Текст книги "Вестник Силейз (СИ)"

Автор книги: Лиза Бронштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

И вздрагивает, увидев слегка светящиеся в темноте светло-зеленые глаза.

– Жозефина?..

Обладатель безусловно знакомого шепота делает шаг вперед, к окну, и в лунно-брешном свете антиванка может разглядеть Инквизитора. Точнее, его удивленно-смущенное лицо со сверкающими глазами.

– Фарель… – выдыхает леди Монтилье.

Она еще не знает, что сказать, но эльф соображает быстрее. Сделав ей знак, он осторожно подхватывает Жозефину под руку и ведет в свои покои. Там он зажигает свечу, коснувшись фитиля пальцем, и их озаряет мягкий свет.

Смущенный, растрепанный, в слегка сбившейся набок ночной рубашке и босой, Фарель сейчас меньше всего похож на легендарного Инквизитора – грозу демонов и закрывателя Брешей: впрочем, в таком виде он не менее очарователен. Леди Монтилье невольно любуется эльфом, жалея, что никогда не видела его во всем долийском великолепии. Все же скромные костюмчики из хайеверского полотна смотрелись на нем уныло… Наверняка ему больше пошло бы что-то более оригинальное, близкое к эльфийскому стилю, открывающее не только кисти рук, но и красивые ступни. Если бы только кто-то взялся за особый заказ эффектного парадного костюма…

Пытаясь отвлечься от совершенно неуместных мыслей о смене штата портных, Жозефина смотрит Инквизитору в глаза и радуется, что при свете они наконец-то перестали по-кошачьи сиять.

– Все хорошо? – с беспокойством спрашивает Фарель.

– Я… нет. Определенно нет, – бормочет антиванка, отворачиваясь. – Я поступила очень глупо.

– Почему? Что-то случилось?

– Завтра что-то случится! – Неожиданно для самой себя леди Монтилье всхлипывает, и эльф мягко обнимает ее за плечи. – Стоит мне только представить, как ты едва ли не в одиночку будешь сражаться с Корифеем… Я… нет, я не могу. Пусть завтрашний день лучше вообще не наступит, чем с тобой что-то случится…

Жозефина знает, что нарушает данное самой себе слово. Они с Инквизитором не должны были оказываться наедине ни при каких обстоятельствах, пока помолвка с лордом Отранто не будет окончательно расторгнута. О чем она только думала, идя ему навстречу в темноту…

– Не плачь, пожалуйста. – Его голос мягок, успокаивает и убаюкивает, словно шелест прибоя. – Я не достоин твоих слез. Завтра все будет…

Вдруг он замолкает.

– Ты… шла ко мне? – тихо спрашивает Фарель, пораженный внезапной догадкой. Антиванка мелко кивает, тычется заплаканным лицом ему в плечо – и вдруг слышит его тихий смех.

– Да, это было очень глупо с моей стороны…

– Не казнись, я совершил ту же ошибку. Я шел к тебе.

Леди Монтилье удивленно заглядывает ему в глаза.

– Это правда?

Эльф отводит взгляд.

– Знаю, ты говорила о том, что нам даже разговаривать наедине не стоит до расторжения твоей помолвки, – бормочет он. – Я просто… я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, что… – Шмыгнув носом, он решительно говорит: – Нет, это все глупо и недопустимо, ты права. Я не должен был рисковать твоей репутацией.

Жозефина соглашается, понимает, что лучше всего для них обоих было бы разойтись по комнатам, надеясь, что слуги ничего не заметили – но продолжает стоять на месте и поглаживать Метку на ладони Инквизитора.

– Недопустимее всего, что такая глупость пришла в голову нам обоим, да еще одновременно, – говорит она, пытаясь улыбнуться. Радоваться тут, впрочем, нечему.

Фарель тоже улыбается и снова прижимает ее к себе.

– Это правда было глупо, – тихо говорит он. – Я… я ставлю тебя в такую неловкую ситуацию.

– Насчет лорда Отранто? Думаю, об этом уже можно не волноваться… Надеюсь, нас никто не заметил. Может, разве что Коул.

Да, надо уходить, надо сделать вид, что ничего не было – но если бы только у нее были силы уйти…

– Боюсь представить, что ты думаешь обо мне, – вздыхает антиванка, украдкой заглядывая в светлые глаза. – Наверное, я кажусь девушкой… очень легкого поведения.

– Вовсе нет, – с готовностью отрицает эльф.

– А кем же еще! Я ведь… пришла к тебе. Андрасте, о чем я только думала, я же…

– Наверняка была бы разочарована.

Ответ удивляет леди Монтилье, и она не может не спросить:

– Разочарована? Почему?

Помолчав, Инквизитор признается:

– Я никогда не спал с женщиной. И вообще с кем бы то ни было.

Жозефина удивленно поднимает голову.

– Что?

– У нас… у долийцев не принято заниматься сексом до брака, – отвечает Фарель, опустив глаза. – Я знаю, у людей такого запрета нет… и не только у людей, мне Варрик много чего рассказывал. Я просто боюсь… разочаровать тебя.

Антиванка от неожиданности даже не знает, что сказать. Признание, которое она совсем не ожидала услышать, изумляет и обезоруживает ее. Еще никто, кроме членов семьи, не говорил с леди Монтилье с такой откровенностью…

Инквизитор стоит, понурив голову и сгорая от стыда – совсем как Жозефина несколько минут назад. Подумать только: он открылся ей; он шел к ней; перед самым страшным сражением в своей жизни он беспокоился не о себе, а о ней… и боялся, похоже, только одного – хоть в чем-то ее разочаровать.

Глаза антиванки снова наливаются слезами. Подумать только: он ее действительно любит…

Ее никогда такому не учили, но леди Монтилье на такую обезоруживающую откровенность может ответить только откровенностью. Она снимает туфли, становится босыми ногами на ковер: почему-то думает, что так будет легче. И несмело признается:

– Я тоже девица, Фарель. Не все люди… разнузданно ведут себя до брака.

Эльф изумленно смотрит на нее – должно быть, он не смел надеяться, что Жозефина не уйдет после его слов. Он окидывает взглядом ее ступни, фигуру, волны спутанных волос – и вдруг смущенно улыбается.

– Вот это действительно неловкая ситуация.

Они смотрят друг на друга и тихо смеются. Да, все это, должно быть, так наивно, так глупо… и все же антиванке становится легче дышать.

– И правда. Кажется, мы уже скомпрометировали друг друга этими признаниями, – замечает она, посмеиваясь. Инквизитор с нежностью берет ее руки в свои и прикасается к ним губами.

– По крайней мере, мне не за что осудить лорда Отранто, – говорит он с улыбкой. – Я бы тоже хотел жениться на такой необыкновенной… замечательной женщине.

Леди Монтилье возмущенно ахает:

– Еще одно признание, Фарель, и я умру от переизбытка чувств!

Эльф смеется и легко целует ее в губы.

– Больше не буду, обещаю.

Жозефину действительно еле держат ноги: она не думала, что ночь перед грандиозным сражением окажется столь волнительной. Погладив Инквизитора по щеке, она улыбается.

– Ты – лучшее, что есть в моей жизни, querido*, – говорит антиванка, ничуть не лукавя. – Мне страшно от одной мысли, что ты можешь из нее исчезнуть…

Фарель накрывает ее ладонь своей.

– Останься со мной, пожалуйста, – шепчет он. – Одно твое присутствие придает мне сил. – Посмотрев ей в глаза, он прибавляет без тени улыбки: – Обещаю, твоя честь не пострадает.

Леди Монтилье согласилась бы, даже если бы ее честь пострадала, даже если бы лорд Отранто стоял рядом и наблюдал за ними. Скинув шаль, она ложится в постель Инквизитора, скромную даже по сравнению с ее собственной. Эльф деликатно уступает ей большую часть одеяла и кровати, но вскоре все же придвигается поближе к антиванке и обнимает ее рукой.

– Обещай, что я вижу тебя не в последний раз, – просит Жозефина, глядя в его глаза: свеча погасла, и в темноте снова появляется хризолитовое мерцание.

– Обещаю.

Антиванка верит этому обещанию – и наконец засыпает.

Комментарий к Сercania

* дорогой (исп., он же антив.)

Сercanía – близость (исп., он же антив.)

Вы ждали рейтинговых сцен в романе с Жозефиной? АХАХА.))

ПыСы: в целях большего реализма квест с помолвкой перенесен на время после победы над Корихреном.

========== Хардинг ==========

Разведчица Хардинг бдит. Обычно она бдит где-нибудь в полях, в лесах, на дикой равнине или в пустыне, и это ее, в общем-то, вполне устраивает. Но когда Лелиана заикнулась о дуэли за руку и сердце Жозефины Монтилье – и заодно о том, что у этой дуэли непременно должен быть надежный свидетель – Нитка выбила у Шартер эту почетную обязанность. Шартер, конечно, умница, но порой такая зануда: она никогда не упомянет смешных или неловких подробностей. А гномка была убеждена, что на дуэли Инквизитора и какого-то там лорда из Антивы этих подробностей будет предостаточно. И Лелиана непременно захочет знать их все. А, может, и не только Лелиана. Поэтому Хардинг, слившись с толпой, бродит по солнечному Вал Руайо, изредка ахая (красиво же! И чего Орлей всем так не нравится?) и дожидаясь, когда наконец начнется зрелище.

Инквизитор прибывает вовремя, как всегда. Его уже ждет холеный антиванский выскочка.

– Приветствую вас, Инквизитор. Я – лорд Отранто Чело Адорно из города Антивы, на законных основаниях помолвленный с леди Жозефиной Монтилье.

«Расфранченный хлыщ, – думает Хардинг, глядя на антиванца. – Но получше многих. Посмотрим, тянет ли он на достойного соперника».

Инквизитор вежливо реагирует поклоном на поклон.

– Фарель Лавеллан, – представляется он. – Я благодарен вам за то, что вы приняли мой вызов, лорд Отранто.

– Я не мог удержаться от искушения. – Антиванец хитро улыбается. – Герой, победивший самого Корифея, бросает мне вызов по законам чести. Разве я мог устоять?

Слуга подносит ящик с рапирами, и антиванец кидает одну из них долийцу. Хардинг с сожалением отмечает, что Инквизитор поймал ее с трудом.

– Как пострадавшая сторона, я оставил право выбора оружия за собой, – едко замечает лорд Отранто. – Надеюсь, оно вас удовлетворяет.

С одной стороны, гномка видела, как Лавеллан сражался с врагами каким-то особым магическим клинком. С другой – не сказать, что у него получалось размахивать оружием лучше, чем у любого новичка-солдата. Рапиру же он, похоже, чуть ли не в первый раз в жизни видел. Впрочем, долиец держит лицо и невозмутимо говорит:

– Рапиры вполне подойдут, благодарю вас за беспокойство.

Видя, как ловко антиванец взмахивает рапирой перед боем, Нитка при всем уважении к Инквизитору понимает, что Отранто его уделает в два счета. Если только Лавеллан не исхитрится открыть рядом с ним разрыв, использовать магию или еще как-нибудь нарушить правила.

Хардинг сочувственно смотрит на долийца. Он изо всех сил делает вид, что происходящее его полностью устраивает. Даже улыбается.

«Ой, дура-ак…»

Начинается бой.

Гномка не особенно разбирается в фехтовании, но даже ей понятно, кто из двух противников умеет сражаться, а кто просто старается увернуться от направленной на него рапиры. Отранто, впрочем, явно себя осаживает: скорее всего, он мог бы парой точных ударов выбить оружие из руки Лавеллана, а потом…

– Прекрасное начало, Инквизитор! – возвещает антиванец сквозь лязг оружия. – Очевидно, ваш клан когда-то в лесу тренировочный меч нашел.

Нитка знает, что напоминать Инквизитору про его клан – это очень, очень плохая идея. С другой стороны, он может рассердиться, набраться нужной для боя ярости, и тогда, может быть, они сразятся вничью. Но долиец тоже себя осаживает.

– Вы очень любезны, лорд Отранто, – преувеличенно равнодушно говорит он и пытается сделать пару выпадов. Отранто с легкостью их прерывает.

«Если совсем плохо будет, метну нож этому выпендрежнику в бедро. Потом выкручусь как-нибудь».

– Я рад, что леди Монтилье не здесь, – как ни в чем не бывало заявляет антиванец, не переставая атаковать. – Хотя я был бы счастлив лицезреть ее красоту.

Это не производит на Лавеллана впечатления: более того, он очень ловко уворачивается от следующего выпада. В какой-то момент рапиры противников скрещиваются, и они напряженно смотрят друг другу в глаза.

– Я бы создал о доме Отранто неважное впечатление, убив вас на глазах у моей невесты.

Хардинг бы на месте долийца врезала бы антиванцу в нос, потом пнула бы в колено и выбила оружие из рук. Но Инквизитор, к сожалению, слишком хорошо воспитан для подобной тактики.

– Я вынужден снова просить вас отозвать решение о помолвке, – говорит он. Судя по отчаянно вежливым словам, волнуется. – Леди Монтилье вас не любит.

Лорд Отранто только смеется и отталкивает противника от себя. Хрупкий Лавеллан отскакивает довольно далеко, но, к счастью, удерживается на ногах.

– Ваша вежливость просто поражает, – усмехается антиванец и собирается нанести решающий удар.

– Прекратите!

Сквозь толпу прорывается Жозефина. Нитка, очень удивившись, старательно маскируется под элемент пейзажа. Интересно, планировала ли Лелиана и это тоже…

Противники сразу принимают независимый вид, особенно лорд Отранто.

– Леди Монтилье! Какое удовольствие наконец…

Леди Монтилье, впрочем, не обращает на него никакого внимания и решительным шагом направляется к Инквизитору.

– Что все это значит? – возмущенно интересуется она.

К счастью, долиец заговаривает зубы куда талантливей, чем дерется.

– Я пытался уладить вопрос вашей помолвки с лордом Отранто по законам чести, принятым в Антиве, – спокойно объясняет он. – В данном случае весь позор падет на меня, а не на семейство Монтилье.

– Не вам это решать! – Антиванка картинно всплескивает руками, прекрасно зная, какую внушительную толпу собрал поединок. – Вы только что победили Корифея – и тут же снова смертельно рискуете собой? Инквизиция ведь нуждается в вас, и я нуждаюсь в вас, а вы… снова и снова бросаетесь в эту пучину! Чего ради?

Хардинг отмечает, что ответа на этот вопрос с интересом ждет не только толпа, но и лорд Отранто.

Лавеллан улыбается – просто и искренне.

– Я вас люблю.

– Вы… серьезно? – ахает Жозефина.

– Он серьезно? – вторит ей антиванец – таким тоном, что гномка еле удерживается, чтобы не прыснуть от смеха. На их месте она бы взяла с толпы плату за это зрелище.

Долиец эффектным движением отбрасывает рапиру и опускается на одно колено перед возлюбленной.

– Да, – говорит он, ничуть не лукавя. – И я готов повторять это снова и снова.

Леди Монтилье счастливо улыбается, млея от его слов.

– Я тоже вас люблю.

Затем, к большому удивлению Нитки, Инквизитор поднимает Жозефину на руки, хоть и ненадолго, и нежно обнимает. Хардинг вообще не представляла, что он способен удержать что-то тяжелее своего посоха. На толпу это производит впечатление: женщины восхищенно вздыхают, мужчины одобрительно хмыкают. Лорд Отранто с достоинством убирает рапиру в ножны.

– Вы победили, – с улыбкой говорит он, и гномка проникается к нему уважением. Любой другой дворянин на его месте тут же ударился бы в истерику.

Жозефина беспокойно оборачивается к нему.

– Лорд Отранто…

– Я был уверен, что ваш… союз с Инквизитором продиктован сиюминутным порывом или жаждой выгоды. – Сделав эффектную паузу – ох, ну до чего же эффектно антиванцы все делают! – лорд Отранто продолжает: – Но я не могу встать на пути искреннего чувства. Дом Отранто с искренним сожалением расторгает нашу помолвку.

Еще один восхищенный вздох в толпе. На сей раз, кажется, прониклись и мужчины.

– Спасибо, – счастливо выдыхает Жозефина.

– Не благодарите меня. Я умею проигрывать.

Сказав это, антиванец с достоинством уходит. «Идеальный человек, – с восхищением думает Нитка. – Таких благородных еще поискать надо. Я бы на месте Жозефины еще подумала…»

Повздыхав немного, толпа расходится, поскольку наблюдать за целующимися антиванкой и долийцем не так интересно. Хардинг, наоборот, старается подобраться к ним поближе.

– Ты вовремя, – слышит она голос Лавеллана. – Еще чуть-чуть, и я бы бесславно проиграл.

– Я бы этого не допустила, querido. Ты отлично справился. Уверена, авторитет Инквизиции в Антиве только возрастет.

– Если только там не узнают, насколько бездарно Инквизитор сражается на рапирах.

Леди Монтилье смеется и приглаживает чуть растрепавшиеся волосы долийца.

– А Каллен еще уверял меня, что мне стоит вмешаться до того, как вы скрестите шпаги.

– Он был недалек от истины, – усмехается Лавеллан.

– На самом деле он хотел избежать любого риска. Но ведь без состоявшегося поединка это было бы совсем не то! Никто бы не увидел, какой ты герой…

– Я не герой, Жози, я просто тебя люблю.

– Одно другому не мешает, солнце мое.

Гномка застывает на месте, пораженная услышанным. Так Жозефина знала о дуэли? Более того… они с Инквизитором сами ее спланировали?! Вот это да…

Жозефина тем временем оборачивается, замечает Нитку и машет ей рукой.

– Доброго дня, разведчица Хардинг, – улыбается антиванка. – Лелиана выбрала вас в качестве тайного свидетеля?

– Ага, – бормочет гномка, понимая, что это провал. Вот зануда Шартер, наверное, не зевала бы, ее бы не заметили…

– Вы, наверное, и наш разговор тоже слышали? – дружелюбно интересуется Лавеллан.

– Ага…

– Можно попросить вас не передавать Лелиане его содержание?

– Что ты, querido! – возражает леди Монтилье. – Она будет приятно удивлена тем, что мы ее переиграли. Не стесняйтесь, миледи Хардинг, можете рассказать Лелиане обо всем.

– Как скажете, леди Монтилье… – Не удержавшись – все равно терять уже нечего – Нитка обращается к Инквизитору: – Ваша милость, вы в следующий раз деньги за просмотр берите, что ли. Такое не каждый день увидишь…

– Вот! – торжествующе восклицает антиванка. – Я же говорила, что это будет восхитительное зрелище!

«Местами скорее уморительное», – думает Хардинг, но на сей раз благоразумно молчит.

– Я пойду, ваша милость. Докладывать.

– Приятного дня, – улыбается долиец.

Гномка смотрит на них напоследок, отмечая, что они действительно неплохо смотрятся вместе: Лавеллан уже окультурился настолько, что выглядит достойной парой антиванской дворянке. И, похоже, теперь у них уже все серьезно. Интересно, поженятся ли они. Инквизитор, конечно, неплохой парень при серьезном титуле, но все-таки эльф, да еще из долийцев. Вряд ли жозефинино семейство будет так уж хотеть породниться с ним. Хотя кто их знает, этих дворян: лорд Отранто вон, судя по всему, вполне приличный и понимающий человек. Даже жалко, что он остался ни с чем.

«Надеюсь, у него на Жозефине свет клином не сошелся. Пусть еще какой-нибудь красотке повезет».

Свое мнение по поводу антиванца, разумеется, Хардинг в отчет для Лелианы не включает.

Комментарий к Хардинг

Добрая традиция со времен Vigilance – брать канонную сцену из игры и дописывать к ней конспирологический бэкграунд.))

Теперь и в романтике :)

========== Reunion familiar ==========

Последний совет в ставке командования не вызывает радости ни у кого из собравшихся. После экспедиции в Морозную котловину Кассандра отбудет в Вал Руайо на свою церемонию коронации; Лелиана уедет уже завтра, чтобы отваживать недовольных отсутствием Верховной жрицы церковниц; Фарель вернется в Скайхолд, конечно – но лишь затем, чтобы подготовиться к другой экспедиции, теперь уже на Глубинные тропы… Понимая, что все вместе они если и свидятся, то очень нескоро, Жозефина уже начинает по ним скучать. Да и у остальных руководителей Инквизиции настроение не радужное, даже у показательно равнодушной Лелианы.

– Надеюсь, вам будет достаточно помощи Жози и Каллена с делами в котловине, – говорит орлесианка, и в ее голосе все-таки проскальзывает грусть. – Я вернусь, как только смогу.

– Да, конечно, – кивает Инквизитор.

Повисает неловкая пауза.

– Пожалуй, на этом надо закончить, – предлагает Кассандра. – Нам надо хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем. Большинству из нас предстоит долгая дорога.

Остальные кивают и собираются было разойтись, но вдруг эльф останавливает их.

– Не надо так торопиться, Кассандра, – говорит он, улыбаясь. – Мы ведь надолго расстаемся, и когда свидимся в другой раз, еще неизвестно.

– Твоя правда. – Неваррка тяжело вздыхает. – Мне, наверное, больше не удастся вырваться из Великого Собора. Конечно, я всех вас приглашу на коронацию, но это будет уже не то…

– Вот и я тоже так подумал. В конце концов… – Улыбка Инквизитора теплеет. – Мы с вами через столь многое прошли, рука об руку сражались с врагом, построили Инквизицию – а расходимся в стороны, как будто почти не знакомы. Разве так можно?

Прежде чем Каллен успевает что-то ответить, Фарель ныряет под стол и достает оттуда несколько бутылок вина.

– Как ты их сюда протащил?! – не выдерживает антиванка.

– Просто пришел пораньше, – невозмутимо отвечает эльф, доставая из-под стола бокалы и ставя их прямо на карту Орлея. Леди Монтилье отмечает, что он принес выдержанное гислейнское вино, которое она выбирала с особым тщанием…

– То-то здесь раньше не было стульев, – замечает Лелиана, улыбаясь, и занимает место за огромным столом.

– А… мы будем сидеть прямо здесь? – осторожно уточняет Каллен. – Мы могли бы пойти в таверну…

– В прошлый раз, командир, о посещении вами таверны мне рассказывали пять или шесть агентов. И еще Сэра, в особенно колоритных выражениях.

Командир краснеет, вспоминая свой бесславный проигрыш в «порочную добродетель», но Фарель тут же встает на его сторону:

– Если бы не командир, то свое исподнее Жозефине проиграл бы я.

– Ничего подобного! – возражает антиванка, беря в руки бокал. – Я бы не позволила тебе проиграть.

– А мне, значит, позволили! – негодует Каллен, и Кассандра со смехом хлопает его по плечу:

– Полно, командир. Считайте, что вы защитили честь Инквизитора, который играет в «порочную добродетель» немногим лучше вас.

Командир хочет было разозлиться, но эльф поворачивается к нему с улыбкой:

– На самом деле мы не пошли в таверну потому, что ее оккупировали «Быки». У них нынче Пятница-Без-Штанов. Конечно, мы могли бы пойти и туда, Бык не обидится…

– Нет-нет, спасибо, Инквизитор, – улыбается Каллен, пододвигает дамам стулья и садится за стол сам. – Как-нибудь в другой раз.

Леди Монтилье занимает место рядом с Фарелем: от ближнего круга она их отношения не скрывает. Неваррка пододвигает к себе бокал и спрашивает:

– Полагаю, первый тост – за победу?

– Нет. – Стоя с бокалом в руке, Инквизитор обводит их счастливым взглядом. – Мы одержали победу, это правда. Мне кажется, мы нанесли удар всему злу Тедаса – и при этом смогли помочь тем, кто нуждался в помощи. Некоторые приписывают эти заслуги лично мне, но без вас я бы ни за что не справился. Без вас не было бы ни нашей военной победы, ни дипломатического триумфа в Орлее, ни соглашения со жрицами Церкви. Лучших советников – и друзей – у меня и быть не могло. – Фарель одаривает Жозефину нежной улыбкой, и она может лишь счастливо вздохнуть в ответ. – Поэтому первый тост – за вас. За лидеров Инквизиции, сделавших ее непобедимой.

– А также за Инквизитора, который многому нас научил, – прибавляет Кассандра. – Например, не размахивать кулаком перед носом каждого встречного.

Они с эльфом смеются над понятной только им дружеской шуткой, остальные улыбаются, вполне соглашаясь с дополненным тостом, и чокаются бокалами. Гислейнское приходится по вкусу даже неразборчивому Каллену.

– Сказать по правде, – говорит он, подливая себе еще, – я поначалу не думал, что мы все так хорошо сработаемся. А теперь вот не представляю, как мы с Жозефиной без вас продержимся.

– Не волнуйтесь, командир, я еще вернусь. – Орлесианка улыбается чаще обычного. Ей тоже приятно это проявление внимания со стороны Инквизитора. – Возможно, даже подвезу вам новую партию предложений руки и сердца.

– Дыхание Создателя!

– Если честно, – продолжает Лелиана, повернувшись к эльфу, – восторженно-романтические письма шлют не только командиру. Несколько орлесианских барышень из мало-мальски знатных семейств готовы выйти замуж за вас, Инквизитор – даже при том, что вы эльф.

– Я… тронут, – смущенно улыбается Фарель. – Но, боюсь, мне придется им отказать.

– Конечно, ведь вашу дуэль с лордом Отранто не обсуждают разве что в совсем уж глухих уголках Тедаса. Наверняка вы уже разбили сердце кому-то из антиванских девушек… кроме Жози, разумеется.

– Давай не будем об этом, Лелиана, – просит антиванка.

Обсуждать эту тему ей неловко: мама явно не собирается давать разрешение на брак старшей дочери с «непонятно кем, будь он хоть сам Создатель во плоти». Конечно, леди Монтилье когда-нибудь ее уговорит – да и прямо сейчас ни Инквизитору, ни Жозефине не до свадьбы – но все же было обидно, что ее родители «при всем уважении» к замечательному эльфу, который практически вытащил их семейство из долговой ямы, готовы оказывать ему всяческие почести, кроме самой необходимой.

Громко кашлянув, неваррка поднимается с места.

– Я предлагаю тост за победу, – говорит она четко, торжественно и с небольшой долей пафоса – как и пристало Верховной жрице. – Еще некоторое время назад все, что с нами произошло, показалось бы нам невозможным бредом. Но мы выстояли против страшной угрозы и смогли защитить весь южный Тедас. Теперь у нас есть надежда на лучшее будущее – и на то, что эта наша победа будет лишь первым шагом в искоренении зол мира. За победу.

От строгого тона Кассандры присутствующие немного тушуются, но отвлечь внимание от предыдущей темы ей удается превосходно. Вино немного разбавляет суровость ее речи.

– Это правда, – кивает Каллен, расслабленно откидываясь на спинку стула. – Работы нам еще предстоит много. Но… сейчас я предпочел бы о ней не говорить.

– И правда, – кивает Жозефина и поворачивается к подруге: – Лелиана, может, споешь нам что-нибудь?

– Ох… – Орлесианка заметно смущается. – Я очень давно не пела, Жози. Да и лютни рядом нет.

– Тогда, – командир немного откашливается, – с позволения, я начну.

И, к несказанному удивлению антиванки, поет:

– Друзья мои бражники, вспомнить пора про подвиг героев – ура им, ура!..

Все смеются, но Фарель и Кассандра тут же начинают подпевать: они, конечно, знают кабацкий гимн наизусть. Завороженная приятным голосом эльфа, леди Монтилье подпевает им в припевах – там, где успела запомнить слова: так же делает и Лелиана. В основном подруги хихикают над словами песни и тем, с какой экспрессией и удалью командир Инквизиции поет: «Зашьем небеса, а врага – в перегно-о-о-о-ой!» Глядя, как генерал, Верховная Жрица и Инквизитор радостно желают уже почившему Корифею: «Умри, хрен чумной!», Жозефина улыбается еще шире. На душе у нее становится очень тепло: все это похоже на домашнее застолье – пусть и куда менее цивилизованное, чем принято в семействе Монтилье.

– Недурно, – смеясь, замечает Лелиана. – Надеюсь, вы пели этот гимн, когда шли в атаку на Корифея?

Повернувшись к Кассандре, эльф восклицает:

– Я так и знал, что мы что-то забыли сделать!

Все смеются.

– Как хорошо, что Варрик уже уехал, – говорит Кассандра.

– Почему?

– Он не услышит вот этого.

И неваррка торжественно затягивает какую-то песню про храброго Нагинса и его подвиги. Теперь уже Лелиана подтягивается и поет вместе с ней, а остальные улыбаются и кивают в такт песне. И впрямь, развеселая песня про нага – совсем не то, что антиванка ожидала услышать из уст Верховной жрицы.

– Предлагаю тост за нагов, – заявляет Кассандра, поднимая бокал. – Вот в частности, за Шмеплза… Шмуплза… как там его?

– Шмоплз, Кассандра, – улыбается орлесианка. – Его зовут Шмоплз Второй.

– Отличный тост, – кивает Фарель, и все чокаются бокалами. Отпив вина, леди Монтилье опускает голову на плечо Инквизитора.

– Я даже не припомню, когда в последний раз так веселилась, – признается она.

– А ведь только вторая бутылка пошла, Жози! – замечает Лелиана и обращается к Инквизитору: – Может, вы нам что-нибудь споете?

– Да я что? – Эльф скромно разводит руками. – Я никаких песен и не знаю, кроме…

«Эльфийских», само собой. Советники сочувственно вздыхают; Жозефина не рада, что в разговоре всплыла еще одна неприятная тема…

И вдруг орлесианка начинает петь какую-то эльфийскую песню, изумительно красивую и подходящую под ее нежный голос. Антиванка не понимает слов – но, судя по тому, с каким выражением лица застыл Фарель, это явно не беззаботная песенка. Инквизитор знает слова, шепчет их, словно боясь произнести вслух – и все-таки тихо подпевает последние строфы. Остальные молча наблюдают за ними и совсем не удивляются, когда эльф, допев последнюю строчку, проводит рукой по глазам.

– Ма сер… спасибо, Лелиана, – тихо говорит он, сжимая губы.

– Не за что.

Все молчат. Фарель наполняет бокалы и предлагает тост:

– За ушедших – и всех, кого мы потеряли.

Перед тем, как осушить бокал, леди Монтилье берет его за руку. Загорелые пальцы с благодарностью сжимают ее ладонь.

– Последний раз я пела эту песню еще во время Мора, – вспоминает Лелиана, задумчиво вертя ножку бокала в пальцах. – Герои Ферелдена очень любили ее, особенно Сурана.

– Сурана? – заинтересованно смотрит на нее Инквизитор. – Командор?

– Да. – Орлесианка тепло улыбается. – Он тогда был совсем еще молоденьким, обидчивым… Терпеть не мог долийцев, потому что они к нему плохо относились, называли «плоскоухим». Из-за одного клана он возненавидел весь народ, поносил их обычаи… но очень любил их стихи и песни. Конечно, он стеснялся в этом признаться, но я-то видела, как у него горят глаза…

– Прямо как у меня с Песнью Света, – улыбается эльф. – Но ведь… позвольте, если Командор ненавидел долийцев, как же он тогда женился на Эллане?

– Вырос, – просто отвечает Лелиана и допивает вино. Каллен, выпав из забытья, вдруг дергается:

– Минутку… он женат?

– Вы так удивлены, командир?

– Я… да, если честно. – Ферелденец поеживается. – Всегда буду помнить его наглым хулиганистым мальчишкой, вечно норовящим меня подколоть.

– А вы ведь ровесники, верно? – В глазах орлесианки сверкают хитрые огоньки. – Что же еще ожидать от молодых магов, м?

– Я… – Снова дернувшись, командир бурчит: – Неважно. Забудьте, что я сказал.

– Как-то даже не верится, что вы сейчас говорите о Герое Ферелдена, – замечает Кассандра. Лелиана с улыбкой отвечает:

– Мы все когда-то были молоды, Кассандра.

– Я сейчас чувствую себя маленькой девочкой, – смеется Жозефина. – У вас всех припасено столько историй из вашей «бурной молодости», а мне и рассказать нечего.

– О, ну конечно. – Сиди орлесианка поближе, она бы наверняка шутливо ткнула подругу в бок или пощекотала ее. – Не скромничай, Жози. Например, вспомни тот званый вечер у леди Мантильон, когда ты…

– Лелиана. Не вздумай.

– Тогда…

– Нет. Не сегодня. – Антиванка с улыбкой обводит взглядом всех присутствующих. – Такой замечательный вечер… Здесь так хорошо и уютно, что это напоминает мне о доме. Об Антиве. – Фарель понимающе приобнимает ее за плечо. – И мне вспоминается одна старинная песня.

И леди Монтилье начинает петь. Никто из присутствующих, кроме нее, не знает антиванского языка, но нежные слова песни перевода и не требуют. Жозефина видит, как приятно удивлены Каллен и Кассандра, как довольна Лелиана – и как заворожен ее голосом Инквизитор. Антиванка знает, что поет она, в общем-то, неплохо, но, судя по взгляду эльфа, он слышит пение самой Андрасте (или какой-нибудь эльфийской богини песни). Леди Монтилье, впрочем, рада его вниманию: напевая «О голубка моя», она смотрит именно на Фареля. Его взгляд так же нежен, как и сама песня.