Текст книги "Литературная Газета 6533 ( № 47 2015)"
Автор книги: Литературка Литературная Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Пропагандистов бывших не бывает
Пропагандистов бывших не бывает
Литература / Литература / Коллеги
Кротов Владимир
Теги: литература , культура , СМИ
Вместо послесловия к медиафоруму «Диалог культур»
Когда в городе на Неве, в Эрмитаже был организован первый международный медиафорум молодых журналистов России, стран СНГ и Европы «Диалог культур», в нём приняли участие немногим более 20 молодых журналистов. Прошло 10 лет. И вот на юбилейный медиафорум, организованный при поддержке правительства Санкт-Петербурга медиаконгрессом Европы и Азии «Содружество журналистов», Союзом журналистов России, Международной академией телевидения и радио в рамках программ «Новое поколение» и «90 лет народной дипломатии» Россотрудничества, собралось уже более 400 журналистов из 38 стран мира и 62 регионов Российской Федерации.
В течение четырёх дней на форуме обсуждались темы: «Старые догмы, стереотипы в СМИ Евразии и новое поколение журналистов. Конфронтация или диалог?», «Национальная идентичность и диалог культур в медиапространстве», «Мировое информационное пространство и русские медиа».
Смешанные чувства у меня вызвала церемония торжественного вручения знака «За весомый вклад в «Диалог культур». Для понимания момента приведём здесь концепцию форума, озвученную председателем совета медиаконгресса «Содружество журналистов» Ашотом Джазояном:
«Концепция форума диалектична. С одной стороны, она консервативна, защищая несхожесть культур, по-своему выстраивающих шкалу ценностных ориентаций, в определённой степени отдаляясь от современной теории глобализированного, единого геополитического культурного пространства. С другой стороны, она прогрессивна в привлечении молодёжи, в моделировании нового мира, толерантного к межнациональному, межэтническому, межрелигиозному сосуществованию человечества. Она актуальна, особенно в контексте политических событий этого года, и традиционна в стойкой приверженности к веками сложившимся эстетическим нормам и эстетическим ценностям. Технологична – ибо уделяет особое внимание развитию новых, мультимедийных процессов. Наконец, концепция форума позитивно оппозиционна. Позитивна – в доверии к человеку, к духовным ценностям… Оппозиционна – к любым формам тоталитаризма, навязывания мнений, к языку угроз, ультиматумов и санкций».
Для учёбы молодых журналистов в программе форума были предусмотрены мастер-классы; одним из них можно без натяжки считать выступление Владимира Познера, признанного международным журналистским сообществом достойным знака «За весомый вклад в «Диалог культур». Его выступление было обозначено в программе как «Послесловие». Ни в коей мере не собираюсь здесь оспаривать выбор международного журналистского сообщества, но мне показалось, что по крайней мере странно давать заключительное слово человеку, обладающему тремя паспортами и известному своими сомнительными высказываниями в адрес России. К примеру, отвечая на вопрос, считает ли он себя по ментальности русским человеком, Познер как-то откровенно признался: «Конечно, нет», а о православной вере однажды высказался ещё более определённо: «Православие стало одной из величайших катастроф России».
Получив из рук А. Джазояна награду, В. Познер поправил его в том смысле, что он является в настоящее время свободным журналистом, а не ведущим Первого канала, как указано в программе форума. Вероятно, ведя еженедельную авторскую программу на Первом канале, Познер оказывает шефскую помощь К. Эрнсту. Далее свежий лауреат рассказал молодым коллегам о своей жизни и пути в журналистику. Заявил, что когда-то был пропагандистом и работником «идеологической машины» СССР, но резко пересмотрел свои взгляды после ввода наших войск в Чехословакию в 1968 году. При этом умолчал о том, что с 1961 года, когда поступил на работу в Агентство печати «Новости» и стал в 1967 году членом КПСС, и заканчивая 1985 годом он вёл свою радиопередачу, работая в главной редакции радиовещания Гостелерадио СССР и даже был секретарём парткома этой редакции. Познер говорил спокойно и убедительно. Но иногда в его голосе появлялись и металлические нотки. Это произошло тогда, когда один из участников форума пригласил всех на выставку, где представлены факты зверств украинских карателей в Донбассе, а также свидетельства участия в них американских наёмников. Познер резко оборвал его на полуслове и поведал о том, что он, в случае если интервьюируемый им человек говорит, что евреев нужно сжигать в электрических печах, сразу прекращает с ним всякое общение. А разве с теми, кто призывает сжигать в печах русских или ещё кого, можно не прерывать общение? Пообсуждать тему? А что касается Донбасса, то наших, по словам Познера, российских наёмников там тоже было предостаточно. В каких источниках бывший спецпропагандист Иновещания почерпнул эту инфомацию, он не сообщил. В общем, обычный набор либерала и джентльмена.
В течение получаса В. Познер «сеял разумное, доброе, вечное», а по сути дела занимался пропагандой либеральных ценностей, выдавая её за исповедь независимого журналиста. И всё сказанное им так бы и отложилось в умах и сердцах слушающих. Но тут подошло время награждения «ЛГ», признанной лучшим печатным изданием года. Почётный знак «За весомый вклад в «Диалог культур» по поручению редакции получил собкор газеты по Санкт-Петербургу и Северо-Западному региону РФ Владимир Шемшученко.
Поблагодарив за награду, присуждённую «ЛГ», он обратил внимание молодых журналистов на то, как мастерски, ненавязчиво Владимир Познер вёл либеральную пропаганду. Убаюкивая всех «фигурами речи», он, словно гвозди, вбивал в их сознание ключевые понятия: Пакт Молотова-Риббентропа (1939 год), оккупация Прибалтики и Польши – отсюда непреходящая ненависть (прошлая и нынешняя!) к СССР и сегодняшней России. Разгром фашизма и создание социалистического лагеря – результат тот же. Здесь же – вторжение в Чехословакию. Нынешняя «аннексия» Крыма» и окончательная потеря Украины. Отсутствие свободы СМИ в России. А вот интересно, если бы гражданин Пятой республики В. Познер нечто подобное о непростой французской истории говорил молодым журналистам не в Эрмитаже, а в Лувре (при всей тамошней свободе слова), вышел бы он оттуда таким непомятым, как вошёл?
В завершение выступления В. Шемшученко призвал молодых журналистов в первую очередь критически анализировать информационные потоки, тем более если они исходят из ангажированных «говорящих голов».
И что характерно, сотрудника «ЛГ» молодые журналисты слушали с неменьшим вниманием, чем Владимира Познера, а когда он закончил выступление, в зале раздались аплодисменты.
Из почты главного редактора
Из почты главного редактора
Литература / Литература
Теги: литературный процесс
Члену Совета при Президенте РФ по культуре и искусству
Члену Общественной палаты Российской Федерации
Главному редактору «Литературной газеты»
Полякову Ю.М.
Уважаемый Юрий Михайлович!
Хочу сообщить в «ЛГ» о вопиющем факте. Дело в том, что представить книги серии «Коллекция Изборского клуба», как и другие книги издательства «Книжный мир», на 17-й Международной ярмарке интеллектуальной литературы Non/fiction-2015 (25–29 ноября 2015 года, Центральный Дом художника на ул. Крымский Вал) не представляется возможным в связи с позицией экспертного совета выставки.
Экспертный совет выставки, рассмотрев и исследовав ассортимент выпущенных издательством «Книжный мир» книг, не допустил нас к участию в выставке-ярмарке. В экспертный совет входят: Евгений Бунимович, Ирина Балахонова, Александр Гаврилов, Варвара Горностаева, Александр Иванов, Михаил Котомин, Борис Куприянов, Ольга Морозова, Наталья Перова, Ирина Прохорова.
На мой вопрос о причинах, по которым издательство «Книжный мир» было лишено возможности принять участие в выставке Non/fiction-2015, мне устно ответили, что книги, вышедшие в нашем издательстве, не соответствуют формату выставки и что выставка частная, а допускаются к участию в ней только те, кто прошёл отбор экспертного совета.
Вызывает недоумение, что выставка, которая из года в год проходит при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, называет себя частной.
ЗАО «Книжный мир» работает на книжном рынке 20 лет, авторами издательства «Книжный мир» являются известные писатели, деятели культуры, учёные, политики: Наталия Нарочницкая, Михаил Делягин, Андрей Фурсов, Александр Проханов, Джульетто Кьеза, Дмитрий Язов, Владимир Бортко, Владимир Мединский, Валентин Катасонов и многие другие.
Предполагаем, что запрет на участие в данной выставке издательства «Книжный мир» объясняется тем, что наши авторы последовательно занимают патриотическую позицию, а наши книги посвящены острым вопросам современности, показывают, кто стоит за «цветными революциями», способствуют укреплению суверенитета России, борьбе с международным терроризмом, разоблачению исторических фальсификаций.
Мы разочарованны тем, что члены экспертного совета, исповедующие либеральные ценности, постоянно требующие соблюдать гражданские свободы по отношению к ним самим, при этом запрещают представлять на выставке книги авторов с иной, чем у них, точкой зрения!
Такие действия больше похожи не на объективный отбор для участия в выставке Non/fiction-2015 лучших образцов современной российской общественно-политической и научно-популярной литературы, а на цензуру и покушение на свободу слова и конституционные права граждан.
Особенно удручает, что это происходит в Год литературы!
С уважением, Дмитрий ЛОБАНОВ, генеральный директор издательства «Книжный мир»
Мы благодарны Дмитрию Лобанову за то, что он оповестил нас о действительно вопиющем происшествии. Но более адресным выглядело бы обращение к Михаилу Сеславинскому, руководителю Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, при поддержке которого проходит выставка Non/fiction-2015, равно как и Год литературы, ознаменовавшийся новым витком «либерального деспотизма» в литературном пространстве.
Брегман нёс бред
Брегман нёс бред
Литература / Литература / Странноведение
Теги: литературный процесс
В Госдуме во время проходившего под председательством лидера партии «Справедливая Россия» Сергея Миронова заседания жюри премии для молодых литераторов произошёл конфуз. После выступлений уважаемых членов жюри слово предоставили Георгию Брегману, руководителю некой Литературной палаты. О странной деятельности этой шарашкиной конторы мы уже писали. Но бред Брегмана только обостряется. Так, он в этот раз заявил, что палата провела Фестиваль кочевых народов, целью которого является забота о деклассированных трудовых мигрантах, а именно – казахах и башкирах. Каким образом башкиры стали в России мигрантами, Брегман не пояснил. Потом он намекнул, что книжные магазины берут для продажи только книги некоего могущественного (плохого) издательства, а другие не берут. Вероятно, кочуя вместе с мнимыми мигрантами, он долго обходил книжные стороной. Далее он похвалил молодёжь за то, что теперь стало модным блеснуть перед школьной подругой прочитанной книгой. (По всей видимости, того самого «одного издательства». Других-то просто достать негде жаждущим чтения школьникам.) Можно было бы не обратить на это внимания. Мало ли глупостей! Но настораживает список учредителей палаты, где в частности фигурирует аффилированный с Народным фронтом Клуб кураторов литературных фестивалей. Очень не хочется думать, что на мероприятия этой бредовой палаты выделялась хоть копейка бюджетных денег. Хотя в Год литературы уже традиционно оправдываются только самые худшие прогнозы…
Очевидец
P.S. По информации «ЛГ», Сергей Миронов был ошарашен выступлением Брегмана и дал задание разобраться, откуда вообще появилась Литературная палата и чем она занимается.
Литинформбюро № 47
Литинформбюро № 47
Литература / Литература
Литюбилей
28 ноября исполняется 85 лет Игорю Петровичу Золотусскому – историку литературы, писателю, литературному критику. «ЛГ» поздравляет юбиляра!
Литнеделя
На Белгородчине прошла ставшая уже традиционной Неделя литературы, посвящённая в этот раз 70-летию Великой Победы. Писатели, в том числе и фронтовики, встречались с читателями Белгорода, выезжали в Алексеевский, Вейделевский, Губкинский, Шебекинский и другие районы.
Литутрата
Ушёл из жизни заметный русский поэт Валентин Устинов, чья жизнь была связана с Карелией и с журналом «Север». «ЛГ» приносит соболезнования родным и близким покойного.
Нескладуха
Нескладуха
Литература / Поэзия / Мастер-класс
Мнацаканян Сергей
Фото: Фёдор ЕВГЕНЬЕВ
Теги: современная поэзия , Сергей Мнацаканян
* * *
Шпана нахальная,
холодная война
и музыкальная
Лариса Фомина…
На старой Сретенке –
позёмка и февраль,
и этот трепетный –
из форточки рояль!
Звенит гитарочка,
кончается кино,
пропала Ларочка,
и глупо, и смешно.
А мне всё помнится
фоно или гобой,
и возле «Форума»
свидания с тобой…
ОРНИТОПТЁР «ТИТАНИК»
Белая птица «Титаник»
на роковых скоростях –
в клюве запрятался пряник,
плётка зажата в когтях…
Адреналиновый ратник:
со стороны – НЛО,
это – воздушный Летатлин
с хрустом встаёт на крыло,
Вот и несётся над бездной,
шлейфом павлиньим пыля,
орнитоптёр мой небесный
птица-«Титаник» – Земля…
ВОСТОЧНЫЙ БАЗАР
Бахытжану Канапьянову
Когда, как бы отмечены Аллахом,
чуть светятся кишмиш и курага,
топор взлетает над мясным прилавком,
от туши отделяя потроха...
Кипят, как лава, рыночные страсти
в круговороте выходного дня,
и разрубает на четыре части
мясник литую голову коня...
А очередь застыла у прилавка –
и умиротворилась эта давка.
Под сапогом темнеет кровь, как грязь.
Ревёт базар. Грозит дороговизной.
И смотрит с непонятной укоризной
прекрасный мёртвый чёрно-синий глаз.
РЕТРОСПЕКТИВЫ
И тут пошёл такой дербент,
и непонятно, кто враги:
кто протестующий, кто мент:
копыта, клювы и клыки...
Резцы, и когти, и рога, –
и каждый весел или пьян,
гудит по улицам пурга,
и тут пошёл такой майдан!
Такой болотный ураган,
такая страсть, как божий дар!
тягай из пазухи наган,
такой чудовищный гайдар!
Костлявая, как рыба хек,
впотьмах таращится толпа…
И тут пошёл такой бишкек,
что затрещала скорлупа…
Хоть плюй, хоть плачь, хоть бей, хоть режь!
Такие нынче времена.
А вдруг пойдёт такой манеж,
но только этого не на…
РОМАНС
Милая женщина, по мановенью
жизни ознобной – пустыни бесплодной
ты постепенно становишься тенью –
тенью прозрачной, тенью бесплотной.
Незабываемы эти мгновенья,
этот печальный момент узнаванья,
невыразимые прикосновенья
этой осенней тоски без названья…
Милая женщина, что же творится
в сердце, которое бьётся смертельно?
Но перевёрнута эта страница –
вот и две жизни тоскуют отдельно.
ТЯЖЁЛАЯ ЛИРА
Я взял её в ладони, как берут
за два крыла подраненную птаху,
измазанную в пепел и мазут,
открытую погибельному мраку...
И так она дрожит в моих руках!
А каждая струна – как пуповина...
Её насквозь пропитывал сквозняк
и пачкала кладбищенская глина.
Заброшенная в сумерки и чад,
замаранная вьюгами и кровью,
она привыкла вкрадчиво звучать,
она смирилась с тайною любовью...
Но так она в моих ладонях жглась,
как Божий отсвет на пожарах мира,
столетиями втоптанная в грязь
и с ужасом подобранная лира...
Она звучит, а в сердце тишина,
она дрожит, как тёмная химера,
она давно от горя онемела –
переживая наши времена...
Но отчего, не оскверняя слух,
почти не различаемый сначала,
всё громче разносился чудный звук? –
А это грязь отечества звучала!
* * *
Мы попали в метель мировых потрясений,
хоть и выжили всем предсказаньям назло…
Где гордец Мандельштам?
Где похмельный Есенин?
Прахом эти места навсегда замело.
Тени гениев спят в евразийской пустыне,
гастарбайтер прекрасных стихов не прочтёт,
человек измельчал, и страна опустилась…
Где ты нынче, великий советский народ?
ПЕРЕДЕЛКИНО
Здесь жил когда-то Пастернак
и власти поражал наивностью,
он выбегал в осенний мрак,
встречая свежую Ивинскую…
Здесь жил Катаев, как певец
своей эпохи беспримерной и,
кривясь, алмазный свой венец
без ложной скромности примеривал.
А первозданный запах трав
окутывал потёмки начисто
над дачей – словно книжный шкаф! –
Чуковского Корней Иваныча.
Здесь стихотворцы, чуя крах
стихов о жгучей современности,
пеклись о новых временах,
но не скрывая острой ревности…
Наверно, довелось и вам
пройтись аллеями ветшающими,
там, где от старости по швам
трещит музей Булата Шалвовича.
Воистину здесь был приют
советской верности и классики,
по вечерам гуляли тут,
а по ночам от страха квасили!..
Тиранов славили не зря,
слова на ложь и клятвы тратили
и предвещали втихаря
победу русской демократии.
Сбылись пророчества – и что?
Как бы смеясь над «генералами»,
водой времён, как в решето,
смывает судьбы легендарные.
Литературный шёл процесс
в Кремлём намеченном фарватере,
и не подозревали здесь,
что всех пошлют к едрёной матери.
Пришли иные времена –
победа оказалась пирровой:
литературная шпана
пенаты эти оккупировала…
* * *
Русь, ты вся поцелуй на морозе!
Велимир Хлебников
Расплескалась в снегах, чаруя, –
не тюрьма, так в решётках храм, –
вроде снежного поцелуя
приникая к моим губам…
Ты не создана для уюта,
а для скорби и похорон –
и раскручиваешь почему-то
офигительный лохотрон…
Где твои расписные бабы
и непьющие мужики?
Государственные масштабы
ломят рельсы и позвонки.
Ты, кряхтя, размыкаешь веки,
в домотканном своём гнезде,
ты уже в двадцать первом веке,
но ещё неизвестно где…
Ты рыдаешь среди пожара
на безжалостном сквозняке,
Председатель Земного Шара
отзывается вдалеке...
Сонм предательств твоих – бессонный!
Олигархи твои – на бис!
В Книгу Гиннесса не внесённый –
миллион заказных убийств.
Вы хотели всемирной славы,
а достались тлен да печаль,
и следы, что в снегах кровавы,
как помада от «Л ореаль»...
И в трагических тьмах эфира
снова царствует, как и встарь,
Лик Пресветлого Велимира
и бессмертный его словарь…
2005, 2015
ТРЕПЕТ
Ох, как время идёт, и всего не успеть,
хоть ты отроду крепок и прочен,
но всего не понять, не увидеть, не спеть,
даже если торопишься очень...
Осади, подожди – торопиться, глупец,
бесполезно сейчас и отныне,
всё равно не успеть за погоней сердец,
посреди принародной пустыни...
Не измерены судьбы, дрожа на весах,
умираем от водки и рака,
счастья нет на земле, Бога нет в небесах,
и однако, мой милый, однако...
Что-то есть в этой трепетной жизни, что вдруг
заставляет застыть до озноба,
то ли белые крылья стремительных вьюг,
то ли слово, что чище озона...
То ли точный размер и крепленье строфы,
этот горький отвар изумленья,
не отпустит вовек от зелёной травы
и от чистого звёздного пенья.
Эта боль и любовь, этот вой бытия,
этот щёлк, этот цокот и лепет,
это всё соловьиная песня твоя,
это пьяного времени трепет...
Это было всегда, это будет всегда
и вовек ни за что не убудет,
даже если тебя самого – не беда –
в этой жизни когда-то не будет.
Пусть когда-то прервётся великая связь
и умолкнет запретная лира,
но останется тайна, незримо виясь
в непостигнутом трепете мiра…
Три картины из книги экфрасисов*
«ОБНАЖЁННАЯ В ЗЕЛЁНЫХ ЧУЛКАХ»
Грачи прилетели
(Алексей САВРАСОВ)
Когда наконец отшумели метели,
очнулся с похмелья художник Саврасов:
– Грачи прилетели, грачи прилетели,
пора выколачивать блох из матрасов!..
О, бедный пейзаж Среднерусской равнины,
сквозят на ветру обнажённые ветки,
а души печальны, а души ревнивы
к тому, что бывает стремительно редко…
О, нищая роскошь весеннего взгляда:
грачи прилетели, а что ещё надо! –
лишь только б грачи прилетали на ощупь
в пустыню весенней берёзовой рощи…
Грачи прилетели, и сердце на деле
от счастья щемит до скончанья недели!
И милый пейзаж вдруг становится вечным,
прекрасным, родным и до боли сердечным.
Подсолнухи
(Винсент Ван Гог – 1)
Он чувствует себя, как Бог,
он выдул свой стакан абсента,
Гоген, наверное, не плох,
но он не превзошёл Винсента!
Окрест оптический обман,
и в этом он готов поклясться…
Он кистью, словно бы шаман,
мазки наносит на пространство.
Его «Подсолнухи» глядят
глазами, полными наива,
а нищенский его уклад
зачем-то выглядит счастливо.
Вся жизнь – такая нищета,
что светит вечность сквозь личины,
и потому его цвета
очищены от мертвечины,
чтоб через полтораста лет
за полтораста миллионов
смогли загнать его букет
дельцы крутых аукционов…
Что ж, такова цена тщеты,
чтобы в неведомое верить
и стоимостью нищеты
в бесценность истины поверить.
Всю жизнь за жёлтый лепесток
отдать, чтоб жизнь и кисть едины,
всего ещё один мазок,
всего ещё одна картина…
…А где-то в Арле сквозь холсты
рябит ухмылка Мефистофеля,
и на тебя из темноты
взирают «Едоки картофеля».
Обнажённая в зелёных чулках
(Эгон Шиле)
Эгон Шиле – порочный австрийский гений,
что для него человек? – похоть ли, слизь и тлен,
как эта страстная женщина из сновидений
в зелёных гетрах, натянутых до колен…
и эта женщина с раскинутыми ногами,
и эта женщина с надкусанными губами,
с лицом похмельным, перекошенным от экстаза,
«вон!» говорящим, а может быть, и «останься…»
соски разбросаны в стороны, рот раскрытый,
такую можно выкрасть или украсть,
и нагло смотрит в вас тот лобок небритый –
черноволосый куст перед входом в страсть.
Всё остальное – канет во время оно,
и остаётся, как повелел Господь,
бесстыдное это, горячее это лоно,
порочная эта и ждущая жадно плоть…
_____________________
* Экфрасис (искусствоведческий термин) – словесное описание произведений живописи.
* * *
Л.
Ни любви, ни судьбы, ни лада,
всё напрасно, как на войне,
никому ничего не надо
в безыдейной моей стране.
В анфиладах земного ада,
где не веруют в красоту,
ничего никому не надо,
кроме зелени на счету.
Да и мне ничего не надо
в час смятения и тоски,
кроме нежности, кроме взгляда
и прелестной твоей руки…
ФАНТАСМАГОРИЧЕСКОЕ
Вокруг парламентские страсти –
демократический бедлам:
посмертный бред советской власти
с капитализмом пополам…
Мир, как витрина, раскололся –
его ломает и знобит! –
и смотрит мордою «роллс-ройса»
на опрокинутый гранит…
* * *
Я безумно, мой ангел, тебя любил,
но, когда взглянул на твоё чело,
но прислушался к всплеску небесных крыл,
то в душе не дрогнуло ничего…
Всё проходит в мире – даже любовь,
от неё остаётся запах духов,
от неё остаются дурные сны,
из которых ангелы устранены…
Но когда по скверам цветёт акация,
мне, хрипя признанья, как во хмелю:
остаётся прекрасная капитуляция:
я безумно, мой ангел, тебя люблю…
ПЕСЕНКА
А дело – табак,
и на сквозняке
и роза в зубах,
и пуля в башке…
А дело – труба,
и слышно тебе,
чтó шепчет судьба,
как ветер в трубе.
С нетленных высот
слетает снежок,
но не занесёт
на сердце ожог…
НЕСКЛАДУХА
Если на сердце лютый холод,
что поделать с горячей речью?
Ты прекрасна, а я немолод,
вот такое противоречье…
В мире сыро и неуютно,
за трамваем метёт позёмка,
а в душе зазвучала лютня
упоительно и негромко.
В этом вихре неразрешимых
и безмолвных вопросов властно
возникает при всех режимах:
я немолод, а ты прекрасна…
И поётся, как в старой песне,
что судьбина весьма опасна:
мол, к другому уйдёт невеста,
и неведомо, кто попался...
Ты прости мне, мой ангел, горечь,
просто это до боли ясно,
что с реальностью не поспоришь:
я немолод, а ты – прекрасна!
Перекрёстки разят бензином,
шар земной на куски расколот,
в этом мире невыносимом
ты прекрасна, а я немолод…
Я не знаю, как жить на свете,
ангел мой, в суматохе страстной
я попался в такие сети:
я немолод, а ты – прекрасна.
Беспощаден любовный голод,
что же, будет тебе наука…
Ты прекрасна, а я немолод –
вот такая вот нескладуха…
ТРИ СВЕЖИХ ОТТИСКА ИЗ КНИГИ «ДАГЕРРОТИПЫ»
Метрика
(Афанасий ФЕТ)
Привет, старик, великолепный Фет,
ну что тебе терзаться напоследок,
когда с утра непревзойдённый свет
стекает вниз с черёмуховых веток…
Ну что за бред – сердиться на судьбу,
на голос крови и происхожденья
и прятать в непредвиденном гробу
свидетельство о собственном рожденьи.
Вот, видимо, вопрос, который год
терзающий поэта: или – или…
Шеншин иль Фет, а лучше просто Фёт,
поклонники про «ё» навек забыли…
И снова прорывается из тьмы
не то что морось, но, конечно, ересь:
какая мелочь мучает умы,
вот вроде гений, а терзает мелочь…
В бессмертье нет ни рака, ни ангин,
и жаль не жизни – тайного страданья,
когда горят «Вечерние огни»
и с плачем озаряют Мiрозданье…
Бюст Аполлона
(Александр БЛОК)
Снова воспомним великого Блока,
снова душой обратимся к нему,
веет непереносимо высоко
голос поэта в ознобном дыму…
Ну а дела-то поистине плохи,
сер Петроград – и смириться изволь…
Где он, трагической тенор эпохи,
может утишить великую боль?
Где-то Венеция и сувениры,
дух мировой безмятежен и прост,
минуло время – из душной квартиры
виден поэту безмолвный погост…
Он, чтоб на волю попасть из полона
перед последней заветной чертой,
в ярости мраморный бюст Аполлона
вдребезги чёрной разнёс кочергой…
Брызнули крошки божественной рожи –
и по квартире рассыпалась брызнь,
эти кривые осколки похожи –
в точности – боже! – на бедную жизнь…
Музыка замерла, музыки нету,
значит, бессмысленно верить и ждать, уже
время пришло распрощаться поэту
с миром… которого нету в душе…
Парижский муравей
(Владислав Ходасевич)
Счастлив, кто падает вниз головой:
мир для него хоть на миг – а иной.
В. Ходасевич
Кто-то дальше, а кто-то ближе,
кто в Берлине, кто кое-как,
Ходасевич осел в Париже –
рядом с небом его чердак…
Рядом с небом его мансарда,
в сигаретном парит дыму,
здесь пока что не знают Сартра
и не ведают о Камю…
А пока на глазах поэта
проходила чужая жизнь,
надо было платить за это –
за оставленный коммунизм.
Инвалиды и эмигранты,
над Европою деловой
вылетая из окон – в завтра,
приземлялись вниз головой…
Жил убого, но ум не пропил,
в этой беженской нищете
непосильно писал «Некрополь»
о забвении и тщете.
В человеческом мире лютом,
как старательный ученик,
всё расписывал по минутам
свой «фурьерский» скупой дневник.
Он дышал и питался адом
эмигрантской галиматьи,
пропитав муравьиным ядом
иронические статьи…
Жил презрением и любовью
с отвращением на лице
человек с муравьиной кровью,
как его называли все…
ВАН ГОГ – 2
Из зелёной бутыли
на ветхой холстине Ван Гога
на два пальца абсента
плесни-ка в гранёный стакан…
Верно, время пришло
дотянуться душою до Бога
и понять, что и ты –
безнадёжно седой старикан…
Разве может душа
с этой мыслью жестокой смириться?
Можно в стельку упиться
и мордой уткнуться в асфальт,
только вот никогда не получится
даже с полицией
в закоулках времён
твою молодость вдруг отыскать…
* * *
Другу
Ты потерянный человек,
постаревший, безумный, брошенный,
сединой вовсю припорошённый,
как бессмысленный соловей.
Пусть потеряны смысл и цель,
пусть окрест потрясают копьями,
ты стоишь под густыми хлопьями,
и заносит тебя метель…
Ты не виден уже в ночи –
всё равно не услышат в сумерках
голос твой, этот крик об ýмерших,
хоть кричи, а хоть не кричи…
Ты потерянный навсегда,
и терзает тебя бессонница,
муки нежности, муки совести,
прочий бред и твоя беда.
А над миром несётся снег,
пролетают пришельцы тайно,
жизнь чудесна и чрезвычайна…
Так проходят за веком век.
* * *
Жизнь меняется – и вдруг
в мировых телеэкранах
мир взрывается вокруг,
весь в развалинах и ранах.
А когда-то был кремень!
Не боялся высшей меры!
– Вы хотели перемен?
Получайте перемены!
