пыли которые выглядили как светлячки или звездочки.
«Я немножко волнуюсь» – сказала Елена.
Сбросив туфли, и выскользнув из джинсов и блузки, она забралась в постель и обнаружила… что Стефан уже там.
Она думала, что они спешат.
Они всегда быстрее, чем вам кажется.
В кровати она повернулась к Стефану.
Она была одета в кофточку и нижнее белье.
Она была напугана.
«Не бойся» – сказал он.
Я даже не думаю кусать тебя»
«Ты думаешь».
«Это все из-за моего странного запаха крови».
«о дааа», сказал он, как будто не обратив внимания.
Елена готова держать пари, что он не забыл о свойствах ее крови… позволяющей вампирам делать то, на что они не способны.
Ее (крови) жизненная сила давала им все человеческие способности, и он не забудет об этом.
Они умнее, подумала она.
«Стефан, это не должно было быть так! Я должна была предстать перед тобой в золотом пеньюаре от Лэди Ульмы с драгоценностями от Лусен и в золотых стойках, чего у меня нет.
А там на кровате должны были быть разбросаны лепестки цветов и розы в маленьких круглых вазах, а еще ванильные свечи».
«Елена, – сказал Стефан, – иди сюда».
Она нырнула в его объятия и позволила себе дышать его ароматом, теплым и пряным с примесью ржавых гвоздей.
– Ты моя жизнь, – сказал ей тихо Стефан.
Мы ничего не будем сегодня делать.
Там не много времени, и ты заслуживаешь свой золотой пеньюар, и свои розы, и свечи.
Если и не от Леди Ульмы, то от замечательного дизайнера, от которого я могу себе позволить купить.
Но… ты меня поцелуешь?
Елена поцеловала его охотно, радуясь тому, что он готов подождать.
Этот поцелуй был настолько теплым и успокаивающим, что она даже не возражала против небольшого привкуса ржавчины.
И это был так прекрасно быть с тем, кто мог дать тебе все то, что тебе нужно, в независимости от того было ли этого копанием в мыслях, только чтобы она чувствовала себя в безопасности или… И затем зарница попала прям на них.
Это выглядело так, как будто пришло к ним обоим сразу и Елена случайно прикусила своими зубками губы Стефана, высасывая кровь.
Стефан схватил её в объятия и только немножко подождал прежде чес сам укусил её губу и… после этого все ему казалось вечностью… отпустить её было трудно.
Елена чуть не вскрикнула.
Она сразу же расправила все еще неопределенные Крылья Разрушения, и чуть было не использовала их.
Но две вещи остановили ее.
Во-первых, Стефан никогда не причинял ей боль раньше.
И во-вторых, она впуталась во что-то очень древнее и мистическое, чего теперь не могла остановить.
Прошло всего лишь минута, а две ранки, которые были у Стефана, уже затянулись.
Из кровоточащей губы Елены кровь попадала в уже почти затянувшуюся рану Стефана и получался обмен.
Её кровь в его губе.
И тоже самое было с кровью Стефана; какая-то часть, наделенная силой, стремилась к Елене.
Это небыло прекрасно.
На блестящих губах Елены образовалась распухшая ранка с капелькой крови.
Но Елену это заботило меньше всего.
Чуть позже капелька оказывалась у Стефана во рту и она чувствовала колеблющуюся силу его сильной любви к ней.
Сама она концентрировалась на крошечной точке в центре этого вулкана, в котором они были.
Этот обмен кровью, она была уверена настолько уверена, насколько могла, что это один из древнейших способов, когда два вампира обмениваясь кровью обменивались любовью и душами.
Она погрузилась в разум Стефана.
Она почувствовала его душу, чистую и необузданную, вращающуюся вокруг нее с тысячей разных эмоций, слезами из прошлого, радостью в настоящем, все открыто без попытки защититься от нее.
Она чувствовала, что её душа летит ему навстречу, без преград и страха.
Стефан уже очень давно видел в ней эгоизм, тщеславие и честолюбие и простил это.
Он полностью понимал её и все в ней любил, даже её плохие стороны.
И таким она видела его, как полумрак, как нежный отдых, как вечернюю песню, окутывающих её крыльями…
Стефан, я…
Люблю… Я знаю…
И в этот момент кто-то постучался в дверь.
Глава 18
После завтрака, Метт нашел в интернете два склада, в Феллс Черч не было ни одного, имевшего бы достаточно глины.
необходимой Миссис Флауэрс и которую они должны им доставить.
Но после того, как он отъехал от пансиона и проехал мимо одиноких остатков того, где был старый Лес.
Он двинулся к маленькой чаще, где Шиничи часто приходил, подобно демоническому Пестрому Дудочнику с одержимыми детьми, крутящемися позади него, места, где Шериф Моссберг догнал их и не смог вернуться.
Где, позже, защищенные волшебными заклинаниями, написанными на стикерах, он и Тайрон Алперт вытащили обглоданую бердренную кость.
Сегодня, он изображал только путь, по которому в прошлом чаща разобрала его хрипящий поддержаный автомобиль на кусочки, и он фактически ехал выше шестьдесяти, когда он летел чащей, даже выполнил поворот идеально.
Никакие деревья не падают на него, нет роя из деревьев, длиною в фут.
Он с облегчением прошептал: «Вот это да» и направился домой.
Он опасался этого – но просто проехать через Феллс-Черч было так ужасно, что его язык прилип к нёбу.
Милый, безобидный городок, где он вырос, выглядел как одно из тех мест, что показывали по телевизору или в Интернете, которые были подвержены бомбежке или чему-то еще.
Возможно, это были бомбы или катастрофические пожары, но каждый четвертый дом был просто грудой щебня.
Несколько полуразрушенных домов стояли, окруженные полицийской лентой, а это значит, что все это случилось или рано утром или поздно вечером.
Рядом с изуродованными домами растительность странно процветала: декоративный кустарник одного из домов разросся настолько, что перебрался на участок соседа.
Лоза оплетала деревья, переходя от одного дерева к другому, как будто это не город, а древние джунгли.
Дом Мэтта находился в середине длинного квартала, в котором жило много детей, а летом еще больше, потому что дети приезжали погостить к своим бабушкам и дедушкам.
Мэтт мог только порадоваться, что каникулы почти закончились… но позволят ли Шиничи и Мисао детям вернуться домой? Мэтт понятия не имел.
И, если им будет позволено вернуться, будут ли они продолжать распространять заразу в своих родных городах? Где это остановится?
Тем не менее, проехав по своему кварталу, Мэтт не увидел ничего отвратительного.
Дети, играли на лужайках или тротуарах, склонившись над марблз (шарики), тусовались на деревьях.
Он не заметил ничего, что могло бы показаться странным.
Но он все еще был встревожен.
Он подъезжал к своему дому, крыльцо которого располагалось в тени могучего старого дуба, итак, ему предстояло выйти из машины.
Он остановился под деревом и припарковался у тротуара.
Он схватил большую сумку для прачечной с заднего сиденья.
За несколько недель в пансионе у него накопило много грязной одежды и казалось неправильным просить миссис
Флауэрс постирать ее.
Он вышел из машины, таща за собой сумку, как раз в тот момент, когда пение птиц прекратилось.
Он не смог понять, что случилось.
Но чего-то не хватало, что-то внезапно прервалось.
Это сделало воздух тяжелее.
Казалось, это изменило даже запах травы.
Затем он понял.
Каждая птица, включая хриплых ворон в дубовых деревьях, замолчала.
Внезапно.
У Мэтта скрутило живот, когда он озирался вокруг.
Позади его машины на дереве дуба было двое детей.
Его разум все еще пытался осознать: Дети.
Играют.
Так, ладно.
Его тело было умнее.
Его рука была уже в кармане, вытаскивая листочек из блокнота, тоненькие бумажки, которые обычно останавливали злую магию.
Метт надеялся, что Мередит не забудет попросить мать Изабель сделать еще амулетов.
Он побежал медленнее и…
… а там было еще двое детей, играющих под старым дубом.
Больше – никого.
Они уставились на него.
Один мальчик висел на коленях вниз головой, а другой пожирал что-то… из мусора.
Висевший ребенок уставился на него странными проницательными глазенками.
– Ты когда-нибудь задумывался о том, каково быть мертвым? – спросил он.
Теперь и евший мальчик подошел, его рот был вымазан толстым слоем чего-то красного.
Ярко-красным, как кровь.
И все, что было в мешке для мусора– двигалось.
Пиналось.
Слабо отбивалось.
Пыталось сбежать.
Волна тошноты накатила на Мэтта.
Его горло обожгло кислотой.
К нему подкатил приступ рвоты.
Пожирающий ребенок смотрел на него каменными, черными, как яма глазами.
Висевший ребенок улыбался.
Тогда волосы на затылке у Метта приподнялись, как если бы их раздуло горячим ветром.
Птицы были не единственными, кто замолчали.
Тишина.
Голоса. Ни одного ребенка, который бы спорил или пел бы песенку, или разговаривал.
Он оглянулся кругом и увидел, почему.
Они уставились на него.
Все дети уставились на него.
Затем, с пугающей точностью, как только он повернулся к детям на дереве – они двинулись к нему.
За исключением того, что они не шли.
Они ползли.
Как ящерицы.
Вот почему некоторые из них, казалось, играли с мрамором на тротуаре.
Все они двигались одинаково – животами к земле, локти в стороны, как лапы и колени вывернуты наизнанку.
Теперь он ощущал на вкус желчь.
Он посмотрел на другой путь по улице и обнаружил еще одну ползущую группу.
Они улыбались – неестественно улыбались.
Это было похоже на то, как если бы кто-то руками растянул им щеки, так что ухмылка увеличила их лица в два раза.
Мэтт заметил кое-что еще.
Они останавливались и оставались на месте, когда он смотрел на них.
Совершенно неподвижно, глядя на него.
Но когда он отводил взгляд, краем глаза он видел движение.
У него не было достаточно стикеров для всех них.
Ты не можешь от этого убежать.
Это звучало внешним голосом у него в голове.
Телепатия.
Возможно это случилось потому что голова Мэтта превратилась в мутное красное облако, плывущее куда-то вверх.
К счастью, его тело продолжало двигаться, он оказался на заднем бампере своего автомобиля, и схватил висящего ребенка.
В этот момент он почувствовал внезапный порыв отпустить паренька.
Парень все еще смотрел на него жуткими и странными глазами которые были наполовину ниже в его голове.
Вместо того, чтобы сбросить его, Мэтт прилепил стикер с защитными символами на лоб мальчика, раскачав его своим действиями, и присел на бампер машины.
Пауза, а затем – плач.
Мальчишке на вид было лет четырнадцать, но спустя примерно тридцать секунд после того, как Мэтт шлепнул ему стикер, он зарыдал как младенец.
Все как один – дети зашипели.
Это было словно гигантский паровой двигатель.
Шшшшшшшшшшшшшшшш
Их дыхание резко участилось, как будто они пытались достичь некоего нового состояния.
Они стали передвигаться медленнее.
Но их дыхание было настолько тяжелым, что Мэтт мог видеть как, опустошаются и заполняются их легкие.
Стоило Мэтту повернуться, чтобы взглянуть на одну из их групп, они замирали, за исключением неестественного дыхания.
Но он чувствовал, что те, которые сзади все ближе.
Сердце застучало у Метта в ушах.
Он сможет бороться с этой группой, но не с той, что позади него.
Некоторые из них выглядели всего лишь на десять или одиннадцать лет.
Некоторые выглядели почти на его возраст.
Некоторые были девушки, храни их Господь.
Мэтт вспомнил, что сделали одержимые девушки, когда он их видел в последний раз, и ощутил жестокое отвращение.
Но он знал, глядя на пожирающего ребенка, что он готов поступить с ним еще хуже.
Он услышал чмокающие и жевательные звуки, тонкий свист и звуки слабой борьбы доносились из мешка.
Он быстро обернулся еще раз, чтобы не потерять из поля зрения другую группу, и затем заставил себя посмотреть.
С тихим треском, мешок для мусора развалился, когда Мэтт выхватил его, но парень держался за то, что было в…
О, мой бог.
Он ест младенца! Младенца! А…
Он сдернул мальчишку с дерева, и его рука автоматически хлопнула стикером по спине мальчика.
И вот тогда-то, слава богу, он увидел мех.
Это был не ребенок.
Это было слишком маленьким для ребенка, даже для новорожденного.
Но это было съедено.
Ребенок поднял на него окровавленное лицо и Метт увидел, что это был Кроул Рис, Кроул, которому всего тринадцать лет и он жил по-соседству.
Метт не узнавал его до этого.
Рот Коула был теперь широко открыт в ужасе, и его глаза были выпучены из головы от ужаса и горя, а слезы и сопли стекали по его лицу.
– Он заставил меня есть Тоби, – начал он шепотом, ставшим затем криком.
– Он заставил меня съесть мою морскую свинку! Почему он сделал это со мной – почему, почему, почему он делал это? Я СЪЕЛ ТОБИ!
И его вырвало прямо на ботинки Мэтта.
Кроваво-красная рвота.
Милосердная смерть для животного.
Быстрая, подумал Мэтт.
Но это было самой трудной вещью, которую он когда-либо пытался сделать.
Как сделать это – наступить на голову живого существа? Он не мог.
Для начала, он должен был попробовать что-нибудь другое.
Мэтт взял стикер и не глядя, прилепил на зверька.
И таким образом, все было кончено.
Морская свинка стала вялой.
Заклинание уничтожило то, что поддерживало в ней жизнь.
На руках Мэтта была кровь и рвота, но он заставил себя повернуться к Коулу.
Коул крепко закрыл свои глаза, и небольшие задыхающиеся звуки исходили от него.
В этот момент в неё что то перевернулось
– Ты хочешь быть частью этого? – закричал он, держа стикер, как будто это был револьвер, который он оставил у миссис
Флауэрс.
Он посмотрел на остальных, и снова закричал, – Вы тоже хотите? А как насчет тебя? И тебя, Джош? – теперь он узнал их.
– И ты, Мэдисон? Как насчет тебя, Брин? Ответьте мне! Вы все! ОТВЕТЬТЕ…
Что-то коснулось его плеча.
Он развернулся, держа наготове стикер.
Когда он остановился, волна облегчения прошла по нему.
Он смотрел прямо в лицо Доктора
Альперт, доктора городка Фелс Черч
У нее был припаркован внедорожник возле его автомобиля, в середине улицы.
Позади, защищая ее, стоял Тайрон, который будет защитником в следующем сезоне в школе Роберта Э
Ли
Его сестра, будущий второкурсник, пыталась выйти из внедорожника, но остановилась, когда Тайрон посмотрел на нее.
– Джанила! – взревел он, только голос Тайр-минатора мог воспроизводить такие звуки.
«Вы вернитесь и престигнитесь! Вы знаете, что сказала мама! Сейчазже!»
Мэтт цеплялся за.
шоколадные руки Доктора Альперта
Он знал, что она хорошая женщина и хороший опекун, она забрала к себе своих внуков, когда ее разведенная дочь умерла от рака.
Может быть, она и ему поможет.
Он начал лепетать
«О боже, я должен вывести оттуда мою мам»
Моя мама живет здесь одна.
И я должен забрать ее отсюда.
Он знал, что вспотел.
Он надеялся, что не заплачет.
«Хорошо, Мэтт,» сказала врач хриплым голосом.
«Я заберу твою семью во второй половине дня.
Мы собираемся к родственникам в Западную Вирджинию.
Она тоже может поехать».
Это не могло быть так легко
Мэтт знал, что теперь в его глазах были слезы.
Он отказывался моргать, и позволить им упасть
Я не знаю, как ей все это объяснить… вот если бы я был… взрослым, Вы понимаете.
Она не послушает меня.
Но она послушает Вас.
Весь это квартал заражен.
– Этот ребенок Коул… – он не мог продолжать.
Но доктор
Альперт увидела все это в один миг – зверушка, мальчик с перемазанным кровью ртом, все еще не в состоянии остановить рвоту.
Доктор
Альперт не отреагировала.
Она только приказала, чтобы Jayneela бросил ей, пакет Влажных салфеток из внедорожника, и одновременно придерживала поднимающегося ребенка одной рукой, энергично вытирая его лицо.
– Иди домой, – серьезно сказала ему она.
«Ты должен позволить зараженным уйти,» сказала она Мэтту с взглядом полного ужаса.
«Жестокие, кажется они передают заразу на немногих, кто все ещё здоров.
Мэтт начал говорить ей об эффективности стикеров-амулетов, но она уже звала, – Тайрон! Иди сюда, и вы, ребята, похороните это бедное животное.
Потом вы отнесете вещи миссис
Ханникат в машину.
Джанила, ты будешь делать то, что скажет брат.
Я собираюсь поговорить с миссис
Ханникат прямо сейчас.
Ей не надо было сильно повышать голос.
Ей это не было нужно.
Тайр-минатор повиновался, отходя от Мэтта и наблюдая за последними из оставшихся детей, которых не разогнала вспышка гнева Мэтта.
Он быстр, понял Мэтт.
Быстрее меня.
Это как игра.
Пока вы смотрите на них – они не могут двигаться.
Они следили по очереди и работали лопатами.
Земля была тяжелой, словно камень, из-за большого количества сорняков.
В конце концом они выкопали яму, и работа помогла им отвлечься.
Они похоронили Тоби, и Мэтт бродил вокруг, словно переваливающееся с одной ноги на другую чудище, пытаясь вытереть об траву рвоту с ботинок
Вдруг, недалеко от него раздался шум возле открытой двери и Мэтт побежал, побежал к своей матери, которая пыталась тащить огромный чемодан, слишком тяжелый для нее, через дверь.
Мэтт забрал у нее чемодан, и почувствовал, что она заключила его в объятия, хотя для этого ей пришлось встать на цыпочки.
Мэтт, я не могу оставить тебя»
«Он будет одним из тех, кто спасет город от хаоса»
Сказала доктор Альперт, перебивая ее.
– Он его очистит.
А теперь нам пора уезжать и не будем его задерживать.
Мэтт, я слышала, что Маккаллосы тоже уезжают.
Мистер
и миссис
Сализ, кажется, пока не собираются уходить, и Гилберт-Максвелл тоже не собираются.
Последние два слова она произнесла с особой интонацией.
Гилберт-Максвелл – это была фамилия тети Елены, Джудит, ее муж Роберт Максвелл, и маленькая сестричка Елены, Маргарет.
Не было настоящей причины упоминать о них.
Но Мэтт знал, зачем
доктор Альперт это сделала.
Она вспомнила, как видела Елену, когда начался весь этот беспорядок.
Несмотря на то, что Елена прошла ритуальное очищение в лесу, где доктор
Альперт присутствовала, доктор вспомнила.
– Я расскажу Мередит, – сказал Мэтт, и взглянув ей в глаза, он слегка кивнул, словно говоря, и Елене я тоже расскажу.
– Что-нибудь еще принести? – спросил Тайрон.
У него в руках была птичья клетка с небольшой канарейкой внутри, которая отчаянно била крыльями и небольшой чемодан
«Нет, но как я могу отблагодарить тебя?»
сказала миссис Ханикат.
«Благодарности потом, сейчас все садимся»
сказал доктор Альперт.
«Мы уезжаем».
Мэтт обнял свою мать и немного подтолкнул ее к внедорожнику, который уже проглотил клетку с птицей и небольшой чемодан.
– До свидания! – кричали все.
Тайрон высунул голову из окна, чтобы сказать «Позвони мне как-нибудь! Я хочу помочь!»
И затем они исчезли.
Мэтт не верил, что все закончилось; все прошло так быстро.
Он забежал в открытую дверь своего дома и взял новую пару кроссовок на всякий случай, если миссис
Флауэрс не сможет вывести запах из тех, в которые он был одет.
Когда он вышел из дома, то снова моргнул.
Вместо белого внедорожника стоял другой белый автомобиль, припаркованный рядом с его.
Он оглянулся вокруг.
Нет детей.
Вообще ни одного.
И пение птиц вернулось.
В машине было два человека.
Один был белый, а другой темнокожий, и оба были в возрасте заботливых отцов.
В любом случае, путь ему был обрезан из-за припаркованной машины.
У него не было выбора, кроме как подойти к ним.
Как только он сделал это, они оба вышли из машины и смотрели на него, словно он был опасным китсунэ.
Когда они это сделали, Мэтт понял, что совершил ошибку.
– Вы Мэттью Джеффри Ханикатт?
Мэтту ничего не оставалось, как кивнуть.
– Пожалуйста, скажите да или нет?
– Да.
Сейчас Мэтт увидел белый автомобиль.
Это была машина хитрой полиции, одна из тех с подсветкой внутри, готовая зафиксировать все снаружи, если офицеры хотели задержать вас тайно.
– Мэттью Джеффри Ханикатт, вы арестованы за нападение и избиение Кэролайн Беллы Форбс.
– У вас есть право хранить молчание.
Если вы отказываетесь от этого права, все что вы говорите может и будет использовано против вас в суде…
– Разве вы не видели тех детей? – кричал Мэтт.
– Вы должны были видеть одного или двоих из них! Разве это ничего не значит для вас?
– Наклонитесь и положите руки на переднюю часть автомобиля.
– Они собирается уничтожить весь город! Вы помогаете им!
– Вы понимаете свои права?
– Вы понимаете что происходит в Фелс Черч?
На этот раз возникла пауза.
И тогда, один из них совершенно ровным голосом сказал:
– Мы из Риджмонта.
