Текст книги "Законы Долга (СИ)"

Автор книги: Лия Кохен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Первым заговорил лорд Бартолд. Он искренне извинился перед жрецом и его дочерью за своего вспыльчивого сына, деликатно упомянув про то, что мудрец, возможно, ошибся, ведь за долгое время его невестка так и не смогла зачать дитя. Убежденный в справедливом пророчестве, Зименф выразил уверенность, что никакой ошибки тут нет. Согласно откровению мудреца Дайчира, «будущий король родится из самого сердца льва». И если гномье царство соответствовало на проекции звездного неба его задней лапе, то сердце должно было приходиться на торговый южный город Гиран.

Бартолд был вынужден признать справедливость такого исхода:

– Могущественный Хаэл поклялся завоевать Аден[2] и Орен для истинного короля, потомка великих императоров. А лично мне он пообещал, что, после того как падут эти два великих оплота людей, гномы смогут присоединиться к нему в торжественном марше на Гиран, и тогда юг будет взят. Ты видишь, – сурово обратился лорд к Брунсу, – вам двоим вместе с этой женщиной суждено править одним из величайших городов. И именно там будет зачат ваш наследник – будущий король гномов и правитель всего мира.

– Воистину так, мой лорд, – наставительно произнес Зименф. – Но жажда Вашего сына получить все полагающиеся ему дары немедленно ставит под угрозу весь наш план. Подумайте только, до чего дошли эти двое… – он мельком глянул на Брунса, а затем перевел суровый взгляд на дочь, теребившую в руках салфетку, – разводиться они, видите ли, вздумали. Выясняют отношения, когда на кону стоит благополучие всего народа.

Брунс с супругой смирно выслушивали пылкую речь жреца.

– Неужто вы оба забыли, что мы, гномы, – избранная раса. Даже гиганты признавали это, потому-то и оставили нам самые сокровенные свои тайны в виде книг и лабораторий. Богиня Мафр создала саму землю. И она же создала нас, гномов. Земля держит нас, кормит, дает силу и мудрость. Даже здесь, на самом севере, куда нас безжалостно вытеснили все остальные расы, она дала нам нескончаемые ресурсы шахт и рудников. Но поверьте мне, скоро это время унижения и пресмыкания для гномов закончится, и моей дочери суждено сыграть в этом немалую роль. И если ты, Брунс, – Зименф строго посмотрел на юного графа, – недоволен предоставленной тебе возможностью, я думаю, нам не составит труда найти другого достойного претендента, хотя, зная твоего отца, многоуважаемого нашего лорда Бартолда, я бы очень хотел, чтобы именно ты был рядом с моей дочерью.

Брунс еще раз принес свои извинения как жрецу, так и супруге, и, разрешив все вопросы, собрание было распущено.

Юнуши слово в слово передала беседу ожидавшему ее в библиотеке Ирасу, на что тот лишь посочувствовал, что графиня снова оказалась втянута в события, которые ей не по душе.

– Но это не самое страшное, – промолвила гномка, помрачнев. – Лорд Бартолд намерен отослать тебя обратно в Рун. Он четко дал всем понять, что отныне наши тренировки окончены. Конечно, немалую роль в его решении, как всегда, сыграл мой отец.

Ирас не нашел, что сказать.

Графиня была подавлена. Обняв Ираса на прощание, она поблагодарила его за все хорошее, что он для нее сделал за то недолгое время, что они были знакомы, после чего, сдерживая плач, выбежала вон из библиотеки.

Уже в холле сам лорд Бартолд передал Ирасу те же слова, но в более грубой форме, потребовав, чтобы паладин немедленно собирал вещи и к вечеру отбыл в Рун, где он может возвращаться в тюрьму или присоединиться к армии Его Величества по усмотрению отвечающих за него мастеров и магистров.

– И отныне не смей и на сотню шагов приближаться к моей невестке, – закончил гномий лорд свою гневную речь.

Ирас, поклонившись, вышел вон и, вернувшись в свою каморку, немедленно взялся за перо.

«Герцог!

Пишу Вам срочное письмо, поскольку по приказу вашего протеже в Шуттгарте, а именно лорда Бартолда, буду вынужден покинуть город до заката этого дня, в связи с чем мне придется прервать свою миссию. Замечу, что в таком случае интересующая Вас особа останется без моего покровительства, защиты и поддержки в среде неблагоприятной и не способствующей ее обучению. К тому же вынужден доложить, что Ее Светлости и так уже был причинен значительный физический ущерб со стороны ее мужа-самодура, и я выражаю искренние опасения за ее жизнь и благополучие. Не так давно и на меня самого было совершено покушение, и я практически уверен, что в этом замешан сам граф Брунс. Нападавшие были мелкими наемными разбойниками, в связи с чем, даже если бы их и задержали, практически невозможно бы было доказать причастность к этому происшествию сына лорда. Посему уповаю лишь на Ваши своевременные и разумные действия.

Ваш слуга, Ирас».

[1] Крафт – процесс создания гномами уникальных вещей с помощью специальных ремесленных умений, недоступных остальным расам.

[2] Аден – столица одноименного южного королевства.

Глава 6. Избранная

***

Две недели спустя

Распутица не стала препятствием для запланированной еще на прошлой неделе прогулки. В то время как остальные дамы, аккуратно придерживая подолы своих пышных длинных юбок, старались обходить особо слякотные места, графиня шла напрямую, не заботясь о том, что ее кожаные сапожки или новое платье будут испачканы в грязи. Погода была солнечная и по-весеннему теплая, утро ясное и безветренное – именно такое, какое могло бы соблазнить дам и их провожатых выйти на воздух после затяжного месяца дождей и буранов. Снег почти полностью сошел с южной окраины города, куски льда неспешно плыли на запад по оживающей реке, а подножия холмов покрылись первой зеленой травой. Воспользовавшись прекрасной погодой, компания, состоящая из дюжины представителей шуттгартской элиты и еще около десятка их сопровождающих, прошла пешком уже около километра по дороге, ведущей к Северному Лесу. Юнуши, идя рядом с одетым в длинный теплый балахон Ясеком, с удовольствием любовалась представлявшейся ей картиной и старалась не подавать виду, как рада она, что друг-священник смог составить ей компанию. Впереди шла стража, отгоняющая от прогуливающихся дам и кавалеров назойливых людей-ящеров, позади шествие замыкали лакеи, ведущие за уздцы ездовых бычков на случай, если кому-то из дам расхочется топать по весенней грязи. Сопровождающие графиню на прогулке маркизы и баронессы, тоже, по-видимому, устав от долгого сидения в каменных стенах, довольно ступали обутыми в изящные сапожки ножками по сухой обочине дороги, наслаждаясь пением птиц и журчанием бегущих с холмов ручьев.

– Ты сама их видела? – с недоверием в голосе спросила пожилая баронесса племянницу, на днях прибывшую навестить свою старую тетушку из Годдарда, воспользовавшись тем, что и в северный край наконец-то пришла весна.

Племянница, молодая девушка в светло-лиловом свободном платье с высокой талией и коротком меховом жакете, осторожно обойдя очередную лужу, утвердительно кивнула:

– Хоть они и прячутся в заброшенном здании ткацкой мануфактуры в старом районе города, нам посчастливилось однажды наблюдать, как двое из них, мужчина и женщина, выходили из дальних, западных, ворот города.

– Кстати о тканях, душечка… – перебила их гномка с ярко-рыжими кудрявыми волосами в пышном бордовом платье; ее веснушчатое лицо, казалось, не умело выражать ничего, кроме восторга и презрения, – какой необычный фасон у Вашего платья, – удивилась она. – Неужто сейчас и в столице носят подобные?

Девушка в лиловом платье довольно кивнула, небрежно заметив, что кринолин уже год как вышел из моды.

Рыжая гномка недовольно фыркнула, но тут же обернулась к идущему позади нее в компании остальных мужчин супругу, заметив, что теперь-то уж тот не отвертится от намеченной ими еще прошлой осенью поездки в Рун.

– Конечно, дорогая, как пожелаешь, – отозвался гном, не особо обращая внимания на трескотню жены, и тут же вновь вернулся к обсуждению более серьезных, на его взгляд, тем, нежели женские костюмы.

– Не знаю, осмелюсь ли я надеть столь облегающий наряд, – заметила юная девица в приталенном зеленом пальто и желтой шляпке с пером, бросая пикантный взгляд на шагающую рядом с ними компанию молодых кавалеров. – Есть вещи, к которым не так-то просто привыкнуть.

– Ко всему можно привыкнуть, милочка, – небрежно заметила пожилая баронесса.

– Воистину, моя тетушка права, – поддержала ее племянница, явно довольная тем, что ее персона привлекла к себе всеобщее внимание. – Стоит вспомнить только недавнюю свадьбу лорда Винфрида.

– Ах, лорд Винфрид, – гномка в желтой шляпке восторженно закатила глаза, – я всегда считала его одним из самых красивых и доблестных мужчин на свете – еще задолго до того, как сам король назначил его своим наместником в Руне.

– Да, с тех пор молодой маркиз стал самым завидным женихом королевства, – заметила баронесса.

– И надо же, из всех достойных девиц Элмора он почему-то выбрал это уродливое создание, эту зеленокожую великаншу, – обиженно добавила девушка.

– Помните, как мы думали, что никогда не свыкнемся с этой мыслью? – подхватила ее мысль племянница баронессы. – И ничего, привыкли. В Руне даже одно время было модно принимать ванны с полынью и медным купоросом, чтобы добиться цвета кожи, сходного с тем, что имела новоиспеченная леди Руна.

– Какой ужас, – рыжая гномка неодобрительно покачала головой.

– Как бы то ни было, мы все должны быть весьма благодарны тому, что эта мода не добралась до Шуттгарта, – с насмешкой заметила баронесса, и остальные дамы не смогли с ней не согласиться.

Меж тем Юнуши до смерти хотелось продолжить тему объявившихся недавно на севере странных существ, камаэлей. Говорили, что они прибыли сюда по поручению короля Амадео Кадмуса, но почему им вздумалось поселиться в Годдарде, и как на все это посмотрел его лорд, герцог Хаэл, и что намерен со всем этим делать король Астеар – этого никто не знал. К большому сожалению графини, тема крылатых гуманоидов была закрыта так же внезапно, как и началась, по велению престарелой баронессы, чинно вышагивающей в рядах всеобщей пестрой компании.

Темы фасонов платьев и шляп вскоре утомили абсолютно не интересующуюся модой Юнуши, и, оставив женское общество, она примкнула к мужскому, где велись разговоры более волнующего и увлекательного, по мнению графини, содержания. Все обсуждения сводились к одному: Императорскую Гробницу в последнее время начали наводнять злобные сущности различного происхождения, от вполне безобидных расхитителей до восставших из могил мертвецов и гигантских подземных скорпионов. К тому же с недавних пор в бесконечных коридорах стали замечать небольшие скопления демонов. Чтобы исследовать данный вопрос подробнее, вся территория древних захоронений, включая гробницы императоров, была изолирована от случайных посетителей до тех пор, пока отряд правителя Годдарда не поймет, в чем причина появления демонических сил в этом святом месте.

Поняв, что и здесь она ничего конкретного не узнает, Юнуши оставила великосветское общество и вновь присоединилась к самозабвенно рассматривающему весенние пейзажи Ясеку. Процессия шла медленно, и, воспользовавшись этим, Юнуши и Ясек ушли вперед, заверив охранников, что дальше моста они не пойдут. Перейдя прочный каменный мост, они дошли до места, откуда открывался широкий вид на вяло текущую в сторону моря полноводную реку, холм, лес и неуклюже возвышающееся над ним деревянное строение древней гномьей крепости. Разодетые в яркие весенние наряды дамы и их провожатые разбрелись по сосновой рощице, пока двое стояли на мосту, наблюдая за медленно движущимися, сталкивающимися и плывущими к морю кусками льда.

Убедившись, что ничье внимание на них не задерживается и что разговор их не может быть услышан, Ясек поинтересовался о самочувствии Ее Светлости. Юнуши потерла щеку, на которой прежде красовался здоровенный синяк. И хотя старушка-знахарка залечила ее личико в тот же вечер, как они оба, граф и его супруга, получили строгий выговор от своих отцов, Юнуши никак не могла избавиться от ощущения, что незримый шрам навеки преобразил ее лицо. Однако настроение графини было превосходным, как и погода. Их тренировки с Ирасом возобновились, и теперь Юнуши не была намерена пропустить ни одну из них. Несмотря на приказ отправить ее учителя обратно в столицу, лорд Бартолд уже на следующий день пересмотрел свое решение и вновь послал за угрюмым человеком. Даже сам верховный жрец, всегда выступающий против боевых занятий своей дочери, ни с того ни с сего вдруг заявил, что, учитывая предстоящие события и назревающий конфликт между королевствами, Юнуши просто обязана быть к ним физически подготовлена. Сам же граф в знак извинения преподнес жене примирительный подарок – крошечного дракончика.

– Я назвала ее Гриммур, – сообщила она Ясеку. – На языке гигантов это слово означало что-то неспокойное и предвещающее беду.

– Странный выбор, – заметил человек, подставляя солнцу свое бледное, почти белое, лицо.

– Эта малышка вырастет забиякой и доставит много проблем любому, кто вздумает иметь со мной дело, – довольно сказала гномка. – Она уже пару раз цапнула Брунса, и в стойлах на нее вечно жалуются. Вот увидишь, она вырастет отличным компаньоном.

– Я все же не понимаю, почему тебе не наймут другого учителя, – Ясек озабоченно посмотрел на подругу, – почему с тобой занимается этот странный тип…

– Не называй его так, прошу.

– Но у меня от него вправду мурашки по коже. Весь в черном, суровый, а взгляд такой, словно бы он и не живой вовсе.

– Очень он даже живой, – Юнуши рассмеялась. – Ты так говоришь, потому что толком не знаешь его. Он суровый, потому что на его долю выпали тяжелые испытания, которые иным и не снились. А неживой… Мне кажется иногда, что ему и вправду жизнь дается в тягость. Но все равно ты не прав. Он мой друг. Пусть со всеми он суров и неразговорчив, но со мной он сама доброта и обходительность.

– Как твоя Гриммур? – улыбнулся Ясек.

– Да! Именно так.

– Но все равно, – не унимался клирик, – я очень тонко чувствую такие вещи, ведь постоянно занимаюсь очищением своего разума долгими молитвами, а тела – строгими постами. И я словно нутром чую темную энергию, затаившуюся в его сердце.

– Ах, Ясек! Везде тебе мерещатся происки темных сил. Даже те безобидные сны, что доставляют мне столько удовольствия, вызывают у тебя дрожь.

– Именно так, Юнуши. Разве ты сама не видишь, что есть что-то недоброе во всех этих видениях?

– А мне нравится. Когда мне впервые привиделось, что темное облако блуждает внутри меня, я очень испугалась. Но мне кажется, что я научилась им управлять. Я словно вживую ощущаю, как могу перемещать этот маленький смерч внутри своего тела. И чувствую, что если смогу выпустить его наружу, то небывалая мощь пробудится под моим контролем. Но потом я просыпаюсь и понимаю, что это всего лишь сон…

– Именно так. Гномы никогда не смогут владеть такой магией, которая тебе снится. Твои фантазии, все то, что ты читаешь в древних книжках, очень сильно впечатывается в твой разум, и твое желание обрести силу выдает подобные сны. Но теперь, когда сам лорд разрешил тебе тренироваться, нет необходимости в подобных выдумках.

– Я не обычный гном, позволь тебе напомнить, – возмутилась графиня. – Я – избранная. И когда мы возьмем под свой контроль юг и я сяду на трон Гирана, я сделаю тебя первосвященником церкви Эйнхасад. – Заметив задумчивость в лице друга, Юнуши посмотрела тому в глаза и спросила, разве он не желал бы этого.

– Я родился в Гиране, – тихо отозвался Ясек на ее вопрос. – Мои родители не были именитыми горожанами: мать работала служкой при храме, а отец и вовсе был гробовщиком, и когда угроза покорения Адена Грасией стала реальной, они бросили все то немногое, что имели, и бежали от войны как можно дальше на север. Мне тогда было всего лишь пятнадцать, но в моей голове навсегда отложилось, что война – это что-то очень плохое, страшное. Больше всего я бы хотел уехать из этого промозглого края на юг, с тобой, – Ясек выразительно посмотрел на свою маленькую подругу, – но не так, не ставя на колени людей, которые ничем не отличаются от нас самих, не посредством кровопролитий и захватов. Когда-то мы мечтали отправиться на юг, но никогда я не полагал, что это случится ценой чьих-то жизней. Поэтому нет, – Ясек по-детски сдвинул брови, – я бы этого не хотел.

Юнуши сконфужено помялась на месте, хотела сказать еще что-то, но их окружили дамы.

– Графиня! Давайте, кто дальше бросит, – со смехом обратилась к ней девушка в зеленом пальто и широкополой желтой шляпке. Набрав шишек, женщины начали бросать их в реку, стараясь попасть на льдины. Юнуши присоединилась к игре, бросив виноватый взгляд на Ясека, который одиноко побрел в сторону города.

Уже вечером Юнуши нашла его перед главным алтарем храма. Встав подле него, она осторожно, чтобы никто не видел, взяла его за руку. Морды каменных птиц сурово смотрели на них с поддерживающих массивный потолок колонн.

– Прости меня, – чуть слышно прошептала она. – Там, на мосту, я наговорила тебе какую-то чушь.

Ясек молчал, вперившись взглядом в занесенный над ним меч многометровой каменной статуи Богини Света.

– Неужели ты мог подумать, что я на такое способна? Да даже если бы мне предложили стать королевой всего света, я не осталась бы рядом с этим лицемерным негодяем, моим мужем. Ясек, – продолжала Юнуши, – нам обоим предстоит подучиться, как считаешь? А как только начнется война, я обещаю: мы оставим Шуттгарт и убежим далеко-далеко от всего этого.

Ясек опустил взгляд и с надеждой посмотрел гномке в глаза.

– Так ты со мной? – улыбнулась Юнуши, и в ответ молодой служитель церкви крепко сжал своей рукой ее маленькую ладонь.

Два взгляда обратились ввысь, встретившись с лицом Первобогини, и им обоим показалось, что та едва заметно улыбнулась.

Глава 7. Предатель

***

Год 1924, 2 года спустя,

руины на юге Шуттгарта

Кроваво-красная луна светила над головой в ярко-синем небе и казалась на его фоне чем-то до ужаса абсурдным и инородным. Графиня стояла на краю гигантского кратера, на дне которого копошились уродливые механические создания – детища полоумного профессора, обитающего неподалёку от руин в древней заброшенной лаборатории гигантов. Ирас стоял за спиной подопечной, внимательно рассматривая огромный комплекс лаборатории, переливающийся всеми оттенками зеленого и голубого. Хоть сердце последнего гиганта прекратило биться более тысячи лет назад, сердечник заброшенной лаборатории продолжал функционировать. Каменные глыбы медленно парили в воздухе, делая за час полный оборот вокруг трех гигантских колонн, две из которых, хорошо сохранившиеся, казалось, упирались верхушками в небеса, а одна была уничтожена взрывом небывалой мощи почти до основания, так что парящим камням оставалось лишь вращаться в воздухе вокруг заданной много веков назад оси.

У палаточного городка, раскинутого неподалеку от кратера, граф Брунс, окруженный десятком своих бойцов, спорил о чем-то с пожилой миловидной гномкой. Через несколько минут он подошел к графине, сторонясь ее залатанного сурового мастера, и с негодованием сообщил, что старуха требует запретить «сумасшедшему профессору» продолжать свои эксперименты с магией гигантов.

– Видите ли, его големы заполонили всю округу, – проворчал он.

– Брунс, – сухо отозвалась графиня, – эти големы и вправду стали представлять реальную угрозу жителям Шуттгарта: стражники в городе не единожды замечали их бродящими под городскими стенами, а недавно в лесу нашли несколько убитых дровосеков.

– Орки? – гном невинно покосился на жену, пожимая плечами.

– Одного из них пробурили насквозь каким-то металлическим предметом, – отозвался молчавший до этого Ирас, – а голова второго была смята в лепешку одним единственным ударом. Сомневаюсь, что это орки.

– Тебя кто-то назначил в мои ассистенты? Или в сыщики? – гном на своих маленьких ножках подскочил к Ирасу, которому доходил едва ли до груди, и гневно взглянул на него.

Ирас молчал, но заговорила графиня:

– Эти опыты надо прекратить.

– Ни за что, – повел рукой Брунс. – И мой отец высказал четкую позицию по этому поводу: пока профессор единственный, кто смог расшифровать надписи из лаборатории, мешать его дальнейшей работе категорически запрещается.

– Бред какой-то, – фыркнула Юнуши. – Все его попытки создать послушную армию разумных големов терпят крах уже на протяжении двух десятилетий. Пока угроза нападения этих неуправляемых созданий реальна, необходимо уничтожить их всех, – предложила она.

– Вы, женщины, сговорились что ли? – Брунс бросил гневный взгляд на стоящую у телеги пожилую гномку, сверлящую его недовольным взглядом.

– Юмильда права, – не успокаивалась Юнуши. – Эти создания опасны. Я слышала, один из них убил ее мужа.

– Ну так и нечего селиться в месте, где проводятся опасные для жизни опыты.

– А где же им заниматься своими исследованиями, если эти големы сначала заполонили всю лабораторию, потом оккупировали кратер, а теперь все чаще и чаще их замечают у города и даже на границе с Замёрзшим Лабиринтом?

Граф и графиня долго стояли друг напротив друга, сверкая яростными взглядами. В конце концов гномка, выразительно фыркнув, отвернулась от супруга и резким шагом направилась в сторону лагеря, чтобы заверить старушку-археолога, что она лично поговорит с лордом и будет настаивать на закрытии лаборатории и уничтожении неудачных экземпляров големов – то есть их всех.

– Ты получил доступ к складам и арсеналам, – прорычал Брунс, когда остался один на один с темным паладином. – Ты втерся в доверие к моему отцу и получил право везде сопровождать мою несносную женушку. Ты научил ее сражаться, и она настолько осмелела, что добилась того, чтобы ее включили в Городской Совет. Но я слежу за тобой, изменник: один неверный шаг – и ты у меня вернешься в темницу, и на этот раз ты сгниешь там, клянусь тебе.

Ни один мускул не дрогнул на лице паладина. Он молча стоял, наблюдая за тем, как две гномки, рука об руку прогуливаясь по лагерю, оживленно беседуют.

– Я знаю правду, – не унимался Брунс. – Это не мой отец вызвал тебя тогда из Руна. Это сделал герцог Хаэл. Не знаю, какую игру он ведет, но я ему не доверяю.

– Учитывая, что это именно герцог поставил Вас с лордом-отцом туда, где вы сейчас есть, это очень странное заявление.

– Вот именно, – игнорируя комментарий человека, продолжал гном, все больше распаляясь. – Разве не странно, что не король назначает своих наместников, а какой-то там темный эльф?!

– Хаэл – лидер Северного Альянса и главнокомандующий армией Его Величества, – сухо отрезал Ирас, – и подобные разговоры как бы Вас самого не довели до тюрьмы, милорд, – Ирас сурово посмотрел в темно-карие, почти черные, глаза Брунса, и тот весь покраснел от гнева. Окликнув жену и подозвав стражу, он немедленно приказал всем возвращаться в город.

Они уже почти дошли до моста через реку, как на их пути встретился очередной голем. Подойдя к неподвижной деревянной бочке на колесах с металлической рукой-клешней, Юнуши склонилась над ней и прочитала написанные на корпусе слова: «Голем-разведчик номер двадцать восемь». Гномка усмехнулась, но тут же вздрогнула, так как клешня голема внезапно пошевелилась. Машина, словно бы ожив, вся затряслась и затем тронулась с места, скрипя колесами. Не успел граф вымолвить и слово, как его супруга, одетая в легкое шерстяное платье, выхватила из рук одного из охранников булаву и двумя ударами разнесла голема в щепки. Брунс поморщился, а Ирас довольно ухмыльнулся: его ученица делала успехи. Теперь она обращалась с оружием не хуже любого охранника королевской гвардии, а со щитом – и того более умело, так что почти всегда отбивала даже по-настоящему опасные удары своего учителя. Ирасу доставляло удовольствие осознавать, что он смог слепить бойца даже из такого, заведомо сомнительного, материала.

Юнуши довольно взглянула на Ираса, затем бросила вызывающий взгляд на мужа и, вернув охраннику оружие, небрежно расправила складки на подоле. Несмотря на свой уже недетский возраст, графиня выглядела и вела себя как сущее дитя. Она так и продолжала носить одну косичку на левом боку, оставляя волосы с правой стороны коротко стриженными, чем неимоверно бесила мужа. Она очень много времени проводила теперь со своим другом, священником Ясеком, но Ирас никогда и не думал расспрашивать свою воспитанницу об их с клириком отношениях, хотя и чувствовал, что тот играет важную роль в ее жизни. Граф, безусловно, возражал и против этой, столь странной, компании своей жены, но первосвященник не видел ничего плохого в том, что юная графиня выказывает подобную набожность, постоянно общаясь с духовным лицом, и на все подозрения Брунса сурово отвечал, что Ясек давно уже дал обет безбрачия, и ни у кого из высшего духовенства нет ни единой причины усматривать что-то предосудительное в их частых беседах с графиней, тем более что почти все они происходят в кругу достопочтенных лиц. Ирас, однако, знал, что графиня нередко ускользает и среди ночи, чтобы навестить своего друга, хотя, как и знающая все подробности этих отношений Алис, он ни разу не поставил репутацию своей подопечной под сомнение.

Но тайные ночные исчезновения графини не ограничивались лишь посещением храма Эйнхасад. Однажды Ирас, блуждая по городу, заметил, как Ее Светлость забежала в один из маленьких домиков нижнего района, где провела не менее пяти часов. Ираса весьма заинтересовал этот случай, и он вновь наведался в тот же квартал средь бела дня. Спустившись по длинной узенькой лестнице в душный подвал, он понял, что это была обыкновенная дешевая таверна, из тех, где гномы делятся рассказами о добытых ими сокровищах и обмениваются информацией о хороших местах для охоты. И в следующий раз, заметив, что графиня, оставив на закате свой особняк, направляется не к храму, а в нижнюю часть города, Ирас проследовал за ней. Сначала он предполагал, что та просто наведывается в таверну, чтобы поболтать с гномами и послушать их басни, и поэтому был весьма озадачен, не обнаружив ее там, хотя он готов был поклясться, что видел ее фигурку, исчезающую за маленькой скрипучей дверью. Ирас осмотрел все комнатки и углы заведения. В тесном помещении было, вероятно, две-три дюжины гномов, но графини среди них не оказалось.

В следующий раз история повторилась, и затем еще раз.

– Ты следишь за мной? – графиня возникла у него за спиной, как только он в очередной раз переступил порог заведения в попытках разобраться в происходящем.

– Я волнуюсь за Вас, – только и смог вымолвить ее учитель.

– Идем, – графиня взяла его за руку и повела в тайную комнату, расположенную позади кухни.

Трактирщик проводил их приветливым взглядом и широкой улыбкой, сверкнув рядом золотых зубов.

Одна-единственная свеча освещала помещение, все заставленное сундуками. На стенах висели разные виды оружия, больше походившие на орудия крестьян, нежели на экипировку воина: тут были косы, молотки, палицы, самодельные ножи и даже несколько примитивных луков.

– Отвернись, – приказала графиня, и Ирас тотчас же развернулся на каблуках и смущенно уставился на дверь. За его спиной гномка долго шуршала многочисленными юбками и подъюбниками, открывались, скрипя, и хлопали крышки сундуков, и наконец она позволила ему снова повернуться.

Ирас обернулся и даже присвистнул от изумления: перед ним стоял юный гном-охотник в потертой кожаной броне с грубой подкладкой и стоптанных меховых сапогах. Волосы его были спрятаны под круглую войлочную шапочку с помпоном, на лбу красовались очки со вставленными в них огромными линзами, лицо было все измазано сажей, а в руках он держал обыкновенный кузнечный молоток. И только большие розовые глаза, восторженно глядящие на Ираса, выдавали в этом неряшливом гномике графиню Юнуши.

– Вот так так… – только и смог вымолвить Ирас после минутной паузы.

– По мне – просто восхитительно, – воскликнула графиня, вертясь на месте, с тем чтобы учитель мог ее как следует рассмотреть, – но мне некогда с тобой долго болтать – ребята уходят через десять минут, и я должна уже быть у ворот.

– Они знают, что Вы не… эти ваши ребята, они осведомлены о том, кто Вы на самом деле? – обеспокоенно поинтересовался Ирас.

Прикусив нижнюю губу, гномка захихикала:

– Знают лишь Алис да трактирщик, – сообщила она. – Видел, какие зубы мы ему вставили?

Ирас кивнул, вспомнив сверкающую улыбку хозяина этого сомнительного заведения.

– Все остальные знают меня как Натти – сиротку из мусорного квартала, мечтающего стать помощником кузнеца и пытающегося раздобыть деньжат на приличный молот. И теперь еще ты, – графиня легонько ткнула Ираса в живот, – ты знаешь правду, но тебе я доверяю безоговорочно.

– Да, и я… – задумчиво произнес Ирас, еще не определившись, как реагировать на подобную новость, но тут же сурово уставился на пританцовывающую от нетерпения гномку. – Говорите, что доверяете, – заметил он с укоризной, – но почему тогда с самого начала все это от меня скрыли?

Юнуши замерла на месте в нерешительности. Ирас не хотел принуждать свою госпожу к ответу, но все-таки ждал, что же она скажет.

– Понимаешь… – начала гномка, приблизившись вплотную к Ирасу, чтобы, как ему показалось, поведать какую-то тайну, – я тебе ничего этого не говорила, чтобы не поставить тебя в неловкое положение… – Ирас видел, что она колеблется, но чувствовал, что вот-вот услышит какое-то признание, и молча продолжал смотреть на графиню. – В общем, я думаю, что скоро мне удастся сбежать, – произнесла женщина почти шепотом, – и я очень не хотела бы, чтобы ты тогда был под подозрением, когда мы с Ясеком исчезнем.

– С Ясеком? – удивленно переспросил Ирас.

Юнуши кивнула.

Ирас помедлил, прежде чем заверить графиню, что она переживала напрасно.

– Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь, Ваша Светлость, – сказал он и отвесил гномке неглубокий поклон.

Глаза графини блестели от необычайной признательности.

– Никогда, никогда меня так не называй, – попросила она Ираса. – Я – просто Юнуши, твоя злополучная ученица.

– Вы прекрасная ученица, – улыбнувшись, поправил ее Ирас.

– А ты – мой настоящий друг.

Смахнув слезу грязной перчаткой и еще больше размазав сажу по лицу, графиня заявила, что ей уже пора, и, еще раз поблагодарив темного паладина, направилась к двери.

– Натти! – позвал ее Ирас, когда она уже ступила на порог. – Ты забыл свой щит.

– Там, где мы охотимся, он мне не пригодится, – ухмыльнувшись, заметила графиня. – Мы идем на равнины – там одни гоблины да облезлые шакалы.

– И в чем смысл? – не понял Ирас сути подобных похождений графини.

– Смысл в том, – усмехнулась гномка, – что там я спокойно могу учиться «вскрывать» трупы.