Текст книги "Правдивая история про девочку Эмили и таинственный замок"

Автор книги: Лиз Кесслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Вряд ли у нас что-нибудь получится. Такой случай выпадает всего раз в пятьсот лет.

– А когда они поженились?

– Никто точно не знает. Но, наверное, примерно пятьсот лет назад, а может, и больше. Нужный нам момент, скорее всего, уже прошел. Так что проклятие останется навсегда, и между землей и морем никогда не наступит согласие.

Аарон замолчал. Его слова крутились у меня в голове.

Но я же нашла первое кольцо! Так почему мы не сможем найти второе?

– А где оно закопано? – внезапно спросила я. – Второе кольцо – где его закопали?

– На том самом месте, где она утонула. Прямо под ее домом.

Аарон провел рукой по гладким волосам.

– Под ее домом? – спросила я, почти не сомневаясь в его ответе. Аарон рассказывал мне необычную сказку. Это была история о нем самом. И дом Авроры был его домом, ее семья – его семьей.

– Да, – сказал Аарон. – Она жила здесь, в Сумеречном замке. Собственно говоря, Нептун построил замок специально для нее, для них. Прекрасное, волшебное место, полное любви; место, а котором сходились два мира. Но после смерти Авроры замок стал совсем другим; он отделял каждое новое поколение от остального мира.

– До какой степени отделял? Ты что, больше ни с кем не видишься?

– Когда-то здесь бывало людно, но с момента смерти Авроры замок стал печальным и пустынным. Тем более что проклятие все время уносило чьи-то жизни. Сейчас здесь остались только мы с мамой. Есть те, кто приносит еду, но они почти не разговаривают с нами.

– Почему?

– Это в основном сирены, русалки, выполняющие приказ Нептуна, который строго – настрого запретил с нами общаться. Они не смеют ослушаться своего повелителя. Но у нас есть среди них несколько тайных друзей. Хотя вообще-то здесь очень одиноко, – прибавил Аарон.

Сирены! Вот что он хотел сказать, а потом заменил словом «слуги». Я так и думала! И про то, что Аарон – потомок Нептуна и Авроры, я тоже правильно догадалась!

Я не успела ничего сказать, потому что снова начался трезвон; казалось, звенел весь замок, звенело даже у меня в голове.

Аарон подскочил как ужаленный.

– Мама! – ойкнул он. – Я совсем забыл!

– Что это? – крикнула я сквозь шум.

– Это звонит моя мама. Она больна, не может встать с постели и звонит, когда хочет позвать меня. Я не подошел после первого звонка. Эмили, мне надо бежать.

Аарон торопливо направился к двери. За стенами часовни волны яростно разбивались о скалы. Небо уже начало светлеть, над туманом висели розовые облака, предвещающие приход нового дня. Красиво сверкали паутинки, затянувшие верхнюю часть дверного проема, – сложные паутинные лабиринты, еще незаконченные сети, старые обрывки тонких нитей.

– Скорее. Возвращайся в туннель – это единственный подходящий путь. Скалы слишком опасны. – Аарон проводил меня до выхода, который вел обратно в погреб. – Туда, – сказал он, открывая дверь и почти выпихивая меня на лестницу. – Ты найдешь дорогу назад?

– Да, конечно.

– Возвращайся поскорее! – горячо попросил Аарон. – Обещаешь?

– Обещаю, – ответила я.

– Хорошо. – Он коротко улыбнулся. – Мне надо идти.

Затем он закрыл дверь, оставив меня в темноте.

Глава десятая

Благополучно спустившись по лестнице, я вернулась в погреб, а затем отправилась обратно на «Фортуну». Плыть назад оказалось гораздо проще, чем к замку. Течение само несло меня. Кольцо тихо подрагивало на пальце. По-моему, оно было взволновано не меньше меня! Оно хотело, чтобы я поскорее вернулась к Шоне и все ей рассказала.

Пока я плыла, небо менялось прямо на глазах, и облака становились яркими и оранжевыми. Потом появилось солнце; оно сияло мне прямо в глаза, как будто старалось ослепить. Туман стелился над самой водой подобно тонкому слою снега. Только бы Милли еще не проснулась! Я гребла изо всех сил, хотя хвост болтался сзади, как; чугунный, а дыхание вырывалось из груди со свистом.

Едва я проскользнула в иллюминатор, как; рядом оказалась Шона.

– Где ты была? – яростно зашептала она.

– Милли уже встала?

– Нет, – покачала головой Шона. – Мне не спалось, и я стала звать тебя, а когда ты не откликнулась, решила, что ты еще спишь.

– Шона, я все-таки добралась! До замка! Русалочка присвистнула.

– Чтоб у меня отвалились плавники! Но как? Какой он? Ты попала внутрь? Там кто-нибудь живет?

Я со смехом вскинула вверх руки, пытаясь задержать поток вопросов.

– Сейчас всё узнаешь. Только дай мне отдышаться.

Шона слушала мой рассказ не перебивая. А когда я наконец замолчала, уставилась на меня, не говоря ни слова.

– В чем дело? – не выдержала я.

– Эмили, ты должна найти второе кольцо. Это твоя единственная надежда!

– Сама знаю. Но как? Это невозможно. Никто не видел жемчужное кольцо много сотен лет, оно слишком глубоко зарыто. С какой стати ему всплывать именно теперь?

Шона опустила голову.

– Мы должны найти его, Эмили. Надо придумать какой-то способ. Нельзя сдаваться. Мы теряем слишком многое.

– Уж мне-то можешь не рассказывать!

Шона-то ничего не теряла. Это я теряла весь подводный мир и всю свою нынешнюю жизнь. Слова мистера Бистона постоянно стучали в моем мозгу. Слово Нептуна – закон. Я увижу обоих своих родителей в полнолуние, но одного из них – последний раз в жизни. А я даже не знала, кого именно.

– И не думай, что мне нечего терять, – проговорила Шона, как всегда, читая мои мысли. – Я потеряю тебя. И я этого не хочу. Понятно?

Я улыбнулась своей лучшей подруге:

– Ага.

Мы обе уставились на замок. Казалось, он тоже смотрит на нас Туман стелился у его подножия темным одеялом, башенки четко выделялись на светлом небе, окна сверкали на солнце так, как будто внутри горели яркие лампы.

– Мы сможем его найти, – настойчиво произнесла Шона, хватая меня за руку. – Эмили, ты снимешь с себя проклятие! Для этого надо всего лишь соединить кольца. А заодно поможешь Аарону.

– И, может быть, между землей и морем вновь воцарится согласие, – взволнованно произнесла я и, не удержавшись, добавила: – И тогда Нептун передумает и разрешит маме с папой жить вместе!

Но я тут же поникла, оборвав саму себя. А что, если они теперь не хотят жить вместе? Учитывая, как обстояли дела между ними в последнее время, они должны быть только рады приказу Нептуна! Да и жемчужное кольцо погребено так глубоко, что мы его ни за что не найдем.

Я потеряю кого-то из родителей. Всё будет так, как сообщил мистер Бистон. В ночь полнолуния Нептун доставит сюда моих родителей, и с одним из них я попрощаюсь навсегда. Эта мысль была настолько ужасна, что мне показалось, будто я проваливаюсь в нее, как в темную бездонную яму, – именно таким выглядело сейчас мое будущее. Я погладила золотой ободок на пальце, сжала бриллиант в ладони, надеясь, что меня утешит его тепло. Но кольцо осталось холодным; оно не желало меня утешать.

– Кого я пытаюсь обмануть? – тяжело проговорила я. – Мы не найдем кольцо. И не остановим все эти ужасы.

– Мы не сдадимся – ответила Шона, приподнимая мое лицо за подбородок и заглядывая мне в глаза. Так всегда делала мама, когда хотела заставить меня слушать. – Ты поняла? – сурово переспросила Шона. – Разве может сдаться моя лучшая подруга? Та самая, которая исследует затонувшие корабли и пещеры и пробирается в тюрьмы, чтобы спасти своего отца! Мы обязательно придумаем способ! Правильно я говорю?

Я благодарно кивнула.

– Правильно.

Шона была права. Я не могу сдаться, потерять свою жизнь, маму или папу, часть самой себя, в конце концов. Я ведь становлюсь русалкой не для развлечения. Русалка – это я, моя половина. Я не могу утратить себя. Мы должны найти второе кольцо и соединить его с первым. И тогда поступки, рожденные ненавистью и гневом, потеряют силу. Проклятия, наложенные на нас с Аароном, будут сняты. У него начнется совсем новая жизнь. Может быть, они с мамой смогут поселиться у нас на Перекрестном острове! Кольцо надо найти – и всё тут.

– Правильно, – повторила я, – Нужно узнать, когда наступит полнолуние, и тогда станет ясно, сколько у нас остается времени до того, как проклятие вступит в полную силу. После этого я уже не буду земноводной, и Нептун преспокойно заберет у меня кольцо.

– И, возможно, после этого я тебя больше никогда не увижу, – тихо добавила Шона.

Мы молча опустили глаза. Парочка полосатых черно – желтых рыбешек ворвалась в каюту, словно сбежавшие с уроков мальчишки. Потом они скрылись в противоположном конце комнаты, и только водоросли мягко качнулись им вслед.

И тут наверху послышалось шарканье, заставившее нас вскинуть головы. В люке появилось лицо Милли.

– Уже проснулись, – проговорила она. – А я как раз собираюсь готовить завтрак. Идете?

– Конечно, – ответила я.

На этом наш с Шоной разговор временно прервался.

Я сидела на палубе и медленно жевала кусочек хлеба, смакуя каждую крошку, – до обеда никакой другой еды не предвиделось, да и обед вряд ли сможет притупить ноющую боль в желудке. Уж не знаю, что ее вызывало – голод или тоска по родителям, – в любом случае, было больно. Милли потягивала чай.

– Без молока совсем не то. Слишком много бергамота, – пробормотала она и, поморщившись, отставила чашку, – Ну, что будем делать сегодня?

Она так бодро спрашивала, как будто мы были где-нибудь на отдыхе и сейчас нам предстояло выбрать между бассейном, пляжем и экскурсией в дельфинарий.

– Думаю, мы могли бы провести погружение, – добавила Милли прежде, чем мы успели открыть рот. – Это поможет нам определить, где мы находимся.

– Что значит «погружение»? – спросила я. Милли закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Потом закуталась в плащ и скрестила руки на груди.

– Погружение, – ответила она низким грудным голосом, – это концентрация всех своих чувств, точнее – шестого чувства.

– Шестого? – удивилась Шона. – Я думала, их только пять.

– Интуиция, милочка, – ответила Милли, приоткрывая один глаз, чтоб взглянуть на Шону. – Я уверена, что каждый из нас обладает способностью к погружению. Большинство людей даже не догадываются о своих скрытых возможностях. Мы не обращаем внимания на подсказки собственной интуиции, загоняем полученную информацию в подсознание. На самом же деле у нас в голове имеются ответы на все наши вопросы. Абсолютно все.

Тут Милли умолкла и закрыла глаза, медленно покачивая головой и глубоко, размеренно дыша. Она вытянула перед собой руки ладонями вверх.

– Погружение часто используют для поиска воды в безводной местности, но оно годится и на многое другое – Тут Милли открыла глаза и поглядела на наши недоумевающие физиономии. – Это особый способ получить доступ к источнику мировой энергии, пропустить через себя естественные силы природы так же, как чакры пропускают через себя энергию для тела.

– М-м, – промычала я, не понимая ни слова. Сделав еще несколько глубоких вдохов – выдохов, Милли раскрыла глаза и выпрямилась.

– В общем, так, – с улыбкой заявила она, – Нам понадобится игра «Эрудит» и парочка вешалок для одежды, и все вопросы решатся сами собой.

С этими словами она поднялась и ушла в каюту. Мы с Шоной, невольно прыснув, переглянулись.

– Ты к ней привыкнешь, – сказала я. – Просто делай вид, что понимаешь, о чем она говорит, и всё будет хорошо.

– Она кое в чем права, – заметила Шона.

– В чем? В том, что нам надо погрузиться?

Она покачала головой.

– В том, что надо пропустить через себя естественную силу природы. Именно этого нам и не хватает.

– Почерпнуть силу природы? Ты становишься такой же, как Милли!

– Эмили, чтобы найти кольцо, надо испробовать все возможные способы, – обиженно сказала Шона.

Я не успела ответить, поскольку вернулась Милли.

– Идеальный момент для подобного занятия, – сообщила она, высыпая буквы на палубу, а затем принялась гнуть проволочную вешалку, превращая ее в «рамочку». – И как это мы раньше не сообразили?

– Идеальный момент? – сказала я. – Что в нем такого идеального?

Разве сейчас что-нибудь могло быть идеальным?

– Колдовское время, – ответила Милли, подмигивая. – На носу – весеннее равноденствие.

– Весеннее равноденствие?

Я вспомнила слова Аарона. В это время года отлив находился на самой нижней отметке. Но надежда вспыхнула – и снова угасла. Аарон ведь еще сказал, что только один раз в пятьсот лет море уходит настолько далеко, что можно увидеть кольцо. И нужный нам год, скорее всего, уже прошел.

– Насколько я помню… – проговорила Милли, открывая черную сумочку, которую всегда носила на плече, и доставая маленькую книжку в черном фетровом переплете, с голубыми и розовыми перышками, прилепленными по углам. На корешке затейливым шрифтом было написано «Орфалезский оракул», – …насколько я помню, этот год вообще особенный.

– Особенный? – дрожащим от волнения голосом повторила Шона. – Почему особенный?

– Подожди, дай я сначала проверю. – Милли перелистала страницы, облизывая большой палец. – Ага! Так и есть, – улыбнулась она. – Суперособенный! В этом году полнолуние и весеннее равноденствие совпадают по времени. И, кроме того… Подумать только!

– Что еще? – Мои нервы натянулись, как струны.

– Полнолуние приходится на полночь!

Я чуть не поперхнулась.

– Полночь? – Мой голос вибрировал, как только что пойманная рыбешка. – Вы уверены?

– Абсолютно! – возмутилась Милли. Она постучала пальцем по обложке. – Эмили, надеюсь, у тебя хватит ума не сомневаться в «Орфалезском оракуле». На моей памяти он не ошибался ни разу. – Громко поцокав языком, она снова принялась листать страницы, щурясь и бормоча что-то себе под нос. – Полная луна в полночь… Готова спорить, что такое случается нечасто.

Нечасто! А как насчет одного раза в пятьсот лет? Вот оно! В этом году кольцо можно будет увидеть!

– Милли, вы не дадите мне посмотреть?

Она протянула книжку. У меня так дрожали руки, что слова на страницах прыгали и расплывались. Но то, что нужно, я увидела! Милли была права! В этом году в день весеннего равноденствия полнолуние приходилось на полночь.

Руки задрожали еще сильнее, и я чуть не выронила книгу. Число! Это должно было произойти сегодня ночью! Я молча отдала оракул Милли. У меня не было слов.

– Очень интересно, – с улыбкой сказала та, не замечая смены моего настроения. Она сунула книгу обратно в сумочку и взяла вешалку. – Ну, а теперь попробуем погрузиться.

– Как странно, – проговорила Милли, морщась от напряжения. Она водила погнутой вешалкой над рассыпанными буковками из «Эрудита».

– Что такое? Она подсказала, где мы находимся? – спросила я, выглядывая из-за ее плеча.

Милли покачала головой.

– Рамочка всё время показывает на тебя. – Она обернулась ко мне. – На твои руки. Как будто пытается сказать что-то про кольцо. Смотри. Она утверждает, что есть крепкая связь между кольцом и… погоди-ка. Она «пишет» какое-то слово.

Я посмотрела. Милли трясла вешалкой над буквами. Та не делала ничего особенного – просто покачивалась и вертелась у нее в руках.

– Что-то про вора, – пробормотала Милли, водя вешалкой над буквами.

Шона подтянулась на руках повыше и заглянула на палубу.

– Вор? Может быть, на «Фортуну» проникнет вор?

– Нет, это определенно имеет отношение к кольцу. Крепкая связь с кольцом и… постойте… это еще не всё. – Милли снова уставилась на трясущуюся рамочку. – В-о-р-о…

– Ворота? – предположила я.

– Может быть. Подождите.

Мы все следили за тем, как рамочка передвинулась к букве «н», потом – «ы». После этого она замерла в руках Милли.

– «Вороны»! – произнесла Милли, доставая из сумочки носовой платок и промокая влажный лоб.

– Вороны? – растерянно спросила я. – При чем здесь вороны?

Ну почему я в сотый раз попалась на ту же удочку и опять поверила Милли? Поверила, что ее шестое чувство способно обнаружить что-то разумное.

– Не знаю, милочка. – Милли выглядела такой же растерянной, как я. – Иногда требуется несколько попыток, чтобы правильно расшифровать указания рамочки. В это нужно «въехать». Почему бы вам пока не пойти к себе, а попозже мы еще попробуем?

Мы с Шоной поспешно ушли оставив Милли наедине с вешалкой.

– Вот и погрузились! – сказала я, плюхаясь в воду.

Мои ноги вяло превращались в хвост, жалкий и слабый, как мои надежды. Сегодня – полнолуние. Если мы не успеем найти кольцо до ночи, проклятие обретет полную силу. К завтрашнему дню я уже буду без одного родителя.

– Ну же, Эм. Аарон сказал, что сегодня отлив будет на самой нижней точке.

– А если он ошибается? Проклятие вступит в силу сегодня. Нептун заберет кольцо. Всё кончено.

Это было невыносимо. Я не смела даже додумать свою мысль до конца. Мое будущее разверзлось передо мной черной бездной, и я уже стояла на ее краю.

– Ты должна ему поверить, – сказала Шона. В ее голосе было столько надежды, что мне вдруг тоже стало легче на сердце.

– Ты права, – решительно произнесла я. – Это наш единственный шанс, и мы его не упустим. Мы должны найти кольцо – сегодня!

Глава одиннадцатая

– Будь осторожней! – прошептала Шона, прощаясь со мной возле иллюминатора – Удачи тебе!

– И тебе, – с улыбкой ответила я. – До скорой встречи.

– Ты уверена, что мне не стоит плыть вместе с тобой?

– Уверена, – сказала я.

Мы решили, что я должна немедленно вернуться в замок и рассказать новости Аарону. Нельзя было терять ни минуты. Шона оставалась, чтобы усыпить бдительность Милли, если вдруг та начнет нас разыскивать. К счастью, Милли настолько «погрузилась», что на какое-то время позабыла обо всем на свете. Меньше всего мне хотелось, чтобы Милли волновалась из-за моей персоны, – у нее и без того голова шла кругом. И вообще, не стоило нервировать ее раньше времени – а то еще помешает ускользнуть ночью с корабля. Об этом даже страшно было подумать! Мне следовало вести себя крайне осторожно и действовать очень быстро и решительно.

Я поплыла в том же направлении, что и утром, точно так же прислушиваясь к кольцу, юркнула в туннель и в конце концов вынырнула в бассейне, в замковом погребе. Выбравшись из воды, я уселась на бортик, чтобы отдышаться. Я совершенно измучилась, пока доплыла, и дышала с трудом. Сколько еще раз мне хватит сил добраться до замка? Мое тело русалки слабело не по дням, а по часам. Хвост становился всё более ободранным, дыхание – всё более тяжелым. Только бы продержаться еще один день. Всего один день.

Тут позади что-то скрипнуло, я так и подскочила от страха.

– Эмили!

Это был Аарон! Всё так же одет в черное, гладкие волосы зачесаны и завязаны в хвост, бледное лицо белеет в полумраке погреба.

– Я брожу здесь с тех пор, как ты уплыла, – проговорил он, мягко прикрывая за собой дверь. – Я так надеялся, что ты вернешься.

– Я же обещала.

Аарон сделал шаг к бассейну, и я заметила кое-что. Пальцы у него на ногах тоже были перепончатыми. Ну конечно! Он же потомок Авроры, и проклятие преследует ею, как и все предыдущие поколения. Подобно мне, он застрял на перепутье меж двух миров, не принадлежа ни к тому, ни к другому.

Он заметил мой взгляд и смущенно протянул мне руку.

– Давай помогу вылезти из бассейна.

На этот раз он не прятал руку, наоборот – протянул ее ладонью вверх, раздвинув пальцы. Он показывал мне. Его пальцы до середины соединяла тонкая кожица – перепонка; точно такая же, как у меня.

Мы взялись за руки, словно скрепили молчаливый уговор. Мы были одинаковые; нас объединяла общая беда.

Потом Аарон присел рядом со мной на краю бассейна и, не отрываясь, смотрел, как тает мой хвост, превращаясь в ноги.

– У меня даже это как следует не получается, – сказал он, – Ноги склеиваются, и ступни становятся похожи на раздвоенное окончание хвоста, но дальше – никак. – Он с завистью посмотрел на меня. – И так было со всеми в нашей семье, с каждым поколением.

– Аарон, мы можем это изменить, – проговорила я. – Сегодня. В эту полночь будет полнолуние.

Аарон удивленно посмотрел на меня.

– Сегодня ночью? В этом году? Откуда ты знаешь?

Я рассказала ему про Милли и «Орфалезский оракул», но не стала упоминать о том, что предсказания Милли далеко не всегда сбываются. На этот раз она не имела права ошибиться.

– Не могу поверить, – снова и снова повторял 1 Аарон. – Просто не верится. Каждое весеннее равноденствие, с тех пор как я узнал о проклятии, я надеялся на чудо. Я даже пытался искать кольцо сам и молился, чтобы и второе каким-то образом нашлось.

– А мне не верится, что удалось сюда попасть, – сказала я, с улыбкой глядя на бриллиант и чувствуя исходящее от него улыбчивое тепло. – Мне в жизни не раз везло, но это везение – особенное.

Аарон покачал головой:

– Это не простое везение, не случайность. Вовсе нет. Тебя привело сюда кольцо.

– В замок?

– Кольца предназначены друг для друга. Попав на руку к земноводному, бриллиант потянулся к своей паре. Погребенные на дне морском, кольца не имели никакой силы, Но стоило освободиться одному, как они тут же начали взаимно притягиваться. Они должны быть вместе. Тебя привело сюда сердце кольца.

Мы замолчали, погрузившись каждый в свои мысли и, наверное, в свои надежды.

– Теперь осталось только найти жемчужное кольцо, – произнес наконец Аарон.

– Не так-то просто его найти. А затем еще и соединить с бриллиантовым кольцом, и притом под полной луной – потом уже будет поздно. После полнолуния я перестану быть земноводной и потеряю кольцо.

– Если у нас не получится… – Аарон, не договорив, отвернулся.

– Я потеряю родителя, – договорила я.

– Я тоже, Эмили.

– Как?

Аарон глубоко вздохнул.

– Когда-то жить в замке было не так уж плохо. За много поколений до меня это было очень оживленное место. Корабли часто разбивались о скалы неподалеку от замка, и те, кто спасался, попадали к нам. Кроме того, как я уже говорил, Нептун приставил присматривать за замком сирен и тритонов. То есть мне все-таки было с кем поболтать. И, к негодованию Нептуна, в замке всегда царила любовь. Здесь женились, и выходили замуж, и пытались жить наперекор запретам Нептуна.

– Браки между морским и земным народами?

Аарон кивнул.

– Но с каждым поколением происходило одно и то же. Об этом я тоже уже рассказывал сегодня утром. Всех обитателей замка постигала общая судьба – они умирали молодыми. Проклятие передавалось от родителей к детям. И по-прежнему передается.

Не зная что сказать, я положила руку на руку Аарона Он долго молчал, потом повернул голову и взглянул мне в глаза.

– Мой отец был сыном капитана одного из судов. Он поклялся, что снимет проклятие до того, как оно коснется моей матери. Ведь никто не знает заранее, в какой именно год это произойдет, – известно только, что в день рождения Авроры. – Аарон поглядел на меня. – Моя мать – потомок Авроры и Нептуна.

– Продолжай, – поторопила я.

– Я уже почти всё рассказал. Отец пытался найти кольцо, но не сумел. Он всё искал и искал вокруг замка, но эти скалы жестоки, Эмили.

– Что произошло?

– Он утонул.

– Мне так жаль, – тихо сказала я.

– Это случилось три месяца назад, – добавил Аарон.

Вот почему он одет во всё черное, сообразила я. Он в трауре.

Аарон снова поглядел на меня блестящими глазами.

– Мы должны избавиться от проклятия, Эмили. Пусть надежды почти нет, но попытаться надо. Мы должны. Эта наша единственная возможность, единственный способ спасти от смерти моего второго родителя.

– Второго? Но…

– Мою мать, Эмили, – перебил он. – Она умирает. На следующей неделе будет день рождения Авроры. Вот так.

Только тут я полностью осознала, что это касается не только меня. От этого буквально зависела чужая жизнь. Если мы не найдем кольцо, мама Аарона умрет через неделю, в день рождения Авроры, так же, как умирали до нее ее предки.

– Теперь ты понимаешь, почему мама не встает с постели. Она уже больна. Ей осталось жить всего несколько дней. – Голос Аарона оборвался.

– Мы найдем кольцо, – твердо проговорила я. – Обещаю.

Он попытался улыбнуться, но, хотя его губы дрогнули, глаза остались печальными – печальнее глаз я в жизни не видела.

– Пойдем, – сказал Аарон, вставая. – Мне нужно показать тебе что-то. Я нашел это после твоего ухода – наша встреча навела меня на некоторые мысли. Побывав у мамы, я потом вернулся в часовню и немного там порыскал. Эмили, я нашел то, что до сих пор никогда не замечал! Пойдем же, покажу.

Мы снова отправились в часовню.

– Вот сюда.

Аарон провел меня в дальний конец часовни. За последним рядом кресел виднелось несколько ступенек, ведущих в крошечную нишу, – мы вдвоем поместились в ней с трудом.

Аарон ощупал стену рукой, затем толкнул… Стена заскрипела – и сдвинулась! Потайная дверь! Следуя за Аароном, я ступила в маленькую темную комнатку. Заморгала, привыкая к темноте. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь узкие щели в стенах, но этого было достаточно, чтобы разглядеть, куда мы попали. Прямоугольная комнатушка. Вдоль одной стены стояла длинная скамья, напротив нее виднелась круглая дверца.

– Никогда не знал, что здесь такое есть, – сказал Аарон, подзывая меня взмахом руки. – Смотри, я покажу тебе что-то странное.

Я пересекла темную комнатку, спотыкаясь на ватных от усталости ногах. Все углы затянуло паутиной. Я, дрожа, подошла к самому дальнему углу.

Вдоль всей стены, как и в коридорах замка, висели картины.

– Еще рисунки, – проговорила я.

Но эти картины сильно отличались от тех, что я видела в замке. Здесь не было ни портретов, ни батальных сцен. Рамы у картин отсутствовали. Это были фрески, написанные прямо на стене.

– Это всё, что у меня есть. Картины, книги, карты со всего мира. Это моя жизнь, моя школа, моя история – мое всё. Но такого у меня еще никогда не было! – Аарон указал на самую первую картину.

Мои глаза наконец-то настолько привыкли к темноте, что я смогла рассмотреть изображение, Темно – синее небо, бурное море и яркая белая луна, висящая над замком.

– Кто их рисовал? – спросила я.

– Не знаю. Но готов поспорить, что это мой прадедушка, – ответил Аарон.

– Тот самый, который сделал копии колец?

Мальчик кивнул.

– Он постоянно думал о том, как снять проклятие. Впрочем, все мужчины в нашей семье были такими же. Эти картины похожи на некий ключ к загадке.

– Так и есть, – ответила я, сама не зная почему. Кольцо жгло мне палец, а оно-то знало отгадку. – Это ключ, – повторила я. – Наверняка.

– Тайный ключ, спрятанный от чужих глаз.

– Но почему он сделал свое послание тайным? – удивилась я. – Почему не рассказал остальным?

– Единственная причина, которая приходит мне в голову, – чтобы не узнал Нептун.

– Но почему же он сам ничего не предпринял?

– Скорее всего, прадедушка и сам не знал, что это означает. Но догадывался, что означает. Смотри.

Тут я заметила, что стена вокруг картин исписана словами, которые, видимо, раскрывали мысли художника: «Почему?», «В чем смысл?», «Сколько лет?».

– Кто-то задавал себе те же самые вопросы, что и мы, – заметила я.

– И нашел на них те же ответы, – сказал Аарон. – Иначе нас бы тут сейчас не было.

Я шагнула вперед, чтобы получше рассмотреть первую картину, и только тогда заметила странные тени на небе. Спиральные узоры что-то напоминали мне. Темная спираль, расширяющаяся кверху и образующая конус.

Аарон перешел к следующей картине и поманил меня за собой. Она была похожа на первую. Такое же бурлящее море, небо – еще более темное; лунный свет падал на скалы подобно лучу прожектора. В небе по-прежнему виднелись вьющиеся тени. Одна была похожа на крутящийся улей, другая – на темный след самолета, сделавшего мертвую петлю.

– Вот еще одна, – проговорил Аарон, показывая на третью картину.

На ней были изображены серые блестящие скалы у основания замка. Спиральные узоры превратились в торнадо – черную воронку, упирающуюся острием в верхушки скал, в самом центре светящегося лунного пятна.

– Я видела эти тени! – воскликнула я. – В первую ночь здесь! Что это такое?

– Я их тоже не раз видел. И, как правило, в это время года. Это птицы. Они прилетают сюда миллионами.

– В это время года? Весеннее равноденствие. Но, Аарон, ведь это и есть доказательство! Они наверняка имеют отношение к кольцу! И твой прадедушка знал об этом.

– Думаю, ты права, – согласился Аарон. – Но никто из нас не понимает, что именно они хотят нам сказать.

Не помню, говорил ли он что-нибудь еще. Среди множества других фраз я вдруг заметила слово, написанное большими буквами и подчеркнутое толстой линией, как будто это было название картины. Я, не мигая, уставилась на слово. По спине побежали мурашки. Там было написано:

ВОРОНЫ.