Текст книги "Оплодотворенная человеком-волком (ЛП)"

Автор книги: Лионн Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Четырнадцать

ДИ

Я не могу перестать думать о Рассе всю ночь. На самом деле, я звоню Робби и говорю, что чувствую себя не очень хорошо после сегодняшнего нападения, и хотя он беспокоится о Бумере, он соглашается передвинуть встречу на завтра.

Меня бесит, что он спрашивает, не нужно ли мне чего-нибудь. Учитывая, что я уже фантазировала о члене человека-волка сегодня вечером, это нечестно по отношению к нему. Но я говорю, что все в порядке, и нам оказали некоторую помощь.

Той ночью я достаю расширитель, который мне подарили DreamTogether, и использую его. На этот раз я думаю о Билле, а затем о Рассе, и они сливаются воедино в моем воображении.

У них действительно похожие голоса, если я правильно помню голос Билла. Но Расс понятия не имел, о чем я говорю, когда я упомянула DreamTogether, и, возможно, я не настолько хорошо его знаю, но это звучало похоже на искреннее удивление.

Я имею в виду, в этом городе точно больше одного человека-волка. Конечно, это не он.

Но, черт возьми, хочу ли я. Хочу ли я больше всего на свете, чтобы Билл волшебным образом появился снова. Чтобы он каким-то образом нашел меня среди всего этого хаоса цивилизации и сделал меня своей в реальной жизни.

Интересно, насколько они с Рассом похожи. У Билла такие же глубокие янтарные глаза? Я представляю, как Расс толкает меня на кровать, удерживая в клетке своим огромным телом. Легко вспомнить, как Билл оказывал мне внимание, облизывая повсюду, просовывая в меня свой язык и трахая меня им, пока я не брызнула в его ожидающий рот.

О, а потом его член. Пока моя киска все еще была набухшей, он медленно вводил его в меня, как делал в DreamTogether. Он позволял мне привыкнуть к нему, прежде чем действительно глубоко войти, а затем врывался в устойчивом, идеальном ритме.

Не говоря уже об узле. Черт, я никогда не смогу забыть, как Билл готовил меня, растягивая и разминая, пока не проник внутрь. Ничто больше не могло сравниться с тем, как он входил в меня, снова и снова, а затем вытаскивал. И однажды он вошел в меня до конца…

Я испытываю оргазм при мысли о том, как он входит в меня, наполняет своим теплым семенем, которое затем проникает глубоко в мое лоно.

Наверняка у Расса тоже был бы узел. Интересно, ощущался бы он так же хорошо?

Затем я привожу себя в порядок и достаю телефон с визиткой, которую дал мне Расс, набирая текстовое сообщение. Мне неловко из-за того, как я отреагировала сегодня в машине, как замкнулась, когда поняла, насколько он привлекателен, и как сильно это меня взволновало.

Привет, Расс, это Ди. Я просто хотела дать тебе свой номер телефона, чтобы он у тебя был.

Проходит несколько мгновений, затем я вижу, как появляются три точки.

Приятно видеть весточку от тебя, Ди. Я рад, что у меня теперь есть твой номер. Тебе уже лучше?

Я улыбаюсь, глядя в телефон. Он такой вежливый, и все же я уже могу сказать, что в нем есть скрытая, доминирующая сторона.

Да, намного лучше.

Как прошла встреча с твоим парнем?

Черт. Я забыла, что солгала об этом.

Было приятно его увидеть.

Хорошо. Пиши в любое время, когда тебе нужно будет поговорить.

Я принимаю близко к сердцу его послание и начинаю писать что-то в ответ, но останавливаю себя.

У меня есть парень, как я ему и сказала, и я не должна переступать черту. Поэтому я оставляю все как есть и забираюсь обратно на диван к Бумеру, чтобы досмотреть фильм.

Но той ночью лежу в своей постели, я представляю длинную морду Расса, его пронзительные желтые глаза и большие когтистые руки. Я представляю, как он трахает меня так, как это делал Билл, и мне легко испытать оргазм снова.



РАСС

Дни ожидания мучительны.

Я терпеливо позволяю Ди сделать первый шаг, давая ей возможность разобраться во всем. Возможно, она все-таки не позвонит мне, решив, что то, что я предлагаю, слишком близко к платоническому, хотя я изо всех сил старался в сообщениях сохранять легкость и дружелюбие.

Это не значит, что я не продолжу ждать. Однажды мне уже удалось защитить ее и нашего детеныша, и я сделаю это снова, не задумываясь, если понадобится. Но потом дни складываются в недели, и моя душа разрывается от осознания того, что у меня есть ее номер телефона, прямо здесь, и я могу позвонить ей в любое время. Но я не хочу давить на нее слишком сильно, а потом отталкивать.

Но по прошествии двух недель я больше не могу этого выносить. Даже если это всего лишь пиксели на экране, мне нужно с ней поговорить.

Я знаю, что по вечерам она часто бывает со своей подругой Лизель или своим парнем, поэтому отправляю сообщение в полдень.

Надеюсь, у тебя и детеныша все хорошо. Убедись, что получаешь достаточно витаминов.

На такое сообщение можно не отвечать, но было бы неплохо.

Я наблюдаю через окно, как она поднимается с дивана. Я могу заглянуть внутрь через раздвижные стеклянные двери, ведущие на балкон, откуда мне открывается вид на ее телевизор и часть кухни.

Ди расхаживает взад-вперед перед зеркалом, явно глядя на телефон в своей руке, как будто пытается решить, что ответить.

Интересно, что делает одно безобидное сообщение таким опасным для нее.

Привет, Расс. Спасибо, что написал. Прости, что не звонила. Тошнота в целом прошла, но теперь я чувствую боль во всем теле.

Я понимаю и сочувствую – это обычная жалоба, которую мы получаем от будущих мам. Я быстро печатаю ответ.

В больнице мы пользуемся местным миорелаксантом. Я могу достать немного для тебя, если хочешь.

Она останавливается перед дверями, затем прислоняется к дивану. Хотел бы я разглядеть выражение ее лица, когда она пишет ответ.

Спасибо. Я была бы очень признательна. Могу я угостить тебя кофе на этот раз?

Я немного жду, прежде чем ответить, чтобы не показаться слишком нетерпеливым.

Конечно, звучит заманчиво. Встретимся там, где мы были в прошлый раз, завтра в полдень?

Она переворачивается через спинку дивана, и на мгновение я думаю, что она упала. Я вскакиваю на ноги, но затем вижу, как ее пятки взмывают в воздух.

Отлично. Тогда до встречи.

Думаю, это хороший знак.



Как я и обещал, в тот вечер я стащил с работы немного крема-миорелаксанта и на следующее утро пришел с ним в кафе. Я припарковался рядом с маленьким белым седаном Ди и покачал головой, думая, как бы мне подыскать ей новую, более безопасную машину.

Если бы она была моей, я бы позаботился о том, чтобы у нее был автомобиль с идеальным рейтингом безопасности.

В кофейне я заметил Ди, ожидающую за одним из столиков у двери. Она вскочила со стула и широко улыбнулась, когда увидела меня.

Она осветила всю чертову комнату своей улыбкой.

– Расс, – сказала она, и звук моего имени, слетающий с ее губ, чертовски возбуждает. – Я счастлива видеть тебя снова.

Я стараюсь не слишком явно восхищаться ею, когда она неторопливо подходит к стойке, но, глядя на нее вот так сзади, легко представить ее такой, какой она была на скамейке, с голой задранной задницей и сияющей для меня розовой пиздой.

Когда я возьму ее снова, а я обязательно возьму, я хочу ее именно так.

Я заказываю выпивку, и Ди бросает на меня взгляд, когда я тянусь за бумажником. Я поднимаю руки, сдаваясь, когда она достает свою карточку и расплачивается за наши напитки.

– Это деньги за «вынашивание ребенка человека-волка», – тихо говорит она, и у меня вырывается смешок. Я рад, что она чувствует себя комфортно в моей компании.

Мы садимся рядом, и я достаю шоппер, в котором спрятал крем. Затем я протягиваю его через стол, как будто мы заключаем сделку по продаже наркотиков.

– Никому не говори, что я принес тебе это, – говорю я заговорщицки, и Ди хихикает.

– Не буду, не буду, – она засовывает это в сумочку и закрывает ее, оглядываясь вокруг, как будто за нами наблюдают. – Спасибо. Это действительно мило с твоей стороны.

– Без проблем. Боли – это нормально. Обязательно приложи грелку к мышцам, которые…

– Да, да, – говорит она, отмахиваясь. – Я все знаю о грелках. Однако эта боль ощущается глубже, как будто она в моих костях, – Ди обреченно вздыхает. – И так будет все время?

Меня охватывает печаль. Я знаю, что часто вынашивать ребенка неприятно, но когда я вижу родителей вместе, то часто вижу и радость от такого бремени. Я хотел бы разделить это с ней и быть рядом каждую ночь, чтобы унять ее боль и заставить вместо этого видеть звезды.

– Нет, – наконец отвечаю я. – Так будет не всегда. Ты также познаешь моменты счастья. Ты делаешь что-то потрясающее, – я наклоняюсь, чтобы допить свой напиток. – Оно того стоит.

Ди медленно кивает, затем улыбается мне. Это фальшивая улыбка, вымученная, но я все равно отвечаю ей тем же.

– Спасибо за мудрые слова, – говорит она.

Я пытаюсь увести разговор в более безопасное русло, где смогу проявить себя как платонический друг. Я даже немного расспрашиваю о ее парне, но она колеблется, прежде чем заговорить о нем.

– Он хороший, – это все, что она говорит. – Занимается какими-то компьютерными штучками.

Затем наш разговор переходит к Бумеру и тому, насколько хорошо он оправился после нападения, и Ди оживляется, сообщая, что он как новенький, за вычетом шрама на ухе.

В конце концов, позднее утро переходит в обед, и она вздыхает над пустой чашкой кофе со льдом.

– Спасибо, что встретился со мной, – говорит Ди. – Мне нужно было выйти из дома.

– Я рад видеть тебя в любое время. Обычно я не работаю до вечера.

– Ты работаешь в ночную смену? – спрашивает она. – Это тяжело.

– Когда работаешь ординатором, к этому привыкаешь. И потом, я никогда по-настоящему не уставал, – я решаю не говорить, что беру ночные смены, потому что за них лучше платят, и мне нужны деньги на будущий уход за ребенком.

Когда мы наконец добираемся до наших машин и приходит время прощаться, Ди в нерешительности останавливается у своей двери.

– Я бы хотела сделать это снова, – говорит она почти застенчиво. – У меня нет тонны друзей, и определенно ни одного, кто действительно понимает, через что я прохожу.

Я, конечно, не проводил много времени со своими друзьями с тех пор, как начал усердно присматривать за ней, но киваю.

– Я был бы счастлив, – говорю я. – У тебя есть мой номер.

С этими словами каждый из нас садится в свой транспорт и машет рукой на прощание.

Кажется, что сегодняшний день стал хорошим шагом навстречу. Теперь я лучше понимаю, что она чувствует к своему парню, и я, конечно, не назвал бы это страстью. Но я ненавижу, что ей больно, а вынашивание моего детеныша так истощает ее физически и морально. Меня почти переполняет желание догнать ее, когда она уезжает, сказать ей, что я Билл, что я бы гораздо лучше заботился о ней и нашем детеныше, чем этот жалкий человек-мужчина.

Но мне нужно, чтобы она доверяла мне как Рассу, чтобы я нравился ей как Расс, чтобы она решила, что Расс ей больше подходит.

Возможно, скоро наступит следующий шаг.



ДИ

То, что этот человек-волк заставляет меня чувствовать, нужно считать преступлением.

Просто стоять рядом с ним в кафе, черт возьми, тяжело. Было трудно держать руки при себе. Я просто хотела запустить пальцы в его мягкий мех. Его футболка идеально подчеркивала широкую грудь, а выступающие мышцы натягивали ткань. Его узкие джинсы с прорезью для большого пушистого хвоста демонстрировали шикарную задницу. А эти высокие лодыжки с огромными лапами?

Я почти слышала, как когти Билла скребут по полу, когда он жестко трахал меня.

Когда Робби приходит той ночью, меня переполняет чувство вины. Я знаю, что должна порвать с ним. Мы обмениваемся поцелуем, когда он заходит внутрь, но я ничего не чувствую. Он стал больше похож на друга, на кого-то, кому я могу доверять, но я обнаружила, что мне не хватает притяжения. Особенно теперь, когда я встретила Расса, я не могу сказать, что перспектива отношений с кем-либо из людей действительно привлекает меня.

Робби оглядывает мою квартиру, ставя сумку с продуктами. За последние несколько месяцев я стала достаточно приличным поваром, пытаясь удовлетворить свои потребности в питании, которые определили для меня в DreamTogether, и сегодня вечером планирую попробовать новый рецепт из книги.

– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы нанять горничную? – спрашивает он, распаковывая сумку. Я хмурюсь, затем подбираю несколько случайных предметов со стойки, чтобы убрать их.

– Я и сама прекрасно могу убраться, – говорю я, немного оскорбленная тем, как он оценивает мой образ жизни. Я, конечно, немного неряшлива, но это не так уж плохо. Может быть, не так чистоплотна, как Робби, но он содержит свой дом в неестественной чистоте. Я никогда такой не буду.

– У тебя на диване разбросано грязное белье, – указывает Робби. – Хочешь, я приберусь, пока ты готовишь ужин?

Даже если мысль, что он убирает мою грязную одежду, мне не нравится, если он захочет… Думаю, я не стану его останавливать.

– Конечно.

Пока я нарезаю продукты, он собирает одежду и спешит к стиральной машине. Полагаю, я должна быть благодарна, что он приходит и помогает мне, но создается впечатление враждебности, как будто я не оправдываю его ожиданий.

Включив машину, он возвращается на кухню, пока я готовлю овощи на пару. Он проводит рукой по моему бедру и вниз по заднице, заглядывая через мое плечо на то, что я готовлю.

– Снова пресное? – спрашивает он с ноткой разочарования в голосе.

– Я приправлю это позже, – говорю я, защищаясь.

– Хм, – Робби садится за стол и ждет, пока я закончу готовить. Он наливает себе бокал вина из бутылки, которую держит дома, и я с завистью смотрю на него, пока он потягивает алкоголь маленькими глотками за ужином. Конечно, он может делать все, что хочет, но иногда мне хочется, чтобы он не делал этого у меня на глазах, в моем доме.

Пока мы едим, он ничего не говорит о еде. Я хочу спросить его, нравится ли ему, но понимаю, что меня это не так уж сильно волнует.

Пока он убирается, выключается стиральная машина, и я иду перекладывать одежду в сушилку. Когда я возвращаюсь, Робби моет не только посуду – он также драит столешницы и шкафы. Я чувствую себя неожиданно оскорбленной. Не то чтобы столешницы были такими уж грязными.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Я просто подумал, что помогу, пока есть время, – говорит Робби, но я знаю, что дело не только в этом. Это осуждение, намек на то, что я не могу позаботиться о себе.

– Ну, тебе не обязательно.

Когда я все убираю, он выглядит довольно раздраженным.

– Но если ты переедешь ко мне, тебе нужно будет быть намного аккуратнее.

Я отрицаю такую возможность.

– Мы разве говорили о том, чтобы съехаться?

Он моргает, глядя на меня, как будто мысль о моем отказе никогда даже не приходила ему в голову.

– Ну, мы видимся каждую вторую ночь. Я подумал, что было бы проще, если бы ты покинула эту маленькую квартирку и переехала ко мне в мой таунхаус.

Черт. Никто из нас еще не произнес слово на букву «Л», но недавно у меня появилось ощущение, что оно приближается. Робби гораздо глубже в этих отношениях, чем я, и даже намекал на знакомство со своими родителями.

– Мне нравится моя квартира, – защищаюсь я. – Я не планирую никуда уезжать.

Похоже, я влепила ему эмоциональную пощечину.

– О. Я думал, что это будет, знаешь, конечной точкой всего этого.

– Ну, это не так.

После этого он становится тише, когда мы садимся смотреть фильм. В ту ночь мне приходится изо всех сил сосредотачиваться на оргазме, пока он на мне. После этого я направляюсь в ванную, чтобы пописать и привести себя в порядок, а когда возвращаюсь, он уже в отключке.

Часть меня, эгоистичная часть меня, хочет удержать Робби, пока я не узнаю, возможен ли вариант с Рассом. И это кажется жестоким и несправедливым, но так же тяжело расставаться с ним, когда я знаю, что это неизбежно причинит ему боль.

Это, наверное, главная причина, по которой я должна прекратить это сейчас. Если я забочусь о Робби, я должна покончить с этим, пока он не зашел слишком далеко. И все же перспектива снова остаться в одиночестве кажется еще более масштабной и уродливой, чем это.

Может быть, мне и не обязательно быть одной. Я даже никогда не спрашивала Расса, холост ли он, потому что на нашем уровне отношений это кажется неуместным. Он ясно дал понять, что хотел бы дружить, но не указал ни на что другое. Это заставляет чувствовать себя в безопасности… и в то же время в опасности. Я могла представить, что сильно влюбляюсь в него, но безответно.

Наверное, мне не следовало приглашать Расса на свидание, но будь я проклята, если этот крем не творит чудеса.

В ту ночь боли не заставляют меня мучаться от бессонницы, как всю прошлую неделю, и я сплю как убитая.



На следующее утро, одеваясь на работу, Робби останавливается у входной двери.

– Я знаю, ты часто гуляешь по ночам, так как у тебя бессонница, – говорит он. – Но не ходи одна, хорошо? Я не хочу беспокоиться о тебе, когда меня нет рядом.

Я ворчу что-то в знак согласия, но не похоже, что он может меня остановить. И у меня есть Бумер.

Примерно в обеденное время я достаю телефон и открываю контактную карточку Расса. Мне следует удалить ее. Чем дольше мы остаемся «друзьями», тем больше я буду интересоваться им. Может быть, мне стоит познакомить его с Робби и предложить нам всем потусоваться. Это развеяло бы мои опасения перейти черту, верно?

Кого, черт возьми, я обманываю? Я хочу взобраться на Расса Коэна, как на дерево.

И все же это только из-за Билла. И вот я здесь, держусь за Робби, потому что жажду компании, а затем держусь за Расса, потому что жажду Билла. Просто использую мужчин направо и налево.

Я дерьмовый человек. Эгоистичный дерьмовый человек, который, кажется, не может забыть незнакомца, которого я встретила дважды, и я даже никогда не видела его лица.

Я достаю телефон и набираю сообщение.

Спасибо за крем, он очень помог. Но, вероятно, мне не стоит больше тебя видеть. Прости, Расс. Мне действительно понравилось узнать тебя.

Я навожу палец на кнопку «отправить». Можно ли считать это сообщением о расставании, если мы никогда не встречались? Это был бы конец всему, что бы это ни было, и дальше этого дело не пойдет.

Но что, если у нас могло что-то быть? Я быстро удаляю сообщение, затем утыкаюсь лицом в подушку и ерзаю на диване. Я не хочу полностью уничтожать что-то, когда я еще даже не знаю, что это.

Робот пылесос жужжит, значит настало время уборки. Я купила его, чтобы попытаться успокоить Робби, и теперь просто смотрю, как он пересекает комнату, подбирая одну пылинку за другой, пока по телевизору крутят рекламный ролик.

Бумер встает и толкает меня головой, ожидая, что его погладят. Он не большой поклонник нашего нового друга.

– Хороший мальчик, – говорю я ему, почесывая за ушами, но избегая раны. – Ты всегда знаешь, когда ты мне нужен.

Может быть, я смогу отделить свое либидо от интереса к Рассу. Может быть, я смогу узнать его поближе, на этом платоническом уровне, и понять, из-за Билла ли я испытываю к нему чувства или из-за него.

И все же, как ни странно, это похоже на измену Биллу – даже рассматривать другого человека-волка. Это самая иррациональная мысль, и все же я все еще не могу перестать думать о нем.

Надеяться встретить его.

Ждать его.

Пятнадцать

ДИ

Уже несколько недель без вестей от Расса. Я знаю, что он ждет, когда я напишу первая, и я ценю это. И как же я хочу написать, но чувствую, что это неправильно. Всякий раз, когда у меня появляется желание, я отправляюсь на долгую прогулку с Бумером или нахожу новый, более сложный узор для вязания, чтобы занять себя чем-то.

Но иногда, когда я не сплю по ночам из-за нового приступа бессонницы, я сижу перед телевизором, рассеянно поглаживая свой живот, и думаю о том, чтобы написать ему, может быть, даже попросить его снова пойти и попить кофе вместе. Я знаю, что он не спит, потому что работает в ночную смену. Возможно, делает кесарево сечение.

Бумер залезает на диван и ложится мне в ноги, на свое любимое место. Я приготовила ему красивую, пушистую постель на полу, но он едва касается ее. Как раз в тот момент, когда я собираюсь задремать под старую серию «Список контактов», телефон издает сигнал.

Это Расс, как будто он мог прочитать мои мысли. Я нетерпеливо открываю сообщение.

Как дела у вас с детенышем? Надеюсь, ты не возражаешь, что я спрашиваю, не хочу, чтобы ты чувствовала себя одинокой.

У меня сразу заслезились глаза. Они не шутили, когда говорили, что гормоны беременности делают тебя эмоциональной, потому что я также плакала как сучка в финале фильма о динозаврах. Но это такой милый жест, что мне становится тепло от осознания того, что кто-то думает о моем эмоциональном здоровье. Робби добр ко мне, но я бы не назвала его внимательным, а теперь он избегает касаться моего живота, когда мы занимаемся сексом.

Думаю, Расс принял бы меня и ребенка как комплексное предложение.

Спасибо за заботу.

Я вытираю слезы со своих глаз. Это действительно мило.

Я подумал, что сейчас тебе, возможно, нужен друг.

На мгновение я почти задаюсь вопросом, может ли он заглянуть в мою гостиную. Или, может быть, прямо в мой мозг? Как будто он точно знает, когда мне нужна рука помощи.

Да, нужен. Не могу уснуть. А когда я засыпаю, то сплю весь день.

Наступает короткая пауза, а затем появляются три точки.

Такое иногда случается. Твое тело напряженно работает, и ритмы сбились. Лучшее, что ты можешь сделать – это не винить себя за это.

Никаких советов о том, что я могла бы сделать, чтобы помочь себе уснуть, советов, которые, кажется, есть у каждого. Я уже перепробовала их все, и ни один из них не сработал.

Вместо этого он дал мне эмоциональный инструмент, который я действительно могу использовать.

Спасибо. Это… действительно полезно.

Я рад. Обращайся в любое время.

Я прикусываю губу, пытаясь удержаться от того, чтобы снова не пригласить его куда-нибудь выпить кофе. Нет, если я это сделаю… Сначала я должна покончить с Робби.

Я действительно ценю, что ты написал. Надеюсь, у тебя будет хорошая ночь.

Береги себя.

Ты тоже.

Я принимаю его сообщение близко к сердцу, затем ложусь обратно на диван, прижимая телефон к груди.



РАСС

Я беспокоился о ней, видя, как поздно она не выключает свет. Вот почему я написал ей, зная, что она не спит.

На самом деле, я теперь постоянно беспокоюсь о ней, с каждым днем все больше и больше. Это преследует меня даже во сне, я думаю о том, где она, и что может с ней случиться, пока меня нет рядом, чтобы присмотреть за ней. Это делает долгие часы на работе мучительными, каждую секунду задаваясь мыслью, с какими опасностями она может столкнуться там, в мире.

Конечно, я не хотел оказаться в такой ситуации. Я хотел, чтобы у моего вида были согласованные браки, как у людей, вместо этой глубокой, всепоглощающей связи на уровне инстинктов, которая заставляет меня хотеть разорвать ее парня на мелкие кусочки, а затем утащить ее в пещеру, где я мог бы вечно оберегать ее и моего детеныша.

Я измотан из-за того, что так мало сплю, потому что большую часть своего свободного времени я провожу, присматривая за Ди. Ее живот заметно увеличивается, и это заставляет меня жаждать ее еще больше. Внутри нее растет мой детеныш, и я ничего так не хочу, как быть рядом и помочь ей справиться с беременностью.

Иногда я очень близок к тому, чтобы раскрыться, но на данный момент это полностью разрушило бы все мои шансы с ней. Уже слишком поздно говорить, что я – Билл, и я лгал все это время.

Что я тот, кто трахал ее, пока она не закричала, полная моим ребенком, и теперь я хочу, чтобы они оба были в моей жизни, навсегда.

Однажды поздно вечером, в мой выходной, я вижу, как в квартире Ди движутся тени. Она встает, будит Бумера и уводит его от раздвижного стекла к входной двери. Затем она выходит из здания и спускается по лестнице с ним на поводке, одетая в пижаму.

Она собирается на прогулку посреди ночи?

Я притаился в кустах, которые занимают большую часть двора через дорогу от ее дома. Часто я нахожусь на крыше, но сегодня я был дико уставшим и не хотел подниматься. Я мог упасть и разбудить жителей, устроить хаос.

– Я делаю то, что хочу, Робби, – я едва слышу ее бормотание. Интересно, не угасает ли между ними взаимопонимание. Может быть, тогда я смог бы вступить в игру в роли Расса.

К счастью, вместо того, чтобы направиться ко мне, Ди сразу поворачивает налево и идет вниз по улице. Хорошо. Бумер, к моему большому удовольствию и несчастью, обладает очень острым нюхом и зрением. Он улавливает, когда я двигаюсь, даже находясь на другой стороне улицы в темноте. Как у человека-волка, у меня хорошее ночное зрение, но у него оно безупречное.

Я держусь на добрых два квартала позади них, пока Ди и Бумер направляются к парку. Я обеспокоен тем, что она думает, что это хорошая идея – отправиться на прогулку в такое открытое место глубокой ночью, где любой может причинить ей вред.

Интересно, занимается ли она этим, когда меня нет рядом. От этой мысли по спине пробегает дрожь.

Я жду, пока Ди скроется в темноте деревьев, прежде чем перейти другую улицу. Будет сложнее видеть ее отсюда, не раскрывшись. Но мне нужно оставаться рядом и держать ее в поле зрения.

В конце концов она останавливается и садится на скамейку рядом с открытой, поросшей травой площадкой. Она вздыхает и откидывает голову назад, а Бумер кладет подбородок ей на колено.

Я рад, что он с ней, когда меня нет рядом.

Не похоже, что она собирается двигаться в ближайшее время, поэтому я подхожу немного ближе, просто чтобы хорошенько рассмотреть ее в лунном свете.

Ди прекрасна. Она красива, забавна и так чувствительна. Я думаю, что любить ее действительно было бы замечательно, если бы у меня был шанс.

Я хочу подойти еще ближе, но это было бы рискованно, поэтому я останавливаюсь и присаживаюсь на корточки. Я наступаю ногой на ветку, и она переламывается пополам.

Бумер вскакивает на ноги и дико лает. Ди взвизгивает, когда поводок натягивается, и пес бросается в мою сторону.

– Бумер! – кричит она. – Что там?

Бумер сильнее натягивает поводок, и глаза Ди наполняются страхом.

– В чем дело, приятель? – спрашивает она дрожащим голосом. – Кто там?

Черт. Она в абсолютном ужасе. Я не могу позволить ей думать, что какой-то подонок в парке собирается напасть на нее.

Что ж, думаю, один подонок все же здесь есть.

– Это я, – говорю я как можно более спокойным голосом, поднимаясь на ноги, все еще скрытый в тени. – Это всего лишь я, моя дорогая.

– Я знаю твой голос, – говорит Ди, хмуря брови. Затем ее рот приоткрывается. – Билл? Это ты?

Я делаю шаг вперед, потом еще один, пока, наконец, не выхожу из тени деревьев. Лунный свет скользит по моей морде, освещая лицо. Бумер нюхает воздух, и его лай прекращается.

Замешательство искажает мелкие черты лица Ди.

– Подожди, Расс?

Бумер подбегает ко мне, на этот раз виляя хвостом. Он меня помнит. Я опускаюсь перед ним на колени, чтобы погладить по голове, надеясь, что я не переборщил.

Она назвала меня Биллом.

– Ч-что ты… что ты здесь делаешь? – Ди дергает Бумера за поводок, призывая его вернуться к ней. – Сейчас середина ночи!

Я тяжело сглатываю. Черт. Это худший вариант, которым все могло закончиться.

– Прости, – говорю я, протягивая к ней руку. Она отшатывается, ее голубые глаза становятся огромными. – Мне так жаль, что я напугал тебя, Ди.

Она моргает, когда я говорю.

– Твой голос. Мне он показался знакомым.

Все, что я могу сделать, это кивнуть.

– Я Билл, – говорю я, прежде чем она успевает опередить меня.

Она притягивает Бумера ближе.

– И ты все это время был Биллом, – шепчет она. – Расс, ты знал. Все это время.

Теперь мое грязное белье выставлено на всеобщее обозрение.

– Ты был… ты следил за мной? – в ее словах звучит ужас.

– У меня не было выбора, – говорю я, надеясь, умоляя, чтобы она поняла. – Когда мы встретились на DreamTogether, Ди, кое-что произошло. Мы соединились. Я знаю, ты тоже это почувствовала.

Она вздрагивает, и ее хватка на поводке усиливается.

– Я что-то почувствовала, – признается она, отворачивая голову, чтобы не смотреть мне в глаза.

Это успокаивает. Это дает мне надежду.

– Прости, что мне пришлось преследовать тебя, – говорю я. – Но я должен защищать тебя. Я должен убедиться, что ты и детеныш в безопасности.

Возможно, она не понимает, но у меня не было выбора. Все в мире ведет меня к ней. Она и наш детеныш – цель моего существования.

– И поэтому ты следил за мной? – спрашивает Ди высоким голосом, оборачиваясь и свирепо глядя на меня. – Ты преследуешь меня по ночному парку, чтобы защитить меня? – затем она как будто что-то понимает, судя по тому, как приоткрывается ее рот. – Вот почему ты был там, не так ли? Когда ты спас Бумера?

Я снова киваю, потому что больше нет смысла лгать.

– Билл, – бормочет она, когда я поднимаюсь на ноги, и пристально смотрит, пока я заслоняю луну от прикосновения к ее лицу. – Я никогда не думала, что увижу тебя снова, а ты… ты был здесь все это время.

И затем, совершенно неожиданно, из ее глаз брызнули слезы. Она поднимает кулак и бросается на меня, и я отшатываюсь от удивления, когда она ударяет им меня в грудь.

– Ты гребаный псих! – вопит она. – Ты мог бы просто сказать: «Привет, Ди, помнишь меня? Билл?» и я бы запрыгнула к тебе на колени! – я хватаю ее за руку своей большой лапой, и она изо всех сил пытается продолжать бить меня ею. Теперь она плачет сильнее, и я боюсь, что кто-нибудь подумает, что я на нее нападаю, и пришлет полицию. – Однако вместо этого, – рычит Ди, – тебе пришлось пойти и, черт возьми, преследовать меня!

Я дурак. Полный идиот. Мне не следовало лгать ей, когда она упомянула DreamTogether. Я слишком боялся ее глупого бойфренда, того, что она может меня отвергнуть, как будто он имеет какое-то значение для брачных уз, что я разделяю с Ди.

– Прости, – шепчу я. – Жаль, что я не сказал тебе правду. Но я не хотел мешать тебе жить.

Обхватив рукой, я притягиваю ее ближе к себе, и она, спотыкаясь, идет вперед. По крайней мере, она перестала пытаться бить меня, но все еще крепко держится.

– Я бы бросила все ради тебя, – говорит она, икая. – Все могло быть по-другому. Знаешь, как много я думала о тебе? Как сильно я хотела, чтобы ты был рядом?

Я протягиваю руку, чтобы погладить ее по щеке, и она всхлипывает, слезы все еще не останавливаются. Должно быть, это шок, учитывая, насколько ее переполняют эмоции.

– Теперь я здесь, – говорю я, смахивая ее слезы когтем большого пальца. Огромные глаза Ди подернуты красной паутиной, когда она пылко качает головой. – Я всегда был рядом и всегда буду.

Но когда я говорю это, ее глаза становятся еще больше.

– Каждый раз, когда Бумер лаял, это было из-за тебя? – спрашивает она, недоверчиво качая головой, ее губы кривятся. – Ты следил за мной… в течение месяцев?

Я медленно киваю, не возражая против ее осуждения. Я понесу любое наказание, если это будет означать, что мы сможем быть вместе.