Текст книги "Первый Том. Грешник в Аду или попаданец в заднице (СИ)"

Автор книги: Лион Илинеон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Черт! Атакуй!

Мишаня побежал, создавая на ходу два огненных шара и запустил, один по дуге наверх, к морде монстра, другой заставил летать по кругу рядом с собой.

– Кха-кха куда кх атаковать? – спросил азкхалит.

Первый огненный шар промазал мимо морды, а тварь почему-то попыталась поймать его пастью, но тоже промахнулась и шар взорвался где-то вдалеке под потолком.

– Куда угодно на хуй! – кричал Мишаня убегая – Воу бля! – воскликнул, уклоняясь от своего собственного огненного шара. Парень рассчитывал, что шар будет следовать за ним, летая рядом как спутник, но шар кружился на месте по одной и той же траектории.

Чудовище словно змея рвануло башкой вперед, зубами ловя огненный шар, на сей раз поймало, и тот вспыхнул прямо у него в пасти.

«Ш-ша-а-а-аш!» – зашипело оно отпрянув.

И в этот момент, у его левой лапы, облаком дыма появился азкхалит, нанес две неглубокие раны когтями и в том же дыму исчез.

Мишаня снова у края платформы, бежит к колонне, на сей раз не использует пламя, бережет манну, вокруг и так достаточно разметалось пучков огня, чтобы платформу более-менее освещать. Парень уже достал из кошелька дымовую бомбу. Ублюдок готов к броску, его самой быстрой атаке. Михаил, развернувшись на ходу, метает дымовуху и продолжает бежать. Монстр прыгает, в него врезается бомбочка, морда в дыму, чудище сбито с толку, теряет цель и не совершает рывка головой, но туша летит. Мишаня прыгает вперед двумя ногами в колонну, и отталкиваясь от нее проскакивает вниз под шеей монстра, между костяных ног, совершает кувырок и вскочив на ноги атакует брюхо с боку, два рубящих удара на ходу, и колющий – вогнал клинок на половину в тушу, и вытащив его отпрыгивает отступая. Но на лету парня цепляет и отталкивает одна из ног.

Это не было ударом. Чудовище почувствовало боль и разворачиваясь просто переставляло ноги. Один из этих шагов как раз и задел парня. Мишаня катится, поймав волну инерции, подскакивает и сделав боковое сальто пятится, отступая.

«Какая силища, одно попадание и мне пизда! Тут уж не о победе думать... Хотя бы выжить и сбежать»

– Черт! Ты где? Почему не атакуешь? – парень прокричал на бегу и поочередно создал три огненных шара.

– Я кх атаковал.

– Я что-то не заметил! – Мишаня, запустив два шара по разным траекториям, третий придержал у себя.

– Ударил кха-кха и исчез кх. Как вы кх приказывали.

«Мразь!»

– Атакуй его всегда, все время, сколько можешь и когда можешь. Рви когтями, поджигай, да что угодно, вымотай эту тварь!

Черт подчинился, но не охотно, рядом с чудовищем стала кружиться черная дымка, из нее высовывались когти и лениво резали по чешуе, оставляя неглубокие раны то на брюхе, то на спине, то на шее. Иногда вместо когтей появлялась рогатая рожа и извергала изо рта слабенькое пламя.

Мишаня наблюдал за этим, удерживая дистанцию.

Чудовище казалось было в замешательстве, пытаясь поймать клубы дыма, оно барахталось и вертелось, но дымка проскальзывала меж зубов, костлявые ноги пробивали ее насквозь, но не наносили урона, лишь хлесткие удары хвостов могли ненадолго разбить и разметать фигуру азкхалита, однако та вскоре появлялась вновь с другой стороны.

«Ша-а-а, гра-а-а!» – взревела голова на длинной шее, а вторая, мелкая уродская головка, издала странный звук «буэл-буэльк!», и выплюнула сгусток зловонной желтой жижи, а вслед за ним струю такого же зловонного желтого пара. Чудовище кружилось, а пар стелился по земле, собой заполонив едва ли не половину платформы. Пар схлестнулся с дымом, и тот шипя искрился как бенгальский огонек. Черт отступил, а парень возмутился:

– В чем дело?

– Кислота кх! Жжется! Я кх ранен господин кх, отпустите кх.

– Пиздеж! А ну продолжай драться!

– Нет господин кх, мне нужно кх восстановиться.

– Да т...

«Вух!» – тварь выскочила из кислотного облака, «ба-бах!» – приземлилась на Мишаню, но парень успел отпрыгнуть в сторону. Шея чудовища выгнулась дугой, преследуя Михаила, который, совершив перекат и стоя на одном колене, выставил навстречу голове монстра меч. Ублюдок напоролся небом на острие и отпрянул, он злится «Ш-ша-а-а-аш!», и тут же атакует еще раз.

Снова перекат, между костялвых штырей, поближе к туше, куда голове неудобно тянуться. Вскакивая, Михаил сделал пируэт, кружился и рубил, несколько раз зацепил и брюшину и обе ноги, хотел бы под монстром проскочить, совершив подкат, однако вторая голова, уже не так обильно, но все еще выплевывает кислоту. Если под тушу сунуться, то несомненно вляпаешься. Остался один проход – к хвосту.

Парень, делая рывок для подката, резко тормозит, но поддается импульсу, теряя равновесие падает, однако использует падение, чтобы совершить перекат на спину и в бок, при этом подставляет свободную руку, чтобы оттолкнуться и встать на ноги. Исполняя трюк не забывает взмахнуть мечом, пускай и наугад, но мало ли, в итоге не сильно но задевает лапу. А оказавшись на ногах, Мишаня указывает острием меча в сторону головы чудовища, которое пытается подобрать угол для броска, и кричит:

– Черт, руби ее!

Сам разворачивается, пробегая мимо хвостов, пригибается, уклонившись от первого, перепрыгивает второй, третий отбивает мечом, ненароком подрезав его кончик, однако получает подзатыльник от первого хвоста, а второй хвост, сделав подножку, сбивает парня с ног, третий забрызгивает его своей черной кровью. Мишаня пытается откатиться, два из тех хвостов хлыстают его кончиками, один из них дает парню пощечину. Михаил, лежа на спине, несколько раз взмахивает мечом не глядя, и отрубает конец у еще одного хвоста. Только после этого ему удается откатиться, при этом запустив в хвосты огненный шар, после чего он вскакивает пружиной и отбегает к мосту, так как другая половина платформы теперь недоступна из-за кислотного пара.

Все время пока Мишаня возился с хвостами, азкхалит сидел на голове у чудовища рвал и царапал его. Убегая, Михаил наблюдал за этим, и ему в голову таки пришла хорошая идея. Он подозвал черта, одновременно запустив огненный шар летать вокруг монстра, чтобы отвлечь его на пару секунда. Когда азкхалит появился рядом, парень вынул из кошелька бомбу.

– Возьми это – дал бомбу чёрту – засунь чудовищу в пасть и подожги. Понял? Выполняй! – скомандовал Михаил и со всех ног бросился бежать по мосту.

Азкхалит тут же выполнил, но конечно же немного не так как нужно. Он сунул бомбу в пасть, в ту пасть которая поменьше, которая почти что без зубов, уродскую пасть на уродской плоской голове, которая явно не является главной.

«Ба-бах!» – разлетелись по платформе куски обожженной плоти, плечо монстра разорвало, он завалился на бок, жалобно шипит «Ш-щи-иш!» и извивается, но поднимается. Ублюдок все еще жив, однако сильно ранен. Один из штырей-ног безвольно болтается на лоскутке из чешуи. Отсутствует кусочек шеи, ее теперь не вытянуть как следует, и голову высоко не поднять. С трудом опираясь на единственный оставшийся с левой стороны костлявый штырь, тварь неловко перебирает лапами, на каждый третий-пятый шаг опускает шею на пол, волочится мордой по земле. Но не сдается монстр, ползет и жаждет сожрать обидчика.

Мишаня убегает, на ходу матеря черта.

Монстр ползет и шипит. Он, быстро приноровившись, начинает двигаться ползком, извивает шею как змея, поочередно отталкивается и лапами, и костлявыми штырями, и благодаря этому развивает неплохую скорость.

Парень близок к середине моста, у него была фора, но монстр преодолел уже четверть пути и догоняет. А мост велик, пробежка по нему больше похожа на марафон, чем на спринт. Дыхание сбилось у Мишани, как долго он носился по платформе, как резво прыгал и трюкачил. Запас сил парня на исходе, а чудовище, будто усталости не знает. Не будь ублюдок ранен, он мог бы за один рывок две трети поста пересечь.

– Фу... Бля! Ох... Бля! У-хух... Бля... – Михаил задыхаясь замедлился, идет быстрым шагом – Эй, черт! Какого хуя! Отвлеки его, заставь потеряться, сбрось в обрыв... Ух... Бля, не могу больше. Сделай хоть что-нибудь, чтобы эта тварь отстала от меня!

– Я кх ничего не могу кха-кха! Он кх такой большой кх, а я кх так мал кх. Что же кх делать кха-кха? Не знаю кх, не знаю кха-кха-кха! Не знаю кх что кх делать господин кх-у-укха-кха-к-кь! – обхохатывался азкхалит.

– Хули смеешься? Ух... Да ты... Ты бля... Говорил, что напугать до смерти можешь кого угодно. Напугай его, пусть сдохнет!

– Кха-кха-кха! Я кх преувеличил господин кх. Любого человека кх да, но кх это чудовище кх, само кх кого угодно кх напугает. К тому же кх...

«Ш-ша-а-аш!» – раздалось за спиной.

Мишаня оглянулся, между ними осталось примерно метров двадцать.

– Плевать! – парень бросил огненный шар, которым все это время освещал себе путь через мост, шар взорвался, приостановив чудовище на несколько мгновений – Хотя бы задержи! – зажег еще один, но пламя не взвихрилось, вспыхнул лишь слабый огонек-свеча – Напугай так чтобы он обосрался! – Мишаня снова побежал, пошатываясь от головокружения.

Тогда то, на мосту, между парнем и чудовищем вздыбилось огромное облако черного дыма, и в нем из пламени и тьмы сформировался гигантский силуэт. Мишаня не останавливаясь оглянулся:

«Ебать! Ебучий балрог!»

Ну нет конечно! Парню просто показалось. Это был черный дракон. Расправив крылья-тьму он зарычал «Ра-а-а!» и изверг пламя в потолок. Ублюдок резко затормозил и остановился, попятился, оскалившись шипел, и тут вдруг «пуф!» – иллюзия рассеялась, дракон исчез, и черный дым испарился.

Сила Азкхалита иссякла, он пропал, но на последок успел шепнуть Мишане на ухо:

– Чтоб ты сдох, джака варгра пхуто! (Сучий выродок варга!)

«Тебе того же»

Михаил бежит. Ублюдок замешкался – «Куда пропал тот страшный хищник?» – он, насколько мог, повертел башкой, даже заглянул под мост, но не найдя опасного противника ринулся дальше. Однако медленнее и неуклюжее чем раньше. И с его подбородка стали осыпаться пиявки.

Парень бежит не решаясь оглянуться, он уже не чувствует ног. А слабый огонек едва-едва освещает дорогу вперед, однако конец пути уже близок, он где-то там в темноте. И вдруг из мрака появляется иссохший мертвец, раздается «цок!», это он ударил металлическим посохом по мостовой, преградил Мишане путь.

– Да пошел ты на хуй! – изможденный парень, подстегиваемый одним лишь упрямством прет напролом, оттесняя метрвеца, ловит его за плечо и отталкивает себе за спину.

Мертвец оказавшийся позади, смотрит Михаилу вслед, кряхтит, как будто чем-то недоволен, и раскрыв рот произносит первый слог заклинания «Тзи...», однако рядом с ним проскальзывает морда монстра и сталкивает лича с моста. Посох, прежде чем полететь вслед за хозяином, катится по мостовой «цок-цик-цо...».

Парень оборачивается на звук, перед ним вяло поднимается на гибкой шее чудовищная морда. Сил уклоняться нет, Мишаня встает в стойку, меч вперед и вверх, готов принять атаку в лоб. Парень кричит:

– А-а-а-а-а-а-а! – и щурится.

Монстр бросается, но вместо того, чтобы сожрать Михаила врезается мордой в мостовую. Мишаня вахуе – он еще жив! С ошарашенной рожей отступает на шаг, но через миг яростно скалится, кричит «Ха-а!» и рубит мечом по ноздрям.

Чудовище почувствовав боль «Ш-ша-аш» медленно оттаскивает голову назад и подняв костлявый штырь, вяло опускает его. Вяло, но довольно таки точно, Мишане приходился отойти на шаг, чтобы избежать удара, к счастью атака настолько медленная, что можно легко уклониться даже в его состоянии. Однако ноги парня почти не держат и пятясь, он заваливается на задницу. Монстр снова выпячивает вперед морду, Мишаня полусидя-полулежа размахивает мечом перед собой, и одним из случайных ударов рассекает чудовищу подбородок, дрыгающиеся хвосты пияво разлетаются в стороны. Голова монстра вздрагивает, оттягивается назад, шея перекручивается, словно змеиная перед броском. Мишаня кричит:

– Мразь! – и перехватив меч лезвием вниз метает его словно копье.

Острее врезается в шею чудовища, но лишь на пару сантиметров, монстр вздрагивает, встряхивается и клинок, выпав из раны, приземляется на мостовую. Выиграна пара секунд для Мишани, чтобы отползти подальше. А Чудовище, помотав головой, атакует, шея распрямляется, пасть выстреливает вперед, но не резко как раньше, словно удар хлыстом, а плавно как брошенная по ветру ленточка. «Бах!» – голова приземлилась у ног Михаила. Среди множества царапин на морде и шее чудовища, из нескольких ран, нанесенных мечом, сочится вперемешку с черной кровью зеленый гной. Пиявки сами спрыгивают с подбородка монстра и извиваются в агонии. Яд, который убивает человека за три секунды, наконец свалил эту тварь. Но она еще жива, вздрагивает и хрипит «К-шк-х-х-х...», позади ее туши в темноте еще ворочаются хвосты.

Мишаня отполз подальше еще на полтора метра, монстр дернулся за ним, голова, прокатившись по мостовой, соскользнула вниз, тело слегка накренилось, дернулось еще пару раз и медленно поползло вслед за головой, перекинулось через край и свалилось в бездну пропасти.

Парень, оттолкнув пару ворочающихся пиявок ногами, распластался на мосту, закрыл глаза, огонь в его руке погас. Он пролежал так минуту, но затем резко встал.

«Едва-едва не уснул. Богиня говорила: «множество монстров из ущелья». Этот был лишь одним из многих, здоровая тварь отпугнувшая всех остальных»

– Нужно уходить.

Он зажег огонь, точнее свечу, все еще свечу. Подобрал меч. И сделав чуть-чуть более десятка шагов добрался до другой стороны ущелья.

Гигантские колонны, платформа немного поменьше, арка и сразу же подъем по бесконечной лестнице, только вперед...

***

Пара привалов и вот он на самом верху лестницы и без происшествий, чудо не иначе. Знакомая обстановка резко сменяется залами из другого кирпича, помельче и попроще. Помещения похожи на склад или на погреб, повсюду валяются гнилые доски, ржавые ободки от бочек, испорченные инструменты и гвозди, глиняные вазы, разбитые бутылки – всякий хлам.

Так где же выход? Все коридоры уводят в тупики и в сплошь глухие комнаты. Но вот в одной из таких комнат Мишаня замечает лучик света, что пробивается сквозь щель в кирпичной кладке. Подходит ближе, что-то слышит, прикладывает ухо и различает голоса:

– Забираю две дамки – хрипучий стариковский говор – башенник, вскрывайте по одной, дядя вас пощекочет.

– Хэй ты! Опять застава, рукава твои бы пощекотать – густой бас звучит шутливо.

– Хе-хе! Вскрывай давай... О! Нос, а ты чего по поясам жучишь?

– Так дядь, я ж окопанный – прощебетал юношеский голосишко.

– Чего-о-о-о? Не припомню, чтобы ты дамки складывал.

– Складывал он.

– Тц! Сопляк, Грету никак не сложит, а дамки сложил.

– О-хо-хо!

– А я вам д... Даю колесницу правый фла...

Мишаня, помешав молодому походить, воскликнул:

– Э-э-эй! Люди!

Вся компания затихла.

– Эй! Я здесь! Здесь!

– Слышите? – стариковский голос за стеной – Оттудова...

– Эй-эй! Помогите! Я здесь застрял! – Мишаня постучал эфесом по кирпичам «ток-ток!» – Я заперт, спасите-помогите люди!

Лучик света исчез, кто-то встал перед стеной.

– Да-да, я здесь!

– Ты там один? – прогрохотало басом.

– Кто такой будешь? – прохрипел старик.

– Человек в ловушке! Да, я один. Молю помогите выбраться!

– Нос, приведи кого-нибудь из старших – «то-то-то-топ» раздался торопливый топот, и старик гаркнул вслед – И кувалды тащите!

Мишаня просунул лезвие меча в щель, и держась за рукоять двумя руками (пламя он погасил) стал расшатывать кирпич. Но кирпич не поддался, Парень попытал удачу с соседним, шатается, но не хочет выпадать.

– А моя кувалда при мне – пробасил мужик – А ну ка-а-а!

«Бам!» – с той стороны стены раздался звук удара, за ним второй «бам!» – кирпичи сдвинулись, и еще раз «бам!» – Мишаня увидел новую трещину, пониже.

– Постоите, я сейчас...

Он воткнул меч в нее и ударил по рукоятке ногой, наваливаясь всем весом – кирпичи сдвинулись еще сильнее.

«К-т-х-р!» – заскрежетала камень.

– Бью еще раз! – прогрохотало с той стороны, и вслед за криком «бам!».

Стена вот-вот обрушится. Однако вдруг раздается новый голос:

– Стоять! Вы что делаете?

– Сэр, там человек.

– Вон там – щебетание вернувшегося Носа – Вон там лорд рыцарь.

– Не может быть! Идиоты, там же...

Михаил не дожидался, когда люди за стеной договорятся, он ударил еще раз по рукоятке, все еще торчавшего из стены меча. Кирпичик выпал, затем раздался хруст трескающегося камня, прервавший рыцаря на полуслове. Парень отступил, часть стены обвалилась, похоронив под собой Мишанин меч и подняв копну пыли. Дыра в стене залита солнечным светом, Мишаня сразу же вошел в нее, был ослеплен, ладонью прикрывал глаза. Пыль рассеивалась.

– О бля! Красный жрец! – было сказано басом.

– Тревога! Тревога! – заверещал хриплый голос.

– Бей! Вали его! – провизжал юношеский голосок.

– Не убивать! – властно приказал рыцарь.

– Нет, я не... – попытался произнести парень, убирая ладонь от лица, он слегка привык к яркому свету. Но первым, что он увидел после, был кулак в латной перчатке. И прежде чем почувствовать боль, Мишаня услышал хруст, с которым ломается его собственный нос...

Эпилог

А в то же самое время, в подземелье, во мраке Мидженрайха, на том самом мосту в кромешной темноте сидит, свесив над пропастью ноги, фигура похожая на человека.

Рядом с фигурой распласталось уже издохшее чудовище, толи паук, толи скорпион. На кончиках лап шестипалые ладони. Хвост изображает рожицу, искривленную от боли, из макушки которой торчит жало. На туловище черный мех. Шестнадцать глаз на скорпионьей голове выпучены и безжизненны. Изо рта выпячиваются клешни.

Фигура человека весело и бодро болтает ногами «тра-ля-ля», выковыривает глаз чудовища кинжалом, проглатывает его целиком, затем срезает с лапы кусочек мяса и сразу пожирает его сырым. Пережевывая чавкает, смакует вкус.

По мосту идут люди в красных мантиях, над их головами парят светящиеся сферы. Лица скрыты капюшонами. Они достигают тела чудовища, останавливаются перед его убийцей.

Убийца чудовища встает, выходит на свет. На нем рванная одежда и потрепанная во множестве битв, красная мантия. Его лицо... Ох! Что это за лицо? Наш Михаил один в один (до стрижки), но без шрамов. Почти наш Михаил. Его глаза, и радужку, и белок, заволокла тьма. Парень чешет бороду, на кончиках его пальцев, длинные острые черные когти.

Человек в красном, тот что впереди всех остальных говорит:

– Здравствуй. Брат?

В ответ на приветствие Михаил улыбается «хы-хы!», улыбкой недоступной для людей. Уголки губ растянуты почти что до ушей, в разрезе рта вместо зубов блестят клыки. Он, раскинув руки в стороны и усмехаясь, торжественно провозглашает:

– Братья, утопим мир в крови...