Текст книги "Моя нелюбимая девочка (СИ)"

Автор книги: Лия Султан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Но вернувшись на исходную, врезаюсь в его грудь, как в скалу. Он берет меня в плотное кольцо объятий и смотрит так, то мама дорогая!

–Аслан?

–Что? – вполголоса отзывается, скользя по мне взглядам и остановившись на губах.

–Ты зоофил? -имитируя его тон, спрашиваю я.

–Чего? – хмурится.

–Мне там кое-что упирается, – краснею, но взор не отвожу. – Тебя возбуждают животные?

–Ирада, – выдыхает через нос и цедит сквозь зубы. – Ты меня в могилу раньше времени загонишь своими выходками.

Становлюсь на цыпочки и шепчу ему в ухо:

–Это не я, Аслан. Это старость твоя подкрадывается.

Он меня жестко к себе прижимает и жадно целует, так что земля из-под ног уходит, мозг отключается

–Кичик-апа!

Вот черт! Нафиса!

Резко, как ошпаренные, друг от друга отстраняемся. Поворачиваюсь к племяшке, стоящей у двери в зал и не понимающей, что происходит.

–Нафиса, – краснею и улыбаюсь, – а это не пицца пришла, а дядя Аслан. Помнишь его?

–Да! – кивает малышка. – Ты купил мне шарики и мороженое!

Она подходит к нему и протягивает руку.

–Привет!

–Привет! – большая ладонь накрывает малюсенькую. Аслан садится на одно колено, чтобы быть на одном уровне с Нафисой. – Как дела?

–Классно. У нас пижамная вечеринка.

–Не знал. Извини, что помешал.

Взгляд Нафисы останавливается на цветах и бумажном пакете, который Аслан оставил на комоде, когда зашел в квартиру.

–А что ты принес? – интересуется девочка.

–Нафиса! – строго вступаю я.

–Ничего страшного, – улыбается Аслан, глядя на меня поднимается, берет в руки цветы – букет из розовых и белых пионов – и протягивает мне. – Это тебе.

–Мерси, – принимаю их и тут же зарываюсь носом, вдыхая потрясающий запах.

–А это – тебе, – он передает пакет Нафисе, а она заглянув туда довольно восклицает. – Конфеты! Кичик апа, там рафаэлки!

–Ух ты! Здорово! -теперь копируя интонацию племяшки, говорю я, но все также не отвожу взгляд от Аслана.

–Ну, не буду вам мешать, девочки. Развлекайтесь, – с долей грусти в голосе, прощается он.

–А хочешь с нами? – неожиданно выдает мелкая. – Мы смотрим “Холодное сердце”.

–Нафиска, у дяди Аслана дела, он только с командировки, – объясняю я. – Кстати, а почему ты сегодня прилетел, а не завтра, как говорил?

–Я билет поменял. Вещи дома скинул и сразу к тебе.

–Мммм.

За его спиной запищал домофон – а это уже точно курьер.

–Вот и пицца приехала, – прохожу мимо мужчины, снимаю трубку и нажимаю на кнопку.

–Кичик-апа, ну пусть дядя Аслан останется. Он же только приехал. Ты, наверное, кушать хочешь? – жалостливо взирает на него снизу вверх.

–Хочу, – подыгрывает он. Вот как пить дать. не хочет он кушать.

–Кичик-апа, у нас же две пиццы. Пусть покушает.

Добрая девочка растет, вся в мать. Я бы его даже кормить не стала…может быть.

Через полчаса мы уже съели две пиццы, выпили всю “Колу” и почти досмотрели первую часть “Холодного сердца”. Нас с Асланом разделяла только мелкая, но я время от времени чувствовала на себе его взгляд. Нафиса периодически вскакивала и пела песни из фильма, Симба был на подтанцовках, а Аслан специально подсаживался ко мне и задевал мое плечо своим. Когда пошли финальные титры, он заметно оживился.

–О, конец. Хороший мультик, – воодушевленно говорит он и потягивается, как настоящий лев. Не знаю, на что он рассчитывает.

–А теперь будем смотреть вторую часть, – довольно хлопает в ладошки Нафиса.

–Как вторую? – удивляется Аслан, измученно глядя на меня. – Их две?

–Да, Аслан, их две. – усмехаюсь я. – Но если ты не хочешь смотреть, то можешь идти домой.

–Нет, – улыбается одним уголком рта. – Я хочу посмотреть.

–Ну ок, – пожимаю плечами и встаю с дивана. – Вы тогда пока включайте, а я уберу со стола и принесу мороженое.

Собираю коробки, тарелки, салфетки и стаканы и уношу все это на кухню. Посуду складываю в раковину и заливаю водой, а затем иду к холодильнику, нагибаюсь, чтобы достать из нижней морозилки ведерки с мороженкой.

–Отлично смотришься сзади, – застываю, услышав его голос за спиной. Ну ёперный театр, я чуть ли не раком стою, в его любимой позе. Сегодня ни день, а сплошной марафон моего унижения.

Выпрямляюсь и сделав глубокий вдох, оборачиваюсь. Аслан стоит, подпирая плечом дверной косяк. Взгляд плотоядный, на губах играет его фирменная улыбка, руки скрещены на груди. А дверь-то предусмотрительно закрыл чертяка.

–Не смотри на меня так, – сощурившись подхожу к нему с двумя ведерками шоколадного и клубничного.

–Как?

–Как будто видел меня голой, – поднимаю голову и цепляюсь за острый взор.

–Так я видел, – короткая ехидная усмешка перекрывает кислород.

–Ну тогда наслаждайся воспоминаниями, – облизав губы игриво предупреждаю. Разворачиваюсь, потому что понимаю, что забыла ложки, а он хватает меня за хвост и к своей груди прижимает.

–Скажи, а у тебя под этой пижамой что-нибудь есть? – низкий голос проникает с с болючим уколом под кожу и разгоняет по венам адреналин.

–Аслан, ты с ума сошел? – дрожу от его прикосновений и слов, но сохраняю самообладание. – У меня дома ребенок.

И в этот самый момент слышим за дверью лай Симбы и голос Нафисы:

–Кичик-апа! Вы тут?

Глава 35. Наваждение

Ирада

–Кичик-апа! – встав у двери, зовет Нафиса. – Вы тут?

–Черт! – Аслан отпускает меня и быстро отходит к окну. Ну потому что ничто на земле не проходит бесследно, как и целый год целибата.

–Да, крошка, – открываю дверь и сходу вручаю ей ее ведерко. – Держи свое любимое. Я сейчас принесу ложки.

–Я уже фильм поставила. Дядя Аслан, ты идешь?

–Да, Нафиса, конечно, – отвечает он обернувшись через плечо.

Бедняжка, даже не представляю, как он продержится месяц?

–Пойдем, зайка, – выпроваживаю племяшку из кухни. – Дядя Аслан немного плохо себя чувствует. Придет в себя и присоединится.

–Ладно, – кивает малая, а я беру ее за руку и веду в комнату.

Аслан действительно подходит к нам и ведет себя хорошо, будто ничего и не было. Время близится к восьми. Нафиса уже клюет носом и кладет голову на мои колени. Аслан предусмотрительно отсаживается в другой конец дивана и залипает в телефон. Вскоре я понимаю, что она уснула, поэтому ставлю мультик на паузу.

–Досматривать будешь? – шепотом спрашиваю Аслана.

–Ой нет, – морщится он.

–Тогда выключу, – нажимаю на пульт и экран гаснет. – Я ее переложу.

–Давай я, – Аслан встает, подходит ко мне и осторожно берет на руки Нафиску. Даже не пикнув, она продолжает спать.

–Пойдем в комнату, – машу ему ладошкой и иду в свою комнату.

Аслан укладывает мелкую на кровать и смотрит на нее с умилением.

–Наверное, классно иметь дочь, да? – внезапно замечает он.

–Дети – это вообще классно, – отвечаю, улыбнувшись. – Ты не мог бы выйти, мне надо переодеться.

–Конечно. Я в зале посижу.

Молча кивнув, смотрю ему вслед и как только за ним закрывается дверь, принимаюсь снимать с себя пижаму, в которой изжарилась несмотря на кондер. Надеваю черный топ и шорты – те самые, в которых Аслан меня уже видел. Помню, как они ему не понравились. Но мой дом – мои правила. Выйдя из комнаты захожу сначала в туалет, а потом в ванную. Включаю воду и ставлю ладони под прохладную струю, после чего хорошенько намыливаю и смываю. Боковым зрением замечаю, как дверь в комнату открывается и на пороге появляется Аслан. Ничего ему не говорю, но все понимаю и чувствую.

–Опять эти блядские шорты надела, – хрипло говорит он и останавливает потемневший взгляд на моем отражении.

–Ничего не блядские, – тянусь к полотенцу на крючке и быстро вытираю руки. – Не нравится – не смотри. А лучше иди домой, ты засиделся.

–А если я не хочу домой? – одной рукой прижимает спиной к себе, а горячую Утвердительно моргает и ладонь кладет на обнаженный живот, срывая с моих губ слабый стон.

–Аслан, по-хорошему прошу, – молю тихо, когда этот невыносимый мужчина сначала обжигает дыханием шею, а затем убийственно-нежно касается кожи губами. Впиваюсь ногтями в его руку, пытаясь сопротивляться, но тщетно.

–Я по-хорошему не понимаю, – шепчет, поглаживая живот и касаясь пальцами резинки шорт.

–Вижу, – смотрю в зеркало и не могу поверить, что все это – не игра воображения. В замкнутом пространстве все безумно остро и преступно интимно, особенно, когда он уже не сдерживая себя, впечатывает сильнее, запускает пальцы туда, где следовало бы повесит неоновую вывеску: “Не влезай. Убьет”. – Это у тебя ванная как целая однушка, а у меня тесно. Ооох…

–Я помню, как у тебя тесно, – дыхание дьявола срывается и за считанные секунды он приподнимает меня и под мой негромкий крик сажает на стиральную машину. Обеими руками Аслан отводит в стороны мои коленки и устраивается между ними. Схлестнувшись взглядами, молчим, дышим прерывисто и снова срываемся.

Боже, только не это, только не здесь. Ведь у меня в комнате ребенок спит. Но я поддаюсь его обаянию и иду на поводу своих желаний, хотя раньше говорила совсем другое. Прямо как в песне Кристины Агилеры “Джин из бутылки”: “Мое тело говорит: вперед, но сердце отвечает: нет”.

–Аслан, – прикусив и оттянув его нижнюю губу, я отстраняюсь, а он не отпускает. Ему определенно понравилось то, что я только что сделала и вместо того, чтобы выслушать меня он, как вампир, набрасывается на шею. -Аслан, никакого секса. Мы договорились.

–Может, пересмотрим договор? – умоляет он тихо. – Я уже не могу.

–Я все решила…Оооох…

Прилипаю спиной к холодному кафелю, а пальцами впиваюсь к края стиралки, когда он одной проникает ладонью уже не просто под шортики, а под нижнее белье, а другой их приспускает. То, что Аслан делает там пальцами – запретно, пошло, остро и слишком сладко.

–Аслан, пожалуйста…– жмурюсь не то от яркого света, не то от космических ощущений. Кусаю губы, тихо мычу от удовольствия и восторга. Я должна это остановить, но у меня нет сил сопротивляться.

–Что пожалуйста? – спрашивает севшим хриплым голосом, от которого у меня мурашки по коже. – Ты здесь меня дразнила своими фотками?

Молчу, но одной рукой за шею его обнимаю и в глаза черные смотрю.

–Отвечай, Ирада,– требовательно шепчет и еще сильнее давит на ту самую точку.

–Дааа. Боже, – дыхание рваное, в глазах темнеет. Кажется, потом я возненавижу себя за это, но сию секунду мне так хорошо, как не было очень и очень давно.

–Малыш, скажи правду, – в сердцах, но все также тихо восклицает он, хмуря брови. – Ты все еще моя? Только моя, да?

Несмотря на затуманенный рассудок я понимаю о чем он спрашивает. Ему важно знать, была ли я с кем-то после него. И в этот момент я могла бы обидеться и послать его к черту, но вместо этого, ловлю его взгляд и отвечаю:

–У меня никого, кроме тебя не было. Только ты.

–Твою мать, – ругается Аслан, но я считываю его восторг, обожание и любовь.

Внутри меня пожар, ураган, буря. Все стихийные бедствия обрушиваются разом, сметая все на своем пути. Тело напряжено до предела, я будто шагаю по канату и вот-вот сорвусь. Стук сердца отдается в ушах…я – не я, а совсем другая.

–Аслан, – шепотом выкрикиваю имя любимого и цепляюсь за его футболку, когда все-таки срываюсь с тонкой лески. – Аслааан.

Взрыв. Мой вулкан проснулся и взбудоражил весь сонный, спокойный организм сокрушительным оргазмом. И если я сошла с ума от его пальцев, что будет если..

Еле-еле нахожу в себе силы и отлипаю от него, вновь прижавшись спиной к стене. Тянусь рукой за большим полотенцем, снимаю его с крючка и прикрываю голые ноги и то, что выше. Сейчас хочется спрятаться от него и от стыда, потому что я перед ним слишком открыта, слишком уязвима. Он это понимает, отворачивается к раковине и включает воду.

–Вот теперь тебе точно пора, – заявляю, глядя в зеркало.

Аслан поднимает голову и смотрит исподлобья.

–Да, ты права. Я пойду.

Глава 36. Ведьма

Ирада

–Нафиса, давай еще раз проверим, все ли ты забрала? – заглядываю в ее рюкзак с ревизией. – Зубная щетка где?

–Ой, забыла! – ахает она.

–Дуй в ванную! Твой папа уже подъезжает, – велю я.

Таир не поднимается в квартиру – так у нас завелось с первых дней их с Сабиной развода. Сестра или я выводили Нафису и передавали ее из рук в руки. Сегодня выходим пораньше и ждем бывшего зятя у подъезда. Подъехав на машине, Таир выходит из салона, а Нафиса тут же бежит к нему на руки.

–Дада! – девочка виснет на шее отца, а он ее крепко обнимает. Как бы я не любила Таира, но с Нафисой он всегда нежен.

–Привет, кызым! Готова гулять?

–Да! Ой, дада, мы так классно с кичик-апа потусили, – бывший зять дергает бровью, услышав это слово. Да, представь, Таирчик, я учу твою дочь плохому. – А потом пришел ее друг и подарил мне конфеты, а потом мы с ним смотрели “Холодное сердце”. Он такой классный и большой. А потом я уснула и все. Он ушел.

Нафиса, закрой свой чудесный ротик, пожалуйста, а то твой отец сейчас дыру в моей голове просверлит своим недовольным взглядом.

–Здорово. Вы молодцы, – выдавливает он и открывает пассажирскую дверь. – Садись, кызым, сейчас поедем.

–Пока, кичик апа! – машет рукой мелкая.

–Пока, крошка! В следующий раз поедем с тобой в парк.

–Круто!

Таир осторожно захлопывает дверь и поворачивается ко мне. Ну все, сейчас начнет читать мораль, моралист хренов.

–Ирад, а я не понял, – хмурится он. – Дома маленький ребенок, тем более девочка, а ты мужиков водишь.

–Таир, а я не поняла, – складываю руки на груди и делаю морду кирпичом. – Как это вообще должно тебя волновать?

–Ты мужика привела в дом с маленьким ребенком. Моим ребенком.

–И чё? – вскидываю подбородок, но говорю тихо, чтобы Нафиса нас не услышала. -Во-первых, мой дом – мои правила. Во-вторых, это мой друг, который пришел в гости. – В-третих, чья бы корова мычала, Таирка. Или ты уже забыл, как имел любовницу, пока моя сестра оплакивала родителей?

Качает головой и молчит, потому что нечем крыть.

–Не говори о том, чего не знаешь, Ирада, – предупреждает он.

–Не говорю до тех пор, пока ты до меня не лезешь, Таир. А полезешь, еще не то услышишь.

–Какие-то проблемы? – и снова от его голоса легонько подпрыгиваю. Аслан в два шага оказывается рядом со мной и воинственно смотрит на Таира. Вот, полюбуйся, бывший зять, тот самый мужик, который на полголовы тебя выше. Да, он тот еще фрукт и потаскун, зато трахал женщин честно.

–Дядя Аслан! – Нафиса спускает стекло в машине и машет рукой. – Привет!

–Привет, Нафиса! – наклонившись к ней, Аслан улыбается, а выпрямявшись и взглянув на Таира, снова становится серьезным и грозным.

–Это – Аслан – мой друг, – представляю его Таиру.

–Ее парень, – поправляет он.

–А это Таир – отец Нафисы. Бывший муж моей сестры.

–Ясно, – кивает Аслан.

Мужчины не подают друг другу рук для приветствия. Таир зол на меня, Аслан…этот вообще непонятно, почему злится.

–Ладно, мы поехали, – бросает Таир и обходит машину.

–Угу, давай до свидания, – бурчу я, провожая его взглядом.

Аслан не двигается с места, а стоит истуканом и стережет меня, чтоб не сбежала, видимо. Когда машина скрывается за поворот, разворачиваюсь и иду домой, а лев увязывается за мной хвостиком.

–Ирада, – зовет он сурово.

–М? – не оборачиваясь, поднимаюсь по лестнице.

–А что хотел этот дрыщ?

–Разве он дрыщ? Вполне себе нормальный. Я даже считала его когда-то красавчиком, – бесцветно говорю я.

–По мне так, глиста ходячая, – он останавливается, когда я вытаскиваю ключи из кармана штанова начинаю открывтаь дверь.

–Ха! Это что-то новое. Я запомню.

Вхожу в квартиру, Аслан за мной. И все никак не уймется.

–Нет, я серьезно. Мне не понравилось, как он на тебя смотрел.

–Да нормально он смотрел. У нас с ним очень высокие отношения, вот и все.

–В смысле? – ревностно восклицает и схватив меня за запястье поворачивает к себе.

–Ты мне руку скоро вывернешь своими захватами, – ворчу я.

–У меня бурная фантазия. Не могу видеть тебя рядом с другими мужчинами, – хрипит Аслан, мгновенно напрягаясь и обнимая.

–У тебя буйная фантазия, – кладу ладони на его грудь и комкая футболку, от чего он утробно рычит, готовый наброситься. – Не надо ревновать меня к каждому столбу, а тем более к Таиру. Потому что я не уважаю мужчин, которые заводят вторые семьи и рожают детей на стороне.

–Серьезно? – сводит брови к переносице. – Ты никогда не рассказывала.

–Да мы многое друг другу не рассказывали, только спали вместе. А так да. Таир изменял моей сестре с коллегой, которая родила от него сына. А узнала она об этом, когда ребенку стукнул год.

–Мудак.

–Еще какой.

–Подожди, – снова хмурится. – А это не он оплатил твою реабилитацию после аварии?

–Он, – киваю. – Но я уже давно все ему вернула.

–Моя ты принципиальная девочка, – лезет целоваться, а я уворачиваюсь от него и подставляю только щеку.

–А ты вообще зачем пришел?

–Я-то?

–Ты-то. И давай завязывай таскаться без приглашения.

–Во-первых, я за вчерашнее извиниться хотел. Поддался порыву. Прости. У нас же соглашение.

–Ну допустим я тебя прощаю. А еще?

–А еще я собирался украсть тебя и погулять где-нибудь. Ты же хотела на свидание.

–Ха! – смеюсь в голос, запрокинув голову. – Вот поэтому надо звонить, а не падать, как снег на голову. А сегодня, извини, я не могу, – развожу руками. – Я ангажирована.

–Не понял. Чего? -у него из-за меня скоро межбровные морщины будут.

–Я еду на кладбище.

–Зачем?

–В гости блин,– выпаливаю я. – Господи, Аслан. Ну зачем мне еще на кладбище? Мне могилу родителей надо прибрать.

–Аааа, да, конечно. Давай я тебя отвезу?

–Это надолго. Они на Западном кладбище похоронены.

–Так я никуда не тороплюсь. И у меня там мама лежит, – вздыхает он.

–Оу, – опешила я. – Тогда давай и ее навестим?

–Давай, – кивает.

–Тогда подожди, я переоденусь. Посиди пока.

–Не вопрос.

Бегу в комнату, а следом за мной плетется Симба.

–Прости, сынок, сегодня ты будешь один.

–Гав! Гав! – ворчит он, обвиняя меня в том, что я – мать-кукшка – уж слишком часто отлучаюсь.

–Все, не бурчи, – говорю ему, натягивая белую футболку. Выглядеть надо прилично, поэтому я надеваю синию юбку в пол и бросаю в маленький черный рюкзак кофточку с длинным рукавом и платок.

Через пять минут тихо стою на пороге зала и наблюдаю за Асланом, который держит в руках фотографию в рамке и улыбается. Неожиданно я вновь физически ощущаю, как меня накрывает волна нежности и любви, словно я держу свое сердце в руках и чувствую, как оно расцветает.

–Это мы вчетвером на свадьбе Сабины, – тихо объясняю, подойдя к нему. – На первой свадьбе. Знаю, что надо бы заменить, она же уже давно не с Таиром, но мама с папой здесь такие красивые.

– Да, очень красивая пара, – замечает он. – Видно, что ты папина.

–Да точно, – смеюсь, несмотря на светлую грусть.

Аслан ставит фотографию на полку и берет рамку книжку, в которой две фотографии: на одной мне семь, на другой четырнадцать.

–Здесь тебе сколько? – он проводит пальцем по волосам маленькой девочки на снимке.

–А это я после первого класса. Мне семь.

–Так, – задумывается он, – тебе семь, а мне значит, двадцать и я уже два года учусь в Америке.

–Упс, – прикрываю рот ладонью и краснею. – То есть когда я только пошла в школу, ты уже жил на всю катушку и дружил с девочками?

–Ревнуешь? – на лице играет его фирменная ухмылка.

–Еще чего! – цокаю и закатываю глаза. – Я же не вчера родилась.

–Не ревнуй, малыш. Меня ни к кому так не тянуло, как тебе.

–Ага, – фыркаю. – Хорош заливать.

–Это правда…хоть ты и не веришь, – он опускает глаза и вглядывается во второй снимок, где я худющая девочка-подросток с непослушными кудряшками. – А здесь ты в каком классе? Такие красивые волосы.

–Здесь мне пятнадцать.

–А мне в это время двадцать восемь.

–Да, – вытаскиваю из его рук рамку и ставлю на место, не сводя с него глаз. – Между нами большая разница в возрасте, мы из разных миров и поколений. И когда мне будет сорок, тебе – пятьдесят три, – поднимаю руку и провожу пальцами по его волосам, приглаживая их.

–Лучше остановись, малыш, – низким голосом предупреждает он.

–Ты уже поседеешь, постареешь, возможно у тебя даже будет пивной живот. А я, – усмехаюсь, – я все еще буду выглядеть, как малолетка.

–Ведьма.

Аслан перехватывает руку и, смотря в глаза, прикладывает мои пальцы к своим губам. В этом жесте столько теплой, мягкой ласки, что я забываю, как дышать. И если предыдущие наши поцелуи после воссоединения был похожи на всепоглощающий торнадо, то сейчас он очень осторожно и бережно целует и обнимает, будто боиться разбить. Я же обвиваю руками его шею и отвечаю на поцелуй. Хочу признаться, что безумно люблю его, но останавливаю себя. Буду молчать, пока не удостоверюсь, что у него все по-настоящему.

Глава 37. Защитник

Аслан

Кладбище “Батыс” – “Западное” или как говорят в народе “Бурундайское” находится в двадцати километрах от Алматы вблизи одноименного поселка. В выходной день добраться быстро и без пробок не проблема. Честно сказать, я давно здесь не был – в последний раз год назад. Да, это был тот самый год знакомства с Ирадой – можно сказать, роковой для меня.

В городе сегодня жарко и солнечно, в машине работает кондиционер, но Ирада все равно открывает окно со своей стороны и высовываю руку, когда я топлю по трассе. Изредка поглядываю на нее и за ребрами приятно жжет, аж дух захватывает. Ее волосы развеваются на ветру, и она подставляет лицо не только ему, но и теплому солнцу в зените. И пусть она просит не считать ее маленькой девочкой, но сейчас она невообразимо нежная, тонкая и хрупкая, как ребенок, которого хочется защитить.

В горле пересыхает не то от духоты и жажды, не от от того, что уже не могу сдерживаться рядом с ней…но приходится. Вчера, в ее ванной не удержался, сорвался и с ума сошел от нее, ее запаха, вкуса молочной кожи и возбуждения на своих пальцах; от того, какая она строгая и вместе с тем страстная, чувственная и горячая. Крышу окончательно сорвало, когда убедился, что она только моя. Мне всегда было все равно, был ли у моих женщин кто-то до меня. А с Ирадой все не так. С ней я сам хочу быть первым и единственным. И она за мной это право сохранила.

–Аслан, внимание на дорогу, – усмехается Ирада, приоткрыв один глаз.

–Я и так за ней слежу, – хрипло отвечаю, крепче сжав руль.

Черт бы побрал эту физиологию. Она меня одинаково возбуждает в шортах, в закрытой наглухо пижаме с акульими зубами и хвостом, в длинной юбке и обычной футболке. У меня скоро мозги расплавятся от желания, а то, что ниже распухнет от тяжести.

–Можно переключу радио? – спрашивает она. – Что-то как-то все уныло.

–Валяй, – даю отмашку я и она касается длинными пальчиками кнопок на панели.

Ирада быстро переключает радиостанции, останавливаясь на каждой буквально по две секунды, а на четвертой или пятой вдруг вскрикивает:

–О! “Молданазар”! Классная песня, – вопит она, когда слышит гитарные аккорды и ударные. – Обожаю ее!

Как только вступает певец, моя девочка начинает подпевать ему на казахском. А у меня снова все в душе переворачивается. Эту песню я не знаю – отстал, видимо, от местной повестки, но ее слова – один в один моя история.

Если ты захочешь увидеть

Быстрее ветра к тебе прилечу

День или ночь – неважно

Все равно мне уже, все равно

Почему же так больно и тяжко?

Без тебя я в агонии бьюсь.

В стужу или в мороз – неважно

Если ты остынешь ко мне

Я согрею тебя одну.

Если дашь мне надежду хотя бы

Я готов для тебя на все

Против целого мира встану

Все равно мне уже, все равно*

Когда начинается соло на бас-гитаре, Ирада закрывает глаза и двигает плечами и головой в такт музыке. Она естественна и прекрасна в своей непосредственности – не такая, как все и навсегда моя. И мне все равно на разницу в возрасте и то, что она другой национальности. Я хочу быть с ней всегда.

Выкручиваю руль и сворачиваю с трассы на незнакомую улицу. Если я сейчас не сделаю этого – взорвусь. Как только торможу, она распахивает глаза и смотрит недоуменно и вопросительно.

–Не поняла? Там дорога перекрата или что? – спрашивает Ирада.

А я сказать-то ничего не могу и просто обрушиваюсь на нее новым поцелуем. И она сама откликается, пальцами в волосы зарывается, ногтями кожу на затылке царапает, отчего мне невероятно хорошо, потому что эта девочка – чистый кайф.

Целуемся долго, пока песня не заканчивается, а после я первый ее отпускаю, снова падаю в кресло, откидываю голову на подголовник и перевожу дыхание. Ирада поправляет юбку, футболку и волосы, в глазах озорной блеск и нескрываемая радость.

–Мы вообще-то на кладбище едем, – поворачивается ко мне.

–Не удержался. Я же не железный.

Ирада тихо смеется и стыдливо прикрывает лицо ладонью.

–Ничем не могу помочь, – расплывается в улыбке.

–Жестокая, – хмыкнув, ровно сажусь и завожу мотор. – Поехали, пока я снова не сорвался.

Через несколько минут мы добираемся до кладбища и Ирада говорит, с какой стороны ближе подъехать, чтобы долго не идти до могилы. Удивительно, но оказалось, что ее родители похоронены в том же квадрате, что и моя мама. Ирада, уже успевшая повязать платок на голову, вытаскивает из машины ведро, в который сложены перчатки, тряпка, маленький веник с совком. Перед тем, как сесть в машину, она забежала в магазин у дома и купила пятилитровую бутылку воды, которую теперь несу я. До могилы ее родителей доходим за минут десять. За черной, узорчатой оградкой аккуратно выложена плитка, а сами места захоронений засыпаны декоративным щебнем. Гранитные надгробия одинаковые прямоугольные и строгие с выгравированными полумесяцами, именами, фамилиями, датами рождения и одной датой смерти на двоих. У мамы Ирады интересное имя – Мавлюда, а папу звали Сухрабом. На мусульманские памятники не наносят фотографии, а на могилы не несут цветы, да и на кладбища в основном ездят мужчины-сыновья.

–Апа, дада (уйг. – мама, папа), привет, – с ласковой грустью улыбнулась Ирада. – Извините, Саба сегодня не смогла прийти – Адик сопливит. Зато вот, – чуть повернувшись ко мне, продолжает она, – знакомьтесь, Аслан. Мой…близкий человек. – Скажи что-нибудь, – шепотом просит она и косится на меня.

–Здравствуйте, – растерянно говорю я.

–Мы тут у вас немного потопчем. Потерпите.

Сейчас она совсем другая – не бойкая девчонка, а ранимая и печальная девушка. Вызвался помочь ей, чего она не ожидала и даже шутливо заметила, что я, наверное, тряпки и веника в жизни не держал.

–Зря ты так, – оправдываюсь. – Мама меня гоняла наравне с сестрой.

–Ну хорошо, тогда убери листья с плитки, а я пока таблички и оградку протру, – дает указания, выливая воду из бутылки в ведро.

–Хорошо у вас здесь все устроено. Вы с сестрой молодцы, – замечаю, подбирая мусор, принесенный ветром.

–О, это не мы, – улыбается Ирада. – Это Нариман подсказал. Ты видел его тогда в квартире. В прошлом году он нас привез сюда и когда мы убирали сорняки, он предложил все облагородить, плитку положить. Здесь оказывается есть специальная служба, которая этим занимается.

–Да, я знаю. Я тоже через нее делал для мамы.

–Ну вот. А так мы же девочки, не додумались бы, если бы не Нариман.

Начинаю даже немного ревновать, потому что уж слишком часто она о нем восторженно говорит. Я тоже хочу быть для нее героем, но пока я тот, кто разбил ей сердце.

Времени на уборку уходит немного и сложив весь инвентарь у входа, Ирада подходит к могилам и несколько минут просто стоит, смотря на надгробия. Я решился подойти к ней, когда услышал, как она всхлипнула. Взял ее за руку и она спокойно подчинилась и позволила переплести наши пальцы.

–Так несправедливо, да? – спрашивает, глядя перед собой. – Из-за ошибки одного человека умерли двое, а мы с сестрой потеряли родителей.

–Ты говорила, что виновник заснул за рулем.

–Так сказали полицейские, – Ирада пожала плечами. – Он просто резко вылетел на встречку и у папы не было шансов. Я сама ничего не поняла, но точно помню, что за секунду до столкновения он крикнул, чтобы я пригнулась. И я его послушала. Мне до сих пор снится эта авария и папин крик. И знаешь, что самое обидное? – втягивает носом воздух, а голос дрожит. – Я даже не смогла проститься с родителями, потому что когда их хоронили, я была в реанимации…

По ее щекам текут слезы и я делаю то, что должен: крепко обнимаю ее и глажу по спине. Она утыкается носом в мою грудь и еле слышно плачет. Я уже давно понял и сейчас удостоверился, что именно ее я хочу сделать счастливой и защищать всю свою оставшуюся жизнь.

Глава 38. Папа

Ирада

Идти до могилы мамы Аслана недолго. Солнце вовсю печет и кофте с длинными рукавами я уже вся сварилась, но таковы правила – на мусульманском кладбище, как в мечети, руки женщины должны быть закрыты. На душе – светлая грусть, которая возникает каждый раз, когда я вспоминаю маму и папу, а делаю я это каждый день. Но сегодня я впервые ощущаю нечто особенное. После гибели мамы и папы я поняла, что теперь мы с Сабиной одни и должны сами за себя стоять и поддерживать друг друга. У нас прекрасная большая семья, родственники, которые меня выходили наравне с сестрой. Но ближе и роднее Сабы у меня никого нет. Когда она развелась и весь ее мир рухнул, я старалась ее защитить и придать сил. Потом у нее появился Нариман, она расцвела, а он как настоящий мужчина оградил ее от всех забот и волнений. После моего расставания с Асланом, уже Сабина нянчилась со мной и не дала мне скатиться в бездну отчаяния и самобичевания. Я уже думала, что никогда не увижу Аслана, но вот он здесь, приехал со мной к родителям, помог и подставил плечо, когда я опять расклеилась. Мне с ним очень хорошо даже просто молчать, а сегодня я в нем почувствовала опору, несмотря на то, что я кошка, которая гуляет сама по себе.

–Не устала? – спросил он, глядя на меня. – Ты какая-то загруженная.

–Все нормально. Просто думаю, – отвертелась.

–Почти пришли, – мягко произносит он, а потом его тон вдруг резко меняется. – Не понял?

Аслан останавливается, снимает темные очки и вглядывается вдаль.

–Как он здесь оказался? Еще и в такую жару!

–Кто? – недоуменно спрашиваю.

–Папа мой, – сурово говорит он. Не понимаю, почему он раздражен.

–Там твой папа? – переспрашиваю я и ищу его глазами. Нахожу. Спиной к нам, но лицом к надгробию стоит, склонив голову, высокий седой мужчина.

–Да. Пойдем, – он решительно шагает к оградке и встает за спиной своего отца. – Пап!

Мужчина лет семидесяти оборачивается и смотрит с интересом сначала на Аслана, а потом на меня. Причем на мне он останавливается подольше и я замечаю, как уголки его губ дрожат и плывут вверх. Он седой и такой же высокий и красивый, как сын. Теперь понятно, что Аслан – почти копия своего отца. Понятно теперь, как он будет выглядеть в старости.

–Добрый день! – улыбнувшись, приветствует он.

–Пап, почему ты не сказал, что тебе надо сюда? Я бы тебя отвез! – сокрушается и злится Аслан.

–Я нормально добрался сам, – спокойно пожимает плечами он. Вот это выдержка.

–Как? По такой жаре и с твоим давлением? Мог мне позвонить!

–Мог, но не позвонил. В чем вообще трагедия? Сел на такси и приехал. Пока тебя не было в городе, я всегда так делал.