Текст книги "Литературная Газета 6521 ( № 33 2015)"
Автор книги: Литературка Литературная Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Классное чтение
Любовь Тумина. Притча как школа красноречия: учебное пособие, изд. 2-е. – М.: ЛЕНАНД, 2015. – 368 с. – Тираж не указан.
В античности притча входила в число прогимнасм – подготовительных упражнений, с которых начиналось обучение ритора. По мнению Василия Великого, термин происходит от корня -течь– (идти) или -ткнуть– (встретиться). В том и другом случае оно означает припутное изречение, т.е. такое, которое служит указателем пути, руководствует человека на путях жизни, давая ему средства к благополучному течению по этим путям. Вот, например, античная притча о хозяине и моряках.
«Один хозяин плыл по морю и от непогоды занемог. Пока продолжалось ненастье, моряки помогали больному, а он им говорил: «Если вы не поведёте корабль скорее, я вас всех камнями закидаю!» На это один из моряков сказал: «Эх, если бы мы были на том месте, где есть камни!»
Владимир Даль толковал слово «притча» как «поучение в примере». Автор учебного пособия предлагает студентам определить, в чём соль той или иной притчи, научиться употреблять притчи в своей речи, создавать с их помощью обобщения и импровизировать. Пособие снабжено мини-хрестоматией – текстами античных, библейских и древнерусских притч – и адресовано тем, кто заинтересован в повышении уровня своего профессионального речевого мастерства, в первую очередь будущим филологам, журналистам, культурологам и педагогам.
Людмила Зубкова. Эволюция представлений о Языке. – М.: Языки славянской культуры, 2015. – 760 с. – 500 экз.
Представления о языке постоянно развиваются, углубляются, уточняются. Обозреть все более или менее значительные концепции одному исследователю вряд ли по силам. Поэтому в книге доктора филологических наук, профессора Людмилы Зубковой анализ ограничен кругом ключевых учений, разработанных классиками философской и лингвистической мысли. Рассматриваются основное направление представлений о соотношении бытия, мышления и языка; отношение языка к внешнему и внутреннему миру человека; эволюция представлений о языковом знаке, о соотношении языка и речи, внутреннем строе языка.
С одной стороны, книга Зубковой – это научное исследование, с другой – учебное пособие по теории и истории языковедения от Платона до Г. Мельникова и Н. Хомского. Наконец, это и вадемекум (путеводитель) по истории идей. Чтобы проследить формирование языковедческой мысли и по возможности полно и объективно воссоздать систему взглядов классиков лингвистики, необходима максимальная опора на источники, а не на переложения и критику. Отсюда постоянное цитирование и нередко развёрнутые извлечения из рассматриваемых трудов – начиная от с «Грамматики» и «Логики» Пор-Рояля и заканчивая лингвистическими концепциями на рубеже XXI века.
Книга предназначена филологам, студентам, магистрантам, аспирантам и преподавателям.
Благодарим Торговый дом «Библио-Глобус» за предоставленные книги
«Зачётная» проформа
Фото: РИА «Новости»
Сочинение как редкое индивидуальное достижение
Введение выпускного сочинения, учёт его итогов в качестве индивидуального достижения при поступлении в вуз дали надежду на изменение отношения учащихся к русскому языку и литературе. Но пока, увы, большинство писавших сочинение, констатируют проверявшие работы преподаватели вузов, с задачей не справились.
– Безусловно, падение грамотности есть, – сетует ректор Челябинского государственного педагогического университета Владимир Садырин. – Но ведь это мы сами, старшее поколение, виноваты во всех этих бедах. Если мы до минимума сокращаем часы на преподавание русского языка, что ж удивляться итогам ЕГЭ и качеству сочинений?
– Натаскивали-натаскивали детей на тесты, а потом вдруг хоп – сочинение, оценка за которое может увеличить шансы на поступление в вуз. Оправдан ли такой кульбит?
– Я думаю, что любой нормальный человек выскажется за сочинение: умение выражать свои мысли, их излагать, умение привести доказательства, цитаты, аргументы и показать, что ты в этой теме и можешь её раскрыть, – это важная сторона образования. Мы, безусловно, за сочинение, но всё же в этом году решили суммировать баллы за него только при приёме на филологический факультет.
Интересно, что на протяжении 30 лет среди абитуриентов на первом месте по популярности был факультет иностранных языков, – туда шли самые подготовленные, амбициозные и продвинутые, золотые медалисты. В последние два года в фаворе оказался филологический факультет, средний балл при поступлении там резко вырос. Мы увидели наконец искренний интерес к профессии учителя русского языка и литературы.
На факультете сильный преподавательский состав: кандидаты и восемь докторов филологических наук. В этом году конкурс на 30 бюджетных мест дневного отделения также был самым высоким.
– Владимир Витальевич, помогли ли кому-то выпускные сочинения стать студентами?
– Сочинения вначале проверили школьные учителя, затем их передали в федеральную базу. И знаете, из 176 абитуриентов нашего филфака только 143 дали согласие на проверку своих «зачётных» сочинений вузовскими экспертами. Нормы оценки общеизвестны, они были опубликованы в журнале «Русский язык в школе». Сумма баллов складывалась из двух показателей: оценки знаний по литературе и русскому языку. Дальше статистика очень интересна: 10 баллов получил только один автор (!), «нулём» оценено 78 работ. Как мы выводили ноль? Если русский язык (орфография, пунктуация, грамматика) и литературная сторона сочинения (содержание, раскрытие темы и аргументированность) оценивались тремя баллами и ниже, мы ставили ноль. Многие абитуриенты возмущались: мол, почему у нас ноль? Хоть один балл, да дайте!
Из приёмной комиссии принесли несколько сочинений, от «нулевых» до единственного десятибалльного. На итоговой экспертной странице – подробное обоснование оценок за литературную основу и правописание, с перечнем всех ошибок по группам.
«Десятибалльная» творческая работа Дмитрия В. невелика, но, по признанию ректора, проверяющие были в восторге от неё – отлично раскрыта тема, по русскому языку одна пунктуационная претензия, и та обсуждаема. В общем, очевидно, что парень выбрал профессию по призванию и мотивированно. Общее количество баллов по ЕГЭ у него недотягивало до проходного – всего 187. «Десятка» за сочинение сыграла свою «спасительную» роль – в вузе решили перспективного абитуриента зачислить и посмотреть, как он будет учиться…
Победительнице муниципальной олимпиады Кристине Е. за сочинение поставили 8 баллов, но она и без них проходила на бюджетное место со своими 275 баллами по ЕГЭ. Ещё один паренёк хоть и получил 9 баллов плюсом за сочинение, но всё равно недотянул до проходного барьера, будет учиться на коммерческой основе.
Из «нулевых» особо впечатлило сочинение Алины М.: 14 (!) пунктуационных ошибок. Такие плачевные результаты заставляют сомневаться в объективности школьных учителей, ставящих своим выпускникам «зачёты». Налицо колоссальный разрыв в уровне знаний и навыков, и можно поспорить с решением МГУ добавить всем писавшим выпускные сочинения «десятку» при поступлении. Видимо, к будущему году необходимо либо найти вопросы на все возникшие ответы, либо усовершенствовать такой «сырой» эксперимент.
– Мы думаем, что сейчас Министерство образования должно всё, что наработали вузы, собрать, обобщить и выработать единые критерии оценки выпускных сочинений, – итожит Владимир Садырин.
– И эти критерии надо выдать заранее, не в последнюю минуту, чтобы мы могли своих экспертов обучить, подготовить, даже спланировать их отпуска с учётом периода проверки работ. Я думаю, что в следующем году мы также будем суммировать баллы за сочинения только на филологическом факультете. Внимательно проанализируем опыт и тогда уже начнём учитывать результаты сочинений у историков или на факультете иностранных языков. Наша позиция однозначна: всё должно вводиться только во благо абитуриента, и никак иначе. Поэтому пока не будем говорить о сочинениях при приёме на факультеты негуманитарного профиля. Но, безусловно, русский язык важен для всех. Умение излагать свои мысли, выступать перед аудиторией, грамотно писать нужно любому инженеру, программисту или компьютерщику – в общем, всем нам.
Теги: русский язык , ЕГЭ , сочинение
Смех сквозь правду
У него что ни слово, то перл, что ни оборот, то юмор, хотя и не совсем простой. И для самого Михаила Михайловича, болевшего почти всю сознательную жизнь, сам акт творчества был воистину целебным.
Фантастического успеха своих рассказов Зощенко чаще всего достигал талантливой игрой слов, частично подслушанных, особенно в начале жизни, когда он кем только не работал. Это и комендант почтамта, и сапожник, и актёр драматического театра, и милиционер, и телефонист, и агент уголовного розыска, и инструктор по птицеводству, и делопроизводитель, и секретарь суда, и кондуктор трамвая, и счетовод... Так что совсем не удивительны в его рассказах такие словечки, как «плитуар», «окромя», «хресь», «етот», «в ём», «брунеточка», «вкапалась», «для скусу», «хучь плачь», «животная бессловесная» и так далее.
И понятно, что во главе угла – так называемый маленький человек. Продолжая традицию Гоголя, а позднее – Чехова, писатель по-своему показывает «маленького человека», помогая читателю увидеть те стороны характера, что мешают адаптироваться в новой исторической обстановке. Зощенко хотел, чтобы читатель, посмеявшись над невежеством, пошлостью обывателя, его стремлением хотя бы искусственно соответствовать новому времени, понял бы самого себя, а значит, увидел реальную перспективу – и своего духовного роста, и судьбы в целом. Неслучайно в те годы было в ходу такое «обещанье»: вот расскажу Зощенко, уж он-то выведет тебя на чистую воду!
Увы, и критики, и коллеги-писатели, за редким исключением, не говоря уже о властях, не разглядели – а некоторые и не хотели этого – поистине учительскую миссию Зощенко, которая особенно наглядно проявилась в его более поздних произведениях. И, несомненно, глубоко гуманистическое отношение к человеку.
Но вернёмся к юмору Михаила Михайловича. Вот знаменитый рассказ «Баня», всего несколько из него фраз:
«...А голому человеку куда номерки деть? Прямо сказать – некуда. Карманов нету. Кругом – живот да ноги.
...Ищу шайку. Гляжу, один гражданин в трёх шайках моется. В одной стоит, в другой башку мылит, а третью левой рукой придерживает, чтоб не спёрли. Потянул я третью шайку, хотел, между прочим, её себе взять, а гражданин не выпущает.
– Ты что ж это, – говорит, – чужие шайки воруешь? Как ляпну, говорит, тебе шайкой между глаз – не зарадуешься.
...Через час гляжу, какой-то дядя зазевался, выпустил из рук шайку. За мылом нагнулся или замечтался – не знаю. А только тую шайку я взял себе.
Теперича и шайка есть, а сесть негде. А стоя мыться – какое же мытьё? Грех один».
И даже в «Сентиментальных повестях», которые Зощенко назвал «галереей уходящих типов», в языковом плане он остаётся верен себе. Так, героиня одного из рассказов, Лизочка, спрашивает у своего поклонника: «Вася, как вы думаете, о чём поёт этот соловей?» И слышит в ответ: «Жрать хочет, оттого и поёт».
Родился Михаил Зощенко 10 августа то ли 1894 года, то ли 1895-го (источники до сих пор между собой спорят). Уже в детстве Михаил пробует себя в творчестве и принимает как большую обиду низкую оценку за сочинение на экзамене. В семь лет он уже писал стихи, а в двенадцать родился первый рассказ – «Пальто».
Удивительно, но этот абсолютно творческий человек был храбрым солдатом и отмечался за это очередными званиями и наградами: в течение всего двух лет, с 1915 по 1916-й, совсем молодой воин Первой мировой был награждён аж четырьмя орденами: двумя – Святого Станислава и двумя – Святой Анны. А за 40 лет яркой и плодотворной писательской работы, признанный как читающим населением огромного государства, так и светилами русской культуры (М Горький, К. Чуковский, А.Толстой, Ю. Олеша, С.Маршак, Ю.Тынянов), он был отмечен лишь однажды – орденом Трудового Красного Знамени. Было это накануне Великой Отечественной.
В 20–30-е годы, наступает самый яркий и благодатный период его жизни и творчества. В конце декабря 1921 года вышли в свет «Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова». Кстати, в связи с этим произошла ситуация в духе самого Зощенко: типографские наборщики, знакомясь с книгой, хохотали, что называется, до коликов в животе и на последнем этапе перепутали обложки и часть тиража вывели в свет под названием «О трагическом». Хорошо, что только небольшую часть.
Успех книги был огромный. Недаром Константин Федин отмечал умение Зощенко «сочетать в тонко построенном рассказе иронию с правдой чувства». И конечно же, язык и стиль. Они в первую очередь подкупали и новизной, и в то же время удивительной знакомостью. В рассказе «Нервные люди» вся коммунальная квартира передралась из-за ёжика, которым примус чистят. Даже инвалид, которому говорит сосед:
«Уходи, Гаврилыч, от греха. Гляди, последнюю ногу оборвут.
Гаврилыч говорит:
– Пущай, – говорит, – нога пропадёт! А только, – говорит, – не могу я теперича уйти. Мне, – говорит, – сейчас всю амбицию в кровь разбили.
А ему, действительно, в эту минуту кто-то по морде съездил. Ну, и не уходит, накидывается. Тут в это время кто-то и ударяет инвалида кастрюлькой по кумполу.
Инвалид – брык на пол и лежит. Скучает».
Вот в такой малости, как «скучает», – весь Зощенко, его виртуозное владение интонацией и словом.
В 1933 году выходит его повесть «Возвращённая молодость», публикация которой началась в журнале «Звезда». Автор утверждает, что жизнь должна быть «организована собственными руками», что возможности человека, в том числе психофизические, гораздо шире, чем принято думать. Однако среди критиков и писателей она вызвала немало неудовольствия, – и начинается травля Зощенко и даже исключение его из Союза писателей, что и произошло в 1946 году после знаменитого постановления ЦК.
Только через десять лет он смог издать свою новую книгу, будучи уже снова в Союзе писателей, но здоровье, которым он никогда не отличался, но стрессы, предательства вчерашних друзей – всё это сплелось в один клубок боли, и не было уже сил размотать его, выйти снова на полнокровный путь творчества... И 22 июля 1958 года перестало биться его сердце.
С пошлостью во всех видах боролся он с помощью очистительного смеха и под градом упрёков пояснял: «Моя тема – «переделка человека», но не в том смысле, как это выражение употребляется критиками. Я имею в виду переделку не персонажей, а читателя, который должен с помощью художественной сатиры воспитывать в себе отвращение к уродливым и пошлым сторонам жизни». Остаётся добавить, что именно поэтому он так актуален сегодня, а значит, и необходим, особенно в пору взросления наших школьников-подростков.
Теги: филология , литература
Стандарт для педагога
В преддверии нового учебного года педагоги столицы соберутся вместе, чтобы обсудить, как изменятся миссия и статус работников образования в свете вступившего в силу профессионального стандарта «Педагог», проблемы инклюзивного образования, новые концепции преподавания отдельных предметов, изменения в системе промежуточных и итоговых форм контроля и целый ряд других насущных вопросов. Организаторы форума – Единая независимая ассоциация педагогов Москвы (ЕНАП) и Российский университет дружбы народов (РУДН).
При поддержке Департамента образования города Москвы с 26 по 28 августа планируется провести двухдневную конференцию, 19 круглых столов по актуальным научным проблемам и 20 методологических семинаров по вопросам преподавания. 26 августа – день предметов гуманитарного цикла: история; обществознание, экономика, право; русский язык; литература; английский язык; немецкий язык; французский язык; испанский язык; дошкольное образование; начальное образование; дополнительное образование; специальное (коррекционное) образование; искусство; 28 августа – день предметов естественно-научного цикла.
В форуме принимают участие учёные РУДН, специалисты Московского центра качества образования, Московского института открытого образования, Городского методического центра, Центра педагогического мастерства, авторы учебников, представители ведущих издательств. Выступающие и авторы статей получат удостоверение о прохождении краткосрочных курсов повышения квалификации «Профессиональный стандарт педагога».
Подробности на сайте РОО «ЕНАП»: http://august2015.enap.info.
Теги: общество , образование
Записки с передовой,
Фото: РИА «Новости»
или Как я был организатором ЕГЭ
В тех многочисленных словесных пирамидах, что возведены благодаря ЕГЭ, есть и толика моего участия. И круглый стол проводил, и заинтересованных лиц интервьюировал неоднократно. Не знал, не ведал тогда, что сам окажусь однажды на передовой линии, так сказать, егэшного фронта.
Без права выхода
Типичный «спальный» район Краснодара. Школа № 80, пункт проведения экзамена (ППЭ) №… (впрочем, вдруг это секретная информация, посему о номере части, то есть пункте проведения экзамена, умолчим). На часах 7 часов 40 минут. Поднимаюсь на высокое школьное крыльцо, достаю из широких штанин не дубликатом, но бесценным грузом орлисто-когтистый. Женщины, сидящие за столом (две сдвинутые друг к другу парты), повелительно требуют снять с паспорта обложку.
– А это зачем?
– Вы, что, первый раз? Может, вы там шпаргалку спрятали.
Только-только убедил себя в том, что организатор ЕГЭ – звучит гордо, и такое меленькое подозрение. Ну да ладно. «Дура лекс сед лекс» – закон суров, но это закон. Зачем-то произношу эту фразу вслух. Резко оборачивается женщина в деловом синем костюме с бейджиком, гласящим, что она представляет Министерство образования и науки Краснодарского края.
Расписываюсь, получаю свою карточку с информацией, кто я таков. Полчаса в гомонящей, заполненной коллегами аудитории, затем коллективное перемещение в актовый зал, вновь ожидание. Коллега интересуется: а водичку, Сергей Валентинович, забыли купить?
Ёпэрэсэтэ! Забыл!
Время – 8 часов 15 минут. Мчусь по этажам-коридорам купить бутылочку минералочки. Как минимум до половины третьего мы на свободу не вырвемся. А я же не верблюд, в конце концов, хотя и рядовой учитель истории, обществознания и кубановедения. А учителя, как молва доносит, могут и неделями не питаться.
– Куда?! Назад! – лысый м о лодец, знакомый мне по инструктажу, где он нас поучал-наставлял, распростёр в дверном проёме руки, богатырски выдвинул грудь с животиком. – Я сказал – назад!
За нами с каким-то спортивным интересом наблюдают трое полицейских (две обаятельные девушки и ражий кубанец), также несущие дежурство на входном пятачке. Наконец в импульсивный диалог вмешиваются женщины, толпящиеся с озабоченным видом здесь же, у входа. За водичкой отправляют подвернувшегося ученика, помогающего осуществлять музыкальную прелюдию к празднику под названием «сдача ЕГЭ».
В школьном дворе, замечаю, уже начинают собираться те, кто сегодня будет сдавать ЕГЭ по литературе и географии. Мне же велено возвращаться, причём немедленно, в актовый зал. По дороге туда придавлен вопросом: что случилось бы в этом прекрасном и грозном мире, если бы я сбегал и купил себе водички?
В актовом зале сидим ждём ещё с десяток минут. И вот начинается «раздача слоников»: распределение мест несения службы. Начинают с организаторов в аудиториях. «Самое-самое», – тяжело вздыхает коллега и слышит свою фамилию. Пять часов в замкнутом пространстве. Предельная концентрация внимания, сверхкорректность и минимум слов. А ещё масса деталей поведенческих. К примеру, нельзя находиться перед видеокамерой на одной линии с коллегой. Пытаюсь вникнуть в логику придумавших такое «правило». Один организатор заслоняет другого от недремлющего видеоока, ну а тот, пользуясь моментом, достаёт горсть шпаргалок и жестом сеятеля разбрасывает их по классу?..
…Затем озвучивается список «коридорных». Радостные улыбки у названных. Тут работёнка проще. Едва ли не единственная сложность: сопроводительно-туалетная.
И напоследок называют фамилии тех, кто будет дежурить на входе. Я оказываюсь в числе последних. Ну что ж, поработаем «швейцаром». Возвращаюсь туда, где ещё десять минут был «мешающимся». Обмениваемся понимающими улыбками с общественной наблюдательницей. На столе меня дожидается бутылочка негазированной воды и пять рублей сдачи.
«Не улыбаться! Вас снимает камера!»
Часы показывают 9 часов 15 минут.
Вокруг нас («швейцарами» определены пять человек) что-то похожее на панику. Завихривается воздух за пролетающими мимо руководителем и координатором ППЭ. Общественный наблюдатель всплёскивает ежесекундно руками, представитель Министерства образования края окидывает окрестности всё более и более строгим взором. Потом выяснится, что не были готовы какие-то списки. А в 9 часов по плану должна была начаться напутственная линейка.
Психоз выносится на крыльцо:
– Построились по школам! Живо!
Внизу жмутся друг к другу, озираются испуганно «инопланетяне». Так я называю тех мальчишек и девчонок, которые читают не только статусы «Вконтакте», но и книжки. Дочитались до того, что для сдачи ЕГЭ выбрали литературу. С ними совсем уж небольшим числом сдающие географию.
После распределения по группам учителя-организаторы с табличками ведут колонной по одному выпускников в школу. Начинается проверка-сверка паспортов. Эту функцию выполняю я с напарницей – зеленоглазой Ольгой Геннадьевной. Пытаемся действовать согласованно. Ольга Геннадьевна тренированным педагогическим взглядом проверяет паспортные данные, называет фамилию, я нахожу таковую в списках, ставлю галочку. После этого в ход идут металлоискатели полицейских.
Иные из учеников – ходячие сомнамбулы страха. Таким я в нарушение всяческих инструкций говорю: «Всё будет хорошо!» или «Ну-ка, сейчас же улыбнись!», других поздравляю с Днём филолога.
«Разговорчики!» – шепчут мне замечание. Я куражливо огрызаюсь. Ну надо же как-то сопротивляться этому коллективному безумию.
Одной девочке сразу после проверочного коридора становится плохо, и её едва успевают подхватить под руки девушки-полицейские. Кто-то из числа начальствующих особ негромко вносит директиву: «Выведите её из-под камеры».
Экзамен начинается ровно в десять. А у нас на входе продолжает главенствовать нервозность. Ольга Геннадьевна объясняет:
– Ждут федерального инспектора.
Концентрация начальников на один квадратный метр превышает все допустимые пределы. Объясняется сие обстоятельство, впрочем, не только федеральным инспектором, но и тем, что в одном ППЭ собраны все, кто сегодня сдаёт литературу и географию в Прикубанском округе.
Начальники, те, кто на крыльце, надо заметить, ведут себя дисциплинированно: незримую границу дверного проёма не нарушают, ЦУ дают через ретранслятор. В роли ретранслятора – лысый молодец, которого зовут Александр Михайлович.
Полицейский не ощупывает
Инструктаж – это своего рода ритуал. Зомбирование. Инструктаж для организаторов ЕГЭ проводился накануне, в воскресенье, а ещё – несколько раз в течение учебного года. Кто как, а я эти мероприятия посещал без пропусков и помимо блокнота и ручки стал вооружаться и простаивающим уже третий год журналистским диктофоном.
Из коллекции Ирины Владимировны А. Она – специалист городского департамента образования. Помимо инструктажей проводила семинары, вебинары (ах, как звучит: вебинар ты этакий!) для историков и кубановедов и регулярно радовала нас перлами:
«Запищала палка у полицейского. Кто ощупывает? Организатор. Полицейский не имеет права ощупывать».
«Запищала опять. А может, это крестик? Много детей верующих. До глубины души».
«У девочки раздаётся музыка из трусиков. Что делать? Кто виноват?»
«Мы знаем с вами, что дети прячут в трусики сотовый телефон. Надо искоренять это!»
«Разглашение контрольно-измерительных материалов приравнивается к государственной измене».
«Следить за тем, чтобы в туалете дети не совершали негативные действия, связанные со списыванием».
«После выхода ребёнка осмотреть кабинку. Тщательнейшим образом осмотреть унитаз!»
«В КИМы добавлен героизм советских людей в годы войны».
«Герои Советского Союза плюс современные герои… Пловец Карапетян. Его пример – лучше не придумаешь».
«Газеты того времени очень содержательные. Много очень рекламы» (это на семинаре в Госархиве, посвящённом началу Первой мировой войны).
…Записывая всё это, я не посмеивался, увы, наоборот, угрюмо думал: дело Черномырдина живёт. И побеждает?
Александр Михайлович Д. – тот самый лысый молодец – инструктаж начал со страшилок: видеокамеры нацелены следить за нами в режиме реального времени; не откуда-нибудь, а из самой Москвы будут зорко нести доглядную службу студиозы, алчущие выявить как можно больше нарушений с нашей стороны и получить за это премиальные, а за нарушения, нами допущенные, будет на нас наложен штраф с четырьмя нулями…
Александру Михайловичу не тьютором бы работать, а оспаривать славу Стивена Кинга. Да, к слову, если вы назовёте координатора того или иного мероприятия просто координатором, он, пожалуй, уже и обидеться может: тьютор я!
«…Водичку возьмите, – продолжает Александр Михайлович, – лекарства, кому какие надо, еду брать не надо (тут зал загудел возмущённо: восемь часов без пищи?!)… – Тихо… тихо! Товарищи, станет плохо – отведём в медпункт, напоим чаем, дадим печенюшку…
Разумеется, войдя в лекторско-инструктажный раж, Александр Михайлович тоже начал «перлить»:
«Никаких юбочек до середины икры».
«Просвечивающие блузки и коралловые платья тоже снимите».
«Сидеть на стуле надо правильно. Картинка искажает, и кажется, что человек сидит развалясь и не следит за ребёнками. Ногу на ногу если закидываете, то закидывайте красиво».
«Вот охватит школьников – а он охватит, поверьте – стадный эффект. Пойдут все пить, а вы их предельно вежливо отучайте от этого».
И в продолжение столь популярной на инструктажах туалетной темы:
«Вот заходите вы в туалет, а там в урне куча шпаргалок… Ваши действия? Правильно. Нарвать побольше туалетной бумаги и завалить ею эту кучу».
ЕГЭ – егой, а обед по расписанию
В 11 часов 15 минут прибывает федеральный инспектор – старичок в элегантном светлом костюме. Старичок не только элегантен, но и в высшей степени вежлив. Чего, увы, не скажешь о сопровождающей его даме. Показывая паспорт, она усмехается:
– Ну, меня вы все знаете. Думаю, обложку снимать не будем.
– Правила едины для всех, – отчеканивает Ольга Геннадьевна. – Снимите, пожалуйста, обложку.
– Пошутили, и хватит, – пытается изящно выйти из затруднительной ситуации дама. – Я начальник управления по надзору и контролю в сфере образования министерства края.
– Тем более. Для вас дисциплина – святое.
Я мысленно аплодирую Ольге Геннадьевне.
Буквально через пять минут до нас доходят волны переполоха. Сначала перед крыльцом начинает нервно расхаживать мужчина. Ему что-то объясняет Александр Михайлович. Выясняется, что одной девочке стало плохо. Лежит на кушетке в медпункте. А примчавшийся по звонку отец дочку забрать и отвезти в больницу не может. Так просто, оказывается, это не делается. Заполняются бумаги, пишутся (кем?) заявления об отказе от экзамена, кто-то с кем-то что-то согласует…
Экзамен длится 3 часа 55 минут. Учитывая, что его официальный старт в 10 часов, затем минут двадцать происходит инструктаж участников ЕГЭ и процедура вскрытия конвертов, стало быть, экзамен продлится примерно до 14 часов 20 минут. Вот представьте: пробудился (если, конечно, он ещё спал) выпускник в шесть утра. К половине девятого он должен быть у ППЭ. Психозно-проверочный церемониал с металлоискателями. Продвижение к аудиториям, на дверях каждой – плакаты. От пафосных – «Мы за честный ЕГЭ» – до предупреждающих – «Нарушил правила – потерял год» – и до вовсе зловещих: «Дал списать – потерял будущее». И вот после всего этого надо как-то сосредоточиться и ответить на вопросы тестов.
После полудня появляются первые «покончившие» с ЕГЭ. Уточняешь, из каких школ, просишь подождать, идёшь скорым шагом в аудиторию, где находятся сопровождающие детей учителя, сообщаешь им радостную весть. Они отдают сданные им вещи выпускников. Всё. «Темницы рухнут – и свобода, – декламирует один паренёк, – нас встретит радостно у входа…»
Исполнение функций «вестника счастья» имеет неоспоримое преимущество. В движении, в общении Морфей отступает. (Кофе и чай проходят, видимо, согласно какой-нибудь тайной инструкции по списку запрещённых.)
Ровно (!) в 13.00 мимо нас по направлению к кабинету, откуда уже минут десять просачиваются, несмотря на секретность, запахи мяса, сыра и зелени, продефилировали федеральный инспектор, дама из министерства, которую все знают, женщина в строгом синем костюме. В сопровождении руководителя ППЭ и директора школы. Минут через двадцать все вышеназванные прошли обратно. Старичок-инспектор подозрительно раскраснелся. Скорее всего, выпил не одну чашку чая, а две.
Бабий бунт
15 часов 40 минут. За окнами ярится зноем ослепительное кубанское солнце. Координатор ППЭ, пробегая по коридору, бросает загадочное: «Всем велено ждать. Возникли проблемы…»
Ждём в той же аудитории, что и утром. Женщины общаются весело, по-кубански громко. У некоторых на партах нелегально пронесённые пачки печенья. Пятеро мужчин (включая меня) обессиленно опустили головушки на парты. Нас, представителей вроде как сильной половины человечества, было вообще-то сегодня шестеро. Однако с полчаса назад мой коллега – в одной школе работаем, и я знаю, что у него язва желудка, математик Олег Павлович – посмел спросить у дамы, которую все знают: а нас когда выпустят (отпустят)?
И действительно – экзамен закончен. Чего или кого ждём?
– Что за глупые вопросы?! Вы, – обращается раздражённо дама к тьютору, – объясните ему ещё раз правила поведения. Если на инструктаже не смогли!
Пахнуло базаром.
– Попрошу не разговаривать со мной в подобном тоне, – впору аплодировать и Олегу Павловичу. Он вообще-то весьма импульсивный человек, но, видимо, сжал волю в кулак и показательно корректен и вежлив!
Но даму уже не остановить. Кто он такой? Выяснить! Из какой школы? Да как он посмел!
В конце концов Олег Павлович всё же был отпущен на свободу. От греха, как говорится, подальше. Директор школы, где проходил ППЭ, он же организатор обеденной «поляны», сокрушался, пытаясь найти во мне союзника:
– Ведь так всё хорошо шло, а, скажи? И нашёлся один вот такой, вай, как нехорошо! Обидно, слушай!
Я смотрел в его тёмно-коричневые восточные глаза и понимал, что он говорит абсолютно искренне…
