Текст книги "Холод его дыхания (СИ)"

Автор книги: Лина Гамос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Мне следовало сразу обозначить границы дозволенного. Я достаточно терпим к твоей склонности, быть преднамеренно дерзкой и наглой, но моя семья заслуживает уважения.

– Я это поняла, когда ты разорвал меня сзади.

– Ничего серьезного, легкий дискомфорт и ты обо всем забудешь через несколько дней.

– Спасибо, делишься опытом?

– Замечательно, Ясмин, ты снова толкаешь меня на крайние меры.

– Я тебя видеть не хочу.

– В этом тебе тоже повезло, мне нужно уехать, оставлю тебя в одиночестве на весь день.

– Подумай, Макс, может лучше на всю жизнь?

– Ты мне нравишься.

– Жаль, не могу ответить взаимностью.

– Вечером ответишь, с пылкостью и непременной страстью.

Макс прижимается губами на мгновение к ее рту, поднимается, в костюме и с зачесанными назад волосами, он выглядит иначе. Совсем чужим, бесконечно далеким, киношным злодеем, ломающим ее по одному велению своей прихоти.

– Я оставлю с тобой служанку.

Ясмин вопросительно смотрит на него, и он нехотя добавляет, глядя на нее со стальным блеском в глазах:

– Мне не понравилось твое поведение вчера, не хочу, чтобы ты наделала глупостей.

– Лучше бы ты не захотел наделать подлостей.

– Я привезу тебе небольшой подарок.

– Можешь прямо в магазине запихать его себе…

– Яся, я не большой любитель данного вида секса…

– Правда? Мне так не показалось, твои стоны говорили о чем угодно, только не о том, как сильно тебе неприятно иметь меня сзади.

– Но я буду практиковать его в качестве наказания.

– Я привыкну, не переживай.

– Я постараюсь, чтобы привыкание было, как можно более длительным и болезненным.

– Надеюсь, кто – нибудь уже перерезал тормозные шланги в твоем авто.

– До встречи вечером.

– Обязуюсь надеть шляпку с темной вуалью.

Макс вышел из спальни и, Ясмин приподнялась, пытаясь встать, минуя промежуточный вариант. Вполне терпимо, немного погримасничала, свыкаясь с неприятными ощущениями и, только накинула халат, когда в комнату вошла горничная в форменном платье и с подносом в руках. Девушка изобразила книксен, Яся изобразила отвращение и пошла в ванную, умываться. Лицо выглядело немного необычным, но с учетом вчерашних событий очень даже ничего, вполне прилично: парочка синюшных отметин и разбитая губа. Яся сменила халат на летние платье, завязала волосы на затылке в узел и только потянулась к чашке с чаем, как дверь в спальню распахнулась, явив на пороге ту самую суку, которая по совместительству являлась мамой Макса.

– Добрый утро.

Рекламная пауза для ослепительной улыбки.

– Я лично в этом очень сомневаюсь, сеньора Дамазо.

– Я хотеть составить вам компания за завтрак.

– Тут на двоих не хватит.

Не то, чтобы у Ясмин не возникло желания снова обозвать женщину сукой, но последние действия ее любимого сына, несколько подпортили девушке желание быть мотивированно грубой в ее адрес. Женщина грациозно опустилась на стул и с заученной улыбкой посмотрела на Ясмин.

– Я тут неудачно поскользнулась в душе и приложилась пару раз об край ванной, потом перевернулась и повторила, не пугайтесь.

– Я не испугалась.

– Это замечательно, я то уж было решила, что вы, увидев мое лицо, приметесь ласково пенять сыну за неуместную грубость. Приятно осознавать, что вашу материнскую любовь ничем не испортить.

– Вы виноват сами, вы устраивать ситуации, Макс не уметь сдерживаться.

Ясмин отпила глоток ароматного чая и одобрительно кивнула сеньоре Дамазо.

– Вы, конечно же, правы, у меня нет ни воспитания, ни должного такта, которым отличается ваш сын. Единственное на что я действительно способна так это мастерски падать, разбивая себе лицо в кровь.

– Макс всегда быть очень воспитанным мальчиком.

– Смею открыть вам глаза, это никоим образом ни намек на ваш почтенный возраст, но Макс перестал быть мальчиком лет двадцать назад. Я вам можно сказать внучка.

– Я говорить ему, что вы не воздержанны в высказываниях, но он только смеяться над этим замечанием.

– Думаю, полиция расставит все на свои места.

Сеньора позволила себе еще одну ослепительную улыбку и с подозрительной учтивостью произнесла:

– Макс привез вас сюда, в наш дом, вам сделать правильные выводы нужно. Ему не отказывают, он должен получить все, что хотеть.

– Это ваши проблемы в воспитании.

– Ваше лицо и эти… следы на вашем теле сказать мне о том, что это больше ваша проблема.

– Я справлюсь.

– Неудачная мысль.

– Предлагаете мне убить его?

Сеньора улыбнулась на тон ослепительней, хотя Яся и считала, что ярче уже просто некуда.

– Дайте ему то, что он хотеть и интерес угаснет.

Ясмин скопировала ее улыбку и тут же болезненно скривилась, вчерашние события несколько подпортили ее возможности быть вот такой же приветливой, какой была мама Макса.

– Вы, в самом деле, думаете, что Макс меня о чем то спрашивает?

– Вы должны уступать и совсем соглашаться, больше не говорить ему слово “нет”.

– Даже не пыталась.

– Вы слишком молоды для него и недостаточно умны для тонкий игра.

– Я ему постоянно об этом говорю, сеньора Дамазо, но он меня не слушает.

– Умная женщина уметь обращаться с мужчина.

– Вы именно так вышли замуж? Немного лести, унижений, пока заветное колечко не надели на пальчик. Боюсь, наши мечты из разных опер. Я не хочу бояться мужа или презирать его. Брак по любви для меня намного предпочтительней, чем замужество с банковским счетом.

Сеньора Дамазо презрительно усмехнулась, неуловимо напоминая этим своего сына и снисходительно сказала:

– Замуж вы за Макса никогда этому не быть. У него есть невеста, гораздо лучше вас.

– Что же он с ней не спит?

– Он может иметь любая шлюха, но выбрать жену только из приличный семья.

Ясмин осторожно изобразила улыбку и смерила ядовитым взглядом женщину.

– Спасибо за шлюху, надеюсь, мы в расчете за маму суку.

– Глупая наглая девочка, – сеньора поднялась со стула и подошла к двери, любезно распахнутую горничной. – Макс превратит вас в жалкий существо, у вас нет ум.

– У вас нет сердца, но я смотрю вы живете весьма неплохо в этом хрустальном дворце.

– Слушать советы и жить тоже неплохо.

– Спасибо, – Яся издевательски отсалютовала сеньоре чашкой с чаем. – Но предпочитаю выбирать сама.

Визит сеньоры Дамазо внес некоторую сумятицу в настроение девушки. Зачем она приходила, что хотела ей сказать и, самое главное, что из их разговора передаст Максу? Слоняясь без дела по спальне, Яся то заглядывала в гардеробную, перебирая аккуратно развешанные и разложенные по шкафам вещи Макса. Насчитала двадцать одинаковых шелковых рубашек классического кроя, поулыбалась над причудливыми желаниями богатых людей, потом зашла в ванную комнату, не уступающую размерами их комнате в институтском общежитии, снова улыбнулась прихотям богачей и, вернувшись в спальню, залезла с ногами на подоконник, принялась осматривать, открывавшийся из окна вид в сад. Сколько Макс продержит ее здесь? Она почти не сомневалась, что быстро ему наскучит, и он отправит ее домой, но почему не говорит ничего определенного? Он сказал “никогда”, но такое не возможно, не те времена, не те нравы, ее будут искать, Мина поднимет на ноги консульство. Глупо, Макс ведет себя очень недальновидно, словно капризный мальчик, пожелавший получить ее в качестве любимой игрушки. Ясмин не мечтала выйти замуж за миллионера или охомутать парня с деньгами, нет уж, она всего добьется сама, ее желания более чем скромны и примитивны. Дружная семья, заботливый муж, дочка. Девушка прерывисто вздохнула, передернув плечами, Макс определенно извращенец со склонностью к насилию. Умеет подать себя, заинтересовать, Яся презрительно скривила рот, в постели совершенен, но… все против воли, не прислушиваясь к ее словам, только к собственным прихотям и на все возражения только один ответ “я хочу, мне нравится, делай это, потому что я сказал”. Она привыкла решать все сама, не подчинятся чьим – то уставам или капризам, но после вчерашнего как – то случайно всплыли в памяти его слова о том, как именно он любит заниматься сексом, много, разнообразно и очень необычно, по мнению Яси.

Горничная у дверей пошевелилась, словно привлекая к себе внимание, но Ясмин демонстративно избегала даже смотреть в ее сторону. Учтивая прислуга, исполнительная, ничего не понимающая из сказанного девушкой. Улыбается, согласно кивает и смотрит на нее так словно она ничтожество, ждать от такой помощи не приходится, теплое место с приличной оплатой и верность нанимателю. Милейшие люди. Взять хотя бы владельца гостиницы, ведь знал, не мог не знать, кто такой Макс, зачем он ходит за ней, очаровывает, играет в показное радушие и ведь тоже промолчал, не предостерег. Она бы сразу же уехала от туда, решись ей кто – то открыть глаза на Макса и его милую семейку. Интересно, его мама так себя ведет, потому что развелась с его отцом, или просто сука по призванию? Все же есть что – то мерзкое во всей ее ухоженной внешности и изысканных манерах истинной леди. Возможно, это и замечательно, когда ты живешь исключительно интересами сына, но когда твой сын превращает случайную девушку в наложницу и боксерскую грушу, неужели тоже нужно молчать и ласково попенять той, что не сговорчивая очень? Приятно иметь такую мать, но самой, попинать Макса, основательно так, ногами, обутыми в армейские берцы, приложить пару раз головой об стол и выкинуть где – нибудь на пустынной трассе под проливным дождем, лучше снегом и зимой. Сначала Ясмин услышала шаги, потом дверь распахнулась, и вошел Макс, в шикарном костюме и с идеальной прической киношного мафиози. Девушка демонстративно отвернулась к окну, но мужчина, нисколько не растерявшись от подобного приветствия, подхватил ее на руки и, бесцеремонно бросив на постель, навис, сверху опираясь на локти.

– Скучала? – Глаза лучатся непонятным счастьем, пальцы, словно сами по себе перебирают пряди ее волос, нежно и трепетно. – Я скучал, хотел позвонить, но думал, что ты не станешь со мной разговаривать. Не стала бы?

Что – то неуловимо изменилось в выражении его лица, мелькнуло тенью и расплавилось в мягком серебре его глаз, Яся не успела заметить и осознать это.

– Маленькая девочка скучала по своему богатому папику.

– Зачем ты…

– Снова изнасилуешь, мне перевернуться?

Ясмин вызывающе смотрела на Макса и понимала, что нужно замолчать, но день полного одиночества и визит его драгоценной мамочки не особенно располагал к уступчивости. Она злилась и хотела разозлить его, достаточно для того, чтобы он снова сорвался и наконец, перестал изображать из себя заботливого любовника. У них все по принуждению, зачем же притворятся и играть в любовь?

– Давай немного подождем, – в тон ей ответил Макс, настороженно заглядывая в ее глаза.

– Зачем, я же для этого здесь, ты хочешь трахаться, ну так давай, приступай, трахни меня, папочка.

Ясмин обхватила его шею руками, скользнула вдоль плеч ладонями, вниз, чуть сжала пальцы.

– Ты же хочешь меня, у тебя стоит.

– Очень быстро учишься, Яся.

– Надеюсь, так же быстро надоесть тебе.

– Мне надо принять душ.

Макс встал, расстегнул пуговицы пиджака, ослабил узел галстука.

– Мне пойти с тобой?

Девушка перевернулась на бок, подперев голову рукой и не сводя с мужчины пристального взгляда.

– Устала сидеть взаперти?

– Ну, почему приходила твоя мама, назвала меня шлюхой.

– Пытаешься разозлить меня?

– Девочка плохо себя ведет, девочку нужно наказать. Папочка не пожалеет свою доченьку?

– Никогда не хотел стать отцом в семнадцать и начинаю понимать, почему.

– Никогда не хотела лежать под тобой, но разве у нас есть выбор?

– У меня есть, Ясмин.

– Жаль не могу ответить тем же.

– Почему ты строишь из себя жертву?

Яся приспустила халатик с плеча и вызывающе ответила вопросом на его вопрос:

– Нравится подчиняться, заводит насилие, обожаю, когда ты сзади, нужное подчеркнуть.

– Весь день готовилась к нашей встрече?

– Понравилось?

– Очень, но все же мне нужно в душ.

Макс ушел в гардеробную и, Ясмин перевернувшись на спину, зло ударила подушку кулаком.

– Ты знаешь, – Макс появился в дверях гардеробной в расстегнутой рубашке и босой. – Мама сказала, что ты очень мила.

– И это я еще незнакома с остальными твоими родственниками.

– Познакомишься, – он криво усмехнулся. – Только сначала перестань обвинять в меня в совращение малолетней.

– Это моя любимая тема.

– Я это уже понял.

– Ну, так пойми и то, что мне нужно вернуться домой, у меня есть друзья, институт, у меня защита диплома в следующем году.

– Ты нужна мне здесь.

– Для того чтобы трахать и бить по лицу?

– Возможно.

– Мило.

– Я очень галантный любовник.

– Я это заметила и оценила, на троечку, мне можно уехать?

– Я должен повысить балл до твердого “отлично”.

– Я этого не заслуживаю, Макс.

– Я вынужден настаивать.

– Ты слишком стар для меня.

– Но у меня есть опыт.

– Вот и делись им с молодыми.

– Мне нравится быть у тебя первым и единственным.

– Собираешься жениться на мне?

– Хочешь выйти за меня?

– Твоя мама упоминала невесту.

– Я согласен разбить ей сердце.

– Я согласна просто трахаться с тобой, не нахожу интересным связываться с папиком.

– Мы опять пришли к тому, от чего начинали наш весьма содержательный разговор.

– Мне перевернуться или лучше снова на столе, лицом вниз?

– Тебе лучше помолчать.

– Тебе лучше отпустить меня.

– Ты можешь помечтать об этом.

Макс скрылся в гардеробной и, выйдя оттуда уже в шелковом халате, направился в ванную, не обращая никакого внимания на девушку. Яся бесцельно глядела в лепной потолок и думала о том, что необходимо что – то предпринимать, нужно вырываться любыми путями из этого странного дома с его странными жителями и их дикими поступками. Просто привезти сюда, уложить в постель и потом приказать будничным тоном “забудь обо всем, ты теперь моя”. Она же не вещь, у нее есть свои желания, но вот уже вторую неделю Ясмин ходит по замкнутому кругу и не видит из него никакого выхода. Вокруг стена из равнодушия его матери и прислуги, не желающих слышать ее, и непонятное, противозаконное желание Макса иметь ее то ли своей любовницей, то ли рабыней. Она не смирится, она обязательно вырвется, но вести диалог с тем, кто не желает слышать ее? Это невозможно, нервы сдают, и она говорит гадости, намеренно провоцируя Макса, пусть сбросит свою маску, пусть станет самим собой, слишком циничным было наказание за ее несуществующие преступления, чтобы было возможным продолжать видеть в нем прежнего Макса из их случайного знакомства. Новый Макс слишком властен, слишком привык отдавать приказы и бьет, не задумываясь о последствиях, ломает, заученно и привычно. Для него это не ново, сколько до нее здесь побывало, сколько побывает после. Глупо думать об этом, нужно разорвать замкнутый круг, она уже делала это, сделает снова, только теперь ставки чуть выше и противник действует наверняка, не прикрываясь нравоучительными сентенциями о ее благополучие.

– Очень свирепое выражение.

Яся перевела взгляд на Макса, и устало улыбнулась ему.

– Думала о тебе.

– Хочешь вернуться домой, строишь возможные планы побега, я угадал?

Макс вытирает волосы полотенцем, промокает лицо и шею. Эротично, красиво, увлекательно.

– Ты все свободное время проводишь в спортзале?

– Я занимаюсь альпинизмом в свободное время.

– Очень полезно для фигуры, как я понимаю.

– Рекомендую.

– Высоты боюсь, но тросик там перерезать, что – то подпилить, способна запросто.

– Буду иметь в виду, когда стану собирать снаряжение.

– Я хочу вернуться домой.

– Мы уже говорили об этом, и я сказал “забудь”.

– И я сказала “не пошел бы ты”.

Макс повесил полотенце на шею и склонился над девушкой, упираясь руками по обе стороны ее лица.

– Мне не нравится твоя наглость, начинает надоедать и, самое главное, чрезвычайно злить.

– Покури свою дурь, нажрись запрещенных таблеток и снова станешь веселым стариканом с постоянно стоящим членом.

– Я, в самом деле, кажусь тебе настолько старым?

Макс выпрямился, продолжая изучать девушку пристальным взглядом.

– Я не права, – Ясмин сладко улыбнулась мужчине и дерзко добавила. – Это нормально, семнадцать лет разницы, давно старух не трахал?

– Малолетняя сука.

– Ты все же признал это.

Яся перекатилась через постель и встала подальше от Макса.

– Старый, старый извращенец, жалкий, жалкий старикан, почти стихи, не находишь?

Макс чуть склонил голову к плечу и тяжело, исподлобья посмотрел на Ясмин.

– Ты думаешь, что сможешь остановить меня?

– И мысли не возникало, мне надоело играть, Макс.

– Запомни это, – мужчина повел плечами и неожиданно согласно кивнул ей, словно принимая ее предложение. – Сбросим маски, Яся, ты только не пожалей, обратной дороги не будет.

– На милость не надеюсь, ко всему привыкла.

– Подойди ко мне.

Голос на тон ниже, с сокровенной хрипотцой.

– Пошел ты.

Ясмин прищурившись, смотрела на Макса, оценивая его возможности, в лучшем случае ударит, но она ждет этого и ответит. Видимо, слишком мало походил с расцарапанным личиком, забылось уже все. Он подошел неспешно, насмешливо глядя на ее сжавшиеся кулачки и вызывающую позу.

– Мне жаль тебя.

И ударил сразу, сбивая с ног ударом.

– Больно?

Она не услышала, оглушенная ударом, набатным звоном в ушах.

– Теперь ползать будешь и просить о милости, – наступил на лицо босой ступней, вдавливая в пол. – Я надеялся, ты умнее окажешься, интересней.

Ясмин вскинула руку и вцепилась ногтями в кожу его бедра, пуская кровь и резко откатываясь из под его ноги, вскочила и тут же упала на колени, оглушенная чистым ударом. Паника взорвалась фейерверком, накрывая волной ужаса, Макс не играл, он действительно бил, правильно, зная, куда именно должен быть, нанесен удар, чтобы противник не смог больше встать.

– Ты уже поняла, что я увлекаюсь не только альпинизмом?

– Балетом?

Макс рассмеялся и легонечко, почти изящно отправил ударом ноги к ближней стеночке. Ясмин ощутимо приложилась затылком о гипсовый барельеф и почувствовала, как теплая кровь медленно стекает из рассеченной раны вниз по шее.

– Это оказалось не настолько интересным, Ясмин, не правда ли?

– Ну, почему же, – девушка попыталась приподняться и, задохнувшись от всплеска боли, замерла на полу. – Почти именно то на что я и рассчитывала, затевая сие занимательное приключение. Побывать в Италии и не познакомится ближе с обычаями гостеприимного народа? Моветон, тварь ты законченная.

– Любишь боль?

– Лучше она, чем ты.

– Получишь нас обоих.

– Сука ты, Макс, и мама твоя сука и родственники ваши, думаю, не далеко от вас ушли.

– Ясмин, я же просил не отзываться о моей семье в подобных выражениях.

– Да мне в принципе и на тебя наплевать и на слова твои тоже.

– Глупая ты, не знаешь, когда нужно заткнуться.

– Сука ты, не знаешь, когда нужно отпустить.

– Чего добиваешься, девочка?

– Переутомления вашего, папенька.

– Сломаться не боишься?

– У меня есть выбор?

– Проси прощения и я подумаю о том, чтобы прекратить избиение маленькой дурочки.

– Предпочитаю сохранить гордость.

Макс присел напротив девушки, неожиданно нежно отводя упавшие пряди волос с ее лица и глухо пообещал:

– Через двадцать минут будешь заклинать меня о прощении, но я не остановлюсь.

Она закричала через десять, судорожно закрываясь от сыпавшихся на нее ударов, но Макс продолжал методично избивать ее, не обращая внимания на ее крики. Потом девушка только глухо стонала, кусая губы, потому что за каждым ее словом следовал град ударов, пространно объясняющих ей новые правила игры Макса.

– Ты уяснила главное, Яся, я приказываю, ты молчишь и подчиняешься.

– Спасибо, все поняла, стану тенью.

– Интересно, почему я снова тебе не верю?

– Может быть, потому что ты – сука?

– Не наскучило повторяться?

– В моем состоянии это допустимо.

– Встать сможешь?

Голос холодный, без необходимой нотки заботы и переживаний.

– Нет, уж, я лучше вдоль плинтуса, ползком, за своим господином.

Макс склоняется над ней, подхватывая на руки, и Ясмин шипит сквозь стиснутые зубы.

– Мне пригласить доктора?

– Может, лучше застрелишься? – Яся позволяет стянуть с себя халат, пытаясь удержаться на ногах и не упасть на дно душевой кабинки. – Это будет волшебным завершением необычайного дня.

– Предпочитаю заняться сексом.

– Лучше без меня, – девушка подставляет лицо под струи теплой воды, пытаясь скрыть проступившие слезы. – Не умеешь ты быть нежным и обходительным.

– Не умеешь ты вовремя сделать выводы.

– Я еще молода, научусь, а ты чем оправдаешь свои наклонности садиста – извращенца?

– Я не садист, Яся, мне не нравится причинять боль.

– Вот и я маменьке вашей сказала, что поскользнулась и упала, она поверила и прониклась.

– Ты глупая и несдержанная.

– Я запомнила, Макс, я очень не интересная, почему бы тогда не купить мне билет на самолет?

– Возможно, я смогу научить тебя.

– Из тебя хренновый учитель, Макс, без обид и махания руками, но после общения с тобой мне хочется или вены себе перерезать, или хотя бы поплакать в полном одиночестве.

– Ты меня пугаешь?

– Тебя можно испугать слезами?

– Я по поводу твоего первого заявления.

– Вены вскрыть мне характер не позволит, только не из-за тебя, мне еще институт закончить хочется.

– Приятно, что ты не истеричка со склонностью к суициду.

– Приятно, что ты редкостный мерзавец со склонностью к садомазо отношениям.

– Все будет зависеть от тебя, Яся.

– Ну, вот почему теперь я тебе не верю?

– Моя мама не посоветовала тебе найти выгоду в наших отношениях?

Макс развернул девушку лицом к себе и, Яся покорно уткнулась ему лицом в грудь, безуспешно пытаясь скрыть от него свои слезы.

– Я могу быть щедрым любовником.

– Золото, бриллианты, швейцарский шоколад…

– Любой каприз.

– Я же говорила, что ты разоришься на любовницах… кажется, это было сто лет назад.

– Перестань вести себя, как маленькая избалованная девочка и отношения между нами изменятся.

– Ты думаешь, что я смогу забыть твое непередаваемо прекрасное увлечение балетом? Макс, мне так плохо, что я хочу зарыться с головой в одеяло или хотя бы остаться одной, чтобы как следует поплакать над своей незавидной участью, но ты не позволяешь мне даже этого.

– Ладно, – его ладони скользят по ее вздрагивающим плечам, и мужчина отстраняется от Ясмин. – Поплачь в одиночестве, я закажу ужин.

– И бутылку вина.

– Снимаешь стресс алкоголем?

– Наверное, мои родители были алкоголиками.

– Наверное.

Макс криво усмехается и, накинув халат, выходит из ванной комнаты, Яся без сил опускается на дно кабинки и закрывает лицо руками. Отчаяние, беспросветной тоской накрывает с головой, заставляет сжимать дрожащие губы, чтобы не закричать в голос от боли, выворачивающей внутренности, заставляющей ясно осознать, что выхода нет, она от него не вырвется, не уйдет, ей никто не поможет. Ясмин поднимает лицо навстречу каплям воды и повторяет, повторяет раз за разом “все получится, у нее все получится”. Он может ее избить, может ее убить, но не сможет заставить остаться с ним. Слезы смешиваются с водой и, ее губы трогает грустная улыбка. Отчаяние не выход, всего лишь грань надежды, необходимо собраться и оттолкнуться вверх, выкарабкаться наружу из этого кошмара для того, чтобы все забыть. Час за часом, день за днем, она строила для себя лестницу, она упорно карабкалась вверх, менялась сама, меняла свое окружение. Слишком упорно и долго она поднималась вперед, чтобы позволить волне отчаяния смыть ее вниз, в кромешную тьму никчемного существования. Ясмин осторожно промыла волосы, умылась ледяной водой, бесполезно пытаясь уменьшить красноту вокруг глаз и, обессиленно завернулась в полотенце, сил уже почти не было. Еле доплелась до постели и зарылась в простыни, наслаждаясь долгожданным покоем.

– Принесли ужин.

– Я не голодна.

– Бокал вина?

Макс подошел ближе, присел рядом, нежно касаясь кончиками пальцев ее волос.

– Я склонна к алкоголизму и поэтому тщательно избегаю соблазна.

– Голова не кружится?

– Только от любви к тебе.

– Я тебе нравлюсь?

– Влюблена до одури, особенно после того, как имела честь коснуться губами вашей несравненной пятки. Педикюр, кстати, пора делать.

– Ясмин, обычное любопытство, тебя хотя бы что – то может заставить замолчать?

– Подготовка к экзамену, Макс.

– Даже балет бессилен?

– На нервной почве у меня случается повышенная склонность к общению.

– И дерзости, видимо, тоже.

– Все возможно, дорогой мой человек, просто до этого меня не похищал итальянский мачо с криминальными наклонностями.

– Я уже мачо, – мужчина довольно улыбается, глядя на девушку. – Приятно осознавать, что перестал казаться тебе стариком.

– Это был сарказм чистой воды.

– Лучше бы это был страх.

– Я трепещу от ужаса, жуткий бандит и мафиози.

– Мои дела более чем прозрачны и все совершенно законны.

– Когда в Италии узаконили изнасилование?

– Я думал, что у нас все происходит по любви.

Макс вытягивается на простынях рядом с девушкой, прижимаясь грудью к ее спине, касается губами тоненького плечика и Ясмин поспешно натягивает простыню по самую шею.

– Только не говори мне, что у нас после еще и секс будет.

– Мне нужно уехать на несколько дней и, естественно, я хочу тебя.

– Не пробовал думать об этом до того, как слетел с тормозов?

– Я буду нежен.

Он прижимается сильнее, давая почувствовать свое возбуждение. Его пальцы стягивают с девушки покрывало, скользят по ноге, сжимают, отводя немного назад, проникают внутрь нее, Яся дергается от неприятной ласки и зло шипит сквозь зубы.

– Просто кончи, старый извращенец.

Макс касается губами ее уха и многообещающе шепчет неожиданно севшим голосом:

– После следующего подобного заявления, я найду твоему очаровательному ротику другое применение. – И входит весь, одним движением. – Мне нравятся твои губы.

Утром снова торопливые ласки, хриплые стоны в изгиб тонкой шеи и Макс почти сразу кончает, впиваясь пальцами в ее бедра. Ясмин слышит, как он встает, принимает душ, собирается и ласково касается губами ее губ.

– Я вернусь через неделю.

Девушка натягивает простыню по самую макушку, все так же, не открывая глаз. Ненависть бурлит и клокочет, вырывается злыми словами, но желания и сил нет на следующую ссору. Макс звонит на третий день, горничная протягивает Ясмин телефон.

– Привет.

Глубокий голос с чувственными бархатными нотками.

– Привет.

– Скучаешь?

– С чего бы мне скучать?

– Я в России.

Театральная пауза, он ждет ее потрясенного возгласа, и Яся равнодушно цедит в трубку:

– Мне присоединиться к тебе?

– Я хочу привезти тебе подарок, что ты любишь, может быть, матрешки?

Макс смеется, беззаботно подтрунивает над нею. Оказывается можно цинично избить и потом благополучно изображать, что у них все исключительно по любви и взаимному согласию.

– Сука, – выдыхает Яся едва слышно, но он слышит и голос меняется.

– Хочешь попробовать все прелести орального секса?

– Пытаешься меня запугать?

– Пытаешься поразить меня стойкостью русского духа?

– Мама привила любовь к классической литературе?

– Мне нравится Толстой и Пушкин.

– Набор штампов. Лермонтов и Есенин гораздо круче.

– У тебя плохое настроение?

– С чего бы это, Макс?

– Я не хочу ссориться с тобой, Ясмин.

– Предпочитаешь заниматься со мной балетом?

– Предпочитаю заниматься с тобой сексом.

– Читаешь мои мысли, любовничек.

Макс снова беззаботно смеется в трубку и ласково говорит:

– Я хочу привезти тебе подарок.

– Я хочу тебя больше никогда не видеть.

– Встретимся через неделю.

– У тебя собственный самолет?

– И?

– Надеюсь, он разобьется при посадке, счастливого пути, Макс.

– Стерва.

– Я тебя тоже люблю.

Он возвращается немногим позже, чем обещал ей в телефоном разговоре. Горничная исчезает за дверью и Макс притягивает девушку к себе, жадно целует, тянет резинку с волос, распуская локоны по ее плечам.

– Моя красавица.

Ясмин пытается отстраниться, но Макс подхватывает ее на руки и несет в постель.

– Не будь банальным…

Но Максу нравится быть банальным и предсказуемым, он сводит ее с ума, заставляет выгибаться навстречу, жаркие ладони скользят по узкой спине, поддерживают, хриплый шепот обещает наслаждение.

– Тебе понравилось?

Легкие поцелуи от ее плеча вниз по руке, их пальцы переплетаются и, Яся лениво потягивается, невольно прижимаясь к смуглому телу ближе.

– Я кричала от ненависти.

– И расцарапала мне плечи…

– Предпочитаешь лицо?

– Ты когда – нибудь станешь мягче, немного приветливей со мной?

– Ты отпустишь меня?

– После этого ты все еще хочешь уйти?

– Скажем, ты не единственный мужчина.

– Для тебя останусь единственным.

Макс переворачивается, нависает над девушкой и нежно целует в приоткрытые губы.

– Наверное, я немного собственник.

– Наверное, у тебя было мало женщин.

Ясмин пытается ответить зло, но мысли путаются от жаркой близости его тела. Он, это видит, поцелуй становится глубже, ласки нетерпеливей, ее руки на его шее перебирают пряди темных волос.

– Хочешь меня?

– Глупый…

– Звучит лучше, чем старый.

– Опытный.

Макс трется носом о кончик ее носа, но Ясмин уже мало только ласк.

– Ну, же, давай…

– Мне нравятся твои приказы.

Он толкается во влажную глубину, и девушка прижимается к его рту губами с глухим стоном и закрывает глаза.

– Нам нужно чаще расставаться.

Макс смывает остатки пены и промокает лицо полотенцем, Яся рассеяно играет ногой мыльными пузырями в ванной, подложив под плечи полотенце.

– Лучше навсегда.

– Начинаю подозревать, что твое показное равнодушие и язвительность являются почти признанием в любви.

– Будь счастлив, ты – мастер секса, до тебя я пребывала в твердом убеждении, что секс и любовь это одно и то же.

– Мне приковать тебя к постели?

– Август заканчивается, – девушка смотрит на Макса. – Мне нужно вернуться домой.

– Я обещал занять твой рот, чем – то более интересным.

– Я пытаюсь договориться с тобой, но ты низменно сводишь все к одной плоскости.

Макс наклоняется над Ясмин и холодно цедит сквозь сжатые зубы.

– Никогда, ты никогда не вернешься домой, смирись.

– Но…

– Яся, я был достаточно терпелив к тебе.

– Макс, ты отказываешься слышать меня.

– Что ты пытаешься мне сказать?– Макс натягивает на себя футболку и легкие брюки из серого льна. – Мне прекрасно известно о твоем намерении вернуться домой, но тебе также известно о моем желание оставить тебя здесь, в Италии. Как думаешь, чьи желания исполнятся?

– Меня будут искать, моя виза давно просрочена.

– Тебя нашли несколько дней назад, – мужчина пожимает плечами и, внимательно наблюдая за девушкой, четко добавляет. – Ну, или нашли остатки сгоревших документов и чьи – то останки. Эти русские туристки всегда находят приключения, которые заканчиваются очень и очень грустно для них. Останки кремировали и забыли.

– Ты что…

Ясмин, обмотавшись полотенцем, вылезла из ванной и подошла к Максу вплотную.

– Ты убил человека, чтобы подставить меня?

– Итальянцы сплошь мафиози, русские женщины сплошь проститутки. Мы все в плену стереотипов. Я не совершал ничего противозаконного, я весьма законопослушный гражданин республики. Немного фальсификаций и ты уже давно не ты.