Текст книги "Литературная Газета 6355 ( № 3 2012)"

Русские в меняющемся мире

Русские в меняющемся мире

НЕРАЗРЕШЁННЫЙ ВОПРОС

Статья Владимира Путина «Россия: национальный вопрос» вызвала большой общественный резонанс и массу откликов и комментариев. Если отбросить в сторону привычную уже истерическую реакцию политических демагогов, для которых премьер – как красное для быка, можно сказать, путинский анализ национальных проблем даёт повод для самого серьёзного разговора.

«Литературная газета» последовательно и упорно исследует эту тему уже много лет. Хочется надеяться, что за статьёй Путина последуют не только активная и конструктивная общественная полемика, но и конкретные действия. Во всяком случае, газета будет стоять на своём – без справедливого решения проблем русского народа невозможно решить проблемы всего Российского государства.

В новой России – дома

Юрий КУБЛАНОВСКИЙ, поэт, публицист

Разговор о национальном вопросе хотелось бы расширить за счёт русской темы, размышлений о нашем национальном характере.

Когда-то яркий наш общественный деятель, публицист и редактор Иван Аксаков (кстати, зять поэта Фёдора Тютчева) писал: «Не в том ли вся сумма наших бед и зол, что так слабо в нас во всех русских историческое сознание, так мертвенно историческое чувство».

С тех пор историческое чувство в нашем народе только ещё больше поблекло. И особенно в два последних десятилетия.

Я бы посоветовал новому президенту России сосредоточить максимальные усилия на возрождении отечественной культуры, педагогики, музейного дела, краеведения, одним словом, всего того, что формирует национальное мирочувствование. Русские должны ощутить себя в новой России дома, найти в себе ген национальной любви. Любовь к Родине, но без чванства. Без этого нам не выжить и не поднять Россию на достойный и безопасный для её существования уровень бытия.

Общенародный тыл

Игорь КРУГОВЫХ, председатель Координационного совета традиционных русских организаций

Фундаментальные рамки решения «русского вопроса» были поставлены в предыдущей статье Владимира Путина «Россия сосредотачивается – вызовы, на которые мы должны ответить», где говорилось о «переходе в условиях системного кризиса и тектонического процесса глобальной трансформации в новую культурную, экономическую, технологическую, геополитическую эпоху».

Статья «Россия: национальный вопрос» в этом контексте содержит целый ряд знаковых положений. Особая роль отводится национальной политике, которая, можно сказать, «реабилитирована». Со времени Всероссийской конференции 2003 года, рассматривавшей изменения и дополнения в Концепцию государственной национальной политики, где говорится и о русском народе, национальная политика просто замалчивалась, Министерство нацполитики было распущено: «нет политики – нет проблем».

Однако произошло неожиданное. Наряду с нарастанием межнационального напряжения проведённые опросы показали, что граждане страны чётко идентифицируют себя с конкретным народом и не отказываются от своей национальной принадлежности. «Национальный фактор» не только не исчез, но и возрос, причём во всём мире.

При этом «передовой зарубежный опыт» к России неприменим в своей основе. Та же Европа, отказавшись последовательно от политики «ассимиляции», затем «мультикультурализма» и перейдя к «межкультурному диалогу», в то же время признаёт, что он «не панацея от всех зол» и «сфера его применения может оказаться ограниченной». Вместо погони за очередной  «новинкой» мы основной упор должны делать на наше многонациональное взаимодействие, самоусиление единого народа, продолжение дела «исторического государства».

В статье Путина Россия предстаёт в качестве «государства – цивилизации», а русский народ – «государствообразующим» по факту существования России. Когда готовилась Концепция государственной национальной политики, мы пытались включить в неё это положение – не разрешили. Тогда придумали термин «русский народ – опора российской государственности». И вот спустя почти 15 лет возвращение «государствообразующего». Теперь главное – последовательно закреплять этот и другие, необходимые для жизнедеятельности русского народа положения в государственно-правовом поле.

Есть ещё два ключевых момента.

Русский язык. Ошибочно считают, что Федеральный закон «О государственном языке Российской Федерации» – это закон о русском языке. Но он рассматривает только одну из функций русского языка – государственную.

А есть и другие. Прежде всего это вопросы развития самого русского языка. Затем функция языка как основы русской культуры, евразийской цивилизации. Функция языка как языка межнационального общения, как языка официального и рабочего международных организаций. Такой обобщающий закон тоже готовился, но не прошёл. К нему необходимо вернуться.

Русская культура. Более 10 лет нами ставится вопрос о необходимости включения в закон «Об основах культуры Российской Федерации» термина «русская культура», которого там нет. Сегодня в работе концепция нового федерального закона о культуре. Но о русской культуре там говорится только в пункте 7 статьи 4 – «как основе консолидации равных культур народов России». Но этого недостаточно.

Все эти положения необходимо в полном объёме доводить до политического и правового решения, в противном случае всё так и останется на уровне «что хотят», «что не хотят». Наша задача – перевести русский народ из положения прозябания на «общественных началах» к полнокровной жизни, где интересы и потребности русского народа учитывались так же, как интересы всех других народов и стали составной частью общественно-политической системы страны.

Однако кто всё это будет делать, где та политическая сила, которая способна реализовать эти положения?

Предложенный в статье Путина цивилизационный подход требует создания и новой партии, которая отличалась бы от ныне существующих партий, построенных по идеологическому принципу. В XXI веке ни одна из существующих с прошлого идеологий – будь то коммунистическая, либеральная либо любая другая – уже не в состоянии сама по себе объяснить происходящее в стране и в мире. Современная идеология должна быть шире, не ограничиваться устаревшими рамками, иметь цивилизационную самоидентификацию, соответствовать переходу в «новую культурную, экономическую, технологическую, геополитическую эпоху». И такая многонародная евразийская идеология XXI века, ядром которой является русская культура и основанная на гражданском патриотизме, должна быть создана.

Создали Общенародный фронт. А где Общенародный тыл? С него надо было бы начинать, крепить внутринациональное единство.

Не проиграть Евразию

Андрей ФУРСОВ, историк

Статья Владимира Путина «Россия: национальный вопрос» важна в нескольких отношениях. Во-первых, необходимо отметить де факто характеристику постсоветского двадцатилетия как деградации – государственной, социальной и экономической. По сути, Путин сделал то, что должен сделать любой серьёзный государственный деятель России на данном этапе: он дистанцируется от ельцинщины и горбачёвщины. Но, полагаю, этого мало, надо дать им моральную и правовую оценку.

Во-вторых, Путиным зафиксирован государствообразующий статус русских, которые охарактеризованы как стержень российского общества, как скрепляющую его ткань – почти прямо по гимну: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь». Тезис о государствообразующем характере русского народа должен быть, на мой взгляд, зафиксирован и в Конституции РФ.

Путин верно критикует использование русского национализма и как провозглашение этнической избранности (впрочем, тезис «об избранном народе» в общем-то не характерен для русских, это любимая «песня» представителей иных этносов и конфессий), и как средство разрушения исторической России: «Освободимся от Кавказа, Сибири» – далее везде. На самом деле этот лозунг к настоящей русскости не имеет никакого отношения. Настоящий русский – ни в коем случае не примитивный националист, он – имперец в широком смысле этого слова. Можно лишь приветствовать, что впервые в нашей политической литературе, тем более из уст руководителя такого уровня, прозвучала критика в адрес тех, кто «голосит о русском фашизме», пытаясь таким образом превентивно пресечь любую попытку русских бережно отнестись к своей истории и культуре и призвать других к уважению этой истории и культуры.

Из тезиса о многонациональности исторической России вытекает задача реинтеграции постсоветского пространства – Большой России, что, конечно же, вызовет очередную антипутинскую истерику на Западе.

Острота современного исторического момента, начинающаяся битва за Евразию как пространство, ресурсный район и зону, обладающую наибольшей устойчивостью и жизнеспособностью, в случае геоклиматической катастрофы диктует форсированную реинтеграцию постсоветского пространства (будет это называться Евразийский союз или иначе – неважно), форсированную реиндустриализацию и форсированное политико-правовое подавление и экспроприацию слоя коррупционеров. Хочу надеяться, что статья Владимира Путина – это заявка на руководство к действию в определённом направлении. Собственно, иных позитивных вариантов ни у Путина, ни у страны нет.

Переиначить свою историю?

Александр СЕВАСТЬЯНОВ, политолог

Перед нами, судя по всему, вполне искренняя и честная позиция Путина, основанная на твёрдых принципах и идеалах советского офицера КГБ «брежневского закала». Позиция обычного «патриота», так и не понявшего, что нация первична, а государство вторично.

К тому же «патриота», втайне мечтающего о восстановлении своей Родины – СССР (закономерно и необратимо развалившейся по законам этнополитики). Он не видит объективности и неизбежности произошедшего распада страны по национальным границам. Он душой рвётся назад, в Советский Союз, и нас туда пытается тянуть. Из лучших побуждений.

Эта позиция во всём противоречит сегодняшней идеологии Русского движения: как в идее, так и в мелочах. Нам предложили прямо противоположное тому, что мы хотели бы услышать. Мы увидели политэкономический (марксистский, по сути) взгляд, отчасти даже геополитический, но никак не этнополитический, единственно уместный здесь.

В статье нет ни единого слова о русских национальных проблемах, о русских правах и интересах. Вообще. Как будто их и в самом деле нет – проблем, прав и интересов народа, составляющего 80 процентов населения России, эту самую страну создавшего и давшего ей своё имя, народа, на котором она до сих пор только и держится. Россию легко можно представить себе без любого другого этноса, её населяющего, – ничего не изменится при этом: ни границы, ни строй, ни общая культура и государственный язык, ни даже характер власти! Но попробуйте представить себе Россию без русских[?]

Для Путина нация – это не более чем согражданство, лишённое этнической привязки. Что противоречит науке и жизни.

Особенно ясно эта ошибка проявилась в рассуждениях на тему миграции.

Начнём с того, что он считает провалом европейской политики не бездумное (под лозунгами толерантности) попустительство иммиграции, практиковавшееся в течение многих десятилетий и поставившее Запад на грань жизни и смерти. А как ни странно – совсем наоборот, дружный поворот прозревших европейцев прочь от этой смертоносной практики!

Путин делает решающий и ложный вывод из мировых этнополитических реалий: «За „провалом мультикультурного проекта“ стоит кризис самой модели „национального государства“ – государства, исторически строившегося исключительно на основе этнической идентичности».

С больной головы да на здоровую! Веками, оказывается, народы жили и строили свои государства неправильно, теперь надо менять базовые принципы? Англичане строили Англию для англичан, немцы Германию для немцев, евреи Израиль для евреев, а все бывшие советские республики естественно стали этнократиями[?] И это все – ошибочки? Нет, это – естественно-историческая норма. Которую надо не разрушать, а сохранять и поддерживать.

Но ведь и наша Россия тоже строилась именно так, её строили мы, русские, для своих детей и внуков, не очень-то спрашивая другие народы, а многих склоняя к компатриотству грубой военной силой. Отменить наш опыт, нашу практику? Переиначить историю России? Сделать выбор в пользу «мультикультурного проекта» вместо «национального государства»? Перезаложить этнические основы российской государственности по-новому?

Это операция на сердце без наркоза, она может кончиться только летально.

Русский народ показательно несубъектен и несуверенен ни в политике, ни в культуре. Государство, веками имитировавшее его субъектность и суверенность, с этой ролью показательно рассталось, а самоорганизоваться русским не дают законы. Кто же будет выражать его интересы и права?

Нам, русским, не нужен аналог покойного Миннаца, а тем более совещательный орган при президенте (есть уже Общественная палата, от коей толку, как от козла молока). Нам нужно полноценное Министерство по проблемам русского народа, где был бы и департамент по делам народов России, в соответствии с пропорцией населения страны. Если же будет сформирован очередной «коллегиальный орган», то можно быть уверенным, что организации, реально владеющие русской темой и выражающие права и интересы русских, туда не попадут или будут растворены в массе.

Выход статьи о национальном вопросе заметно повлияет на предвыборный расклад, это очевидно.

Безусловно, русские люди не должны допустить ни срыва президентских выборов, ни возвращения под любым соусом к власти «системных либералов», врагов народа и России. Это прежде всего важнее для нас. Мы не должны позволить Болоту имени Сахарова диктовать политическую погоду в нашей стране.

Если Путин победит на выборах, русским националистам предстоит напрячь все силы, в том числе легальные, чтобы довести до его сознания русскую повестку дня.

Преодоление пространств

Максим ШЕВЧЕНКО, телеведущий, член Общественной палаты РФ

Статья Владимира Путина является, на мой взгляд, историческим документом, это не предвыборная агитация, как её принято понимать. Всерьёз на эту тему писали, пожалуй, только Ленин и Сталин. Ни российские императоры, ни руководители КПСС между Сталиным и Горбачёвым не углублялись в концептуальный анализ. Касались официозно, установочно, в речах на партсъездах или, в царские времена, на мероприятиях по случаю имперских праздников.

А вот философский текст Путина. Он не даёт на всё ответы, описывает проблему и приглашает к её решению всю страну, по крайней мере интеллектуалов. Излагает позицию, не навязывая её никому как позицию государства. Часто использует местоимения «нам», «мне кажется» и тому подобные. Это статья-размышление.

У нас большое число состоявшихся этнокультурных, национальных сущностей. В СССР их было больше, и крупные, устоявшиеся нации потом встали на путь независимости – Украина, Белоруссия, Казахстан и другие. Бессмысленно говорить, придуманны эти нации или нет, правильны или нет сталинские границы и хрущёвские. Разговор в пользу бедных. Никто не будет их пересматривать и воевать с Украиной или Казахстаном. Этот абсурд – удел политических маргиналов типа Жириновского и ему подобных.

Путин ставит вопросы как серьёзный политик, отвечающий за развитие страны и её народов. Да, у нас есть территории, которые в чём-то существенном иные по отношению к остальной части страны. Это в первую очередь Кавказ, вернее, его исламские районы. Но люди здесь хотят жить по российским законам, служить в Российской армии и защищать Россию, если потребуется. В Дагестане или Чечне большой конкурс на службу в армии. В Дагестане просто позор, если парень не служил. Такой с трудом может найти себе достойную невесту. Они хотят быть гражданами России, но при этом хотят оставаться самими собой. Они имеют историю, в которой были трагические моменты, – и в Российской империи, и в Советском Союзе. Историю борьбы, подчас кровавой, за свою свободу и независимость против империи. Их выселяли и переселяли, но они продолжали своё бытие здесь и остаются частью общего союза народов, как бы он ни назывался.

Путин, на мой взгляд, не даёт прямого ответа, как быть дальше, но даёт подсказку, намёк. Говорит, что эту разность, непохожесть и одновременно близость можно и нужно сохранять обеспечением абсолютной правовой доминанты в каждой точке Федерации. Общность права и неукоснительное следование ему, справедливость суда должны повсюду быть равнозначными.

Второй момент – миграция. Евразийский проект, обращение России на Восток связаны с реальной необходимостью нового открытия азиатских пространств с их миллионами жителей, в том числе этнических русских. Возвращение России туда необходимо – и нам, и им. Нас там ждут. Я был в Узбекистане зимой прошлого года, проехал от Ташкента до Термеза, был в городах и кишлаках. Признаюсь, узбекские дехкане для меня ближе, чем – скажу крамольную вещь – сербы, которые для меня всё же иностранцы. В Узбекистане я чувствовал, что понимаю людей, их радости и боли, даже если кто-то плохо говорит по-русски. Почему? Прежде всего потому, что мы вместе – наши отцы, деды – проливали кровь на фронтах Великой Отечественной войны, вместе трудились, радовались, создавали семьи, что-то планировали. Мы долго жили в общей стране, знаем друг друга прекрасно.

И сейчас огромное население, которое в Советском Союзе было связано работой – везде был хлопок, фабрики, заводы, не было неработающих людей, – по сути, без работы. И Путин говорит, что мы откроемся. И относиться к этим людям, подразумевает он, как к каким-то второсортным, как к каким-то рабам – нельзя. Россия не может себе этого позволить как цивилизованное правовое государство. Тем, кто приезжает к нам, мы должны обеспечить исконные человеческие права, если, конечно, они законно пересекают границу и получают разрешение на работу, ведут себя достойно.

В целом считаю, что евразийский проект – великий проект, который поможет нам справиться со многими трудностями, обещает невероятные перспективы, хотя, конечно, породит и проблемы. Нужна внятная единая долгосрочная политика, нужен аналитический и исполнительный центр, который бы всё это решал практически, обладая серьёзными полномочиями.

Третий путинский тезис (не по значимости, конечно) – о «культурном коде». Многие это стали понимать чисто в этническом смысле: мол, русские превыше всего. Да побойтесь Бога, большинство тех же москвичей – это никакие не русские. Посмотрите на скинхедов. Среди них русских, других славян или угро-финнов немного. Среди подсудимых по Манежке осетин, армянин, еврей, которые выступали как русские националисты. Вообще русскость – это осознание внутренней, глубинной общности. Достоевский как-то сформулировал: русский немец, русский татарин, русский кавказец. И пусть каждый из них остаётся немцем, татарином, кавказцем, но в единой Федерации. Сепаратизм преодолевается правом. Таков постулат, высказанный Путиным.

Русский культурный код. Стали появляться списки в Интернете. Это, мол, Иван Царевич, русские романсы[?] Нет, это гораздо больше. Это Фазиль Искандер, шекспировские переводы Пастернака, Диккенс, Майн Рид, которым зачитывались ещё чеховские мальчики[?] Сто книг?!. По-моему, нас не уместить и в тысячу. Роман «Дата Туташхиа» – великое произведение Чабуа Амирэджиби, написанное им на грузинском языке и им же переведённое на русский. Это тоже русский код. А изначально это герои «Маленьких трагедий» Пушкина. Он, Пушкин, задал нам это – ширину, объёмность наших горизонтов, нашей души – даже своей франкоязычной перепиской с Вяземским.

Ещё, конечно, Достоевский, Толстой, Чехов, Бунин[?] Наши писатели ХХ века – Шолохов, Твардовский, Солженицын[?] И сегодняшние, кто несёт в себе зёрна лучших традиций, русской сути, а не мастера поточной литературы. Русский код – это и Хемингуэй, его «По ком звонит колокол» с предисловием Константина Симонова[?] Согласен, нужен набор обязательных (условно, конечно) книг, которые бы преподносились не начётнически.

В заключение скажу так. Статья Путина – исключительной важности документ, который может лечь в основу наших размышлений и практических выводов о дальнейшем строительстве нации.

Обсудить на форуме

«То, что я перевёл, уже не иностранная литература»

«То, что я перевёл, уже не иностранная литература»

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

Владимир МИКУШЕВИЧ перевёл десятки тысяч строк французской и немецкой поэзии, создал целую библиотеку мировой литературы в собственных переводах. Отдельными книгами в переводе Микушевича выходили в разное время произведения Новалиса, Нарекаци, Кретьена де Труа, Гофмана, Петрарки и других авторов. Лауреат премии принца Ангальтского, герцога Саксонского, за распространение немецкой культуры в России.

– Какими фундаментальными принципами вы руководствуетесь при переводе?

– Главное в оригинале – оригинальность, и, если она не передана в переводе, перевод не состоялся.

– Ваши работы о проблеме цитаты на примере перевода «Доктора Фаустуса» Томаса Манна, о поэтическом мотиве и контексте всё же вышли в знаковых коллективных сборниках 1960-1970 гг. «Мастерство перевода» и «Вопросы теории художественного перевода» и продолжают вызывать резонанс. Пишете ли вы сейчас теоретические работы о переводе?

– Уже долгие годы у меня нет на это времени. Но в моих философских книгах «Проблески» и «Пазори» затрагиваются также и проблемы перевода. Я до сих пор не согласен с определением «иностранная литература». То, что я перевёл, это уже не иностранная литература, а, скажем, литература мировая (по термину Гёте). В энциклопедии «Философы России XIX-XX столетий» профессор Леонид Столович пишет: «Художественный перевод трактуется Микушевичем как парадигма творчества вообще». Это вполне точный вывод. Это точный итог моих философских изысканий.

– Какие ассоциации у вас вызывает слово «перевод»?

– Анаграмма к слову «перевод» – «депо вер». Главная ассоциация – сотворение мира.

– В своём стихотворении «Перевод» двумя строками вы сказали больше, чем иной теоретик в трактатах:

Не задано, воистину дано,

И это называют переводом.

– Перевод для вас не ремесло, а возвышенное искусство? Или и то, и другое, вместе взятое?

– Возвышенное искусство всегда в то же время и ремесло. В том смысле, как его понимали строители романских и готических соборов.

– Какие переводческие школы сейчас существуют в России? Какой из них вы придерживаетесь?

– Говорить о школах при нынешней ситуации в переводе затруднительно. Каждый переводчик работает сам по себе, и я в том числе. Но эту ситуацию я не расцениваю однозначно. Сам я придерживаюсь русской школы поэтического перевода, восходящей к В.А. Жуковскому.

– Вы и переводчик, и автор оригинальных произведений. Кроме лирики и художественной прозы, о которых мы обязательно поговорим позже, вы создаёте интересные краткие произведения, похожие на фрагменты «йенских романтиков». Признаками фрагментов, авторами которых были Фридрих Шеллинг, братья Фридрих и Август Вильгельм Шлегели, Новалис, Людвиг Тик, являются лапидарность, афористичность, многотемность, безначальность и бесконечность как отрывков некой концептуальной книги[?]

– Вы правильно обратили внимание на мои «фрагменты». Когда-то я думал, что каждый из них обратится в отдельную книгу. Это оказалось невозможным. И они, в свою очередь, составляют единую книгу, которую я склонен называть «Креациология, или Наука творчества». Насколько мне известно, термин «креациология» ввёл я. Вы найдёте его в энциклопедии «Философы России XIX-XX столетий».

– Как читателю отличать ошибки переводчика от случаев намеренного преобразования контекста?

– Единственный способ: прочитать произведение в оригинале, на что и ориентирует мой перевод, по-настоящему рассчитанный на тех, кто читал оригинал и может оценить, что мне удалось, а что нет.

– Любой переводчик выступает не только создателем перевода, автором текста, но и читателем, а следовательно, новым интерпретатором произведения. Не в этом ли одна из главных причин возможной вольности перевода?

– Вы совершенно правы. И я именно читатель. Мои переводы – фиксированные прочтения моих любимых произведений.

– Прокомментируйте ваш фрагмент: «Поэтический перевод невозможен, но и невозможное возможно, когда оригинал внутри меня, а я внутри оригинала».

– Я совершенно убеждён в том, что поэтический перевод невозможен, как невозможен оригинал, тем не менее оригиналы иногда появляются, даже такие, как «Божественная комедия» Данте и «Титурель» Вольфрама фон Эшенбаха. Переводы в принципе появляются ещё реже. Оригинал можно перевести только изнутри, а для этого оригинал должен быть внутри переводчика.

– Поэтический перевод, по сути, – это виртуозные манёвры между текстом и контекстом?

– Я не противопоставляю текст и контекст. Текст – лишь внешнее проявление таинственной и сложной реальности, в которой присутствует и Несказанное, то, что индийские мудрецы называли «дхвани» («отзвук»). Как ни странно, Несказанное различно в разных языках и в разных культурах.

– В своём эссе «Тайна Татьяны Лариной» вы утверждаете, что «в поэзии Пушкина контекст в принципе совпадает с текстом или во всяком случае никогда не противопоставляется ему. Такова основная особенность Пушкина, из которой, в частности, проистекает его пресловутая непереводимость». Кого из известных поэтов по этому признаку можно поставить в ряд с Пушкиным?

– Думаю, что никого. Может быть, Данте Алигьери. Но «Пушкин есть явление чрезвычайное», как сказал Достоевский. Совпадение пушкинского текста с контекстом подчас лишает нас возможности отличить его переводы от его оригинальных произведений.

– Восприятие зарубежной литературы, особенно через перевод, – процесс всегда сложный. Есть поэты, которые не приемлют перевод в принципе.

– Я сам не приемлю перевод в принципе, и для меня удавшийся перевод всегда исключение из этого правила. При этом я не думаю, что противники перевода читали в оригинале всех тех поэтов, которые на них влияли.

– Раньше переводчики по праву считались людьми эрудированными, энциклопедически образованными. Как обстоят дела с эрудицией у нового поколения?

– Насколько я могу судить по переводчикам из моей студии, они вполне эрудированны.

– Перечислите все языки, с которых вы переводили[?]

– Немецкий, английский, французский, итальянский, провансальский, старофранцузский, средневерхненемецкий, древнеисландский.

– Над какими произведениями работаете сейчас?

– Заканчиваю перевод замечательного немецкого поэта Эдуарда Мёрике, которого давно люблю, готовлю статью о нём. Признаюсь вам в дерзком замысле: продолжить перевод «Королевы фей» Эдмунда Спенсера. Кроме того, я продолжаю писать собственные стихи и прозу.

– Вы обстоятельно переводили таких немецких авторов, как Гофман, Новалис, фон Эйхендорф, Гёльдерлин, Рильке, Бенн и др. Теперь и имя Мёрике можно поставить в этот ряд. Когда ожидать выход в свет его книги?

– Надеюсь, что скоро. Издательство «Владимир Даль» уже выпустило моего Готфрида Бенна и Эрнста Юнгера, и вместе с этим же издательством я задумал серию «Старые немецкие поэты», в которую войдёт и Мёрике. Над переводами этих поэтов работаю со студенческих лет.

– Самый забавный случай из вашей переводческой практики?

– Можно ли назвать его забавным[?] Скорее, трагичный. Выход литургической книги Григора Нарекаци, где слово «Бог» печатается с маленькой буквы (1985 г.). Согласен, что это и моя вина. Я был поставлен перед выбором: или книга выйдет в таком виде, или совсем не выйдет. Как я должен был поступить? Не говоря уже о том, что книгу следовало бы назвать по-русски «Книга Покаяния», а не «Книга скорбных песнопений». Но даже и в таком виде она вышла не полностью как слишком религиозная, ряд глав всё ещё не опубликован, как и мои комментарии. То была очередная антирелигиозная кампания, надеюсь, последняя, и запрещалось ссылаться не только на христианское Священное Писание, но, говорят, даже и на Веды как на священную книгу индуизма. Точно так же и в средневековый бестиарий не вошли, по-моему, прекраснейшие стихи, потому что в них единорог означает Иисуса Христа.

– В советское время ваши переводы выходили в престижных сериях «Библиотека всемирной литературы» и «Литературные памятники». Публиковались ли тогда ваши оригинальные произведения? Где вы издаёте их сегодня?

– В советское время мои оригинальные произведения практически не публиковали, не знаю почему. Было опубликовано около 10 стихотворений. Большая часть моих стихов не опубликована до сих пор. В настоящее время мои оригинальные произведения издаёт главным образом издательство «Энигма». Кроме того, мои книги выходят в русском издательстве Aleksandra (Эстония). Книга «Сонеты к Пречистой Деве» издана Институтом журналистики и литературного творчества совместно с издательством Р. Элинина. «Сонеты к Татьяне» увидели свет в издательстве Aleksandra. За последние 20 лет я издал около полутора десятков своих книг, оригинальных и переводных.

– Основные мотивы вашей оригинальной лирики?

– Когда в 1989 году вышла моя первая книга стихов «Крестница Зари», Ян Пробштейн в «Новом русском слове» написал, что она всех удивила: думали, что это будут стихи о культуре, а оказалось, о любви. Надеюсь, что так и есть до сих пор. Моя собственная поэзия неотделима от моей жизни и от пейзажа.

– Расскажите о вашей оригинальной прозе.

– Проза занимает центральное место в той книге, которая, по-моему, никогда не будет закончена. Говорю об этом без горечи, такой уж это жанр. Моя проза вся возникает из местности, где я живу, из ближнего Подмосковья, которое расширяется чуть ли не на весь мир. Речки Векша и Таитянка – настоящие героини моей прозы. Мои произведения восходят к древнерусским повестям, входящим в «Изборник», но также и к русским сказкам, в частности, к сказкам, которые рассказывала моя бабушка. От этого проза, правда, не становится проще. В связи с моими романами говорят о почвенном православном сюрреализме. Главный герой романа-мозаики «Будущий год» (2002) старец Аверьян, в прошлом следователь уголовного розыска, уходит в монахи, когда преступницей оказывается женщина, которую он любил. Старец Аверьян – настоящий мыслитель, продолжающий расследовать зловещие уголовные дела современности, сверхъестественное зло нашего времени. В ближайшее время в издательстве «Энигма» должна выйти книга «Новые расследования старца Аверьяна», затрагивающая чеченскую войну и жуткую фантасмагорию залоговых аукционов. «Воскресение в Третьем Риме» – книга о присутствии русской философской мысли в истории. Герой романа, профессор Чудотворцев, существует до того, как он родился, и продолжает существовать после своей мнимой смерти. Героиня романа – любящая женщина, бесконечно преданная Чудотворцеву. Она настаивает на том, что Чудотворцев жив и продолжает диктовать ей свои труды. Так что эта книга не только о философии, но прежде всего о любви, что тоже есть философия. В моей прозе можно найти много перекличек с книгами, которые я переводил, к примеру, с Гофманом и Новалисом. Хотя наоборот: я переводил эти книги, потому что они перекликаются с моей книгой, над которой я работал и продолжаю работать.

Назад к карточке книги "Литературная Газета 6355 ( № 3 2012)"