Текст книги "Золотой город"

Автор книги: Линкольн Чайлд

17

Вытянувшись цепочкой, они продвигались вдоль по каньону, то и дело пересекая узкий ручей, бегущий по его дну. Крутые склоны поросли чахлой травой и цветами, пустившими цепкие корни в нанесенные ветром песчаные наслоения. Нередко им попадались низкорослые кусты можжевельника со стволами, изогнутыми самым причудливым образом. Лошади с опаской обходили нагромождения обломков – пласты песчаника, оторвавшиеся от отвесных стен и разбившиеся о твердое дно ущелья. В тени выступающих камней сновали деловитые крапивники. Слепленные из глины гнезда ласточек усеивали скалы наподобие чудовищных бородавок. Белоснежные облака пересекали узкую полоску далекого неба, отчего казалось, будто края каньона вот-вот сомкнутся над головами всадников на высоте почти в четверть мили. Участники экспедиции без лишних разговоров следовали за головным всадником. Безмолвие окружавшего их незнакомого мира заставило и людей погрузиться в молчание.

Нора глубоко вдыхала горячий воздух. Тихо покачиваясь в седле, она ощущала снизошедшие на нее покой и умиротворение. Лошадь Разумница, двенадцатилетняя гнедая кобыла, привыкла ходить под седлом и, в полном соответствии с именем, отличалась умом и сообразительностью. Опустив морду к земле, она с чрезвычайной уверенностью ступала по камням и сама выбирала наиболее безопасный путь. Особой красотой она похвастаться не могла, зато обладала изрядной силой и выносливостью. За исключением двух лошадей Свайра, Урагана и Приятеля – жеребца, доставшегося Слоан, – всех животных для экспедиции ковбой подобрал под стать друг другу. Невзрачных, но надежных и покладистых. Вне всякого сомнения, он прекрасно разбирался, какие лошади нужны в подобных предприятиях. Нора и сама без особого доверия относилась к дорогим породистым скакунам, обладавшим превосходным экстерьером и вызывающим восторженные ахи и охи на всякого рода шоу. В горах подобные красавцы способны лишь сломать ногу себе и шею всаднику. Она помнила, как отец продавал и покупал лошадей. Падриг Келли обладал безошибочным чутьем и почти всегда отказывался от изящных холеных красавцев, хотя их точеные формы и радовали глаз. «У нас здесь не загородный клуб», – говаривал он.

Нора обернулась. Блейк и Холройд имели довольно унылый вид. Все остальные, похоже, получали от конной прогулки удовольствие. Слоан Годдар выглядела просто великолепно. Она скакала то в начало, то в конец колонны, проверяя, как укреплен груз, и давая советы новоиспеченным всадникам.

Смитбэк приятно удивил Нору. Ураган действительно оказался норовистым жеребцом, и журналисту не сразу удалось с ним совладать. В начале пути воздух то и дело сотрясали проклятия и испуганные вопли. Однако в конце концов он сумел показать лошади, кто здесь главный, и теперь уверенно держался в седле, с видом победителя поглядывая по сторонам. И, следовало признать, этот самовлюбленный тип чертовски эффектно смотрелся на лошади.

– Вижу, вы покривили душой, когда говорили, будто знакомы только с седлом велосипеда, – обратилась к нему Нора. – Признайтесь, прежде вы уже ездили верхом?

– Провел пару лет в дорогущей частной школе в Аризоне. – Журналист смущенно потупился. – Так как я рос на редкость трусливым и болезненным мальчонкой, мои родители решили, что верховая езда поможет мне стать настоящим мужчиной. Но к началу первого семестра я опоздал, и всех лошадей уже разобрали. В результате мне достался страхолюдный старый жеребец по кличке Тарпин. Как-то раз этот умник вздумал пожевать колючую проволоку и повредил корень языка. С тех пор язык так и остался торчать у него изо рта. Зрелище, можете мне поверить, не самое привлекательное. Никто не хотел на нем ездить, хотя по части скорости Тарпин давал сто очков вперед любой лошади в школе. Зато на всех школьных соревнованиях я без особых усилий приходил первым. На коне с высунутым языком. Там мы тоже скакали по пустыне.

Он улыбнулся, отдаваясь сладким воспоминаниям о былых победах.

– Что за черт?! – рявкнул вдруг он, резко оборачиваясь. Улыбка слетела с его лица, уступив место испуганной гримасе.

Задира, вьючный жеребец, шедший на поводу у Смитбэка, подался назад с прижатыми ушами. Со штанины всадника свисала нить лошадиной слюны.

– Эта чертова кляча хотела меня укусить! – зашелся от возмущения журналист.

Лошадь смиренно трусила за ним, всем своим видом изображая воплощенную невинность.

– Задира любит пошутить, – ласково изрек Свайр. – В чувстве юмора ему не откажешь.

– Да уж, шутка удалась. – Смитбэк вытер штанину.

Через полчаса Нора придержала лошадь. Из притороченного к седлу металлического тубуса она извлекла карту с нанесенными Холройдом линиями древней дороги и сделала Питеру знак подъехать ближе.

– Нам не обойтись без спутниковой навигации.

Проехав еще примерно шесть миль по каньону Серпентайн, экспедиции предстояло свернуть в другой, меньший по размеру. На карте он значился как Хард-Твист. Оставалось лишь вычислить, какое из многочисленных боковых ответвлений носит упомянутое имя. Выглядели они все примерно одинаково.

Холройд расстегнул сумку с ноутбуком, содержавшим всю необходимую информацию, включил компьютер и пробежался пальцами по клавиатуре. Через несколько минут лицо его исказила досадливая гримаса.

– Этого я и боялся, – заявил он, встретив выжидательный взгляд Норы.

– Только не говорите мне, что компьютер недостаточно мощный, – нахмурилась она.

– Недостаточно мощный? – усмехнулся Холройд. – Да это не машина, а зверь. Не буду вам перечислять все его возможности, они поистине безграничны.

– Так в чем тогда проблема? Он что, уже сдох, этот ваш хваленый зверь?

– Да нет, не сдох. Просто не в состоянии определить свои координаты. Необходимо получить сигнал одновременно с трех спутников. Как минимум. А стены этого каньона так высоки, что не удается найти даже одного. Понятно?

Он развернул компьютер экраном к Норе. Подъехав почти вплотную, она увидела карту системы каньонов Кайпаровиц. В верхней части монитора виднелись маленькие окошки со схемой озера Пауэлл, компасом и датой. Через крайнее левое, сменяя друг друга, пробегали надписи:

Возможные способы определения.

Поиски спутника.

Количество обнаруженных спутников – 0.

Местонахождение не обнаружено.

Широта/долгота – не определяется.

Высота над уровнем моря – не определяется.

Данные о передвижении отсутствуют.

Повторите попытку инициализации.

– Видите? – Холройд указал еще на одно маленькое окошко с красными точками, ползущими по орбитам. – Это спутники, которые находятся в зоне видимости. Если они зеленого цвета, значит, сигнал сильный, желтого – слабый. А красный цвет означает полное отсутствие сигнала.

– Мы что, уже заблудились? – раздался позади голос Блейка.

Помимо беспокойства в нем звучало некоторое удовлетворение. Нора сделала вид, будто не услышала.

– Если вы хотите воспользоваться спутниковой навигацией, нам надо выбраться из каньона, – произнес Холройд.

Нора бросила взгляд на крутые, почти отвесные каменные стены.

– Только после вас, – усмехнулась она.

Питер хмыкнул и выключил компьютер.

– Отличная машина, когда работает. – Он застегнул непромокаемый чехол ноутбука. – Но в здешних глухих краях высокие технологии бесполезны.

– Хотите, я вскарабкаюсь наверх и разберусь там со спутниковой навигацией? – с непринужденной улыбкой предложила Слоан Годдар.

Нора с удивлением посмотрела на нее.

– Снаряжение у меня с собой. – Девушка извлекла из седельной сумки пояс с разложенными по карманчикам всякими карабинами, крюками, зажимами и блоками. – Подъем примерно третьей степени сложности, – заявила она, смерив скалу оценивающим взглядом. – А может, всего лишь второй. В любом случае, мне доводилось совершать куда более рискованные восхождения.

– Проявите свои альпинистские навыки, когда действительно появится необходимость, – отрезала Нора. – Сейчас мы рисковать не будем. Определим маршрут традиционным способом.

– Вам решать, – добродушно пожала плечами Слоан.

– А я-то уже настроился на захватывающее зрелище, – разочарованно буркнул Смитбэк.

– Спутники нам недоступны, зато карты всегда под рукой. – Нора развернула схему Холройда.

Некоторое время она внимательно ее разглядывала, прикидывая среднюю скорость группы и время, проведенное в пути. На том месте, где они, по ее расчетам, находились, начальница экспедиции поставила жирную точку, написав рядом время и дату.

– Вижу, вы здорово разбираетесь в картах, – подал голос Холройд.

– Как и все археологи, – кивнула Нора. – Без них мы как без рук. Но, к сожалению, одно обстоятельство не позволяет доверять им полностью. – Она ткнула карандашом на пометку в углу листа: «Предупреждение! Данные не прошли полевой проверки». – В большинстве своем они создаются на основе результатов аэрофотосъемки, – пояснила Нора. – Но передвигаться по земле и делать снимки с самолета – не одно и то же. Вы же сами имели возможности убедиться, топографические карты порой расходятся с информацией, полученной при помощи вашего радара. А он, как вы говорите, обладает абсолютной точностью.

– Звучит не слишком обнадеживающе, – донесся до нее голос Блейка.

Свернув карту, Нора пришпорила лошадь, и группа возобновила движение. Стены каньона немного расступились. Ручей, наоборот, становился все уже. Кое-где он скрывался полностью, продолжая бег под землей, и лишь полоса влажного песка выдавала его присутствие. Каждый раз, встречая узкое боковое ответвление, начальница экспедиции делала на карте пометку. Слоан ехала чуть позади, иногда нагоняя ее.

– Я уже выяснила, что вы классный пилот и отличная наездница, – обратилась Нора к дочери профессора. – А теперь выясняется, что еще и скалолаз. Похоже, вы умеете все на свете.

– Ну, все – это сильно сказано, – усмехнулась Слоан. – Я совершенно не умею вышивать крестиком. Да и по части вязания не слишком большая мастерица.

Внезапно лицо ее стало серьезным.

– То, что я такая, – заслуга моего отца, – произнесла она куда более жестким тоном. – Или, быть может, его вина. Он воспитывал меня в полном соответствии со своими принципами. А принципов у него множество.

– Ваш отец – необычный человек, – заметила Нора.

– Несомненно, – кивнула Слоан, пристально глядя на нее.

Каньон, сделав очередной поворот, неожиданно раздался в стороны. Красноватые стены поросли кустами сушеницы, и косые солнечные лучи пробивались сквозь их листья. Нора взглянула на часы – начало пятого. Она обрадовалась, увидев широкий песчаный холм, вполне подходящий для лагеря. Располагался он достаточно высоко, и они могли не опасаться внезапного паводка. По берегам ручья в изобилии зеленела свежая трава для лошадей. В полном соответствии с названием из распадка круто в бок уходил Хард-Твист. Он резко сворачивал влево, и маячившая впереди стена песчаника создавала впечатление тупика. Задушенный скалами, раскаленный и сухой, новый каньон выглядел до крайности непривлекательно. До поры до времени путешествие проходило без особых затруднений, однако Нора прекрасно знала, как скоро оно перестанет походить на увеселительную прогулку.

Она придержала лошадь и подождала, пока подтянутся остальные.

– Здесь мы остановимся на ночлег.

В ответ раздались радостные возгласы. Свайр помог Блейку слезть с лошади. Профессор неуклюже хромал, потирая бедра и громогласно жалуясь. Холройд спешился самостоятельно, однако ноги у него подкосились, и он рухнул на землю. Нора помогла ему встать и прислониться к дереву. Обхватив ствол, Питер пребывал с ним в обнимку, пока затекшие конечности не пришли в норму.

– Что-то мне не нравится этот каньон. – К начальнице экспедиции подошла Слоан. – Если не возражаете, я пройдусь по нему немного и разведаю, что к чему.

Нора смерила взглядом отважную спутницу. Ветер растрепал темные волосы, правда, лишь подчеркнув ее красоту. В золотистом предвечернем свете янтарные глаза казались прозрачными, словно у кошки. Во время путешествия Норе не раз доводилось замечать, как некоторые участники экспедиции, в особенности Блейк, провожают дочь профессора восхищенными взглядами. В самом деле, она была чертовски хороша в тесной, взмокшей от пота клетчатой рубашке с расстегнутым воротом и узких потертых джинсах. Хотя наряд ее оставлял мало простора воображению, зато превосходно обрисовывал округлые формы.

– Отличная идея, – кивнула Нора. – Идите, а мы тем временем разобьем лагерь.

Нора и Свайр расседлали и развьючили лошадей. Седла и тюки с провизией они уложили на песок, затем бережно разместили в стороне непромокаемые сумки с компьютерами и прочим высокотехнологичным оборудованием. Тем временем Бонаротти, вооружившись лопатой, охотничьим ножом и прихватив свой огромный револьвер, с какой-то неведомой целью отправился вверх по каньону. Его костюм цвета хаки непостижимым образом оставался безупречно чистым и отглаженным.

Покончив с разгрузкой, Свайр вновь вскочил на Местизо. Во время путешествия он беспрестанно разговаривал с лошадьми или напевал им песенки собственного сочинения, незамысловатые по форме, зато весьма злободневные по содержанию. Вот и сейчас, направляясь к ручью верхом на вспотевшем жеребце, ковбой выдал очередной куплет:

 
Славный юный мерин,
Видишь ту лошадку?
Редко повстречать случится
Эдакую сладкую.
Как не пожалеть тут,
Что об эту пору
Не хозяин ты уже
Своему прибору.
 

У ручья он стреножил лошадей и повесил им на шею колокольчики наподобие коровьих. Расседлав Местизо, Свайр привязал его к колышку длинной веревкой. Покончив с делами, ковбой сел на камень, закурил сигарету, вытащил из кармана маленький засаленный блокнот и погрузился в наблюдение за подопечными, щипавшими прибрежную траву в лучах вечернего солнышка.

Нора с удовлетворением оглядела лагерь. Жара спадала, от ручья повеяло прохладой. Дикие голуби перелетали с одной стены каньона на другую, легкий запах можжевелового дыма приятно щекотал ноздри. В сгущающихся сумерках громко трещали цикады. Она сидела на поваленном дереве, погрузившись в приятную истому. Нора знала – следует воспользоваться остатками угасающего дня и сделать записи в журнале. Но сидеть без дела было так приятно. Блейк, устроившись у костра из можжевеловых поленьев, массировал ноги. Остальные, закончив хлопоты по устройству лагеря, присоединились к нему и теперь выжидательно глядели на большой котелок с кофе.

Под чьими-то ногами заскрипел песок. Секунду спустя из-за поворота появился Бонаротти с мешком на спине. Он бережно опустил ношу на расстеленную у огня чистую клеенку. Затем повар укрепил над пламенем гриль, поставил на него сковородку, извлек из сундука головку чеснока и мелко покрошил в шипящее масло. Рядом со сковородкой он водрузил кастрюлю с водой, предварительно насыпав в нее риса. Совершив все приготовления, Бонаротти развязал мешок и разложил на клеенке какие-то корни, клубни самой причудливой формы, связки трав и несколько колючих отростков грушевидного кактуса. Из разведки вернулась Слоан. Несмотря на усталый вид, глаза ее по-прежнему сияли и на губах играла неизменная улыбка. Она тихонько опустилась на бревно, наблюдая за манипуляциями повара. Со сверхъестественной ловкостью орудуя ножом, тот покрошил коренья и отправил их в кастрюлю. Такая же участь постигла клубни и травы. Потом настал черед кактусов. Он опалил колючки на гриле, снял жесткую кожицу, нарезал сердцевину мелкими кусочками и положил в кипящее масло с чесноком. Хорошенько перемешав содержимое сковородки, повар опрокинул его в кастрюлю и снял с огня.

– Ризотто с кактусами, диким картофелем, кореньями и римским сыром! – возвестил Бонаротти обычным бесстрастным голосом.

Повисло наряженное молчание.

– Чего выждете? – нарушила тишину Слоан. – Налетай, пока дают!

Участники экспедиции поднялись со своих мест и разобрали тарелки. Повар доверху наполнял каждый протянутый прибор, посыпая варево измельченными травами. Получив по порции, все вновь расселись у костра.

– Вы уверены, что это блюдо не опасно?

За шутливым тоном Блейка ощущалась откровенная обеспокоенность.

– Как знать, доктор, – со смехом ответила Слоан. – Но я все же советую вам рискнуть. Отказаться – значит подвергнуть себя еще большей опасности.

И она многозначительно покосилась на револьвер, торчавший из-за пояса Бонаротти.

Блейк нервно рассмеялся и опасливо поднес ложку ко рту. В следующее мгновение лицо его просветлело.

– Своеобразный вкус, – промычал он с набитым ртом.

– Кто не рискует, тот не ест кактусов! – Смитбэк тоже принялся за еду.

– Язык проглотишь! – ахнул Свайр.

Нора последовала их примеру и воздала должное очередному шедевру Бонаротти. Нежнейший рис буквально таял во рту, вкус грибов и сыра смешивался с изысканным ароматом трав и незнакомым терпким островатым привкусом. Неужели он действительно порожден колючими неаппетитными кактусами?

Шквал восторгов в свой адрес Бонаротти принял, как всегда, с непроницаемым лицом. Впрочем, спустя всего мгновение тишину в лагере нарушало лишь звяканье ложек.

Позже, когда все участники экспедиции готовились ко сну, Нора отправилась проведать лошадей. Свайр по обыкновению сидел поблизости на камне с блокнотом на коленях.

– Как дела, Роско?

– Лучше некуда. – До нее донеслось знакомое шуршание и хруст: Свайр извлек из кармана очередную упаковку имбирного печенья и отправил одно в рот. – Хотите? – Он протянул ей пачку.

Отрицательно покачав головой, Нора опустилась на соседний камень.

– Скажите, а что вы записываете?

– Так, кой-какие стишки. – Свайр стряхнул с усов крошки. – Излияния ковбоя. Это, так сказать, мое хобби.

– Правда? А можно взглянуть?

Он замешкался.

– Вообще-то это лучше слушать, а не читать. Но так и быть, держите.

Нора раскрыла потрепанный блокнот и, развернув страницы к костру, вгляделась в неровные строчки. По большей части творения Свайра оказались короткими, не более десяти-двенадцати строк. Они напоминали не столько стихи, сколько разрозненные отрывки шутливой поэмы. На последних листках она обнаружила произведения иного рода, более длинные и серьезные. Одно из них даже было написано на латыни. Перелистнув последнюю страницу, Нора увидела заголовок: «Ураган».

– Это о жеребце, на котором едет Смитбэк?

– Да, – кивнул Свайр. – Мы с ним старые приятели. Ковбой забрал блокнот и продекламировал вслух:

 
Вьюжной зимней ночью он предстал передо мной,
Пышногривый, норовистый молодой мустанг лихой.
Я скакал за ним с лассо, я его поймал
И отвел его в загон и прозванье дал:
Ураган, Ураган, недоверчив и упрям,
У тебя кривое брюхо и на морде шрам.
Лишь ослепшая кобыла на тебя положит глаз,
Но с тобой никто на свете в жизни не догонит нас.
О, сколько на родео нам выпало наград!
В Амарильо, в Санта-Фе всякий был нам рад.
Ты служил мне не за страх и уже не юн,
А теперь в твоем седле неуклюжий вьюн.
 

– Последняя строка мне не слишком удалась, – вздохнул Свайр, закрыв блокнот. – Надо еще поработать над концовкой.

– А Ураган и в самом деле был диким мустангом?

– Думали, я присочинил это для красного словца? В то лето, а я жил тогда в Вайоминге, вокруг только и разговоров было, что о гнедом мустанге, которого никто не может поймать. Он с легкостью уходил от погони, и никому не удавалось поставить ему клеймо. Едва заметив всадников, он сразу мчался в горы. А как-то ночью я его сам увидал. Была страшная гроза. Он, наверное, испугался молнии и подбежал к человеческому жилью. Я гонялся за ним три дня.

– Три дня? – недоверчиво переспросила Нора.

– Ну да. Отрезал ему путь в горы и теснил его, заставляя совершать круги вокруг ранчо. Всякий раз, приблизившись к дому, я брал свежую лошадь. Шестерых довел до полного изнеможения, но зато поймал этого сукиного сына. Конечно, пришлось немало попотеть, чтобы его приручить. Характер у него был бешеный. Несколько раз он перепрыгивал через изгородь из колючей проволоки и пытался уйти в горы. Но в конце концов мы подружились.

– Вот уж не думала, что вы пишете такие замечательные стихи.

– Лошадиные вирши, – усмехнулся Свайр, явно польщенный.

– А где вы выучили латынь?

– Папаша самолично преподал. Он был священником и, кажется, хотел впихнуть в меня все знания на свете. Вбил себе в голову, что без латыни я не сумею далеко пойти. Мы с ним дошли до третьей сатиры Горация. Но тут я не выдержал и сбежал из дома.

Свайр погрузился в молчание, задумчиво поглаживая усы и глядя в сторону лагеря.

– Чудной парень. – Он кивнул на Бонаротти. – Хотя по части стряпни настоящий дока.

Нора тоже отыскала глазами высокую, крупную фигуру повара. Тот закончил мыть посуду и готовился ко сну. Бонаротти надул матрас, смазал лицо ночным кремом и бережно спрятал волосы под сеточку.

– Что это он делает? – Свайр увидел, как повар засовывает в уши затычки.

– Кваканье лягушек мешает ему спать. – Материализовавшись из темноты, Слоан Годдар уселась рядом с ними.

Она рассмеялась низким, хрипловатым смехом, и отблески костра заиграли у нее в глазах.

– Наш повар все предусмотрел и даже захватил с собой беруши. А еще у него есть дивная шелковая подушечка пронзительно-розового цвета. Моя старая тетушка позеленела бы от зависти, если бы ее увидела.

– Чудной парень. – На этот раз в голосе ковбоя прозвучало откровенное неодобрение.

– Может быть, – повернувшись к нему, кивнула Слоан. – Но он не слюнтяй и не нытик, можете мне поверить. Я видела его в Денали во время снежной бури. Мороз стоял жуткий, а ему все было нипочем. Порой мне кажется, он вообще ничего не чувствует.

Повар меж тем забрался в палатку и застегнул вход на молнию.

– Слоан, вы видели что-нибудь интересное в каньоне? – поинтересовалась Нора.

– Все, что я видела, – заросли ивы, карликового кедра и камни, которые угрожают свалиться путникам на голову. Интересным все это вряд ли можно назвать.

– А далеко вы забрались?

– Думаю, мили на полторы.

– Лошади смогут там пройти? – подал голос Свайр.

– Смогут. Но нам придется поработать топорами, чтобы расчистить путь. И воды там почти нет.

Слоан бросила взгляд в сторону лагеря. Кто-то все еще сидел у костра, попивая кофе.

– Думаю, некоторые наши спутники окажутся неприятно удивлены, – произнесла она.

– А что значит «воды почти нет»?

– Это значит, что изредка там попадаются рытвины, наполненные мутной жижей. Чем дальше, тем их становится меньше. Но это еще не все. – Слоан вытащила из кармана карту и лазерную указку. – Я тут хорошенько изучила план местности. Ваш отец отыскал Квивиру вот здесь, в самом верху каньона.

– Верно.

Нора нахмурилась. Наличие у дочери профессора собственной карты ей не понравилось.

– А мы сейчас здесь. – Слоан передвинула луч указки. – Поглядите, что отделяет нас от Квивиры.

И она обвела участок, где линии высот сплелись в зловещий темный клубок. Горный хребет, высокий, неприступный, опасный.

– Я знаю, – произнесла Нора уверенным голосом. Самой уверенности она, правда, не испытывала. – Отец назвал его Хребет Дьявола. И пока что не вижу никаких причин для беспокойства.

– Значит, вы считаете, кони сумеют преодолеть подобную преграду? – Слоан выключила указку и сложила карту.

– Отец там прошел вместе с лошадью. Значит, и мы сумеем.

Слоан устремила на нее долгий, испытующий взгляд. Лицо ее, против обыкновения, сделалось серьезным, и все же веселые огоньки, доселе неизменно плясавшие в глазах девушки, окончательно не угасли. Она молча кивнула, по-видимому, сочтя довод Норы вполне убедительным.