Текст книги "Ребенок Сары (ЛП)"
Автор книги: Линда Ховард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Магазинчик приносил ей намного больше удовольствия, чем она когда-либо получала в большой фирме. Да, ей нравилась ответственная работа в «Спенсер-Найл», но в действительности, корпоративная структура была не для нее – слишком обезличенная.
Этот уютный магазинчик стал для Сары чем-то родным, несмотря на то, что она владела им такое короткое время. Успокаивающие цвета, удобное расположение товара – все говорило об ее индивидуальности. Случайно узнав о его продаже, она даже не колебалась – чутье подсказывало, что это как раз то, чего ей хотелось: взглянула на здание, сам магазин – и даже не стала торговаться. Цена была весьма приемлемой – вероятно, из-за полуразрушенного состояния дома. Хотя покупка пробила значительную брешь в сбережениях, а ремонт еще больше истощил ее средства, оно того стоило. Это было ее: то, что она приобрела сама, то, что отражает ее собственную индивидуальность.
Старое здание продувалось насквозь, и Сара включила допотопный котел, размышляя, что же еще требовало замены. Сейчас только октябрь, но каково будет в январе или феврале? В первую очередь следует побеспокоиться о кровле и теплоизоляции.
Магазин был закрыт все то время, пока она чистила и красила, а Дерек устанавливал новое освещение. Сара была удивлена, что 15-летний парень знает, как обращаться с электропроводкой, но он все так доходчиво объяснил, что это и впрямь казалось совсем несложным. Только потом Сара узнала от Марси, что Дерек просто прочитал об этом и решил попробовать на практике. Включив свет, Сара отметила, как выигрышно смотрится товар под более яркими и удачно расположенными лампами. Что бы делала она без Дерека? Даже близко не была бы так скоро готова к открытию.
Как бы то ни было… Глубоко вдохнув, она впервые перевернула табличку на двери. Магазин Сары открыт официально.
У магазинчика было немало постоянных покупателей, из тех, что привыкли сюда заглядывать и подолгу копошиться среди товаров всякий раз, когда у них возникала надобность в упаковке обойных гвоздей или мотке пряжи. Аврала в работе не было, но и бездельничать тоже не приходилось. Покупатели не спешили, неторопливо разглядывали товары, обсуждали изменения. На прилавке Сара держала кофейник – людям было легче подойти и пообщаться за чашечкой бесплатного кофе. Особенно Саре нравилось беседовать с пожилыми людьми, которые рассказывали удивительные истории о былых временах, когда почти все изготавливалось вручную.
Время пролетело незаметно. Подняв голову, Сара увидела входившую в дверь Марси и удивилась, что время ланча уже наступило.
– Извини, что опоздала, – сказала Марси, запыхавшись. – Я была уже практически в дверях, когда позвонили из редакции журнала по поводу моего проекта.
Глаза Сары излучали тепло.
– Им понравилось?
– Понравилось, – быстро ответила Марси. – Дело осталось за малым – придумать, что написать.
Сара не приняла это замечание всерьез: Марси могла справиться и с тысячью страницами исследовательского материала.
– Что это будет за статья?
– Для одного женского глянцевого журнала. Я давно ее задумала.
Марси принялась опустошать бумажный пакет, который принесла с собой. Она поставила перед Сарой одноразовую тарелку и положила в нее жареную курицу, капустный салат, а сверху добавила горячие булочки.
– Я назову ее «Браки по расчету – вчера и сегодня». Ты, наверняка, читала что-то подобное: раньше такие браки были скорее нормой, чем исключением. Их еще называли браками по сговору. Помимо любви, люди женятся по множеству причин, и расчет – одна из самых распространенных. Вероятно, поэтому их и прозвали браками по расчету. Двое объединяют свое имущество, поддерживают друг друга – почти деловое сотрудничество, только они еще и спят вместе.
В зеленых глазах Сары мягким светом сверкнули веселые искорки:
– А в фиктивные браки ты не веришь?
Марси наградила ее неверящим взглядом:
– Ты действительно знаешь мужчину, который бы довольствовался платоническими отношениями? Я имею в виду здорового гетеросексуального мужчину.
– В большинстве случаев – нет, хотя я уверена, есть ситуации…
– Странные ситуации, – вставила Марси.
– Хорошо, странные ситуации…
– Я так не думаю, – выпалила Марси, как ни в чем не бывало, перебивая собеседницу. – И ты тоже, судя по тому, как осторожничаешь, чтобы не сболтнуть лишнего.
Сара рассмеялась, поскольку действительно пыталась спровоцировать Марси, которая была большой любительницей поспорить:
– Сдаюсь. Давай вернемся к статье.
– Идея родилась после вечеринки, на которой я была с шестью старинными школьными приятельницами. Мы хорошо провели время, и надо сказать, мартини лилось рекой. Знаешь, они – самые обычные женщины, типичные представительницы слабого пола. Двое из нас вышли замуж, забеременев, третья – потому что не часто ходила на свидания и побоялась, что его предложение может оказаться единственным шансом, который ей когда-либо представится. Еще одна призналась, что повернута на браке, к тому же они с будущим мужем так долго были вместе, что все считали их женитьбу само собой разумеющейся. Ну и еще одна вышла замуж из-за денег. Конечно, он ей нравился, но его деньги нравились еще больше. Вот тебе пять из семи.
– А еще двое?
– Одна вышла замуж по любви, и они до сих пор любят друг друга, смущая окружающих. А другая…ну, в общем, это я. Я вышла замуж, потому что думала, что влюблена. Если б ты только видела отца Дерека, ты поняла бы, почему. Но оказалось что это просто секс, который, впрочем, был очень хорошим, но этого недостаточно, чтобы сохранить брак. – Задумавшись ненадолго о своем бывшем, Марси оперлась подбородком на руку. – Нам было хорошо вместе, но, в конечном счете, мы попросту недостаточно интересовались друг другом. Тем не менее, думаю, я бы пережила все это снова – из-за Дерека – даже зная, что в итоге мы разведемся.
– Итак, из семи только один брак по любви?
– Хм. Я пока не проводила никаких серьезных исследований, но разговаривала с несколькими мужчинами и готова поверить, что они женятся по расчету даже чаще, чем женщины. Мужчины очень ограничены в своих потребностях – ими до сих пор движут инстинкты пещерного человека.
– Я – Тарзан, ты – Джейн?
– В некотором смысле. Им все так же нужно тепло очага, вкусная еда и чистое белье – наверное, это записано в генетической памяти с начала времен. Ну и, конечно, теплое тело, когда приспичит. Основные потребности постоянны, меняется форма, но не содержание. Чтобы их удовлетворить, мужчины как раз и женятся.
– Не очень-то романтичную картину ты нарисовала, – заметила Сара, почувствовав подступающий холодок от до боли точного описания ее собственного брака. Роум женился на ней как раз по всем перечисленным Марси причинам и не скрывал этого. Ему был нужен дом, стабильные отношения, секс без всяких осложнений. Взамен он обещал быть верным и надежным мужем. Для него – брак по расчету. По любви – для нее.
– В этом есть своя романтика, – задумчиво продолжила Марси, обгладывая куриную ножку. – Некоторые учатся любить друг друга после свадьбы, а большинство так и живут без любви, зато заботятся друг о друге. Иногда такая семейная жизнь не длится долго, тем не менее, я уверена, что расчет – основа большего числа браков, чем многие из нас готовы признать.
– И много людей влюбляется после женитьбы, хотела бы я знать? – поинтересовалась Сара, не подозревая о том, как тоскливо это прозвучало.
Марси окинула ее полным понимания и сочувствия проницательным взглядом. Заметив его, Сара тут же поняла, что подруга догадалась, как равнодушен к своей жене был Роум. Побледнев, она потупила взор, и Марси коснулась ее руки.
– Я бываю такой пессимисткой! – с показной веселостью воскликнула Марси. – Наверное, мужчины влюбляются с той же легкостью, что и женщины, просто они слишком упрямы, чтобы это признать.
Нет, Роум не отрицал любовь. Просто он любил Диану.
Сара в который раз напомнила себе, что нужно довольствоваться тем, что есть. Позволить себе быть гордой и прогнать его, выбирая между «все» или «ничего», она не могла. Долгие годы одиночества показали, что никого другого она не полюбит, никто не займет место Роума в ее сердце.
Марси попыталась перевести разговор, осматриваясь и восклицая по поводу всех изменений, которые произошли в магазине с тех пор, как она видела его в последний раз.
– Много было сегодня покупателей?
– Даже больше, чем ожидала, – сказала Сара, испытывая благодарность за то, что подруга сменила тему и отвлекла ее от мыслей о муже.
Оглядывая уютный магазинчик, Сара с болью осознала, что это единственное, что у нее останется в будущем. Она предвидела, что с годами страсть Роума угаснет, командировки станут более частыми и продолжительными. Сейчас у них был прекрасный секс, они свободно беседовали на различные темы, но никогда ни о чем по-настоящему личном. Роум держал ее на расстоянии, и никогда не позволял перейти границу, которую установил.
Глава 7
Колокольчик над дверью магазина прозвонил в десять минут шестого, оповещая о приходе очередного покупателя. Сара автоматически подняла голову и вспыхнула, как только встретилась взглядом с темными глазами Роума, стоящего на пороге магазина. Сердце девушки учащенно забилось.
Сара была занята с покупателем, и Роум не стал к ней подходить, а лишь приподнял прямую черную бровь в знак приветствия, и принялся бродить между рядами, разглядывая товары; его руки были в карманах, пиджак расстегнут, а галстук ослаблен на добрых два дюйма. Сара нервничала, ожидая реакции мужа по поводу магазина, и мельком наблюдала за Роумом; она жаждала его одобрения, как мать, чей ребенок дебютировал в школьном спектакле. Что если он ограничится парой фраз равнодушной похвалы? Она не знала, как это воспримет.
Наконец, женщина средних лет купила пряжу и журнал со схемами для вязания. Как только она ушла, из задней комнаты вышел Дерек и подошел к Саре.
– Я врезал замок в заднюю дверь и уже прибрал там. Вы скоро закрываетесь? Если да, я не буду начинать красить ту комнату до завтра.
Роум медленно шел в ее сторону, все еще разглядывая товары, и Сара наблюдала за ним через плечо Дерека.
– Да, в пять тридцать.
– Я провожу вас домой, миссис Мэтьюз, – предложил Дерек, но, судя по тону, ему не требовалось ее согласия.
– Все в порядке, – спокойно сказал Роум, выходя из-за спины парня. – Иди домой, если хочешь; я останусь до закрытия.
Дерек обернулся, его золотисто-карие глаза встретились с более темными глазами Роума. Паренек видел его пару раз издалека, и сразу понял, кто перед ним, но они не были представлены друг другу. Сара поспешила их познакомить:
– Роум, это Дерек Тэлиферро. Дерек, мой муж Роум.
Роум по-мужски протянул руку, Дерек пожал ее с невозмутимым видом.
– Сэр, – сказал он с присущей ему вежливостью.
– Рад, наконец, познакомиться с тобой, – сказал Роум. – Сара от тебя в восторге. Я слышал, она не смогла бы открыться так скоро без твоей помощи.
– Спасибо, сэр. Я был счастлив помочь, и люблю мастерить.
Чувствуя, что формальности соблюдены, и пора оставить супругов вдвоем, Дерек повернулся к Саре:
– Тогда я пойду домой. Я звонил маме после школы, она собиралась работать над статьей, а значит, опять забыла о еде. Надо успеть накормить ее хотя бы сандвичем, пока она не ослабла настолько, что не сможет даже печатать. Увидимся завтра, миссис Мэтьюз.
– Хорошо. И будь осторожен по дороге, – сказала она.
Он сверкнул блестящей, потрясающе обаятельной улыбкой.
– Я всегда осторожен. Не могу же я допустить, чтобы меня остановили.
Когда Дерек ушел, Роум с подозрением спросил:
– Как он добирается до дома?
– На машине, – сказала Сара, усмехаясь.
– Но ведь ему только пятнадцать?
Она кивнула.
– Его никогда не останавливают. Во-первых, он выглядит достаточно взрослым, а во-вторых, он отличный водитель. Да и как иначе, он же само совершенство.
Не в состоянии больше сдерживаться, Сара выпалила:
– Ну, и что ты об этом думаешь?
Он снова сардонически поднял бровь, прислонившись к кассе.
– О магазине или о Дереке?
– Ну… об обоих.
– Я чертовски удивлен, – сказал он прямо. – Обоими: и Дереком, и магазином. Я ожидал увидеть множество пустых полок, а не забитую товаром и посетителями лавку, словно она стоит на этом месте века. Все эти вещи – действительно нечто; где ты их нашла?
– Люди принесли. Я продаю их за комиссионные. Многие готовы заплатить хорошие деньги за стеганые одеяла и керамическую посуду ручной работы.
– Это я уже понял по ценникам, – пробормотал он. – Дерек – тоже нечто, не так ли? Ты уверена, что ему только пятнадцать?
– Марси клянется, что да, а уж она-то знает. У него день рождения в следующем месяце.
– Шестнадцать звучит не намного лучше. Да этот парень надежный, как скала.
– Я наняла его помогать мне в послеобеденные часы и в выходные. Раньше он подрабатывал в бакалее неподалеку, но одна из кассирш стала его преследовать, ну и Марси спросила, не могу ли я его нанять. Вот я и ухватилась за него.
– Но он еще молод.
– Он копит на колледж. Или он будет работать здесь, или где-то еще, нравится это Марси или нет. У меня такое чувство, что даже динамитная шашка не заставит его свернуть с намеченного курса.
Их прервал очередной звонок колокольчика. Вошла молодая мать с малышом на руках и ребенком лет пяти, следовавшим за ней по пятам. Роум будто оцепенел; он смотрел на детей прямым немигающим взглядом, а лицо побледнело так, что, казалось, стало белее мела. Роум попятился, и Сара, беспомощно взглянув на него, двинулась навстречу новой покупательнице. Молодая женщина заинтересовалась коллекцией клоунов и китайских болванчиков. Ее мать собирала таких, и как раз приближался ее день рождения. Увлеченно рассматривая фигурки, она опустила малыша на пол; мальчик постарше застыл перед прилавком, глядя широко раскрытыми глазами на клоунов. Они не сразу заметили, что ребенка нет рядом.
– Джастин, ну-ка вернись сюда!
Малыш хихикнул и заковылял вокруг прилавка, направляясь прямиком к Роуму.
При упоминании имени ребенка, Сара вскинула голову, ища взглядом мужа. Острая боль, словно копьем пронзила сердце девушки, когда она увидела его мертвенно-бледное лицо. Роум отступил в сторону, избегая малыша, стараясь даже не смотреть на него.
– Я подожду в машине, – сказал он тем резким и повелительным тоном, какой появлялся у него только в самые напряженные минуты. Молодая женщина, не замечая реакции Роума, сгребла в охапку своего отпрыска, щекоча его животик и заставляя смеяться.
– Я не могу все время держать тебя на руках, ты, большой увалень.
Когда они, наконец, ушли, выбрав двух клоунов, Сара в спешке стала закрывать магазин. Ее сердце колотилось, ей хотелось пойти к Роуму, успокоить его, поддержать. Она видела его в окно: Роум сидел в машине, припаркованной в нескольких метрах от магазина, и смотрел прямо перед собой.
Решив, что надо дать ему возможность побыть одному, Сара вышла через черный ход. Когда она вырулила из переулка позади магазина, то увидела, что Роум поехал следом.
Пока они поднимались в лифте, он не произнес ни слова; челюсти его были крепко сжаты, глаза холодны. Сара нерешительно произнесла:
– Роум?
Но он не взглянул на нее и даже не подал вида, что слышал.
Сара дождалась, пока за ними закроется дверь квартиры, и положила руку на его локоть:
– Извини. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь…
– Черта с два ты знаешь, – резко сказал он, сбрасывая ее руку. – Позови, когда будет готов ужин.
Сара растерянно стояла и смотрела вслед уходящего в свою комнату Роума. Лицо ее побледнело, она чувствовала себя так, как будто ее только что ударили ножом в сердце. В зеленых глазах появились слезы, двигаясь, будто, в шоке, она дрожащими руками сняла пальто и прошла в свою комнату переодеться. Ее лицо в зеркале было бледным и напряженным, глаза потемнели от боли. Сара старалась дышать ровнее. Она сама виновата в том, что получила такой холодный отпор. Роум установил между ними четкую эмоциональную дистанцию, и она должна помнить об этом.
Сара не стала прятаться в спальне, зализывая раны, хотя ей очень хотелось. Она прошла на кухню и, как обычно, начала готовить ужин, не позволяя себе думать о его выходке. Роум часто помогал ей по вечерам, и она привыкла к присутствию на кухне его большого крепкого тела, к их беспечной болтовне во время готовки.
Когда Сара позвала его к столу, она уже сумела взять себя в руки, и в ее поведении не было ни малейшего намека на упрек или боль. Роум молчал, она – тоже. Закончив ужин, он с минуту помедлил за столом, как будто подбирая слова. Делая вид, что не замечает неловкой паузы, Сара начала убирать со стола и наводить порядок, что-то тихо мурлыча себе под нос, хотя не смогла бы сказать, что за мотив напевала. Затем сказала будто мимоходом:
– Я лягу пораньше, раз уж есть возможность отоспаться.
Роум не сказал ни слова, только пристально смотрел на нее, пока она шла в свою комнату.
Сара не стала желать ему спокойной ночи, – и у ее ангельского терпения были границы. Она быстро приняла душ, натянула ночнушку и легла в кровать. Свернувшись клубком, девушка уставилась в стену, ничего не видя, ни о чем не думая; сердце ее словно остановилось, она ощущала только возникшую внутри пустоту.
Лежа без сна, Сара слышала все звуки успокающегося дома: из ванной доносился шум воды, Роум принимал душ. Через некоторое время все звуки затихли, и наступила тишина. Когда дверь в ее комнату открылась, Сара вздрогнула от неожиданности.
В темноте девушка видела только контуры его тела. Роум откинул одеяло и склонился над ней, стягивая ее сорочку через голову и бросая ее на пол. Сара чувствовала его руки на своей груди и бедрах; затем он тяжело опустился на нее и с жадностью стал целовать, неистово сминая губы. Сару сотрясла дрожь облегчения, и она обвила руки вокруг его шеи, позволяя ему раздвинуть ноги и овладеть ею.
– Всего меня, – потребовал он резко, когда она подняла к нему свои бедра. – Возьми всего меня. Еще. Еще! Да, вот так. Именно так!
Он брал ее молча, с едва контролируемым неистовством. Сара без борьбы сдалась бурному натиску Роума, понимая, что утешение ее тела – это единственное, что он захочет от нее принять. Она быстро достигла кульминации, и тогда Роум замедлил темп, переходя к более спокойному ритму и легким прикосновениям. Когда Сара снова начала извиваться под ним, отвечая на его выпады, Роум начал двигаться быстрее, сильнее. Он врывался в нее мощными, резкими толчками, увлекая за собой, лишая здравого смысла… Ладони Сары лихорадочно скользили по его спине, плечам, ягодицам, его плоть входила в нее снова, снова и снова, пока по всему телу девушки не пробежали судорожные волны, вовлекая в водоворот безумного жаркого восторга. Роум приподнялся над ней, хрипло застонал и глубоко погрузился в ее лоно в последнем толчке. А потом содрогнулся, сжимая Сару в объятиях. Тела слились воедино, судорожно вздрагивая. Медленно, очень медленно сотрясающая их пульсация прекратилась, молодые люди безвольно прильнули друг к другу. Никогда раньше Роум не брал ее так, с такой грубой необузданной силой, держа ее так крепко, что она чувствовала себя раздавленной. Но когда все было кончено, он стал отодвигаться от нее, и Сару охватила паника.
Не сумев удержаться, она потянулась к нему.
– Пожалуйста, – прошептала Сара. – Не уходи, обними меня.
Поколебавшись, Роум вытянулся на кровати и притянул ее к себе, устраивая ее голову на свое плечо. Сара вцепилась руками в волосы на его груди, будто могла таким образом удержать его рядом на всю ночь. Она обмякла, ее нежное тело прижималось к нему, идеально подходя. Сара чувствовала, что засыпает, она расслабилась и удовлетворенно вздохнула.
Чуть позже она проснулась от ощущения, что Роум отодвигается, осторожно разъединяя их руки и ноги. Он выскользнул из кровати, стараясь ее не будить, и Сара заставила себя лежать неподвижно, с закрытыми глазами, пока он вышел из комнаты и не закрыл за собой дверь. Затем ее глаза распахнулись, блестящие и яркие от непролитых слез. Она свернулась в тугой маленький клубок и прижала руку ко рту, заглушая рыдания, рвущиеся из горла.
На следующее утро за завтраком Роум внезапно произнес:
– Извини, если прошлой ночью я ранил твои чувства.
Пытаясь казаться спокойной, Сара улыбнулась ему дружелюбной, но слегка отчужденной улыбкой.
– Все в порядке, – сказала она, небрежно пожав плечами, и сменила тему, спросив, нет ли у него костюмов, которые нуждаются в чистке.
Роум пристально посмотрел на нее и сильно сжал челюсти. Сара узнала этот взгляд – именно так он смотрел на провинившихся сотрудников «Спенсер-Найл», наводя ужас, но она больше не была его служащей, и не собиралась позволять ему копаться в своих чувствах. Наверное, он почувствовал, что она замкнулась в себе, и после секундного раздумья не стал настаивать на разговоре.
Уходя, Роум сказал:
– Сегодня у меня деловой ужин, я буду поздно.
– Хорошо, – спокойно ответила Сара, не интересуясь подробностями.
Роум нахмурился, и, помедлив, предложил:
– Не хочешь составить мне компанию? Ты его знаешь, Лиланд Васко, из «Эмс и Васко». Я могу позвонить, чтобы он тоже пришел с женой.
– Спасибо, но я пас. Мы с Дереком займемся покраской после обеда, и будем работать допоздна.
Улыбка, которой она его одарила, была небрежной, как и поцелуй, за которым он к ней наклонился. Сара чувствовала, что он не прочь продлить поцелуй, но отклонилась, беспечно улыбаясь.
– Увидимся вечером.
Лицо Роума, когда он уходил, выдавало с трудом сдерживаемую ярость.
Весь день Сара гнала от себя грустные мысли и с головой ушла в работу, обслуживая покупателей и наводя порядок в подсобке. Дерек пришел сразу после уроков, с гамбургером в одной руке и большой бутылкой лимонада в другой. Наедине с ней, Дерек всегда становился мягче и дружелюбнее. Он ухмыльнулся, показав на бутерброд:
– Мама совсем погрузилась в эту статью. Мне, скорее всего, придется питаться фастфудом, пока она ее не закончит.
Сара улыбнулась в ответ.
– Роум сегодня тоже работает допоздна, почему бы нам не взять на ужин суперпиццу, когда закончим? Глядишь, нам и удастся оторвать от пишущей машинки твою маму.
– Положите на пиццу пепперони, и я это гарантирую, – сказал Дерек спокойно.
Он красил один, пока Сара не закрыла магазин; затем она надела рабочий комбинезон и стала помогать. Вдвоем, они закончили к семи, и Дерек сразу пошел домой, а Сара заехала в пиццерию и купила самую большую пиццу. Когда она подъехала к дому, Дерек вышел, чтобы помочь, и Сара догадалась, что он стоял у входа, поджидая ее.
Входя в квартиру на первом этаже, в которой они с Марси жили, Дерек прошептал:
– Засекай. Десять секунд – максимум.
Дерек прошел к закрытой двери, из-за которой доносился отрывистый стук клавиш пишущей машинки, и слегка поводил взад-вперед коробкой с пиццей. Через несколько секунд стук замедлился, затем совсем прекратился.
– Дерек, ты дьявол, – завопила Марси, и рывком распахнула дверь. – Дай мне ее сейчас же!
Смеясь, он держал коробку высоко, чтобы она не могла до нее дотянуться:
– Ну же, сядь за стол и поешь, как полагается; потом можешь вернуться к своей машинке, и я клянусь, что до завтра не скажу ни слова о еде.
– То есть до завтрака? – Капризно спросила Марси. Она увидела Сару. – Ты тоже замешана в этом заговоре?
Сара кивнула, сознаваясь:
– Мы назвали это Планом Пепперони.
– И он сработал, черт бы его побрал, – вздохнула Марси. – Ладно, давайте объедимся этой пиццей.
Семейная теплота, безоговорочная любовь между Марси и ее сыном притягивала Сару словно магнитом, и она засиделась у них, даже когда с пиццей было покончено. Ее собственная квартира, которую она так старательно превращала в теплое, уютное гнездышко, была уныла и холодна, в ней не было главного, что давало девушке чувство безопасности – любви.
Марси рассказала о том, как продвигается ее статья, а потом извинилась и снова заперлась в кабинете. Дерек пригласил Сару сыграть партию в джин, но во время игры они разговорились о блэкджеке, потом о покере, и он стал учить ее и считать карты по одной из запрещенных во всех казино мира систем. Этот чудо-мальчик был к тому же заправским картежником! А еще он был очень наблюдательным, и не мог не заметить, что Сара расстроена, поэтому пытался развлекать ее весь вечер. Добрый мальчик, мудрым не по годам.
В десять часов, пожелав Дереку спокойной ночи, она пошла домой. В квартире было холодно, и она поспешила включить отопление. Сара и пяти минут не пробыла дома, когда хлопнула дверь, извещая о приходе Роума. Она была в своей комнате, готовясь принять душ, и подошла к двери, чтобы поздороваться с ним. Они чуть не столкнулись друг с другом, и Сара поспешно отступила назад.
– Где ты, черт возьми, была? – рявкнул он, влетая в ее комнату и возвышаясь над ней, как разъяренный ангел мести. – Я чуть не оборвал телефон, названивая с семи тридцати, и не говори мне, что была в проклятом магазине, потому что я пытался дозвониться и туда.
Сара ошеломленно смотрела на Роума, не понимая, почему он так рассержен. А он был зол, и чертовски. Его глаза были черны от ярости. И он сказал «проклятый магазин». Почему? Она думала, что он одобрял ее желание работать, но в его голосе и словах звучало пренебрежение. Сара не любила споры, и в отличие от Дианы, не могла противопоставить бурным проявлениям его темперамента свой собственный. Вместо этого она замкнулась в себе, мысленно закрываясь от любой боли, которую Роум мог причинить:
– Мы с Дереком красили до семи; потом я купила пиццу и ужинала с Марси и Дереком. Я должна была есть в одиночестве? Я задержалась у них, мы играли в карты. А почему ты искал меня?
Ее спокойный холодно-отстраненный голос, казалось, еще больше распалил его.
– Потому, – проскрежетал он сквозь стиснутые зубы, – что Лиланд Васко привел с собой жену, и они хотели, чтобы ты к нам присоединилась. Тебе не надо искать компанию Тэлиферро, чтобы не ужинать одной. Я приглашал тебя, но тебе надо было красить какую-то маленькую мрачную подсобку. Теперь ты говоришь мне, что вы закончили в семь, и ты все-таки могла поужинать со мной. Твоя поддержка просто подавляет, – сказал он с едким сарказмом.
Сара стояла очень тихо, распрямив свои изящные плечи.
– Я не знала, что мы закончим так рано, – спокойно сказала она.
– Черт возьми, Сара, ты проработала в корпорации годы, и знакома с нашей рутиной. Я надеялся, что ты будешь сопровождать меня на этих неформальных встречах, а не будешь впустую тратить время в этом…
– Маленьком мрачном магазинчике, – закончила она за него, не отступая и не отводя от него взгляда. Сара буквально физически чувствовала, как боль, холодным потоком, разливается в ее груди. – Когда мы женились, ты обещал, что мы будем уважать интересы друг друга. Я буду посещать все деловые ужины, какие ты захочешь, и когда закончу ремонт в магазине, перестану задерживаться допоздна. Но ведь проблема не в этом, да? Ты вообще не хочешь, чтобы я работала, так?
– Тебе нет необходимости работать, – рявкнул он.
– Я не буду сидеть здесь целыми днями, и бить баклуши. Чем мне тут заниматься? Протирать пыль, пока не наскучит даже это захватывающее занятие?
– Диане не было скучно.
Смертельный удар достиг цели, и глаза Сары расширились, выдавая боль, которую он ей причинил. Холодно глядя на него, она сказала:
– Я не Диана.
В этом вся проблема, думала Сара, отворачиваясь от Роума. Она не могла оставаться там, позволяя ему разрывать её сердце на части. Диана бы стояла нос к носу с ним, яростно споря и отстаивая свою позицию, а через минуту они бы уже целовались, завалившись на кровать. Сара так не могла. Она не была Дианой, она была самой собой, – девушкой, которой недоставало огня и силы. Вот чего не мог ей простить Роум – она не была Дианой.
У двери в ванную, Сара снова повернулась к нему, ее лицо напоминало бледную маску.
– Я собираюсь принять душ и лечь в постель, – сказала она без всякого выражения. – Спокойной ночи.
Глаза Роума сузились, и внезапно, похолодев, она поняла, что допустила ошибку, отступив в споре. Его агрессивной мужской натуре, как охотнику, было присуще преследовать убегающую жертву. Сара замерла, ожидая, что он бросится через комнату и схватит ее; это было в его глазах, в напряженности его позы. Но он сдержался, хоть и с трудом, его глаза были холодны, как мрамор.
– Я приду позже, – наконец сказал Роум. В его голосе, как в тихом рычании хищника, звучала угроза.
Сара глубоко вздохнула:
– Нет. Не сегодня.
Примитивный самец в нем снова восстал, и, как большой крадущийся кот, Роум пересек комнату и обхватил рукой ее подбородок.
– Ты отказываешь мне? Осторожнее, детка, – хищно проурчал он. – Не начинай войну, которую не можешь выиграть. Мы оба знаем, что я могу заставить тебя умолять.
Сара еще больше побледнела, и его сильные жесткие пальцы оставили красные отпечатки на ее подбородке.
– Да, – признала она сдавленным голосом. – Ты можешь заставить меня делать все, что пожелаешь, если ты действительно хочешь, чтобы все было именно так.
Роум взглянул на нее, на ее лишенное красок лицо, замкнутое выражение, и что-то дикое промелькнуло в его глазах. Затем он уронил руку, освобождая ее подбородок.
– Пусть будет по-твоему, – бросил он, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.
Сару трясло, когда она принимала душ, а потом лежала в постели, не зная, придет он к ней, как прошлой ночью, или нет. Услышав, что в его комнате захлопнулась дверь, она уставилась в темноту горящими от непролитых слез глазами. Какая ирония, она вынуждена бороться за свое право работать, когда ее заветной мечтой всегда была традиционная и тихая семейная жизнь. Это Диана должна была страстно защищать право женщины на карьеру: у нее никогда не было недостатка в аргументах и доводах. Еще большей насмешкой было то, что теперь, когда у Сары, наконец, появился шанс посвятить себя мужу, она была вынуждена цепляться за свою работу, чтобы сохранить хоть какую-то стабильность в своей жизни. Роум не предлагал ей ничего, кроме секса, а ей нужно было больше. Она нуждалась в доме, в котором была бы хозяйкой, в котором чувствовала бы себя в безопасности. Для этого ей было бы достаточно любви Роума, но именно ее то и не было. В отношениях с ним, Сара как будто стучалась в закрытые двери.
Роум тоже не спал, его внутренности скручивало от гнева и раздражения. Его глаза застилала красная пелена, когда Сара превращалась в такую ледышку! Он хотел извиниться за предыдущую ночь, за то, что нагрубил в ответ на ее сочувствие, но она опять воздвигла эту проклятую глухую стену между ними и не позволила ему загладить вину. Она напевала, как будто его выходка не имела для нее никакого значения. Может, и не имела, зло подумал он. Но когда он пришел в ее комнату и занялся с ней любовью, Сара была такой же горячей и ласковой, какой всегда становилась в его руках. Роум хотел вдолбить свою плоть в ее, заставить забыть о дистанции между ними, и верил, что ему это удалось; а утром она была такой холодной и отстраненной, как будто это не она извивалась от страсти, лежа под ним.
