Текст книги "Ребенок Сары (ЛП)"

Автор книги: Линда Ховард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Этот проклятый магазин для нее был важнее всего на свете, включая его самого. Он пригласил ее пойти с ним, но, конечно, бизнес был на первом месте. Роум знал, как она была предана работе, и, делая предложение, обещал уважать ее выбор. Он даже согласился на отдельные спальни, на которых она настояла! Но это сводило его с ума. Каждый раз, когда Сара воздвигала между ними стены, Роум хотел разбить их вдребезги и брать ее самым примитивным способом, чтобы у нее не было сил отстраивать их заново. Она даже не стала спорить с ним!!! А когда презрительно подняла свой маленький подбородок, отказывая в близости, он чуть не слетел с катушек, но Сара ясно дала понять, что если он возьмет ее, это будет насилием, и Роум заставил себя уйти прежде, чем опуститься до этого. Он не собирался причинять ей боль – он хотел владеть ею, полностью и безвозвратно. Роум мечтал никогда больше не видеть это сдержанное, отстраненное выражение на ее лице. Его страстным желанием было, чтобы тот пыл, который Сара приберегала для этого проклятого магазина, предназначался только ему. Она стала его вызовом, его навязчивой идеей; даже на работе он то и дело ловил себя на мысли, что планирует, как пробиться через ее оборону. Единственный способ, который он нашел – секс, и тот был временным.

Роум хотел ее, сгорал от желания и никак не мог успокоиться. Он прекрасно понимал, что если пойдет к Саре сейчас, то не сможет себя контролировать. Он не собирался брать ее против воли; ему нравилось, когда она прижималась к нему всем телом, изнывая от страсти. Он хотел сорвать с ее лица маску сдержанности, чтобы Сара забылась в простом акте любви. Ради этого он подождет.

На следующее утро Сара проснулась в обычное время, и с удивлением обнаружила Роума на кухне, уже заканчивающего приготовление завтрака. Она кинула на него настороженный взгляд и вежливо поздоровалась. Роум не злился, но все еще был напряжен.

– Садись, – сказал он, и его слова были приказом, а не приглашением.

Сара села за маленький стол, он подал еду, и занял свое обычное место напротив. Они почти закончили есть, когда Роум заговорил:

– Ты сегодня собираешься работать весь день?

Сара осторожно поставила свою чашку с кофе на стол:

– Да. Мистер Марш, предыдущий владелец, рассказывал, что суббота всегда была самым прибыльным днем. Он закрывался на полдня по средам, и я планирую делать так же. Людям нравится привычное расписание.

Она ожидала, что Роум будет возражать, но вместо этого он коротко кивнул:

– Я пойду с тобой. Я бы хотел осмотреться, внимательнее, чем в прошлый раз. Ты уже начала вести бухгалтерию?

– Не совсем. – Обрадованная, что он не стал затевать новую ссору, Сара расслабилась и неосознанно наклонилась к нему, взгляд ее зеленых глаз потеплел. – Я сохранила записи обо всем, что потратила, и что продала, но у меня еще не было времени привести их в порядок.

– Если не возражаешь, я займусь твоими бухгалтерскими книгами, – предложил Роум. – Ты не думала о том, чтобы купить компьютер и вести в нем опись товара? Если установить программу по ведению учета, будет намного легче работать.

– Я думала об этом, но с компьютером придется немного подождать. Надо перекрыть крышу, установить сигнализацию, и у меня есть несколько идей по расширению ассортимента. Я истратила почти все свои сбережения и…

– Ты вкладывала свои деньги? – Резко спросил Роум, его густые темные брови хмуро опустились, и Сара непроизвольно отодвинулась от него, снова ушла в себя. Роум застыл, увидев, как изменилось выражение ее лица. На этот раз он не позволит ей отгородиться, разрушит все барьеры между ними, словно их никогда и не было. Роум потянулся и крепко сжал ее хрупкое запястье.

– Это делается не так, – сказал он, пытаясь избавиться от охватившего его раздражения. – Ты не тратишь свой капитал, а используешь его как обеспечение. Берешь ссуду в банке на текущие нужды, при этом со своих денег копишь проценты. Ставка по кредиту не облагается налогом, и можешь мне поверить, малыш, тебе понадобится любая налоговая льгота, которую ты сможешь получить. Если бы я был здесь, когда ты покупала магазин, я бы сам отвел тебя в банк.

Сара успокоилась и с интересом слушала Роума. Она ничего не имела против его советов, тем более по ведению бизнеса. Было бы глупо не доверять его деловому чутью.

– Тебе понадобится хороший бухгалтер, – продолжил Роум. – Я бы помог тебе с налогами, но провожу слишком много времени в командировках. Если ты собираешься заниматься бизнесом, делай это правильно.

– Хорошо, – мягко согласилась она. – Я всего этого не знала. Я хотела заплатить за все сразу, чтобы магазин был моим, и никто не мог его у меня отобрать. Но если ты считаешь, что надо взять кредит, я тебе верю.

– Заберут? – Спросил он небрежно, хотя его взгляд был сосредоточен. Роум чувствовал, что очень близко подобрался к разгадке того, что ее мучает, что является причиной ее холодности и отстраненности. – Ты действительно думаешь, что я позволю тебе разориться, и потерять дело, которое приносит тебе такое удовольствие? Можешь не беспокоиться о банкротстве. Никогда.

Роум физически ощутил, как Сара затрепетала после его слов, и, потянувшись через стол, взял ее за руку. Она смотрела на него, но перед глазами девушки мелькали картины ее безрадостного детства, а внутри все холодело от воспоминаний. Сара усилием воли отогнала прежние страхи.

– Дело не в этом, – еле слышно пробормотала она. – Мне просто нужно знать, что он мой, что я принадлежу… Я имею в виду, что он принадлежит мне.

– Кстати, я ничего не знаю о твоей семье, – как бы невзначай, произнес Роум, и она вздрогнула, без слов подтверждая, что он на верном пути. – Кто твои родители? Ты из бедной семьи?

Сара догадывалась, к чему он ведет, и кинула на Роума подозрительный взгляд.

– Строишь из себя психоаналитика? – спросила она, пытаясь свести разговор к шутке. – Не утруждайся. Я все расскажу сама, тут нет великой тайны, хотя, ты прав, я действительно не люблю говорить о своем детстве. Нет, оно не было трудным, по крайней мере, в материальном отношении. Мой отец успешный адвокат, и мы не в чем не нуждались. Но мои родители не были счастливы, жили в браке только из-за меня, и когда я поступила в колледж, сразу развелись. Я никогда не была близка с ними. Дома все было таким… таким холодным и формальным. Думаю, я росла, понимая, как все шатко, и может развалиться в любую минуту. Я намеревалась создать свое гнездышко, – дом, в котором я чувствовала бы себя в безопасности, – призналась она.

– И ты до сих пор это делаешь.

– И я до сих пор это делаю. Я собираю вокруг себя вещи и притворяюсь, что ничего никогда не изменится. – Она бросила на него взгляд и неловко передвинулась, сознавая, что открыла ему слишком много тайн. Во взгляде Роума она видела жалость, а она не хотела его жалости. Пожав плечами, Сара заставила себя сказать с легкостью в голосе, – Старые привычки умирают с трудом, если вообще умирают. Я тяжело воспринимаю любые перемены в своей жизни; сначала я должна все хорошенько обдумать, привыкнуть к этой мысли. Но это не касается магазина, – добавила она задумчиво. – Он придает мне ощущение постоянства и уюта.

Так вот откуда ее замкнутость, подумал Роум. Чудо, что она вообще вышла за него замуж. Возможно, Сара пошла на это только потому, что он обещал не вмешиваться в ее жизнь, а на деле с самого начала пытался силой достучаться до нее, в то время как она яростно старалась сохранить привычный для нее мир. Если бы он был терпеливее, она бы сама открыла ему свое сердце. Сара совсем не была холодной и надменной, он должен был сразу понять это по тому, как страстно она отвечала ему в постели. Она была робкой и настороженной, как лань, и чтобы позволить мужчине войти в свою жизнь, должна была, прежде всего, ему доверять. Физическая и духовная близость были для Сары одинаково важны. Его жена была намного мягче, намного ранимее, чем он когда-либо представлял.

Сара поднялась, мягко высвобождая запястье, и растягивая губы в беспечной улыбке, которая нисколько его не обманула:

– Мне надо поспешить, или я опоздаю с открытием магазина.

– Иди, собирайся; я сам тут уберу. – Роум тоже встал, задержал руку на ее талии и еще ближе притянул женщину к себе. – Сара, пойми, ссора не признак того, что между нами все кончено. Вчера, когда я не мог найти тебя, я забеспокоился, и поэтому вспылил. Вот и все.

Роум, не отрываясь, всматривался в зеленые бездонные омуты ее глаз, пытаясь понять, что она чувствует. Сара неподвижно замерла в кольце его рук. Если Роум думает, что она расстроена из-за вчерашней ссоры – пусть. Лучше ему не знать, что, на самом деле, она страдает от неразделенной любви.

Глава 8

Их семейная жизнь состояла из повседневных забот и мелочей, которые дарили Саре ощущение постоянства. Несмотря ни на что, всегда нужно стирать, готовить и убирать. Когда Роум был дома, домашние хлопоты они делили поровну, но большую часть времени он был в отъезде, и тогда Сара окуналась в работу, пытаясь заполнить пустоту, вызванную его отсутствием. Во время деловых поездок Роум всегда оставлял номер телефона, по которому она могла его найти, а сам звонил, только если задерживался, или чтобы предупредить о своем возвращении. Их общение ограничивалось только этими разговорами. Она все понимала, но тосковала по его голосу.

Да и о чем они могли говорить каждый вечер? Сара не могла признаться, как отчаянно по нему скучает, как крепко любит, как невыносимо медленно тянется время, когда его нет рядом. Роум не хотел об этом знать. Было гораздо безопаснее вообще не звонить, кроме случаев крайней необходимости. Сара с нетерпением ждала возвращения мужа, прекрасно зная, что как только он окажется дома, то сразу набросится на нее, как голодающий на любимое лакомство, и тогда она сможет держать его в объятиях и, пользуясь возможностью, дать выход переполнявшей ее любви.

В глубине души Сара понимала, что как бы сильно Роум не хотел ее, как бы не заботился, его сердце по-прежнему принадлежало Диане. Их супружеская жизнь была фантастической: Роум был очень умелым любовником, секс с ним каждый раз был чем-то удивительным и особенным. Он брал ее там, где его накрывало желание, даже не задумываясь о том, чтобы дойти до постели. Сара не считала это случайным – Роум избегал спальни, потому что до сих пор оплакивал Диану.

Он предпочитал заниматься любовью где угодно, только не в кровати. Иногда ему приходилось задерживаться на работе, и Роум приходил домой поздно, когда Сара уже уходила в свою комнату. Только в таких случаях он брал жену в ее постели, но потом всегда уходил к себе. Он обнимал ее и держал так, пока она не проваливалась в сон, но Сара чувствовала, что ему от этого не по себе, поэтому старалась как можно быстрее сделать вид, что уже спит. Так он мог уйти, не испытывая угрызений. Как только за ним закрывалась дверь, Сара открывала глаза, и долго лежала без сна, чувствуя отчаяние из-за того, что нелюбима. Она старалась не плакать: слезами горю не поможешь, кроме того, Сара была в ужасе от мысли, что Роум услышит ее рыдания.

И все же их жизнь была полна маленьких радостей. Холодная осень сменилась зимой, и вечерами они часто сидели перед камином, в котором уютно потрескивал огонь, смотрели вместе телевизор. Иногда Сара просто читала книгу, пока муж работал. Они наслаждались неторопливыми завтраками и по воскресеньям – морозным и солнечным – смотрели футбол, болея за любимых «Ковбоев».[7]7
  «Ковбои» – Даллаская команда Национальной Футбольной Лиги США. Матчи национальной лиги американского футбола проходят раз в неделю, по воскресеньям, с осени до весны.


[Закрыть] Если в субботу Роуму не надо было идти в офис, он с удовольствием помогал жене в магазине. Кроме того, Роум подружился с Дереком.

Незадолго до Рождества Сара решилась поговорить с мужем о будущем Дерека. Парень был по-настоящему талантлив, и ей казалось несправедливым, что он не мог продолжить учебу из-за отсутствия денег. Супруги уже достаточно хорошо знали друг друга, и Роум без труда разгадал ее намерения:

– Хочешь, чтобы я помог Дереку с поступлением в колледж?

– Это было бы чудесно! – признала Сара с сияющей улыбкой. – Но он такой гордый мальчик, я боюсь, что он не согласится, – задумчиво продолжила она. – Вот если бы ты смог организовать стипендию от какого-нибудь фонда, не ограничивая его в выборе колледжа, тогда бы это сработало.

– А ты не так уж о многом и просишь, да? – с кривой усмешкой заметил Роум. – Я подумаю, что можно сделать. Поговорю с Максом, у его семьи есть полезные связи, думаю, он не откажется помочь.

В их доме Макс был частым гостем, и хотя он не переставал подначивать Роума, заявляя, что тот увел у него Сару, супружеские узы коренным образом изменили то, как Роум на это реагировал. Он выиграл и знал это. Сердце Макса не было разбито, и уж точно друг не собирался разрушать их брак. Макс откровенно восхищался Сарой, и не видел вреда в том, что её муж об этом знает, вот и всё.

Если Роум принимал какое-то решение, он не терял времени даром. Уже на следующий день в магазинчик «совершенно случайно» заглянул Макс. Сара заметила, что он был просто потрясен, когда она представила ему Дерека. Парень производил такое впечатление на всех. Спустя несколько минут, Макс наклонился к Саре и прошептал:

– Роум соврал, правда? Ему, по меньшей мере, лет двадцать пять!

– В прошлом месяце ему исполнилось шестнадцать, – улыбнувшись, ответила девушка. – Правда, он – нечто?

– Чертовски впечатляет! Ему бы крылья и меч, и вылитый архангел Михаил! Скажи парню, пусть выбирает колледж, а когда придёт время, мы с Роумом позаботимся о полной стипендии.

Сара поделилась с Марси хорошими новостями, и, к её удивлению, подруга разрыдалась.

– Ты не можешь себе даже представить, как много это для нас значит, – всхлипывала Марси. – Дерек, он особенный! Сердце кровью обливалось из-за того, что он вынужден зарабатывать на образование. Ты просто сотворила для нас рождественскую сказку!

С приближением праздников в магазине наступили горячие деньки, и появилась необходимость нанять помощника на полный рабочий день, в одиночку Сара не справлялась с потоком посетителей. Роум полностью поддержал эту идею: ему не нравилось, что днем, когда Дерек в школе, Сара оставалась в магазине одна.

Сара договорилась с Эрикой, молоденькой соседкой, чей малыш как раз начал ходить в начальную школу, и которой хотелось вырваться из ежедневной домашней рутины. Всё складывалось замечательно: Эрика работала до обеда и была дома к приходу детей, а через полчаса после её ухода из школы возвращался Дерек. Наконец-то Сара могла позволить себе спокойно обедать, а не перебиваться бутербродами, когда выпадала редкая возможность.

За три дня до Рождества, вернувшись из магазина, Сара застала мужа дома. Она подошла к спальне и застыла в дверном проёме, увидев на кровати раскрытый чемодан. Роум выходил из гардеробной, и нёс в руках смену белья и носки. Глядя на Сару, он криво усмехнулся:

– У нас ЧП в Чикаго. Придется ехать.

Саре хотелось дать ему понять, что она не в восторге от этого, повести себя, как любая жена в подобной ситуации и запричитать «Ну почему именно ты должен ехать?», но она сдержалась, понимая, что Роуму сейчас не до выяснения отношений.

– Когда ты вернешься? – спросила она со вздохом, войдя в комнату и присев на край кровати.

– Я постараюсь не задерживаться, уже забронировал обратный билет на ночной рейс. Буду дома двадцать четвертого, около четырех утра.

– Что ж, хорошо, – проворчала Сара, надувшись, первый раз за все время их брака.

Роум бросил кучу носков в чемодан и посмотрел на её хмурое лицо. Надутые губки придавали ему чувственно– соблазнительное выражение, словно она молила, чтобы её поцеловали и приласкали. Роум ухмыльнулся, отодвинул чемодан на край кровати и опрокинул Сару на спину так внезапно, что она задохнулась от неожиданности. Подарив жене греховную улыбку, он склонился над ней, задрал юбку до талии и с невозмутимым видом стащил ее трусики. У Сары перехватило дыхание, на этот раз от разгорающегося возбуждения, которое становилось все сильнее с каждым прикосновением мужа.

– Хочешь запастись воспоминаниями? – прошептала она, поддразнивая мужа.

– Что-то вроде того, – он расстегнул и стащил брюки, потом встал на колени меж ее бедер. – Это, знаешь ли, нечто, без чего я никогда не выйду из дома. Как без кредитной карточки, например.

Когда Роум накрыл ее своим телом, Сара засмеялась и обвила его шею руками. Но смех замер на ее губах, как только она почувствовала приятное вторжение. Она втянула воздух, что делала каждый раз, когда Роум входил в нее. Этот звук был для него чистой музыкой, услышав его, Роум уткнулся лицом в шею Сары и поднял ее ноги, чтобы жена могла обхватить его за талию.

– Когда тебя нет рядом, я сам не свой, так мне тебя не хватает, – хрипло простонал он, начиная двигаться все быстрее и глубже, скрепляя их хрупкую душевную связь узами плоти.

Сара не стала отвозить его в аэропорт. Роум предпочитал оставлять машину на платной стоянке, так он в любой момент мог поехать домой или в офис, не дожидаясь такси. Она не смогла сдержать слез, когда целовала мужа на прощание. Увидев это, Роум тихо чертыхнулся, выронил чемодан и снова заключил жену в объятия.

– Милая, обещаю, я вернусь к Рождеству! – с этими словами Роум страстно ее поцеловал. – Тебе не придется праздновать в одиночестве.

Как будто ее волновал праздник! Сара ненавидела его отъезды в любое время года, и праздники тут были ни при чем. Она сморгнула слёзы, и смогла выдавить слабую улыбку:

– Да все хорошо. Веду себя как дурочка какая-то…

Сара так и знала, что произойдет нечто подобное. Роум позвонил двадцать третьего декабря около полуночи.

– Ты не поверишь, но в Чикаго буран, – мрачно сыронизировал он. – Все рейсы отменили.

Сара села и так сильно сжала телефонную трубку, что побелели костяшки пальцев.

– И когда ожидается улучшение погоды? – спросила она с завидным спокойствием, хотя считала часы до его возвращения.

– Завтра днём. Я позвоню, когда буду знать точное время вылета.

В канун Рождества Сара беспокойно слонялась по квартире, постоянно поправляя украшения на карликовой вечнозеленой аморфе,[8]8
  Аморфа карликовая (amorpha nana) – изящный маленький кустарник высотой до 50 см с голыми поникающими ветками.


[Закрыть] которую решила использовать вместо елки. Она то и дело взбивала диванные подушки и передвигала мебель, которая вся вдруг оказалась сдвинутой с привычных мест на пару сантиметров. Сара волновалась за Роума. Рождество несло с собой много болезненных воспоминаний. Особенно остро чувствовалась горечь от того, что с ним больше нет его сыновей, их смеха, радостных детских лиц. До сих пор Сара не заметила никаких признаков того, что Роум страшится праздника, и держала пальцы скрещенными, чтобы сбылось ее желание и это Рождество принесло ему радость.

Сара не могла дождаться, когда же, наконец, Роум окажется дома. Она никогда ещё так не нервничала, ожидая его возвращения. Дело было в тех словах, которые Роум произнёс перед отъездом, занимаясь с ней любовью: «Когда тебя нет рядом, я сам не свой, так мне тебя не хватает». Впервые он дал ей понять, что ему не очень нравится уезжать в командировки, оставляя ее одну. Она-то считала, что он только рад побыть вдали от нее, потому и разъезжает по делам компании так часто. Но если он действительно скучает…

Сара твердила, что не стоит тешить себя иллюзиями и придавать его словам большое значение. Роум с мужской прямотой мог просто иметь в виду, что ему не хватает их занятий любовью. Но что, если он скучал именно по ней, по их общению? От этой мысли ее сердце забилось быстрее. В конце концов, когда еще надеяться на чудо, если не в Рождество?

Сара не находила себе места, ожидая возвращения мужа, и даже думала навестить Марси, но не напрашиваться же в праздник… К тому же она боялась пропустить звонок Роума. Готовясь к его приезду, она испекла яблочный пирог и постелила в спальнях свежее бельё.

Зазвонил телефон, и она кинулась к нему с такой поспешностью, что чуть не сломала шею, споткнувшись по дороге. Схватив трубку, она выдохнула:

– Алло.

– Мой самолет должен вылететь только через час, – произнес Роум и при звуках его голоса, у Сары подкосились колени. – Но тут настоящий бедлам, так что есть вероятность, что вылет отложат еще раз. Думаю, я окажусь дома около полуночи. Не жди меня, малыш. Ложись спать.

– Я… может… – она замолкла на полуслове, понимая, что не будет спать, даже если придется ждать Роума до полуночи следующего дня.

Он рассмеялся. В этом звуке было столько тайных обещаний, что Сара сглотнула от предвкушения.

– Ну, хорошо, дождись меня. Я приеду домой так быстро, как только смогу.

В двенадцатом часу она, наконец, услышала шорох ключа, проворачивающегося в замке. Сара сидела за столом и пила горячий шоколад, но тут же вскочила и кинулась встречать мужа. Его чемодан с грохотом упал на пол, когда Роум распахнул свои объятия, чтобы поймать Сару. Обняв жену, он поцеловал ее так крепко и страстно, что Сара задрожала от желания и прильнула к нему всем телом.

В его глазах вспыхнул огонь, но Роум отпустил Сару и потер небритый подбородок:

– Сначала душ и бритва. Именно в таком порядке. А то после ночи, проведенной в аэропорту, я чувствую себя довольно чумазым. Иди в кровать, я присоединюсь к тебе максимум минут через пятнадцать.

Сара вылила остатки шоколада, выключила свет и пошла в свою спальню. Она села на кровать и сцепила руки на коленях, заметив, как сильно они дрожат. Роум дома. Через несколько минут он будет здесь: в ее комнате, в ее постели… Он будет заниматься с ней любовью так, словно собирается заявить на нее свои права, сделать полностью своей. А потом… Что потом? Ещё одно мучительно-манящее признание? Еще один намек на то, что его чувства к Саре стали глубже? Или будет молча держать её в объятиях, пока она не притворится, что уснула, и снова уйдет в свою одинокую кровать?

Ей стало больно дышать при этой мысли, и внезапно Сара поняла, что не переживет, если он снова покинет ее после занятий любовью. Прежде, чем она до конца поняла, что собирается сделать, Сара вскочила на ноги. Если кого и покинут после близости, то не ее. Так ей не придется смотреть, как он отворачивается и уходит. Если он не даст ей понять, что хочет большего, она просто поцелует его на ночь и спокойно вернется к себе. Даже не оглянувшись. У нее не осталось сил лежать и ждать, когда он снова разобьет ее сердце своим уходом.

Роум как раз выходил из ванной, когда Сара появилась в его комнате. Его брови взлетели от изумления.

– Не терпится? – подчеркнуто медленно произнес он, и сбросил на пол полотенце.

У Сары пересохло во рту при виде его великолепного крепкого тела.

– Да, – прошептала она, стягивая ночную рубашку.

Роум прошел мимо нее к кровати, сдвинул покрывало и протянул Саре руку. Она приняла это приглашение и шагнула в его объятия.

Да, этой ночью Роум много говорил. Как сильно хочет ее, что именно мечтает с ней сделать. Его хриплый шепот был переполнен желанием. Роум рассказал, как прекрасно ее тело, всегда готовое принять его. Поведал, что хочет погружаться в нее снова и снова, что для него значит – быть в ней. Не сказал только то, что Сара хотела услышать больше всего.

Когда огонь его страсти отбушевал, Роум обессилено растянулся рядом с Сарой. Он лежал и лениво поглаживал ее спину. Этот жест был таким собственническим! С внутренней дрожью Сара поняла, что ей надо уйти именно сейчас. Пока он чувствует удовлетворение и легкую усталость. До того, как вернутся его обычные сомнения. Сара приподнялась, чмокнула Роума и прошептала:

– Спокойной ночи.

Она выскользнула из кровати, не дожидаясь его реакции.

Роум резко открыл глаза и с изумлением увидел, что Сара схватила ночную рубашку и практически выбежала из комнаты. В уголках его рта залегли глубокие морщины. Он так сильно желал ее, терял голову во время занятий любовью… Но всегда боялся вот этого момента – когда все заканчивалось. Потому что знал, Сара тут же отдалиться, свернется клубочком и притворится спящей, чтобы дать ему спокойно уйти. Но раньше она хотя бы не возражала против объятий, и у него была возможность подольше побыть рядом с ней. Сегодня же, несмотря на то, как страстно она отзывалась на его ласки, Сара даже не обняла его. Иногда, когда в ее глазах загорался огонь, и она отчаянно прижималась к нему в любовной горячке, Роум думал, что ему, наконец, удалось достучаться до нее, что она открыла ему свою нежную и ранимую душу. Но потом она снова отталкивала его, и он оказывался в самом начале пути.

Заниматься с ней сексом было невероятно приятно… нет, даже еще лучше. Они идеально подходили друг другу, их страсть была такой жаркой, что все, испытанное Роумом до этого, меркло в сравнении. Но он чувствовал, что этого недостаточно. Ему было мало. Роум хотел, чтобы Сара стала его без остатка. Он хотел, чтобы она допустила его не только к своему телу, но и в сердце.

На Рождество Сара подарила Роуму до неприличия дорогой дизайнерский кожаный портфель. Она чуть ли не силой заставила консультанта невероятно крутого универмага заменить название марки инициалами Роума. Муж долго смеялся, когда она в красках рассказывала ему об этом приключении, а потом как бы между делом вручил маленькую коробочку, обернутую золотой бумагой. Сара открыла рот от удивления, увидев серьги с бриллиантами. Она попыталась поблагодарить Роума, но просто не нашла слов. Камни сверкали холодными искрами, каждый был не меньше карата. Щедрость подарка просто ошеломляла.

Роум улыбнулся, увидев ее реакцию. Он откинул покрывало ее золотистых волос, снял с нее старые серьги, и вдел в уши свой подарок. Сара не удержалась и дотронулась до камней.

– Как я выгляжу? – спросила она, явно нервничая, когда к ней, наконец, вернулась способность говорить.

– Сказочно, – искренне ответил Роум. – Мечтаю увидеть тебя с распущенными волосами, и чтобы из одежды на тебе были только эти бриллианты.

Сара увидела, как в его глазах разгорается желание, чувствуя, что этот жар достиг и ее тела. Щеки девушки окрасились легким румянцем. Она точно знала, что Роум получит ее, еще до того, как он потянулся к ней.

Сара удивилась, когда Роум подхватил ее на руки.

– Куда это ты направляешься? – чуть дыша, поинтересовалась она, ведь обычно они занимались любовью на диване, прямо в этой комнате.

– В кровать, – последовал короткий ответ, отчего Сара удивилась еще больше.

Когда страсть улеглась, он остался лежать сверху, наслаждаясь ощущением ее тела под собой, продлевая удовольствие. Он не позволит ей встать и уйти. Роум устроился поуютнее, чувствуя глубокое удовлетворение. Он задремал и очнулся, когда Сара попыталась найти более удобную позу.

– Я не слишком тяжелый? – прошептал Роум и прижался губами к теплой ложбинке под ухом Сары.

– Нет. – Ее голос был полон удовлетворения, и она крепче обхватила его руками. Да, она чуть дышала под его телом, но ее это не волновало. Все, что было важно в данный момент, это ощущение, что он рядом, что ему хорошо. Она хотела бы провести так всю оставшуюся жизнь.

За окном ночь сменила короткие зимние сумерки, и в комнате стало прохладнее, ведь Роум всегда включал обогреватель на минимум. Потянувшись за покрывалом, он накрыл их разгоряченные тела и снова улегся на Сару, положив голову на ее грудь.

Устраиваясь, он неторопливо целовал ее соски и чувствительные местечки около груди. Потом накрыл одну грудь ладонью, тихо вздохнул и закрыл глаза, засыпая. Сара запустила пальцы в его темные волосы, потом медленно провела по крепкой шее и широким плечам, ощущая под рукой тепло кожи и стальные мышцы. На нее снизошло спокойствие. Чувствуя, что под этим телом она в полной безопасности, Сара тоже уснула.

Роум разбудил ее, когда пришла пора позднего обеда. Сонными глазами, полными удовлетворения, он наблюдал, как она пыталась разобраться с раскиданной по комнате одеждой, сорванной им в пылу страсти. Сара была прекрасна первобытной красотой: сверкающие бриллианты, струящиеся по гладкой спине волосы… Если бы они жили в более дикие времена, ей бы поклонялись только за их цвет: невероятно бледное золото, сверкающее белыми искрами. Роум часто задавался вопросом, не осветляет ли она их. Все сомнения развеялись, когда он впервые увидел ее обнаженной. Его жена. Чувство глубокого удовлетворения наполнило его при этой мысли.

Где-то в середине февраля Сара простудилась и никак не могла выздороветь. Она ходила с заложенным носом, ее клонило в сон и все раздражало. Роум пытался уговорить ее остаться дома и нормально подлечиться, но как раз в это время дети Эрики слегли с гриппом, и кроме Сары некому было открывать магазинчик. Поэтому ей пришлось ходить на работу, несмотря на слабость и ломоту. Роуму предстояла очередная командировка – на этот раз на две недели. Прощаясь, он хмуро оглядел ее бледное лицо и поцеловал:

– Береги себя, одевайся потеплее. Я обязательно позвоню вечером, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь.

– Со мной все будет хорошо, – уверила его Сара, раздражаясь, услышав свой хриплый голос, – и не целуй меня, а то заразишься.

– Зараза к заразе не пристает, – отшутился Роум и поцеловал ее еще раз, потом обнял и погладил по спине. – Бедняжка. Как бы я хотел остаться с тобой!

– Я тоже хочу, – проворчала Сара. Если бы не простуда, она никогда не призналась бы в этом. – На самом деле, сегодня я чувствую себя лучше. И усталость немного отступила.

– Может, ты, наконец, пошла на поправку? – Он окинул ее пристальным взглядом. – Давно пора. Если завтра тебе не станет лучше, отправляйся к доктору. Это приказ.

– Есть, сэр! – живо ответила Сара, чем заслужила шлепок по попе.

Он сдержал обещание и позвонил вечером. В тот день Сара закрыла магазин раньше обычного, когда холодный дождь перешел в мокрый снег. Ей совершенно не хотелось пересиживать непогоду на работе. Вот почему у Сары было достаточно времени, чтобы понежиться в горячей ванне. Пар от воды благотворно повлиял на нее, насморк почти исчез, и она почувствовала себя намного лучше. Поэтому-то во время их разговора ее голос звучал почти нормально.

Тем не менее, на следующее утро Сара проснулась с ужасной головной болью, а тело болело так, словно кто-то долго бил ее молотком. Горло горело, от одной мысли о еде скручивало живот.

– Просто великолепно, – призналась она мутному отражению в зеркале. – У меня грипп.

Заболеть гриппом – хуже не придумаешь. Кости ломило от высокой температуры, но каждый раз, когда она пробовала принять жаропонижающее, ее желудок протестовал. Сара сделала себе горячий чай, но не помогло. Попыталась выпить прохладного лимонада, это тоже не сработало. От молока ей стало только хуже. Сара хотела поесть желе, но уже после второго кусочка почувствовала рвотные позывы. Сдавшись, она набрала в пакет лед и залезла в теплую ванну, где приложила его ко лбу. Вода казалась холодной, таким разгоряченным было ее тело.