Текст книги "Сводный. Мускатная страсть (СИ)"
Автор книги: Лия Хиро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
– "Душа в пятки"... – он на секунду отвёл задумчивый взгляд в сторону и затих. Ошибка программы. Забыл, зачем прибыл. Перезагружается...
– И чем же тебе не угодило моё платье, Адем? – сощурилась я и отложила расчёску. Подстричься что ли?
– Длиной!
Я соблазнительно прошлась ладонями по лоснящейся, белоснежной ткани, начиная от груди и заканчивая в районе бёдер и недовольно прицокнула. Смех так и пробивался наружу. Не понимаю, как мне удалось его приструнить и ответить серьёзным тоном.
– Ты прав, братик. Монашеская длина. Нужно что-то более эффектное. Ну да ладно. Время прошвырнуться по магазинам ещё есть.
– Ты специально меня изводишь? – не успела я и глазом моргнуть, как он приблизился почти вплотную, положил руки с обеих сторон от меня, упершись ими в стол, и злобно задышал в затылок.
– Впервые в жизни вижу такого мужчину... – заворковала я тем же тоном, каким полчаса назад расхваливала красоту Эмина.
Глаза цвета пережжёного кофе подёрнулись слабо прикрытым удовольствием. Неужели поддался на уловку?
– Редкостный самовлюблённый индюк! – гаркнула я. Эта фраза не могла не ударить его под дых.
– Саша, лучше не беси меня! – процедил он сквозь зубы.
– Пфф! А то что, Адем?
– Возьму тебя прямо здесь... – Как он это сказал... Прошептал, чуть задевая чувствительную кожу за моим ухом.
– Силой? – меня отнесло от братца, как ветром.
– Зачем же силой, Саша... Я знаю, что ты хочешь меня не меньше, чем я тебя. Даже, кажется, больше. – И пока я застыла посреди комнаты, пытаясь унять дробь в сердце и утихомирить разгоревшееся либидо, Адем протянул руку к моей груди и дотронулся до предательски выпирающего соска. – Вот доказательство!
– Ой, ну я же говорю, что самовлюблённый индюк! Как будто только в этом может быть причина. – Снова "брызнула" я ядом. – Лифчик натирает! Нужно поменять!
Я снова подлетела к шкафу и распахнула створки. Нет! Не нужно, Саша! Перебор! Иначе этот ненормальный гризли точно выполнит свою угрозу.
– Что опять будешь смотреть?
– С удовольствием... – ну точно обожравшийся кот на хозяйкой перине!
– Да пошёл ты! – я схватила сумочку и вылетела через веранду.
– Эй! Ты куда?
– По своим делам! А тебя, кажется, невеста по магазинам звала, болван!
* * *
Только я вдохнула полной грудью, расслабилась, отбросила в дальний, тёмный угол сознания мысли о братце-бабнике, как Назлы решила подгадить моё настроение:
– Сейчас позвоню Адему, скажу, куда подъехать.
– Сестрёнка, ты с дуба рухнула, что ли? – я резко дёрнулась, не сразу сообразив, что в руках у парикмахера ножницы. Главное, что уши целы.
– Чего?
Нет, ну они меня доканают! Словарь им что ли подарить?
– На кой ему звонить? Избавь меня это этого зануды хотя бы на один вечер! Я очень тебя прошу!
– Саша, если я не позвоню, то Адем меня убъёт! – нет, она всё ещё копает содержимое сумки в поисках мобильного.
– Назлы, успокойся. Если что, я возьму огонь... Э-э... Я сама разберусь, в общем. Не парься! – да что ж такое!? – Не переживай, то есть.
– Разберёшься? Правда?
– Правда, Назлы. Не волнуйся. – Я вложила в голос побольше уверенности и, кажется, сработало.
– Ну хорошо. Договорились. Сама не знаю, куда бежать он него в последние дни!
Своими размерами яхта Эмина превзошла даже мои самые смелые ожидания. Да это целый дворец на плаву!
– Саша, познакомься с Эмином. – Воодушевлённо протараторила Назлы и то же самое повторила для моего нового знакомого. На турецком.
– Саша... – Высокий, широкоплечий и действительно, очень красивый молодой человек согнулся едва ли не вдвое, чтобы поцеловать мне руку.
Ишь ты! Какое благородство!
В том, как он произнёс моё имя что-то было. Необычно для слуха. Но... Чёрт! И почему я сейчас вспомнила про Адема? Братик говорил "Саша" как-то по-другому... Более интимно, более хрипло что ли...
– Саша.
Твою мать! Вот вспомни...
– А ты тут с какого перепуга? – фыркнула я на него.
– Приехал присматривать за тобой, – пожал он плечами и обвил своей татуированной лапищей мою талию.
"Хорошенькое" начало вечера! Ничего не скажешь!
– А где Дениз?
– Дома.
Мило... Мило...
Но краски моего негодования немного подстёрлись под натиском быстрой и пламенной речи Эмина, обращённой ко мне.
– Тогда переводи давай, – буркнула я Адему.
– Он сказал, что у тебя дурацкая новая стрижка!
– Да пошёл ты! – я ткнула его локтем в бок и намеренно широко и очаровательно улыбнулась Эмину. – И между прочим, он прежней и не видел, в отличие от моего чокнутого братца.
– Мне больше нравилось, когда было длиннее.
– Спасибо за честность, но мне наср...
– Саша!
Вот оно! Вот это "Саша". Чёрт! И почему у меня каждый раз короткое замыкание в мозгу, когда он произносит моё имя?
– Спасибо! – я стянула бокал с "Мартини" у проходящего мимо официанта. Сбилась со счёту – второй или третий?
– Так почему без невесты, милый братик?
– Дениз завтра в первую смену в больницу. Рано вставать. – Быстро выдал он и, забрал у меня бокал и залпом опрокинул в себя содержимое.
Значит, доктор? Или медсестра? Отличная профессия! Это тебе не мультяшек рисовать.
– Думаю, тебе хватит. Пора домой.
– Слушай, а ты не припух?
– Почему опух? – он отвёл мою руку, снова потянувшуюся к подносу с бокалами и вцепился в пальцы.
Да что творится???
Эмин опять что-то сказал, но Адем к этому моменту уже развернул меня в противоположную сторону и тащил за собой по узкому коридору.
– Что он сказал?
– Что ты страшненькая. – Усмехнулся Адем.
– Опять выдаёшь свои мысли за его? Адем, отстань, а? – почти взмолилась я.
– Нет. Это не мои мысли. Я считаю тебя безумно красивой, Саша. – страстно пробормотал он мне в губы и впился в рот голодным поцелуем.
Глава 22
Язык братца проскользнул в мой рот и лихорадочно там затрепетал, словно никак не нахапающий богатств вор за минуту до прихода хозяев.
– Сашка, – приглушённо вырвалось у него. – Я устал ждать... Устал хотеть... Не могу больше! – он ещё крепче стиснул меня в своих каменных объятиях и прислонил к чему-то спиной.
Через мгновение идеально ровная, жёсткая поверхность шевельнулась и мы очутились в одной из десятка кают.
Адем сжимает мою талию. Я подлетаю и через долю секунды приземляюсь на шелковистую гладь покрывала.
Этот варвар наваливается сверху и снова завладевает моим ртом. Так тягуче, так неистово, так горячо, что оторваться остановится просто нереально... Все мысли о сопротивлении резко уменьшаются, превратившись в медленно угасающие точки, размером не больше молекул.
Его язык медленно и страстно потирает мой, руки брата блуждают по бёдрам, нетерпеливо стискивая и подтягивая меня к себе. Ощущение его твёрдого мужского достоинства, тыкающегося в низ живота взрывает остатки сопротивления и я обхватываю его шею... Руки живут своей жизнью, шарят по массивным, тугим мышцам спины брата. Низ живота горит в предвкушении и... я делаю встречный прогиб.
– Сашка! – вскрикивает Адем между тяжёлыми, шумными вдохами и мускулистая мужская рука перемещается от моего бедра на трусики. Уверенные пальцы моментально находят моё самое чувствительное место и мягко надавливают. Втирают шероховатое кружево во влажную промежность. – Сладкая моя... Я так тебя заждался...
Он начинает расстёгивать брюки и это действие отрезвляет мой разум. Мысль о том, что у него есть Дениз вспыхивает в мозгу огромным, слепящим фонарём. Нет. Нет! Нельзя ему отдаваться. Ни в коем случае нельзя!
– Адем, стой! – я резко толкаю его в грудь и подтягиваю ноги к себе. Секунда – и я уже стою возле кровати, ещё одна – и дёргаю за ручку двери.
– Сашка!
– Не надо, Адем. Сам же потом пожалеешь. – Еле слышно пищу я и распахиваю дверь.
– Стой! Вот чёрт! – ругается он, замечая, что член нагло и слишком заметно натягивает штаны, лишая Адема возможности выйти следом.
– Холодной водички не принести? – усмехаюсь я, вперившись в это место взглядом. Мне его даже немного жаль. Слишком растерян, слишком расстроен. Но не могу заткнуться, не получается спрятать сарказм. Я так защищаюсь.
– А толку? Всё равно не помогает... – слышу я уже за дверью и эта фраза снова обдаёт меня жаром желания.
А на палубе всё шумит и грохочет. Разноцветные вспышки прожекторов бьют по глазам. Думала, что мы выйдем в море, но, кажется, и не собираемся. Гости шлындают то туда, то сюда, периодически устраивая пробку на трапе.
Выискиваю глазами хозяина яхты, подхожу и присаживаюсь рядом.
Цепляюсь за предложенный фужер с шампанским, как за спасательный круг: срочно сбить неадекватное, пожирающее меня желание. Не покидать толпу, держаться поближе к Эмину. Пусть Адем думает, что у нас с ним всё "на мази". Да пусть, что хочет думает! Лишь бы снова не лез. Иначе я не устою...
– А вот и моя сладкая сестрёнка! – он вырастает словно из-под земли. Взгляд всё ещё хранит отголоски той сумасшедшей бури, что произошла между нами в спальне. Адем берёт одну из лежащих на столе пачек с сигаретами и закуривает. Затягивается так, словно его только что душили, и теперь он с жадностью вбирает в себя воздух.
– Смотрю, довольно быстро отлегло. – Зачем-то комментирую я. Да что со мной такое? Ни тело ни мозг ни язык мне сегодня не друзья!
– Легло? – едко усмехается он и ощупывает меня похотливым взглядом. – Если бы!
Твою ж налево! Опять не так понял!
– Может присядешь поближе? Неужели Эмин больше нравится?
Вот это выдал! Засранец!
– Спасибо, мне всё равно рядом с кем сидеть. – Я снова хватаю фужер и, невзирая на то, что меня потихоньку начинает обволакивать хмель, делаю большой глоток.
– А где Назлы? Что-то ни разу не попалась на глаза.
Ещё бы! А не потому ли, милый братик, что твои глаза не отлучаются от обозрения моего декольте дольше, чем на пять секунд?
– Только что проходила мимо. С Юсуфом. – Вру я. Сама не видела сестру с того момента, как они с женихом скрылись за дверями одной из кают минут сорок назад. – Слушай, Адем, а поехали домой. Что-то я устала. Да и тебя не хочу надолго задерживать слежкой за мной. А то неудобно как-то перед Дениз...
Ну давай, соглашайся! Надо прикрыть Назлы. Да и самой избавиться от этого надзирателя.
– Правда? – не верит. Подозрительно подбрасывает вверх одну бровь и смотрит, смотрит. Буравит взглядом. Пытается прочитать мысли. – Уже и напилась и натанцевалась?
– Правда. Что-то голова трещит от этих басов. Адем, ну пожалуйста, давай уедем. Правда башка раскалывается. – Я уже стою позади него и нежно скольжу пальчиками по бицепсу.
– А дома чем займёмся?
Да чтоб тебя! Вот ведь...
– Ну, что-нибудь придумаем. – Пожимаю я плечами, хватаю сумочку и, зацепив загорелую, жилистую руку Адема, прощаюсь со всеми по-русски и тяну братца к трапу.
Только располагаюсь на переднем седенье его спорткара, как тут же жалобно пищу:
– Адем, подожди! Мне в туалет приспичило...
– Чёрт, Саша! Ты меня сегодня с ума сведёшь! А до дома потерпеть никак? Тут езды всего минут двадцать.
– Нет. Мне срочно. Очень-очень срочно, Адем! – касаюсь его запястья и чтобы ещё больше запудрить мозг, выдаю: – Можно я оставлю сумочку?
Он кивает, как наивная собачка-болванчик, которые устанавливали в девять из десяти автомобилей в середине девяностых.
– Только никуда не уходи, Адем, там телефон. Иначе я тебя не найду! – кричу я уже по дороге к яхте.
Едва ступив на судно, рвусь найти Эмина. Счёт идёт даже не на минуты – каждая секунда дорога.
Ещё минуты две трачу, пытаясь упросить нового друга выйти в море. Но наш разговор так и не приходит к общему знаменателю.
Уже отчаиваюсь и неожиданно выхватываю в толпе мою спасительницу Назлы.
– Сестрёнка! Скорее! Можешь перевести...
Три минуты и яхта отрывается от пристани. Я беру ещё один фужер с шампанским и подхожу к бортику.
Наслаждаюсь завораживающим зрелищем тёмных вод, ловящих яркие отблески огоньков и высоченной мужской фигурой на берегу. Беснующейся и ловящей мои издевательские воздушные поцелуи.
Глава 23
Несколько часов бурного веселья, отчаянных танцев и попыток выцарапать мысли об Адеме без остатка, обернулись пульсирующей головой, казалось, увеличившейся вдвое. А ещё ползущим по венам холодным страхом. Уверена, что братцев план отмщения уже продуман до мелочей. Знаю, стоит только войти в свою спальню, как этот тиран тут же почтит меня своим присутствием. А дальше... Страшно представить. На этот раз я и правда перегнула палку. Можно было бы сказать, что выход в море стал для меня такой же неожиданностью, как и для него. Но, в таком случае не нужно было издевательски намахивать братцу. Тогда ещё хоть какая-то надежда на спасение сохранилась бы.
Я долго крутилась на кухне. Тянула время разговорами с борящейся с бессонницей тётей Нигяр. А потом намеренно долго принимала душ. И голову два раза вымыла и маску на лицо нанесла. Пыталась отсрочить, отодвинуть время инквизиции, как только могла.
В итоге, в начале пятого, чуть дыша, прокралась на цыпочках в свою комнату и скользнула под одеяло.
Минута... Две... Я боялась шелохнуться. Казалось, Адем почувствует даже лёгкое колебание воздуха от движения моих пальцев.
Прошло минут двадцать, и я уже прокрутила в голове десятка два сценария развития событий. Довольно правдоподобно представляя, какое наказание придумает для меня Адем. И, положа руку на сердце, готова признаться, что половина этих сцен завели меня до чёртиков!
Я сгорала от желания. Умирала, как хотела этого грозного тирана... После того случая шесть лет назад я не была уверена, что кто-то когда-то сможет разбудить меня, как женщину. Жила с этой мыслью, как с заветной мечтой. И вот теперь судьба снова надо мной поиздевалась. Толкнула в объятия сводного брата, брутального и страстного нахала, насквозь пропитанного тестостероном. Горячего. И не свободного.
И сегодня вечером я как никогда была близка к тому, чтобы переспать с ним.
Мысли снова потекли сквозь произошедшее в каюте, а вместе с ними потекла и я... И я сдалась: выдвинула из-под кровати чемодан, извлекла из шелковистого чехла моего розового дружка, находящегося в постоянной боевой готовности и отодвинула в сторону трусики.
Провела по намокшим складочкам половых губ вниз и снова вернулась к клитору. Скользнула по расбухшей, скользкой плоти ещё несколько раз. Надавила искусственным членом на вход и медленно ввела его.
Низ живота горел от желания. В мыслях вспыхивали образы Адема, вжимающегося в меня сквозь брюки, его губы, терзавщие мои с диким рвением. Его руки на кружеве моих намокшим трусиков...
Правая рука нетерпеливо сдёрнула с плеча бретельку и пальцы заплясали вокруг вытянутого, возбужденного соска.
Мысль о том, что Адем может ворваться в спальню в любой момент подогревала моё желание до немыслимых температур. Пальцы оттянули сосок и перепархнули на клитор. Пара прикосновений и пружина внутри меня сжимается до предела и резко выстреливает, распуская тягучие, сладкие конвульсии по всему телу.
В ушах шумит, закладывает, как при посадке самолёта. И этот звук кажется мне живым. Он здесь, в комнате...
Распахиваю глаза и упираюсь взглядом в искусно вырезанную, традиционную ширму. Я одна в комнате, не считая первых лучей утреннего солнца, ненасытно ласкающих тёплыми лучами предметы на столе и мебель.
* * *
Завтрак, несмотря на яркое и ароматное разнообразие, совсем не привлекает. Один кусочек халвы и чашка кофе – всё, на что я способна.
– Удивительно, и как это Адем не проследил, когда мы вернулись, – задумчиво тянет Назлы и хватает уже третий по счёту борек.
– Рано лёг. Сказал, что в шесть утра повезёт Дениз на работу, а в обед они уедут к нему в Текирдаг. – Мечтательно проворковала Нигяр. – Думаю, со дня на день они официально заявят о помолвке.
Крошки халвы в горле показались металлической стружкой. Во рту запершило и меня пробило на кашель.
– Ну и отлично! Жду не дождусь, когда этот деспот перенаправит свою чрезмерную опеку с меня на жену. – Обрадовалась Назлы и наложила себе в тарелку горсть орехов, несколько кусочков сыра и инжир. – Подавилась, Саш? Ну давай, доедай и поедем к косметологу. А потом на примерку платьев. Наконец-то, хоть несколько дней свободы!
Глава 24
Назлы, как с цепи сорвалась. Ей нужно было всё, везде и сразу. Таскала меня и тётю Нигяр от одного магазина к другому. Затаривалась, словно готовилась всю оставшуюся жизнь провести где-нибудь на необитаемом острове. Цепляла всё подряд и скупала, скупала...
– Сашка! Ого! Ты смотри, какие сладкие! – сестра потрясла перед моим лицом букетом из разноцветных ручек-сквишей, едва умещавшемся в "вазе" из двух её ладоней. – Давай возьмём, а?
– Ну и зачем, Назлы?
– А, например, устроим вечеринку! Точно! Девичник! И подарим девчонкам! Ты же ещё не видела моих подруг!
Она перескочила к следующему контейнеру с подобной ерундистикой и, схватив плюшевого Стича, голосом, сулившем грандиозный отрыв, выдала, – в эту пятницу и замутим!
"Замутим"... Это специфичное слово как будто обладало магической силой. Зацепилось в моей голове кручком и... намутило мысли об Адеме. Интересно, а этот засранец знает, в каких ситуациях его использовать? Наверняка, думает, что только в подобных той, когда впервые спал в моей постели и выносил тазики...
– Саш! Ты чего улыбаешься, как дурочка из переулочка?
И откуда она только знает столько выражений?
– Понравилась задница того продавца? – прыснула Назлы.
– Э-э... просто задумалась, извини. – Я поймала себя на том, что действительно застыла посреди торгового зала с одной из ручек-мякишей с руке. Стою и мечтаю о брутальном, высоком красавце, но со стороны всё выглядит так, будто я с неприкрытым удовольствием рассматриваю задницу худосочного парня с редкой, козлиной бородкой в розовом в белый горошек переднике.
Вот умора!
– Я говорю, надо придумать, как нам выцепить Дениз из рук Адема. Просто сказать, что на вечеринку – не вариант. Приедет следом и весь кайф обломает. – Назлы ссыпала в корзину для покупок все ручки, сверху усадила Стича и "приправила" свои богатства парой забавных кружек. Подошла к нескладному продавцу и небрежно сунула всё это ему в руки.
– Эй, не упусти свой шанс! – ткнула она меня локтем в бок и теперь уже мы обе прыснули.
* * *
Вся неделя походила на мексиканский сериал: очень много ненужной суеты, слишком разнообразно, до рези в глазах ярко. И черезчур затянуто.
Я с нетерпением и ужасом ждала наступления пятницы. Надеялась... Да сама не знаю, на что надеялась. Перспектива вечеринки не особо меня прельщала, а общество Дениз и подавно. А вот приезда Адема, к своему стыду, я ждала, примерно как в детстве нового года. Мне не терпелось. Душа рвалась поскорее его увидеть. А ещё она рвалась от состояния шальной влюблённости, заставшей меня врасплох, как снег в мае. За эти пять дней я окончательно осознала, насколько я вляпалась в это... дерьмо. Сексуальное, темпераментное, до умопомрачения красивое, но всё-таки дерьмо по имени Адем Атай.
– Ну всё! Хана вечеринке! – обречённо проскулила Назлы и с разбегу приземлились на кровать рядом со мной. – Мелек заболела. Айше и Ясмин не отпускают родители. А Эбру не отпускает жених! Что творится! Сплошные дикари вокруг! – она нервно хлопнула маленькой, расшитой подушечкой по кровати и села, язвительно поджав губы. – Но самое интересное впереди: Дениз тоже не сможет приехать! Угадай, кто за этим стоит!
– Адем, конечно. Тут и к бабке не ходи!
– К бабке? – тоже зависла.
– Ладно, забей. Потом объясню, если хочешь.
– Нет, ты представляешь? Она, конечно, ничего не сказала про него. Дениз всегда прикрывает своего драгоценного Адема. Но я же не дура! По её голосу поняла, что у них там, похоже, скандал на этой почве.
– Знаешь, я ничему уже не удивляюсь, Назлы. Ладно, давай тут гульнём, если тебя саму, конечно, Юсуф отпустит.
– Уфф! Да он сам всю неделю в делах по самые уши. Обещал приехать в среду – совещание затянулось. Сегодня – тоже оставили работать сверхурочно.
Сестра хоть и пыталась скрыть то, что соскучилась по жениху, огромные, печальные глаза её всё-таки сдали.
– А знаешь, что, Саш? А давай мы завтра сами поедем к Дениз в Текирдаг! И её поддержим и Юсуфа проучим: ринется ко мне, а Назлы уже тю-тю! Да и братца побесим, устроив вечеринку у него под носом!
– Не думаю, что это хорошая идея. – Попыталась поспорить я. Уж кого – кого, а её братца лучше не бесить. Он после случая с яхтой ещё не отошёл, наверное.
– Да классно, классно! Только народу надо побольше. Сейчас... В Текирдаге у меня трое подруг. Плюс их парни. А ещё... Можно позвать Эмина! Вот Юсуф взбесится!
И Адем тоже! Хотя... Возможно, ему уже всё равно.
– Ну всё, Сашка, я побежала всех обзванивать! Завтра в десять выезжаем! – крикнула она мне, несясь со всех ног в свою комнату.
Глава 25
Полчаса я металась по треугольной траектории: шкаф – сумка – ванная. Развнервничалась, растерялась и, в итоге, решила сбить волнение сигаретой. Только сейчас поймала себя на том, что уже почти неделю не курила. Вот что значит спокойная жизнь, без нервов.
Затянулась и мысли рассортировались по полочкам. Ну и зачем мне это путешествие? Поехать – значит сделать первый шаг. Нет, братик не дождётся! Смотреть на сладкую до тошноты мелодраму "Адем плюс Дениз"? Не-а, не хочу.
Но как отмазаться от лицезрения тошнотвор...
Точно! Тошнота! Отличная идея, Саша! "Чумовая" просто...
* * *
– Назлы, – я ругала себя последними словами, была готова втянуть голову в плечи со стыда от того, что тоже предаю сестру. Но вместо этого, заставила себя улыбнуться и отправила в рот внушительный кусок сигары бёрек с брынзой. – Я, наверное, не поеду. Что-то меня тошнит всё утро.
Не припомню, когда мне было так стыдно за ложь. Даже, когда неделю прогуливала лекции по высшей математике на первом курсе, а потом об этом узнали родители, так не переживала.
– Тошнит? А по виду не скажешь. – Назлы отправила ложку мёда в рот и запила чаем. – У меня самой часто желудок капризничает. Иногда так тошнит, что даже крошка в рот не лезет. А ты вон как уминаешь.
Чёрт! Что-то я не продумала этот момент...
– Подожди, сейчас принесу тебе свои таблетки. Они даже сильную тошноту убирают. – Не успела я ничего возразить, как Назлы уже скрылась за дверью.
– Поезжай с сестрой, не волнуйся за это. У Адема в поместье воздух чище, чем здесь. Сразу всё пройдёт, вот увидишь. Сама сколько раз приезжала туда с головной болью и уже через пятнадцать минут про неё забывала. – Позаботилась тётя Нигяр.
– Давай, пей! И поедем. Уже одиннадцатый час. – Назлы шлёпнула передо мной светло-жёлтую капсулу и поставила стакан воды.
Господи! Надеюсь, что не навредит. – Мысленно взмолилась я и тяпнула пилюлю.
* * *
Как только мы миновали дорожный указатель с вселившими в меня тихий ужас "Tekirdağ 10", Назлы свернула вправо, на гравийную дорогу, и меня прихватил нехилый мандраж. Не то от этой, бугристой, как стиральная доска дороги, не то от таких же кучкующихся и острых мыслей о скорой встрече с одурманившим мой мозг и сердце брутальный братцем.
Пять минут тряски и мы на месте. Припарковались возле бесконечного деревянного забора, надёжно подпёртого с противоположной стороны изгородью из кипарисов. Вдалеке проглядывают фрагменты здания из серо-бежевого камня.
Приехать сюда, в логово братца-тирана по собственной воле – самый тупой поступок в моей жизни.
Напряжение нарастало с каждой секундой. Удивительно, как только я услышала сквозь барабанную дробь сердца восхищённый возглас Назлы: – "Ты посмотри, какая красота, Сашка!"
И последовавший за ним густой и сексуальный бас, оттенённый смачным туруцким акцентом:
– Вот это сюрприз! Мои любимые сестрёнки приехали!
Я резко повернулась в направлении звука и меня ослепило палившее во всю дурь полуденное солнце. А ещё статная, широкоплечая фигура Адема на лошади.
Я не видела ни выражения его лица, ни, тем более, глаз. Передо мной мелькали только яркие и чёрные пятна. Но и так было понятно, что этот засранец смотрит на меня.
Адем спрыгнул с седла и подошёл к нам. Стянул свою футболку... И я потекла...
Вид его каменного торса со слегка влажной от пота растительностью расшевелил мою фантазию...
– Давайте сюда свои пожитки и идёмте в дом. А то сейчас чей-то нежный, сибирский организм потечёт, как мороженое.
Он самодовольно ухмыльнулся и до меня тут же дошёл истинный смысл его слов.
Вот дура! И чего я на него уставилась, как на восьмое чудо света?
Глава 26
Адем закинул на плечи наши дорожные сумки и молча зашагал к дому. Точнее, не молча, а заливаясь фальшивым, но чётким и громким свистом. Складывалось впечатление, что эта привычка проявлялась у братца только в том случае, когда он затевал что-то недоброе, хитрое.
– А где Дениз? – едва ступив за порог начала Назлы. Знаю, что она затевает: пока Адем, как радушный хозяин, будет занят моим размещением, сестра провернёт подготовку к операции "Чумовая вечеринка".
Ох, зря она это затеяла! Представляю, как Этот будет подпрыгивать в гневе.
– Твоя комната. – Сухо оповестил меня Адем и, едва открыв дверь, шмякнул сумку на ковёр. – Моя следующая. Если что-то понадобится, не стесняйся. Заходи в любое время.
Даже ночью? – крутилось у меня на языке.
Всё, что брат сказал, прозвучало пресно, без эмоций. Словно он мне чужой. Словно вынужден терпеть моё присутствие.
А может, я ему и правда, как собаке пятая нога?
– Адем... – тихо шепнула я ему в спину, уже выходящему из комнаты. – Ты обиделся из-за той ночи на яхте? Я не специально! Она сама! Не думала, что она отчалит.
И почему я сейчас себя так ненавижу? Почему, глядя в его грустные, цвета ночи глаза, жалею о том, что начала этот разговор и о том, что не поехала тогда с ним домой.
– Я не обижаюсь. Ни на одну из ночей. – Бесцветно промямлил он, но смотрел куда-то мимо. Вскользь, чуть задевая моё обнажённое плечо взглядом.
– Слушай, мне не стоило приезжать. Это всё Назлы. Она меня притащила. Давай, я вернусь обратно, к тёте Нигяр. Не хочу смущать вас с Дениз...
– Ты никуда не поедешь.
Сказал, словно молотком по наковальне ударил.
– А что это ты опять раскомандовался? Встречаешь меня весь при трауре, как будто у тебя любимая кошечка умерла, а потом ещё и рычишь! Знаешь что? – мой поначалу тихий голос подлетал с каждым словом всё выше и выше. – Да пошёл ты!
Я вылетела через приветливо приоткрытую балконную дверь в левом дальнем углу и только тут сообразила, что сигареты остались в комнате. Как же он меня бесил! И Адем-равнодушный оказался намного хуже Адема-соблазняющего и даже Адема-тирана.
Он молча взял с резного, деревянного столика свою пачку, резко встряхнул и прикурил. Затянулся пару раз и отдал сигарету мне.
Я так соскучилась, так извелась за эти дни без него, а тут такой холод. Я готова была прямо тут признаться Адему во всём, начиная со своего грешка с яхтой и заканчивая тем, что влюбилась в него до одури. Единственной петелькой, державшей мой язык за зубами был факт существования Дениз.
– Прости, Саша. Просто я устал. – Тяжело выдохнул он и облокотился о массивные каменные перила. – И ты права, у меня умерла... Не кошка, как ты подумала, а кобыла. Скончалась при родах сегодня ночью.
– Адем, прости, я не знала...
– Да за что простить-то, Сашка?! Ты-то тут при чём? Я сам виноват. Не дозвонился ветеринару. И не смог за ним съездить – был в стельку.
– Адем... – я, повинуясь мимолётному желанию, робко дотронулась до его обнажённого плеча, но руку убрать не успела. Братик сгрёб меня в объятия и вдохнул запах волос.
– Никто и никогда не умирал у меня на руках, представляешь? Я сидел с ней всю ночь, но так и не смог ничего сделать! Замёрз, устал и под утро уснул прямо на сене. – Он отпустил меня и забрал из рук окурок. – Спина теперь отваливается и, кажется, простыл.
Никогда бы не подумала, что Адем может рассказать о своих ошибках, пожаловаться на здоровье. Я всегда считала, что он железный, непробиваемый. Или хочет таким казаться. Этого Адема я не знала, но меня покупала его ранимость и самокапание.
Я снова нежно положила ладонь на середину его спины и слегка надавила.
– Где болит?
– Ну нужно, Саш. Дениз уже втёрла мазь. Почти прошло.
Ах, ну конечно! Наша святая Дениз! Милая, скромная, тихая, домашняя невеста!
– А почему Дениз не съездила за ветеринаром? – я так старалась говорить без пристрастия, спокойно. И, вроде, получилось.
– Так она была у себя. – Как-то странно он это сказал. Как само собой разумеющееся.
– Адем! Адем! Ты где? – Ну вот и сама Мать Тереза объявилась. Только вспомни!
Глава 27
До меня доносились только скудные обрывки турецких фраз. Адем, Дениз и Назлы о чём-то напряжённо разговаривали, я бы даже сказала, спорили. И мне оставалось только читать язык их движений.
Насколько я поняла, Адем не особо разделял энтузиазма Назлы по поводу вечеринки. А Дениз так вообще стояла среди этих двух огней, как едва пробившийся, весенний стебелёк на ветру и готова была в любую секунду разреветься. Она сделала шаг в сторону и, подняв голову, запеленговала меня. И от того, что я махнула ей рукой, девушка стала мрачнее тучи.
Похоже, этот тиран прессует бедняжку ещё больше, чем меня. Ужас! А что тогда её ждёт, когда они поженятся?
"У них будет много горячего секса, а потом появятся дети" – подсказал мне услужливый внутренний голос. Как в ледяную воду окунул, блин!
И пока я боролась со вспыхнувшей великим лондонским пожаром ревностью, собеседников во внутреннем дворике осталось только двое: Дениз отчаянной прытью бросилась в объятия Адема и разревелась.
Нет, это просто диктатор какой-то! Неужели он запретил ей присутствовать на вечеринке?
Я понимала, что некрасиво подглядывать за влюблёнными, но не смогла оторвать взгляда от удаляющейся в неизвестном направлении, обнимающейся парочки. Сердце жгло, словно раскалённым железом.
– Сашка! Вот ты где! – я чуть не подпрыгнула от бойкого голоса Назлы за спиной. – Адем не против вечеринки! Классно, да?
– Да уж. Видимо, долго пришлось уговаривать этого зануду.
– Ага... Не без этого. Ну ты ж его уже знаешь. Чему тут удивляться? – Назлы неожиданно резко притихла и виновато уставилась на меня. – Только с одним условием...
– Дениз на вечеринку вход заказан, это я уже поняла.
– Да, это само собой. У них там вообще... Ой, лучше не спрашивай. Пусть сами разбираются. Я о другом...
– Да говори уже, Назлы! – в голове, как крылья мотыльков затрепетали догадки о том, что случилось у Адема и Дениз.
– Брат попросил тебя приготовить ему русские блины. – Назлы виновато прикусила губу и жалобно покосилась на меня. – Извини, но я пообещала, что ты сделаешь.
– Готовить блины? Этому дундуку? Ещё чего! – Пока он прогуливается со своей невестой, Сашка стой у плиты и ублажай его гастрономические прихоти?! Вот ещё!
– Сестрёнка, ну ради меня, ради отрыва, а? Странное условие, я согласна. Но ты же умеешь, правда? – умоляла Назлы.
