Текст книги "Оплодотворенная человеком-волком (ЛП)"

Автор книги: Лионн Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Он хороший пес, – это все, что я могу сказать в свое оправдание. – Ты сделала правильный выбор. Я рад, что он был с тобой, когда меня не было рядом.

Но слезы Ди теперь текут только быстрее.

– Ты должен был быть! – плачет она. – Ты мог быть со мной все это время!

– Еще не слишком поздно.

Я обхватываю ее рукой за голову и нежно притягиваю к себе. Сначала она сопротивляется, но когда я просто позволяю ей выплакаться, она падает на меня, зарываясь лицом в мой мех и заливая его слезами. Несмотря на возражения, ее руки уже блуждают по моему телу, скользя по спине и запутываясь в гриве. Ее запах меняется, переходя от кисловатого беспокойства к сладкому, безудержному желанию.

Я в восторге от того, что могу вызвать в ней ту же потребность, что и она во мне. То, что доносится до моего носа, не похоже ни на что в мире, как одно облачко на идеально голубом небе. Ее запах расцветает, и мое тело уже отвечает на зов сирены. Мои пальцы скользят вниз по ее спине, по изгибу невероятной задницы, и ее тело содрогается. Я вдыхаю, наполняя свой нос ее запахом, облизывая губы, пока думаю обо всем, что хотел сделать с ней в течение нескольких месяцев.

– Я не желал никого, кроме тебя, – шепчу я ей на ухо, обнимая за талию, а затем скольжу ладонью по набухшему животу Ди. Инстинктивно ее бедра прижимаются к моим, и я покачиваюсь у места, где внутри нее растет мой детеныш. – Каждая моя мысль была о тебе.

– Я… я тоже, – хнычет она, опуская мою руку от живота к фланелевым пижамным штанам. – Я не могу перестать думать о тебе, как бы сильно ни старалась.

Она дрожит, ее тело отзывается на мое, когда я провожу пальцем по ее холмику, к тому обжигающе теплому месту между ее бедер. Вот где я должен быть.

– Перестань пытаться, – шепчу я ей, – отдайся мне.

В ответ Ди прижимается, ее таз трется о мою руку. Рядом поскуливает Бумер. Я опускаю палец ниже, провожу по слоям одежды между мной и ее идеальной пиздой. Ее руки скользят по моим бедрам поверх джинсов, и она хнычет, когда я провожу подушечкой пальца по киске, что скрыта под одеждой. Ткань мгновенно становится теплой, и я уже чувствую влажность сквозь нее.

– Черт возьми, – говорит она, двигая бедрами, чтобы добиться еще большего трения. – Прекрати дразнить меня и… и…

– И что? – спрашиваю я, и у меня вырывается гортанное рычание. – Мне убрать руку? – я сжимаю лапу, впиваясь когтями в ее одежду, и ее бедра сжимаются вокруг. Под моим пальцем ее сладкая киска пульсирует быстрее, горячее.

– Да! – она прижимается ко мне, ее тело говорит мне именно то, чего оно хочет. – Пожалуйста!

Влага просачивается через ее штаны, и дыхание Ди учащается. Мой член уже встал под джинсами, и я более чем готов снова погрузиться в ее влажное тепло. О, черт, я нуждался в ней больше всего на свете.

– Тогда я напомню тебе, каково это – брать член человека-волка, – прохрипел я. Я протыкаю ее одежду одним когтем, а затем разрываю штаны и нижнее белье прямо посередине. Она пищит, но прежде чем успевает пошевелиться, я провожу костяшками пальцев по ее клитору. Дрожь проходит по маленькой фигурке Ди, когда я танцую по чувствительной крошечной бусинке, снова и снова.

– Напомни, – выдыхает она.

Другой рукой я расстегиваю молнию на своих джинсах, спуская их с бедер и хвоста. Я не собираюсь ждать ни секунды дольше. Не то чтобы мне это было нужно – я понимаю, что моя женщина уже готова для меня, когда я пробую костяшками пальцев ее мягкие складочки, каждый лепесток украшен тонкими волосками. Мои глаза закатываются от одного только этого, и я нахожу желание вцепиться зубами в ее плечо почти непреодолимым.

Но мне нужно быть с ней осторожным и не увлекаться.

Выставив напоказ истекающий член, я прижимаюсь голым пахом к ее пояснице. Она приподнимает бедра, пока не встает на цыпочки, помещая меня по всей длине между своих бедер.

– Я больше не могу терпеть, – говорит она беспомощным голосом. – Ты нужен мне прямо сейчас.

Это вызывает вспышку пламени, проносящуюся по моему телу, когда я слышу, как отчаянно она хочет меня. Я сгибаю колени, чтобы мой член мог скользнуть между ее бедер, и Ди послушно раздвигает ноги. Я скольжу взглядом по ее влажному лону, и это быстро сводит меня с ума.

– Подожди, – она тяжело дышит. – Я… На этот раз я хочу смотреть на тебя.

Эта женщина хочет убить меня, черт возьми. Я хватаю ее за бедра и поворачиваю к себе, и она поднимает голову, чтобы заглянуть мне в морду. У нее большие голубые глаза и ярко-красные щеки, а розово-коричневые губы приоткрыты. Я не понимаю, что отрываю ее от земли, пока она не поднимает ноги и не обвивает ими мои бедра. Я подкладываю обе руки под ее задницу, и во мне течет столько горячей крови, что принять на себя вес всего ее тела кажется сущим пустяком.

Теперь мой член зажат между нами, его розовая длина растянулась по набухшему животу. Один только вид этого свидетельства присутствия моего детеныша внутри нее, выглядывающего из-под ее рубашки, заставляет мои яйца пульсировать.

Ее язык высовывается, она облизывает губы, когда следит за моим взглядом вниз, туда, где мы почти соприкасаемся. Ее лицо расслабляется.

– Так вот как это выглядит, – шепчет она, и мои губы кривятся в самодовольной ухмылке. Слюна стекает с моих клыков и попадает на ее мягкий округлый живот.

– Вы оба мои, – рычу я.

Ди не подтверждает и не отрицает этого, но ей и не нужно. Даже если она этого не примет, это правда – никто и никогда больше не встанет между мной и моей парой.

Я не могу больше ждать ни секунды. Я легко приподнимаю ее, так что ее лодыжки обхватывают мои бедра, а головка моего члена указывает на влажное местечко у нее между ног. Оно сияет в лунном свете, красное и опухшее для меня. Мне требуется вся моя выдержка, чтобы просто не насадить ее на свой член. Вместо этого я проталкиваюсь через ее складки в теплую пещеру, ожидающую меня, пытаясь сдержаться.

Ди немедленно стонет и крепко сжимается, хотя я едва вошел. Я крепко зажмуриваюсь, надеясь, что смогу двигаться достаточно медленно, чтобы не причинить ей боль, в то время как все мои инстинкты требуют, чтобы я утонул в этой божественной киске прямо сейчас. Я толкаюсь глубже, требуя большего, и ее податливое маленькое тело отдается мне.

– О, черт, – бормочет она, обвивая руками мою шею. Я смотрю на нее сверху вниз, и нескрываемое желание на ее лице зажигает что-то во мне. Я сжимаю ее задницу крепче, мои когти погружаются в ее плоть, когда член проникает все глубже. Она вскрикивает, но из мягкого рта вырывается удовольствие, а не боль.

Однако мне нужно, чтобы она молчала, поэтому я наклоняю голову и высовываю свой длинный язык, обводя линию ее губ. Глаза Ди широко распахиваются, когда я нахожу отверстие и вторгаюсь в ее рот точно так же, как мой член вторгается в ее влагалище. Ее приглушенный стон загоняет меня еще глубже, пока мой узел не начинает дразнить ее напряженные края. Я продолжаю трахать ее языком, вытаскивая свой скользкий член почти полностью. Она скулит, прижимаясь ко мне, как будто даже это небольшое расстояние между нами неприемлемо. И это не так, не сейчас, когда она в моих объятиях.

Я еще глубже проникаю в ее рот, когда снова вхожу, возвращаясь как будто домой, заявляя на нее права. Она моя, и я позабочусь, чтобы она знала это до конца своей жизни.

Шестнадцать

ДИ

Самое развратное, что только может быть – наслаждаться тем, как язык Билла достигает моего горла, а его клыкастые челюсти широко раскрываются над моим лицом. Он может в любой момент свернуть мне шею, но я знаю, что он никогда этого не сделает. Я буквально нахожусь в пасти льва, целуюсь с ним, пока он трахает меня, превращая в скулящую, потную, бессмысленную лужу. Мои ноги крепко обвиваются вокруг его талии, его огромные когтистые руки поднимают меня в воздух, пока он толкается в меня, этот огромный толстый член раздвигает все мои пределы. Я беспомощна в его объятиях, когда он снова и снова прижимает меня к себе, сжимая мою задницу в своих когтях так сильно, что я задаюсь вопросом, останутся ли у меня отметины позже.

В любом случае, мне было все равно.

Мой Билл. Нет, это Расс. Черт, это не имеет значения. Он пахнет домом, и то, что он снова во мне, просто возвращает меня туда, где мое место. Мой мозг легок и воздушен, чувства переполнены его ароматом, и я пьяна от того, что он снова внутри меня.

Я хнычу, и плачу, и еще крепче обвиваю руками его шею, зарываясь пальцами в загривок с каждым безумным толчком. Этот его потрясающий член заводит меня, закручивая в вихрь удовольствия. Я стону в его огромный рот, и член скользит по реке наших жидкостей, этот выпуклый узел снова и снова намекает на то, что он хотел бы сделать.

Он достает язык у меня изо рта, и мое лицо покрывается слюной.

– Я собираюсь трахнуть тебя своим членом, – говорит он низким, рокочущим голосом. – Я собираюсь растянуть тебя так широко, что твою киску не сможет заполнить никто, кроме меня.

Мой мозг настолько затуманен блаженством, что все, что я могу сделать, это простонать:

– Да!

Он двигает бедрами быстрее, жестче, эта выпуклость начинает вдавливаться в меня с каждым глубоким толчком. Как он и приказывал, я открываюсь для него, с каждым разом пропуская его немного глубже. Чем больше я приспосабливаюсь к нему, тем сильнее волна удовольствия, которая эхом отдается во мне, от горла до пальцев ног. Билл – нет, Расс – толкается в меня сильнее, и я наклоняюсь вперед. Он опускает свой нос, чтобы коснуться им моего, и я открываю глаза, чтобы посмотреть на него снизу вверх.

Его радужки ярко-янтарные, черные зрачки расширены и огромны. Кожа на его морде вздымается в злобном рычании, его зубы обнажаются при каждом погружении в меня. Его узел погружается глубже, и я так полна, что могу просто лопнуть, как воздушный шарик.

– Возьми его, – рычит он. – Прими мой узел. Прими меня всего.

– Да, – всхлипываю я, и затем остальная часть его толстого, набухшего члена наконец проскальзывает внутрь. Но не это доводит меня до крайности, погружая в забытье, а то как он вырывает его, а затем засовывает в меня во второй, третий, четвертый раз, когда мое тело больше не может этого выносить, и оргазм разбивает меня вдребезги.

Я зарываюсь лицом в мех на его горле и кричу, когда удовольствие сотрясает меня, как землетрясение. Мой человек-волк стонет, когда входит в меня в последний раз, а затем я сжимаюсь вокруг него так крепко, что он не может снова вытащить член. Он издает сдавленный звук, почти как побитая собака, а затем раздувается. Внезапно зубы впиваются в плоть моего плеча, и изысканная боль от укуса превращается в безумное, невозможное удовольствие, доводя мой оргазм до еще одной вершины.

Затем он взрывается. Его горячая сперма наполняет меня таким мощным порывом, что я чувствую, как она плещется внутри меня, требуя еще больше места. Скуля, он снова толкается, погружась еще дальше. По мере того, как собственное удовольствие поглощает его, его толчки становятся короче, и раздается влажное хлюпанье, когда излишки семени вытекают вокруг узла. Тяжело дыша, он, наконец, расслабляется. Затем он откидывается назад, все еще погруженный в меня, и замирает, прислонившись к стволу дерева.

Я хватаю ртом воздух, цепляясь за него так, словно от этого зависит моя жизнь. Он держит меня за задницу, его узел застрял, как пробка, а челюсти впились в плоть моего плеча. Очень медленно он разжимает челюсти, и тогда острый укол боли наконец-то пронзает меня.

– Ой, черт, – говорю я, протягивая руку, чтобы прикрыть рану.

– Мне так жаль, – Расс выпрямляется и смотрит вниз на причиненный им ущерб. – Я не хотел этого делать. Я не собирался этого делать.

Его член дергается внутри меня.

– Что это? Что ты сделал?

– Это моя метка, – тихо говорит он. – Потому что ты моя пара, и я должен был…

– Я твоя что?

О, блядь. Блядь, блядь, блядь.

У некоторых монстров, таких как люди-волки, йети и орки, есть пары на всю жизни. Я слышала, люди говорят, что это духовно, сверхъестественно, предопределено высшей силой. Другие считают, что это просто гормоны, инстинкты и генетическая совместимость.

Но Расс решил, что я его пара…

– Я понял это после первого раза, – говорит он, затем делает паузу, чтобы зализать мою рану. Щиплет, но, как ни странно, приятно. – Ты моя, Ди. Ты и детеныш, оба.

Он говорит слишком быстро, так быстро, что я не успеваю осознать.

– Теперь, когда ты знаешь правду, – продолжает он срывающимся голосом, – тебе следует переехать ко мне и…

Что, черт возьми, он говорит?

– Прекрати, – рявкаю я, напрягаясь всем телом. С его узлом, все еще зажатым в моей тугой киске, и он стонет. – Я не твоя, Билл. Расс. Кто бы ты ни был. И я никуда не перееду.

Я пытаюсь отодвинуться от него, потому что сейчас, внезапно, я понимаю, как отчаянно нам нужен настоящий разговор.

Я не могу поверить, что только что бросилась на него вот так. Я такая идиотка. Возможно, я просто еще одно животное, движимое инстинктами и низменными потребностями.

Расс хнычет, когда я пытаюсь слезть с его узла.

– Ди, – говорит он взволнованным голосом. – Ты пока не можешь двигаться, – он продолжает поддерживать меня одной рукой, а другой обхватывает за спину, чтобы удержать ближе к себе. – Я просто хочу убедиться, что ты в безопасности. И вам двоим будет лучше, если вы будете со мной.

Я снова отталкиваюсь, и на этот раз его узел ослаб настолько, что выскальзывает из меня. Я вырываюсь из его рук и падаю на землю, а Расс смотрит на меня сверху вниз, озабоченно нахмурив брови.

– Я никуда не пойду, – говорю я, твердо вставая на ноги. – У меня есть своя квартира. У меня есть…

У меня есть парень.

О, экстра-блядь. У меня только что был секс с человеком-волком, который думает, что я его пара на всю жизни, в то время как Робби, вероятно, дома, крепко спит в своей постели. Это просто… полностью вылетело у меня из головы. Как будто в мире больше ничто не имело значения, кроме того, чтобы снова быть с Биллом.

Он промыл мне мозги?

– Ди, пожалуйста, – Расс опускается на колени у моих ног, его полностью мокрый член безвольно свисает между ног. Даже в таком положении он все еще находится на уровне моей груди и протягивает руку, чтобы коснуться меня. Я удивленно отшатываюсь. – Позволь мне быть рядом с тобой. Позволь мне присмотреть за тобой и нашим детенышем. У тебя может быть все, что тебе нужно, а потом мы будем растить его вместе, и…

Он, блядь, бредит.

– Ты сумасшедший, – говорю я, смаргивая слезы. Я делаю шаг назад. – Растить его вместе? О чем ты говоришь?

В его голове целый мир, отдельный от моего. Он хочет отношений, семьи. Вот почему он в первую очередь пришел в DreamTogether.

Теперь, когда кайф секса и похоти прошел, я вспоминаю все, что Расс сказал и сделал после нападения собаки. Теперь я понимаю, почему он дал мне свой номер, почему он связался со мной через текстовое сообщение таким милым и искренним способом.

– Так вот оно что, – тихо говорю я, когда меня охватывает ужас. – Ты не хотел быть моим другом. Ты хотел… ты пытался втереться в мою жизнь, – мой голос напряженный и надломленный. – Ты собирался попытаться разлучить меня с Робби, не так ли?

Когда у Расса открывается рот, я знаю, что я права. Что еще хуже, он жил двойной жизнью – как Расс, мой друг, и как Билл, мой сталкер. Маленькие кусочки в моей памяти встают на свои места: машина, отдаленно похожая на машину Расса, стоящая позади меня в пробке, кто-то крадется в нескольких кварталах позади, когда я иду гулять. Бумер, сходящий с ума посреди ночи.

Как он вообще меня нашел? Предполагается, что DreamTogether обеспечивают полную анонимность. Ему не за что было зацепиться, и он сумел выследить меня.

Затем… он укусил меня. Находясь внутри меня, он, блядь, укусил меня, чтобы сделать своей парой, хотя я никогда ни на что подобное не соглашалась.

Это, честно говоря, ужасно. И, может быть, еще хуже то, что я согласилась на это, что я хотела этого.

Дрожа, я притягиваю Бумера ближе к себе. Мои штаны в беспорядке, и сперма Расса рекой стекает по моим бедрам. Я испытываю отвращение к себе.

– Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности, – говорит Расс умоляющим тоном. – Этот человек не может тебе этого дать. Это не его детеныш, он мой. Я могу присмотреть за тобой. Я могу быть…

– Заткнись! – Это вырывается из меня гораздо громче, чем я намеревалась, но я переполнена яростью. – Ты гребаный урод. Ты мог сказать мне правду так давно, но не сделал этого. Нет, вместо этого ты заставил меня почувствовать себя параноиком. Ты солгал о стольких вещах, заставил меня поверить, что ты кто-то другой.

И у меня только что был с ним секс. Плотский, первобытный, умопомрачительный секс.

– Мне так жаль, – Расс открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но я бью его прямо по морде. Его голова дергается в сторону, и я отступаю, крепко сжимая в руке поводок Бумера. Его рот открыт, когда он поворачивается ко мне лицом, в широко раскрытых глазах читается предательство.

Не могу поверить, что я только что ударила его. Но я не просто в ярости от того, что он сделал – я в ярости и на себя за то, что купилась на это. Почему он лгал мне? Теперь я не смогу ему доверять.

– Давай, мальчик, – говорю я Бумеру, затем разворачиваюсь и убегаю трусцой, на глаза наворачиваются новые слезы.

– Подожди! – когти Расса щелкают по тротуару, когда он бросается за мной. – Ди!

Я оглядываюсь через плечо на человека-волка, стоящего посреди тропинки, его джинсы валяются у ног. Опустошение ясно читается на его лице, когда я оставляю его позади.

Меня не волнует, что я чувствую к Рассу, говорю я себе. Меня не волнует, насколько сильно этот взгляд причиняет мне боль, насколько очевидно, что я значу для него очень много. Меня не волнует, насколько неистово и правильно было быть с ним. Все это не имеет значения.

Он… он опасен. Все это – красные флаги. И мне нужно убраться от него как можно быстрее, ради себя и этого ребенка.



РАСС

Вид, как Ди убегает, в штанах, разорванных спереди и до спины и висящих клочьями, навсегда запечатлелся в моей памяти. Я испытываю агонию, зная, что не могу преследовать ее или только укреплю то, во что она уже верит.

То, что она уже знает. Потому что это правда, на самом деле.

Я гребаный подонок.

Когда она уходит, я падаю на землю на колени. Черт. Я действительно все испортил. Я все испортил.

Я ничего не могу с собой поделать, когда моя голова запрокидывается, нос задирается к луне, а из моего рта вырывается жалобный вой. Это все, что я могу сделать, крича миру о том, как несправедливо, что я связан с ней, а она не захотела меня в ответ.

Что ж, она могла бы быть со мной, если бы я по-королевски не облажался везде, где только мог.

Моя пара. Мой детеныш.

Весь мой мир.

Семнадцать

ДИ

Еще один мощный, еще более печальный вой наполняет ночной воздух, когда я пробегаю трусцой последний квартал до своего дуплекса. Он отдается в уголках моего сердца, заставляя меня чувствовать стеснение в груди. Дрожь пробегает у меня по спине, и на мгновение я чувствую себя обязанной развернуться и побежать обратно к нему.

Я не хотела уходить, но это было правильно. Завтра мне, вероятно, придется подключить правоохранительные органы.

Я тоже этого не хочу. Но Расс едва ли… в своем ли уме? Я потираю место, куда он меня укусил, и моя рука становится красной от крови. Моей крови.

Если бы я была умной, я бы добилась судебного запрета. Но мое сердце сжимается при мысли, что я могу больше не увидеть Расса, если пойду на это.

Наш детеныш, – продолжал он повторять. Ненавижу, что это звучало так хорошо. Сколько раз я думала о Билле и желала найти его снова, чтобы он увидел, как вырос мой живот вместе с его ребенком, и полюбил его так, как Робби никогда не полюбит?

Он так сильно хочет присматривать за нами и обеспечивать нашу безопасность, что преследовал меня месяцами. Он хочет меня, всю меня, в своей жизни. В каком-то смысле это очень горячо, но в то же время очень, очень опасно. В моей голове звучат тревожные звоночки, и я должна прислушаться к ним.

Я не могу быть его парой, как бы сильно он в это ни верил.

Когда я, наконец, возвращаюсь в дом, я завожу Бумера внутрь, а затем запрыгиваю в душ. Там, внизу, уже начинает болеть от того, что Расс широко растянул меня, а я неделями не пользовалась расширителем. Я тщательно отмываю себя, особенно липкое месиво между бедер, затем выхожу и выбрасываю свою порванную одежду в мусорное ведро. Приняв душ и переодевшись в свежую пижаму, я забираюсь в постель, Бумер занимает свое обычное место у моих ног.

Но я не сплю, по крайней мере, несколько часов. Все мои нервные окончания напряжены, и я все еще чувствую отголоски того, как ощущался Расс глубоко внутри меня.

Он все еще мог быть под моим окном, прямо сейчас, наблюдая за мной. Присматривает за мной и нашим ребенком.

Как ни странно, именно эта последняя мысль убаюкивает меня.



На следующий день я сплю почти до полудня, и когда наконец встаю, у меня кружится голова. Только скулеж Бумера вытаскивает меня из постели, потому что ему нужно выйти на улицу.

Надев халат, я спускаюсь с ним по ступенькам и выхожу в сквер, где он справляет нужду. Я оглядываюсь по сторонам, чтобы посмотреть, там ли Расс, но он, должно быть, умел хорошо прятаться, если я не замечала его раньше.

– Дай мне привести себя в порядок, и мы пойдем гулять, – говорю я Бумеру, когда мы возвращаемся в квартиру.

Еще мне нужно сделать несколько звонков, но не сейчас. Мне нужно время, чтобы подумать о том, что произошло прошлой ночью, и что я собираюсь с этим делать.

К сожалению, первое, что приходит мне в голову, когда я выхожу на улицу с Бумером на поводке, это то, что я должна рассказать Робби. Это будет неприятный разговор, который я не хочу вести. Должна ли я признаться ему, что трахалась с кем-то еще, прежде чем бросить его? Или это будет просто как нож в спину?

Блядь. Я такая сука.

Я пишу Робби с просьбой о встрече, стараясь, чтобы это не звучало зловеще. Не то чтобы я хотела застать его врасплох, просто не хочу, чтобы он боялся того, что я должна буду сказать.

Обычно мы не ходим куда-нибудь поесть, но я предлагаю греческий ресторан.

Я и не знал, что ты любишь греческую кухню.

Текстовое сообщение заставляет меня смеяться, потому что Робби многого обо мне не знает.

Затем я звоню Лизель. Мне нужно решить, нахожусь ли я в опасности, стоит ли начинать думать о том, чтобы сообщить о Рассе в DreamTogether.

Они могут забрать у него ребенка? Я не могу этого сделать.

Лизель на работе, но все равно отвечает после первого гудка.

– Мне нужно с тобой поговорить, – говорю я, прежде чем она успевает хотя бы поздороваться.

– О чем? – спрашивает Лизель, не сбиваясь с ритма. – Тебе нужно, чтобы я приехала?

– Сейчас? Я имею в виду, это было бы здорово, но разве ты не на работе?

Я почти слышу, как она пожимает плечами на другом конце провода.

– Они не хватятся меня в течение часа.

Итак, я соглашаюсь и грею воду для травяного чая, который все, что я могу пить. Затем я наливаю его со льдом, потому что на улице чертовски жарко, и жду за столом, пока Лизель не стучит в дверь.

На секунду я боюсь отвечать на стук: вдруг на другой стороне окажется Расс. Вернется ли он после прошлой ночи несмотря на то, что я ясно дала понять, что не хочу его больше видеть?

Но когда я смотрю в глазок, то вижу Лизель, стоящую с другой стороны. Я открываю дверь со вздохом облегчения – но, возможно, также и разочарования.

– Что происходит? – спрашивает Лизель, наливая себе в один из бокалов, стоящих на столе, чая со льдом. Она оглядывает меня с ног до головы. – Ты выглядишь… усталой.

Я полагаю, мое состояние можно описать и так. Хотя больше похоже на глубокое истощение. Все изменилось за одну ночь, и теперь я плыву по течению, даже больше, чем раньше.

– Помнишь Расса? – спрашиваю я, и Лизель моргает, глядя на меня.

– Расс?

– Человек-волк, который спас Бумера.

Она кивает и отхлебывает чай.

– Точно.

Я начинаю рассказывать всю эту грязную историю о том, как он дал мне крем, как он стал моим другом. Как прошлой ночью я узнала, что он следил за мной – и что он и есть Билл.

Как обычно, лицо Лизель ничего не выдает.

– Так вот кем был тот человек-волк в моем офисе, – говорит она с хм.

Мое сердце замирает.

– Что за человек-волк в твоем офисе?

– Однажды, когда я уходила с работы, этот человек-волк подошел ко мне и спросил о ком-то с нелепым вымышленным именем. Держу пари, что это он пытался взять твой след.

У меня мурашки по коже. Он даже использовал Лизель, чтобы добраться до меня?

– Что ты сделала, когда все узнала? – спрашивает моя подруга, но по тону ее голоса можно подумать, что она уже знает ответ. Тем не менее, ее брови поднимаются немного выше, когда я признаюсь, что мы трахнулись в парке.

– У меня такое чувство, что я сошла с ума, – говорю я, бросая на Бумера виноватый взгляд, потому что ему пришлось быть свидетелем всего этого. – Я просто… Я ничего не могла с собой поделать.

– Значит, ты одичала? – спрашивает Лизель.

– Ну да, это то слово, которое можно использовать, – говорю я неуверенно. Хоть и дикость – это довольно точное описание того, что Расс сделал со мной своим членом.

– Нет, в значении медицинского термина.

– Что?

Она вздыхает.

– Когда виды, связанные брачными узами, находят себе пару, они становятся «дикими». Это неконтролируемое состояние. По сути, все, что вы хотите делать, – это заниматься сексом.

Звучит, конечно, как прошлой ночью. Я была абсолютно без ума от него, даже когда знала, что это плохая идея.

– Но этого не может произойти с людьми, верно? – спрашиваю я, хмурясь.

– Конечно, это может случиться и с нами. Мы тоже животные.

– Однако у людей нет брачных уз. В этом проблема – или одна из них. То, что Расс чувствует ко мне, привязанность на уровне инстинкта, я никогда не буду чувствовать этого также, как он.

Лизель приподнимает бровь.

– Откуда ты это знаешь? – спрашивает она. – Его феромоны созданы для того, чтобы связать вас двоих. Его тело, вероятно, посылает тебе всевозможные сообщения, если ты действительно его пара.

Я ненавижу всю эту научно обоснованную болтовню.

– Ну и что? – спрашиваю я. – Да, у нас был секс. Да, я была не в своем уме. Но это не значит, что я не могу видеть всю картину такой, какая она есть на самом деле, и это супер-пиздец. Расс преследовал меня! – я опрокидываю в себя чай со льдом, как будто это крепкий коктейль. – Он нес всю эту чушь о том, что хочет защитить нас, и потребовал, чтобы я переехала к нему, и…

– Это звучит немного чересчур, – замечает Лизель.

– Охренеть как.

Она откидывается на спинку стула и достает телефон.

– Знаешь, кажется, я смотрела что-то об этом в серии Дикого мира, – она достает свой телефон и что-то набирает. – Ага, – она прокручивает страницу в телефоне, читая. – Именно то, что я подумала.

Она передает телефон мне, и я бросаю взгляд на заголовок страницы: АГРЕССИЯ У СПАРЕННЫХ ЛЮДЕЙ-ВОЛКОВ. Это научная статья с короткой аннотацией прямо под ней.

Я выхватываю у нее телефон и начинаю читать.

– В этом исследовании за двумя дюжинами людей-волков наблюдали на всех этапах спаривания. Не все люди-волки встречают пару в течение жизни, но когда это происходит, спаривание вызывает мощный выброс химических веществ и гормонов, призванных помочь человеку-волку защитить свою пару и потомство от соперников, хищников и других опасностей. В современной цивилизации это может проявляться в актах агрессии, ожесточенных гонах, территориальных драках, а в случае зачатия – в еще более опасном поведении. Вероятность проявления агрессии у людей-волков в начале спаривания была в десять раз выше, пока связь не была закреплена. В случае беременности все они настаивали на том, чтобы держать свою пару рядом в течение всего срока. Некоторые пары в исследовании обратились за консультацией, в то время как другие пережили бурю.

Я молча возвращаю ей телефон. Черт. Значит, сумасшествие Расса не ограничивается только им.

Тем не менее, это не оправдывает того, что он сделал. Лгал мне? Преследовал меня? Наблюдал за мной?

– Ты хочешь сказать, что я должна дать ему поблажку? – спрашиваю я Лизель. – Только потому, что он думает, что я его пара?

– Он не думает, что ты его пара, – говорит она. – Он знает, что это так. Ты бы не одичала прошлой ночью, если бы твое тело и гормоны не почувствовали этого тоже.

Я содрогаюсь всем телом.

– Это не выбор? – спрашиваю я. – Я человек. Для меня это должен быть мой выбор.

Лизель наклоняет голову.

– Ну, ты не обязана с этим мириться. Это не заставляет тебя совершать глупые поступки вроде слежки за беременной женщиной по ночам и попыток превзойти ее парня. Тебе просто не стоит видеть его снова, и дальше этого дело не пойдет. По крайней мере, не для тебя. Ты сможешь жить дальше.

Я задаю вопрос, хотя и боюсь услышать ответ.

– Но для него?

– Ну, теперь он спарен, – говорит Лизель, пожимая плечами. – Даже если связь так и не будет закреплена.

– И… что тогда? – интересно, что это значит, если она никогда не будет закреплена.

Она возвращается к своему телефону и проводит еще несколько исследований.

– Здесь говорится, что в случае, если связь с партнером не будет скреплена – в случае смерти или отказа – человек-волк, как правило, проживет жизнь в одиночестве. Некоторые находили временных партнеров, но это никогда не длилось долго. И они часто возвращались к домам своих пар, иногда во сне.

– Это пиздец, – шепчу я, в основном для себя, и содрогаюсь всем телом. – Правда? Это… и это все для Расса? А я?

Это несправедливо по отношению к нему, совсем.

И по отношению ко мне это тоже несправедливо. Это значит, что если я не хочу, чтобы Расс навсегда остался один, то я – все, что у него есть.

И наш детеныш, я почти слышу, как он говорит. Я содрогаюсь. Почему это звучит так хорошо? В то время как Робби пытается притвориться, что моего живота не существует, Расс боготворил его.

Лизель кладет телефон в карман.

– Что ты собираешься делать?

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, нахмурившись. – Он сумасшедший. Он прятался за гребаными деревьями, когда я гуляла ночью одна в парке.

– Это было немного глупо с твоей стороны, – говорит Лизель.

– Ну и что? – я хочу топать ногами. – Мне должно быть позволено делать это, не боясь, что кто-то преследует меня.

– Но ты же знаешь, что Расс никогда не причинил бы тебе вреда.

Я удивлена, что она принимает его сторону. Но я знаю, что она тоже права. Расс никогда бы не подверг меня опасности, не тот добрый друг, который приносил мне крем из больницы, который говорил мне не злиться на себя за то, что я не могу контролировать, который был рядом со мной именно в так, как я в это нуждалась, когда никто другой не мог. Он принимает роды, черт возьми.