Текст книги "Сводный. Мускатная страсть (СИ)"
Автор книги: Лия Хиро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Зарываюсь в его растрёпанные, слегка влажные волосы и толкаю таз вперёд, Замираю на долю секунды в самом конце и снова... Снова... Пока очередной глубокий толчок не взрывает мои глубины невероятными и бурными пульсациями.
Адем обмякает и тыкается носом мне в ключицу.
– Ты чего?
– Я тоже всё, малышка... – выдыхает он между тяжёлыми выдохами и перекатывается на спину.
– Опять в меня?
– Прости, любимая... Не смог остановиться. – Он притягивает мою голову к себе на грудь и бесконечное количество раз целует в лоб. – Прости... Наверное я подсознательно... Потому что я умираю, как хочу поскорее нашего с тобой малыша.
В другой раз я возмутилась бы, обвинила бы его в шовинизме, эгоизме... Да во всех смертных грехах обвинила бы. Но сейчас... Я так непередаваемо счастлива и полна любовью к этому невозможному во всех отношениях мужчине, что просто улыбаюсь, целую его в грудь и, удивляясь сама себе, тихо шепчу:
– Согласна... Пусть будет так, как Бог пошлёт, любимый.
Глава 58
– Адем... – шепчу, ещё не успев открыть глаза. Еложу руками по кровати, пытаясь найти его, потому что первая мысль, что закрадывается в мою непротрезвевшую от глубокого сна голову – «Мне всё приснилось».
– Адем? – снова зову я и, не найдя его рядом, резко сажусь. Даже голова начинает кружиться.
Бегаю встревоженным взглядом по комнате, пока не натыкаюсь на его скомканный свитер в кресле.
Не приснился.
И в следующее мгновение до меня долетает ещё одно доказательство – грохочущий, как гром, кран в ванной, который кто-то повернул на подачу горячей воды.
Долетаю до него за секунду и перевожу рычажок в сторону холодной. До упора.
– Горячую воду отключили.
– Как это? – ловит он моё отражение в зеркале и сразу же сползает потемневшим, всё ещё заспанным взглядом на обнажённую грудь.
– Сезонная проверка, профилактика. Не знаю, что там у них. Может, просто отмыв денег. – Пожимаю плечами и тянусь через Адема к зубной щётке.
– Хм! Сезонная! – возмущается он.
– Да, Россия. Привыкай, братик!
– Больше не называй меня братиком, Сашка. – Имтимно шепчет он и резко разворачивает к себе. Мнёт прохладными пальцами ягодицы, постепенно перемещаясь ниже. Оттягивает одной рукой мягкие сферы вверх, а пальцами второй проводит по растянувшейся плоти у меня между ног.
– Ты всегда по утрам такая мокрая? Или...
– Всегда, конечно. А ещё каждую десятую субботу месяца, по понедельникам – стабильно. И ещё ежедневно в двадцать один час пятнадцать минут. Ну и зимой, но только по тем дням, когда на улице выше сорока градусов жары, дунд...
Он тихо ржёт и затыкает мои глупости напористым поцелуем.
– Отлично! Сегодня же понедельник! Вовремя я приехал! – ещё громче угарает он и тыкается мне в живот стальной твёрдостью в районе плавок. – Так как быть с горячей водой?
Вот же гад! Я уже вся растаяла в предвкушении ещё одного горячего секса, а он...
– Зануда. – Усмехаюсь я. – Если хочешь тёплую воду, нужно нагреть чайник, смешать её с холодной в тазике и кружечкой на себя "Ать, ать..."
– Ать-ать?
– Ага. Это тебе не Турция. – Развожу я руками. Но есть ещё вариант – подождать пару часов. Её обещали сегодня включить после двенадцати.
– Так и сделаем. – Он снова хватает меня, вжимая задом в холодную керамику раковины. – Придётся тебе потерпеть рядом с собой немытого, небритого, волосатого бандерлога. Любишь таких?
– Обожаю... – шепчу я и, пристав на цыпочки, тянусь к губам своего дикого зверя. – Особенно небритых... И волосатых... – веду ладонями по тёмной растительности на его груди и останавливаюсь на тугих мышцах живота. Сейчас и правда завою от наслаждения!
Он резко втягивает воздух и, властно обхватив мой затылок, впивается в приоткывшиеся губы. Ввинчивает язык мне в рот. И немыслимое, сладкое ощущение во всём теле выбивает почву из под ног.
– Ещё хочу... Ты меня останавли... вай... А то... затрахаю до... беспамятства...
– Грубиян... – смеюсь я ему в губы. – Идём в спальню...
Адем заваливается на кровать и усаживает меня рядом. Размещает мою руку на своём животе и подталкивает ниже со словами:
– Погладь его... Обожаю твои пальчики...
Подтягиваю под себя ноги и выполняю его просьбу – нежно провожу по тяжёлой, обтянутой переплетениями вен, бугристой плоти, а потом крепко обхватываю и начинаю двигать вверх и вниз...
– Потише, любовь моя. Понежнее вначале...
– Я не умею, учи. – Застенчиво шепчу я. – У меня... Я почти не... После того случая...
– Расскажи! – хмурится он и привстаёт на локтях.
– Не хочу вспоминать. – Отрезаю я и, чтобы отвлечь Адема от этих разговоров, наклоняюсь и нежно накрываю раздутую головку члена губами.
– Ш-ш-ш... – он резко втягивает воздух и откидывается на подушку. – Обалденно, малышка...
Стараюсь погрузить его как можно глубже. Опускаюсь и поднимаюсь несколько раз и окончательно отрываюсь от кажется ещё больше увеличевшегося в размерах пениса.
Наблюдаю за реакцией Адема, осознавая, что сама уже возбудилась до чёртиков. Снова скольжу по влажному члену пальцами.
– Раздвинь ножки, хочу смотреть на тебя... – возбуждённо бормочет Адем.
Выполняю и осознание того, как это его заводит, срывает все мои последние внутренние замки ко всем чертям. Касаюсь второй рукой своей промежности и начинаю разминать одутловатую, влажную плоть.
– Моя сладкая... – у Адема перехватывает дыхание на полуслове. Ещё пара нежных фраз и он полностью переходит на турецкий.
– Переводи! – пересохшими губами прошу я.
– Я тебя потом научу... Иди сюда! Я больше не вытерплю...
Адем тянет меня в сторону и какими-то хитрыми манипуляциями укладывает на спину. Подгибает одну мою ногу, прижимая пятку к ягодице и медленно-медленно входит.
– Адем! – не могу удержать криков восторга. Всё тело пылает от желания и это сладкое, томительное ощущение между ног бередит моё либидо ещё больше.
– Кричи, не стесняйся, малышка... Мне нравится, как ты стонешь.
Адем начинает усиливать темп, вонзаясь всё сильней и глубже. Между нами всё слишком мокро, слишком горячо... До безумия приятно.
– Ты... такой большой... Адем...
– Да... говори. Говори, Саша... – стонет он мне в висок.
– Да! Я люблю тебя! – выкрикиваю я, а может просто шепчу и рассыпаюсь на тысячи блестящих кусочков от ошеломительного оргазма.
Глава 59
– Эй, ты чего такой серьёзный, как будто в турнире по шахматам участвуешь? – приближаюсь к Адему и отправляю ему в тарелку блин со сковородки. Ну и, конечно же, не удерживаюсь и «ныряю» взглядом в экран телефона, куда он вдумчиво всматривается уже минут десять.
– Потом скажу. Секрет. – Он тут же блокирует гаджет и смачно цапает меня за правую ягодицу.
– Что ещё за секреты?! Мы так не договаривались! Я хочу знать! Срочно!
– Не секрет, а сюрприз. Я просто перепутал, сладкая. Всё узнаешь. Позже. – Как-то не по-нашему сворачивает блин и то, как при этом двигаются его татуированные, длинные пальцы, будоражит во мне самые низменные желания. Варенье капает с колышащегося, как бельё на ветру, не подогнутого конца блина на тарелку, и Адем стирает алую каплю большим пальцем и отправляет в рот.
Никогда бы не поверила, что можно потечь от вида того, как жрёт мужик. Вот точно же, как бандерлог – Неаккуратно, дико как-то, неряшливо, но всё равно пробирает до самого "не хочу"...
– Открой пожалуйста рыбу, не могу поддеть, – достаю очередную хе из холодильника и отворачиваюсь к кофеварке. Хватит так таращиться.
Секунда и до меня долетает своеобразный дух подпорченных морепродуктов. – Адем, не ешь!
Успеваю остановить вилку в его руке за пару сантиметров до рта.
– Сашка, ты чего?
– А ты что, не чувствуешь? – поразительно, ведь несёт этой дрянью на весь дом, как мне кажется.
– Нет. Обычная рыба. С пряностями.
– Да она же испорчена, дундук! – затыкаю нос и вываливаю содержимое упаковки в мусорное ведро.
– И ты почувствовала это прямо оттуда? – он хватает меня за подол халата и тянет на себя.
– Ну да. Воняло знатно. А ты случайно не заболел? Совсем нюх отсутствует?
– Сашка, а ты у меня точно не беременна? – игнорирует он мой вопрос.
– Ой, ну я же сказала, что нет! Ты, смотрю, прямо одержим этой идеей!
– Есть такое... – тычется лицом в вырез моего халата и отводит одну половинку в сторону, оголяя бедро. – А ещё скорейшей свадьбой... Сюрприз, кстати, с ней связан.
– Стоять! Какая свадьба? – перехватываю мужскую руку, жадно массирующую мою срочную округлость сзади и отстраняюсь от него, потуже запахнув одеяние. – Я тебе согласия не давала!
– То есть как не давала? Вчера же сказала, что любишь! – буравит меня взглядом. Ищет какой-то подвох. Но!
– Хм! Ишь ты какой! Ну это я и не отрицаю, но вот свадьба... ещё вилами по воде писана!
– Сашка, когда ты говоришь "ишь ты", у меня автоматически подскакивает адреналин. Что снова не так?
– А то, что это у вас там в Турции мужик решил, мужик сделал. Пришёл, увидел, победил. А тут, у нас руки и сердца любимой просят. У родителей. Вот вернётся завтра мама с дачи, тогда и поговорим о свадьбе. – Выдаю ему всё это на одном дыхании и, наслаждаясь своим приголубленным самолюбием и застывшим в шоке лицом моего мужчины, отправляю смачный кусок блина в рот. – Варенье просто изумительное, скажи? А какой аромат... Мама готовила.
– Да при чём тут варенье, Сашка? А если тёща не согласится? – такой дурачок. Слов нет.
– Ну во-первых, чтобы называть её тёщей, тебе сначала нужно жениться на мне. А для этого... – специально оттягиваю момент, наслаждаясь немым вопросом на его лице "Что? Что? Что?"
Еле сдерживаю смех и продолжаю изголяться:
– Для начала выпить бутылку водки. Уложиться нужно в пятнадцать минут, учти. На закуску только большая головка лука. Можешь не есть, но, как показывает многовековая практика, женихи просят ещё. Даже русские не выдерживают. – Надо же, кивает. Согласен, дундучок! – А после этого нужно выполнить одно задание. На мамин выбор. Но так уж и быть, я тебе подскажу – скорее всего, обои на балконе клеить заставит. А они со сложным рисунком, который замучаешься совмещать. Смотри, если чуть скосишь, считай провалил.
Не могу больше удерживать маску невозмутимости на лице. Вижу же по его глазам, что если и знает, что такое обои, то никогда с ними не работал, а уж тем более, не совмещал. Вот умора!
– И, если ты маме понравишься, со всеми заданиями справишься, – загибаю я пальцы, – Она нас благословит и можешь возвращаться домой. – Всё, сейчас тресну от сдерживаемого смеха.
– А домой зачем? – белеет. Надо прекращать весь этот цирк.
– Ну как зачем, Адем? Не будешь же ты в России ошиваться три месяца, которые нужно выждать.
– Отшиваться?
– Ошиваться! Это разные вещи. Ждать значит. Традиции такие, ты уж не обессудь...
– Три месяца??? А зачем ждать, если все согласны?
– Чтобы проверить чувства, дурачок. А вдруг, я передумаю или найду партию получше? – ржу над ним уже напропалую, захлёбываюсь смехом от удручённого вида моего любимого заморского жениха. – Я пошутила, Адем! Расслабься!
– Пошутила??? – вскакивает он, и мне кажется, что от его басистого смеха сейчас плитка от стен отпрыгнет. – А ну иди-ка сюда, маленькая шутница! Бутылку водки значит! – он перекидывает меня через плечо и тащит в зал. Прямо, как тогда, в один из первых дней моего приезда. Только теперь между нами всё по-другому. Теперь я так неудержимо счастлива, что становится даже чуточку страшно.
– Сейчас я тебе поверки устрою, хулиганка! – ржёт он и заваливает меня на диван. – Я конфискую Ваши трусы, гражданочка! До завтра!
– Ишь ты! Какие слова Вы знаете, Адем бей! – визжу я, пытаясь удержать тончайшие верёвочки на своих бёдрах. – Адем, ну всё! Хватит! Я не привыкла к таким марафонам! Дай передохнуть!
– Я тоже не привык "к таким", как с тобой, любовь моя... – щекочет он мне шею за ухом и резко отсаживается в сторону. – Ладно, даю продышаться. Только до вечера. И-и... Чем займёмся?
– Один фильмец тут у меня в мыслях крутится. Всё хочу пересмотреть.
– Фильмец? Ну давай, включай.
Щёлкаю по синей картинке с незамысловатым названием "Самый лучший день" и, подобрав под себя ноги, вжимаюсь в большой и тёплый бок жениха.
Прошло десять минут...
– Са-аш...
– Ну чего опять?
– А что значит "посох провафлил"? – смотрит на меня, как первоклассник на учителя.
– Палку вон ту полосатую проср... Потерял. Понял теперь?
– А-а-а... – цветёт и смотрит дальше.
Подглядываю за ним краем глаза и понимаю, что добрую половину диалогов Адем вообще не вразумляет.
– Са-аш, а что значит "жезл прошляпил"?
– То же, что и "посох провафлил", дорогой. – Уже опять давлюсь со смеху. Не столько от фильма, сколько от тяги Адема к познанию русского жаргона.
– А ещё вначале он сказал "чучу намандрючу". Это что, а Саш?
– А ты догадайся, дурачок! – напрыгиваю на него сверху и целую в колючие, слегка обветренные сибирской непогодой губы.
– Кажется, понял... – одно движение и я уже лежу на диване под этой сексуальной горой мышц. – Давай-ка я тебе тоже чучу намандрючу...
* * *
– Сашенька, Саш... Ты спи, а я уйду ненадолго. Через час вернусь.
Подождите, я что и правда уснула? Раскрываю глаза и наблюдаю, как Адем уже обувается возле входной двери.
– Ты куда собрался? Ты же ничего здесь не знаешь! А вдруг потеряешься? – нет, ну правда... Что он задумал?
– А навигатор для чего? – помахивает в воздухе телефоном и уже открывает дверь.
– Адем! Стой! Не ходи один! – паникую я и откидываю с ног одеяло.
– Извини, но мне нужно одному. Я за сюрпризом...
Не успеваю выдать и звука, как дверь защёлкивается и остаётся только ждать и надеяться, чтобы с этим дурачком ничего не случилось.
Глава 60
| АДЕМ |
Надеюсь, Саша не будет ругаться, что обещанный час превратился в два с половиной. Не смог быстрей. Не рассчитал, не думал, что эти ублюдки вместо работы в порту отшива... ошиваются в одном из грязных, захолустных баров на набережной. Мне кажется, я насквозь пропитался концентрированным "ароматом" перегара и дешёвого табака, витавшими в той забегаловке. Или что там курили эти твари?
Тыкаю ключом в замок и никак не могу провернуть. Так... А если другим попробовать? Перед глазами всё рассеивается. Чувствую, как левый глаз медленно, но верно начинает заплывать, уже едва могу им видеть.
Ладно, всё это мелочи. Подумаешь – фингал. Главное, что эти трое ублюдков теперь не то, чтобы кого-то насиловать, и встать-то не скоро смогут.
Надеюсь, Сашка ещё спит. Успеть бы принять душ, смыть с себя эту мерзкую вонь, а заодно придумать былину... то есть... историю, версию, как её там... про фингал.
Тыкаю уже третий по счёту ключ, но ничего не выходит. Хитрый какой-то замок.
Что ж, придётся стучать. Заношу руку над дверью и проваливаюсь кулаком в пустоту. По ту сторону открывшегося входа меня "любезно" встречает невысокая, ошарашенная женщина бальзаковского возраста. С бейсбольной битой в руке.
Всё ясно – тёща. Всё-таки, какое слово приятное. Уютное, домашнее такое...
– Ты кто такой? Зачем ломишься? Учти, я полицию вызвала!
– Я – Адем. Свой. Родственник почти. Не нужно полицию, Наталья Андреевна. – Путаюсь в словах, пытаясь как можно скорее объясниться. Поглядываю на дубину, недружелюбно раскачивающуюся в её руке. Этого мне ещё не хватало.
– Адем? – замирает на пару секунд. И бита тоже.
– А-а-а... Вы, наверное брат Сашиной сестры? – извиняющееся улыбается и, наконец, ставит тяжёлую деревяшку в угол возле обуви.
– И это тоже, но в первую очередь я – Сашин жених. – А что ходить вокруг да около? Лучше сразу прояснить ситуацию, чтобы не было недосказанностей и последующих обид. По-русски так выдал. С коня и в горящую избу. На скаку.
– Мама, спокойно! Дыши, дыши. Медленно, глубоко. – Придерживает её откуда ни возьмись появившаяся Сашка. В одном полотенце, видимо, наспех обёрнутом вокруг тела.
– Дочка! Как это жених? А я там... А почему мне ничего не сказали?
– Да я сама-то только вчера узнала... – щебечет моя девочка и усаживает распереживавшуюся тёщу на диван. – Адем, ну ты даёшь! Так и до инфаркта довести можно!
– Ну я же не знал, что моя дорогая тёща вернётся так скоро, Саш...
– Так, минуточку. Что значит "тёща"? Вообще, молодёжь, может быть объясните мне что тут к чему?
– Подожди, мамуль, можно сначала я порасспрашиваю? – делает шаг ко мне и приподняв за подбородок, крутит мою голову и рассматривает новый рельеф лица так внимательно, словно какой-нибудь крохотный город на глобусе ищет. – С кем подрался?
– Не дрался я. Упал, Саш. Скользко на улице, снег, лёд везде. С непривычки.
– В плюс три не бывает льда – скажу тебе по секрету, Адем. А то неправдоподобно врёшь с непривычки, – вот засранка! – И потом, даже если бы и упал, то что, прямо на глаз?
– Саш, да я...
– Дочка, а давайте лучше чай пить. Я там таких пряников купила! – вот это я понимаю! Чувствую, споёмся с тёщей.
– Да, я бы не отказался он этих... пряников. Обожаю их! – подхватываю инициативу. Знать бы ещё, что это такое, а то ведь теперь не отвертишься.
– Ладно, ладно... – отходит от меня и делает предупреждающий жест руками. Намекает, что ещё не закончила со мной.
– Лучше вы мне расскажите, как так быстро пожениться собрались. – Начинает теперь Наталья Андреевна, – Что, любовь с первого взгляда?
– С первого. – Быстро нахожусь я, а эта злющая засранка почти одновременно со мной, небрежно бросает: "Да какой там с первого! С десятого. Не раньше!"
Сашина мама заливается звенящим, продолжительным смехом и, уже более дружелюбно, чем на пороге обращается ко мне:
– Адем, Вам чай или кофе?
– Кофе. Горячее и чёрное. – Быстро выдаю я и, уже закончив фразу, понимаю, что Сашка сейчас опять зашипит "нерусь" или "дундук", но моя любимая почему-то молчит. Стоит, облокотившись одним локтём о раковину и вымачивает в воде полотенце.
– Давай приложим, дундук. – Ну вот. Так и думал. – Блин, Адем, может, Лариску позовём? Она медсестра. Что-то не нравится мне твой глаз...
И не успеваю я ни согласиться ни отказаться, как эта самая медработница влетает в Сашкину квартиру, чуть не "сняв" дверь с петель.
– Санёк! Там вообще такая жесть! Бля... Ой, извините, тёть Наташ! – тут же включает милую девочку и опять, чуть ли не по-мужски басит, – Там... к нам в отделение... этих троих доставили... Там... Ой, пипе-ец!.. Там на них живого места нет! Всё лица всмятку!
"И не только лица" – злорадствую я про себя.
– Кого "этих троих", Лар? – бледнеет Сашка.
– Да понятно же кого! Рябова, Горбунова и Тихонова... – голос Сашкиной подруги приглушается с каждой фамилией, а беспокойный и, кажется осознавший что к чему взгляд бегает от Сашиного лица к моему.
– Адем? – глухо шепчет моя невеста и втыкается в меня обалдевшим взглядом. Секунда, две и глаза любимой превращаются в два тёмных озера, полных слёз.
– Тише, тише... Иди сюда, зайка... – встаю и сам подаюсь к ней. Ловлю дрожащие, тёплые губы своими и заглушаю её возмущения и ругань нежным, успокаивающим поцелуем. Не важно, что мы не одни, мне всё равно... Всё равно.... Всё равно...
– Так вот ты мне какой сюрприз приготовил, дурачок? – шепчет она, а голос пронизан благодарностью и одобрением.
– Нет, это был бонус, а вот тут сюрприз... – достаю из кармана брюк коробочку с кольцом и раскрываю перед лицом моей маленькой, моей любимой и дерзкой Сашки. – Так ты согласна выйти за меня, сестрёнка? Заметь, спрашиваю при тёще, чтобы потом без отговорок. И даже готов поклеить обои на балконе и совмещать на них узоры...
– Ну и дундук же ты! Конечно согласна! – повисает у меня на шее и даёт волю, я уверен, сидевших внутри все эти годы, слезам облегчения и счастья. – Только с одним условием – больше никогда не называй меня сестрёнкой.
Глава 61
– Эй, скоро посадка, милый. Просыпайся.
– Милый? Саш, ты что с дуба рухнула? – сонно перехватывает мою руку со своей груди и толкает вниз по животу. Ещё не соображает, что мы в самолёте и рядом сотни других пассажиров. Да и Лариска слева от меня.
– Адем! Что за грубости! – убираю ладонь с пояса его джинсов и засовываю под своё бедро. – Так говорят только, если хотят обидеть, задеть.
– Да? Извини, этого я не знал. Просто привык, что я всегда у тебя "дундук" иди "дурак", а тут "милый". Мимимишно. Мне нравится, малышка.
– О-о-ой! Хватит тут ваниль распылять! А то меня сейчас вывернет радугой. – Кривится Лариска и выхватывает из моих рук недописанный список приглашённых на свадьбу. – Дениз? Это что шутка какая-то? – взвизгивает подруга. – Адем, ты что с дуба рухнул?
– Вот видишь, когда надо использовать эту фразу... – шепчу я ему на ухо, пока Лариса продолжает изливать своё возмущение.
– Не-е-ет... Нет, нет и ещё раз нет! Так дело не пойдёт! Санёк, не соглашайся на эту провокацию, пока твой будущий муженёк не вычеркнет имя своей бывшей из списка! – недовольно фыркает подруга и просверливает дыру за дырой в бедном Адеме.
– Слово "женишок" было сказано не от огромной любви. Правильно я понимаю? – шепчет он мне в обратку.
– Правильно, Адем. Молодец. Это был сарказм.
– Эх, жалко тёща не смогла сразу с нами полететь... Она бы меня поддержала! – запрокидывает руки за голову и беззаботно потягивается, пока Лариска включает режим удержания температуры в сто градусов в своём внутреннем резервуаре, полном возмущения.
– Я бы на твоём месте языком пока особо не трёкала. Сашка-то может и передумать, голубчик. После свадьбы будешь тёщей называть. – Продолжает препираться с ним Лара. Их словесные баталии это что-то. Пока, со счётом три – ноль лидирует подруга. Но каждый раз побеждает исключительно за счёт использования недоступных пониманию Адема словесных оборотов.
– Ларис, мы не можем не пригласить Дениз. Она дочь одного из основных партнёров Адема. Приглашают семьями. Так что, придётся потерпеть.
– Вот ещё! Это как раз она будет терпеть, Сашка! Желчью вся изойдёт, ты только представь! Ой, лишь бы только не сглазила! – поворачивается к проходу и три раза плюёт через левое плечо, – Тьфу, тьфу, тьфу!
И как специально под её суеверный обстрел попадает солидный, рослый турок, проходящий мимо.
– Ой, извините пожалуйста! – расплывается в милейшей улыбочке и зачем-то вскакивает. – Это примета у нас такая...
– Что за примета, Саш? – снова оживает мой коллекционер русского "фольклора".
– Да так... Потом расскажу.
– Адем? – удивлению оплёванного Лариской мужчины нет границ.
– Доган! М’ерхаба! – и мой туда же.
И понеслось: тыр-быр-гыр-мыр!
– Адем... – Загадочно тянет она, как только друг Адема отходит от нас. Уже по одному только тону чувствую – что-то ей надо. – Ты помнишь, кто тебя отмазал перед полицией?
Ну всё! Не зря припоминает, что наплела полиции с три короба, придумала историю похлеще голливудского боевика про этих трёх ублюдков. До того дошла, покрывая Адема, что даже угрожала этим покарёженным шприцем с физраствором, выдавая его за какое-то смертельное зелье. Ох, Лариска... Боевая!
– Говори, что нужно. – Смотрю, и Адем её уже раскусил.
И впервые в жизни вижу Ларискино смущение. Мнётся, отводит глаза, а озвучить свою просьбу никак не может.
– С Доганом её познакомь и, я так понимаю, вы будете в расчёте. – Подсказываю я, уже захлёбываясь смехом.
– А-а-а! – Адем растягивается в хулиганской улыбке. – Да это я раз плюнуть!
Глава 62
– Сашка! – с ходу кидается ко мне Назлы. – Ты же улетела домой! Или я что-то недопоняла? – Отходит на пару шагов назад и рассматривает меня, как будто я сменила внешность: похудела, поправилась, волосы перекрасила, или вообще пластику сделала.
– Улетала, но я её вернул. – Подхватывает разговор, вошедший в дом Адем и сразу же пытается создать интригу. – Наша Саша кое-что забыла.
– Забыла? Что правда? – Назлы тянет меня за руку в гостиную, а здесь уже ждёт едкий взгляд пары тёмных, как двойной эспрессо, глаз Дениз.
– Замуж за меня выйти забыла! – Довольно, упиваясь ситуацией выдаёт Адем.
– Что правда? – взвизгивает от восторга наша общая сестра и кидается одновременно и на меня и на брата. Виснет на шеях. – Мои вы родные! Значит, у вас любовь?! Как здорово! Классно! Классно! Правда, Ден...
Да, поинтересуйся, поинтересуйся у своей подруги, как ей такая новость.
Дениз поднимается, как в замедленном кино, и нервно теребя увесистый, золотой браслет на своём запястье, тихо выдаёт:
– Поздравляю.
Вот так-то, деточка! Поняла теперь кто кого?
– Ладно. У нас времени в обрез. Приберегите поздравления до свадьбы. Всего неделя на организацию! – решительно ударяет рука об руку Адем. – А где мама?
– Я тут, сынок. Просто я немного в шоке. В хорошем смысле, конечно. – Заходит с внутреннего дворика Нигяр. – Такая неожиданность, дети! Просто не выразить словами, как я счастлива...
– Ты подожди! Через три дня прилетает моя тёща, вот тогда будет тебе неожиданность, – хитро усмехается он.
– Адем! Думаю, та... история давно в прошлом. И наши мамы обязательно найдут общий язык. – Одёргиваю его и расправляю невидимые складки на рубашке любимого. Не могу не прикасаться. При любом удобном случае дотрагиваюсь до него. Вся эта суета с ремонтом на балконе, перелётом и другими триста тридцатью тремя делами не оставляет нам шанса побыть вдвоём. Слишком много людей вокруг. Всего и всех много. Черезчур.
– Так, девочки! Приеду за своей невестой через пару часов. Так что давайте, не теряйте времени и приступайте к подготовке. Но по поводу цветов без тёщи ничего не решайте! Она у меня флорист.
– Саш, – прыскает над моим ухом Лариска. – Надо бы Адему несколько анекдотов про тёщ подкинуть. Мне кажется, слишком радужные у него представления об этом члене семьи. Так и хочется подснять его розовые очки.
– А ты думаешь, он поймёт твои анекдоты? – Чувствую себя глупой, маленькой девочкой, у которой в голове только конфетки, букетики и розовые единороги.
– Да... И то верно. – Продолжает глумиться подруга. – Я надеюсь, ты справишься сегодня без моей помощи. Там Доган уже, наверное, заждался.– Еле слышно шепчет мне на ухо.
– Да иди уже. Только не забудь, что вечером мы ждём тебя в Текирдаге. Не здесь.
– Не, ну вы особо-то сегодня не ждите... Я скорее завтра утром только освобожусь... – а у этой в голове даже больше единорогов и радужных пони, чем у меня. И застряли они там, по всей видимости, крепко и надолго. В сахарной вате увязли. Впервые вижу свою боевую Лариску такой романтичной.
* * *
– Бесконечный день... Я просто валюсь с ног, милый... Задница квадратная от этих бесконечных переездов, – ною я, выгружаясь из приземистой, спортивной машины жениха.
– Да нормальная такая задница. Кругленькая. – угарает Адем и, развернув меня лицом к автомобилю, закидывает мои руки на крышу и мнёт, прощупывает филейную часть сквозь тонкий слой вискозы. – Хотя, это только на взгляд круглая. Наощупь чувствуется, что, нужно немного её размять.
– Дурак! – закатываюсь я и луплю его по рукам. А сама уже только и думаю, как поскорее оказаться в спальне. Под ним.
– Обожаю, когда ты так меня называешь. – Рычит он мне на ухо и перемещает ладонь чуть ниже. Приподнимает подол платья и скользит по насквозь влажной ткани трусиков. – Саша... Или убегай или я чпокну тебя прямо тут, в гараже!
– Чпокнешь, говоришь? Ну ты и дундук!
– Вот дундуком мне нравится быть даже больше! – переходит на сбивчивый шёпот, отражающийся от стен огромного, подземного помещения и начинает звенеть бляшкой ремня.
– Тогда давай, кто быстрей до спальни, мой дундук! – чмокаю вскользь мимо губ и несусь в направлении его комнаты. Нашей комнаты.
– Попалась! – цапает меня, пытающуюся укрыться за шкафом и опрокидывает на кровать. – Шалунья! Сейчас-то чучу намандрючу! – выдаёт ставшую его любимой фразу и дёргает одной рукой за рубашку. Пуговицы летят, щёлкая по дереву пола, как праздничные хлопушки. Прижимает мои ступни к своему волосатому, оельефному животу... Как в тот день, когда чуть не закинул меня в ледяной бассейн.
С ума сойти, как же сладко...
Роется в карманах брюк и высыпает на покрывало десятки квадратных, фольгированных пакетиков разных цветов и оттенков.
– Это ещё что такое?
– Ты знаешь, что я тебя люблю? – сейчас треснет от счастья.
– Ну... Примерно о чём-то таком догадываюсь...
– Выбирай!
– Что? Презерватив? – сейчас сама впаду в кому от смеха.
– Да, Сашка, презерватив. Несмотря на то, что я сильно хочу детку, тебя я люблю больше. И готов временить с этим делом, пока ты сама не будешь готова.
– Адем! – перекатываюсь на бок и заливаюсь весельем. – Поздно, дундук! Я уже "готова"! Раньше надо было думать! А теперь поезд уехал!
– Какой поезд? Куда уехал?
Спрыгиваю с кровати и бесконечно долго рыскаю рукой в сумочке, выуживая среди десятков свадебных рекламок и визиток заветный тест. Подарок, который хотела отдать ему в день свадьбы, но не могу сдержаться. Вынуждает вручить сейчас...
– Адем... Тут такое дело, любимый...
Разворачиваюсь и вижу, что дошло. Он подхватывает меня под зад, тот самый, который слегка квадратный, и кружит, как ненормальный.
– Сашка! Сашка... Это лучшее, что только может быть в жизни... Обожаю тебя! С ума сойти, какое счастье! Детка! У нас будет детка!
"Детка"!!! Нерусь мой!
Эпилог
– Я просто валяюсь! Красотень неописуемая! – сначала слышу это злачное выражение и только потом встречаюсь глазами в зеркале со своим, замершем от увиденного женихом.
– Адем! Ты зачем сюда притащился? Плохая примета! – "спускает Полкана" Лариска и одним лихим движением выдвигает ширму на середину комнаты. Аккурат Адему под нос.
– Какие ещё приметы, а Саш? – нет, ты посмотри, снова заглядывает поверх перегородки.
– О том, что нельзя видеть невесту до свадьбы. Плохая примета. Понимаешь? – растолковываю я.
– Так мы же не в арабских странах... Как это, совсем не видеть? Я ж тебя уже сотню раз видел, и не только это... – масляным голосом протягивает он каждое слово.
Засранец!
– Адем! Забей! Не верю я в них всё равно. Но ты всё-таки иди, так у нас быстрее получится.
– Саш, а что такое эти приметы, вообще? – Господи! Ну, как детсадовский!
– Это по типу твоих любимых фразеологизмов, только чуть по-другому, – подключается к объяснениям Лариска. – Длинные сосульки – к долгой весне. Апрель с водою – май с травою. Много комаров – готовь под ягоды короба. Кошка моется, лижет лапу – гостей намывает. Если икаешь, значит кто-то вспоминает.
Давлюсь со смеху, пока визажист наносит последние штрихи румян на мои щёки. Жаль не видно лица Адема за ширмой.
– Гостей намывает...
Ну всё, процессор "Intel core" перегружен. Снять задачу.
– А это интересно... – задумчиво басит он.
– Вот так Адем открыл для себя ещё одно увлечение! – приходит к выводу Лариса.
– А есть такое "голубой от мороза"? – в голосе невероятно живой интерес. И он там что, уже присел на кушетку? Приготовился к лекции, блин!
– Нет такого, милый. Есть "посинел от мороза", голубой – это уже гомосятиной попахивает.
