Текст книги "Азартная игра (ЛП)"
Автор книги: Линда Ховард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Казалось, каждый её мускул замер, напрягся и сжался в предчувствии близкого вторжения. Нежная плоть между ног начала гореть и покалывать, растягиваясь под его настойчивым давлением. Он прижался сильнее, и давление превратилось в боль. Дикое расстройство охватило Санни. Она хотела, чтобы прямо сейчас он оказался в ней, ослабил её боль и напряженность, погладил ей спину в лихорадочном удовольствии.
Ченс начал отодвигаться, но она не могла позволить ему сделать это, не могла утратить то наслаждение, которое обещали его прикосновения. Всю жизнь Санни отказывала себе во многих вещах, но не в этом, не сейчас. Она обхватила его ногами и приподняла свои бедра, отчаянно пронзая себя, толкая вперед свое сопротивляющееся тело.
Санни не сдержала невысокий крик, вырвавшийся из горла. Потрясение лишило девушку сил, и, ослабев, она опустилась на одеяло.
Ченс слегка отстранился, заслонив своими широкими плечами солнце. Он возвышался над ней темным массивным силуэтом, и очертания его тела были размыты набежавшими слезами. Ченс мягко пробормотал какое-то утешение, начиная все глубже и глубже погружаться в её тело, пока вся его длина не оказалась в ней.
Тогда он выпустил её запястья, обнимая обеими руками. Она вцепилась в его плечи, прижимаясь так тесно, как только могла, думая, что без поддержки и силы Ченса разлетится на тысячу осколков. Санни даже не представляла себе, что заниматься любовью будет так болезненно, что он окажется таким огромным и горячим у неё внутри и проникнет настолько глубоко. Ченс полностью покорил, подчинил себе её тело, и, казалось, управлял малейшими его откликами: её хриплым дыханием, биением сердца, даже бегущим по венам потоком крови.
Сначала Ченс двигался медленно и осторожно, поворачивая тело под нужным углом, чтобы прижиматься своим естеством именно в тех точках, где Санни нуждалась в этом больше всего. Он без устали ласкал её руками, нежными поглаживаниями возвращая утраченное удовольствие. Затем неторопливо поцеловал её, исследуя рот Санни языком. Быстрыми покусывающими поцелуями покрыл изящную шею и поочередно прикоснулся к соскам, а затем втянул их в рот и слегка пососал. Его нежность и внимание постепенно вызвали в ней ответную страсть, и Санни стала инстинктивно двигаться навстречу Ченсу, приподнимая и опуская бёдра в унисон его выпадам. Она всё так же цеплялась за его плечи, но теперь уже от острой потребности, а не от отчаяния. Обжигающая волна жара пронеслась по её телу, и она услышала в тишине свое хриплое дыхание.
Ченс шире развёл её ноги и стал погружаться в податливую нежную плоть глубже, тяжелее, быстрее. Наслаждение взорвалось в ней, опалив райским огнём. Санни задрожала под ним, не в силах сдержать короткие гортанные крики, рвущиеся из горла. Ритм выпадов не позволял сладостным спазмам ослабнуть, и они продолжали сотрясать ее тело, пока она не зарыдала, борясь с ним, мечтая об освобождении, жаждая большего, и наконец – когда сильное тело Ченса напряглось и задрожало, – не желая уже больше ничего.
Глава 8
Девственница. Санни Миллер оказалась девственницей. Ченс попытался представить, в результате чего такое стало возможным, но в данный момент это не имело никакого значения. Прямо сейчас ему казалось гораздо более важным как можно скорее успокоить женщину, первый раз которой произошел на голой земле, среди бела дня и с мужчиной, даже не снявшим своих ботинок.
Раскинувшись на спине, Ченс лежал рядом с Санни на одеяле. Она отвернулась от него, свернувшись в клубочек. Видимая дрожь сотрясала ее хрупкое обнаженное тело. Любое движение давалось мужчине с трудом, даже для того, чтобы стянуть и выбросить презерватив, ему потребовалось приложить огромное усилие. Неистовая сила кульминации, которую он испытал, ошеломила Ченса. И, если при всем его опыте их близость так сильно взволновала его, что подумала об этом Санни? Что ощутила? Ожидала ли она неминуемой боли или была потрясена ею?
Ченс знал, что Санни достигла завершения. Ее страсть равнялась его собственной; когда он начал отступать, ошеломленный пониманием ее невинности, она сама обхватила его ногами, заставив войти в свое тело. Он видел потрясение, застывшее в серых глазах, а когда проник в нее, почувствовал отклик жаркой плоти. Ченс наблюдал за выражением лица Санни все время, пока старательно возбуждал ее, с безжалостным контролем усмиряя снедающее его желание, а затем почувствовал, как в неистовом экстазе сжались мышцы ее лона. И тогда, не в силах больше сдерживаться, он сам взорвался в своем собственном мучительном оргазме.
Должно быть, у нее существовала довольно веская причина, чтобы оставаться девственницей до двадцати девяти лет. Санни добровольно, но не с легкостью подарила ему свою невинность. Польщенный этим Ченс в то же время чертовски терзался стыдом и страхом. Он не проявил к ней нежности ни в процессе любовного акта, ни когда они достигли завершения. На первый взгляд, испытанное ею наслаждение говорило о том, что для нее все прошло хорошо, но Ченс знал – это не так. Не обладая достаточным опытом, она не могла противостоять тому чувственному натиску, который претерпели ее тело и эмоции. И сейчас Санни требовались поддержка и утешение, чтобы она смогла наконец успокоиться и перестала дрожать.
Ченс положил руку на хрупкое плечо и перевернул ее на спину. Она не сопротивлялась, но выглядела безучастной и потерянной. Санни была очень бледна, и ее глаза как-то странно блестели, словно она пыталась сдержать подступающие слезы. Склонившись над ней, Ченс погладил ладонью милое лицо, даря ласку и внимание, в чем она так сильно нуждалась. Она посмотрела на него, но тут же отвела взгляд, ее щеки порозовели от смущения.
Ее румянец очаровал Ченса. Он нежно провел рукой по обнаженному телу Санни, поглаживая ей живот, ласково касаясь кончиками пальцев ее грудей. Заметив на упругих округлостях маленькие ссадинки, оставленные его жесткой щетиной, Ченс бережно, словно залечивая, дотронулся до них языком. Действуя осторожно, чтобы не добавлять раздражения нежной коже, он сделал в уме отметку о необходимости побриться, когда будет мыться.
Нужно было что-нибудь сказать, но Ченс не знал, что именно. Наделенный редким даром убеждения он мог уговорить любого, где бы ни находился, будь то военная база, наркопритон или правительственное учреждение. Он обладал уникальной способностью молниеносно оценивать характер людей и сложившуюся ситуацию и при помощи всего лишь одной меткой фразы добиваться от человека именно той реакции, которая была ему необходима. Но с момента, когда Ченс увидел Санни, страсть стала мешать проявлению присущего ему мастерства. Никакой раннее приобретенный опыт не подготовил его к воздействию искрящихся веселых глаз и яркой улыбки; не подсказал ему, что он будет так обезоружен ее чувством юмора. «Солнечная»[11][11]
Имя героини Sunny – солнечная, освещенная солнцем
[Закрыть] – это прозвище подходило ей удивительно точно.
Сейчас его солнышко светило не ярко, оно почти погасло, словно девушка сожалела об их близости. И Ченс не мог этого вынести. За прошедшие годы он потерял счет женщинам, цепляющимся за него после одной проведенной вместе ночи, после которой Ченс ускользал от них и мысленно, и физически; но теперь он не желал мириться с тем, что эта единственная женщина не пытается удержать его. Возможно, из-за того, что все произошло слишком быстро, или из-за чрезмерного для Санни накала страстей, либо по каким-то другим личным причинам, она старалась отстраниться от него. Она не свернулась в его объятиях, вздыхая от переполнившего ее наслаждения, а словно отступила назад за невидимую стену, за которой пряталась с самого начала их знакомства.
Все в нем отвергло эту идею. Ченса охватил извечный мужской гнев собственника. Санни его, и он не позволит ей уйти. Его мускулы вновь напряглись от прилившей волны желания, и Ченс подмял ее под себя, скользнув в тесные распухшие ножны плоти. Санни резко вдохнула, потрясенная его внезапным вторжением, которое мгновенно положило конец ее безучастности. Она втиснула свои руки между их телами и напряженными пальцами вцепилась Ченсу в грудь, но не попыталась его оттолкнуть. Почти автоматически подняв ноги, Санни обвила ими бедра Ченса. Он ухватил ее за них и подтянул повыше, к себе на талию.
– Привыкай, – выдохнул он более резко, чем намеревался. – Ко мне. К этому. К нам. Потому что я не позволю тебе отдалиться от меня.
Губы Санни задрожали, но теперь Ченс полностью завладел ее вниманием.
– Даже если так будет лучше для тебя? – прошептала она, и страдание выбелило все синие оттенки из ее глаз, оставив вместо них лишь серую пустоту.
Ченс помолчал долю секунды, задаваясь вопросом, подразумевала ли она своего отца.
– Особенно поэтому, – ответил он и приступил к сладкой задаче ее возбуждения.
Этот раз был полностью для Санни; Ченс неистово ласкал ее с умением, которое выходило за рамки обычного сексуального опыта. Обширные познания в боевых искусствах научили его не только наносить вред противнику одним убийственным касанием, но также открыли для Ченса все необычайно чувствительные места на теле человека, прикосновение к которым дарило невероятное наслаждение. Нежные местечки у Санни под коленями и внутренняя сторона ее бедер, изящные щиколотки и нижняя часть ягодиц – ничто не осталось без его внимания. Тело лежащей под ним Санни словно медленно оживало, ее внутренняя плоть повлажнела от удовольствия, и это облегчило его проникновения. Она начала двигаться в унисон с неторопливыми толчками Ченса, приподнимаясь ему навстречу. Он дотронулся до одной особо чувствительной точки у нее на спине и был вознагражден тем, что Санни рефлекторно выгнулась, позволяя ему еще глубже погрузиться в свое тело.
Она тихо вздыхала, слегка приоткрыв рот и смежив веки. Ее щеки пылали, а губы припухли и покраснели. Ченс замечал все эти признаки возбуждения и нашептывал Санни слова ободрения. Ее запрокинутой голове, ее затвердевшим соскам, которые ударялись о его грудь. Ласково, совсем легонько он прикусил нежное место, где изящная шея перетекала в хрупкое плечо.
Санни вскрикнула, когда ее захлестнула волна экстаза, и пик ее наслаждения застал Ченса врасплох, приблизив наступление его собственного оргазма. Он не хотел так быстро достигать кульминации, но, ощутив, как сладко сжимаются и расслабляются мышцы нежного лона, испытал безумное удовольствие, которое неистово пронеслось по венам, разрушая весь самоконтроль.
Ченс попробовал остановиться, попытался отстраниться, но тело попросту не повиновалось ему. Вместо этого он еще глубже погрузился в пульсирующий жар и дико задрожал, чувствуя, как струя его семени ударила в горячие влажные глубины. Ченс услышал свой собственный глухой грубый крик, и время словно остановилось, он перестал мыслить ясно и упал без сил, всем своим весом распластавшись на Санни.
Вечерняя тень уже опустилась на дно каньона, когда он завернул Санни в одеяло и понес к спасительному выступу. Нависающая скала в течение дня защищала их убежище от палящего солнца, в то же время впитывая в себя жар, поэтому ночью при резком снижении температуры в их небольшой укромной нише было значительно теплее, чем снаружи. Санни сладко зевнула и в сонном удовлетворении склонила голову на плечо Ченса.
– Я вполне могу идти сама, – мягко сказала она, хотя и не предприняла ни одной попытки опустить ноги на землю.
– Эй, я пытаюсь вести себя, как настоящий мачо, – заявил он, – не мешай мне.
Санни приподняла голову, чтобы взглянуть на него.
– Хотя на самом деле ты вовсе не такой, не так ли?
– Нет, – согасился он, чем заработал от нее еще один смешок.
Ченс потерял слишком много времени, пока они отдыхали, опустошенные страстью. Солнце уже скатилось по небосклону и теперь освещало лиь верхнюю кромку каньона. В догорающем свете заката скалы багровели золотым и красным огнем, а небо приобрело глубокий фиолетовый оттенок.
– Я собираюсь проверить ловушки, пока еще не совсем стемнело, – сказал он, когда донес ее до лагеря и опустил на землю, – сиди и жди меня. Я вернусь очень быстро.
Санни посидела пару секунд, пока Ченс не скрылся из виду, а потом вскочила на ноги. Она быстро вымылась и оделась, желая прикрыть свою наготу. Ее охватило неприятное чувство, что с того момента, когда Ченс вынес ее на солнечный свет, вся ее жизнь безвозвратно изменилась. Санни ожидала любовных ласк, но оказалась не готовой к тому яростному штурму, которому подверглись ее чувства. Она надеялась получить удовольствие, а вместо этого испытала нечто намного более мощное, с чем была не в силах справиться.
И больше всего ее поразил Ченс, который показал себя настоящим захватчиком, кем он и являлся по своей сути.
Она замечала намеки на это и раньше в моменты, когда его сильная индивидуальность прорывалась сквозь постоянный самоконтроль. Ей бы уже тогда понять: никто не станет охранять пустую комнату стальной дверью. Но жесткий контроль Ченса подарил Санни редкое роскошное чувство безопасности, и она оставалась такой беспечной, что не обратила внимания на властность, которая пряталась за твердой преградой, не подумала о том, что случится, когда эта властность вырвется на свободу. Сегодня днем она узнала об этом.
Ченс сам рассказал ей о службе в армии и не просто солдатом, а рейнджером. Этого было вполне достаточно, чтобы понять, к какому типу мужчин он относится. Санни хотелось думать, что только экстремальная ситуация, в которой они находились, и беспокойство за Маргрэту на время ослепили ее, не позволив рассмотреть его истинную сущность.
Дрожь возбуждения пробежала по ее спине при воспоминании о бурном часе или часах, проведенных на одеяле. Ошеломленная силой своей откровенной чувственной реакции, она ощущала себя растерянной и беспомощной. С самого начала Санни поняла, что ее тянет к Ченсу, поскольку раньше не испытывала ничего подобного ни к одному другому мужчине, но она оказалась совершенно не готова к такому сокрушительному шквалу эмоций. Не один Ченс привык управлять обстоятельствами – вся жизнь Санни зависела от ее контроля над любой ситуацией, сейчас же она обнаружила, что не может контролировать происходящее, как не может контролировать Ченса или свои чувства к нему.
Никогда прежде Санни не была так напугана.
Чувства, которые он вызывал у нее раньше, не шли ни в какое сравнение с тем, что она испытывала к нему сейчас. И дело не в сексе, более интенсивном и бурном, чем Санни представляла себе в самых смелых фантазиях. Нет, все дело заключалось в характере Ченса. Сегодня он показал ей те качества, которые старался скрывать ото всех и которые навсегда пленили Санни. Она поняла, что только собственная смерть сможет уничтожить ее чувство к Ченсу. Он относился к представителям очень редкой породы мужчин – настоящих защитников, бесстрашных воинов. Все черты его характера, словно маленькие кусочки головоломки, наконец-то легли на свои места, составив портрет мужчины, на дне души которого всегда будет таиться нечто первобытное, дикое и безжалостное; мужчины, который безропотно шагнет навстречу опасности и выйдет на линию огня, защищая тех, кого любит. В этом Ченс являлся полной противоположностью ее отца, чья жизнь основывалась на разрушении.
Санни и без того пришлось уже многим пожертвовать. Чтобы спасти их, мать отдала ее и Маргрэту на воспитание в другую семью, но не смогла полностью вычеркнуть себя из жизни дочерей. Она обучила их с таким трудом обретенным навыкам выживания, которые помогли бы им скрыться, исчезнуть, а в случае необходимости и отразить нападение. Не по своей воле, а лишь в силу обстоятельств Памела Викери Хойер стала профессионалом по ведению своей собственной скрытной борьбы. Каждый раз, когда она думала, что это безопасно, Памела стремилась увидеться с дочерьми, и добросердечные Миллеры не препятствовали ее встречам с девочками.
Но, когда Санни исполнилось шестнадцать, удача покинула ее мать. Отец всегда обладал огромными связями и ресурсами, недоступными его сбежавшей жене. При таких обстоятельствах ее поимка являлась лишь вопросом времени. И, когда Памелу наконец обнаружили и попытались схватить, она убила себя, опасаясь, что под пытками или с помощью наркотиков у нее вырвут информацию о местонахождении дочерей.
Это стало горьким наследством Санни – жить, скрываясь в тени, с памятью о мужестве своей матери, которая предпочла умереть, чтобы защитить их с Маргрэтой. Никто не спросил девушку, желала ли она такой жизни, она была предначертана ей с рождения, и Санни могла лишь попытаться сделать ее чуточку лучше.
И это не она решила жить отдельно от Маргрэты, это сестра сделала такой выбор. Будучи старше, Маргрэта сражалась со своими собственными демонами, которых пыталась победить. При этом она никогда не владела навыками выживания, которым их обучала мать, так же искусно, как Санни. Вот так и получилось, что сначала разошлись их пути с Маргрэтой, затем умерли Миллеры – первым Хэл, а следом за ним Элеонор, – и Санни осталась совершенно одна. Редкие телефонные разговоры по мобильному телефону являлись единственной ниточкой, связывающей ее с Маргрэтой, которая, как знала Санни, была довольна таким положением вещей.
Санни не думала, что у нее хватит сил отказаться и от Ченса. Поэтому она находилась на грани паники, понимая – ее пребывание рядом с ним подвергает опасности его жизнь. Только одно могло служить ей утешением: Ченс оказался очень сильным и тренированным мужчиной, способным в случае нападения самостоятельно позаботиться о себе.
Санни глубоко вздохнула, пытаясь не думать о возможных неприятностях. Когда они выберутся из каньона, если им вообще удастся отсюда выбраться, она решит, что делать дальше.
Слишком возбужденная и встревоженная, она не могла усидеть на месте и решила проверить одежду, выстиранную днем. Вещи высохли, и Санни быстро собрала их с камней. Хотя эта несложная работа заняла у нее всего несколько минут, к тому времени, когда она возвращалась назад к лагерю, сумерки так плотно сгустились над землей, что ей с трудом удалось разобрать обратную дорогу.
Санни хорошо помнила, что Ченс не взял с собой фонарик. На каньон стремительно опускалась безлунная ночь, и если он не вернется в ближайшие несколько минут, то не сможет ничего разглядеть в наступившей темноте. Костер до сих пор не погас, так как они с Ченсом периодически поддерживали его, не забывая о необходимости экономить драгоценный запас дров, и догорающие угли весь день слабо тлели, выделяя больше дыма, нежели тепла. Но сейчас Санни быстро подкинула в огонь несколько толстых сучьев, разжигая пламя посильнее, желая согреться, и для того, чтобы Ченс мог использовать костер в качестве маяка. Мерцающий свет осветил темный выступ, и яркие блики заиграли, отражаясь в гладкой поверхности скальной породы. Санни перерыла вещи и отыскала фонарик, чтобы иметь его под рукой на случай, если все же решится отправиться на поиски Ченса.
Полнейшая темнота сгустилась так внезапно, словно мать-природа накрыла землю подолом длинной юбки. Санни вышла из-за выступа.
– Ченс! – громко позвала она и замолчала, прислушиваясь.
Ночь не была абсолютно тиха. Вокруг раздавались шуршание и таинственные шорохи существ, ведущих ночной образ жизни и спешащих по своим делам. Слабый ветерок шевелил ветки кустов, постукивающих друг о друга, словно высохшие кости. Санни несколько секунд внимательно вслушивалась в ночные звуки, но так ничего и не услышала.
– Ченс! – снова крикнула она, на сей раз гораздо громче.
Ни слова в ответ.
– Черт подери, – пробормотала девушка и направила луч фонарика в дальний конец каньона, туда, где живительная вода струилась из расщелины в скале.
Она ступала очень осторожно, внимательно глядя под ноги, потому что второе столкновение со змеей за один день стало бы для нее чрезмерным испытанием. Санни медленно продвигалась вперед, время от времени выкрикивая имя Ченса, и его молчание раздражало ее все больше и больше. Почему он не отвечает на зов? К этому времени Ченс обязательно должен был ее услышать, ведь в сухом прозрачном воздухе звуки разносились очень далеко.
Вдруг чья-то твердая рука обхватила Санни за талию и с силой притянула к такому же твердому телу. Девушка в страхе закричала, но этот крик внезапно прервался, когда горячий требовательный рот накрыл ее губы. Под натиском Ченса Санни откинула голову и в поисках поддержки вцепилась в его мощные плечи. Он не спешил ее отпускать, искусно лаская языком, и целовал до тех пор, пока напряженность не оставила Санни и она не прильнула к крепкому торсу Ченса.
Когда наконец он поднял голову, его дыхание было хриплым и прерывистым. Санни почувствовала необходимость пожаловаться на то, как он с ней обошелся.
– Ты напугал меня, – обвинила она Ченса, хотя в ее голосе прозвучало гораздо больше страсти, чем недовольства.
– Ты сама на это напросилась. Я же сказал тебе – сиди и жди.
Ченс снова поцеловал ее, словно не мог насытиться.
– И что же, теперь меня ждет наказание? – пробормотала Санни, когда он прервался, чтобы передохнуть.
– Да, – ответил Ченс, и Санни почувствовала, как он улыбнулся, касаясь губами ее виска. – И через некоторое время ты испытаешь его сполна.
Она ощутила, как от обещания Ченса глубоко внутри вновь вспыхнуло волшебное пламя. После предыдущих страстных ласк у Санни болел каждый мускул, она не должна была так скоро чувствовать даже слабый отблеск желания и все же вновь затрепетала от предвкушения. Ей захотелось ощутить мощь его великолепно вылепленного тела, когда он будет неистово входить в нее, она жаждала тесно прижать его к себе, как только Ченс задрожит, сокрушенный той же волной удовольствия, которая накроет и ее тело.
Наконец он оторвал свой рот от ее губ, но Санни чувствовала, как бешено колотится сердце Ченса, а его джинсы распирает твердая, будто гранит, выпуклость.
– Пощади, – пробормотал он, – у меня нет ни единого шанса погибнуть от голода. Боюсь, я умру от изнеможения.
Слова Ченса напомнили ей о ловушках, потому что она очень хотела есть.
– Ты поймал кролика? – спросила она голосом, полным надежды.
– Никакого кролика, всего лишь тощую птицу.
Ченс приподнял повыше свободную руку, и Санни увидела, что в ней болтается ощипанная тушка, размером чуть меньше среднего цыпленка.
– Надеюсь, это не Дорожный Бегун[12][12]
Дорожный Бегун – главный герой мультфильма «Хитрый Койот и Дорожный Бегун» («Road Runner»), США, 1949г. В действительности, roadrunner – это кукушка-подорожник – пустынная птица, родственница нашей кукушки
[Закрыть]?
– Что это за странная страсть к выдуманным животным? Нет, это не он. Ты могла бы попытаться проявить хоть чуточку благодарности.
– Тогда кто это?
– Птица, – коротко ответил Ченс, – а после того, как я насажу ее на вертел и поджарю на костре, она станет жареной птицей. Вот и все, что тебе нужно знать.
В животе у Санни заурчало.
– Хорошо-хорошо. Если это не Дорожный Бегун, не имею ничего против. Просто, он мой любимый мультяшный герой. После Буллвинкля[13][13]
Буллвинкль (Bullwinkle) – лось, главный герой мультфильма «Приключения Роки, Буллвинкля и друзей» («The Adventures of Rocky and Bullwinkle and Friends»), США, 1960г.
[Закрыть], конечно.
Ченс громко рассмеялся.
– Где ты насмотрелась этих старых мультиков? Я думал, по телевизору их уже давно не показывают.
– Я брала диски в местном магазинчике: в видеопрокате.
Ченс взял ее за руку, и они направились назад к лагерю, смеясь и болтая о своих любимых мультфильмах. Оба согласились с тем, что кинопленка словно оживляла старые фильмы, наполняя их добрым мудрым юмором, и современные работы уступают им в этом, несмотря на то, что их герои, созданные при помощи новых технологий, выглядят намного реалистичнее. Санни освещала им путь лучом фонарика, чтобы в темноте они случайно не наступили на змею.
– Кстати, а зачем ты пошла меня разыскивать? – внезапно спросил ее Ченс.
– Если ты случайно этого еще не заметил – уже совершенно стемнело. А ты не взял с собой фонарик.
Ченс издал мягкий недоверчивый звук.
– И ты отправилась меня спасать?
Санни мгновенно смутилась. Разумеется – и как только она сразу не сообразила, – бывший разведчик без труда нашел бы дорогу к лагерю даже в кромешной тьме.
– Я не подумала, – призналась она.
– Наоборот, ты слишком о многом думаешь, – поправил ее Ченс и покрепче прижал к боку.
Они дошли до своего небольшого лагеря. Огонь, который развела Санни, до сих пор не погас, и маленькие язычки пламени лениво лизали тлеющие головешки. Ченс положил пойманную птицу на камень, быстро соорудил из палок незамысловатые рогатки под вертел, затем заострил своим перочинным ножом конец еще одной палки. Он нанизал птицу на импровизированный шампур и поместил ее над огнем, потом подкинул в костер несколько небольших сучьев. Вскоре дичь начала поджариваться, и капельки жира с шипением стали падать в огонь. От восхитительного запаха готовящегося мяса рот Санни наполнился слюной.
Она подтащила поближе к костру плоский камень и присела на него, наблюдая за Ченсом, который осторожно переворачивал тушку птицы над горячими углями. Санни почувствовала приятное тепло, когда исходящий от огня жар согрел ее озябшие ладони. Наступившая ночь была так холодна, что девушка с трудом вспоминала, как всего лишь несколько часов назад скалы плавились от зноя. Ей всего лишь однажды пришлось ночевать под открытым небом и совершенно при других обстоятельствах. Начать хотя бы с того, что в прошлый раз она была совершенно одна.
Янтарное пламя костра освещало Ченса, подчеркивая твердые углы его лица. Санни обратила внимание на то, что во время своего отсутствия он успел искупаться, и его волосы до сих пор оставались немного влажными. Он также побрился, отметила она про себя и улыбнулась своим мыслям.
Ченс поднял глаза, увидел, что Санни внимательно наблюдает за ним, и между ними мгновенно возникло безмолвное понимание и чувственное притяжение.
– Ты в порядке? – мягко спросил ее Ченс.
– Со мной все хорошо.
Санни даже не догадывалась, как ярко вспыхнуло ее лицо, когда она подтянула ноги к груди, обхватив их руками, и положила подбородок на поднятые колени.
– У тебя идет кровь?
– Сейчас нет. Ее было совсем немного, в самом начале, – торопливо добавила она, заметив, как Ченс прищурил глаза от беспокойства.
Он вновь сосредоточил внимание на птице, в очередной раз аккуратно перевернув ее над огнем.
– Было бы лучше, если бы я заранее узнал, что для тебя это первый раз.
«Было бы лучше, если бы ты этого не понял и не заводил об этом разговор», – подумала Санни. Потому что не желала ни с кем обсуждать причины, по которым она до сих пор оставалась девственницей.
– Почему? – спросила она, стараясь говорить легкомысленным тоном. – Ты проявил бы благородство и остановился?
– Нет, черт возьми, – возразил Ченс, – просто я вел бы себя немного по-другому, вот и все.
Теперь это уже становилось интересным.
– И что бы было по-другому?
– Я вел бы себя не так грубо и не стал бы торопиться.
– Поверь мне, это заняло достаточно времени, – улыбаясь, заверила его Санни, – и в первый, и во второй раз.
– Я постарался бы, чтобы для тебя все прошло намного приятнее.
– Как и для тебя?
Его пристальный взгляд полыхнул мрачным огнем, и губы Ченса скривились в улыбке, полной раскаяния.
– Милая, если бы для меня это стало хоть на йоту приятнее, мое сердце не выдержало бы.
– Как и мое.
Он снова повернул птицу.
– Во второй раз я не использовал презерватив.
– Я знаю.
Данное обстоятельство было невозможно игнорировать.
Их пристальные взгляды снова встретились, и между ними вновь возникла тесная мысленная связь. Возможно, он уже сделал ее беременной. И Ченс, и Санни понимали это.
– Какова вероятность того, что ты забеременеешь?
Санни провела ладонью сверху вниз, словно рисуя невидимую черту.
– Пятьдесят на пятьдесят.
Она полагала, что обстоятельства все же были в их пользу, но не хотела бы снова так рисковать.
– Если мы не застрянем здесь надолго… – начал Ченс, затем пожал плечами.
– Что?
– Я не стал бы возражать.
Вожделение пронзило ее, и Санни чуть не вскочила на ноги, чтобы тут же броситься к Ченсу. Только напряженным усилием воли ей удалось подавить свою страсть и усидеть на месте. Это все гормоны, словно коварные дьяволята, подумала Санни; она была готова наплевать на здравый смысл уже только оттого, что Ченс упомянул о своем желании увидеть ее беременной их ребенком.
– Я тоже, – сказала она, наблюдая за реакцией Ченса.
На его четко очерченных скулах вспыхнул яркий румянец, а на щеках вздулись желваки. Рука, державшая вертел, сжалась так сильно, что костяшки пальцев побелели. «Да, в эту игру можно играть вдвоем», – подумала Санни, очарованная внутренним сражением, которое он вел, пытаясь справиться с возбуждением и не кинуться к ней.
Когда Ченс решил, что их ужин приготовился, он снял вертел с рогаток, ударом ноги подкатил к костру еще один камень и присел на него. Затем вынул из кармана перочинный нож, отрезал кусок мяса и протянул его Санни.
– Осторожно, не обожгись, – предупредил он, когда она в нетерпении схватила горячий кусочек.
Санни перекидывала мясо из руки в руку и дула, желая поскорее его остудить. Когда оно стало не таким обжигающим, она решилась попробовать. Вкусовые рецепторы взорвались от вкуса жареной на открытом огне, пахнущей дымом дичи.
– О, великолепно, – простонала она, медленно жуя и упиваясь каждым кусочком.
Ченс отрезал кусок себе, попробовал, и на его лице отразилось такое же удовольствие, какое только что испытала Санни. Некоторое время они молча жевали. Ченс старался разделить мясо поровну, но Санни, несмотря на то, что до конца не насытилась, решила больше не есть. Ченс был намного крупнее, и, если бы они съели одинаковое количество мяса, он наверняка остался бы голодным.
Ченс, разумеется, прекрасно понял, что она пытается сделать.
– Ты снова обо мне заботишься, – заметил он, – знаешь, ты ведь разрушаешь мою репутацию. Предполагается, что это моя обязанность.
– Ты намного крупнее меня и нуждаешься в большем количестве пищи.
– Позволь мне беспокоиться о еде, милая. Обещаю, нам не придется больше голодать. Завтра я постараюсь поймать дичь покрупнее и поищу какие-нибудь съедобные растения, чтобы наша диета наконец-то закончилась.
– Мясо птицы и растительная пища, – чуть слышно пробормотала Санни, – в наши дни – самая модная еда.
Это тонкое замечание заставило Ченса усмехнуться. Он убедил Санни съесть еще немного мяса, после чего они разделили на двоих оставшийся питательный батончик. Утолив голод, они стали готовиться ко сну.
Ченс обложил костер камнями, в то время как Санни занялась обустройством палатки. Затем они почистили зубы и в последний раз удовлетворили свои естественные потребности. «Совсем как супруги, прожившие вместе уйму лет», – с усмешкой подумала Санни. На самом деле, их «домом» являлась обычная ниша в скале, но совместные приготовления ко сну показались Санни очень милыми и домашними, пока Ченс не произнес:
– Может быть, сегодня ночью ты хочешь спать в моей футболке? Она гораздо больше похожа на длинную ночную рубашку, чем то, что ты на себя надеваешь.
