Текст книги "Мечты сбываются в Голливуде"

Автор книги: Ливия Элиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

7

На следующее утро Крис снова вышел из квартиры рано утром, когда Саманта еще спала. Впереди был целый день, и день этот с каждым часом приносил все новые и новые неприятности.

Все началось не так уж плохо. Он задержал подростка, обворовавшего три дня назад уличного торговца и проигнорировавшего вызов в суд. Сэм взял его в салоне игровых автоматов, где незадачливый юнец весело проводил время в компании трех приятелей и так испугался, когда на нем защелкнулись наручники, что обмочил штаны.

Потом, потратив несколько часов на поиски нужной информации, он узнал, что наркодилер Даг Шорн покинул пределы Соединенных Штатов, предпочтя им Мексику.

Его следующей клиенткой стала женщина, обвиненная в регулярном избиении супруга. Посчитав посещение суда пустой затеей, она забаррикадировалась в квартире, а когда Крис все же добрался до нее, орала так, что на крики сбежался, чуть ли не весь квартал. Вдобавок, пока он тащил ее к машине, эта ведьма дважды пнула его в голень.

Да, день выдался не самый удачный. Пожалуй, даже худший за последний год. Но зато впервые за долгое время он видел свет в конце туннеля.

Потому что впереди его ждал вечер с Самантой.

Позволив ей остаться, Крис нисколько не сомневался, что гостья перевернет его жизнь вверх дном. Так и случилось. Жизнь перевернулась. Она не только нарушила покой и одиночество. Не только сожгла ужин. Не только заняла половину дивана в гостиной и забрызгала ванную. Изменилось кое-что еще. В квартире появилась красивая молодая женщина, которая расхаживала по комнатам, болтала без остановки, смеялась и шутила и даже втягивала его в разговор. Пустота вдруг заполнилась. В течение дня Крис то и дело ловил себя на том, что думает о ней. Он прекрасно понимал, насколько это опасно. Все последнее десятилетие Крис строил и доводил до совершенства систему существования в полном одиночестве, но стоило появиться Саманте, как система пошатнулась и дала трещины.

Успокойся. Это не навсегда. Рано или поздно она уйдет. Это обязательно случится, и тогда все станет на место.

«Шевроле» уже был на стоянке. Значит, она дома.

Саманта ждет. И ужин тоже. Разве это плохо?

Он поднялся по лестнице, ощущая непривычное и приятное возбуждение. Открыл дверь. Вошел в гостиную. И застыл в изумлении.

Саманта сидела с книжкой на диване. Неподалеку мирно дремал Том. Картина радовала глаз, но ничего необычного в ней не было. Необычно выглядел пол. Серый линолеум скрылся под пушистым бежевым с зеленым ковриком. А на тумбочке горела шикарная лампа под радужным абажуром.

– Ну? Нравится?

Он не нашелся, что ответить. Гостиная изменилась, как будто наполнившись теплом, светом и чем-то еще – мягким, нежным… домашним.

– Давай. Попробуй. – Саманта вскочила с дивана, подбежала к нему, стащила с него куртку и, взяв за руку, подвела к дивану. – Садись. Возьми книгу.

Он безропотно подчинился.

– Читай. Правда, видно лучше?

Крис посмотрел на страницу. Строчки разбегались, скрывая заключенный в них смысл, но сама бумага и буквы на ней выглядели по-другому.

– Посмотри на кота. В этом свете даже проказник Том смотрится иначе.

Кот, словно поняв, что речь идет о нем, поднял голову и потянулся.

– Где ты все это взяла?

– Подарки принимают, не спрашивая, откуда они взялись.

– Ты же собиралась откладывать деньги на поездку.

Она уселась рядом и подобрала под себя ноги.

– Я и откладываю. Но Марина выдала аванс, и я решила, что с этими вещами комната будет выглядеть лучше. Уютнее.

– Но ведь это, должно быть, стоит кучу денег.

– Только не в той лавке чудес, которую ты мне показал. Ничего, что они не совсем новые?

– Я не против. – Сами по себе покупки значения не имели, дело было в другом.

В Саманте.

Она вдруг вскочила, отодвинула в сторону кофейный столик, уселась, скрестив ноги, на коврик, погладила ласково мягкий ворс и закрыла глаза. Потом, к немалому его изумлению, сбросила тапочки и стащила носки.

– Какое удовольствие! Хочешь попробовать?

– Нет уж, спасибо.

– Перестань, не упрямься. – Саманта схватила его за ногу и начала стягивать сапог. – Разуйся.

– Что ты делаешь?! – Первый сапог полетел в сторону. За ним носок. Крис поспешно отступил. – Хватит!

Но ее было уже не остановить.

– Стой спокойно, ладно? – Избавляя его от второго сапога, она заметила синяки. – Ого! А это еще что такое?

– Одна леди оставила на память.

– Больно? Ах, ты бедняжка. Надеюсь, прошедший день оставил не только плохие воспоминания?

– Я бы предпочел их забыть.

– Понятно. Тем более нужно расслабиться. – Стащив второй носок, Саманта покачала головой. – Ну и ножищи!

– А ты ожидала чего-то другого?

– Логично. – Она поднялась на колени, взяла его за руку и потянула.

Сопротивляться было бесполезно, и Крис с тяжким вздохом опустился.

– Глупости, – проворчал он.

– А вот и нет. Попробуй, тебе понравится. Пошевели пальцами.

Боже! Увидели бы его сейчас уголовники… Да, с карьерой можно было бы попрощаться.

– Ну? Мягко, да?

Он угрюмо посмотрел на нее.

– Да. Мягко.

Ковер действительно был мягкий, приятный на ощупь, но Крис почти его не чувствовал. Он прислонился спиной к дивану. Саманта сделала то же самое, Тепло под ногами. Тепло от лампы. До сего момента он даже не представлял, что в комнате было так холодно и неуютно.

– Что еще интересного случилось за день? – спросила Саманта. – Кроме того, что женщина наставила тебе синяков.

– Хорошего мало. Наркодилер, за которым я охотился несколько недель, улизнул, по слухам, за границу, а паренек, подозреваемый в ограблении, обмочился, когда я надевал на него наручники.

– Шутишь?

– Если бы. В общем, такой день, что хуже и не придумаешь.

Она сочувственно улыбнулась.

– Ничего. Завтра будет лучше.

– Я бы на это не рассчитывал. Те, с кем мы имеем дело, приятных сюрпризов не готовят.

– Да, интересная профессия. А как ты в нее попал? Как стал охотником?

Он пожал плечами.

– Марина предложила работу, и я согласился. Мне было тогда восемнадцать.

– И с тех пор ты только этим и занимаешься?

– Да. А ты? Откуда у тебя желание стать актрисой?

– Как тебе сказать. Прежде всего, я хотела вырваться из Милфорда. Унылый городишко. Из него все уезжают, а кто остается, чувствует себя обреченным.

– Что же в нем такого плохого?

– Объяснить трудно. Наверное, ничего, если ты не против, до конца дней проработать на бумажной фабрике. Там работала моя мать, туда же пошли мои брат и сестры. Я и сама отдала ей два года. А потом решила, что больше так не могу. По-моему, если бы я осталась там еще на один день, то сошла бы с ума.

– В наше время многие рады иметь хоть какую-то работу.

– Только не я. Представь, изо дня в день одно и то же. Полнейшее однообразие. Ужасно. Невыносимо.

– И ты решила стать актрисой?

– Да. Началось это, конечно, раньше, еще в школе. У нас был театральный кружок. Я сходила туда два раза, и мне понравилось. Потом Джессика, руководительница кружка, сказала, что у меня есть способности, и посоветовала попробовать силы на Бродвее. В общем, в один прекрасный день я собрала свои сбережения, сложила вещи и отправилась в Нью-Йорк.

– Но тогда у тебя не получилось?

– Как я уже говорила, в Нью-Йорке свои законы. Там можно довольно быстро пробиться на театральную сцену, но в кино попасть неизмеримо труднее. Целый год я билась лбом о стену, пока не сказала сама себе: Эй, что ты тут делаешь? Твое место в Голливуде.

– И ты пустилась в путь на автомобиле чуть ли не через всю Америку. Удивительно, что тебе удалось добраться до Дартстоуна.

Саманта улыбнулась.

– Ничего страшного не случилось. И от своей цели я определенно не отказываюсь. – Она вздохнула. – Ты только не думай, что я не понимаю, какие впереди трудности. Да, сразу, конечно, ничего не получится. Большие роли просто так не раздают. Сначала придется довольствоваться второстепенными, но, помяни мое слово, уже через пару лет ты увидишь меня на обложке «Пипл» или «Энтертейнмент уикли». Вот тогда я сама пойму, что кое-чего достигла.

– Я в тебе не сомневаюсь.

– Я тоже. У меня такой принцип: все или ничего.

– Ничего – это вернуться домой?

– Да. Но, думаю, до этого не дойдет. Я неплохая актриса и выгляжу как надо. По крайней мере, почти. У меня есть обаяние, я фотогенична. Если еще подправить кое-что в фигуре и перекрасить волосы…

– Перекрасить волосы? Зачем? Тебе и с темными хорошо. И фигура, на мой взгляд…

Саманта усмехнулась.

– Это на твой взгляд. Но есть еще голливудская формула. Стройная блондинка с большим бюстом. Волосы, конечно, не проблема, да и бюст тоже. Были бы деньги. Салоны на то и существуют, чтобы поправлять недосмотр природы.

Интересно, подумал Крис, где это она обнаружила у себя недосмотры природы. При мысли о том, что эти роскошные волнистые волосы подвергнутся атаке химикалий, его бросило в дрожь.

– Но ведь в кино снимаются не только блондинки, – попробовал протестовать он.

– Конечно. Я могу сниматься и со своими волосами, но у блондинки больше шансов.

– У тебя же темные глаза. Со светлыми волосами будет выглядеть странно.

– Нисколько. Если ты блондинка, на глаза никто уже внимания не обращает, будь они хоть фиолетовые. К тому же в случае необходимости цвет всегда можно исправить с помощью линз.

Взгляд Криса сам собой скользнул ниже, на то, что Саманта считала вторым недосмотром природы. Она заметила это и закатила глаза.

– Эх вы, мужчины. Думаете, мы ничего не видим. И ответ на ваш вопрос – пластическая операция.

– Боже, ты это всерьез?

– Конечно. Девушка ложится на операционный стол, претерпевает некоторые, муки и встает уже совсем другой. Цена невелика – выигрыш очевиден. Впрочем, насчет цены я, наверное, погорячилась.

И тут он понял.

– Так эти деньги… те, что были у тебя с собой… они предназначались для операции?

– Да.

Крис недоверчиво уставился на нее, потом покачал головой.

– Тебе повезло, что их украли. Ты и без операции хороша.

Она презрительно фыркнула.

– Вы все так говорите. Милая, тебе не нужно ничего менять. А стоит на горизонте показаться красотке с бюстом четвертого размера…

– Тебе не нужен никакой четвертый размер.

– Неужели? А вот представь, что перед тобой две женщины. Брюнетка с плоской, как Атлантический океан, грудью и блондинка с шарами, как футбольный мяч. Которая привлечет к себе большее внимание?

Он ненадолго задумался.

– Они обе голые?

Саманта всплеснула руками.

– Ну вот! Видишь?

– Знаешь, ты можешь провести опрос и получить какой-то результат, но для меня это не важно. По-моему, каждый должен довольствоваться тем, что дает природа.

– Но ты сам позавчера предлагал мне затолкать в бюстгальтер салфеток!

– Так было нужно. Ты же собиралась исполнить роль проститутки!

– Вот именно! Большинство мужчин привлекает большая грудь, а те, кто утверждает, что им все равно, просто лгуны.

– Я говорил только о себе! Она улыбнулась.

– Значит, ты принадлежишь к лживому меньшинству.

Крис поднял руки.

– Ладно! Пусть так. Ты права. Признаю. Я соврал. Да. Мне нравятся пышные блондинки, и я считаю, что они должны разгуливать топлес по улицам только ради того, чтобы доставить мне удовольствие. Ты довольна? Ты таким меня представляешь?

Саманта рассмеялась.

– Ух, ты! Какой сарказм! Не знала, что в тебе это есть.

– Сама напросилась.

– Я спровоцировала тебя на сарказм?

– И не только.

– Расскажи. – Она посмотрела на него большими мягкими глазами. – На что еще я тебя провоцирую?

Крис не знал, что ответить. Да, с ее появлением он на многое стал смотреть по-другому. На себя. На свою жизнь. На свою квартиру. Он вдруг понял, что был одинок и что уже не хочет возвращения к одиночеству.

В какой-то момент Крис представил, каково бы это было – жить вместе с ней, проводить с ней вот такие вечера, заниматься любовью… Им овладело вдруг необоримое желание прикоснуться к ней, ощутить упругую плоть, почувствовать тепло и нежность кожи.

Он поднял голову – она смотрела на него.

– У тебя шрам. – Саманта протянула руку и провела пальцем по бледной полоске у него на щеке. – Что случилось?

– Подрался. – Ее прикосновение было приятным, но Крис все же отстранился. – Давно.

– Ты был в уличной банде?

– Нет. Но кое-кто хотел, чтобы я в ней был.

– Почему?

– В пятнадцать лет я уже был довольно здоровым парнем, а мускулы нужны всем. Мне предложили вступить в одну шайку, пообещали наркотики, девочек. Я отказался.

– И?..

– Однажды они подловили меня, когда я возвращался из школы. Сказали, что дают последний шанс. И получили тот же ответ. Ну и…

– Похоже, ты еще легко отделался, а?

– Да, они вполне могли оставить меня в том дворе с ножом в спине или избитым до полусмерти.

– И что потом? Больше тебя уже не трогали?

Он вздохнул. Вспоминать то время было не очень приятно. Проблема заключалась не в выборе между плохими парнями и хорошими, а в том, чтобы остаться в стороне от плохих, потому что хороших там просто не было.

– Пытались. Но у них ничего не получилось.

– А как же учителя, родители? Неужели они ничего не могли сделать?

– Отец умер, когда мне исполнилось двенадцать. Мать постоянно работала, так что мы с братом были предоставлены сами себе. А учителя… Они просто боялись.

– У тебя есть брат?

– Да. Он младше меня на два года.

– А где он сейчас? Чем занимается?

– Роберт закончил колледж и живет сейчас в Денвере. Работает юридическим советником в коммерческой фирме.

– То есть вы пошли разными дорожками.

– Он хорошо учился, у него светлая голова. А у меня только сила. С природой не поспоришь.

– Ты с ним видишься?

– Конечно. Наша мать живет неподалеку, и мы с братом дважды в год, на Рождество и День благодарения, собираемся у нее. У него уже своя семья, прекрасная жена, скоро будет ребенок.

– А ты что же не женился?

– Зачем?

– Я же вижу, что ты хотел бы жить так же, как брат. Что тебе мешает?

– Не знаю, – медленно сказал Крис. Да, он и сам нередко думал об этом. Особенно после встреч с Робертом и Шейлой. Конечно, ему хотелось бы того же, но он знал, что ни одна красивая женщина, рисуя себе будущего мужа, не представляет такого, как он. – Как-то не случилось.

– Но в принципе ты такую возможность не исключаешь?

– Не исключаю. Может быть, когда-нибудь… Крис опустил голову. Какое-то время они сидели молча, потом он вдруг ощутил на лице теплое дыхание. В следующее мгновение ее губы коснулись его губ.

Прежний черно-белый мир словно взорвался и разлетелся миллионами красочных фрагментов. Он поднял глаза, протянул руку и провел ладонью по ее шелковистым волосам, плечу, шее. В пустоте его мира она сияла бриллиантом непревзойденной чистоты.

– Ты такая мягкая, – прошептал Крис и, подавшись к Саманте, поцеловал ее в губы.

8

Несколько секунд он только смотрел на нее молча, и даже воздух между ними, казалось, дрожал от напряжения. В какой-то момент Саманта даже решила, что совершила ошибку, поцеловав его, но потом Крис ответил тем же и все сомнения мгновенно испарились. Почувствовав его настойчивость, она ответила с желанием, удивившим ее саму, но объяснимым хотя бы уж тем, что все ее мысли в последние дни были заняты им.

Обняв Саманту одной рукой, он продолжал целовать ее, и его губы перелетали с мочки уха на шею, с шеи на подбородок, с подбородка на ключицу… Каждый поцелуй оставлял после себя маленький пожар, и десятки их грозили вот-вот соединиться в один ревущий костер, грозящий поглотить ее целиком.

В какой-то миг одних только поцелуев стало вдруг мало, и Саманта, выскользнув из его объятий, села ему на колени. Крис остановился от удивления, но она быстро наклонилась и поцеловала его.

Он обхватил ее своими огромными руками, и Саманта задрожала. Ухватившись за его свитер, она подалась вперед и прошептала ему на ухо:

– Почему бы тебе не раздеться?

Если он и удивился, то не подал виду, и через секунду свитер уже полетел на пол. В свою очередь и Крис потянул ее рубашку из джинсов. Холодные пальцы дотронулись до ее спины, и Саманта вздрогнула и рассмеялась. Он пробормотал извинение.

– Мм, да у тебя ничего под ней нет.

– А ты только сейчас заметил?

Его руки скользнули под рубашку и накрыли ее груди. Последние не отличались большой массой, а на ладонях Криса выглядели и вовсе небольшими, но он потер пальцами соски, и она почувствовала, как они вырастают и крепнут. Преодолев смущение, Саманта подалась к нему, и Крис, словно прочтя ее мысли, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.

Пальцы его не отличались проворством, и она пришла на помощь, двинувшись навстречу ему снизу вверх. Они встретились на середине, и она опустила руки, отдав последнюю пуговицу ему.

Крис медленно развел полы рубашки и остановился. Он ничего не делал, ничего не говорил, и ей стало немного не по себе. Саманта попыталась запахнуться, но Крис покачал головой.

– Не надо, милая. Не надо.

– Просто я не уверена, что тебе нравится…

– Не беспокойся. Мне очень нравится. Все еще рассматривая ее груди, словно они представляли для него некий познавательный интерес, он покачал головой.

– И не позволяй никому менять это. Никогда.

– Извини, но обещать не могу.

– А вот я обещаю, что надеру задницу любому хирургу, который посмеет протянуть к ним свои лапы.

Он зажал соски между пальцами и осторожно потер их. Саманта зажмурилась и с шипением втянула воздух.

– Знаешь, еще немного – и я начну тебе верить.

– Я всегда говорю что думаю. – Наклонившись вперед, Крис приник губами к ложбинке между грудей, а потом провел языком сначала по одному набухшему соску, потом по другому. Ее словно ударило током. Боясь потерять сознание, она схватилась за его плечи.

И как будто наткнулась на пульсирующую скалу. Крис глухо застонал, а Саманта, подчиняясь нарастающему желанию, зашевелилась, задвигалась в такт скачущему сердцу.

Внезапно он схватил ее за талию и заставил остановиться.

– Полегче, милая. Ты играешь с огнем.

– Я не играю. – В следующий момент она, даже не заметив, как это случилось, оказалась на спине, а он навис над ней, пристально глядя в глаза. – И что дальше?

– Хочу увидеть тебя на этом коврике без одежды.

Рокочущий звук его голоса проник в нее, тронул какие-то струны, и они задрожали, завибрировали, пробуждая в ней еще большее желание.

Саманта улыбнулась.

– Другими словами, ты уже не жалеешь, что разрешил мне остаться.

Что-то в его лице дрогнуло.

– Конечно нет.

– Но ты не сказал этого позавчера, когда я сожгла твой ужин. – Она рассмеялась. – Но не беспокойся. Думаю, в спальне я понравлюсь тебе больше, чем в кухне.

Он замер.

– Что ты сказала?

Саманта попыталась объяснить, что хотела сказать, и вдруг увидела в его глазах холодок недоверия.

– Что ты собираешься делать? – резко спросил он.

Смущенная, она привстала и пересела на ковер. Потом протянула руку. Однако он отстранился и тут же встал.

– Крис?

Он поднял свой свитер.

– Я ведь уже разрешил тебе остаться. Ты вовсе не обязана расплачиваться со мной сексом.

Она замерла, еще не вполне уверенная, что расслышала его правильно.

– Ты это о чем?

Крис повязал свитер на поясе.

– Ты не должна платить за еду или за проживание. Этого коврика и той лампы вполне достаточно. Мне больше ничего от тебя не надо.

У нее даже рот открылся от удивления.

– Так ты думаешь, что я хотела с тобой расплатиться?! За то, что ты разрешил мне остаться?!

– Ты же сама так сказала. Думаю, в спальне я понравлюсь тебе больше, чем в кухне.Все еще пытаешься мной манипулировать?

Что он такое говорит? Саманта просто не могла поверить, что слышит эту чушь.

– Ты совершенно неправильно меня понял.

– Неужели?

Он смотрел на нее с презрительной усмешкой, как человек, разгадавший коварные замыслы неприятеля. Да, она так сказала, но сказала в шутку, чтобы поддразнить его. Ну, как можно быть таким непонятливым?!

Саманта моргнула, сдерживая накатившие вдруг слезы.

Крис покачал головой.

– Перестань. Дважды я на одну и ту же уловку не попадусь.

– Господи, ты все извращаешь!

– А по-моему, я вижу все таким, какое оно и есть. – Он прошел мимо нее и направился к спальне.

Саманта схватила его за руку.

– Пожалуйста, не уходи. И не говори так.

Он покачал головой.

– Знаешь что? Я сам виноват. Мог бы и раньше догадаться. Ты очень красивая, а красивые женщины не западают на таких, как я.

Она не нашлась, что сказать.

Дверь захлопнулась.

С минуту Саманта стояла неподвижно посреди комнаты, глядя в пустую стену. Как он мог так обойтись с ней?! Как мог предположить такое?!

Она вдруг снова почувствовала себя одинокой, брошенной и глубоко несчастной, как в ту ночь, когда осталась одна на пустынном, продуваемом ветром шоссе. Только теперь все было еще хуже, потому что она уже успела привыкнуть к другому – к теплу и покою. Вместе с болью обиды в ней поднималась злость.

Саманта опустилась на диван и закрыла лицо руками.

За что ей это?! Чем она заслужила такое оскорбление?! Ответа не было.

Крис бросил на столик свитер, прошелся несколько раз по комнате и сел на кровать.

Его трясло.

Уж не заболел ли?

Он горько усмехнулся – в последний раз болезнь посещала его лет десять назад.

Нет, дело не в болезни, а в ней. Чувство унижения и злости кипели в нем. Боль в животе вязала тугие узлы. Жизнь преподала ему несколько суровых уроков, и он должен был с первого же взгляда понять ее истинные намерения. Конечно, она испугалась, что может оказаться на улице, и решила подстраховаться, предложив ему, то единственное, что могла дать. Свое тело. Бесплатный секс.

Думаю, в спальне я понравлюсь тебе больше, чем в кухне.

А ведь он едва не поверил ей. Какая глупость!

Да, ему встречалось много красивых женщин. Таких, какими он любовался и восхищался. Но он никогда не приближался к ним, потому что видел, как они отворачиваются, не желая смотреть на него, чувствуя в нем холод камня. Их взгляды как будто говорили: скорее в аду ляжет снег, чем я позволю ему дотронуться до меня.

Он понял это давным-давно и не приближался к ним.

А потом появилась Саманта. Она заглядывала ему в глаза и не отворачивалась. Она улыбалась, смеялась и шутила. Ему даже показалось, что она хочет его. Она дала ему надежду, и на какой-то миг он позволил себе поверить ей, поддаться иллюзии.

Да, теперь он знает правду. Она и впрямь хорошая актриса, что и доказала сегодняшним представлением. Такая может стать звездой. Перекрасит волосы, увеличит груди и сделает с собой что-нибудь еще. Что-нибудь такое, чего никогда не позволит приличная, уважающая себя женщина.

Он злился, чувствуя, что им попользовались и едва не обвели вокруг пальца.

А может быть, ему и не стоило ее отталкивать?

Он цинично усмехнулся. В конце концов, если ей так хочется с ним переспать, то, какое ему дело до ее мотивов? Надо было поблагодарить за подарки и принять остальное. Насладиться ее телом там, на мягком пушистом ковре, под теплым светом лампы. Таков уж этот мир, в котором все имеет свою цену, все продается и покупается. Ты получила крышу над головой, я получу бесплатный секс. Чего-чего, а этого в его жизни хватало, и ничего плохого в таком обмене нет.

Разве Саманта чем-то отличается от других?

Он опустил голову и застонал от отчаяния, потому что знал ответ на свой вопрос.

От нее он ждал большего.

Проснувшись на следующее утро, Саманта не сразу вспомнила события прошлого вечера, а когда вспомнила, то первым делом посмотрела на часы. Почти семь. И что же ей теперь делать?

У нее еще оставалось немного денег от аванса, и можно было бы снять номер в каком-нибудь дешевом отеле. На три-четыре дня. Если очень постараться и ограничить себя в питании, то удастся продержаться и до конца недели. Но, как ездить на работу? А главное, что делать потом, когда деньги кончатся?

Саманта села и огляделась. Крис, наверное, уже ушел, избавив их обоих от неприятной встречи. Можно не спешить. Принять душ.

Позавтракать. Выпить кофе. И подумать, как быть дальше.

По пути на кухню она с удивлением обнаружила в прихожей его сапоги и куртку, а в кухне увидела лежащие на столе ключи.

Черт! Значит, он еще здесь. Нужно убираться поскорее.

Саманта не стала утруждать себя завтраком и душем и, проглотив бутерброд и чашку растворимого кофе, вернулась в гостиную и торопливо оделась.

Все, пора уходить. И все-таки странно, почему Крис еще не встал. Более того, даже не появился. Не подал ни единого признака жизни. А если с ним что-то случилось? Да и в любом случае уходить не попрощавшись неприлично.

Она осторожно подошла к двери в спальню и тихонько постучала.

– Крис?

Молчание. Потом:

– Уходи…

Голос его прозвучал странно хрипло и раздраженно.

– Ты в порядке?

Ответа не было.

– Крис?

– Уходи, – повторил он через некоторое время.

Ну, уж нет! С ним определенно что-то случилось, и Саманта не собиралась оставлять его одного. В конце концов, он много для нее сделал, да и вообще…

– Я вхожу, – предупредила она.

– Нет!

Не обращая внимания на протест, Саманта толкнула дверь и переступила порог. И с первого же взгляда поняла, что с ним не все в порядке.

Крис лежал на спине, укрывшись до подбородка одеялом. Лицо его раскраснелось, на лбу проступил пот, глаза лихорадочно блестели.

– Я же сказал, чтобы ты не входила, – пробурчал он.

– Конечно. Ушла бы, а потом всю жизнь чувствовала бы себя виноватой. – Она подошла ближе. – По-моему, у тебя жар. Надо измерить температуру. Где градусник?

– У меня нет градусника.

Действительно, зачем ему градусник? Камни ведь не болеют!

– Ладно. – Саманта шагнула к кровати и приложила ладонь ко лбу. Температура была, причем высокая. – Похоже на грипп.

Крис досадливо поморщился.

– Да, у меня грипп. И что теперь? – Он помолчал, потом со вздохом добавил: – А теперь, пожалуйста, ступай и позволь мне спокойно умереть.

– Даже не мечтай. Больного нельзя оставлять одного в таком состоянии.

– Справлюсь, не впервой.

– У тебя есть какие-нибудь лекарства?

– Не знаю…

– Что бы ты съел?

– Ничего. Меня тошнит от одной только мысли о еде.

– Подумай, от чего тебя не стошнит.

– Мм…

– Я схожу в магазин и приготовлю что-нибудь легкое.

– Нет! Мне ничего не нужно!

Его крик мог бы отпугнуть голодного льва, но Саманта не дрогнула и ответила твердым взглядом.

– Вот что, Крис, несмотря на то, что ты поступил вчера по-свински, я все же многим тебе обязана, а потому останусь рядом, пока тебе не станет легче.

– Ради бога…

– Выздоравливай, а потом поговорим. Сейчас мы не в равном положении, и я не хочу пинать лежачего. – Уже дойдя до двери, она повернулась и ткнула в него пальцем. – А если думаешь, что я делаю это только для того, чтобы остаться у тебя, то сильно ошибаешься.

Крис не ответил. Ну и ладно, подумала Саманта. Она вернулась в гостиную, захватила ключи от «шевроле», предупредила больного через дверь, что вернется через полчаса, и вышла.

Крис не любил болеть. В последний раз это случилось довольно давно, но он помнил, что провалялся в постели три дня и жутко проголодался, потому что в холодильнике было пусто, а выйти на улицу не хватало сил. Но и сохранившаяся в памяти картина меркла по сравнению с тем, что он испытывал теперь. Вот почему к тому времени, когда Саманта вернулась из магазина с куриным супом, бананами, рисом, соком и лекарствами, больной уже подумывал о том, чтобы покончить с мучениями выстрелом из револьвера.

– А как же с работой? – спросил он, когда она вошла в комнату.

– Я позвонила Марине и сказала, что ты заболел. Она ответила, что и сама едва держится на ногах и что ты, наверное, заразился от нее.

– Марина все болезни переносит на ногах.

– Да. Зак уже говорил, что она переболела всем, чем только можно, кроме разве что сибирской язвы.

– Но ты ведь тоже можешь заболеть, так что тебе бы лучше держаться от меня подальше.

– Сильно сомневаюсь. Не забывай, что я выросла в большой семье и перенесла столько инфекций, что меня теперь никакое бактериологическое оружие не возьмет.

Она присела на краешек кровати, приложила ладонь к его щеке, нахмурилась, дала попить, после чего положила на лоб смоченное в холодной воде полотенце.

– Послушай, ты не обязана…

– Вот что, Крис, ты бы лучше помолчал. Побереги силы, они еще тебе пригодятся.

Он закрыл глаза и примирился со своей участью. Что ни говори, а болеть в одиночестве хуже. Саманта суетилась поблизости, но, по крайней мере не донимала расспросами, и Крис решил потерпеть.

За следующие несколько часов она раз пятьдесят сменила полотенце, чтобы оно постоянно оставалось прохладным, накормила его куриным супом, тостами и бананами, приговаривая, что это даже ей не по силам испортить, и залила в него невероятное количество слабого чая. Потом она включила маленький переносной телевизор и подала ему пульт.

Снова и снова Крис убеждал себя, что она делает все это только для того, чтобы задержаться в его квартире, но с каждым часом эти заклинания звучали все менее убедительно.

Он, то закрывал глаза и проваливался в полудрему, то просыпался от звука голосов и успокаивался только тогда, когда Саманта давала лекарство или приносила поесть. К вечеру сон все же сморил его по-настоящему, и, когда он проснулся, в комнате было уже темно. Саманта, наверное, уже легла, выключив предварительно телевизор и погасив свет.

Крис приподнялся, чтобы посмотреть на часы – они показывали половину третьего, – и тут же рухнул на подушку. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Саманта. На ней была его рубашка, которая доставала ей до коленей.

– Я тебя разбудила?

– Нет. Сам проснулся.

– Вечером у тебя был жар, вот я и решила проверить, все ли в порядке.

Подойдя к кровати, она опустилась на край матраса и положила ему на лоб прохладную ладонь. Он закрыл глаза от удовольствия – все-таки даже в болезни есть приятные моменты.

– Температура еще держится. Принесу лекарство.

Она вернулась через минуту с аспирином и стаканом воды.

– Что-нибудь еще?

Тебя, подумал он. Ничего больше мне не надо. Вот тогда я бы сразу вылечился.

– Нет. Ничего.

Саманта поднялась и направилась к двери. Свет из соседней комнаты на мгновение окружил ее теплым ореолом.

– Если что, позови.

Дверь за ней закрылась, и он снова остался наедине с темнотой.

На следующее утро Крис сообщил Саманте, что чувствует себя лучше. Улучшение самочувствия, однако, еще не означало, что болезнь миновала и постельный режим уже можно отменить. Когда он пожаловался, что от телевизора болит голова, а дневные ток-шоу наводят тоску, она предложила книгу, а заметив, что и чтение дается ему с трудом, взялась почитать вслух. Он попытался было протестовать, но быстро сдался, тем более, что Саманта выбрала детектив Патриции Корнуэлл. Актриса проснулась в ней уже после первых строчек – похоже, чтение доставляло ей не меньшее, а, может быть, даже большее удовольствие, чем слушателю. Персонажи говорили у нее разными голосами, и, хотя Крис не всегда успевал следить за развитием сюжета, получилось совсем даже неплохо, а могло бы быть и еще лучше, если бы она не вставляла собственные комментарии, не давала оценки поступкам героев и не сыпала предположениями относительно личности главного злодея. Так или иначе, полтора часа пролетели незаметно к взаимному удовольствию обеих сторон.