Текст книги "Сладкое увлечение"

Автор книги: Лиз Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Ты сказала, что я наконец сумела привлечь внимание мужчины. Считаешь, я отчаялась?

– Элли, ты действительно находишься в отчаянном положении. Ты убеждена, что никогда не встретишь достойного мужчину. Еще немного – и ты будешь готова уступить даже Фредди.

– Нет… – Элли сделала глубокий вдох. – Только не…

– Пустые разговоры. Ты должна хватать этого парня, пока он свободен.

– Он не свободен, – решительно произнесла Элли. – Тема закрыта для обсуждения.

– Но…

– 3-а-к-р-ы-т-а.

– Ладно, ладно, ладно. – Соррел снова взяла в руки письмо. – Расскажи мне о Базиле.

Обрадовавшись тому, что разговор перешел в другое русло, Элли отобрала у Соррел письмо и кратко изложила сестре суть дела. Затем она убрала письмо, документы и тетрадь в коричневый конверт.

– Я покопаюсь в Интернете. Посмотрим, что я смогу узнать, – сказала Соррел, взяла мобильный телефон, оставленный Базилом, и включила его.

– Я думаю, ты не должна какое-то время появляться в «Синем вепре». Фредди не шутил, предлагая тебе работу, – предупредила Элли.

– Конечно, он был абсолютно серьезен. Я могу работать в свободное от учебы в университете время. Мне будут давать хорошие чаевые. Я куплю себе новый компьютер, – размышляла Соррел.

– Я подумаю, где достать денег на компьютер. – Элли прикинула, что еще можно продать из дома. – А ты изволь сосредоточиться на учебе. Ты должна получить диплом. Когда станешь миллионершей, будешь содержать нашу семью. А пока выключи телефон и отдай его мне.

– Извини, – хихикнула Соррел, но телефон не отдала.

– Что?

– Элли, я взрослая.

– Ты студентка…

– Я достигла того возраста, когда могу участвовать в выборах, покупать спиртное и пить его, если захочу. Я желаю жить по-своему, – настаивала Соррел.

– Например? – спросила Элли. – Ты даже утюгом пользоваться не умеешь.

– Научиться пользоваться утюгом не то же самое, что сконструировать ракету.

На мгновение Элли вспомнила все свои невысказанные обиды – ведь она отказалась от собственной мечты ради семьи.

– Нет… – Элли прерывисто вздохнула. – Ты не понимаешь… Я не хочу, чтобы ты стала…

– Такой, как ты?

– У меня нет образования, я не сделала карьеру.

– Элли. – Соррел покачала головой. – Я никогда не стану такой, как ты. Ведь ты спасла нас от приюта. Благодаря тебе, бабушка не свихнулась окончательно. Но, возможно, для тебя наступило время спасать саму себя?

– Мне не нужно себя спасать, – вспыхнула Элли. Хотя, может быть, она действительно отчаялась? – Но я подумаю об этом, если ты откажешься от работы в «Синем вепре».

– Ладно! Если я захочу, то найду работу и получше. – Элли и глазом моргнуть не успела, как Соррел прибавила: – Кстати, имея вот этот телефон, мне не придется идти в гостиницу за Wi-Fi доступом.

– Соррел…

– У Базила много сообщений. В основном люди просят перезвонить им, – сказала она, просматривая CMC-сообщения. – Ты не можешь их игнорировать.

– Неужели? – сухо поинтересовалась Элли.

– А вот сообщение об изменениях в графике работы. – Соррел начала читать: – «Фургон нужен во вторник. Верхний Хотон. Восемь утра. Подтверди». – Она подняла глаза. – Как ты думаешь, что это значит?

– Понятия не имею.

– Я могу позвонить и узнать, – предложила сестра.

– Если ты хочешь быть полезной, Соррел, – рявкнула Элли, взяла телефон и выключила его, – и доказать, насколько ты взрослая, начни с приготовления обеда для Гейли и бабушки!

Шон вскоре вернулся к дому Элли для того, чтобы забрать автомобиль из ее гаража.

Гейли стояла на крыльце, скрестив руки на груди и следя за ним. Парочка соседей медленно прошла мимо дома, задержавшись у калитки. Шон не поднимал головы, не произносил ни слова. Он пожалел о том, что не приехал позже, когда Элли вернется домой.

Что может быть лучше, чем приготовление мороженого воскресным днем? Может быть, ему удастся уговорить Элли прогуляться вдоль реки. Они выпьют что-нибудь в местном пабе. Возможно, даже смогут поцеловаться…

– Хочешь, я загоню Розочку в гараж? – предложил он Гейли.

– Разве Элли об этом просила?

– Нет.

Она пожала плечами и ушла.

Шон глубоко вздохнул и сказал себе, что на сегодня он достаточно пообщался с семейкой Амери.

Глава 7

Если твое мороженое тает, значит, ты ешь его слишком медленно.

Блог «Дневник Розочки»

Элли не работала по понедельникам, а это означало, что ей не приходилось в этот день все время быть на ногах и улыбаться посетителям ресторана вопреки всему на свете.

С другой стороны, по понедельникам Элли решала вопросы, связанные с домом. Каждое утро понедельника она закрывалась в маленьком кабинете, который устроила в своей спальне еще в те времена, когда семья Амери была богата, уважаема и могла позволить себе нанять горничную. В кабинете Элли занималась счетами, проверяла бухгалтерские книги, планировала меню, составляла списки покупок.

Сегодня благодаря стараниям двоюродного деда Базила у нее стало одной проблемой больше.

Закончив со счетами, Элли решила обзвонить всех, кто отправил Базилу СМС-сообщения.

– Базил? – послышался в телефонной трубке грубый мужской голос. – Где ты был?

– На самом деле я не Базил, – сказала Элли. – Меня зовут Лавидж Амери, и я отвечаю на сообщение, оставленное на телефоне. С кем я говорю?

– Сазерленд. Из «Сазерленд продакшн», – нетерпеливо представился мужчина. – Скажите Базилу, что мне нужен фургон в Верхнем Хотоне в восемь часов утра во вторник. Мы должны снимать сцены на открытом воздухе, пока стоит хорошая погода.

– Мне очень жаль, мистер Сазерленд. Базил уехал, и неизвестно, когда вернется.

– Что вы имеете в виду, говоря: неизвестно, когда вернется? Вы кто?

– Лавидж Амери, – повторила Элли.

– Кто вы – жена, дочь?

– Племянница.

– Ну, Лавидж, слушайте меня внимательно. Ваш дядя подписал контракт с моей студией. Более того, он взял задаток.

У Элли екнуло сердце.

– Но его здесь нет, – проговорила она, делая все возможное, чтобы сохранять спокойствие. – Он уехал по делам.

– На фургоне?

– Ну, нет…

– Тогда в чем проблема? Согласно условиям контракта, мне нужен фургон, загруженный мороженым, и водитель. Просто сделайте так, чтобы фургон прибыл в Верхний Хотон в восемь часов завтра утром.

– Но вы не понимаете…

– Нет, дорогуша, это вы не понимаете. Если фургон не появится на месте в оговоренные сроки, Базил будет оплачивать все расходы студии, которые она понесет, ища замену.

Элли почувствовала, как у нее засосало под ложечкой:

– Расходы?

– Съемочная группа, актеры в режиме ожидания и простой из-за плохой погоды.

– В этом не будет необходимости, – затараторила Элли. – Я приеду.

– Не опаздывайте.

– Можете ли вы сказать мне, сколько времени это займет? – поторопилась спросить Элли, боясь, что он повесит трубку.

– Я забронировал фургон на целый день, но, если повезет, дорогуша, мы отснимем сцены за час, – сказал Сазерленд, а затем в трубке послышались короткие гудки.

Засунув ладони под мышки, Элли попробовала унять дрожь.

В телефоне было еще несколько сообщений…

Пройдя в ванную комнату, она опустилась на пол, положила голову на колени и обхватила их руками.

– Элли?..

Девушка подняла глаза и встретила испуганный взгляд бабушки:

– Все в порядке, бабуль. Не о чем беспокоиться.

– Правда?

– Правда. – Она поднялась на ноги, которые по-прежнему дрожали. Ей с трудом удалось улыбнуться. – Меня немного подташнивало, что-то не то съела. Но теперь я чувствую себя гораздо лучше.

Элли злилась. На Шона, который очаровал ее своими голубыми глазами. На себя – за то, что не вняла голосу разума и забыла об осторожности, позволив себе увлечься мужчиной. На Базила, перевернувшего все в ее жизни с ног на голову.

Ей понадобилось около часа, чтобы обзвонить людей, которые отправили CMC-сообщения Базилу. Со всех клиентов он взял предоплату. Заказов хватило на два месяца вперед: семь дней рождения для взрослых и детей, серебряная свадьба, девичник, свадьба, корпоративная вечеринка, вечеринка по случаю выхода на пенсию и работа с кинокомпанией.

– Спасибо! Огромное спасибо!

Шон прикидывал по карте возможные варианты вырубки лесной просеки, когда в его офис ворвалась Элли.

Ее щеки пылали, волосы выглядели так, будто она чесала голову шариковой ручкой, на виске красовались чернила. Светло-карие глаза девушки метали молнии, однако Шону при ее появлении показалось, что взошло солнце.

– Лавидж…

– Не смей называть меня Лавидж. Меня зовут Элли! – возмущенно выкрикнула она.

– Мне очень жаль, Шон. – Следом за Элли в офис вошла его секретарша, Джесс. Шон покачал головой и махнул рукой. Джесс пожала плечами и удалилась.

Геодезист, избегая смотреть на него, собрал чертежи.

– Я изучу ситуацию и зайду к вам в конце недели, Шон, – предложил он и ухмыльнулся, закрывая за собой дверь.

Неудивительно, Элли выглядела как взъерошенная и ополоумевшая курица.

Шон сдержал улыбку, решив не злить Элли, которая и так уже была вне себя от ярости.

– Проблема? – спросил он.

– Можно сказать и так. Телевизионный продюсер угрожает подать на меня в суд, если я не доставлю завтра на съемочную площадку фургон, груженный мороженым. Базил не только подписал контракт со студией, но и взял задаток.

У Шона немедленно пропало желание расхохотаться.

– И это не единственный случай. – Элли оперлась руками о стол, словно ей было трудно стоять. Отодвинув стул, Шон взял девушку за руку и усадил ее. – Половину утра я обзванивала тех, кто оставил ему сообщения, и просматривала тетрадь с заказами, – продолжала она, глядя на Шона. – Он взял задаток по крайней мере еще у дюжины клиентов. Все они хотят заполучить Розочку или вернуть свои деньги.

– Ну, теперь понятно, почему он не оставил Розочку у меня, – мрачно заметил Шон.

– В самом деле? Что изменилось бы? – вяло поинтересовалась Элли.

– Я бы предложил им обратиться в суд.

Она сглотнула и побледнела:

– Я не могу этого сделать.

– Ведь не ты подписывала контракты, – бросил он.

– Не подписывала, но, честно говоря, я не совсем понимаю, каково мое нынешнее положение с юридической точки зрения. Кинокомпания заключила контракт на пользование Розочкой. А Розочка теперь официально зарегистрирована на мое имя.

– Хочешь, чтобы я с ними поговорил?

Элли покачала головой:

– Кинопродюсер не найдет замену Розочке за такой короткий срок. И потом, по его словам, я потрачу на съемку всего лишь час.

– Как скажешь. А остальные заказы?

– У меня нет денег, чтобы вернуть задаток, – вздохнула она. – А невеста, на свадьбе которой должна появиться Розочка, умоляла меня и плакала.

– Не сомневаюсь, что плакала, – пробормотал Шон.

– Ее жених на первом свидании купил две порции мороженого и отдал ей свою порцию Шоколадных хлопьев. Она говорит, что именно в тот момент поняла, что он станет единственным мужчиной в ее жизни, – объяснила Элли.

– Он, наверное, не любит шоколад.

– Шон!

– Извини.

– Во всяком случае, она мечтает поесть с мужем на свадьбе мороженое и отдать ему свою порцию шоколадных хлопьев. Это будет сюрприз, – закончила она.

– И я готов держать пари, ты тоже зарыдала, когда она тебе об этом рассказала.

– Нет… Да… Глупость какая. – Элли моргнула, едва сдерживая слезы. Он взял ее за руки и почувствовал, как они дрожат. Девушка оказалась в сложной ситуации. Базил сбежал, приняв кучу заказов и взяв задатки.

– Никакая это не глупость. – Шон крепче сжал ее руки. – Свадьба – великое событие в жизни девушки, и если невеста хочет получить фургон с мороженым, она должна его получить. Просто скажи мне, что я могу сделать.

– Найти Базила. – Она подняла длинные темные ресницы, слипшиеся от слез. Большим пальцем Шон вытер слезу, покатившуюся по ее щеке.

– Я постараюсь, – пообещал он, – но он может находиться где угодно.

– Его точно не будет у деревенского пруда, – заметила Элли, едва заметно улыбаясь.

– Согласен. – Он усмехнулся. – Ты выяснила, что такое ГСГ?

Девушка покачала головой:

– Я думаю, что это аббревиатура какого-нибудь казино, где он играет.

– Кажется, мы рассуждаем одинаково, – согласился с ее доводом Шон. – Я начинаю немного сочувствовать твоему деду, который изгнал Базила из семьи.

– Ему не требуется ни твое, ни мое сочувствие, – бросила она. – А вот мне необходимо научиться работать с аппаратом для приготовления мороженого. Ждать до субботы я не могу.

– Ты поэтому пришла? – спросил Шон.

Значит, Элли явилась сюда не ругаться с ним, а просто попросить у него помощи?

– Мне жаль, но я не знаю твоего телефонного номера, поэтому мне пришлось прийти и разыскать тебя. И ты прав, Розочка – своенравная. По крайней мере, мне не удалось завести ее с первого раза.

– Я предупреждал, что она дитя настроения. Но ты выразилась точнее: она скорее своенравная. Кстати, я указал номер своего телефона в записке, которую оставил в «Синем вепре».

Элли пожала плечами:

– Мне никто ничего не передавал.

– Но я отдал ее. – Шон покачал головой.

– Кому? – требовательно поинтересовалась она.

– Твоему боссу. Он, наверное, решил, что я пытаюсь тебя закадрить.

– Возможно, – согласилась Элли. – Я работаю там с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. Он все еще считает меня ребенком, который нуждается в защите.

– Неужели только это?

– Нет. – Она густо покраснела.

– Ну, тебе лучше знать, – быстро проговорил он, вставая. – Пойдем отсюда. Я отлучусь на час или два, Джесс, – произнес Шон, выходя из офиса.

Элли остановилась и обратилась к секретарше:

– Извините. Я даже не представляю, что вы могли обо мне подумать.

– Не беспокойтесь об этом. – Секретарша бросила на Элли понимающий взгляд. – Я уверена, у вас была веская причина.

Элли повернулась к Шону:

– Я ворвалась во время совещания, да? Я не подумала. Меня распирало от злости.

– Джесс права. У тебя была веская причина, – сказал он, но она нахмурилась:

– Я думала, что ты механик.

– Я мастер на все руки, – уклончиво ответил Шон.

Джесс слегка выгнула брови, потом произнесла:

– Не забудьте, что в час дня у вас встреча с сэром Генри.

Он посмотрел на часы и обратился к Элли:

– Ты приехала на Розочке?

– Мне это показалось хорошей идеей, поскольку я не могу перевозить аппарат для приготовления мороженого на велосипеде, – ответила девушка.

– Я не должен задержаться, – обратился он к Джесс, – но если сэр Генри появится прежде, чем я вернусь…

– Я скажу ему, что у вас возникло срочное дело на окраине поместья.

– Правда, только правда и ничего, кроме правды, – торжественно произнес Шон и открыл дверь, выпуская Элли во двор, где была припаркована Розочка: – Честно говоря, у Базила он имеется.

Элли удивилась:

– Что?

– Велосипед, на который устанавливается контейнер с мороженым. Это предшественник Розочки. Базил держал велосипед в рабочем состоянии и начищал его до блеска. – Он рискнул улыбнуться. – Итак, за дело. За руль сяду я?

– Куда мы едем?

– Туда, где не могут появиться потенциальные покупатели, когда мы запустим аппарат для приготовления мороженого.

Обычно Элли сама садилась за руль. Но на этот раз она решила уступить Шону. У нее по-прежнему тряслись руки. Только на этот раз не от ярости.

Не следовало ей мысленно проклинать Базила и пинать Розочку… Она решила отыграться на Шоне, поэтому уселась в фургон и поехала в поместье. Элли впервые вела большой фургон с непривычной для нее коробкой Передач по узким извилистым дорогам, удостаиваясь от встречных водителей разъяренных воплей и соответствующих жестов.

К тому времени, когда Элли припарковала Розочку у главного входа в офис, она была готова взорваться. Девушка отмахнулась от секретарши, которая пыталась ее остановить, и ворвалась в офис, словно штурмуя его. Но вот она увидела Шона. Он повернулся в ее сторону, поднял глаза и улыбнулся так, будто действительно был рад ее видеть. А потом он произнес полное имя…

Не Элли, а Лавидж.

Он был единственным человеком, который произносил ее имя так, что у Элли учащалось сердцебиение, а из головы улетучивались все мысли.

– Тебе не влетит за то, что ты уехал из офиса? – спросила она.

– Не волнуйся, меня не уволят, если босс узнает, что я ездил куда-то с мороженщицей в рабочее время, – заверил ее Шон, открывая дверцу и следом за Элли усаживаясь в кабину. – Зная Генри, могу сказать, что он захочет на тебя посмотреть.

Шон завел Розочку с первого раза. Они помчались в объезд, чтобы их не увидели экскурсанты, потом остановились перед большим старым сараем, который находился на поляне, поросшей цветами.

Однако это был не совсем обычный сарай. С одной стороны располагались высокие двойные двери, отчего он походил, скорее, на великолепный дом. В нем были высокие окна с видом на реку и терраса-пристань.

– Ладно. Дела прежде всего, – сказал Шон, не теряя времени даром и направляясь к задней дверце фургона. – Вот это генератор. Он питает фары, морозильник для фруктового мороженого и аппарат для приготовления сливочного мороженого.

Элли смотрела, как он переключает рычаги, потом достала из сумки тетрадь Базила и стала тщательно записывать каждую операцию, производимую Шоном.

Он показал ей, куда загружать смесь для приготовления мороженого, потом понаблюдал, как Элли открыла контейнер и выполнила все необходимое.

– Достаточно просто, – заметила она.

– Мороженое будет готовиться пятнадцать минут. За это время мы успеем съесть по сэндвичу и выпить кофе, – объявил Шон.

Он не стал ждать ответа Элли, а выпрыгнул из фургона, открыл дверь и исчез в сарае.

Элли нашла его в кухне с прочной старомодной деревянной мебелью и большим холодильником.

Шон поставил чайник на плиту и достал хлеб из деревянной хлебницы.

– Сэндвич с сыром и солеными огурцами? – спросил он. У Элли громко заурчало в животе. Шон усмехнулся. – Я расцениваю это как согласие.

– Давай я помогу, – предложила она.

– В кладовке ты найдешь масло и сыр, – сказал он, нарезая хлеб.

Элли принесла продукты, вымыла руки и стала намазывать масло на хлеб, пока Шон резал сыр.

Он покосился на нее:

– Ты ловко готовишь сэндвичи. И так же ловко бросаешь булочки на колени посетителей.

– Я мастер на все руки, – заявила она, внезапно вспомнив о том, что Фредди не отдал ей оставленную Шоном записку. – Хотя я бросаюсь едой только в особо надоедливых клиентов.

– Я буду иметь это в виду. – Шон принялся готовить кофе. – На кого ты хотела выучиться в колледже – до того, как все пошло наперекосяк?

– На повара. – Элли нахмурилась. – Ирония судьбы, учитывая данные обстоятельства.

– Трагедия, я бы сказал. Так о чем ты мечтала?

– Мечтала? – повторила она так, будто никогда не слышала это слово.

– Должно быть, ты хотела иметь собственный ресторан, который заслужил бы всемирную славу? Стать знаменитым шеф-поваром?

– Ну, всемирная слава в мои планы не входила.

Он посмотрел на нее и улыбнулся:

– Нет? Значит, ты мечтала создать теплый и уютный ресторан…

– Если хочешь знать, – перебила его Элли, – я мечтала открыть элегантный маленький ресторанчик для дам. Скатерти на столах. Утренний кофе. Простые обеды. Послеобеденный чай со свежеприготовленными бутербродами, булочками, изысканными тортами. Хорошее обслуживание.

– Не отказывайся от мечты. Возможно, тебе повезет.

Шон принес пару тарелок и кружки, пока она аккуратно разрезала сэндвичи пополам, вытерла стол и помыла ножи.

– Мы можем поесть на улице, – сказал он, разливая кофе. – Я понесу кружки.

– Не давай мне в руки ничего горячего, я могу пролить.

– Я человек осторожный.

– О да, – рассмеялась Элли. Затем, не в силах сдержаться, прибавила: – Но только внешне. – Она пожалела, что не промолчала, поскольку Шон выжидательно уставился на нее. – Ты умеешь сопереживать, Шон, но стараешься казаться сдержанным. Я, например, не знаю, о чем ты сейчас думаешь.

На секунду он опешил, потом произнес:

– Ты знаешь, о чем я думаю. Я голоден и хочу пообедать.

– Я только что получила подтверждение своих слов, – заметила Элли, взяла тарелки и отправилась в комнату.

Пол в комнате был сделан из отшлифованного до блеска дуба, мебель оказалась массивной, удобной и старой. Стены были выкрашены светлой краской, на одной из них висела картина, написанная в стиле импрессионизма.

Элли открыла застекленные двери, которые вели на вымощенную террасу-пристань у реки. Лучи полуденного солнца сверкали на водной глади. На террасе стояли два больших старых деревянных стула, словно приглашая присесть и взяться за руки.

Глава 8

Любовь к мужчине? Я скорее влюблюсь в мороженое.

Блог «Дневник Розочки»

Неторопливо попивая кофе, Шон изумлялся тому, как Элли удалось заставить его забыть основное правило: не лезть постороннему человеку в душу и не пытаться выяснить, что им движет. Сегодня утром, проснувшись, он первым делом подумал об Элли и задался вопросом: чем она сейчас занимается?

Шон представил, как она лежит рядом с ним… Ее волосы разметались на подушке… Она разомкнула мягкие губы… Ресницы касаются нежной щеки…

Находиться рядом с Элли – почти то же самое, что шагать по минному полю. Идеальный вариант – избегать встреч с девушкой. Но если это невозможно, следует общаться с ней предельно осторожно и держать дистанцию.

Он тоже проследовал через гостиную, надеясь найти ее там. Но нет, Элли устроилась на пристани, откинувшись назад, опираясь на руки и подняв лицо к солнцу. Разувшись, она свесила ноги. Шон подумал, что никогда не сможет выбросить из головы увиденную картину. Она останется с ним навсегда, будет преследовать его и терзать.

Элли повернулась, почувствовав, как прогибаются половицы под весом Шона.

– Прекрасно, – сказала она. – Не то, что я ожидала увидеть.

Он не спросил, что она ожидала увидеть.

– Ты рыбачишь?

Шон покачал головой:

– Я оставляю рыбу зимородкам. Вот почему я не скашиваю траву вдоль берега. Рыба прячется в тенистых местах.

– Я никогда не видела зимородков.

– Ты должна неподвижно и тихо лежать в траве, чтобы их увидеть…

Мгновенно в мозгу Шона возник образ: он и Элли лежат в высокой траве на берегу, их тела соприкасаются… Они ждут появления зимородков… А потом они целуются и…

«Нет! Сохраняй дистанцию, Макелрой!»

– Так зачем здесь пристань? – спросила Элли. – Ты катаешься на лодке?

– Пристань была построена для того, чтобы сплавлять зерно и дерево вниз по реке до Мелчестера. Что касается катания на лодке, то я наблюдаю за тем, что происходит на реке. В частности, отслеживаю водяных крыс и выдр.

– Здесь есть выдры? – Ее глаза загорелись, что немедленно спровоцировало страстный отклик в теле Шона.

– Они постепенно сюда возвращаются, – сообщил он, усевшись рядом с Элли. Тарелки стояли между ними.

Шон впился зубами в сэндвич. Пережевывая, он лишил себя возможности сказать какую-нибудь глупость.

Например, пригласить Элли провести с ним вечер. Или показать ей, где зимородки выводят потомство.

Элли застонала, откусив сэндвич.

– Вкусно? – спросил он.

– Блаженство. Прекрасный сыр.

– Его производят на нашей молочной ферме, – похвастался Шон. – У нас имеется магазин.

– Магазин?!

– Я занимаюсь регулированием доходов и расходов и слежу, чтобы поместье самостоятельно себя обеспечивало. Мы поставляем молочные продукты с нашей фермы в большие лондонские магазины, а также в местные торговые точки, – пояснил он.

– А откуда появились старинные автомобили?

– Они стояли в сараях и надворных постройках по всему поместью. Классические автомобили, сельскохозяйственные машины, старые тракторы. Я собирался продать их, но потом понял, что они могут привлечь внимание туристов. А одну брошенную старую машину я нашел однажды летом, когда мне было четырнадцать лет, – добавил Шон. – Я сам учился ездить по проселочным дорогам.

– Ты научился водить машину самостоятельно?

– Никто не знал, что у меня появился автомобиль. Я спрятал его здесь. Тогда этот сарай был полуразрушен и заброшен.

Их заметила кряква с выводком пушистых утят и поспешно подплыла к пристани.

– Ах, какие они хорошенькие! – воскликнула Элли. – Они, кажется, узнают тебя.

Шон пожал плечами, отломил кусочек сэндвича и бросил его крякве, радуясь тому, что можно отвлечься от воспоминаний о прошлом.

– Мальчиком я нашел утенка, который застрял в полиэтиленовом пакете. Люди вели себя небрежно, засоряя водоем. Никому не было до этого дела. Вот тогда я начал плавать на лодке и собирать мусор, который приносило течением или который выбрасывали живущие в поместье. Я до сих пор этим занимаюсь, если есть время.

– Неудивительно, что эта утка считает тебя своим приятелем.

– Она любит меня только за хлеб и сыр. Проверь сама.

Элли бросила в воду несколько кусочков хлеба, и ее тут же окружили утки.

– Корыстная любовь, – согласилась она, смеясь.

– Разве бывает другая любовь? – пожал плечами Шон.

– А ты не знаешь? – мягко спросила она.

– Не хочешь прогуляться вдоль берега? – предложил он, чувствуя необходимость подвигаться и побороть нахлынувшие нежелательные эмоции. Не дожидаясь ответа Элли, Шон поднялся и протянул ей руку. – Я не могу обещать, что мы увидим выдр или зимородков, но если ты будешь вести себя очень тихо…

Элли взяла его за руку, поднялась и обулась. Они пошли по берегу по колено в траве и весенних цветах. Шон показал ей гнездящихся на противоположном берегу лебедей; норы, в которых жили водяные крысы, обиталище выводка чомги под плакучей ивой.

– Тебе явно здесь нравится. Давно ты живешь в поместье? – спросила Элли.

Подобная тема была для Шона камнем преткновения.

– Я здесь родился, – наконец признался он.

– Как здорово расти на природе.

– Я согласен, – произнес Шон. Никому не было дела до того, куда он уходил и чем занимался, лишь бы ничего не ломал и не мешал крестьянам. Такое детство можно назвать идиллическим. – Одно веселье и никакой ответственности… У покойного баронета был кратковременный роман с секретаршей из лондонского офиса, – пояснил он, решив, что лучше рассказать об этом самому. – Он встречался с ней по выходным дням, в одном из домиков на окраине поместья.

– Ах, понятно. А его жена?

– Она осталась в Лондоне и ждала, когда муж образумится. Вероятно, именно поэтому моя мать решила забеременеть и отвоевать баронета. Плохое решение.

– О, ладно тебе, Шон. Ты же ничего не знаешь наверняка.

– Я сделал логичное предположение.

– Она любила его, поэтому родила тебя.

– Конечно родила. Я был ее козырем.

– Ты очень циничен.

– А ты очень романтична. Сэр Генри не собирался бросать жену-графиню ради машинистки, – бросил он язвительно.

Элли ничего не ответила, просто крепче сжала руку Шона.

– Он разрешил маме жить в домике и содержал ее, – продолжал он. – Так было до тех пор, пока брошенная любовница не продала историю своей любви представителям прессы.

– Она до сих пор здесь живет?

– Нет. Мама погибла в автомобильной катастрофе, когда мне было десять лет.

– О, Шон… Как трагично. – На этот раз Элли прижалась к нему, и он обнял ее. – Расскажи мне о ней.

– Я… – Шон обнаружил, что не знает, что говорить. Никто никогда не просил его рассказать о матери. После ее смерти из домика вывезли все вещи. Одежда отправилась в магазин благотворительной распродажи. Личные вещи убрали с глаз долой. О ней постарались как можно скорее забыть. – Она не была счастливой женщиной.

– Я не удивлена. Должно быть, она ужасно страдала. Почему она не вернулась домой, к своей семье?

– Не все семьи похожи на твою, Элли. Семья моей матери отреклась от нее. И от меня, – сказал он угрюмо.

– В моей семье тоже немало проблем, она неидеальна, – заметила Элли. – А как насчет твоего отца?

– Отделавшись от моей матери, он думал, что получил карт-бланш, но графиня не простила ему вторую измену. После того как он связался с известной фотомоделью, она подала на развод. Граф женился повторно, потом еще раз. В этих браках у него родилось трое детей, а потом он сломал себе шею во время охоты. Несчастный случай.

– У тебя много родни. – Элли говорила почти с завистью.

– Вряд ли они близки со мной. Мои ранние школьные годы прошли в деревенской школе, где ученики старших классов издевались надо мной и называли «богатеньким». Затем, после смерти матери, меня отправили в школу-интернат, где все подражали моим сводным братьям, которые делали вид, будто я невидимка, – поведал ей Шон.

– Дети могут быть очень жестокими. Где ты жил, когда не ходил в школу? – спросила Элли. – Явно не в семье графа.

– Взрослые приезжали в поместье только поохотиться и на Рождество. Дети оставались здесь со своими нянями на праздники, а я жил у управляющего поместьем. Его жене это не нравилось, но она не могла противиться сэру Генри. Старик-управляющий относился ко мне хорошо. Он постоянно находил мне занятия, поощрял мой интерес к дикой природе, предложил выучиться на управляющего недвижимостью.

– Определенно ты был аутсайдером, – заметила Элли больше для себя, чем для него.

– Может быть. – Шон сорвал ромашку. – Но это был мой дом. Они никогда не будут относиться к поместью так, как я.

– А теперь что? Ты управляешь поместьем? То есть ты сохраняешь его для семьи, которая никогда не любила тебя. – Элли казалось странным, что он живет в месте, где всегда чувствовал себя изгоем.

– Элли, они не являются владельцами поместья, как и я. Это – отчужденное имущество, собственность, ограниченная в порядке ее наследования. Но в то же время они проводят здесь по нескольку недель каждый год, а я живу постоянно. Я контролирую положение дел в поместье, разрабатываю различные проекты для Генри-младшего – моего сводного брата и баронета, – который принимает или отклоняет их.

– Поэтому он приезжает сюда сегодня? Чтобы принять или отклонить твою идею? Ты несешь всю ответственность за поместье.

Шон усмехнулся.

– Мне платят за эту работу, – ответил он, когда они дошли до края луга и повернули назад.

– А в сказочном старом сарае ты делаешь вид, что это твой дом.

– Сарай принадлежит мне.

– Ты же сказал, что собственность отчуждена.

– Одно из преимуществ жизни в доме управляющего поместьем – доступ к картам и фактическим данным. Участок земли под сараем был куплен значительно позже, в конце восемнадцатого века. Он не является недвижимостью, попадающей под отчуждение. Я узнал об этом, когда мне было пятнадцать лет.

– Они отдали тебе сарай? – выдохнула она.

– Это не был подарок обездоленному родственнику. У меня осталась часть денег, которые старик-баронет подарил моей матери. Их хватило для внесения залога. А потом мне предложили выкупить сарай, когда Генри начал бракоразводный процесс. Он мог бы продать сарай через риелтора, чтобы поднять цену, но тот его подвел. Так что я получил от поместья больше, чем любой из моих братьев.

– Они обижены?

– Не знаю. Они все слишком заняты работой в инвестиционных банках, занимают посты в правительстве, ведут политические интриги и иногда проводят время в поместье Хотон.

– Какой позор! Этим поместьем нужно постоянно заниматься, чтобы оно не зачахло.

– Я подозреваю, что Генри готов был продать поместье шейху или поп-звезде, но постепенно привык к нему. А моя работа заключается в том, чтобы избавить братьев от лишних хлопот.