Текст книги "Сводный. Мускатная страсть (СИ)"
Автор книги: Лия Хиро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
– Адем бей, вы можете войти к Дениз ханым, – уставшая до тёмных кругов под глазами медсестра услужливо распахнула передо мной дверь палаты номер сто тринадцать и я, едва перебирая ногами, вошёл.
– Адем... – чуть слышно просипела пересохшими губами Дениз. Бледная. Измученная, но слава Богу, в сознании. И раз меня позвали, кризис миновал.
– Дениз! Как ты? – я схватил протянутую мне ледяную руку, обвитую силиконовыми нитями капельницы и...
Что почувствовал? Только облегчение и жалость. Бесконечную, давящую жалость к ней.
– Лучше. Спасибо.
– Почему ты не сделала инъекцию? У тебя закончилось лекарство?
– Нет. Просто... Я расстроилась и забыла...
– Забыла? Ты уже шестой год на инсулине и просто забыла, Дениз? – не верю. Её семенящий по палате взгляд не внушает доверия.
– Да.
Я попытался высвободить руку, но Дениз удержала её и накрыла сверху второй ледяной ладошкой.
Сколько прошло времени? Минута? Три? Десять?
Мы просто сидели, держась за руки и молчали. Так странно, вроде бы почти сроднившиеся за столько лет, но в то же время такие далёкие и совсем чужие.
– Дениз, мне нужно идти. Отдыхай. Поправляйся. Я заеду к тебе послезавтра.
– Адем! – её слабый крик остановил меня уже в дверях. – Пожалуйста, не уходи!
Я понял, что эта просьба никак не относится к данной ситуации. Она подразумевает другое. Даже и не просьба это была, а мольба, а ещё ответ на вопрос, почему Дениз "забыла" о лекарстве.
* Кетоацидоз – нарушения углеводного обмена. Если его своевременно не купировать, развивается диабетическая кетоацидотическая кома.
Глава 34
| САША |
Дикие трёхчасовые пляски всё в том же "Reina", призванные притупить боль и мысли о предательстве Адема, со своей задачей не справились ни на один процент. Как и несколько бокалов вина из шелковицы. Наоборот, посещение этого заведения отозвалось в памяти образом братца, забиравшем меня отсюда в прошлый раз.
Чёрт! Ну и зачем он уродился таким привлекательным и сексуальным? Бруталище, блин! Дикое, мохнатое животное! Умелое... И полигамное, чтоб его!
Не развеялась, не отвлеклась, не забылась, а напротив, истерзала своё сердце и душу. Ненавидела себя за то, что ждала его. Безостановочно оглядывалась по сторонам, ища в каждом издали напоминавшем почти двухметровую, широкоплечую скалу, его. Обманувшую меня сволочь по имени Адем Атай.
– Саша! – показалось. – Саш! Поехали домой, Назлы зовёт. – На ломаном русском уведомил меня Юсуф.
– Поехали! – я передала бокал с недопитым вином отплясывающему сзади меня парню и ослепительно улыбнулась, получив в ответ ещё более сверкающий знак внимания. И этот герой-любовник тоже получил. Смачный подзатыльник от своей спутницы.
Упс! Ошибочка вышла! Хотя... Пошли они все! Все в этой стране бабники! Все-е!
Начав вопить всё это внутренним монологом, постепенно я перешла на шёпот. И уже орала в полный голос всё то же самое на выходе из клуба.
– Козлы похотливые! – выкрикивала я, шмыгая носом. – Бабники! Ненавижу вас всех!
– Правильно! Так им! Поддерживаю! – подключилась к моим гневным речам какая-то русская девчонка, пыхтящая сигаретой, как пароход.
– Саша, давай в машину. Ты чего? Сейчас тебя полицаи загребут за феминистское движение!
– Да, пох, Назлы! Пусть гребут, – пьяно просипела я, почти засыпая на её плече. – Мне уже всё равно... Хочу домой...
– Мы и едем домой, сестра.
– Нет, я хочу к маме... – упрямо выдавила я, не имея возможности разомкнуть свинцовые веки. И провалилась в такой же тяжёлый, свинцовый сон.
* * *
– Саш, иди ложись. Я тебе постелила. Тут прохладно.
– Сейчас, Назлы... Дай пять минут. – Прошептала я сквозь сладкую дрёму и перевернулась на другой бок в неудобном, но таком гостеприимном шезлонге.
– Ну хорошо, только пять, а то замёрзнешь, – обречённо выдохнула Назлы и её спорящий, переплетённый с недовольными фразами Юсуфа голос постепенно изчез в глубинах дома.
Зато появился другой. Самый красивый, эротичный. И самый презираемый мной глубокий бархат.
– Саша! – недовольно рявкнул он с ядрёным турецким акцентом. Не удивлюсь, если этот, пронзающий как шило бас спровоцировал рябь на водной глади бассейна. – Где тебя опять носило этой ночью?
– В клубе, «братишка». Умерю твоё любопытство, так и быть. – Эта неожиданная встреча мигом меня отрезвила и вернула в вертикальное положение.
Адем стянул с узких, мускулистых бёдер полотенце и теперь рябь бежала уже по моей коже.
– Искупаемся? Водичка просто песня! Трезвит!
– Сам купайся! – "Козёл" – мысленно добавила я. – Тебе как раз кстати! Неуёмную похоть снять!
Он что-то ответил на турецком и нырнул, зазывно сверкнув переплетениями мощных мышц в тусклом мерцании уличного освещения.
Тоже мне! Мистер совершенство! Долбаный бабник! – мысленно послала я в его сторону и побрела в свою спальню. А может снять на недельку номер в отеле? Отгуляем свадьбу Назлы и улечу домой. Подальше от этого озабоченного и его идеально-образцовой невестушки!
Зло схватив из всё ещё не разобранной сумки косметичку, запихнула в неё сменные трусики и перекинув через руку лиловое полотенце, выдвинулась вправо по коридору в направлении ванной комнаты.
Смыть бы из мыслей этого наглеца Адема, так же, как пыль и грязь. До сих пор в голове не укладывается, как легко он жонглирует женщинами. Практически телепортируется из постели одной в объятия другой. Легко и непринуждённо! Неуловимо! Непостижимо! Противно! Мерзко! Тьфу!
Встряхнув головой в надежде тем самым наподдать хорошего пинка мыслям о братце-бабнике, я взялась за ручку ванной комнаты, но та не поддалась.
– Занято! – донёсся с обратной стороны приглушённый голосок Назлы.
– Надолго?
– Похоже, что да! – выдала она сквозь шум льющейся в раковину воду.
Ну ладно. Подождём.
И только я начала разворачиваться, как попала в цепкие мужские объятия. Сама не поняла, как ухватилась за крепкие бицепсы... Может, чтобы не упасть, а может по инерции... Или решила, что это Адем, а пьяная голова... хм, насколько известно, одному месту не хозяйка... В общем, вцепилась я знатно, да только когда подняла глаза, встретила хмельной и горящий похотью взгляд Юсуфа. Потыталась упереться в грудь парня и оттолкнуть, да только его хватка оказалась крепче стальных канатов.
Карий, с медовым отливом взгляд скользнул в распахнувшийся на груди халат, и затормозил на губах.
– Юсуф...
"Нет! Остановись!" хотела крикнуть я. Но не успела. Мой рот жадно заткнули его губы, а тело одеревенело, впало в ступор. Оказавшись прижатой к холодной стене, я ощутила себя парализованной. Вспомнилась другая ночь, другая стена и другие, шарящие по моего телу без разрешения грубые руки.
Глава 35
Настырные руки Юсуфа, как щупальца огромного осьминога-убийцы обхватили мои бёдра и до боли в копчике вдавили в стену.
Я приложила ладони к его груди и попыталась оттолкнуть. Но куда там! У этого ублюдка хватка оказалась просто богатырской, как у Алёши Поповича, не иначе! Да только "богатырь" явился совсем не из сказки, не добрый молодец, а самый настоящий монстр из психологического триллера!
Моё остолбенелое противостояние завершилось и внутри начала разрастаться душащая паника, когда мужчина раздвинул полы моего халата и цапнул обнажённую грудь хищной хваткой.
– Юсуф! – неразборчиво прокричала я ему в рот, но в ответ получила лишь набор пронизанных диким вожделением турецких слов.
Жуткое внутреннее ощущение переросло в колючий озноб и чувство безысходности. Как тогда... Как шесть лет назад...
Мерзкая пятерня скользнула на мой зад и я уже почти смирилась с неизбежным, как вдруг кто-то оттащил этого бесхитростного кобеля в сторону и швырнул на холодный пол.
Справа от меня высилась тёмная, свирепая фигура Адема, а слева незатейливый насильник пытался встать на ноги и рвался в бой.
Стараясь проморгать наворачивающиеся слёзы, я туго затянула халат и часто-часто, невольно подражая часам с маятником, крутила головой из стороны в сторону. Как глупая кукушка, твою мать!
И, признаться честно, выражение лица Адема и чётко читающиеся в холодном блеске его глаз намерения ужасали даже больше, чем напористые попытки жениха Назлы овладеть мной минуту назад.
– Адем! Не надо! Ты же его убьёшь! – зачем-то вступилась я. Понимала, что их они неравны. Какой бы силищей не обладал Юсуф, он – слюнявый щенок по сравнению с мощью и размерами Адема.
– Уйди в комнату, Сашка! – прорычал он и одним рывком поднял противника на ноги. И только лишь для того, чтобы снова уложить его сокрушительным ударом справа.
– Адем! Пожалуйста! – завопила я.
Всегда боялась драк, как бы сама ни харахорилась, какой бы бабой с яйцами ни казалась окружающим, ненавидела эти потасовки. И цепенела от страха.
И вот теперь, вжавшись всё в ту же стену, обхватила себя руками и ревела. Громко всхлипывала, сама не до конца осознавая от чего: запоздалые отклики на приставания Юсуфа? Или реакция на то, что Адему прилетел жёсткий удар слева и согнул его попалам?
Глухие звуки борьбы сопровождались эмоциональными оборотами на турецком, среди которых я улавливала лишь своё имя и имя Назлы. Которая, не заставляя себя долго ждать, тут же вынырнула из двери ванной.
– Саша! Что случилось!? Сестра! Почему они дерутся? Адем! Прекрати!
Я не отвечала, а только тряслась и ревела. Не получив от меня ответа, Назлы тоже переключилась на турецкий и полезла разнимать родственников.
Не помню, в какой момент я сползла по стене. Ноги подкосились, онемели. Сидела, подтянув к себе колени и наблюдала за происходящим сквозь туман слёз и аккомпонемент всхлипов. Пока не услышала гневное:
– Зачем ты это сделала? Разве я тебя просила? Зачем полезла со своими проверками к моему жениху, Саша? Пофлиртовала и подмигнула, да? Так у вас делается?
Обвинение полоснуло меня, как лезвием. Моментально вернуло в более-менее живое состояние. Злость, возмущение заполнили душу до краёв и вылились наружу словами, острыми, как обломки стекла:
– Не лезла я к твоему потаскуну! Он на меня набросился! Если ты сама не хотела видеть, что он– кусок г*вна, зачем бы мне устраивать проверки? Сдался он мне, кобель ср*ный!
Мой взгляд бегал от Назлы к подошедшему к ней Юсуфу и обратно. И лишь потом перепархнул на Адема. На ошарашенного и застывшего, как отлитая статуя Адема.
Он что? Тоже мне не верит?
– Да катитесь вы все! – выругалась я и бросилась в свою комнату.
Уеду! Плевала я на них всех! Не было и не надо мне таких родственничков. Переживу. Забуду. И не через такое проходила. – бубнила я мысленно, запихивая гроздья косметики и вещей в чемодан.
И лишь крики ругани Назлы и долетевший даже через закрытую дверь звук пощёчины смазал каплей бальзама мою взбунтовавшуюся, оговорённую душу.
Что этот выродок наговорил Назлы? А Адему? Страшно представить, как только он мог очернить меня, пока я сидела и ныла, как чокнутая клуша посреди коридора. А Назлы тоже хороша! Поверила этому подонку!
Ну и пофиг! Пусть что хочет, то и думает! Пусть сами расхлёбывают свою "Санта-Барбару"! А я домой!
Последней в чемодан просыпалась пёстрая стопка купальников. Осталось разъярённо хлопнуть крышкой и попытаться объясниться с диспетчером такси.
Но хлопнуть не пришлось и объясняться тоже. Потому что хлопнуло другое – дверь моей комнаты, явив злющего, как затравленный пёс Адема.
– И куда это ты намылилась, Саша?
Ого! Диспетчеру придётся подождать... Сначала нужно объясниться с этим жонглёром русскими фразеологизмами и всеми без разбора попадающимися на пути женщинами.
Глава 36
– Не «намылилась», а собралась. Домой. В Россию. Так что, бывайте, хлопцы! Не поминайте лихом!
– Ты. Останешься. Здесь. – Прозвучало до возмутительности спокойно. Самоуверенно. Нагло. Как будто его слово – закон и оспариванию не подлежит.
– Ошибаешься, братишка. Нечего мне тут больше делать. Да, и такси уже наверное ждёт... Так что давай! Ариведерчи! – я чудом застегнула набитый, как тюк с сеном чемодан и натянула кроссовки.
– Нечего делать?! Ещё бы! Ты уже всё, что могла сделала, Сашка! – его бешеный крик рвал на части воздух комнаты. Резал его, как острый нож мягкое масло.
– И что же я по-твоему сделала, а Адем? Даже интересно, какие ты выводы почерпнул из этой сцены.
– Из сцены! Да! С самого первого дня ты только сцены и устраиваешь, Саша! Начиная с приключения с соком в аэропорту!
– Да ты что? С соком? Ещё скажи, что я сама себя облила, чтобы привлечь внимание такого "распрекрасного" во всех отношениях Адема!
– Я уже ничему не удивлюсь. – Свирепым шёпотом прошёлся он по моим нервам и сделал шаг ближе.
Глаза братца подёрнулись приглушённым блеском сожаления и разочарования.
– Сначала меня в оборот взяла, потом всё по Эмину страдала, а теперь ещё и Юсуф приглянулся? Придумала историю с какими-то проверками женихов...
– Заткнись... – угрожающе тихо прошипела я.
– Что, правда глаза колет?
Твою мать! Мастер слова! С тупой и пустой, как дуршлаг головой!
– Лучше замолчи, Адем! Иначе потом очень пожалеешь о сказанном!
– О чём я пожалею? Просвяти! Если только о том, что бросил добрую и любящую меня Дениз ради...
– Ради кого? Говори! – мой голос сорвался на визг. Перед глазами мелькали тёмные пятна, руки сжались в кулаки и чесались...
– Ради озабоченной, повёрнутой на мужиках девчонки! Похотливой...
Дальше продолжить он уже не смог. Заткнулся на полуслове от моей пощёчины.
– Ты сделал свой выбор. Спасибо, что выслушал обе стороны! Счастливо оставаться! – я потащила по кровати чемодан, собирая покрывало в мягкую, бирюзовую гармошку, но Адем схватил мою руку и отцепил пальцы от шершавого пластика.
– Не вижу смысла слушать, когда глазам всё очевидно. Ты так к нему прижималась! Липла! А потом защищала, как верная собачонка, переживала за любовника, когда я начал дубасить его!
– А ты не допускаешь мысли, что это Юсуф ко мне лип? Что это он на меня набросился и чуть не изнасиловал? Что я не защищала его, а переживала о том, как бы ты сам потом не пожалел о содеянном? – понимаю, что звучит как оправдание. И ненавижу себя за это. Себя, его, Юсуфа. Всех и всё в этой стране!
– Если он хотел тебя изнасиловать, то ты явно была не против!
Всё! Хватит! Бесполезно пытаться достучаться до того, кто прочно засел в танке.
– Понятно. Спасибо за гостеприимство, братик. Надеюсь, больше никогда не увидимся. – Я стянула десятитонным грузом чемодан на пол. И вместе с ним упала ещё одна вещь. Мой розовый безотказный дружок. Завалившийся в безумных и эмоциональных сборах под крышку чемодана и зарывшийся с складах на кровати.
Вибратор подкатился к ногам Адема, а я уже была не здесь. Мысленно я сидела в самом укромном уголке своей комнаты в Томске и, накрывшись пледом с головой, наполовину умерла от стыда.
Адем поднял предмет моего позора и покрутил в руках.
– Ну и как? Неплохо забавляет? – усмехнулся он.
– Отдай! – странно, что голос меня не подвёл. И удивительно, как я не постеснялась потянуться к этой штуке и попыталась выхватить имтим-игрушку из рук братца.
И, тем более не поняла, как оказалась перекинутой через плечо этого дикаря и уже держала путь к его машине в такой позе – задницей вперёд.
– Грязная, похотливая девчонка! – прорычал он.
– Отпусти, дурак! Отпусти, Адем! Я хочу домой! Куда ты меня тащишь, маньяк? – я колотила его по спине, да только что толку? Это всё равно, что пытаться разрушить каменную стену.
– Мы и едем домой! Ко мне! – прохрипел он. – Только эта игрушка тебе больше не понадобится! Крышу рвёт от желания? Трахаться хочешь? Будешь! – снова сделал он умные выводы и с размаху запульнул искусственный член в бассейн.
– Адем! Ты идиот! Что ты наделал? – завопила я, даже страшась представить, кто завтра первым обнаружит это пошлятину.
– Не переживай, сестрёнка! Обещаю, что найду, чем его заменить! – злорадно усмехнулся он и свалил меня на переднее сиденье своего Ламборгини.
Глава 37
– Я никуда не поеду! – хотелось бы говорить спокойно, хладнокровно, но голос взлетал, бил возмущением, как кулаком, в прохладном предрассветном воздухе.
– Всё сказала? – Адем уже сидел рядом и включал зажигание.
– Ты не можешь меня заставить! Я уезжаю домой! И если только ты не собираешься отвезли меня в аэропорт, значит я пошла. Давай! До свидания! – взялась за рычажок на двери, но этот дикарь перехватил мою руку, и склонившись надо мной, как тёмная туча, зашептал:
– Я не отпускаю тебя, Саша. Ты останешься здесь, под моим контролем. Назлы не отменила свадьбу. Пока. И если сестра простит этого гавнюка... и тебя, – он откинулся обратно на своё сиденье и обречённо закинув голову назад, продолжил, – то ты будешь веселиться на её свадьбе, как в последний раз. Улыбаться во все тридцать два и вести себя, как пай-девочка. Я за этим прослежу!
– Чего? Она выйдет за этого мудака? – не ожидала от Назлы. Это же как нужно себя не уважать...
– Я сказал, что не знаю, Сашка! Была бы моя воля и этот Юсуф катился бы и переворачивается отсюда и до самого Средиземного моря. Но в их ситуации будет так, как решит сестра. – Адем сжал челюсти и рубанул кулаком по рулю.
– В какой ситуации? – предчувствие чего-то недоброго поползло притивным, холодным металлом по венам.
– Наша сестра ждёт ребёнка от этого подонка!
– Что? А почему я не в курсе? Как? – дыхание спёрло от возмущения, в горле пересохло. – Как беременна? – снова просипела я, откашлявшись.
– Как будто ты не знаешь как? Таким же способом, который вы час назад пытались изобразить с её женихом!
– Он сам на меня набросился! Я ни в чём не виновата! – рявкнула я. Но что толку раздирать словами воздух? Рядом со мной стена. Великая китайская, непролазная крепость. Непрошибаемая.
– А ты докажи, Саша! Докажи! – он снова склонился надо мной и зашептал всё это чуть касаясь своими тёплыми и мягкими губами моих. – Докажи Назлы, что ты не виновата. Докажи мне...
Его слова звучали так пламенно, так обречённо, почти с мольбой. Будто от того, виновата я или нет, зависела вся его жизнь.
Наверное, внутри меня что-то испортилось, сломалось. Не иначе, как гордость надломилась и выпустила наружу обжигающее желание быть с Адемом. Несмотря ни на что. Отдаться чувствам и раздувающему меня, как пузырь зверскому возбуждению. И я, не думая о последствиях, оплела рукой мощную, мужскую шею, зарылась в густые, чёрные пряди на его затылке и, притянув голову братца ближе, впилась в полные, соблазнительные губы яростным и глубоким поцелуем.
Разум кричал, вопил, матерился на меня. Но с каждой секундой его голос рассеивался, становился тише, словно я сбросила этот голосок рассудка в бездонную пропасть и хладнокровно отошла от края. Слышала только удаляющиеся крики ужаса.
Адем перехватил инициативу и, сцепив крепкой хваткой мою талию, углубил поцелуй до максимума, впечатав затылоком в подголовник.
Его язык настойчивыми, жаркими точками атаковал мой рот. Руки пустились в исследование спины. Сквозивший от него жар, нетерпение, граничащее со слабоумием были почти осязаемы. Адем обхватил моё лицо и ещё сильнее, почти до боли впечатался в губы. Сама не осознала, как так оказалось, что моя, накрытая поверх огромной, мужской ладонью рука лежит на выпирающем бугре между его ног. И нетерпеливо исследует, жадно ласкает твёрдую, как сталь мужскую мощь.
"Саша, остановись! Дура, он же тебя проверяет!" – кряхтел воскресший разум. Но меня уже было не остановить. Рядом с Адемом я становилась новой Сашей – развратной, похотливой львицей. Сотканной из натянутого, животного желания, охов и вздохов.
– Пока доказала только обратное. – Возбуждённо прохрипел он, оторвавшись от моих губ. – Я всё ещё вижу рядом с собой развратную и дерзкую девчонку.
Что? Да он охренел! Да как он смеет меня обвинять? Меня, которая только рядом с ним чувствует себя живой. Женщиной. Молодой, здоровой и, как слава Богу выяснилось к двадцати пяти годам – не фригидной.
"А я говорил! Говорил тебе!" – заорал внутренний голос.
Действительно! Чему удивляться? Набросилась на него, как нимфоманка...
Дурак! Идиот! Чего он вообще хочет от меня? Чтобы была холодна, как рыба? Буду! Больше ни за что не дам к себе притронуться. Лучше тресну от перевозбуждения, но не поведусь на его провокации. Не дождётся!
Пока я стыдливо чуть ли не тыкалась носом в боковое стекло и корила себя за содеянное, мы вырулили на узкую, лесную дорогу.
Адем включил дальний свет. Яркий, холодный поток рассекал плотные клубы сизого, предрассветного тумана, высвечивая из темноты едва улавливаемые на скорости силуэты деревьев, облепивших дорогу Стамбул -Текирдаг плотной стеной.
Насколько я запомнила с прошлой поездки, ещё немного и мы выйдем на широкую, оживлённую трассу.
Вот он – неприметный указатель налево. Пара секунд и под визг тормозов и резкий поворот вправо мои умозаключения превращаются в маленькую, едва различимую точку.
За долю секунды я успеваю охватить всё разом: перебегающую во всю прыть на противоположную сторону дороги косулю, мой, режущий перепонки визг и неминуемое падение автомобиля в кювет.
Глава 38
| АДЕМ |
Весь остаток ночи во мне боролись два лютых зверя. Возникшее из ниоткуда светлое чувство к Сашке и жгучая, острее перца чили, ревность. Эти два монстра бились насмерть, кусая друг другу глотки и захлёбываясь кровью врага. И, если быть совсем с собой честным, воевали они начиная с обеда. С того момента, когда я, возвращаясь домой, прочёл сообщение Назлы о том, что они с Сашкой уехали домой, к Юсуфу и... Эмину! Злость и ревность – вот что жуком-кораедом точило мой взбудораженный мозг.
Воображение подбрасывало сцены романтики и эротики между Эмином и Сашкой, как... Как у них там говорят... Как семечки щёлкало. Эти мысли кротами буравили моё сознание, выкапывая там запутанные лабиринты.
Да, я был на взводе, переполнился эмоциями и гордыней. Никто и никогда не бросал Адема Атая ради кого бы то ни было! Я повелевал женщинами. Сам решал когда начинать, а когда завершать отношения. Но эта маленькая, дерзкая штучка выбесила меня, выбила из колеи. Нарушила все мои личные законы равновесия.
Презирать и любить до потери пульса. Хотеть и стыдиться своего желания. Послать ко всем чертям и обхватить до боли и не отпускать. Никуда и никогда. Привезти домой, закинуть её в кровать и отшлёпать. Взять жёстко, с диким рвением. Овладеть... Наконец, овладеть ей...
Всё это кишило во мне, не давало покоя. Именно эта смесь чувств и притупила моё внимание на дороге.
События сегодняшнего дня пронеслись в голове пулемётной очередью. За пару секунд, что мы слетали с трассы вниз. За эти долбаные пару секунд я успел пообещать себе, что если с Саша не пострадает, я постараюсь её простить и забыть то, что увидел в холле час назад.
А если... Тогда я возненавижу эту ночь, её, себя, зачем-то крутнувшего руль именно вправо. Только бы не перевернуться, только бы машина не завалилась на её сторону... Иначе Сашку сплющит в лепёшку...
| САША |
Один... Два... Три...
Столько раз Адем произнёс моё имя.
А потом перешёл на "солнышко".
И снова: один, два, три...
А может, я уже на том свете и это такой ритуал?
– Саша! Ты жива, девочка?
– Не-ет... Отстань... – Разве это я сказала?
– Жива! – его руки обхватили мои плечи. Секунда – и я оказалась прижатой к горячей груди Адема. – Ты ударилась головой и, кажется отключилась на несколько секунд. Как ты, солнышко?
– Ничего я не отключилась! И никакое я тебе не солнышко! – даже не поняла, когда успела оттолкнуть его и выпрыгнуть из машины. Побрела по засажженному какими-то колючими растениями полю в сторону леса. И зачем? Как будто там что-то было. Как будто лучше порвав колготки, исцарапать все ноги и вымазаться в земле и росе. Как будто лучше потеряться в лесной чаще, чем ещё хотя бы минуту пробыть рядом с Адемом.
– Саша! Стой! Ты куда? – догнал меня корявый русский монолог.
– Подальше от тебя! От всех вас! Ненавижу тебя! Ненавижу этого Юсуфа, Эмина! Всех вас! Всю вашу страну! И этот город... – а какой именно... Фиг знает! – И тот! – ткнула я куда-то в направлении Текирдага.
И в следующий момент он перехватил мою руку. Развернул трясущееся от вслипываний тело обратно и, заведя ледяную ладонь за свою спину, впился в мои губы нетерпеливым и плавящим поцелуем.
А я... "гордо" сопротивлялась. Ровно пять секунд.
Дура, идиотка, бестолочь... Знала, что сейчас выкрикнет мой внутренний голос. Но не могла остановиться. Позорно вцепилась в губы Адема своими, а когда мои руки сами собой легли на его широкие, жилистые плечи, потеряла рассудок окончательно. Первая начала его раздевать – стянула с братца футболку. Провела по мохнатой, каменной груди ладонями и наклонила голову набок, бестыже подставляя шею его горячим поцелуям.
Руки путались. Никак не могли решить, где им остаться – на его груди или животе. Закрыться в волосы или пройтись большими пальцами по скульптурым, выдающимся скулам, поросшим густой и мягкой щетиной. Ладони блуждали везде. Хотели почувствовать, попробовать всё разом.
Не поняла, как мы оказались на мягком покрывале, расстеленном прямо поверх капота. Где-то далеко мой рассудок тихо-тихо голосил лесным эхо, что так нельзя, неправильно, но я отмахнулась от него и взялась за ремень на брюках Адема.
Развратная? Не против секса?
Да! Не против! Пусть я буду распутной, нимфоманкой, голодной до мужиков. Да я уже для него такая! Ничего не потеряю. Зато возьму, то, чего мне не хватало эти годы. Воспользуюсь братцем и его мощным достоинством по-полной. Выжму все соки. Получу самый лучший секс в своей жизни. Грех упускать... Глупо не понимать, что несмотря на обстоятельства, шок и полевые условия мы всё равно горим, изнываем от немыслимого желания. Идеально подходим друг другу... Но только на физическом уровне. И вместе нам не быть. Никогда...
Теперь точно нет. Теперь только домой. Доберусь до цивилизации, смою следы грязи и поцелуи Адема с тела и куплю ближайший билет "Турция-Россия".
Глава 39
Решено... Так и сделаю... – проносились внутри меня едва различимые, полупрозрачные мысли.
Какой тут думать, когда язык и губы Адема с жаром исследовали мою шею. Когда, начав от мочки уха они двинулись ниже, к ключице и притормозили здесь. Увлажнили покалывающую от нетерпения кожу и уступили место зубам, слегка прикусившим выпирающую косточку.
– Саша, как обалденно ты пахнешь... – возбуждённо прохрипел он. И под воздействием желания звуки в его словах ещё больше менялись, каверкались, мало походя на русскую речь. – Такая вкусная...
И пока я пыталась разобраться в этом сумбуре, Адем потянул завязки на моей блузке и обнажил грудь. Обхватил правое полушарие твёрдой ладонью и нетерпеливо сжал. Пара мгновений и горячий мужской рот накрыл мой сосок. Язык прочертил жёсткую, мокрую линию снизу вверх... Потом ещё одну, сорвав с моих губ зазывный стон. И в итоге затанцевал на маленькой бусинке хаотичными дорожкам, приближая меня к состоянию, граничащему с безумием.
– Адем... Да! – я вцепилась в его волосы и, притянула голову брата ближе. Бессовестно выгнулась навстречу, стремясь к более тесном контакту. Желая ощутить его раздутую, металлическую мощь хотя бы через одежду.
– Саша... Я тоже тебя хочу, малышка! – жарко прошептал он мне в губы и переместился языком к плечу. Задрал мою, скомканную между ног юбку, подоткнул за пояс и потянул вниз и колготки и бельё одновременно. – Я такой голодный, Саша... – ласкал мой слух срывающийся от возбуждения голос. Глубокий, отяжелевший от возбуждения. А я... улетала. Была и здесь и где-то далеко, за границами этой реальности. Не отдавая себе отчёта, начала нетерпеливо бороться с застёжкой на его ширинке.
Адем не выдержал и нетерпеливо дёрнул две половины ткани в стороны, отправив кнопку с джинсов в кустарник позади нас.
– Дотронься до него... Да! Саша! – он запрокинул голову и властно вцепившись в мои ягодицы, начал с вожделением толкаться каменным членом мне в руку.
Странно, и как я в прошлый раз не заметила какой он огромный? Не столько длинный, сколько толстый. Просто нереальный. Даже мои длинные пальцы не смыкаются...
– Сашка! Стой, милая! – он со свистом выдохнул и выскользнул из моей нежной хватки. – Не хочу так, хочу в тебя... – зашептал он мне в губы и жадно накрыл их ртом. И меня саму тоже... накрыл. Резко притянул зад ближе к краю капота, прошёлся по пульсирующим половым губам исполинским членом. Вверх и снова обратно, чуть надавливая на вход, но не проникая внутрь.
Боже! Какой же это кайф! Если он сейчас не прекратит, я кончу прямо так.
– Адем... Адем... Я больше не могу!
– Скажи, что мне сделать, Саша...
– Я... – видимо, отупели мы оба. Сама не знала, чего хочу: чтобы он вошёл в меня или чтобы оставил в покое. Сердце кричало одно, а разум нашёптывал другое. Так и не смогла собрать свои мысли в кучу и обличить в слова. Просто приподняла таз и потянула его талию ближе.
Медленное, влажное вторжение отдалось бурей эмоций и бессвязным потоков звуков. Тело, словно проснулось от зимней спячки, запело от удовольствия. Адем с каждым новым движением усиливал частоту и глубину проникновений. Мои неспокойные руки, как одержимые, скакали по мохнатому торсу Адема, по его плечам и спине.
Словно откуда-то со стороны доносились шумные выдохи мужчины и мои гортанные крики, постепенно переродившиеся во всхлипы. Эмоции захлестнули, как цунами. Ещё один глубокий толчок и, налившееся внутри меня небывалое чувство взорвалось бурным фонтаном эмоций и сладких конвульсий.
Две секунды и Адем "заразился" моим состоянием. Замер и взорвался бурным, жемчужным фонтаном мне на живот, бессвязно рыча, как опасный хищник.
– Саша... Милая... – он покрывал мои губы и лицо быстрыми, нежными поцелуями. Тоже выглядел шокированным. – Какая ты вкусная, девочка... – его горячие губы снова держали курс к моей груди.
– Мне мало... Я хочу ещё, Саша...
Я бросила беглый взгляд на его могучего дружка и мои догадки подтвердились. Каким был, таким и остался. Торчал во всю прыть, словно и не кончал!
А вот теперь самое время устанавливать свои правила дальнейшей игры. С этого момента я буду решать где, когда, как и как часто... Раскрою свою сексуальность с этим брутальным самцом и через несколько дней уеду. Свалю за тысячи километров от родственничка. Ничего не потеряю. Только опыта чуть-чуть наберусь. Итак, погнали:
– А я не хочу. Мне достаточно и одного раза. – С вызовом вскинула я подбородок и опустила юбку. – Голова закружилась от такой акробатики. Давай, поехали домой, хорошего помаленьку. А то ж*па от сладкого слипнется. – Обошла, застывшего на месте с указываюшим в рассветные небеса членом братца и уселась на переднее сиденье.
– Сашка! – не ожидал. Думал, что Саша потекла и размякла, полностью подчинившись его патриархату. Фиг тебе! – Поехали в больницу! Ты же головой ударилась. А вдруг сотрясение, а тут я ещё... Дурак!
