Текст книги "Моя нелюбимая девочка (СИ)"

Автор книги: Лия Султан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Попала так попала! И если бы моя мама увидела, в каком виде я встречаю мужиков в нашей квартире, она бы воскресла и высекла плетью за аморальное поведение. Ох Ирада, везет же тебе как утопленнику!

Глава 30. Цветочки

Ирада

–Агай (ага – каз. – уважительное обращение к старшему) , остальное нести? – спрашивает молодой парень-курьер за спиной Аслана.

–Несите все, – говорит он, не повернувшись к нему, но продолжая сверлить нас с Хакимом недовольным воинственным взглядом.

–В смысле “несите все”? – с вызовом бросаю я.

–Ты же хотела цветочки, – на лице проступила эта почти забытая львиная ухмылка, которая сводила меня с ума. От нее у меня кишки в морской узел завязались. – Твое желание для меня – закон.

–Ох ёб…– прикрываю ладонью рот, потому что в первую очередь стыдно перед Хакимом, – ёбушки-воробушки. Из крайности в крайность, то густо, то пусто. Да, Аслан? Не нужны мне твои цветочки, у меня вон, – забираю у Хакима букет и прижимаю к груди, – уже есть.

Аслан становится чернее той грозовой тучи, которая в нашу первую ночь накрыла город. Челюсти сжаты, ноздри раздуваются, как у быка во время корриды.

–А вы кто простите? – спрашивает Хаким, интеллигентно поправив очки в тонкой оправе.

–Я – ее бывший, – переведя взгляд с меня на некго, отвечает строго.

–Он не бывший. Мы недолго, – прячу лицо в букете и делаю голос тише, – встречались.

–И что вы здесь делаете, если “не бывший”? – резонно спрашивает Хаким, расправив плечи. Но даже так он тоже почти на голову ниже Аслана.

–Это не ваше дело, уважаемый, – приставив длинные и самые красивые на свете розы к стене, заявляет он.

–Вы знаете, мое, потому что мы с Ирадой…

–Вы с Ирадой друг другу никто, – отчеканил Аслан.

–Нет, ну это наглость, – усмехается Хаким и распахнув пиджак одной рукой, прячет ее же в карман брюк. – Кто вы такой, чтобы рассуждать, кто мы друг другу?

Аслан делает один широкий шаг и грозно нависает над Хакимом.

–Давай-ка выйдем, порассуждаем на улице, – цедит он сквозь зубы.

–А давай…выйдем, – отвечает Хаким.

Господи, он-то куда лезет? Поди никогда не дрался!

Обстановка накаляется, уровень тестостерона превышает норму. Стоят тут и быкуют как бойцы UFC перед схваткой.

–Алё, я вам тут не мешаю, нет? – подаю голос и окончательно теряю терпение. -Во-первых, я полы здесь помыла, а вы мне все затоптали. Так что брысь отсюда оба.

–Но Ирада, – Хаким повернул голову и непонимающе посмотрел на меня. – Нам бы поговорить.

–Подожди, пожалуйста. Я переоденусь и поговорим, – отвечаю и слышу, как воет и скребет лапой по двери спальни Симба, которого я закрыла, чтоб не наследил. В квартиру, как к себе домой, снова входит курьеру, в руках которого на этот раз три корзины с цветами. Он что весь цветочный сюда привез?

–Агай, еще пять осталось, – сообщает она, разворачивается и уходит за новой партией.

–Хорошо, – Хаким сдается первым. – Набери, когда закончишь. Я у подъезда подожду.

–Дай мне пять минут, – поднимаю вверх ладонь. – И ты тоже иди, – сощурившись, кошусь на Аслана.

–Я подожду в подъезде, – цедит он.

–А тебя я назад не жду.

Сделав недовольное лицо, Аслан идет за Хакимом к выходу. Они кое-как обходит выставленные на полу букеты на водяных подушках и цветочные корзины, что выглядит комично. Хаким выходит первым, а Аслан, коснувшись пальцами ручки, тянет ее на себя, захлопывает дверь и поворачивает замок влево.

–Ты что делаешь? – возмущенно ору я.

Аслан же перешагивает через цветы, вновь подходит ко мне вплотную и недобро смотрит. Нас разделяет только букет, который я все еще держу в руках.

–Не понял? – нависнув надо мной, басит он

–Что ты опять не понял? – взмахнув ресницами, поднимаю на него глаза.

–Ты. Он. Цветы. В твоей квартире, – от его напора хочется свернуться клубочком, но понимаю, что надо держать себя в тонусе и не растечься лужицей. – Даже я никогда не был в твоей квартире.

Ну так и он не был. Но тебе, Аслан, этого знать необязательно.

–А за что ты мне предъявляешь? Моя жизнь, моя квартира. Кого хочу, того здесь принимаю, – от моего звонкого голоса длиннющие розы Аслана падают на пол, а насыщенно-красные бутоны ударяются о ламинат.

–В таком виде?

–В каком “таком”?

–Короткие блядские шорты, майка, которая вообще ничего не скрывает, – рычит он. -Даже соски торчат!

–И что? Моя квартира – мои правила. И вообще, нормально я одета для своего возраста. И не тебе, старику, мне указывать, как ходить у себя дома. Я могу хоть голая это делать!

–Что Ирада, вот это и значит твое “уступи дорогу молодым”? – повышает он голос.

–Да! И старикам здесь не место*.

–Малолетка! – взрывается он.

–Старый пердун! – кричу я, покраснев от злости, и в этот самый момент он сбивает меня с ног, обхватывает лицо ладонями и набрасывается на мои губы. Целует яростно, глубоко и властно, наказывая, подчиняя, обескураживая и отправляя на ракете прямиком в рай.

Цветы выпадают из рук и бесшумно ложатся на пол, а Аслан огромным ледоколом таранит мою крепость, прижимает к ближайшей стене и не дает вздохнуть. И я к своему стыду отпускаю себя, подчиняюсь, отвечаю на такой откровенный, дурманящий поцелуй. Царапаю ногтями его затылок, сама прижимаюсь, сокрушенная внезапно нахлынувшей страстью, и схожу с ума, когда он приподнимает меня и заставляет обвить его талию ногами. Теперь наши лица на одном уровне. Учащенно дышим, несколько секунд молча смотрим друг на друга и срываемся. Чувствую сладкую, томительную пульсацию внизу живота – такую же забытую, как и ощущение безграничного счастья рядом с ним. Он пьет мои стоны, а пьянеем мы оба. Но когда Аслан, удерживая меня одной рукой, второй дотрагивается до топа, я прихожу в себя и отстраняюсь от него, но он и не думает отпускать.

Звонок домофона приводит нас в чувство. Наверное, это снова курьер, ведь он сказал, что у него еще остались цветы. Все еще пытаемся выровнять дыхание и не сводим друг с друга голодных взглядов.

–Брось его, – просит хрипло. – Будь со мной.

Молчу и не говорю ему, что между мной и Хакимом ничего нет.

–Аслан, тебе лучше уйти. Мы друг другу никто, – шепчу я.

–Никогда ты не будешь для меня “никем”. Ты – моя, – а ведь сейчас в его руках я чувствую себя такой маленькой и хрупкой. И когда-то он точно также держал меня, а я была готова на все.

–Нет, – поджав губу, мотаю головой.

–Я докажу.

А домофон уже просто разрывается и надо бы открыть, да не могу.

–Спусти меня. Ты очень плохо поступил. Хаким может подумать…

–Мне похуй что он может подумать, – грубо бросает Аслан. – Брось…

–Не указывай мне, что делать.

Оттолкнувшись ладонями от его крепкой груди сама спрыгиваю на пол и иду к двери. Сняв трубку, нажимаю на кнопку, но к Аслану не поворачиваюсь.

–Уходи.

Он в который раз оказывается слишком близко, встает за спиной, закрывая от всего мира.

–Уйду, но вернусь. Надо поговорить нормально, а не бегать от реальности.

Ничего не ответив, открываю дверь и жестом приглашаю на выход.

–Детский сад, – ворчит он, перешагивая через порог.

–Ну так не надо было с малолеткой связываться, – раздражаюсь и закрываю дверь прямо перед его носом.

Бешусь от бессилия – зла не хватает.

*Фраза “Старикам здесь не место” – отсылка к известному одноименному фильму братьев Коэн “No country for old men”!

Глава 31. Взрослые люди

Ирада

Расставив все букеты по комнатам, а самые длинные в моей жизни розы поместив в ведро с водой, выпускаю Симбу и строго предупреждаю, чтоб не пакостил пока меня не будет. Успокаивает то, что мне достался брезгливый спаниель, который не тянет все подряд, как пылесос, поэтому за цветочки я спокойна.

Переодевшись в футболку и джинсы, выхожу на улицу и обвожу взглядом округу. Хакима нахожу на пустынной детской площадке напротив подъезда. Он сидит на качелях, и, легонько раскачиваясь, смотрит в мобильный.

–Привет, – тихо говорю, бесшумно подойдя к нему.

Мужчина поднимает на меня глаза и я вижу в них разочарование вперемешку с болью. Видит Бог, я не хотела так с ним поступать и пыталась еще на берегу обозначить наши отношения. Мгновенно вздрагиваю, поняв, что повела себя почти как Аслан и от этого стало тошно.

–Привет, – отвечает он спокойно. – Всё доделала?

–Да, – киваю и выставив руки вперед сжимаю пальцы. – Хаким, прости меня, пожалуйста. Я не знала, что он придет.

Он отталкивается ногами от земли и спрыгивает с качелей. Нас разделяют несколько сантиметров, но я ощущаю на себе его печаль и неоправданные надежды. Ну что ж, Хаким, увы, но я не святая и ты многого обо мне не знаешь.

–Он правда твой бывший?

–Правда. Но мы недолго были вместе.

–А из-за чего расстались?

–Он уехал в Дубай по работе год назад.

Хаким присвистнул, потупил взгляд и убрал руки в карманы.

–Целый год, – заметил он и поднял голову. – Ну а ты?

–А я начала новую жизнь.

–Но все еще его любишь, – эти слова звучат, как утверждение, а не вопрос.

–Я…я, – ответ застревает на полпути.

–Да ладно, Ирад, – грустно усмехается Хаким, – Взрослые же люди. Я понял все по тому, как вы друг на друга смотрели. Вот ты вроде злишься на него, а смотришь так, что завидно.

–Хаким, я понимаю, как это выглядит, и поэтому сразу сказала, что могу предложить только дружбу.

–Да я теперь понял, – уголки его губ дергаются, но он не улыбается. – Жаль, потому что ты мне очень нравишься.

Подойдя ближе, Хаким берет меня за руку и нежно сжимает ладонь. Не знаю, что сказать и как разрулить ситуацию, чтобы оба вышли с минимальными потерями.

–Прости, что не могу ответить взаимностью, – чувствую, как слезы снова подбираются не вовремя. – Ты очень хороший и заботливый. И умный. Правда. Тебе нужна девушка, которая по-настоящему это оценит и полюбит. Потому что любовь должна быть взаимной.

–Да, ты права, – соглашается и осторожно выпускает мои пальцы. – Но было все равно приятно. Ты очень классная. Таких, как ты больше нет.

Искренне улыбаюсь, хотя на душе кошки скребут. Ну почему мы выбираем, нас выбирают, и как это часто не совпадает?

–Есть, Хаким. И я далеко не идеал. Матерюсь, вспыхиваю моментально, как спичка, не люблю готовить.

–Это ерунда.

–Не скажи, для наших мужчин это очень важно.

–Может, для кого-то важно, но не для меня, – легкая улыбка скользнула по его губам. – Но в одном ты права на все сто: чувства должны быть взаимными. Спасибо за честность.

Хочется обнять его – такого милого и трогательного, но понимаю, что это лишнее, да и не поймет восточный мужчина подобного порыва. Пауза затянулась, и осознавая это, Хаким говорит первым:

–Ты прости, что задержал тебя.

–Нет-нет, это я наоборот, – принимаю на себя удар.

–Я поеду тогда, – сообщает, снова поправляя очки.

–Да, – отпускаю его, но не двигаюсь. – И прости еще раз.

–Все хорошо. Не бери в голову, – знаю, что за этими словами скрывается разочарование, но назад дороги нет. – Ну пока.

–Пока.

Хаким молча разворачивается и идет к своей машине, а я смотрю ему вслед и думаю, что все-таки дура, но сердцу не прикажешь.

Домой возвращаюсь в отвратительном настроении и зверею еще больше, когда вижу, что Симба снес ведро с розами Аслана и вся вода растеклась по спальне и прихожей.

–Симба, сукин ты сын! – ругаюсь я, убирая мокрую дорожку.

Пес прибегает на мой вопль и склонив голову набок, вопросительно смотрит.

–Вот это что такое? Я же сказала ничего не трогать! Симба атата! – грожу ему пальцем, а он ложится на ламинат, выставив лапы вперед и смотря на меня также жалобно, как Кот из Шрека. -Нет, только мать все помыла и давай по новой. А этот тоже хорош! Выпендриться пришел с этими розами и пионами блин, – ворчу на всю квартиру. – “Ты же сказала, что хочешь цветочки”, – делаю приторно-сладкий голос, передразнивая Аслана. – Цветочки-хуечки.

Бурча под нос ругательства в адрес бывшего и своей собаки, снова вытираю полы. Потом сажусь за работу над планом для новых клиентов, но получается плохо, потому что в голове кавардак. Воскресный вечер занять особо нечем, поэтому простив Симбе все грехи, собираю его на прогулку и спускаюсь вниз. Выйдя из подъезда, вставляю беспроводные наушники, включаю плейлист с любимыми песнями и не спеша иду в парк. Довольный спаниель, махая хвостом, смотрит по сторонам и радуется жизни, а я наслаждаюсь прохладным, спокойным вечером и музыкой. В ушах играет Элайя и песня так сильно откликается в душе:

Столько слов не сказано

Словно нитью тонкою связанны

Мы судьбою наказаны

Я не верю, что сможешь сделать мне больно

Дрожью проходишь по коже

Греешь другой ты ладони

Я в не беды, только не ты

Среди Алматы, среди города

Только бы не ты, так взволнована

У самого входа в парк, на плечо ложится чья-то тяжелая рука и силой разворачивает меня. Внутри все холодеет и подпрыгивает от неожиданности и страха, который за секунду сменяется гневом.

–Да ты прикалываешься?! Я чуть Богу душу сейчас не отдала, – кричу на напугавшего меня Аслана.

Он что-то возмущенно мне говорит, но из-за песни я его не слышу. Вытаскиваю один наушник, музыка автоматически останавливается.

–А? Еще раз и спокойно, – прошу его невозмутимо.

–Я зову тебя уже пять минут, а ты не реагируешь. Я подумал, что это игнор, – рычит азиатский лев.

–Считай, что игнор, – делаю фирменное выражение лица “морда кирпичом”.

–Ирад, я серьезно. Я завтра улетаю.

–Ох блин, – ядовито усмехаюсь. – Где-то я уже это слышала.

–Я вернусь через неделю. Но перед этим нам надо серьезно поговорить. Как двум взрослым людям. Без шуток.

Вскинув уставший взгляд и еще крепче сжимая поводок, думаю несколько долгих секунд над ответом. Он только делает вид, что терпеливо ждет, хотя я считываю его тихую ярость, что плещется в любимых глазах. И как бы не хотела я в них смотреть, не могу удержаться.

–Ну хорошо. Давай поговорим.

Глава 32. Влюбись в меня заново

Аслан

Я, конечно, предполагал, что с ней будет трудно, но не думал, что настолько. Нет, не ждал, что она бросится мне на шею, простит и примет, но видеть свою девочку с другим для меня смерти подобно. И ведь я уже проходил через подобное, но на этот раз все по-другому и в миллион раз острее, потому что в отличие от Зары, Ирада была моей и я знаю, что она меня любила. Но просрав свою малышку, а вместе с ней и шанс на счастье, теперь приходится смотреть со стороны за тем, как ее целует, обнимает и дарит цветы другой. Меня, сорокалетнего мужика, от этого выворачивает наизнанку до желудочных спазмов, лопнувших капилляров и оскомины на зубах. Она сказала, он хороший, а значит, не такой, как я. Плевать. Моей будет все равно – я так решил.

Обещал вернуться и приехал вечером. Она как раз из дома вышла со своей собакой и пошла в парк. Я, как сталкер и маньяк за ней увязался и на свою беду меня потряхивало от того, как изящно и легко она шла, соблазнительно бедрами виляя и волосы колдовские рукой взбивала. Тащился от нее такой – воздушной, тонкой, хрупкой, но храброй куколки, так, что кровь закипала и бурлила в венах, посылая сигналы вверх и вниз. Я не знаю, что со мной происходит, точно приворожила меня эта ведьма. Но никогда в жизни, даже с Зарой, я не чувствовал себя хищником на охоте. И даже тогда, когда Ирада пришла ко мне в первый раз, это было по доброй воле. Сейчас же она убегала, в кошки-мышки играла, нос воротила. А я…я как заколдованный шел за ней и звал. Но она не оборачивалась. И тогда я сам коснулся плеча Ирады, развернул ее к себе, а она всю ярость на меня обрушила.

–Я зову тебя уже пять минут, а ты не реагируешь. Я подумал, что это игнор, – рычу на нее, а сам с ума схожу, как хочу обнять. В нос ударяет ее запах – аромат спелой клубники. Горло дерет от желания поцеловать.

–Считай, что игнор.

–Ирад, я серьезно. Я завтра улетаю.

–Ох блин, – усмехается. – Где-то я уже это слышала.

Согласен, звучит не очень. -

–Я вернусь через неделю. Но перед этим нам надо серьезно поговорить. Как двум взрослым людям. Без шуток.

–Ну хорошо. Давай поговорим.

Под ногами собака ее болтается, вынюхивает и недовольно лает.

–Отойдем? – спрашиваю ее спокойно.

–Мне надо Симбу выпустить. Тогда и поговорим.

Ирада садится на корточки, отстегивает поводок и погладит его по голове, говорит:

–Сегодня можешь здесь побегать.

Пес радостно устремляется к деревьям, а его хозяйка поднимается и глядит вопросительно:

–Ну теперь вещай.

–Я хочу вернуть тебя, – захожу сразу с правды. – Все, что я сказал до этого – правда, хоть ты и не веришь.

–Очень сложно поверить, что такая многолетняя любовь так быстро исчезла, – поджав нижнюю губу, отзывается Ирада. – Я же видела, как ты на нее смотрел.

–Долгие годы я действительно думал…верил, что люблю ее. И ты правильно тогда ткнула меня носом в дерьмо. Я не жил, а поставил все на паузу, лелея какие-то иллюзии. А однажды проснулся и понял, что ты была права во всем. Маленькая, а такая умная.

–Аслан, – склонив голову набок зовет Ирада. – Ты все также думаешь, что мне 18. А мне 27. И я не глупая дурочка.

–Я не это имел в виду, ты же знаешь, – касаюсь ладонью ее лица, а она моментально опускает взгляд, но не просит убрать. – Ты мне глаза открыла и показала, как может быть. С тобой жизнь перевернулась и пошла по-другому. Называй это как хочешь: прозрением, системным сбоем, судьбой. Но знала бы ты, как я кайфую от этого.

–От чего? – нахмурилась Ирада.

–От тебя, – признаюсь не только ей, но и самому себе. – От твоей красоты, непосредственности, огня. От того, что ты кроткая и непокорная одновременно. И даже, когда ты в гневе, ты самая красивая женщина на свете.

–Неожиданно, – усмехается она. -А как же Мила и все остальные?

–Нет у меня остальных. И не было после тебя, – признаю я.

–Да ладно? – отстранившись, складывает руки на груди. – Ты думаешь я поверю, что мужчина под сраку лет целый год не шпёхался?

У меня вырывается короткий смешок, потому что я и слова такого никогда не слышал.

–Вот видишь, – смеюсь, а она краснеет. – Таких, как ты больше нет. И отвечая на твой вопрос: нет, я ни с кем не спал.

–А как же…ну…– мнется она, – физиология?

–Нормально, – дергаю уголками рта. – Есть и другие способы. Только наш разговор ушел не туда.

Беру его за руку и сжимаю холодные пальцы. Хочется согреть их своим дыханием, но Ирада сейчас такая ершистая, что я боюсь ее спугнуть.

–Давай начнем сначала? С чистого листа?

–Это сложно, – смотрит с грустью на меня. – У меня перед глазами то Зара, то Мила, то длинноволосые брюнетки. Короче, весь твой львиный прайд.

–Я теперь одинокий лев, – прикладываю ее ладонь к своей груди – туда, где бьется сердце. – Без прайда. И безумно влюбленный.

Она слегка дергает головой и облизывает губы. Как я хочу снова ее поцеловать, попробоваться на вкус и почувствовать под пальцами их бархат.

–Я не знаю, – неуверенно говорит она. – Я пообещала себе больше не влюбляться в таких, как ты.

–А не надо в таких, как я, – хрипеть начинаю от ревности. – Влюбись в меня заново.

Она глядит недоверчиво, наивно, но потом ее взгляд становится глубоким и сосредоточенным.

–Если это опять какая-то игра, – начинает она.

–Это не игра, – перебиваю ее. – Я хочу быть с тобой.

–Аслан…

–Я знаю, что ты встречаешься с другим и могу сам с ним поговорить. По–мужски, – становлюсь жестче. Если надо, я не только поговорю. Кулаки чешутся, я хочу отвоевать у него свое.

–Не надо, – прерывает она меня. – Я уже с ним поговорила.

–Значит, ты теперь одна?

Утвердительно моргает, а у меня как по щелчку, камень с души падает и крылья за спиной вырастают. Она теперь свободна. Она не с ним. И она во что бы то ни стало будет моей.

–Куда ты уезжаешь? – спрашивает тихо Ирада.

–В Астану на неделю.

–Зачем?

–Я открываю здесь компанию – финансовый консалтинг, инвестиции. Короче говоря, у меня там клиенты влиятельные, у которые есть выход на Министерство финансов.

–Мммм, – мелодично тянет она. – Ну что сказать, молодец. Как говорил мой папа: “Лучше быть маленьким самым, чем большим замом”.

–Да. Что-то типа того, – посмеявшись, прикладываю кулак и смотрю на нее из-под бровей. – Ну так что, Ирада. Будешь со мной встречаться? Свидания, цветочки, конфеты и прочее, как ты хотела?

К нам подбегает ее собака и начинает назойливо крутиться вокруг хозяйки. требуя ее внимания. Я жду ответа, а она, как будто специально продолжает меня мучить. На город опустились сумерки, и в парке зажглись фонари. Теплый ветер запутался в ее роскошных волосах, а одна прядь упала на лицо. Она смахнула ее рукой и от этого простого, легкого жеста, я влюбился в нее еще больше.

–Хорошо, – говорит она без тени улыбки на лице. – Но на моих условиях.

–Все, что хочешь, – уже страшно.

–Испытательный срок – месяц, – напрягся, но слушаю дальше. – Только встречи и никакого секса. Никаких левых баб, – размахивает передо мной указательным пальцем.

–И мужиков.

–И мужиков.

–А через месяц?

–А через месяц посмотрим на твое поведение, – заговорщицки щурится она.

–Мне подходит. По рукам. – протягиваю ей ладонь, чувствуя, что первый раунд за мной. Месяц – не так уж и много, когда ждал год.

–По рукам, – ударяет она.

–Поцеловать можно? Если мы теперь встречаемся?

Складывает губ трубочкой и вертит ими туда-сюда, как самая настоящая маленькая девочка. Господи, какая же она нереальная.

–Ладно, целуй, – разрешает она. -Только прилично, а то здесь люди.

–Неприличное оставим на потом, – шепчу ей в губы и ласково припадаю к ним, впервые чувствуя себя самым счастливым.

Глава 33. Холодно-горячо

Аслан

В тот вечер я проводил ее домой и, остановившись из машины, вытащил пакет с шоколадом “Мерси” и упаковкой "Рафаэло". Я помню, что она их любит, особенно зеленые “Мерси”, потому что они с орешками. Белочка моя маленькая. Я ведь все еще смотрю на нее, как на малыша, потому что несмотря на возраст, она выглядит очень молодо. Снаружи она фарфоровая куколка с молочной, нежной, как у ребенка кожей, пушистыми ресницами и губами, точно лепестки роз. А внутри – ураган, девочка-беда, девочка-стресс и наслаждение.

На третий день без нее стало тоскливо. Полулежа на широкой гостиничной кровати, я занимался своим проектом и строил график на ноутбуке. В какой-то момент взгляд зацепился за мобильный, на дисплее которого стояло время: 22.00. Я несколько секунд тупо пялился на него, борясь с желанием схватить и написать ей. Сама она никогда не пишет, а на мои сообщения “доброе утро” и “ как дела” отвечает односложно. Все-таки еще обижена.

Я всегда был очень волевым и терпеливым, хладнокровным и рациональным, но с Ирадой это не работает. Весь мой здравый смысл плавится в голове и огненной лавой устремляется вниз. Отложи ноутбук в сторону, тянусь за мобильным, включаю его и пишу ей в мессенджере:

“Привет”.

Ответ приходит быстро – она онлайн.

“Привет”.

Подкладываю под спину еще одну подушку, устраиваюсь поудобней и печатаю:

“Что делаешь?”

“Догадайся с трех раз”, – приходит через минуту.

“Работаешь?”

“Холодно”.

Таак, поиграть со мной решила. Ерзаю на кровати, пишу сообщение, стираю и все по новой.

“Опять с детьми сидишь?”

“Холодно”.

Ну хорошо. Тогда самое простое.

“Отдыхаешь?”

Синие галочки появляются моментально, но с ответом она почему-то не торопится.

“Тепло”.

“Читаешь?”

Вспоминаю, что она любит это делать и за две недели нашего романа, я видел в ее сумке книги, которые она всегда берет с собой. Меня всегда поражало, как она еще и читать успевает.

“Тепло”.

Игра, в которую она играет, затягивает. Девчонка своими односложными посланиями приближает и отталкивает одновременно. И только я хочу задать ей очередной вопрос, как она присылает мне фотку, от которой у меня в висках стучать начинает.

На снимке раскрытая книга на фоне пенистой ванны и свечей, расставленных у стены и на широких бортиках. Нервно сглатываю, замечая ее длинные пальцы, удерживающие книгу.

“Ванну принимаешь?”

“Горячо”.

Кровь закипает, бурлит и несется по венам с бешеной скоростью. Ирада добивает меня новым снимком: голые коленки – бронзовые от золотистого свечения и влажные от воды. Затаив дыхание и слушая неровный стук сердца, увеличиваю снимок на экране, и мне этого мало. Я хочу больше. Ее хочу.

“Себя покажи”, – требовательно прошу и застываю в ожидании.

“Холодно, Аслан”, – впервые имя мое пишет. - “На сегодня хватит”.

Провоцирует, маленькая зараза.

“Так нечестно”, - отправляю с красным разъяренным смайлом. - “Сказала “А”, говори и “Б”.

“Слишком много букв”, – приходит от нее.

“Я хочу большего”.

“Много хочешь, мало получишь”.

Горло дерет от сухости, в комнате, где горит лишь один настенный светильник с моей стороны кровати, становится жарко. Или это у меня в жилах кипит кровь от ее игры в холодно-горячо.

“Еще одно фото”.

Молчит пять секунд, десять, двадцать…минуту. Нервничаю, сажусь на кровати и сняв белую футболку, бросаю ее на кресло у окна. Когда телефон громко пищит, молниеносно хватаю его и включаю. Прокручиваю вниз и нажимаю на снимок. Кажется, у меня тахикардия от этой девчонки. Дышу через нос, сильно сжимая мобильный. Я сейчас похож на прыщавого четырнадцатилетнего пацана в пубертат, но никак не на сорокалетнего мужика. И ведь первым ей написал, а теперь инициатива имеет инициатора.

“Ладно”, – пишет она и следом кидает фото, на котором она сидит спиной камере. Обнаженная, идеальная, с капельками блестящей воды – я помню, как когда-то целовал ее и проводил пальцами по выпирающим позвонкам. Тонкая длинная шея открыта и на нее спадает пара мокрых кудрявых прядей, а остальные она заколола своим любимым крабом. Я вспоминаю, как она смотрела на меня в упор, поднимала руку, снимала его и взбивала кудри пальцами. Какой я был дурак, что тогда ничего о ней не понял и отпустил.

В горле ком, желание обладать ею так сильно, что больно. От этой тяжести внизу только выть и на стену лезть. Но я же долбанный мазохист, поэтому печатают сообщение:

“Лицо покажи”.

“Снова холодно. Я и так показала больше, чем хотела”, – дразнит Ирада.

“Только лицо”.

“Нет”.

Сажусь на кровати, спускаю ноги на прохладный пол и отправляю:

“Издеваешься надо мной?”

“Конечно”.

“И не жалко меня?”

“Нисколько”.

“Маленькая садистка”.

“Я знаю”.

Так ладно. Хочешь поиграть, поиграем. Решительно встаю и иду в ванную. Никогда этого раньше не делал и не планировал начинать, но она меня завела до предела, а разрядка не светит, поэтому пусть тоже мучается. Встаю перед зеркалом, поднимаю мобильный, фотографию свое отражение без лица, но так, чтобы было видно то, от чего она всегда заводилась – накачанные руки и кубики на животе. Мне далеко до Шварцнегера, но ей всегда нравилось.

Отправляю снимок, который Ирада смотрит через пару секунд. Огоньки становятся синими, на верхней панели отражено, что она онлайн, однако ничего не пишет. Стоит выйти из ванной, как от нее приходит послание:

“Горячо”.

Приваливаюсь к стене и хочу напечатать ответ, но после ее сообщения появляется фотография, на которой она позирует, склонив голову набок и прикрыв глаза. На влажной коже лежат тени, а там, где начинается самое интересное – густая пена, прикрывающая то, что должно быть скрыто от мужских глаз. Я вижу, какая моя девочка разгоряченная, нежная и милая – сама невинность. Но я также хорошо знаю, какой она была когда-то в моих руках, когда я срывал ее стоны и видел, сминал, ласкал и кусал то, что сейчас она показывать не хочет. Дразнит, будоражит, возбуждает как юнца. Точка кипения наступила только сейчас.

–Да блядь, – бросаю телефон на кровать и падаю на пол, опираясь на вытянутые руки.

–Раз, два, три, четыре, – отжимаюсь и считаю в уме, лишь бы отвлечься и прогнать из головы ее горячие фотки.

Никогда еще я не был так близок к провалу.

Глава 34. Холодное сердце

Ирада

–Нафиска, так давай решим, что ты будешь: пиццу или суши?

Держа в руках мобильный, стою над душой племяшки, которая разглядывает себя в большом зеркале в спальне и в который раз не может наглядеться. На ней белая фланелевая пижама-единорог с разноцветными пятнышками, хвостом и рогом, а на мне такая же – только синей акулы. Хвостик сзади тоже имеется, а на капюшоне глаза, красные круги в виде щек, ну и, конечно, зубы. Выгляжу как вполне себе безобидная хищница. Эти пижамы я заказывала в интернете зимой, специально для наших с Нафисой посиделок, потому что я же все же мировая тетя. Но ей приспичило устроить пижамную вечеринку в конце весны, когда на улице плюсовая температура, а дома жарко. Пришлось включить кондиционер, чтоб не задохнуться.

Сегодня мелкая ночует у меня, а завтра ее заберет родной отец – первый муж моей сестры – “глаза-б-мои-его-не-видели” Таир. Когда Нафиса со мной, я разрешаю ей делать все, что угодно, хоть на голове ходить. И она это прекрасно знает.

–Давай пиццу, кичик-апа, – улыбается она. – С ананасами.

–О, господи! – закатываю глаза. – Бедные итальянцы. Знали бы они про пиццу с ананасами. Ну давай еще пеперони закажем.

Оформляю заказ в приложении и убираю телефон в карман. Нафиска взбирается на кровать и начинает по ней скакать, как пони, а потом просит ее покатать. Она легкая, как перышко, поэтому я позволяю ей запрыгнуть мне на спину и бегаю с ней по комнатам, а она задорно хохочет. Симба, поняв, что у нас какой-то кипиш, тоже радостно прыгает и лает. Когда же я чувствую, что сейчас крякнусь, валю ее на диван в зале и сама падаю рядом. Счастливые и веселые пытаемся отдышаться, но все еще хохочем.

–Кичик, апа! Ты такая классная. Я тебя так люблю, – Нафиска ластится и обнимает меня, а я чуть не плачу: моя девочка стала совсем взрослой, я помню, как вчера, когда она первые сорок дней от роду жила с Сабиной у нас, как я брала ее ночами из манежа, чтобы сестра могла попасть, и пела ей колыбельные в этой комнате. Иногда это делали мама с папой. Как жаль, что она не помнит их и никогда не узнает.

–Я тебя тоже люблю, крошка! – тискаю ее и крепко обнимаю. – Что будем смотреть?

–Холодное сердце! – с готовностью отвечает она.

О нееет. Мы его уже раз сто смотрели, я уже наизусть знаю все песни Анны, Эльзы и Олафа. Но Нафиса вообще непреклонна, поэтому находим в онлайн-кинотеатре этот мультик, включаем и опять смотрим.

Когда снеговик затягивает песню о лете, в дверь звонят. Я иду открывать в полной уверенности, что это курьер, который как-то обошел домофон. Опускаю на голову капюшон, прячу глаза чисто ради прикола.

–Здрасьте! – приветствую бодро.

–Ну привет, – как только слышу этот низкий глубокий голос с хрипотцой, тут же покрываюсь мурашками. Почему, Господи. ты позволил увидеть ему меня в этом?

–Фак*, – шепчу тихо, и сбросив капюшон, смотрю ему в глаза.

Аслан стоит в дверях с букетом цветов и пакетом, и еле сдерживает смех, прикрыв рот кулаком.

–Что? – нападаю я.

–Ничего, – сквозь смех отвечает он. – Очень…милый костюм. Это кто?

–Акула. Не видно? – снова надеваю капюшон и показываю наверх пальцем . – Зубы, – поворачиваюсь спиной и двигаю пятой точкой. – Хвост.