Текст книги "Сводный. Мускатная страсть (СИ)"
Автор книги: Лия Хиро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Белый, сложенный пополам листок гласил, въедаясь в глаза корявыми, русскими буквами:
"Для маленькой девочки внутри тебя"
Глава 15
Адем...
Не думала, что этот доромощенный, эгоистичный любитель тиранить женщин способен на подобные сантименты. Вот уж сразил так сразил. Накаутировал просто!
Я опустилась в кресло, подобрала под себя ноги и долго-долго рассматривала антикварного человечка и его предметы быта.
И когда он успел? И разве это вообще продавалось?
Если бы не маленькие, чёрные коробочки системы сигнализации в каждой витрине, я подумала бы, что братик его спёр.
Подарок что-то задел во мне. Дёрнул за нужную ниточку и дверца, за которой я отгородилась от людей, а особенно мужчин и чувств к ним, немножечко приоткрылась.
Ещё с минуту я собиралась с духом. И решилась.
"Только поблагодарю и обратно. Даже входить не буду в его комнату" – убежала я сама себя. А внутренний голос орал во всё горло: "А если снова припрёт к стене – поцелуешь!" В ответ я лишь тряхнула головой и зажала этому писклявому выскочке рот.
Выдохнула... Вдохнула полной грудью и постучала в стеклянную дверь, ведущую с веранды в комнату Адема.
Тишина...
Вторая попытка. И снова ничего.
Потрясывающимися от волнения руками, я отодвинула тяжёлую дверь и вошла в пустую комнату.
Даже обрадовалась, что Адема нет. Что Бог не делает – всё к лучшему.
И только собралась вернуться к себе, как моё внимание привлёк яркий журнал на прикроватной тумбочке.
Потянулась к глянцевому изданию, перевернула вверх обложкой и тут же плюхнулась на кровать от неожиданности.
Лицом апрельского выпуска чего-то вроде знаменитого "Forbs", только местного значения, являлся не кто иной, как Адем Атай. Среди турецкой письменности я поняла только цифру 30. Видимо, возраст братца. Интересно... Интересно...
Я перелистнула несколько страниц и тут меня снова поджидало неожиданное открытие – лист с распечатками русских фразеологизмов и, видимо, пояснение к ним на турецком.
Здесь были и "задница квадратная" и "не надо ля-ля" и даже "седьмая вода на киселе". А ещё его сегодняшнее "Ми-ми-мишно". Интересно! И зачем Адему всё это? Наверняка, намеревается при случае "достойно" ответить. Вот только вряд ли, братишка, вряд ли. У русских это в крови.
* * *
Адем отсутствовал весь вечер. Не появился ни на ужин, ни к полуночи... Даже в два ночи его ещё не было.
Назлы не знала, где брат. И совершенно не переживала, почему он уехал не попрощавшись. Видимо, у поганца это в привычке – пропадать и появляться, когда вздумается, потому что даже тетя Нигяр была спокойна и умиротворена.
В отличие от меня!
Я не находила себе места, искала пятый угол, мечась по комнате и двору, как тигр в клетке.
И только, когда сквозь плотные шторы начал брезжить яркий, утренний свет, ведущая в соседнюю комнату дверь шумно отодвинулась. После чего всё снова замерло.
Я не решилась пойти к нему. Да и зачем? О чём теперь-то разговаривать? Но с этой минуты уснуть больше не смогла. Слишком уж навязчиво внутренний голос предполагал, куда уезжал Адем. Слишком громко выкрикивал варианты того, чем он занимался этой ночью.
Моё утро было скрашено лишь обществом тётушки Нигяр. Ни Назлы, ни Адем до обеда из своих комнат не выходили. Моё настроение стремительно падало ниже плинтуса, как и температура на улице. Хмурилось и серело, как небо за окном.
– Ну всё! Я, наконец, дописала! – почти вползла в столовую чуть живая Назлы. Внешний вид сестры красноречиво намекал, что сегодня ночью она даже не ложилась.
– Супер! Поздравляю! – подпрыгнула я на стуле, предвкушаю свою выгоду от её освобождения из рабства диплома.
– Перекушу и на боковую. Посплю пару часиков.
Эти слова запустили в моём мозгу цепь вчерашних событий, начиная от идентичной фразы её братца, заканчивая сценой с несостоявшимся поцелуем на веранде.
– Ну наконец-то отмучилась, дочка! Садись, пока суп не остыл. – Тётя Нигяр засуетилась вокруг, упавшей лицом на стол сестры.
– Сегодня приезжает мой Юсуф. Нужно срочно вернуть себе человеческий облик... Потерпи ещё немного, Сашка... И вечером, обещаю, оторвёмся... – полусонно пробормотал она. – Кстати!!!
Назлы так резко выпрямилась, что меня чуть Кондратий не хватил.
– Я придумала! – заискрилась сестра. – Скажу, чтобы Юсуф взял с собой Эмина! Он... М-м-м... Шедевр во плоти! И такой милаха! Сашка, короче, тебе понравится! Кто знает, может найдёшь себе суженого в Турции. – Подмигнула она мне и откусила большой кусок от симита.
– Эмина? Ты серьёзно хочешь подсунуть сестре этого бабника? – пророкотавший, как гром, бас Адема пресёк беспечные девичьи посиделки.
Посмотрите-ка! "Праведник" явился из мужского монастыря!
Если бы не тётя Нигяр, ух, я бы сказала ему "пару ласковых"!
– Сынок! Что на тебя нашло? Эмин – приличный молодой человек. Скромный, вежливый. Воспитанный и образованный. Скажу, как мать, я была бы совсем не против, даже, если бы он начал ухаживать за Назлы в своё время.
Вот так-то, братишка! Выкуси!
– Назлы, ты говорила, что тебе срочно нужно забрать какие-то ткани с Принцевых островов...
– Ну да, говорила. Но сегодня я опять не успею. Ты же видишь. Таким темпами, они с меня деньги за хранение начнут брать. – Усмехнулась Назлы и отодвинула тарелку с супом.
– И-и... Как раз для таких случаев у тебя есть брат! – просил он. – И сестра, между прочим, тоже имеется!
– Ты серьёзно, Адем? Ты и правда съездишь за тканями? – Назлы подскочила со стула и подлетела к Адему с объятия ми. – Стой! – опомнилась она в последний момент и подозрительно сощурилась:
– А что взамен?
– Ну что ты, сестрёнка! Я только с радостью. Всё безвозмездно! Заодно покажу Саше остров. – Этот нахал снова распоряжался мной. Меня-то хоть кто-нибудь спросил?!
– Отличная идея, сынок! А то Саша сегодня у нас совсем загрустила. – Вмешалась Нигяр. – Только давайте по-скорому. Туда и обратно. Не забывайте, что вечером приедут Юсуф и Эмин. Неудобно хозяевам опаздывать.
– Конечно, мама. Мы быстро! Одна нога здесь, другая там! Как пули!
Ой, вы только посмотрите! Каков знаток фразеологизмов!
Адем так воодушевился в предвкушении морского путешествия, что даже забыл про обед и уже настойчиво тянул меня за руку к выходу.
Глава 16
Во время переправы на Бююкада*, Адем был немногословен и угрюм, как никогда. Отгородил свои бестыжие глазоньки солнцезащитными очками и что-то тихонько насвистывал себе под нос.
– Кому-то явно медведь на ухо наступил, – еле слышно прошептала я, только к концу фразы поняв, что выдала очередную головоломку для мозгов Адема.
– Саша! Что ты бормочешь, не пойму? – он наклонился ко мне ближе, пытаясь заглушить шум активно работающего двигателя парома и рассвирепевшие волны. То, как он произнёс "Саша", подняло такие же бурные волны где-то внутри меня. Точнее, одну волну – горячую, возбуждающую, льющуюся к низу живота.
– Так во сколько должны приехать гости? Что-то я пропустил...
– В семь! – выкрикнула я ему в ухо и еле сдержала порыв ткнуться подбородком в ключицу братика. Запах мужских духов, сдобренный какой-то турецкой пряностью, прошиб до костей.
– Отлично! Успеем и за тканями и остров посмотреть. – Прокомментировал он и откинулся на спинку скамьи, раскидывая огромные лапищи по сторонам. – Ты не холодно оделась? – Адем оттянул двумя пальцами тонкие колготки на моём бедре и резко отпустил, что совпало со звуком лопнутого им пузыря жвачки.
Да ладно? Снова жуёт?
– Не холодно. – Я хлопнула наглеца по руке и отодвинулась. А спустя минуту, вообще решила убраться подальше от привлекавшего меня, как пламя глупого мотылька, сексуального тела братца.
Отошла к бортику, но красотой Мраморного моря особо насладиться так и не успела – налетевший из ниоткуда ледяной ветер мигом "отнёс" меня обратно. Под тёплый бок Адема.
* * *
Если бы я только знала, что особенный магазин тканей Назлы находится на самой вершине острова, ни за что бы не согласилась на эту поездку. И ни экскурсия в Церковь Святого Георгия, ни путешествие к Дому Троцкого не возместят неудобств от долгой пешей прогулки, ноющих ног и изодранных в дебрях местных "джунглей" колготок. Даже обратная дорога под гору не радовала.
– Ну и куда теперь? – я остановилась посреди тропинки, тянущейся бесконечной, тонкой нитью, цвета льна через густые заросли. Я же говорила, что на развилке около деревянной изгороди нужно было свернуть налево, Адем! А потом немного вниз и к пристани.
– Знала, как же! Старший гид "Пегас туристик" прям! Сам третий раз тут и то ни черта не знаю!
– Ой! От кого слышу! Знаток русского языка! Эксперт крылатых выражений и любитель похлебать "горАчее ко-фе"! Третий раз он тут! А когда во второй раз был? Ещё в пелёнках? – я удручённо выдохнула и пнула ногой высохший прошлогодний орех. – Всё! Заблудились, Адем! Кирдык!
– Чего кир...?
– Ладно, забей! – тяжело выдохнула я и полезла в сумочку за сигаретами.
– Как это "забей"?
– Нет, ты посмотри на него! Сейчас последний паром отчалит, а он тут уточняет. У тебя же мама русская! Неужели не знаешь? – ну где этот "Winston", мать его?
– Нет. Не знаю! – всплеснул он руками и оставил их болтаться, как плети. – Отцу не нравилось, когда в доме разговаривают на русском.
– Ох, ну тогда понятно, в кого такой характер... – отчаявшись найти сигареты, я присела на лежавшее возле тропинки сухое дерево и нахмурилась. А мой, страдающий топографическим кретинизмом спутник, задумчиво уставился вглубь леса, постукивая... полупустой пачкой моих сигарет о ладонь!
– Эй, воришка! А ну отдай! – я подскочила к братцу и начала неуклюже подпрыгивать, пытаясь вернуть своё, удерживаемое этим верзилой на вытянутой вверх руке. – Откуда? Ты! Как ты их украл, Адем? А игрушку тоже спёр?
– Нет. Ляльку купил. И кроватку. И горшок, кстати, тоже.
– Спасибо, конечно, но горшок я решила подарить тебе.
– Ну да, тазики-то в нашей паре таскаю я! – усмехнулся он и засунул пачку в узкий передний карман своих брюк.
Какой паре? Что он городит?
– Мы не пара. – Тихо буркнула я и выудила пачку.
– Я не разрешаю тебе курить!
– Слушаюсь и повинуюсь, о великий султан ибн... "как вас там"! Я, между прочим, курю, только когда хочу кого-нибудь убить. И сейчас я близка к этому как никогда, учти.
– Правда? Ну давай! – он приблизился настолько близко, что казалось, вдохни я чуть поглубже и моя грудь коснётся его.
– Кхх! – я ткнула Адему под рёбра двумя, сложенными, как пистолет пальцами и именно в этот момент сгущавшиеся весь день тучи зарокотали пронзительным раскатом грома.
Пальцы машинально вцепилась в мужские, твёрдые бока. Не то, чтобы я боялась... Но такие неожиданные звуки напугают даже мёртвого!
Первая ледяная капля упала Адему на щёку и через секунду скатилась в его густую щетину. Вторая щёлкнула меня по верхней губе и изчезла под большим пальцем брата.
Пять секунд неподвижно го молчания... Глаза в глаза... Пять секунд отбивание чечётки пульсом...
– Идём! Здесь неподалёку есть охотничья хижина! – Адем крепко ухватил меня за руку и потянул в обратную сторону.
Только спустя две минуты, когда мы, вымокшие до нитки оказались в уютном укрытии, скорее напоминающем небольшое, туристическое бунгало, до меня дошло, что братец отлично ориентировался по местности. И дорогу, с которой открывается вид на море, а заодно на уплывавший к берегам Стамбула последний паром, он отыскал ез проблем.
– Ах ты! Адем! – я заколотила его в грудь, негодуя от досады и тихо притаившегося страха. Боялась остаться с ним наедине в этой крохотной хижине с одной-единственной комнатой и кроватью. Боялась. И хотела... Никогда раньше так не желала дотронуться до мужчины. Прикоснуться так... Бесстыдно, выбросив за дверь доводы рассудка и стеснение.
– Саша... – то, как он прошептал моё имя лишило последних крупиц сопротивления и стойкости. – Считаю до трёх. Либо ты быстро снимаешь с себя мокрые вещи и прячешься вон под тот плед, либо... потом без обид.
Один...
Адем отвернулся и закрыл глаза, а моё сердце забилось раненой птицей...
– Два...
И я обошла вокруг него, ощущая, как тело сотрясается от ударов сердца.
– Три!
И я бросилась к брату на шею, накрывая тёплые губы долгожданным поцелуем.
* Бююкада – один из Принцевых островов (около 20 км. от Стамбула)
Глава 17
Адем шумно и глубоко вдыхает, будто и не дышал, пока считал до трёх и, подхватив меня за попу, прижимает к стене.
– Саша... – хрипло шепчет он мне в губы, пьяня лёгким ароматом духов и разгорячённого мужского тела. – Я хочу тебя... Дурею уже...
– Нам нельзя, – тихо отвечаю я, вместо того, чтобы отпрянуть от "братика", всё теснее прижимаюсь к нему. Руки сами стягивают промокший, тяжёлый свитер с мужского тела, льнут к влажному торсу, жадно исследуя гранитную твёрдость груди и плеч. Странно, что только теперь я поняла, что мне нравятся волосатые, накаченные бруталища. Дикари, "орангутанги"... Точнее один, засевший в моих мыслях острой занозой. Сводный братик, при упоминании имени которого, пульс бьёт все мыслимые и немыслимые рекорды. Адем. Мой Адем... Желанный настолько, что образ брата и грёзы о нём сопровождают меня теперь каждый раз, когда я себя ласкаю.
– Можно. Ещё как! Я разрешаю, – рычит он и углубляет поцелуй. Вторгается в рот языком, практически нападает и этот дикий, почти животный напор напрочь вышибает все мысли из головы. – Ну иди сюда, я посмотрю на тебя.
Адем стаскивает мою кофточку и притягивает меня ближе за тонкую перемычку между чашками бюстгальтера.
– Красивая до неприличиия... – его губы снова ловят мои. Язык с напором исследует мой рот, разливая по телу чувственное тепло.
Широкая ладонь брата ложится поверх плотного кружева лифа, находит сосок и сжимает. Язык Адема ползёт между грудей вверх, до самой ключицы, оставляя после себя тёплую, мокрую полосу.
– Тут... Ты соблазнила меня этим...
– Где тут? – мои руки цепляются за его волосы, оттягивая завившиеся колечками мокрые, чёрные пряди.
– Соком... В аэропорту... – он в два счёта освобождает мою грудь от белья и с отчаянным стоном хватает ртом сосок. – Я ждал, что ты опять зайдёшь ко мне в комнату... Надеялся, что как тогда... Голая...
Его язык накручивает спирали на правой груди, руки блуждают по спине и пояснице и только сейчас я осознаю, что он меня не держит. Я просто вешу между Адемом и стеной, упираясь пахом в пульсирующую плоть в его штанах. Юбка болтается ненужным спасательным кругом где-то на талии. Ногти впиваются в бронзовые, скульптурные плечи. Я запрокидываю голову, ловлю ртом воздух. И начинаю нетерпеливо ёрзать на огромном, твёрдом бугре подо мной.
– Чёрт! – возбуждённо вскрикивает он и перемещается вместе со мной, обвившей его ногами, как лиана, на кровать.
Мне нечем дышать: хватаю воздут так прерывисто и часто, что он нехватки кислорода начинает кружиться голова.
– Сашка... – стонет Адем и впечатывается промежностью между моих ног. Горячо шепчет что-то на турецком. Даже не пойму, ругается или просто не контролирует свой голос.
– Переводи... – со стоном выдыхаю я и выгибаюсь ему навстречу. Как сладко... Продолжай мы так же тереться через одежду – пара минут и я кончу.
– Сбежал вчера... Иначе ворвался бы... к тебе и... взял силой... – он уже не соображает, что делает. Водит языком по моему животу, то поднимаясь к груди, то слегка прикусывая зубами рёбра.
А мои мысли теперь заняты словами "взял бы силой".
– Прости, малыш, я больше не могу. – хрипит он и дёргает в стороны колготки. Звук рвущегося эластана "отбрасывает" меня в тот чудовищный вечер, шесть лет назад. Теперь в мыслях только противный треск сродни звуку цепких прищепок для белья на верёвке.
" Взял бы силой"...
Брат цепляет пальцами мои трусики и тянет вниз.
– Адем, нет! – я резко вскакиваю и отбегаю к противоположной стене.
Глава 18
– Не нужно! Нет! – ужасные воспоминания душат возбуждение, размазывают его по стенке.
– Ты чего, Саша? Что случилось? – Адем вскакивает с кровати и устремляется ко мне.
Успокоиться. Выглядеть естественно. И не показывать свою боль.
– Подожди. – Вытягиваю руку, преграждая ему дорогу. Перевожу дыхание и делаю попытку улыбнуться. – Не нужно, Адем. Я не хочу.
– Не хочешь? Его речь пронизана недоверием, и где-то в самых высоких звуках голоса звучит лёгкая насмешка. – Ты же только что сама на меня набросилась, стонала на мне...
– Адем! Прекрати! – пищу, как мышка и отчаянно пытаюсь придумать хоть что-то. – Я не хочу, потому что нам с тобой нельзя... Мы одна семья!
– Что за бред, Сашка! Мы не родные! Не кровные же! Мы хотим друг друга настолько сильно...
– Хватит! – прерываю его на полуслове и тянусь за смятой пачкой сигарет, лежащей на полу. – Зачем все эти уговоры? Без толку. Или ты и правда собрался брать меня силой?
Я понимаю, что всё это звучит, как бред. Осознаю, что Адем не будет применять силу, но я должна сказать эти слова, чтобы остановить его. Не могу! Не хочу! Слишком наболело... Слишком напомнило...
– Конечно нет! Саша... Не хочешь, так не хочешь, – он поражённо смотрит на меня и в этих тёмных, как дёготь глазах проскальзывает тень догадки. – Ты до сих пор девственница?
Пфф! Ну и вопросики!
– Конечно нет! – вызываю защитный смех и, воткнув в губы сигарету, выхожу на улицу, под навес.
– Да. Конечно. Конечно, не девственница... – Как ни странно, на этот раз Адем не возмущается по поводу курения, а просто пристраивается рядом, облокотившись о деревянные перила и тоже прикуривает. – А если бы была ей, сказала бы мне?
Неугомонный!
– Нет. – Отвечаю после недолгого раздумья.
– О, Боги! Ты мне паришь мозг, Сашка! – Адем вскидывает руки и роняет их на перила, попутно отправив так и не затянутую сигарету в лужу. – Смотри, уже дождь закончился. Я хочу перекусить, а ты?
Явно переводит тему. Ну что ж, оно и к лучшему.
– Не помешало бы, но как? Киваю на свою тогу, сотворённую из грубого пледа. К утру бы одежда просохла при такой влажности и то хорошо.
– Тогда... – торжественно протягивает он. – Будем рыться в чуланах этой лачуги!
Братик потягивается и меня снова обдаёт жаром желания. Безумно хочется вновь дотронуться до него, завести руки за мужскую спину и прижать, покалывающие от нетерпения ладони к твёрдым, бугристым мышцам. Но Адем уже в доме и, как ни в чём не бывало снова насвистывает, фальшивя почти на каждой ноте.
– Смотри-ка, у них тут солянка, Сашка! А ещё осетрина с овощами и пирожки с картошкой.
– Да ты что? Какие молодцы, как хорошо подготовились к нашему визиту! – звонко смеюсь я и шутливо сжимаю его шею сзади. – Значит, с картошкой, говоришь? Да у тебя прям дар предвидения!
Беру один пирожок и кусаю:
– И правда с картошкой, Адем! Сам пёк? Очень вкусные. – Проглатываю кусочек и смотрю на братца с деланым укором. – Соблазнитель фигов!
– Горе-соблазнитель... – уныло тянет он и окатывает меня горящим взглядом с головы до ног. – Давай пожрём, а то я пипец, какой голодный.
Пожрём? Пипец? Ха! Ну и выдал!
* * *
Эта ночь могла бы быть самой лучшей в моей жизни. А стала сплошным мучением и неудобством.
Я уже миллион раз пожалела, что струсила. Отказалась от мужчины, которого хочу, как безумная. В которого начинаю влюбляться со скоростью состава в метро. Быстро и без вариантов.
С каждой минутой, проведённой с Адемом в одной кровати, отделённая от его манящего тела лишь проложенной им между нами перемычкой из пледа, я злилась на себя всё больше и больше.
Теперь ни за что не сделаю первый шаг. Не уверена, что начни мы во второй раз, я не сдрейфлю снова. А Адем... Он тоже не будет пытаться, я знаю. Весь вечер брат вёл себя сдержанно и не приказался ко мне. Ни намеков, ни флирта, ни разговоров о произошедшем. За исключением одного: поцелуя в лоб перед сном.
Как сестру, блин блинский!
Просыпаюсь от ощущения ломоты во всём теле от неудобной кровати. Мысли о вчерашних событиях ударяют по мозгам, пытаясь сделать из них отбивную.
– Доброе утро, сестрёнка! Собирайся. Нужно возвращаться. Паромы уже давно начали ходить. – Эти короткие фразы, этот окрашенный серым голос, то, как Адем произнёс "сестрёнка", опускают моё настроение даже не до нуля. Оно становится минусовым.
Точно обиделся! Блин!
* * *
На материке стоит небывалая жара. Наша измятая, пропахшая лесной сыростью одежда совсем неуместна при такой погоде... и при гостях – двух женщинах, мило беседующих с Нигяр и Назлы, грациозно восседая в плетёных креслах во дворе.
Мама Адема волнительно подскакивает, когда замечает нас и начинает тараторить что-то на турецком.
Почти одновременно с ней поднимается молоденькая девушка, совсем юная. Подходит к Адему и нежно его целует.
Моё сердце пропускает удар. Два быстрых и снова пауза...
В его ответе я понимаю только одно имя "Дениз".
Козёл! Скотина! Бабник херов!
Невольно сжимаю кулаки и раздражённо интересуюсь:
– И какая это по счёту жена, а братик?
Мне плевать, даже, если бы тут все понимали русский.
Сейчас я ничего не соображаю. Я ослеплена этой сценой нежности и красотой девушки.
Мысленно ставлю рядом себя и её и понимаю, как смешно выглядит на фоне этой хрупкой и элегантной Дениз грубиянка и заморашка Саша. Растрёпанная и изнурённая. Не выспавшаяся. Со вчерашним макияжем на глазах и в помятой юбке.
– Саша, подожди. Я всё объясню. – Адем хочет схватить меня за руку, но в последний момент раздумывает.
– Ну утруждайся. Я и так всё поняла. Не дура.
Глава 19
| АДЕМ |
Я сидел рядом с довольной Дениз и ёрзал в кресле, будто мне под зад наложили канцелярских кнопок. Мысленно я был там, в доме, в Сашкиной спальне. Прижимал её к стене, чтобы снова не сбежала, и оправдывался, оправдывался... Объяснял, извинялся и сходил с ума от близости сводной сестры и нежного, ванильного аромата её крема для тела. Того самого, несколько капель которого зачем-то украл и нанёс на свои руки в тот вечер, когда приехал домой и узнал, что сестрёнки в клубе. Когда не находил себе места, метался по Сашкиной комнате, пока ждал, а этот запах хоть немного, да успокаивал. До того момента, пока не выдержал и не сорвался, увидев одинокую фигуру Назлы, выходящую из такси.
– Ну что скажешь, Адем? Поедем?
Чёрт!
Дениз светилась воодушевлением в ожидании моего ответа. Ещё бы знать, каким был вопрос. Все их "ля-ля" мимо ушей!
Ладно, немного посидел ради приличия, теперь можно и отойти минут на десять. А заодно дать девушкам возможность перевести тему.
– Извините, я отлучусь на несколько минут. Мне нужно переодеться. Жарко. – Демонстративно оттянув ворот свитера, я поднялся и заторопился в дом.
Постучал в Сашкину спальню, ловя себя на мысли, что звук моего сердца громче, чем удары кулака по двери.
– Никого нет дома!
Чего?
– Саша, можно войти?
– Нет!
Другого и не ожидал. Но упорством я всегда славился, поэтому внаглую толкнул дверное полотно и вошёл.
– О! А вот и сам Великий султан почтил своим визитом одну из сотен наложниц! – ядовито выдала она. – Чего припёрся, говори!
– Саша, я хочу всё тебе объяснить... То, что между мной и...
– А я думала, ты по делу. Ладно, свободен. Можешь не утруждаться. Я сама поняла что к чему. – Она поднялась с кресла, попутно схватив с кровати косметичку и остановилась перед зеркалом.
Я завис. Первый раз в жизни не находил слов. Впился глазами в её отражение, огромные, потемневшие от злости глаза и тонкие пальчики, нервно теребящие ресницы щёточкой для туши.
– Дениз моя девушка, не буду врать. Почти невеста... Я начал с ней встречаться год назад. Как-то неожиданно для себя самого. Просто наши родители всегда дружили и само собой вышло. А потом пошло по накатанной... – я взял тот самый крем, отложенный Сашей в сторону, открыл крышку и вдохнул.
– Положи на место. – Она строго взглянула на меня через плечо и подошла к шкафу. – Тебя не учили, что нельзя трогать чужое?
– Извини. – Я вернул тюбик на место и сделал шаг к ней.
– Вот и меня учили. Поэтому давай, дуй к своей невесте, братик! Не хочу иметь никаких дел с чужими женихами. Не беру чужого.
– А я хочу дуть к тебе. И хочу иметь дела с тобой! – Я положил руки Сашке на талию и уткнулся носом в плечо. – Хочу тебя, с того момента, как только впервые увидел! Забил на Дениз, даже не звонил ей все эти дни. Саша! Меня ещё никогда так не пронимало... – Мои руки блуждали по её бедрам, нетерпеливо вжимая в возбудившийся до ломоты член. Сам не понял в какой момент переключился на турецкий. – Я не хочу её! Тебя хочу! Безумно хочу, Сашка...
Я развернул сестру к себе и с тихим стоном впился в мягкие, податливые губы. И получил ответ, но лишь на пару секунд. Губы сестрёнки резко стали жёсткими, она обнажила зубы, цапнула меня за нижнюю губу и толкнула в грудь.
– Придётся обломаться, братик! Сочувствую! – вскинув подбородок заявила она. – Ну что ты встал? Беги к невесте! Уже заждалась, наверное.
Саша снова отвернулась к шкафу и начала перебирать вешалки с нарядами.
– Так в честь чего эта вечеринка цветастых сарафанчиков во дворе? – насмешливо поинтересовалась она, намекая на пёстрое, немного детское одеяние Дениз. – Выбор свадебного платья? Или определяются с цветом нарядов подружек невесты? Пойду, поучаствую, пожалуй.
Она даже не оборачивалась. Не стала проверять, ушёл я или нет. Стянула вчерашний свитер и юбку, как если бы была одна в комнате. И сняла лифчик.
Господи! Я утратил дыхательный рефлекс. Стоял, боясь шевельнуться.
Саша развернулась ко мне передом, рассматривая васильковое платье на вытянутых руках.
– Ах, ты ещё здесь? – самодовольно усмехнулась она.
Знала, что делает. Понимала моё состояние в данный момент. И наслаждались своей властью над моим голодным, как после поста телом.
– Саш, может прикроешься? Я ведь не железный. – Члену стало тесно в трусах, как никогда прежде.
Чертовка! Соблазнительница! Упрямая! Бесстыдная! Провокаторша моя!
– Да ладно тебе, братишка. Чего ты тут не видел? – она лизнула палец, и потёрла кожу возле соска, избавляясь от выдуманной грязи.
Боже! За что такие муки?
– Давай помогу, – наконец, ожил я и нахально усмехнулся. Всю бы её сейчас облизал. И пофиг, пусть меня потеряют оставшиеся во дворе. Пусть заподозрят, уличат. Готов был прямо сейчас разорвать помолвку, но знал, что Сашка теперь недоступна и далека от того, чтобы отдаться мне, как никогда.
– Ну хорошо. Помоги, раз так хочешь. – Горячо прошептала она и снова повела пальцем по груди. – Это? – и в меня полетела вешалка с васильковым платьем.
Засранка!
– Или это? – она выхватила из шкафа, кажется, первое попавшееся платье чисто белого цвета, настолько короткое, что мне снова спёрло дыхание. – Что-то плохой из тебя помощник. Остановлюсь, пожалуй, на этом. – Она стянула с вешалки тонкие бретели и в два счёта проскользнула в наряд. – А ты чего застыл, Адем? Незапланированная эротическая короткометражка завершена. Всё конец! "Кина не будет"! Сам-то не хочешь переодеться?
Глава 20
| САША |
Жизнь научила меня не афишировать эмоции, прятать их глубоко внутри за семью печатями. Но сейчас, сидя среди моих новых родственников и... их будущих родственниц, я ощущала, что это моё умение висело на ниточке, готовой вот-вот оборваться.
И близость бедра Адема, расположившегося между мной и Дениз, действовала на эту тонюсенькую ниточку, как пилка.
Я намеренно задевала его ногу своей, прикрытой лишь коротким подолом обтягивающего платья. Специально снова потёрла видимую часть той же груди, что и в комнате. И даже апельсиновым соком на своё декольте не случайно капнула. Всё для того, чтобы довести братца до состояния закипания. Довести, завести и отказать. Таков теперь мой девиз.
И, кстати, красноречивое подтверждение того, что он попался в расставленные мной капканы, бессовестно упиралось в ткань его тонких брюк. Интересно, а невестушка заметила? Похоже, что эта Дениз – та ещё дурочка. Братишка, должно быть, таскается от неё к каждой более-менее доступной юбке, а эта только и рада, что щебетать с мамашками и наивно тыкать идеальным, французским маникюром в католог для невест.
– Так, во сколько поедем, Назлы? Может, пора собираться? – скучающе, выдохнула я и снова потёрла грудь. Нет, ну всё! Хватит! А то уже кожа краснеет.
– А куда это вы собрались? – не дал и рта ей открыть Адем.
Так и сказала бы "пару ласковых", если бы не эти дамочки.
– Эмин так расстроился, что вы вчера не успели вернуться, что сегодня зовёт нас к себе на яхту. Его вечеринки – это что-то! – на одном дыхании выпалила Назлы.
– Да и сам он просто отпад челюсти! В жизни не видела мужчину красивее! Нет, правда, – я пожала плечами в знак того, что мне незачем врать и снова пригубила сока.
– Да, Эмин очень эффектный молодой человек. – Поддержала меня Нигяр. – Но мне непонятно другое, сынок. Как так вышло, что вы опаздали на последний паром?
– Всё просто, тётя Нигяр! Адем заблудился. – Чудом пряча нотки издёвки в голосе, ответила я и шлёпнула братца по бедру.
– Как заблудился? Ты же этот остров как свои пять пальцев знаешь! Всё детство там почти каждые выходные проводил.
А вот и вляпался! А вот и вляпался!
– Да Сашка опять всё не так поняла. – Начал он.
– Пфф! Ну конечно!
– Ну или я не так выразился. Языковой барьер... Просто начался ливень и нам пришлось искать крышу над головой. Переночевали в нашем старом домике в лесу.
Ах, вот как! "Дом лесника", значит!
К беседе подключилась Дениз, всё это время не сводившая обожающего взгляда с Адема.
Что она говорила? Судя по выражению лица, глубоко переживала, как бы женишок не простудился.
Тьфу! Ну их!
– Так во сколько выезжаем, Назлы? – снова переключилась я на другое.
Кто знает, а вдруг этот Эмин и правда мне понравится? По крайней мере, фотку, которую прислала мне вчера Назлы, я оценила. Красив, чертяка!
– Юсуф заедет за нами в шесть.
– Ты никуда не поедешь! – Адем нырнул рукой под скатерть и сжал моё колено. Тон, которым он это выдал вмиг размыл языковой барьер для Дениз и её матери. Он произнёс это властно. С жаром. Безаппиляционно.
– Почему это, не поеду? – я с вызовом уставилась на братца. Сейчас во мне больше преобладало не возмущение, а интерес, как Адем будет выкручиваться.
– Действительно, сын. Ты чего?
– А что вы удивляетесь? Назлы поедет с Юсуфом. А Саша с кем? Вы же знаете, как у нас любят одиноких, русских девушек.
– Глупости! Мы с Юсуфом присмотрим за сестрой. Да и Эмин, я уверена, окажет Саше должное внимание. – Затараторила Назлы.
– Вот именно вашему Эмину я и не доверяю! – недовольно пробасил он и, забрав из рук Дениз свадебный журнал, раздражённо шлёпнул его на стол. – Я сам присмотрю за сестрой!
Глава 21
– Ты собралась идти на вечеринку в этом платье?
О, Господи!
– Душа чуть в пятки не ушла! Ну зачем так подкрадываться?
