Текст книги "Золотой город"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

18

На следующее утро после завтрака, по изысканности совершенно не уступавшего ужину, Нора собрала участников экспедиции возле оседланных лошадей.

– Сегодня нас ждет трудный день, – сообщила она. – Возможно, значительную часть пути нам придется проделать пешком.

– Меня это только радует, – подал голос Холройд. – А то от этой верховой езды у меня уже мозоли на… в таких местах, где мозолям быть не полагается.

В ответ на его слова раздался сочувственный гул.

– А мне можно выделить другую вьючную лошадь? – поинтересовался Смитбэк.

– Что, с Задирой общего языка не нашли? – усмехнулся Свайр, выпуская из ноздрей клубы табачного дыма.

– Этот зверь достал меня своими шутками. Он все время пытается попробовать, каков я на вкус.

Лошадь, словно понимая, о ком идет речь, затрясла головой и насмешливо заржала.

– Видно, догадывается, что ваши окорока не хуже ветчины, – предположил Свайр.

– Можете угостить его своими собственными!

– Напрасно вы боитесь. Он и правда шутит. Если бы он хотел вас укусить, он бы давно это сделал. Странно все-таки, что вы не поладили. Обоим чувства юмора не занимать. – Ковбой переглянулся с Норой.

К своему стыду, начальница экспедиции разделяла мнение Свайра и находила конфликт, возникший между журналистом и лошадью, не столько проблематичным, сколько забавным.

– Роско прав, – заявила она. – Перемены в пути нам ни к чему. Особенно когда в них нет крайней необходимости. Надеюсь, сегодня вы с Задирой лучше поймете друг друга.

Она вскочила в седло. Остальные последовали ее примеру.

– Мы со Слоан поедем вперед и будем выбирать дорогу. Роско – замыкающий.

Они двинулись по руслу пересохшего ручья. Лошади с трудом продирались сквозь густые заросли. Извилистый каньон оказался невероятно тесным, и несмотря на утренний час, камни уже дышали зноем. Путешествие становилось далеко не таким приятным, как накануне. Одна стена оставалась погруженной в густую лиловую тень, другую заливал солнечный свет, беспощадный, режущий глаза. Ветви кедров и ив смыкались над головами всадников, образуя подобие душного зеленого тоннеля. Отвратительные слепни невероятных размеров сопровождали их с беспрестанным гудением.

Заросли становились все гуще. Вскоре Норе и Слоан пришлось спешиться и прорубать путь. Работа оказалась тяжелой и утомительной, с обеих градом катил пот. В довершение всех бед редкие рытвины со стоячей водой не позволяли лошадям утолить жажду. И все же, несмотря на тяготы путешествия, участники экспедиции держались бодро. Исключение составлял Блейк. Узнав о необходимости беречь питьевую воду, он разразился целым потоком жалоб и негодования. Следовало подумать, как профессор покажет себя у подножия Хребта Дьявола. Судя по нынешнему поведению, Блейк уже пребывал на грани истерики. Постепенно Нора приходила к выводу, что необходимость терпеть бесконечное брюзжание и капризы – слишком высокая плата за возможное применение его знаний и опыта.

Через пару часов они добрались до большой мутной лужи, укрытой в тени широкого скального выступа. Лошади, почуяв воду, ускорили шаг, и Холройд выронил поводья вьючной лошади. Мерин по кличке Чарли не замедлил воспользоваться обретенной свободой. Со всех ног он поскакал к водоему.

– Назад! – заорал Свайр, но было слишком поздно.

Лишь у самой воды лошадь почувствовала, как ее копыта уходят в зыбучий песок. Животное испуганно заржало и забилось, пытаясь высвободиться. Чудовищно напрягая мускулы, мерин месил ногами песок и тину, вздымая фонтаны грязной воды. Всего за несколько секунд его затянуло на пару футов. Чарли в ужасе таращил глаза, бока его ходили ходуном.

Свайр бросился к лошади, выхватил нож и двумя ударами рассек ремни, крепившие вьюк. На глазах всей группы двести фунтов провизии соскользнули в жидкую грязь. Схватив поводья, ковбой что есть силы потянул, одновременно нахлестывая мерина кнутом по перемазанному крупу. С жутковатым чмокающим звуком песок неохотно выпустил жертву. Свайр с трудом освободил собственные ноги и отполз на безопасное расстояние, волоча седельные сумки. Оказавшись на твердой земле, он убрал нож в ножны, подхватил поводья Чарли и без единого слова вручил Холройду.

– Простите, – виновато пробормотал Питер, переводя взгляд с дрожащей лошади на растерянную начальницу экспедиции.

– Ладно, не переживай. – Свайр сунул за щеку пластину жевательного табака. – Со всяким может случиться.

И ковбоя, и тюки покрывал толстый слой вонючей грязи.

– Думаю, сейчас самое время сделать привал, – объявила Нора. – Заодно и перекусим.

Наскоро утолив голод и напоив лошадей, экспедиция двинулась дальше. К середине дня каньон затопила тяжелая удушливая жара, навевающая дремоту. Мертвую тишину нарушало лишь цоканье копыт да проклятия Смитбэка, адресованные вьючной лошади.

– Черт возьми! Убери, бандюга, от меня свои проклятые губищи!

– Он так выражает симпатию, – заметил Свайр. – А зовут его Задира.

– Когда мы вернемся в лоно цивилизации, этому чертову мерину придется забыть, как его зовут! – мрачно пообещал журналист. – Я лично отведу его на ближайшую мыловарню.

– Напрасно это вы. – Ковбой сплюнул желтой табачной слюной. – Парень не хотел вас обидеть.

Из Хард-Твист группа свернула в другой каньон, безымянный. Он оказался еще уже. Частые наводнения до блеска отполировали его стены. К счастью, растительность здесь оказалась не такая буйная, и продвигаться стало легче. Возле очередного поворота ущелье резко расширилось. Нора огляделась по сторонам и придержала коня, дожидаясь, пока подъедет Слоан.

– Видите это? – Она указала на длинный тонкий пласт почерневшей земли, окруженный камнями, возможно, специально принесенными сюда.

– Уголь, – кивнула дочь профессора.

Они спешились и осмотрели находку. От волнения у Норы перехватило дыхание. Достав из сумки пинцет, она подцепила несколько фрагментов и положила в герметичный контейнер.

– Нечто подобное я видела на Великой северной дороге в каньоне Чако. Похоже, мы наконец нашли ее. – Подняв голову, Нора встретилась глазами со Слоан. – Дорогу, которую в свое время обнаружил мой отец. По ней он и добрался до Квивиры.

– Значит, и мы окажемся там в самом скором времени, – прокомментировала девушка с неизменной сияющей улыбкой.

Они взобрались на лошадей и продолжили путь. Теперь на каждом повороте, в тех местах, где широкие выступы нависали над пересохшим руслом, им попадались остатки угля, иногда заключенного внутри каменного круга. Падриг Келли, как живой, стоял у Норы перед глазами. Она словно воочию видела его, едущего тем же путем. Словно его глазами разглядывала высокие каменные стены. Связь с отцом, казалось, безвозвратно утраченная после его исчезновения, обретала необычайную силу.

Около трех часов дня группа сделала привал, дав отдых лошадям. Люди устроились в тени одного из каменных козырьков.

– Вон, поглядите. – Холройд указал на зеленое растение, покрытое огромными цветами в форме воронок. – К вашему сведению, это дурман. Корни его содержат атропин – тот же яд, что и плоды белладонны.

– Не показывайте эту красоту Бонаротти, – усмехнулся Смитбэк.

– Некоторые индейские племена до сих пор едят его, чтобы вызвать галлюцинации, – сообщила Нора.

– Если так, то они постепенно приводят свои мозги в полную негодность, – нахмурился Холройд.

Они сидели, прислонившись к скале, и перекусывали орехами с сушеными фруктами. Слоан достала бинокль.

– Я почти уверена, что там скрывается маленькое поселение, – доложила она, изучив несколько каменных углублений, темневших в стене немного дальше по каньону. – Первое за все время пути.

Нора взяла у нее бинокль. Высоко над обрывом, в глубокой нише, ориентированной строго на юг, ей удалось разглядеть нагромождение камней явно искусственного происхождения. Именно такие возводили анасази для сохранения тепла зимой, а летом защищаясь от палящего солнца. Она даже различила низкую подпорную стену, идущую по дну ниши. Судя по всему, жилище состояло из нескольких комнат и круглого помещения для хранения запасов.

– Дайте мне взглянуть, – попросил Холройд. На целую минуту он безмолвно приник к окулярам. – Фантастика!

– В каньонах штата Юта сохранилось множество скальных поселений, – произнесла Нора.

– Но как люди жили среди голых камней? – Питер снова уставился в бинокль.

– Скорее всего, возделывали днище каньона, выращивали кукурузу, бобы и овощи. К тому же они охотились и собирали съедобные растения. Думаю, это жилище принадлежало одной семье, правда достаточно большой.

– Не представляю, как они растили здесь детей. Для того чтобы жить на краю обрыва, надо быть большими смельчаками.

– Возможно, анасази предпочитали меньшую опасность большей. Существует несколько версий того, почему они покинули селения на равнине и переселились сюда, в скалы. Согласно одной из теорий, таким образом они спасались от каких-то неведомых врагов.

– Да уж, без вражеских происков здесь точно не обошлось, – встрял в разговор Смитбэк. – Поселиться в таком диком местечке можно лишь с большого перепугу. Лифта здесь нет, и, похоже, во всей округе не отыщешь ни единой пиццерии.

– В этом деле есть чрезвычайно странное обстоятельство, – заметила Нора. – Мы не располагаем сведениями, подтверждающими, что анасази подверглись вражескому нападению. Нам лишь известно, что они внезапно оставили прежние жилища и скрылись здесь, среди скал. А потом ушли и отсюда, переселившись в район Четырех углов. Некоторые археологи предполагают, что главная причина подобных перемещений – внутриплеменные конфликты.

Слоан забрала бинокль и вновь принялась изучать скалу.

– Кажется, я знаю, как туда попасть, – заявила она. – Надо взобраться вон по тому склону. Наверху начинается тропа, которая ведет до широкого выступа. А уж оттуда до жилища рукой подать.

Оторвавшись от окуляров, девушка вопросительно взглянула на Нору.

– Давайте попробуем туда взобраться. – Сияние ее янтарных глаз сделалось еще сильнее. – У нас ведь есть время?

Нора взглянула на часы. Они и так безнадежно выбились из расписания. Часовая задержка уже ничего не значила. К тому же исследование древних руин, встречающихся на пути, входило в задачу их экспедиции. Покинутые пещеры, темневшие на выступе скалы, притягивали ее неодолимо. Вдруг отец тоже осмотрел их? Возможно, он даже нацарапал на одном из камней свои инициалы.

– Хорошо. – Она достала футляр с камерой. – Думаю, с подъемом мы справимся без особого труда.

– Я тоже пойду! – заволновался Холройд. – В колледже я немного занимался скалолазанием.

Почему бы нет, решила Нора, глядя на его раскрасневшееся лицо.

– Мистер Свайр будет только рад, если мы предоставим лошадям возможность отдохнуть подольше. – Она обвела глазами всех спутников. – Кто-нибудь еще хочет пойти с нами?

– У меня нет ни малейшего желания карабкаться по этой круче. – Блейк нервно хихикнул. – Я, знаете ли, дорожу собственной жизнью.

Арагон, оторвав взгляд от блокнота, отрицательно покачал головой. Бонаротти отсутствовал. По-видимому, повар отправился за новой партией кактусов и кореньев.

– Под вашим командованием, госпожа начальница, готов полезть хоть черту на рога. – Смитбэк лениво потянулся и поднялся с камня. – Неужели вы могли решить, будто я стану прохлаждаться здесь, пока вы там наверху любуетесь уютными интерьерами древних индейцев?

Они миновали ручей, перебрались через несколько валунов и вскарабкались по крутому склону. Каменная крошка градом осыпалась из-под ног. Здесь маленький отряд остановился перед стеной, уходившей вверх под углом примерно в сорок пять градусов.

– Это лестница анасази. – Нора указала на многочисленные углубления и выбоины. – Они делали их при помощи каменных молотков.

– Я пойду первой, – вызвалась Слоан.

Не дожидаясь ответа, она начала восхождение. Руки и ноги ее находили опору с инстинктивной уверенностью бывалого скалолаза. Вскоре девушка стояла на коленях на широком выступе.

– Давайте за мной!

Судя по ловкости движений, Холройд не соврал, заявив об альпинистском прошлом. Затем настал черед Смитбэка. Он действовал куда более осторожно, опасливо перемещая по поверхности скалы длинные конечности. С лица журналиста падали крупные капли пота. Нора невольно улыбнулась, глядя на его нескладную фигуру. Подождав, пока тот благополучно достигнет выступа, она поднялась сама.

Несколько минут они переводили дух, сидя на каменной площадке. Лагерь лежал у их ног. Миниатюрные лошадки мирно щипали травку, люди казались цветными пятнами, разбросанными по шершавой красноватой поверхности.

– Отдышались? – Слоан поднялась.

– Идем дальше, – кивнула Нора.

Друг за другом они осторожно двинулись по уступу. Ширина его составляла примерно два фута, однако он имел небольшой поперечный наклон вниз от стены. К тому же его сплошь покрывали обломки песчаника, срывавшиеся под ногами и с жутковатым грохотом катившиеся на дно каньона. Наконец уступ расширился, резко повернул, и путники оказались у цели.

Нора наметанным глазом окинула пещеру. Около десяти футов в ширину, длина и высота – около пятнадцати. Возле края ниши тянулась сложенная из камня низкая подпорная стена. За ней темнели четыре маленьких помещения, разделенные перегородками из плоских валунов, скрепленных глиной. В одно из них снаружи вел дверной проем, остальные имели лишь крошечные окна. Крышей жилищу служил потолок пещеры.

– Мы со Слоан сейчас займемся съемкой и обмерами, – объявила начальница экспедиции Холройду и Смитбэку. – Вам придется подождать здесь.

– Хорошо, – кивнул журналист. – Только обещайте сразу позвать нас, если найдете золотые ножи и вилки.

Нора достала камеру из чехла и двинулась вдоль ниши, фотографируя жилище с внешней стороны. Хотя официальным фотографом экспедиции считалась Слоан, имевшая немалый опыт по части съемки, ей показалось нелишним и самой сделать несколько кадров.

Возле глинобитной стенки она остановилась. Здесь сохранились следы рук людей, возводивших ее. Нора подняла камеру и сделала снимок крупным планом, потом еще один. Подобные отпечатки не представляли собой чего-либо феноменального. Их нередко находили на стенах жилищ или глиняной посуде, однако она никогда не упускала возможности запечатлеть их. Объектом изучения археологии прежде всего являются люди, а не артефакты, и такие кадры служили тому дополнительным напоминанием. Норе уже доводилось наблюдать, с какой легкостью некоторые ее коллеги забывают о данном обстоятельстве.

На полу валялось несколько черепков. Тоже ничего исключительного. По большей части здесь лежали осколки сосудов из белой и серой глины. Примерно сороковые годы тринадцатого века, на глаз определила она.

Слоан к тому времени успела набросать план жилища. Покончив с ним, она извлекла из рюкзака пинцет и несколько контейнеров. Маркером проставив на них номера, девушка подцепила пинцетом образцы черепков и зерен и поместила в герметичную упаковку. Затем дочь профессора пометила на плане места, откуда взяты образцы. Нора с удивлением наблюдала за ее ловкими, уверенными движениями. В действиях Слоан чувствовался немалый опыт. Она вела себя как человек, не раз принимавший участие в полевых исследованиях.

Достав из рюкзака маленький блестящий инструмент, девушка скрылась в одном из жилых помещений. Раздался свистящий звук – Слоан при помощи тонкого трубчатого сверла изъяла фрагмент потолочной балки. По древесным кольцам специалист, подобный Блейку, способен точно определить, в каком году дерево срублено. Глядя на манипуляции мисс Годдар, Нора ощутила внезапный приступ досады. Возможно, ей не нравилось столь бесцеремонное вторжение в древнее жилище. А может, раздражала инициативность младшей коллеги, не нуждающейся в ее указаниях и не считавшей нужным спрашивать разрешения.

В дверном проеме возникла Слоан. Бросив мимолетный взгляд на начальницу экспедиции, она вопросительно вздернула темную бровь.

– Я все правильно сделала? – По-видимому, дочь профессора мгновенно догадалась о совершенном просчете.

– Правильно. Но давайте в следующий раз не будем ничего трогать без предварительного обсуждения.

– Простите…

Девушка даже не сделала попытку изобразить раскаяние, усилив тем самым раздражение Норы.

– Я думала, что нам необходимо…

– Эти образцы действительно нам необходимы, – подчеркнуто невозмутимым тоном оборвала ее начальница экспедиции. – И все же я прошу вас не полагаться лишь на собственное мнение.

Слоан устремила на нее долгий взгляд, холодный, оценивающий, почти презрительный. Затем губы ее тронула безмятежная улыбка.

– Обещаю, что всегда буду спрашивать у вас разрешения, – отчеканила она.

Нора, не сказав ни слова, направилась ко входу в жилище. На самом деле она прекрасно сознавала: истинная причина раздражения кроется вовсе не в излишней самонадеянности девушки. Самим фактом своего существования Слоан Годдар ставила под угрозу ее положение лидера группы. Опыт новоиспеченного доктора в проведении работ по сбору артефактов явился для нее малоприятной неожиданностью. Она-то полагала, будто ей придется обучать вчерашнюю студентку элементарным профессиональным навыкам. И все же не следовало давать волю чувствам. В конце концов, Слоан поступила правильно – из всего здесь обнаруженного наиболее ценную информацию содержал именно крошечный фрагмент потолочной балки.

Направив внутрь одного из помещений тонкий луч фонарика, Нора убедилась в его относительно неплохой сохранности. На стенах даже остались следы древней росписи. Она посветила на пол, покрытый песком и пылью, за многие века образовавшими изрядный слой. В одном углу ей попался на глаза выступающий из песка край шлифовального камня.

Нора сделала еще одну серию снимков и перешла в соседнее помещение. Пыли тут оказалось во много раз больше. Стены всюду покрывали необычные черные пятна. Она присмотрелась внимательнее. Сажа? Наверное, здесь готовили еду. Миновав низкий дверной проем, Нора проникла в третью комнату. За исключением очага, нескольких каменных подставок для дров и еще одного плоского камня, вероятно, служившего кухонным столом, ей на глаза ничего не попалось. Потолок потемнел от дыма. Нора даже сумела различить слабый запах копоти. Одну из стен усеивали многочисленные отверстия – чаще всего в таких крепились крюки для ткацкого станка.

Высунувшись наружу, Нора зажмурилась от яркого солнечного света и жестом позвала Смитбэка и Холройда. Оба вслед за ней вошли в жилище, остановившись неподалеку от дверного проема.

– Невероятно, – благоговейным шепотом изрек Холройд. – В жизни не видал ничего подобного. И все же мне трудно поверить, что когда-то здесь жили люди.

– Мне тоже, – подхватил Смитбэк. – Тем более я не вижу здесь ни туалета, ни ванной.

– Древние поселения всегда производят сильное впечатление, – заметила Нора. – Даже самые заурядные, такие как это.

– Для вас они, может, и заурядные, – усмехнулся Холройд. – А я так еще не привык к подобным зрелищам.

– Вы что, никогда не бывали в поселениях древних индейцев?

– В детстве родители возили меня в Меса-Верде. После этого я проглотил кучу книг. Везерил, Бандельер,[13]13
  Бандельер Альфонс – американский археолог, географ, этнограф, первооткрыватель индейских поселений в пустынях Нью-Мексико. Его именем назван Национальный парк.


[Закрыть] ну, вы сами знаете. Увы, когда я вырос, на путешествия у меня уже не хватало ни времени, ни денег.

– В таком случае это поселение мы назовем в вашу честь, – решила Нора. – Пуэбло Пита.

– Шутите? – Холройд зарделся от удовольствия.

– Ничуть, – покачала она головой. – У нас в институте принято давать названия всем исследуемым объектам. И мы вольны именовать их как угодно.

Питер устремил на Нору благодарный взгляд, потом схватил ее руку и крепко сжал в своей. Вежливо улыбнувшись, она не без труда освободилась от столь эмоционального рукопожатия. Кто бы мог подумать, что он так обрадуется.

К ним подошла Слоан с рюкзаком на плече.

– Нашли что-нибудь? – Нора сделала глоток из бутылки с водой и передала Холройду.

Большинство образцов наскальной живописи археологи обнаружили именно в таких жилищах.

– С дюжину пиктограмм, – кивнула девушка, – включая три перевернутые спирали.

– Надо же! – Начальница экспедиции уставилась на нее с изумлением.

– Какие такие спирали? – поинтересовался Питер.

– В символике анасази движение против часовой стрелки обычно соответствует враждебным силам, – объяснила Нора. – Часов у них, конечно, не было, но это направление соответствует пути солнца по небосводу. Ну а движение против солнца символизирует нарушение естественного течения событий. Так сказать, насилие над природой.

– А разве в те времена люди имели возможность совершать насилие над природой? – Журналист неожиданно проявил интерес к разговору.

– По крайней мере, они в это верили. В некоторых индейских культурах перевернутая спираль – знак колдовства и черной магии.

– А еще там было вот это. – Слоан подняла для всеобщего обозрения маленький череп.

Нора не сразу поверила собственным глазам.

– Где вы его нашли? – резко спросила она.

– Здесь. – Девушка взирала на нее с безмятежной улыбкой. – В помещении рядом с амбаром.

– И вы просто взяли его?

– А что?

Слоан прищурилась, и взгляд ее стал похожим на взгляд кошки, приготовившейся отразить нападение.

– Вы знаете, что существует незыблемое правило, – отчеканила Нора. – Мы не тревожим человеческих останков, за исключением тех случаев, когда это необходимо для наших исследований. Вы трогали материал голыми руками, а это означает, что теперь невозможно провести анализ костной ткани. И, что хуже всего, вы даже не сфотографировали его, прежде чем взять.

– Но я прекрасно помню, где он лежал, – упавшим голосом пробормотала Слоан.

– Я, кажется, достаточно ясно сказала: вы не должны предпринимать никаких действий, не согласовав их со мной.

Неловкое молчание нарушил тихий царапающий звук. Обернувшись на его источник, Нора увидела Смитбэка, что-то проворно строчившего в записной книжке.

– Вы что делаете? – рявкнула она.

– Так, кое-какие записи, – журналист поспешно закрыл блокнот.

– Вы что, записали наш разговор?!

– Ну и что здесь такого? – пожал плечами Смитбэк. – Я собираюсь писать об экспедиции, и раздоры между ее участниками так же интересны, как…

Холройд резким движением выхватил у него записную книжку.

– Этот разговор совершенно ни к чему делать достоянием общественности. – Вырвав страницу, он вернул блокнот журналисту.

– Что за дикие методы! – возмутился тот. – Вот уж не думал, что в экспедиции такая строгая цензура.

Внезапно все трое услышали странное горловое мурлыканье, переросшее в мелодичный смех. Глаза Слоан буквально светились от переполнявшего ее веселья. Череп девушка по-прежнему держала в руках. Разыгравшаяся сцена, судя по всему, немало ее позабавила.

Только без глупостей, мысленно скомандовала себе Нора.

– Раз уж мы изъяли материал, придется доставить его Арагону для исследования, – подчеркнуто спокойным тоном произнесла она вслух. – Разумеется, его не слишком порадует столь вопиющее нарушение правил. Тем более он сторонник «нулевого вмешательства». Но, как говорится, сделанного не воротишь. Слоан, я еще раз повторяю: вы ничего не должны трогать без моего разрешения. Я выражаюсь достаточно понятно?

– Понятнее некуда. – Дочь профессора, подавив очередную усмешку, вручила череп начальнице экспедиции. – Я сделала это не подумав, – добавила она, причем сожаление, прозвучавшее в ее голосе, показалось Норе искренним. – Разволновалась и обо всем забыла.

Нора бережно поместила находку в контейнер для образцов и упаковала в рюкзак. Перед ее глазами вновь возникла Слоан с черепом в руках. Нет, все-таки вид она имела определенно вызывающий. Намеренная провокация? Разве может человек, получивший научную степень по археологии, не иметь представления о правилах проведения полевых исследований? Почему же она позволила себе нарушить их столь вопиющим образом? Нора тряхнула головой, отметая прочь все подозрения. Подобное могло случиться с каждым. В одну из первых экспедиций она сама как-то раз схватила лежавшую в раскопе громадную бедренную кость и, только оглядевшись по сторонам, увидела какими исполненными ужаса глазами смотрят на нее коллеги.

– А что за сторонники «нулевого вмешательства»? – осведомился неуемный Смитбэк. – Что-то вроде религиозной секты?

– Нет, просто в археологии сторонниками «нулевого вмешательства» называют приверженцев теории, согласно которой на объекте нельзя трогать ровным счетом ничего. Некоторые ученые, и среди них Арагон, уверены, что любое вмешательство, даже самое бережное, пагубно для материала. Они опасаются, что археологи будущего, в чьем распоряжении окажутся более совершенные средства исследования, не смогут составить верное представление об объекте, если мы нарушим его целостность. Видимо, приверженцам этой идеи слишком часто приходится работать с материалами, поднятыми другими людьми.

– Кстати, всех, кто не разделяет их взглядов, «нулевики» называют «землеройками», – добавила Слоан. – Считают, что те лишь охотятся за артефактами, вместо того чтобы воссоздавать облик ушедших культур.

– Но если Арагон такой противник раскопок, зачем он отправился в экспедицию? – удивился Холройд.

– Видимо, он не относится к числу фанатиков идеи. И если речь идет о таком интересном и важном проекте, как наш, Арагон готов до некоторой степени поступиться собственными принципами. Наверное, считает, что если кто-то неизбежно должен проникнуть в Квивиру, то пусть лучше он, а не какой-нибудь охотник за древностями. – Нора огляделась по сторонам. – Что вы думаете об этих черных стенах? – обратилась она к Слоан. – Это не копоть, а какая-то плотная сухая субстанция, похожая на краску. Прежде я не встречала в жилищах анасази ничего подобного.

– Да, очень странно. – Девушка извлекла из рюкзака стеклянную пробирку и пинцет. – Можно мне взять образец, госпожа начальница? – голосом примерной школьницы осведомилась она, и на губах ее мелькнула лукавая улыбка.

Черт бы побрал Смитбэка, придумавшего это дурацкое прозвище! Не хватало только, чтобы Слоан взяла его на вооружение. Нора молча кивнула. Дочь профессора привычным движением сняла со стены два крошечных кусочка краски, опустила в пробирку и закупорила.

Солнце, опускаясь все ниже, бросало косые тени на стены древнего жилища.

– Пора возвращаться, – объявила начальница экспедиции.

Выстроившись цепочкой, они двинулись по уступу. Нора вновь шла замыкающей. Уходя, она бросила прощальный взгляд на перевернутую спираль, выведенную на одной из стен. Несмотря на жару, по спине у нее пробежали мурашки.