Текст книги "Литературная Газета 6537 ( № 51-52 2015)"
Автор книги: Литературка Литературная Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Театр начинается с Петрушки,
Театр начинается с Петрушки,или Крымский «Дед Мороз»
Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / На подмостках
Теги: Крым , культура
В предновогоднюю пору многие кукольные российские и зарубежные театры ставят пьесу-сказку Марии Константиновны Шуриновой «Дед Мороз». Уж очень нравится всем зрителям, независимо от возраста, эта незатейливая пьеса в двух действиях и четырёх картинах. Казалось бы, в ней и сюжет прост, и сама постановка самая что ни на есть обыкновенная, но, оказывается, именно за этой простотой и на первый взгляд обыкновенностью кроется великий секрет профессионального кукольно-драматического мастерства. И такие мастера, способные завораживать и очаровывать, сами достойны того, чтобы о них рассказали какую-нибудь не совсем обыкновенную, а может быть, даже сказочную историю.
Давным-давно, а именно в 1934 году, в крымском городе Симферополе жила-была простая, скромная учительница начальных классов Мария Константиновна Шуринова. Она, как и все учителя, очень хотела, чтобы её ученики хорошо учились и были прилежными. Но ученики, как и все ученики, больше любили озорничать, а не учиться. И вот тогда Мария Константиновна подумала: как сделать так, чтобы девочки и мальчики учились с удовольствием? Подумала-подумала да взяла кусок материи, раскроила её и сшила куклу Петрушку. Петрушка тотчас включился в школьный процесс, занятия пошли веселее, а школьная успеваемость заметно повысилась. И вот уже трое симферопольских учителей – М.К. Шуринова, М.Ф. Руденко и Т.А. Синани – стали придумывать и показывать школьникам импровизированные любительские спектакли, что приводило в неописуемый восторг и школьников, и даже их серьёзных родителей. И вот тогда у Марии Константиновны родилась настоящая сказочная мечта – создать профессиональный Крымский кукольный театр. Сказано – сделано.
Но «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Чтобы создать кукольный театр, мало одного энтузиазма, нужен был опыт, а где его взять? – вспоминает Ирина Юрьевна Симанская, дочь Марии Константиновны Шуриновой. – И вот тогда мама бросает всё – дом, семью – и отправляется в Москву, чтобы выучиться на кукловода. Ей так хотелось создать свой театр!»
В свои «немного за девяносто» Ирина Юрьевна прекрасно выглядит и держится молодцом. Участница Великой Отечественной войны, обладательница медали «За оборону Кавказа», жительница Севастополя, она приезжает в крымскую столицу, чтобы посмотреть и оценить очередной кукольный спектакль и убедиться таким образом, что дело её мамы живёт и процветает. Да и вспомнить годы своей ранней юности всегда приятно, какими бы трудными и голодными они ни были.
«Моей маме повезло, – продолжает Ирина Юрьевна. – Она успела выучиться и реализоваться до войны. С таким характером и целеустремлённостью, как у неё, можно было горы свернуть! И горы книг, перелопаченных ею по кукольной драматургии, я тоже хорошо помню, так что в Москву учиться она ехала с полной уверенностью, что поступит в самое престижное учебное заведение к самому лучшему педагогу. И поступила!»
После учёбы в Москве на курсах кукловодов у знаменитого педагога Н.Я. Симонович-Ефимовой Мария Шуринова возвращается в родной Симферополь и самостоятельно организует передвижной кукольный театр, который пользуется огромной популярностью у зрителей. Общее народное признание не осталось незамеченным. В 1938 году Совет народных комиссаров Крымской АССР издал постановление об организации в городе Симферополе на базе ТЮЗа детского кукольного театра, а Марию Шуринову назначил художественным руководителем этого театра. И много лет, вплоть до самой своей кончины (до 1952 года), Мария Константиновна успешно руководила Симферопольским кукольным театром, была одновременно и бутафором, и кукловодом, и сценографом, но самое главное – придумывала для детей всё новые и новые сказки и с успехом «обкатывала» их в своём родном театре. Её ноу-хау – это спектакль-игра. И в своих научных статьях педагог-новатор М.К. Шуринова обосновала: только используя в спектакле элементы интерактивной игры, ребёнок может воспринять весь спектр нравственных законов, заложенных автором в пьесе.
Идея придумать новогоднюю сказку для детей про Деда Мороза возникла у Марии Константиновны неслучайно. Именно в середине 30-х годов XX столетия в Советском Союзе было законодательно разрешено празднование новогодних ёлок, отменённых после революции.
Премьера пьесы-сказки «Дед Мороз», к радости симферопольских ребят, состоялась в канун 1940 года.
«Все сказки, конечно, сначала проверялись на мне и на моей сестре, – говорит Ирина Юрьевна Симанская. – Если мы принимали и одобряли, то пьеса шла, как говорится, в массовый прокат. Мне мамина пьеса сразу пришлась по душе, а сама кукла… какой был настоящий Дед Мороз! Такой добродушный, радостный кукольный человек! Я его очень хорошо помню. И помню последнюю довоенную пьесу с его участием тогда, в 40-м».
Ну а потом настали страшные времена – Великая Отечественная война. По приказу Наркомпроса 18 августа 1941 года кукольный театр прекратил работу. Но так случилось, что большая часть труппы осталась в оккупированном Симферополе. Немецкие приказы о возвращении всех на рабочие места следовали один за другим, начались массовые расстрелы и отправка трудоспособного населения в Германию. В декабре 1942-го кукольники были вынуждены явиться в городскую управу и приступить к «работе по обслуживанию детей». В конце марта 1944 года, когда советские войска вплотную подошли к Крыму, из немецкой комендатуры пришёл очередной приказ сыграть спектакль для поддержки немецких солдат. Однако это представление не состоялось – артистам удалось скрыться благодаря двум немецким коллегам-актёрам. К сожалению, их имена так и не удалось разыскать в архивах.
После освобождения Симферополя художественный руководитель кукольного театра и директор театра – Мария Шуринова и Мария Руденко – обратились в Наркомпрос с просьбой о возобновлении работы театра кукол. И уже 16 апреля 1944 года детский театр поступил в ведение Управления по делам искусств и получил статус – Крымский государственный театр кукол. Самым радостным был, конечно, «Дед Мороз» в канун 45-го.
После войны Шуринова продолжала руководить театром и сочинять новые пьесы для детей. Пьеса «Дед Мороз» не сходила с афиш Крымского кукольного до 1960 года.
«А из меня драматург не вышел, – продолжает делиться воспоминаниями дочь Марии Константиновны. – Я всегда прекрасно понимала, что для того чтобы сочинять пьесы для детей, писать рассказы, придумывать сказки, – для этого не хватит одного желания и даже трудолюбия недостаточно, нужно что-то такое, особенное, возможно, детское жизнерадостное ощущение жизни. Это, наверное, самое важное. У мамы это было».
И всё-таки дочь детского драматурга и писателя, а также основателя Крымского кукольного театра лукавит, умаляя свои способности. Она всё-таки стала детским писателем, только после того, как честно отработала экономистом-технологом на океанических судах и ушла на пенсию. Писательская карьера Ирины Юрьевны Симанской началась 20 лет назад. Её первая книга вышла в свет, когда писательнице было уже 67. Но, оказывается, и в таком возрасте можно испытать наслаждение творчеством и сделать что-то такое, что тебе абсолютно не свойственно. И вот интересный факт: на всех её выпущенных в свет детских книгах значатся всегда два автора: М.К. Шуринова, И.Ю. Симанская. «Я хочу, чтобы маму как можно дольше помнили, – говорит Ирина Юрьевна. – Когда я стала сама писать для детей, поняла, как это трудно – не сфальшивить, не уйти во взрослые рассуждения. Поняла, как трудно быть искренней и писать так, чтобы дети к тебе прислушивались».
Сегодня у Крымского республиканского кукольного театра своё просторное здание на улице Горького. И весело наблюдать, как ребятишки бегут на перегонки в свой, ставший уже родным, театр. Репертуар детских спектаклей обновляется, но малыши по-прежнему с нетерпением ждут самого главного новогоднего персонажа, и получается, что без пьесы «Дед Мороз» Новый год – не Новый год.
«Жили-были старик со старухой, и было у них две дочери. У старика, слабовольного и во всём послушного жене, – дочка Даша, трудолюбивая, сердечная, бескорыстная. У злобной деспотичной старухи – дочка Паша, ленивица и жадина…» Ну а дальше... Дальше надо посмотреть афишу, где сегодня ставят «Деда Мороза» М.К. Шуриновой, и пойти с детьми на эту простую сказку со счастливой развязкой, в которой самый главный новогодний персонаж справедливо наказывает зло и поощряет добро, проверяет дружбу на прочность и даёт мудрые советы, угощает самыми настоящими новогодними сладостями и убеждает нас в том, что без Деда Мороза Новый год просто не состоится.
Марина ДМИТРИЕВА
Вооружённые кистью
Вооружённые кистьюВыпуск 4
Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Вернисаж
Дом художников в Симферополе
Теги: Крым , культура
Почти два месяца в залах Дома художника проходила выставка, посвящённая 75-летию Крымского союза художников. На ней было представлено 253 произведения 230 авторов из разных городов полуострова. Живопись, графика, скульптура, декоративно-прикладное искусство… На московскую выставку отобрано 190 полотен.
В юбилейные даты принято вспоминать историю. Итак, 75 лет назад, в 1940 году создан Союз советских художников Крымской АССР, организаторами которого были Н. Самокиш, Я. Бирзгал, Н. Барсамов, В. Спичак, А. Устаев и М. Рыбников. Вместе с ними в выставках того времени участвовали известные мастера русского искусства К. Богаевский, А. Варфоломеев, В. Яновский, М. Крошицкий и другие. Уже к концу года Союз насчитывал 32 художника из разных мест Крыма. С началом войны многие ушли на фронт, другие стали участниками партизанского и подпольного движения, а оставшиеся выпускали плакаты в «Окнах ТАСС».
В годы оккупации расстрелян театральный художник Н. Барышев, возглавлявший подпольную группу «Сокол», казнены с семьями П. Артамонов и Т. Афузов; расстреляны М. Сикулер и Л. Гершзон; погиб при бомбёжке К. Богаевский. Не вернулись с фронта Д. Медведовский, С. Анопольский, И. Головатый; ушли из жизни в годы войны Н. Самокиш, А. Калофатов, М. Евдокименко, С. Жилинский...
Деятельность Союза возобновилась сразу после освобождения Крыма. 3 мая 1944 года открылась первая городская выставка, а 3 июня – всекрымская, где было показано 140 живописных и графических работ. Из их авторов сегодня жив только народный художник Украины, признанный корифей крымской живописи Пётр Столяренко, которому в этом году исполнилось 90 лет.
К началу 1949 года в составе организации числился 41 человек, в последующие годы её ряды пополнили выпускники художественных вузов Москвы и Ленинграда, направленные преподавать в Симферопольское (позднее Крымское) художественное училище им. Н. Самокиша. Это В. Бернадский, Ф. Захаров, Н. Бортников, Т. Кузнецова, Л. Смерчинский, В. Апанович, Л. Ушакова, М. Борисова и другие, составившие гордость крымского искусства, оказавшие значительное влияние на развитие творческой и культурной жизни полуострова.
С 1954 года в Союзе уже 53 художника. Наиболее ярким и талантливым мастером батальной живописи был евпаториец Ю. Волков. О его методе работы над картиной, придающем произведениям особую проникновенную достоверность, ходили легенды. Сейчас именем этого замечательного мастера названа детская художественная школа в его родном городе.
Жанровая военная картина составляла основу творчества многих крымчан, особенно тех, кто сам прошёл фронтовыми дорогами и смог правдиво передать её тяготы и страдания, наполнить изображения выстраданной болью и радостью Победы. Среди них – В. Владимиров, И. Петров, Н. Бортников, Т. Кузнецова, П. Столяренко, В. Коваленко...
На юбилейной выставке было замечено много молодых лицА. Зубков. «На пирсе»
Более 10 лет в эти годы Союзом руководил К. Прохоров. Сейчас он живёт в Подмосковье, отметил 90-летие. В правлении активно работали Я. Басов, П. Столяренко, В. Толочко, Ф. Захаров, В. Цветкова, П. Скорубский, М. Янковский. В 70-е организацию возглавил В. Бернадский – художник, прошедший войну, замечательный руководитель и организатор, большой труженик, удостоенный звания народного художника России и Украины, золотой медали Международного фонда «Культурное достояние» и других наград. Строятся здания, которые украшаются росписями и витражами художников-монументалистов, создаются скульптурные комплексы и мемориалы. Декоративно-скульптурные композиции И. Смерчинской, Н. Прохоровой-Глушковой, Ю. Сахарова, Н. Петренко, из стекла – Т. Шаповаловой, мозаичные панно Н. Василенко становятся неотъемлемой частью интерьеров архитектурных проектов. В художественном училище преподают ведущие живописцы и графики: В. Капитонова, В. Задириенко, А. Шипов, Н. Моргун, Л. Полякова, В. Григорьев, Л. Балкинд, В. и Н. Петренко.
80–90-е годы – период интенсивной выставочной деятельности, больших достижений творческой и общественной работы Союза, возглавляемого народным художником Украины Л. Лабенком. Работает плеяда талантливых мастеров скульптуры – В. Зайков, В. Гордеев, В. Кольцов. Создаются новые направления декоративно-прикладного искусства, такие как гобелен, за которые ялтинцы Л. и С. Джус удостоены звания народных художников Украины.
Серьёзные успехи отмечены в области декоративно-прикладного искусства: на международных выставках получают престижные награды и премии ювелиры Л. Паличева, А. Михальянц, Е. Жданов, П. Якубук, А. и Т. Письменные, Ю. Фёдоров. Крымский плакат, имеющий достаточно большую историю, получает дальнейшее развитие в творчестве А. Блинова, А. Лейна, И. Щиголя, А. и М. Чуриновых. Их работы входят в экспозиции республиканских и всесоюзных выставок.
В конце 80-х Крымское отделение Национального союза художников Украины переселилось в прекрасное здание в центре города, где работает и ныне. Каждый год здесь проводится более 50 выставок – тематических, мемориальных, персональных, молодёжных, групповых.
Важным событием в культурной жизни стал выпуск первого художественного альбома «Крымский пейзаж», автор которого кандидат искусствоведения Р. Бащенко впервые исследовала роль крымского пейзажа в русском искусстве. Её перу принадлежат первая монография и альбомы о творчестве замечательного создателя крымского историко-героического пейзажа К. Богаевского. Сейчас она заканчивает работу над альбомом «Крымские художники о Великой Отечественной войне».
Много сделали для изучения и популяризации творчества крымских художников искусствоведы Н. Барсамов, А. Полканов, М. Крошицкий, Р. Подуфалый, Л. Ширяева, Г. Федотова, А. Галиченко, Л. Таирова, Л. Бородина, профессор и создатель кафедры культурологии в Крымском федеральном университете им. В. Вернадского Д. Берестовская.
90-е годы не обошлись без характерной черты периода перестройки – разделения: в 1991-м отделяется Севастопольская организация, возникают городские отделения Симферополя, Ялты, Керчи. Правление общего для всех крымских художников Союза в 90-е годы возглавляли монументалист И. Шевченко, затем живописец А. Зубков.
С 1991 года начинается возвращение на полуостров депортированных народов, среди которых самой крупной становится группа крымско-татарских мастеров. В 1992 году они объединяются в Ассоциацию крымско-татарских художников во главе с живописцем И. Нафиевым, входят в Крымскую организацию и принимают активное участие в выставках.
В 1999 году Союз художников становится Крымской организацией Национального союза художников Украины. С 2005-го главой Крымской организации НСХУ, а с 2014-го – республиканского отделения Всероссийской творческой общественной организацией «Союз художников России» избирается живописец и педагог, заслуженный художник Украины Н. Моргун.
Проведение пленэров в Крыму, где каждый уголок по-своему привлекателен и колоритен, получает широкое распространение в 2000-х годах. По меткому выражению профессора Киевской академии художеств, нашего земляка и одного из лучших выпускников Крымского художественного училища 50–60-х В. Гурина, «Крым для украинских художников – как Франция для всех европейских мастеров. Здесь, в атмосфере первозданной природы, они чистят свою палитру и очищаются сами».
Только в этом году руководитель Молодёжного объединения нашего Союза, видный художник и педагог А. Максименко организовал и провёл для молодых художников восемь пленэров в живописных уголках полуострова, которые послужат хорошей школой для овладения сложной наукой под названием «чувство колорита».
В России крымчане ощутили заботу, внимание и поддержку Союза художников России и Министерства культуры РФ, которые выделяют средства на ежегодные стипендии для ветеранов войны, заслуженных художников и молодых, организуют работу образовательного молодёжного форума «Таврида», выставки и пленэры, издание выставочных каталогов и пр.
В этом году 15 крымских художников за высокие достижения в изобразительном искусстве удостоены золотых медалей Союза художников России. Высокие награды и будущая выставка в Москве – хороший подарок к праздничному юбилею, с которым от души хочется поздравить всех, кто уже получил награды, и тех, у кого они ещё впереди.
Людмила БОРОДИНА , СИМФЕРОПОЛЬ
Выразители памяти древних
Выразители памяти древнихВыпуск 4
Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Поэзия
Фото: РИА «Новости»
Теги: Крым , культура
Фаэзия – уникальное поэтическое и философско-культурологическое направление, развивающееся в Крыму с 2003 года. Основано и теоретически разработано поэтом и философом Еленой Коро. «Фаэзия сочетает в себе элементы метареализма в контексте диалога с внутренним творцом, и фантастической поэзии в контексте мифотворчества и создания фаэтом фантастической истории нового формата, включающей и элементы сюжета, и элементы дискурса, и аллюзии на мифологических персонажей как известных, так и эндемиков, связанных непосредственно с местом действия в фаэме. Сплав из реминисценций, мифологем, элементов собственного мифотворчества. Необязателен ярко выраженный сюжет, рассказчик – произвольный интерпретатор ассоциативного ряда образов, каждая ассоциация из этого ряда может превратиться в отдельную историю по свободному произволу творца» (Е. Коро). Основное отличие фаэзии от классической фантастики – поэтическое мировидение; с классическим же метареализмом её растождествляет попытка выхода из пределов дискурса в трансдискурс, из рамок метафоры и даже метаметафоры – в свободу философской трансметафоры. Уникальность фаэзии – в её вращённости в Крым и «крымскость». На настоящий момент философский концепт Фаэт-Крым – геокультурная квинтэссенция сущности полуострова.
Активная творческая группа «Фаэты» образовалась в 2014 году, в Крыму нового формата. Группа проводит презентации, перформансы, вечера-лекции по фаэзии, издаёт фаэтические книги, занимается теоретической разработкой и развитием направления, публикацией статей, эссе.
«Фаэты» о фаэзии
Крым – уникальный источник: тысячелетняя древность – смесь и взвесь голосов и даров. Крым как путь для творящего духа, души, ищущей своих истоков, слышащей голоса древних, отвечающей им изначальными ритмами, звуками, творящими свои времена и пространства, созвучными мирам древних. <…> Так постепенно складывался уникальный по своей структуре образ Крыма: образ дробящихся автономий – от племён и народностей, занимающих определённое географическое пространство на территории Крыма, – до закрытых этнических групп, заселивших кварталы городов. Эти дробящиеся автономии в пределах города сочленялись в единое полифоническое многоголосие. Единым полифоническим организмом становился сам Крым – остров городов и районов. И уже масштабнее, в зависимости от ландшафта, запад, центр, север, юг и восток Крыма звучали особенными полифоническими композициями.
Эта преамбула – иллюстрация идеи фаэзии, её среза уникальных многоголосных созвучий, особому поэтическому звучанию, особой полифонии строф и стихотворений крымских фаэтов. Фаэт, как греческий аэд, как суфийский ашик, – выразитель памяти древних, населявших тот или иной центр полифонического звучания в Крыму.
Елена КОРО , фаэт, основатель и теоретик направления, философ, культуролог.
Говорить о том, что фаэзия в своей культурологической миссии призвана слышать и запоминать язык древности, древние языки, язычество древних… и так далее… можно не просто долго – всегда. Однако фаэзия – явление современное, и появилось оно именно здесь и сейчас. Значит, к этому есть серьёзные предпосылки. И серьёзная потребность именно нынешнего человека, именно современного общества в таких явлениях. Крым снова учится говорить на своём языке. И он уже не лепечущий младенец, а сильная, мудрая, раскрытая всеми чакрами, сознанием и сверхсознанием индивидуальность. Одновременно древняя и юная, как только что возродившийся из пепла Феникс. Фаэзия выглядит сверхново – и наряду с этим основательно, как не просто литературное, но философское и даже социологическое направление, представителям которого есть что сказать. У них есть своё лекарство против социальной порчи.
Марина МАТВЕЕВА , фаэт, литературный критик, публицист.
Фаэзия для меня – это способ взращивания в себе, – и в человеке вообще, – образа Божьего.
Валерий ГАЕВСКИЙ , фаэт, прозаик-фантаст, издатель
Елена Коро,
Евпатория
Эллинский день
1.
«Я сегодня не помню, что было вчера…»
А. Блок
Снова Эллады рожок
Посейдоново ухо тревожит.
Медленно плавится день.
В волнах понта томленье, что дленье
И тленье белого пеплоса дня.
К погруженью
коней Гелиосовых в волны
Истлевают длинноты дня.
Нагота его не наслажденьем
Гелиосова взора виденьем
промелькнёт и исчезнет забвеньем...
Эллинским днём
в Посейдоново ухо шепчу:
Я не помню утраты...
2.
«По утрам забываю свои вечера…»
А. Блок
Некто сказал, что имя Эллады
Мойры плетут неустанно,
Но, заснув, забывают.
Эллинский день – на холсте Пенелопы.
Взглянешь вовне из холста
И увидишь понт неизменный,
Имя и тень на песке золотом.
Имя Улисс замирает улиткой,
Спрятав нутро внутрь холста Пенелопы,
Тянутся рожки вовне...
Их и увидишь эллинским днём,
Но о призрачность их не споткнёшься.
Так, отрезвев, тень свою посылаешь
В ухо шепнуть Посейдону:
Я не знаю теней,
Потому что не помню имён...
3.
«Белым днём забываю огни…»
А. Блок
Тени Эллады, как боги, живут в именах
Наречённых младенцев.
Дети теней богов и героев, словно
Тени имён их, эллинским днём
в дар – и с дарами – во славу...
Славный флейтист к берегам
странноприимного понта выводит
имён и детей череду... Имя ему – Гомер...
Должность его – крысолов.
Гомеров рожок Посейдоново ухо ласкает...
Ластится волнами день.
В тугую воронку прибоя,
в Посейдоново ухо – Гомер и герои,
и тени, и дети, и я...
...имя своё отпускаю...
забываю себя...
4.
«По ночам забываю дни…»
А. Блок
Имя, забытое Мойрами в дремоте полудня,
Ночью, стыдясь, Пенелопа с холста изгоняет,
Чтобы с рассветом его воссоздать
по фрагментам.
Кадр один – эллинский день бесконечный.
В кадре втором изменчивый понт,
быстротечный.
Кадр за кадром – смена богов, их имён и героев.
Дети приходят вослед
параллельно их теням.
Девочка, тень, Эвридика,
Ручонкою машет из ночи,
Имя шепнуть ей невмочь,
Ночь вобрала в себя имя.
Мочи нет вынуть себя, словно рыбу
Из Посейдоновой сети...
Боги Эллады, как дети,
Имена раздарили убогим и нищим.
С кем ты осталась, Эллада?
С днём бесконечным и белым...
Имя его дорогое
понт мне не даст позабыть.
Марина МАТВЕЕВА,
Симферополь
* * *
Давай, Заратустра, зараза, колись:
куда мне пойти, чтоб хоть где-то остаться?
Христа, твоего по профессии братца,
я слушала долго, но вот разобраться
в его письменах не смогла. Будто слизь,
сосульки болтаются на бельевых
верёвках: зима подползла незаметно.
И так симметричны, как смыслы в приметах
народных, тела круглобоких, монетно-
холодных, вонзающих угли под дых
чудных идолиц, не готовых прожить
и дня, но силком отправляющих память
в ту степь, где не знало послушников пламя
твоё, Заратустра. Безвременный камень
его заменял. Высекали ножи
сведённые длани, безрадужный зрак.
И холод монетный не плавили знои,
рождённые долгою сушью степною,
которая может быть помнящей Ноя
в своей долготе… Заратустра, ты прав:
огонь – веселей и теплей, и ещё
дешевле, душевней, душистей, душнее.
Я здесь остаюсь. За стеклом – стекленеет.
И скользкие когти слюды, цепенея,
скребутся туда, где уже горячо.
* * *
Он не поэт. Но было странно с ним,
что здесь ещё поэты есть.
Он был способен с высшей главностью,
возможной в чтении, прочесть.
И бледногубые манерщики
с подрагиваньем пальцев в тон,
и футуристы-недомерки, что
кричат, размахивая ртом,
терялись, что иголки во стоге,
пред этой простотой. Ея,
что свежеранную бересту, где
ножей полянских острия
чертали о деяньях Киевых
варяжьей каменной резьбой,
Ея, святую, как Россия,
во безвременье не упокой!..
Он был из тех, кто в зверью клетку шаг
бросают, словно кость судьбе,
играют в «русскую рулетку» так,
как дети – в салочки. В себе
такие зернят мироскание
на пряжки Млечных поясов…
…Слепой с безногим знают, странные,
о, каков ты, тяжесть слов!..
Они могли бы с высшей важностью,
возможной в чтении, прочесть…
Он – не поэт… но стало страшно с ним того,
что и поэты есть.
Валерий ГАЕВСКИЙ,
Севастополь
Переходное время сфер
Заповеданный выпал снег,
Предречённый маячит город…
Отпускаю душу в побег –
В амазоночью гать Авроры…
Там на греческом буду петь:
«Харистоса пара пали…»
Опалённая светом плеть
Сгонит духов моей земли…
Где на свитках шумит Шумер,
Где танцует Египет рагу,
Переходное время сфер
Мне наполнит по край корчагу…
Пусть расплещется, княже, Тарх,
Свет твоих даждьбоговых рун,
А в седьмицу стокрылый наг
Понесёт нас к планете Нун…
Первозданной накрыв волной,
Пусть расскажет всё океан…
Гильгамеш и угрюмый Ной,
И восьмой буддисткий коан…
Вот комета, как лисий хвост,
В миллионы локтей и стадий…
Вот рубины, вино и воск
И сварожий небесный радий…
* * *
Миры возможны, как возможны мы,
Сплошь уличённые в любовной сваре,
Одной на всех. С куста горошины,
Посыплемся мы вскоре, тварь по паре.
Собой забьём, заполним все углы
На призме огненных уже цивилизаций.
Мы непотребны будем, будем злы,
Потомки звёзд и совершенных граций.
Вскружим бедлам, поразметаем крепи.
С гримасою кичливых неумных бестий
Сожрём послед. Но сладим склеп и цепи,
Своим Гермесам так воздав по чести.
В который раз я ненавижу этих вас?
Мой счёт забыт, да, кажется, и повод…
На лунном пирсе двое кружат вальс.
Над чайкой мёртвой вьётся овод.
Простой совет птенцу «скорей расти»
Похож на обречённый, что ли, вопль…
Но если б можно было так его спасти –
Я бы кричал, чтоб цепенели все и глохли.
Связать потоки, повернуть назад
К туманной паузе бессмертного прибоя.
Забыть значений перекрёстный ряд,
И выбрать кров, и пасть на голубое…
Небесный дом, заступник мой, еси!
Ты заступался, может, не за правых…
Обрящий отречётся внове обрести
То, с чем придёт к превратной славе.
Я ж помышлял к Доверью путь стелить
Соломкой мысли… пухом откровений…
Миры возможны, как возможна нить
Без узелков и судорожных усмирений.
Легко идти, легко лететь почти…
В прозрачных тогах собирая млечность…
И только ожиданьем жизнь огорчить
Сложней, чем жизнью – бесконечность.
Ана ДАО,
Севастополь
Киммерия
Сиреневой зыбью холмистых изгибов
Земля поднималась из моря под утро.
И солнце, взбираясь по девственным гривам,
Ковыль посыпало кермековой пудрой.
Рождённая Первой, взнуздав раджазавра,
Несётся по лугу под свист первоветра.
Ей люди присвоят пристрастные лавры,
Зачатками речи фиксируя веру.
Потом будут руны на скалах горячих
Из творческой топки игривых вулканов,
И, плавясь в веках, пальцы станут изящны,
А горла – изысканны в пенье арканов.
Геномы себя разовьют прихотливо,
Гранить самоцветы научатся руки,
И в черепе вспыхнут побеги извилин,
В словесной шихте – космос тысячи звуков.
…У моря, под сенью олив сребролистых,
Вино разливая по кубкам рапанов,
Адепт посвятит в мифологию мистов,
Уйдёт в медитацию – плавать с катраном.
Потом будут дни, круговерти созвездий,
И скалы, и руны сотрутся до пыли.
Где ваджры на троне – поэты безвестны.
И лишь у Тифона останутся крылья.
…Рождённая Первой бредёт сухим руслом –
Цепочка следов на барханчиках донных.
Лежит седина на степи рыже-тусклой,
И белые глади озёр пересохших солёных.
Она помнит гены, в ней ставшие книгой,
Она помнит жизней своих миллионы.
Ждёт ночи с шиповником и ежевикой
В холмах, древним ветром в песок
источённых.
И солнце распухшее пурпурно светит,
Стекая в плавильню морей эфемерно.
Но знает разгадку Рождённая Первой:
Моря превращаются в Тетис…
за час до рассвета.
Злата АНДРОНОВА,
Керчь
Керчь: круг номер ноль
Здесь круг номер ноль. Преддверие. Сумерки
Реальности мнут бока.
Досуг скоротать болтовнёю с умершим –
Задача невелика.
Здесь – это здесь. Хлипь муравейников,
Как ряд гнилых покрывал,
Скрипя, прикрывает сквозняк преддверия,
Что тот Киммерийский вал.
Попробуй-ка выйди с открытою кожей,
Брось щит привычных программ!
Только с ним вера возможна,
Что край земли – где-то там.
Здесь – это здесь. Почтение Чуру
Здесь – почти ремесло.
Здесь, как нигде, чураются чуда –
Чтобы в быт не вросло.
Здесь «сейчас» застывшее, прежнее.
Года хватает здесь,
Чтобы сбить с любого приезжего
Христианскую спесь.
Здесь – это здесь. Местных, знакомых
Встретит в дверях отказ –
И чумная горка роддома –
В третий, в тысячный раз.
Здесь лет в пять поздравят с прибытием.
Поздравленья просты:
В каменоломнях крестят рассчитанной
Хваткою пустоты.
Здесь – это здесь. Чёрные воды.
Зрячий бродит впотьмах,
Покуда в сновидных больничных проходах
Не встретит Хозяйка – Чума.
Здесь курган крадётся на запад,
Переварив верхового.
Здесь змеи мускусный запах –
Кислорода основа.
Здесь – это здесь. Знаки на улицах
Сорной растут травой…
Можешь спокойно жить, не волнуясь,
Если ты веришь ещё, что живой…
Рассвет
Наворковали девять горлиц солнце.
Ещё зимы наследство носят кроны:
Отчётливость и резкость каждой ветки.
Но серый плед, укутывавший плечи,
Разорван в клочья ветром-забиякой.
Змея, случайно встреченная мною,
Заступничество сонно обещала,
В свидетели взяла сырую землю,
На чёрном ручейке – на чешуе –
Играло солнце девятью лучами.
Я знаю, что змея меня запомнит.
Ариолла МИЛОДАН,
Ялта
Impressio
Я люблю дегустировать тонкости,
Как старинные вина, каплями.
На губах, на бокалах, в звонкости
Тишины. Как пугливыми цаплями
На огромном зеркальном озере
Любоваться, не помня дыхания…
Эти мелочи, эти тонкости,
Этот вечный миг ожидания…
Я люблю играть в недосказанность,
