Текст книги "Дом у Русалочьего ручья"

Автор книги: Линдсей Лонгфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Она поднялась и подошла к Берд. Какое было бы счастье, каким неожиданным подарком стал бы день, проведенный с дочкой, в совершенном безделье, просто наслаждаясь жизнью! Она наклонилась над сложенными белыми бумажными шариками, скатанными девочкой.

– Что ты делаешь, милая?

– Это дорожка для Ганса и Гретхен, мама, чтобы они нашли свой дом и своих папу с мамой.

– Понятно. – Она выпрямилась и обернулась к Мерфи. – Спасибо за предложение, но я не могу потерять еще целый день.

Ей тяжело было смотреть в его сторону: вдруг он догадается, как ей хотелось остаться, как она устала?..

– Ладно. – Связка ключей, звякнув, легла на стол. – Возьми мою машину, не надо брать напрокат.

На это стоило согласиться – это был шанс сэкономить хоть немного денег на всякий пожарный случай. Но… Разве дорога в ад не вымощена такими вот легкими решениями? А что будет, если она сломает или разобьет его машину? Фиби вздрогнула и решительно отодвинула от себя сверкающие и такие соблазнительные ключи.

– Спасибо, это ни к чему.

– Не будь идиоткой, детка! Машина в гараже. Я езжу на грузовичке. Зачем брать напрокат, если в гараже стоит никому не нужная тачка в прекрасном состоянии? – Он вложил ключи ей в руку и сжал пальцы. – К тому же у меня нет времени отвозить тебя в город, я работаю совсем в другой стороне.

– Врешь, как обычно. – Небрежность его тона неоспоримо свидетельствовала, что она права.

– Возможно. – Он широко улыбнулся. – Какая разница? Что случится, если ты возьмешь мою машину? В гараже она просто пылится без дела и приходит в негодность.

– Я не люблю одалживать чужие вещи, – упрямилась Фиби.

– Да ладно тебе! Если ты ее разобьешь, страховка покроет ущерб.

– Что?

– Я знаю, о чем ты думаешь, но не волнуйся: машина – это всего лишь куча металла и пластмассы. Сломается – починим. – Он прищурился в ожидании ответа. – Послушай, я не понимаю, чего ты так все усложняешь? Ты вообще в состоянии принимать разумные решения или нет?

Холодные металлические ключи больно врезались ей в ладонь. Ключи от машины, за которую ей не нужно будет платить.

Будет ущемлена только ее многострадальная гордость, но этой особе и так уже пришлось многое вытерпеть. Что уж теперь набивать шишки на мелочах!

Ее пальцы разжались, ключи упали на стол.

– Бог мой, – голос Мерфи прозвучал очень низко и глухо, – значит, ты собираешься оставаться упрямой, тупоголовой и норовистой?

Если она возьмет его машину, пятьдесят долларов останутся в ее кошельке на всякий непредвиденный случай, напомнила себе Фиби.

– Ладно, я одолжу у тебя машину. Но только потому, что ты так красноречив и убедителен.

– Знаю, у меня дар внушения, мне уже говорили об этом.

Фиби удержалась от соблазна выразительно закатить глаза, как это любила делать Берд.

– Некоторые люди верят любой лести.

– Остановись, детка, не становись брюзгой!

Его улыбка поддразнивала ее, точно он видел ее насквозь и в точности знал, о чем она думает.

– Я не брюзжу! Просто хотела напомнить тебе, что каждый заслуживает те комплименты, которые получает. – Фиби сунула ключи от машины в карман. – Я знаю, ты предлагаешь мне свою машину, чтобы я почувствовала себя здесь более свободной.

– Именно так, Фиби. Когда хочешь обращаться с женщиной, как с королевой, а она этому противится, только и остается, что назвать ее тупоголовой ослицей или…

– Норовистой кобылой, – пробормотала Фиби сквозь зубы.

– Ах да, норовистой, как это я забыл? – Он улыбнулся, и вокруг его глаз собрались мелкие морщинки. – Будь же благоразумной, Фиби, конечно, ты упряма, как ослица. Таков твой характер, но в этом даже заключается твой шарм.

– Мой шарм, Мерфи?

– Угу. – Он сунул большие пальцы рук в карманы джинсов. – Хотя, может, я и преувеличиваю.

Она заставила себя отвести взгляд от его крепкой фигуры и джинсов, ладно сидевших на бедрах.

– Я знаю, что очень упрямая, может, немного тупоголова, но нельзя сказать, чтобы очень. А в остальном я весьма очаровательная особа женского пола.

– Неужели это так? – Он лениво прислонился к стене, похожий на большого томного кота. – Значит, ты говоришь, люди с возрастом, бывает, меняются? Похоже, с тобой это самое и приключилось.

– Отправляйся на работу, Мерфи, пока я не запустила в твою голову одну из этих сковородок!

Он рассмеялся и, подойдя к дверям кухни, бросил ей на ходу:

– Надо же, какое количество запала в такой маленькой упаковке! Так ты не забудешь воспользоваться машиной, правда, Фиби?

– Да, я воспользуюсь твоей машиной, Мерфи. Это меня здорово выручит. – Выговорить эти слова было нелегко, но ей удалось. – Еще раз спасибо тебе за все.

– Тогда я пошел. – Он достал из кармана бандану и ловко повязал ее на голове. – Пока, Берд. Счастливо достроить дорожку для Ганса и Гретхен.

Она подняла на него взгляд.

– Пока, мой Мерфи. Веди себя хорошо!

– Так я и сделаю, Берд! – Он обращался к девочке, но его ухмылка, определенно, предназначалась матери. – Я очень-очень хороший, верно, Фиби? – Она отправилась проводить его в холл, и он тихо добавил: – Если тебе нужны деньги… Послушай меня!

Она хотела ответить, но его пальцы властно прикрыли ей рот.

– У меня под кроватью стоит коробка с парой сотен. Если понадобится, можешь туда залезть. Ты меня слышишь?

– Слышу, Мерфи, я тебя прекрасно слышу.

Ей будет проще украсть воскресные подаяния прихожан в церкви, нежели воспользоваться этим предложением.

– Обещай мне, Фиби, – если тебе что-нибудь понадобится, ты возьмешь эти деньги.

Она еще чувствовала его пальцы у себя на губах. Почти не сознавая, что делает, Фиби подняла руку и дотронулась до того места, где были его пальцы. Он проследил за ее рукой, затем его взгляд опустился ниже, на одну из перламутровых пуговичек у нее на груди.

– Конечно, если мне понадобится, я воспользуюсь твоим сокровищем. Почему бы и нет?

– Звучит убедительно, но я тебе не верю. – Он покачал головой. – Ладно, ты теперь знаешь, где лежат деньги. Так, на всякий пожарный случай.

Она опять подивилась, как же мало она знает Мерфи.

– Когда-то ты был настоящим перекати-поле, этаким бродягой. С каких это пор ты превратился в запасливого человека?

– Тогда я был подростком, Фиби, но с тех пор несколько вырос. Так что бери ключи и деньги, я тебя благословляю. – Он снова понизил голос и сказал без малейшей тени иронии: – Вдруг для Берд что-нибудь понадобится, договорились? Только для Берд.

– Для Берд, – со вздохом согласилась она.

Хорошо, ради дочки она готова окончательно похоронить свою гордость. В конце концов, ее гордость, как и все остальное на этом свете, тоже имеет свою цену.

– Подожди минутку. Пойди, проверь машину. Вдруг тебе что-то будет непонятно.

– Если ты хочешь.

Она проследовала за ним через маленькую комнату, где на новехонькой стиральной машине была навалена огромная куча неглаженого белья, и остановилась у двери, ведущей в гараж. Мерфи набирал код на замке.

Что ж, она ничему не удивится. Грузовичок Мерфи был старенький, но отлично ухоженный, как и тот красный «корвет», который, как она помнила, он сам практически собрал из металлолома.

– У тебя по-прежнему «корвет»? Мне нравилась твоя машина, Мерфи. Обожаю скорость.

– Я знаю. – Он набрал последнюю цифру и взглянул на нее. – Рита рассказывала тебе о моих планах на тот «корвет»?

– Да, и о смазливой брюнетке, которую ты так любил катать на ней. – Конечно же, мама много рассказывала ей и о машине, и о подружке Мерфи. Именно после этих рассказов Фиби собрала чемодан и умчалась поступать сломя голову в университет в Висконсине.

– Она очень гармонировала с «корветом». Черные волосы, красная машина. Отличное сочетание! – Он широко улыбнулся.

– Пожалуй!

Нет, теперь ее ничем не удивить.

Однако шикарный сверкающий европейский «седан» заставил ее застыть, окаменеть от изумления. Четыре двери, кожаная обивка. Очень, просто очень дорогая машина.

И опять красная. Она зажмурилась.

– Я не смогу ездить на этой машине, Мерфи. Правда, не смогу!

– Сможешь, очень даже сможешь. Автоматическая коробка передач, кондиционер, гидроусилитель руля для облегчения вождения. Проигрыватель компакт-дисков. Фиби, она же ездит практически сама собой, ты убедишься.

– Этого я и боюсь, – пробормотала она. – По-моему, эта машина умнее меня. – Она осторожно дотронулась до сверкающей поверхности. – Скажи честно, Мерфи, ты хотя бы раз выезжал на ней из гаража с тех пор, как купил?

– Фиби, послушай, это всего лишь машина. Она мне нравится, но если на нее нагадит птичка, просто езжай в мойку. Ее можно починить, можно выбросить на свалку. Это просто куча железа на колесах.

Ну уж нет, она прекрасно понимала, что это вовсе не куча металла. Перед ней стояла мечта и сказка. «Седан» был прямо-таки воплощением безопасности и стабильности. Машина ее мечты, абсолютно точно.

До чего же было бы здорово водить такую машину!

Ее пальцы нежно заскользили по кожаной оплетке руля.

К черту осторожность, к дьяволу гордость! Фиби повернула к Мерфи сияющее лицо.

– Если ты опять меня дразнишь, клянусь всеми святыми, я тебя…

Его руки осторожно коснулись ее волос. Пропустив прядь сквозь пальцы, он ответил:

– Я говорю с тобой совершенно серьезно. Бери ее, детка, и наслаждайся ездой.

– Хорошо.

Она едва сдерживала дрожь в теле, прямо как возбужденный щенок. Фиби даже не подозревала, что так чувствительна к материальным благам – пока не оказалась в доме Мерфи, на его сверкающей уютом кухне, возле его шикарной машины.

– Ну и ладушки, договорились. А теперь давай пойдем, запишешь номер кода в гараж, номер моего пейджера и сотового телефона.

Все еще ослепленная машиной и немного ошарашенная своим решением, Фиби последовала за ним к длинному стеллажу вдоль стены гаража. Он просто спятил, что готов доверить ей такую дорогую, совершенно новую, необъезженную машину. Она готова была поклясться, что в салоне еще пахнет свежей кожей. Но, Господи, до чего же этот «седан» ей нравится!

Найдя листок бумаги, Мерфи нацарапал на нем несколько номеров.

– Вот, держи.

– Да, пригодится на всякий случай, – пробормотала она, с трудом возвращаясь к реальности. – Я не привыкла, чтобы обо мне кто-то заботился, Мерфи. Все это так… так необычно для меня.

– Я и не думаю о тебе заботиться, – ответил он, поправляя на голове бандану. – Я всего лишь предлагаю тебе безопасную гавань. – Он нахмурился и уставился на свои ботинки. – Черт возьми, Фиби, у тебя будет ребенок, а дела твои, похоже, идут из рук вон плохо.

– И тут мне подворачиваешься ты с твоими сладкими речами.

Она не знала, то ли стукнуть его, то ли обнять в благодарность за все, что он для нее делает.

Она легко дотронулась до его руки.

– Ты все-таки волнуешься обо мне.

– Да уж, похоже. – Он снова нахмурился. – Но ведь черт знает что творится с тобой, Фиби.

– Это правда. Но все пройдет, все меняется, Мерфи. – Она положила руку себе на живот. – Я позабочусь об этом ребенке. Я позабочусь о Берд. Ты не должен беспокоиться о нас.

– Не должен? – Все еще хмурясь, он осторожно повел рукой возле ее живота, не прикасаясь к ней. – Тогда почему я все же волнуюсь? Беспокоюсь о вас троих?

– Не знаю.

Солнечный луч скользнул в окно. Волоски у него на руке вспыхнули золотом. Не глядя на нее, Мерфи указательным пальцем дотронулся до живота Фиби.

– Этот ребенок, Фиби, еще такой крошечный, такой беспомощный… – Он покачал головой. – У него нет ни отца… нет ничего.

Его палец, казалось, прожигал ее кожу, жар шел сквозь все тело, до самого позвоночника.

– У ребенка есть я, – прошептала она. – Мы справимся.

– Ты все время повторяешь это. – Не отнимая руки, он поднял на нее глаза. – Тони был просто кретином. Рисковать этим… Быть таким неосторожным… С тобой. С Берд. С этим малышом.

Солнечный свет вместе с его прикосновением пронизал ее тело, наполнил его теплотой, и Фиби почувствовала, что тает, плавится в нем. Ее сердце замерло, потом забилось с удвоенной силой. Тоска водопадом вливалась в душу, наполняя ее болью.

Если бы…

Самые печальные слова в мире! Вот если бы…

– Тебе уже так давно приходится быть сильной, верно, детка? – Он, наконец, убрал руку и отошел от нее, бормоча: – Что за черт…

Гаражная дверь со скрипом отворилась, впуская в помещение ослепительный летний день. Как бы ей хотелось, чтобы его рука еще оставалась на ее животе! Этот человек ей нужен, так нужен, но она никак не могла облечь свою жгучую потребность в слова. Она никогда не позволяла себе думать о том, как одинока. Но до чего же она одинока!

Она не впускала эту мысль себе в голову, пока Мерфи не дотронулся до ее тела. Когда его рука витала над ее животом, она почувствовала, что все в ее жизни могло быть совершенно иначе. Его взгляд проник в не досягаемые даже для нее глубины женской души и вызвал в ней полное смятение. Пусть на кухне сидит ее дочь Берд, все равно она никогда еще не чувствовала себя так сиротливо, как в тот момент, когда гаражная дверь захлопнулась за грузовичком Мерфи.

Она подошла к окну, выглядывая на пустынную дорогу, над которой уже лениво клубилась и оседала пыль. Сложив руки на животе, Фиби продолжала вслушиваться, как вдали затихает шум грузовика Мерфи.

Глава шестая

Вернувшись на кухню, Фиби попыталась избавиться от странного чувства возбуждения и печали, точно заранее готовилась к поджидающим ее испытаниям. Хотя, разумеется, уступив настоянию Мерфи и согласившись взять машину, она уже не имела права таким словом называть предстоявшие ей дела и события.

И тем не менее, это были именно испытания. Машина не сильно облегчала ее задачу – найти работу и отнюдь не решала всех проблем!

Берд была поглощена игрой, и Фиби поднялась наверх, чтобы выбрать подходящий наряд для какого-нибудь грядущего собеседования. Бежевые тона, белый жемчуг и высокие каблуки – именно то, что требуется в жаркий день во Флориде. Надев колготки и освежив косметику, она со вздохом облачилась в бежевую льняную юбку и жакет, в которых, как Фиби очень надеялась, она будет чувствовать себя весь день вполне комфортно.

Из зеркала ванной комнаты на нее смотрела поблекшая, бесцветная женщина, выглядевшая беспомощно и жалко. Определенно, на этой неделе бежевый – не ее цвет, он просто убивает ее, к тому же она была переутомлена, беременна и мало спала этой ночью, решила Фиби. Женщине, которую она видела в зеркале, вряд ли кто-нибудь доверит учеников.

Черная хлопковая кофточка только подчеркнула темные круги под глазами. Немного загадочно и романтично, но совсем не это зрелище она хотела бы представить будущему работодателю.

В желтой шелковой блузке она казалась какой-то желтушной.

Наконец, в честь машины Мерфи, Фиби остановила свой выбор на тонком красном топике. Заправленный в юбку, он придавал некоторые свежие краски лицу и энергичность фигуре. Она все равно выглядела изможденной, но красный цвет поднимал ее боевой дух.

– Поехали, Берд! – позвала она, набирая код на замке гаражной двери. – У нас будет настоящее приключение.

– Но Ганс и Гретхен потеряются, – отозвалась девочка, оглядываясь на мать и морща носик. – Я не хочу никуда ехать, мне нравится играть в доме Мерфи и качаться на качелях! Мне нравится дома у Мерфи!

Фиби закусила губу – Берд неведомо когда успела привязаться и к Мерфи, и к его дому. Дочь не только унаследовала ее упрямство, но и добавила к нему изрядную долю своего собственного. Однако сейчас Фиби не хотела спорить с ней – слишком много всего произошло в четырехлетней жизни малышки за последние месяцы. Теперь Берд нуждалась в стабильности и покое, а не в хаосе и ссорах, так что понятно, почему ей не хотелось покидать дом Мерфи. Фиби и самой не хотелось уходить отсюда!

Но она-то взрослый человек, у которого есть определенные обязанности. Поэтому – вперед, и пусть победит сильнейший!

– Но мы же собрались ехать за покупками, Берд, ты забыла? Утром ты сама разбудила меня и сказала, что готова ехать.

– А теперь не хочу. Скоро приедет мой Мерфи, и тогда мы поедем все вместе. Вместе с ним.

– Мерфи поехал на работу. Ты же слышала, как он сказал!

– Слышала. Но мы подождем.

Фиби в отчаянии потерла глаза. Может, хотя бы ее будущий ребенок сумеет избежать проклятия знаменитого упрямства Чепменов! Хотя вряд ли! Упрямство наверняка доминирует во всех генах их рода. Она наклонилась и присела на колени возле дочери.

– Тебе понравился Мерфи, да, милая?

– Да.

Берд продолжала упрямо скатывать бумажные шарики, не глядя на мать.

– Я думаю, ему ужасно надоело питаться омлетом.

Берд подняла голову.

– Он любит омлет.

– Я тоже, но мне его жалко.

– Почему? – Бумажный шарик замер в руке девочки. – Он такой большой и сильный!

– Как ты думаешь, почему он вырос таким большим, Берд?

Она аккуратно положила бумажный шарик на пол и неуверенно спросила:

– Не от омлета?

– Нет. Мерфи нужно есть мясо.

– И горошек. – Берд улыбнулась. – Горошек ему понравится.

– Вполне возможно. – Фиби тоже улыбнулась. – И еще молоко. Йогурт.

– Только не печенка. – Берд решительно поднялась на ноги. – Мы с Мерфи не любим печенку. Помнишь, мы с ним разговаривали об этом.

– Да. – Фиби быстро встала и взяла дочь за руку. – Я думаю, хорошо бы приготовить для него вкусное мясное блюдо, мы же его гости. Как ты считаешь?

– Мерфи это понравится.

Не выпуская руки Берд, Фиби быстро подошла к мойке и извлекла из нижнего шкафчика веник и совок. Господи, кухня Мерфи была такой чистой, пока они тут не появились! Однако эти белые бумажные шарики очень важны для дочери. Фиби заколебалась. Может, они успеют вернуться до приезда Мерфи? Все равно былой безукоризненный порядок нарушен – под табуретом, на котором сидела Берд, рассыпаны крошки, один из шарфов Фиби свисал с холодильника, жирные отпечатки пальцев красовались на кухонном шкафу. Если бы у нее осталось время до возвращения Мерфи! Ей не составит труда снова превратить его кухню в картинку из журнала «Дом и сад»!

Фиби со вздохом закрыла за собой дверь гаража.

– Ух ты, какая машина! Она мне нравится.

– Конечно, и мне тоже. Залезай!

Берд забралась на сиденье рядом с водительским и пристегнула ремень безопасности.

Красная машина Мерфи понеслась вперед, как сказочная карета. Сначала Фиби посетила контору местного комитета по образованию, где она выслушала весьма любезное сообщение, что на настоящий момент в округе нет никаких вакансий для учителей. Возможно, осенью. Ей объяснили, что многие учительницы оказываются беременными, или переезжают, или они больше не хотят работать, и предложили зайти в конце лета. Пожилая секретарша прониклась симпатией к Берд и даже угостила ее жвачкой.

В холле Фиби собрала целый пакет буклетов с информацией об экзаменах на сертификат и повела Берд к машине. Затем они посетили еще пять совершенно бесполезных собеседований в детских садах и подготовительных центрах. Ничего, никаких вакансий, хотя все записывали ее имя и номер телефона, обнадеживая появлением чего-нибудь через пару месяцев.

В банке она заполнила документы на открытие счета и осведомилась о денежном переводе из Висконсина, но деньги за проданную машину еще не пришли.

Выходные дни, пожал плечами банковский служащий, бледный блондин в светло-сером костюме, и тоже предложил зайти позже, в понедельник.

Без этих денег Фиби наверняка не сможет внести залог за квартиру, хотя кто знает…

– Кто и что должен знать, мам? – переспросила Берд, старательно слизывая мороженое с вафельного рожка и болтая ногами на скамейке в парке, где они сидели.

– Квартиры здесь такие дорогие, – вздохнула Фиби, складывая газету, в которой изучала объявления о сдаче жилья.

– Зачем нам квартира, мы же живем с Мерфи?

Липкая ладошка легла на колено Фиби, и на светлой юбке сразу образовалось розовое пятно.

– Ой, я нечаянно.

– Ничего, детка, это отстирается.

Однако тепловатая вода из питьевого фонтанчика не помогла, и пятно продолжало красоваться на самом видном месте.

Фиби вздохнула.

– Это знак свыше, Берд, пошли.

– Домой! – радостно запрыгала девочка.

– Нет, нам еще кое-что нужно сделать!

– А, знаю! Еда для Мерфи.

Пятьдесят долларов – это, конечно, не золотой дождь, но Фиби удалось превратить их в горошек, молоко, муку, яйца, чай, сахар и курицу. Сочная вырезка в витрине на мгновение едва не соблазнила ее, однако Фиби устояла.

Когда они, наконец, добрались до дома, она чувствовала себя такой уставшей, что едва передвигалась, однако она заставила себя аккуратно разложить продукты по местам и, порезав курицу, положила ее мариноваться под грузом.

Пока они отсутствовали, никакая добрая фея не навела порядок в доме. Фиби отправилась искать пылесос. К черту сказки!

Она верила в них раньше – в добрых волшебниц, в счастливые концы историй, но теперь знает, что всему этому нет места в реальной жизни. Такова цена взросления!

Фиби выключила пылесос. Острая боль пронзила спину, как будто она весь день таскала мешки с песком. Несколько простых упражнений не принесли пользы, она только еще больше вспотела. Хотя на кухне работал вентилятор и все окна были открыты, Фиби показалось, будто она пару часов провела в парилке сауны.

Если поторопиться, она еще успеет принять душ и переодеться перед тем, как начнет готовить ужин.

– Мерфи! – разнесся по дому звонкий, радостный голос Берд.

– Проклятье!

Она решительно наклонилась и подняла пылесос. При всей невероятной усталости она ощутила, что сердце у нее забилось сильнее, когда послышался его низкий голос.

Мерфи довольно долго разговаривал с Берд, но, когда он наконец появился на пороге кухни, Фиби поразилась, как этому пропыленному и заляпанному краской человеку удавалось выглядеть таким холодным и собранным. Надо полагать, он проделал не одну милю по ухабистым проселочным дорогам, но и теперь, грязный и вспотевший, казался просто рекламной картинкой, пропагандирующей истинно мужские профессиипожарника, полицейского, строителя. Господи, да такую фотографию с радостью бы приклеила в свой личный дневник любая школьница. Школьница? Боже, да она и сама бы с радостью прикрепила плакат с изображением Мерфи в своей комнате!

– Это все беременность, игра гормонов, – пробормотала Фиби.

– Что? – переспросил Мерфи, вытирая вспотевшее лицо краем майки. – Ты что-то сказала?

За его спиной маячила серьезная мордашка Берд.

– Нет, ничего. – Она прислонила пылесос к стене. – Добро пожаловать домой, Мерфи. Ужин через полчаса, ты успеешь принять душ.

– Мне нравится, когда женщины дома командуют, Фиби. Приятно видеть, что кое-что все-таки не изменилось. – Он подтолкнул Берд к матери и тоже сделал шаг вперед.

Фиби едва удержалась, чтобы не закрыть лицо ладонями. Мерфи был просто создан, чтобы носить джинсы, так выгодно они подчеркивали те части тела, которые Фиби предпочла бы не замечать вовсе.

Однако она не могла не замечать их.

Он ухмыльнулся и сделал еще один ленивый широкий шаг вперед.

Она не выдержала и отступила назад, снова хватая пылесос. Если ее сердце не перестанет стучать, она просто упадет без чувств!

– Ты сам будешь виноват в этом!

– Виноват? – не понял он. – В чем? – И взял пылесос из ее ослабевших рук.

Улыбка, притаившаяся в уголках его рта, неоспоримо доказывала, что он понимает, какой эффект производит на ее несчастное томящееся естество. И, как видно, она совсем не вызывала у него жалости!

– Я тебе за это отплачу!

Он отправился в кладовку, с грохотом поставил пылесос на место, затем его голова появилась в дверном проеме.

– О чем ты?

– Отплачу за это утро. – Она сложила руки на груди. – Ты пытаешься обольстить меня, Мерфи.

– Господи, Фиби, неужели ты хочешь подраться со мной?

Схватив Берд за руки, он с размаху посадил девочку себе на плечи. Фиби отвела взгляд и сжала кулаки. Какое мучение! Он просто терзает ее.

– Ура, мой Мерфи! – радостно завопила Берд, обнимая его за шею и с энтузиазмом колотя его пятками по груди.

– Да, ура-ура, Мерфи. – Фиби снова сложила руки на груди. Они с Мерфи попали друг друга. – А теперь, ковбой, отправляйся наверх и готовься к ужину. Берд, слезай, ты поможешь мне здесь. Ты знаешь свои обязанности.

– Отгадай, что я буду делать, Мерфи. – Девочка наклонилась к его уху и зашептала так громко, что ее было бы слышно даже на другом конце футбольного поля. – Я приготовлю горошек, специально для тебя.

– Для меня, Берд? – Что-то сверкнуло у него в глазах, но только на секунду.

– Конечно.

Теперь Фиби была готова к тому, что увидит. Ее первым порывом было подойти к нему, взять его лицо в ладони, поддержать и утешить, чтобы из его глаз исчезло это странное выражение, для определения которого она не находила слов. Но она сдержалась.

Однажды, когда Берд было два года, дочь проснулась, громко рыдая, из-за ночного кошмара, и именно тогда Фиби увидела в ее глазах точно такое же потерянное выражение.

Тогда она не смогла успокоить Берд.

Значит, она не сможет утешить и Мерфи!

Но как бы ей хотелось сделать это!

Очевидно, выражение лица выдало Фиби, потому что Мерфи нахмурился, отвернулся и отошел к лестнице. Там он спустил Берд на пол.

– Пока все, детка, я пошел в душ.

Фиби растерянно смотрела на них. Берд запрыгала к ней, а Мерфи пошел наверх.

Нет отца… Нет ничего… Так Мерфи сказал о ее ребенке. Фиби, разумеется, знала историю его появления в их семье, но она была слишком мала, чтобы понять чувства, которые испытывал тогда брошенный матерью мальчик, который был всего-то на год старше, чем ее дочь сейчас.

Что значат все мучения ее уязвленной гордости по сравнению с его испытаниями? Да ничего! Абсолютно ничего.

Ребенку нужны родители.

Раньше она никогда не задумывалась над тем, что он пережил в детстве, никогда не представляла себе его пятилетним. Он всегда был для нее просто Мерфи – более симпатичным, более загадочным и привлекательным, чем все мальчики ее возраста вместе взятые. Мерфи…

Опасный, возбуждающий, дразнящий. Мерфи…

Почему она никогда не расспрашивала его о том, что он чувствовал, когда неожиданно для себя попал в дом к чужим людям? Ей следовало бы сделать это тогда. До чего же она была невнимательной и эгоистичной! Да, она должна отплатить ему – отплатить, конечно, не в смысле мести, а просто вернуть ему добром за то, как он принял ее и Берд в своем доме…

Погруженная в свои мысли, Фиби готовила ужин и руководила дочерью, которая накрывала на стол и даже приготовила горошек, как обещала Мерфи.

Он был молчалив за ужином, и молчание нарушала только болтовня Берд. Фиби внезапно обрела второе дыхание, обнаружив, что ее нечеловеческая усталость растаяла в безмятежной тишине летних сумерек, сгущавшихся вокруг обеденного стола.

Зачем Мерфи привез сюда этот старый стол из ее родительского дома? Он говорит, что не хочет жениться, что ему не нужна семья. Однако все в этом доме говорило о заботе и внимании, с каким он обустроил свое гнездо в надежде…

На что он надеется? Она отогнала от себя непрошеные мысли – позднее она подумает надо всем этим как следует. Позднее, когда будет подальше от опасного обаяния Мерфи и его странной власти над ней.

– Ну как, Берд, поможешь мне украсить машину к праздничному параду?

– Какому параду? – Несмотря на непрерывную болтовню, глаза Берд уже сонливо смеживались.

– Как к какому! Ты же знаешь – скоро Четвертое июля, День Независимости. Парад, фейерверки и все такое.

Берд захихикала, потом протяжно зевнула.

– Ты шутишь, Мерфи.

– Нет, я серьезно. Мне надо украсить машину и требуется помощник. Или даже два.

Он кивнул в сторону Фиби, и она быстро, но незаметно потерла глаза. Если она не поостережется, то скоро будет не лучше Берд, сонливо прислонившейся к плечу Мерфи, но ни за что не желающей отправляться в постель. Склониться к плечу Мерфи? Нет, ничего не выйдет!

– Извини, что ты сказал? Я уже где-то витаю… У нас был тяжелый день.

– И после этого ты еще приготовила нам ужин. Благодарю. – Он говорил холодно и любезно, точно она была официальным гостем в его доме. – Это было очень мило с твоей стороны, Фиби. Приехать домой и увидеть… – Его рука с зажатой в ней вилкой кругообразно очертила в воздухе гору кастрюль и сковородок, грязную посуду, сложенную в мойке… – Все это великолепие.

– Хочешь казаться саркастичным, да? Конечно, подобное зрелище наводит ужас, но я все уберу. И я рада, что могу сделать хоть что-то в знак благодарности за то, что ты дал нам свою машину. Она просто чудо, Мерфи.

Удовлетворенная улыбка появилась на лице Фиби при одном воспоминании о плавном ходе машины, необыкновенном ощущении мягкой теплой кожи сидений…

– Мне она тоже нравится. – Он осторожно положил вилку на тарелку. – Я сам уберусь на кухне, Фиби. Думаю, будет лучше, если ты пойдешь уложишь Берд, да и вид у тебя такой, словно ты в любую минуту готова упасть и уснуть на месте.

– Я в полном порядке, – автоматически возразила она. – Это моя работа, ведь это мы здесь все перевернули вверх дном.

– Ладно, посмотрим. Послушай, Фиби, я говорю тебе истинную правду, что мне было приятно приехать домой и снова вас увидеть. Даже несмотря на то, что ты очень походила на растаявшее мороженое.

Его улыбка не затронула глаз, они оставались серьезными.

– Я знаю. – Она покачала головой. – Бежевый цвет мне больше не идет. И знаешь что, Мерфи, хватит мне говорить комплименты, я теперь взрослая.

Берд шмыгнула носом.

– Вот и я так думаю, малышка. Как считаешь, твоя мама достаточно взрослая?

Берд хмыкнула в ответ.

– Так кто поможет мне с украшением машины?

– Ты на самом деле хочешь обвесить всяким хламом свою красивую красную машину? – удивилась Фиби.

– Нет, не эту. Мою старую колымагу, но она вполне пригодна для езды.

– А чем ты хочешь ее украсить, Мерфи? – Берд положила голову на сложенные на столе руки. – Бумажными лентами и бантами?

– Да, и все прочее, что подвернется под руку. Ты придумай, чем можно украсить машину, пока будешь спать, ладно? Мы наклеим на машину разноцветные тряпки и…

– Наклеим? Ты хочешь наклеить на машину тряпки, Мерфи? – быстро переспросила Фиби.

Подмигнув Берд, он ответил:

– Это все-таки не какой-нибудь там роскошный лимузин, детка. Да, мы наклеим на машину все, что только подвернется под руку – консервные банки, монеты, все пойдет в дело.

– Ты спятил.

– Возможно. – Его улыбка была воплощением радости.

– Определенно, спятил. – Она постучала по столу ножом. – Хотя идея и вправду кажется мне забавной.

– Так и будет. Вставай пораньше, Берд, и приходи помогать мне. А ты, детка, наоборот, выспись как следует. Твое творческое начало понадобится нам попозже.

– Ладно. – Фиби скорчила гримасу. – Но зря ты предложил Берд встать пораньше, ты еще не знаешь, что это значит. Она считает, что рассвет означает автоматическую побудку для всех взрослых.

Голова Берд легла на стол, и глаза девочки больше не открывались. Фиби решительно поднялась со стула, но Мерфи быстро проговорил: