Текст книги "Законы Долга (СИ)"

Автор книги: Лия Кохен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Это келья для тех, кто совершает долгую молитву, готовя себя к отречению от мирской жизни, – пояснил Ясек, прикрывая проход деревянной доской, служившей вместо двери, и зажигая прихваченную с собой свечу. На их счастье желающих отречься от мира в тот день не нашлось.

– Юнуши! – обратился клирик к графине, закрепив свечу в стенной нише; глаза его радостно светились. – Ты вернулась… – тут же голос его вдруг стал строгим, – но я прошу тебя больше никогда так не делать.

– Я не знала, что у тебя сосед, – оправдывалась гномка.

– Его подселили ко мне на прошлой неделе. Он лишился родных, и его из Руна перевели сюда.

Юнуши разочарованно вздохнула: как же хорошо раньше было проводить вечера в комнате Ясека и говорить обо всем на свете. С их знакомства прошло уже много лет, но Юнуши до сих пор предпочитала общество молодого послушника всем остальным, включая своего мужа и глупышку Алис.

– И вообще, – продолжал Ясек, – ты теперь замужняя дама, невестка лорда…

Юнуши закатила глаза.

– Иначе было нельзя, – пыталась она вновь оправдаться. – Отец всю жизнь готовил меня для чего-то великого, и вот теперь этим великим стал брак с самым напыщенным гномом королевства.

– Тебе не следует говорить так о своем муже, – наставительно заметил клирик.

– Да, прости меня… Тем более что этот самодовольный голубь наконец-то исполнил мою просьбу.

Ясек во все глаза смотрел на довольное личико подруги.

– Я буду заниматься! – вскричала гномка и чуть не захлопала в ладоши. – И уже через год – максимум, через два – я смогу сама постоять за себя, и тогда мы сможем… мы сможем… – Юнуши осеклась, заметив неуверенность в лице собеседника. – Что-то не так? – прищурилась гномка, глядя другу в глаза.

Тот минуту помедлил и затем сообщил, что его и еще трех послушников из почти двух десятков юношей, воспитывающихся при храме, выбрали для продолжения обучения.

– Мне пророчат судьбу епископа, если я буду усердно заниматься, – важно пояснил он. – А потом лучший из нас троих станет главным помощником Первосвященника Барила.

Юнуши с воодушевлением встретила это известие.

– То, что в тебе разглядели магические задатки, – это просто невероятно славная новость, – радостно выпалила она. – Когда ты будешь посвящен в сан епископа, то сможешь лечить. Лучшего мы даже ожидать не могли: воин и лекарь – мы станем непобедимым дуэтом, сможем отправиться, куда захотим… Мне бы еще освоить мастерство «извлечения»[10] – и мы станем сами себе хозяевами… – Юнуши вопросительно посмотрела на притихшего приятеля. – Или ты уже передумал и теперь мечтаешь вместо странствий по миру прожить всю жизнь при церкви, нося красную рясу и вытирая сопли за дряхлым старикашкой?!

Ясек бросил на графиню недовольный взгляд.

– Да, прости, – опомнилась та. – Ведь мой отец точно такой же старикашка, и моя старшая сестра Квифен сочла высшим благом посвятить себя полностью служению Мафр. Просто мне всегда казалось, что ты не такой…

Ясек с улыбкой успокоил подругу:

– По-прежнему высшим благом для меня было бы бросить все и пуститься с тобой в путешествие по белу свету. Ты же знаешь, как я… – юноша запнулся, – как высоко я ценю нашу дружбу. Но, Юнуши… теперь, когда ты замужем, неужели ты сама не видишь, что это почти невозможно? Ты невестка лорда Шуттгарта. Прости, если ты не видишь в этом ничего странного, но для меня это выглядит как препятствие, которое мы не сможем преодолеть.

– Если только мой муженек не вздумает от меня отказаться, – Юнуши хитро посмотрела в серые бездонные глаза клирика.

– О чем ты? – обеспокоенно спросил Ясек.

– Любой мужчина-гном вправе отказаться от жены, если она не способна дать ему дитя.

– Во-первых, ты не просто женщина, ты дочь Верховного Жреца, а во-вторых, – продолжил клирик неуверенно, – рано или поздно ты все равно… ну…

– О! Поверь, что-что, а супружеский долг Брунс исполняет регулярно и весьма усердно. Да только вот два года уже прошло, а я так и не понесла. Вдруг я и вправду не способна зачать ребенка?

– Ты говоришь об этом с такой радостью? – Ясек глядел на подругу, озадаченный ее словами.

– Я рада, воистину, – уверенно воскликнула юная графиня, – ведь это мой единственный шанс надеяться на ту жизнь, которую я всегда мечтала иметь. Меньше всего я хочу остаться с Брунсом, притворяться леди и исполнять чьи-то ожидания.

– Ты невозможная, ты знаешь? – Ясек нежно провел холодными пальцами по теплой пухлой щечке гномки. – Ты живешь жизнью, о которой мечтает любая девочка с самого рождения.

– Ах да, – нахмурилась та, отстраняясь, – жить во дворце, выйти замуж за принца и с утра до ночи выбирать наряды: платье к завтраку, платье к ужину, платье к прогулке… Ненавижу платья! – Юнуши хлопнула ладошкой по холодной каменной стене. – Но теперь все будет по-другому. Вот увидишь!

Ясек нежно зажал ее крошечные ручки в своих, прежде чем сказать, что он очень хочет в это верить и будет усердно молиться за них обоих.

[1] Чинары – дословно «трофеи», потомки-полукровки похищенных разбойниками с севера светлых эльфов, родившиеся в Элморе и забывшие свои корни.

[2] Эльфы – малочисленная раса, созданная, согласно древним сказаниям, богиней Эвой, младшей дочерью Верховной Богини Эйнхасад. Эльфов отличает субтильное телосложение, высокий рост и длинные заостренные кончики ушных раковин.

[3] Годдард – один из основных городов Элмора, считающийся военной столицей северного королевства.

[4] Кхаватари – мастер боевого искусства «кабарт», не предполагающего использование никакого оружия, кроме собственного тела.

[5] Эйнхасад – Богиня Жизни и Света, признаваемая верховным божеством в среде людей.

[6] Мафр – Богиня Земли, покровительствующая крестьянам, ремесленникам и путешественникам, главное божество для гномов.

[7] Кукабурра – нелетающая двухголовая птица, достигающая четырех метров в высоту.

[8] Телепорт – устройство или живая сущность, обладающие возможностью переносить материальные объекты из одной точки мира в другую.

[9] Клирик – служитель церкви Эйнхасад.

[10] «Извлечение», или «вскрытие» – процесс, позволяющий раскрыть духовные свойства живых объектов и получать из их тел редкие ресурсы и предметы. Данный вид мастерства доступен лишь гномам, как знание на стыке науки и магии, завещанное им самими гигантами.

Глава 3. Предатель

***

Месяц спустя, замок Шуттгарта

Ровно двадцать девять дней прошло с тех пор, как Ирас ступил впервые на обледеневшие земли самого северного региона королевства. И вот уже восемь из них, как он, сопровождая свою титулованную воспитанницу, перебрался из шумного промышленного города в находящуюся неподалеку холодную мрачную крепость, которую кто-то додумался назвать Берилловым Дворцом. «Студеный Замок, Дворец-Шестеренка, Пасть Льва, Чертог Мороза – как угодно можно было назвать эту уродливую громадину, но не именем прекрасного минерала», – возмущалась графиня, его ученица, и Ирас признал, что полностью с ней согласен, увидев его впервые. Грузное строение, примыкающее к покрытой вековыми снегами скале, поговаривали, не способно было полностью прогреться даже в теплые летние месяцы, а зимой и вовсе приходилось кутаться в пальто и меха, перед тем как выйти из отапливаемой камином комнаты в холодный мрачный коридор. Замок имел ступенчатую структуру: каждый последующий уровень располагался над предыдущим и был меньше его в два раза. С любого балкончика, фасада, орудийной башни открывался однотипный вид: безжизненные горы и заметенные снегом равнины простирались на километры вокруг. Каждую неделю, скорее для приличия, чем от большого желания, лорд Бартолд организовывал приемы для знати в большом дворцовом зале, на которых Ирас, конечно, не имел права присутствовать. Не сказать чтобы это сильно его расстраивало: он никогда не отличался любовью к многолюдным праздным собраниям, посещая изредка лишь камерные музыкальные вечера, которые любил устраивать в Руне Его Величество король Астеар, повелитель всех северных земель. Но за подъезжающими к замку экипажами мужчина следил с любопытством: это было одним из немногих доступных ему развлечений. Ему не позволялось одному покидать свою комнату, обедал он с прислугой в темной кухне нижнего яруса, а занимался с графиней всегда под бдительным надзором четверых солдат. Орудовать ему разрешалось лишь тренировочным деревянным мечом: его боевой меч у него забрали сразу, как только он объявился перед лордом и его сыном. В целом Ирас признавал, что его нынешнее положение весьма немногим отличается от тюрьмы, в которой он провел восемь лет, – разве что размер камеры был побольше.

Во внутреннем дворике замка, прямо под нависающей громадой скалы, была устроена небольшая тренировочная площадка. Наблюдая за крупными хлопьями снега, пушистыми шапками укрывающими зубцы крепостной стены, и погрузившись в свои размышления, Ирас стоял рядом с арсеналом, ожидая прихода своей подопечной. Как ни гадал, он искренне не мог понять, зачем он, преступник, осужденный на пожизненное заключение, понадобился лордам именно теперь, спустя столько времени. Все эти годы в глубине души он сознавал, что оказался замешан в игре, которую выиграть было ему не по силам с самого начала. Он всегда полагал, что если жить по чести, если следовать велению долга и голосу морали, то жизнь будет проста и предсказуема. За годы, проведенные в тесной камере, он тысячу раз пытался просчитать иной исход своей жизни, но ни разу концы с концами свести так и не смог, решив, что он просто не был создан для этого мира: мира, где нет ни справедливости, ни уверенности в том, что, если будешь вести себя сообразно нравственному долгу, жизнь поступит с тобой достойным образом. Учить гномку и следить за тем, чтобы с ней ничего не приключилось, – что за важное дело… Что с ней может приключиться: она сидит за каменными стенами в замке своего могущественного свекра, окруженная надежной охраной. И кому вообще может понадобиться эта вздорная капризная девчонка, у которой на уме одни платья, забавы да развлечения…

– Не больно-то возись с ней! – твердил коротышка Брунс, сын лорда с наглым взглядом и самодовольным видом. – Моя женушка почему-то возомнила, что хочет везде меня сопровождать. Но на кой черт она мне в походах и на охоте: мне ее смазливой мордашки и бесконечных ребячеств здесь-то хватает. Но раз уж она втемяшила в свою головку что-то – так уж не выбьешь. Так что пусть думает, что уговорила меня… И даже не думай играть со мной в игры, предатель. Тяни свою лямку как можно дольше, и тогда, возможно, тебя не вернут в тюрьму, где ты должен был гнить до конца своих дней.

Но Ирасу приходилось продолжать играть, заведомо зная, что он вновь окажется в дураках.

– Учи ее как следует, – велел ему тот, кому он поклялся служить беспрекословно. – Юнуши должна стать достойна своей судьбы. Эта девушка – избранная. И приглядывай за этими гномиками, которых я посадил на трон. Бартолд – самоуверенный тип, но простой, как палка. А вот его сынок – мерзавец еще тот. От него во время любой битвы грязи больше, чем от орка – так что будь начеку.

Раньше Ирас был первоклассным бойцом: ему поручали самые сложные и ответственные задания, без него редко обходился хоть один серьезный поход. Но боевым мастером Ирасу быть еще не приходилось, однако он поклялся слушаться своего нового лорда, и ему волей-неволей пришлось учиться взаимодействовать со своей неопытной воспитанницей. Несмотря на все сомнения, Ирасу доставляло удовольствие вновь держать в руках меч, пусть и деревянный, и щит. Он мог упражняться теперь все время, пока ожидал свою ученицу. Пока не появлялась графиня, все сторожа ожидали внутри крепости, и Ирас оказывался наедине с деревянными чучелами, набитыми соломой куклами и плотными кожаными мешками, развешанными от внешней до внутренней стены на прочных цепях, и мог упражняться, сколько его душе угодно. Даже с тренировочным мечом он разбивал толстые чучела в пух и прах, так что их чуть ли не ежедневно приходилось менять. При любых жалобах управляющего относительно расточительности Ираса графиня всегда вставала на сторону своего учителя, и тот продолжал ежедневно кромсать тренировочные снаряды, предназначавшиеся для упражнения солдат и стражей крепости. По правде говоря, ему даже немного льстило отношение к себе Ее Светлости: она смотрела на него с большим уважением и старалась следовать любым его советам, даже наслушавшись о нем нелестных баек при дворе своего свекра. Маленькая графиня не боялась грозного нелюдимого воителя и много раз пыталась побеседовать с ним по душам. И Ирас признавал, что Ее Светлость была, пожалуй, единственным во всем мире существом, кому он мог бы открыться, но вспоминая, что здесь он всего лишь выполняет задание своего господина, не мог позволить себе такой роскоши, как сблизиться хоть с кем-то. Наоборот, из-за неравнодушного отношения к нему графини он старался вести себя еще более сдержанно, сухо и сурово.

Девчонка была, на взгляд темного паладина, не очень способной, и, несмотря на слова своего повелителя, он так и не смог взять в толк, в чем именно заключается ее исключительность. Она немного владела кинжалом, мечом, умела держать копье и алебарду, но обращалась со всеми этими видами оружия не слишком умело.

– Вам нужно выбрать себе какое-то одно оружие, с которым Вы и будете далее упражняться, – посоветовал ей Ирас на одной из тренировок, видя, что их занятия почти не двигаются с места.

– И что же мне выбрать? Может, кинжал? – предположила графиня. – С ним я, по крайней мере, уже немного обращалась. Я убила летучую мышь, – гордо сказала девица, так что мужчина лишь усмехнулся.

– Когда это Вы успели поохотиться и почему Вас не защищали телохранители? – поинтересовался Ирас.

– О! Не смотрите на меня как на полоумную, – гномка обидчиво поджала нижнюю губу, – на самом деле я убила не одну, а целую дюжину мышей, – углядев улыбку в глазах воина, она заметила, что тогда ей было-то лет четырнадцать или пятнадцать.

Ирас с умилением смотрел на гномку в теплом шерстяном жакете, из-под которого выглядывала стеганая атласная юбка, расшитая цветами, пока та с упоением рассказывала ему, как впервые в жизни ходила на охоту.

– Киф из Гильдии Бронзового Ключа, мой преподаватель по минералогии, как-то раз отчаянно нуждался в когтях ядовитых летучих мышей, редких созданий, живущих в самом северном лесу. Я захотела помочь старику и под видом составления точной карты местности отпросилась у отца на день. Тот, конечно, отправил со мной старого лучника, – девушка красочно и эмоционально расписывала свой опыт, постоянно жестикулируя и сопровождая рассказ выразительной мимикой. – Но дедуля не мог долго выносить столь суровое испытание: ведь я останавливалась у каждого валуна, у всякого изгиба реки, и в итоге он до того уморился, что задремал под ближайшим деревом, убедившись, что я со своими картами хожу поблизости и не углубляюсь в лес. Воспользовавшись этим, я достала припасенный еще в деревне ножик и начала свою охоту. По писку выследила я летучую мышь. Никогда, никого, ни разу я до этого еще не убивала. Помню, как поймала ее за крыло; та бешено билась, и я пырнула ее ножом в брюхо. Мышь, раненая, поскакала от меня прочь, оставляя на снегу ярко-бордовый след. Еще три удара потребовалось мне совершить, чтобы добить зверюгу. А затем я наловчилась и следующих мышей убивала с одного-двух ударов. К тому времени, как старик проснулся, я набрала уже с десяток когтей и как раз пыталась отстирать от крови юбку, пробив лунку во льду замёрзшего ручья… Ну и наслушалась же я в тот день от отца…

– Из-за мышей? – Ирас недоверчиво посмотрел на гномку.

– Тебе не понять… – вздохнула та. – Отец всегда запрещал мне заниматься грязными, с его точки зрения, ремеслами. Все мое детство прошло за книгами по истории и языкам. Пока мои друзья гоняли с ножами волков по округе, я сидела в своей комнате и изучала древние тексты и исторические документы… Отец не хотел, чтобы я брала в руки тяжелое оружие, чтобы училась сражаться…

«Твой муж тоже не сильно-то этого желает», – хотел добавить Ирас, но не мог позволить себе подобной вольности в речах. Вслух он лишь заметил:

– Значит, Вы дама ученая?

– Смотря что под этим понимать, – Юнуши потерла озябшие руки. – Я знаю все крупные месторождения минералов на севере, немного разбираюсь в антикварных вещичках, хорошо умею считать деньги, знаю в совершенстве языки: человеческий, оркский, эльфийский, включая древний, могу немного читать на мертвом языке гигантов, также неплохо владею хореографией: могу составить прекрасную партию в лендлер, менуэт, кадриль, знаю все основные фигуры полонеза… А ты умеешь танцевать?

– Да, немного, – признался Ирас, – хотя мне по душе слегка иной вид танцев, – мужчина вспомнил свою давнюю встречу с темной эльфийкой, дочерью своего хозяина и мучителя, и собрался уже поведать о том случае графине, но гномка с таким упоением рассказывала о себе, что Ирас не решился ее прерывать. Воин с большим интересом слушал воодушевленную речь своей маленькой госпожи, все больше понимая, что гномка, которую он поначалу принял за капризную глупышку, таит в себе много сюрпризов.

– Но мы заболтались, графиня. Нам пора продолжать занятие, – опомнился Ирас, видя, что солнце находится в зените. – День тут у вас на севере очень недолог: часа через два уж и вовсе стемнеет.

Графиня согласно кивнула.

– Так какое оружие ты посоветуешь мне выбрать? – обратилась она к учителю, нерешительно рассматривая скудный выбор, представленный на небольшом стенде у арсенала.

– Я советую Вам выбрать щит! А к нему уже любое оружие на свое усмотрение, – ответил мужчина со знанием дела.

Юнуши подозвала одного из телохранителей и велела принести все виды тренировочного оружия, что были у них в запасе, и спустя полчаса гномка уже пыталась приноровиться к небольшому круглому деревянному щиту, самому легкому из всех, что имелись на складе.

– Эта вещь кажется очень неудобной, – ворчала гномка, так и эдак пытаясь свыкнуться с оттягивающим ее маленькую ручку вниз предметом, – с ней невозможно взять в руки большой молот или копье.

– Значит, выберите другое оружие, – спокойно заметил Ирас. – Но щит оставить я Вам очень рекомендую. Нет, конечно, если Вы рассчитываете быть всегда под присмотром своих телохранителей и клириков, то можете просто научиться умело владеть копьем – и чудная охота верхом Вам гарантирована.

При мысли о клирике Юнуши улыбнулась, но тут же заявила:

– Никаких охранников, никаких лекарей. Я хочу уметь сама постоять за себя.

– Тогда миледи никак не обойтись без нормального щита, – с этими словами Ирас забрал из рук женщины круглый щит и вручил ей другой: тяжелый, прямоугольный, раскрашенный на манер шахматной доски.

Огромного труда стоило гномке держать на весу эту махину.

– Очень тяжело? – поинтересовался Ирас.

– Терпимо, – выдавила Юнуши, понимая, что ее настоящие занятия как раз сейчас и начались: с того самого момента, как перестали приносить ей удовольствие.

– Вот и отлично, – невозмутимо сказал Ирас, – потому что настоящий металлический щит будет в разы тяжелее. А этот, деревянный, хоть и прост, но зато закрывает Вас целиком, и до Вас теперь не так-то просто добраться. К тому же в случае необходимости им можно будет оглушить противника.

– Не уверена, что смогу нанести этой громадиной хоть какой-то удар – удержать бы, – сжав зубы, пробормотала гномка.

– Тогда берите молот, – посоветовал ей новоиспеченный мастер.

– И ты научишь меня оглушать противника?

Ирас кивнул.

Юнуши, отложив в сторону огромный щит, с хитрой ухмылкой подошла к груде мечей и вытащила из-под них небольшой железный молоток. Приказав унести все остальное, Ирас с нескрываемым энтузиазмом принялся показывать графине основные удары молотом, которые можно нанести противнику.

Через месяц тренировок графиня разносила деревянные чучела с такой легкостью, словно они были сделаны из прутиков и ваты. Молоток отлично подошел маленькой гномке, и Ирас вновь вложил в ее руку щит, чтобы обучить технике защиты от ударов и выстрелов. Левая рука, отягощенная щитом, долго не желала слушаться хозяйку. Юнуши злилась, когда ей не удавалось отразить простейшие удары учителя. Она топала ногами и кричала на охранников. Но Ирас знал, что графиня жаждала учиться. Он был терпелив и поощрял гномку всякий раз, когда она, остыв и отдышавшись, вновь и вновь поднимала с заснеженной арены растрескавшийся щит.

– Мы можем закончить на сегодня, если миледи желает, – каждый раз предлагал Ирас. И каждый раз гномка отвечала ему уверенным отказом и снова и снова вставала в стойку, пытаясь угадать движение меча своего мастера.

Ирас не мог не удивляться настойчивости и упорству графини. Она приходила на тренировки в каждый назначенный день, в метель и лютый мороз, и один раз даже объявилась на площадке вся простуженная и без сил. Несмотря на все ее заверения, что занятие состоится, и это не просьба, а приказ, после пятого чиха Ирас убедил-таки графиню взять пару дней отдыха. Несмотря на возражения охранников, Юнуши под руку с тренером отправилась на кухню, чтобы попросить у кухарки пряного чая и меда.

Ирасу привычно было сидеть в темном низком помещении кухни за массивным прямоугольным дубовым столом. Непривычным было то, что, забравшись на стул с ногами, напротив него сидела, укутанная в плед, маленькая графиня и, ласково глядя на учителя, попивала свой дымящийся чай. За ее спиной стояли два охранника.

– Да вы тоже садитесь, – предложила она им, но те, как неживые, продолжили стоять по стойке смирно, сверля воина глазами.

– Ты никогда не рассказывал, как ты убил свою первую жертву, – хриплым голосом обратилась гномка к своему мастеру, продолжая сжимать кружку в маленьких замерзших ручках.

– В этом нет ничего необычного, – Ирасу неловко было беседовать с графиней под столь строгим надзором караульных: он чувствовал себя как на допросе.

Видно было, что и Юнуши желала бы избавиться от надоедливых опекунов, но графиня никак не могла оспаривать приказы своего супруга, а тот ни на секунду не велел оставлять жену наедине с ее учителем-диссидентом. Желая расположить собеседника к разговору, Юнуши попросила присоединившуюся к ним вскоре Алис налить чаю и ее дорогому мастеру, и когда после неоднократного отказа Ирас все же отхлебнул из чашки горячего пряного напитка, Юнуши вновь настойчиво попросила его рассказать о начале своей военной истории.

– Над моими похождениями ты, Ирас, уже посмеялся. Будет справедливо, если теперь ты позволишь и нам с Алис похихикать над твоим рассказом. Ведь когда-то было время – и ты взял нож в руки в первый раз.

– Меч, – уточнил Ирас. – Мой отец был паладином, и я с детства грезил о том, как смогу взять в руки меч. Тогда мы жили в небольшой деревушке под Руном, которой заправляла семья ван Хельманов.

– Лес Мертвых, – пробормотала Юнуши, а эльфийка непроизвольно поежилась.

– Да, после печальных событий вся деревня была уничтожена, а ее жители, поднятые из могил проклятыми колдунами, обратились в страшных вурдалаков[1]. Но во времена моего детства деревней заправлял ван Хельман – отец, и я знал его сына Эльхальдера, который был лишь на пару лет старше меня. Наша деревня снабжала Рун дичью и древесиной. Лишь одна напасть не давала никому покоя: с древних пор, еще до покорения севера императором Шунайманом, здесь уже обитали племена людей, пришедшие сюда на заре времен. Но эти племена были дикими, не знавшими ничего святого. Со временем они утратили речь, стали употреблять в пищу сырое мясо и начали приносить своему лесному богу кровавые жертвы. И это продолжилось даже тогда, когда ван Хельманы основали под Руном первое людское поселение более двух столетий назад и попытались очистить лес от жертвопоклонников. Так, и во времена моего детства эти твари порой совершали набеги на деревню и уносили скот и даже детей. Мой отец всю жизнь посвятил борьбе с этими монстрами. Мне было тринадцать, когда они поймали в лесу одного из этих уродцев. Отец отвел меня в чащу, где к дереву было привязано существо, отдаленно напоминавшее человека. У него были две руки и две ноги, как у нас, но кожа его была вся поражена какой-то болезнью. Он был лыс и весь в ритуальных шрамах, а зубы… зубы у этой твари были острые, словно сточенные, и люди отца, я помню, велели мне держаться от него на расстоянии, чтобы он не смог меня укусить. Из одежды на нем были какие-то кожаные лохмотья с остатками разложившейся плоти, а на груди висел медальон – и я на всю жизнь запомнил это страшное украшение, верхнюю часть черепа младенца. Я безумно захотел тогда уничтожить эту тварь, и отец сказал, что для этого меня и привел: чтобы я стал мужчиной. Он дал мне гладий – недлинный широкий меч. Я помню, как мягко он лег мне в руку. Я приблизился к уродцу на расстояние метра, а тот без всякого страха в глазах извивался передо мной. Истирая спину в кровь о кору дерева, к которому был намертво примотан, монстр грозно щелкнул желтыми острыми зубами. Я заколебался. «Эти твари нападают на нашу деревню испокон веку, – сказал тогда отец, – они уводят наш скот, но они не едят его, а высасывают кровь, пока животное умирает в муках. Они воруют наших детей. Ты помнишь Пенинну и ее маленького сына, который появился на свет пару месяцев назад?» Я помнил, что женщину нашли мертвой в хижине, а мальчика и след простыл. Я в ужасе взглянул на украшение, висящее на шее у твари, а потом на отца. Тот кивнул. Тут же, с силой сжав меч, я всунул его в живот этому исчадию ада по самую рукоять. Меч вошел мягко, прорвав тонкую нарывающую кожу гуманоида, и жидкая кровь потекла по моей руке. Одним движением я распорол его брюхо, и из этого монстра вывалилось все, что составляло его мерзкую сущность. Но самым страшным для меня в этом всем было то, что эта тварь, этот монстр не стонал и не плакал: он смотрел на меня налитыми кровью глазами и до самой своей смерти давился смехом.

Юнуши, еще в начале рассказа поднеся ко рту кружку, так и не решилась сделать глоток. Побледневшая эльфийка опустилась на табуретку. Охранники, переглянувшись, продолжили смирно стоять, но уже с более мрачными лицами.

– Значит, ты пошел по стопам отца и стал паладином? – придя в себя, уточнила графиня. – Он сам тебя учил?

– Мой отец умер в битве двух королевств, защищая короля Юстава[2], позволяя ему отступить после того, как король Рауль[3] с многотысячной армией пришел на подмогу ослабевшему Орену[4]. Мне тогда как раз исполнилось двадцать, а через год от болезни умерла и мать, – невозмутимо отчеканил Ирас.

Юнуши выразила свои соболезнования.

– А потом еще эта война с семейством ван Хельманов… – вздохнув, добавила она, понимая всю нелегкость пути своего учителя.

Ирас кивнул:

– Когда Альфред ван Хельман объявил ультиматум королю, усомнившись в его принадлежности к династии императоров, разразилась битва.

– И ты занял сторону короля?

– Я занял сторону лорда Хродгара, которому присягнул сразу после смерти отца, – Ирас призадумался, вспомнив все, что произошло с ним потом. Тяжелые мысли напали на него, и он вдруг огляделся, не понимая, отчего он сидит за столом с графиней и преспокойно беседует, попивая чай.

Я не должен так с ней сближаться. Девчонка просто очередное мое задание. Неспроста лорд Хаэл заинтересован в этой гномке. Ничего хорошего из этой истории не выйдет.

– Прошу меня простить, я немного утомился на сегодня, – пробормотал Ирас, выходя из-за стола. И сколько Юнуши ни просила его остаться еще хоть ненадолго, он был непреклонен и в сопровождении одного из охранников направился в свою комнату, расположенную на втором этаже громадины замка в крыле, где жила прислуга.

А на следующий день он был отправлен в город под предлогом того, что графине нездоровится от его унылых рассказов.

– В следующий раз, когда будешь ворковать с моей любопытной женушкой, не забудь ей поведать историю о том, как ты предал Альянс[5] и угодил за решетку, – усмехнулся Брунс, отсылая его прочь.

Ему не дали с собой ни оружия, ни брони, приставив к нему шпиона, который должен был следить, чтобы воин не покидал городских стен и даже думать не смел подходить к хранительнице портала. Ему была предоставлена комната в гостинице и минимальное жалование с тем, чтобы он мог жить в Шуттгарте, пока вновь не понадобится гномьему лорду.

[1] Вурдалак – то же самое, что вампир: оборотень-мертвец, питающийся кровью живых существ.

[2] Юстав ван Хальтер – отец Астеара ван Хальтера, погибший при очередной попытке завоевать южное королевство зимой 1908 г.

[3] Рауль, Король Единения – рыцарь, сплотивший все южные регионы под знаменами новопровозглашенного государства Адена, трагически погибший при невыясненных обстоятельствах весной 1908 г.

[4] Орен – до 1906 г. одна из независимых провинций, образованных после распада Великой Империи Людей в начале 19 в., а ныне самая сильная военная область южного королевства Адена.

[5] Альянс – военный союз между основными регионами северной части материка: Руном, Годдардом и Шуттгартом, и проживающими на их территории представителями четырех основных рас: людьми, гномами, орками и темными эльфами, образованный в конце XIX в. тетрархом Таллотом, предводителем темно-эльфийского войска.