Текст книги "Притворись для меня счастливой (СИ)"
Автор книги: Лина Гамос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Ненси не имела собственного мнения, никогда не спорила с ним или с кем – либо из его семьи, ни проявления любви, ни выказывала ненависти. Посредственная серая мышь, с единственным недостатком, склонностью к подслушиванию и повышенным вниманием к украшениям. Она была бы смешна, если бы не была столь же глупа. О чем он думал, когда выбирал жену? Бизнес, в первую очередь дело, потом ее аристократические корни, пустышка, конечно, но приятно приставить к деньгам еще и титул, затем следовала ее покладистость и умение подать себя в свете. И он нравился ей.
Энтони раздраженно сдергивает галстук с шеи, отправляя его следом за пиджаком на спинку кресла и усмехается. Ему понравился ее взгляд при их первой встрече, застенчивый и полный обожания. Ненси мило покраснела, отвела глаза в сторону и даже не пыталась участвовать в беседе, если не считать ничего не значащих фраз о погоде. Она была насквозь леди, скучной, насквозь фальшивой благовоспитанной барышней.
Аромат свежезаваренного кофе наполняет комнату, прогоняя раздражение и усталость.
– Иди ко мне.
Энтони опускается в кресло, притягивает ее к себе на колени, зарывается пальцами в пряди золотых волос, жадно вдыхает свежий аромат с едва заметной ноткой грейпфрута. Она знает, что именно он хочет получить, вернувшись усталым домой вечером. Ее запах и нежные касания, и вкус ее губ на его губах. Он пьет свой кофе, чувствуя ее дыхание, она сидит на его коленях, уткнувшись носом в его шею, ладони на его груди, под тонкой тканью рубашки, позабыто гладят, дарят ощущение заботы. Нудный вечер плавно перетекает в нежность ее поцелуев, во вкус его страсти.
Кофейная кружка позабыта у окна, в спальне лишь мягкий шелест шелка, протяжные стоны и звезды холодно смотрят на два сплетенных тела между простыней. Его губы сминают, ее пальцы в его волосах, запутываются, тянут, скользят вдоль широких плеч. Она выгибается под ним, и он теряет голову, позабыв обо всем, кроме важного, она с ним, она рядом, и он любит ее. Экстаз рассыпается пылью, сплетается с горечью счастья. Ее губы заученно шепчут:
– Я люблю тебя.
И никакой фальши, ни капли лжи. Его счастье имеет горький привкус ее страха. Он думал, что справиться с ним, сможет привыкнуть...
Энтони закрывает глаза, прижимая ее к себе, уголок рта нервно дергается вниз. Можно заставить бояться, можно приучить к послушанию, можно заменить искреннюю привязанность на неприкрытый ужас в ее глазах. Главное, потом самому поверить в заученные фразы о ее любви. Она говорит ему то, что он хочет слышать. Она делает то, что он ей приказывает, но шаг в сторону и пустота. Он боится встретиться с ее взглядом. Он сам испытывает страх. Отношения между ними давно в тупике. Он уже не согласен на заменитель любви, а у нее для него ничего другого нет. Кения видит в нем палача, превратившего ее в тень себя прежней, и уже ничто не заставит ее увидеть в нем любимого мужчину. Когда – то казалось важным сломать и подчинить. Теперь он признавал ошибку, но боялся ее исправить. Исправить, значит отпустить, а он не сможет без нее ни дня, она нужна ему постоянно, даже затравленным зверьком в золотой клетке его дома и его заботы. Никто не скажет, что он не заботиться о ней. Он позволил ей передвигаться по дому... в качестве горничной... и только в пределах его апартаментов.
Энтони вздыхает, прижимается губами к ее макушке и кривится, почувствовав заученный ответ, ее губы на его груди, руки, словно случайно скользнувшие по его телу вниз. Она, наверное, снова кусает губы, и силится понять, захочет ли он продолжения здесь или лучше отправиться в душ. Ее страх когда – то возбуждал его.
– Давай спать.
И она застывает, почти не дыша, боясь пошевелиться. Его слово для нее приказ. Когда – то это казалось заманчивой перспективой. Наверное, он был глупым, подменил понятия, заменил чувства жестокой игрой, понадеявшись на себя ведущего. В ее словах любви нет фальши, но страх убивает любовь. Он устал претворяться, он не хочет слышать ее лживые признания в бесконечной любви к нему, своему палачу.
Глава 12
Она иногда ловит его взгляды, осторожные, полные неприкрытой жалости. Между ними словно игра, он скрывает от всех отношение к ней, она изображает равнодушие, делает вид, что не замечает его внимания. Он ни разу не заговорил с нею, она, ни разу не посмотрела ему прямо в глаза, но Марк уже столько раз спасал ее от наказания. Не прямым вмешательством, дипломатичнее, успевал остановить гнев Грава, отвлекал. Он делал все, чтобы разрядить обстановку, дать Кении шанс избежать гнева хозяина.
– Это лучший клуб в городе, Тони, – Марк вальяжно раскидывается на диване, вытягивая вперед ноги, обтянутые демократичной джинсой. – Лучшая выпивка, лучший кордебалет и, конечно, красивые девочки.
– Мне это не интересно, – Энтони делает знак Кении поставить поднос на стол. – Очередной дешевый бордель.
– Ты меня не слушаешь, – Марк легкомысленно смеется. – Это классное заведение.
– Так ли хорош их кордебалет? – Энтони Грава неохотно отрывает взгляд от бумаг, разложенных перед ним на столе, и переводит его на мужа Канты.
– Я был там на той неделе, поверь мне на слово, эти девочки профессионально занимаются не только танцами.
– Считай, уговорил, – Энтони согласно кивает и берет чашку кофе. – Вечером расслабимся в клубе.
Кения закрывает за собой дверь в кабинет и облегченно выдыхает. Он снова помог, утащив Энтони в клуб на всю ночь. Сколько раз Марк давал ей передохнуть, выматывая новоиспеченного родственника то на горнолыжном курорте, то в дорогом борделе. Грава, наверное, считает, что барон дорвался до денег и пытается наверстать упущенные возможности. Кения думала, что нравится Марку и тот помогает ей из добрых побуждений.
Барон Марк Кин Кеншин выглядит неимоверно довольным, наблюдая за тем, как Энтони Грава не сводит напряженного взгляда с певички, там действительно есть от чего потерять голову. Белокурые локоны, огромные глаза и роскошная фигура в маленьком платье насыщенного винного цвета. Она неуловимо напоминает Кению Вин в лучшем ее состоянии. Именно такой непосредственной, вызывающе смелой, красивой, соблазнительной и очень желанной Марк представляет ее до встречи с Грава, которому удалось погасить огонь и блеск в ее глазах. Теперь в них лишь пустота и страх затравленного зверя. Когда – то она была другой, он точно знает, не может Энтони Грава купиться только на красивую физиономию.
Ивонн допевает песню и, плавно покачивая бедрами, спускается в зал, расточая улыбки и скользя меж столиков, в направлении угловой ложи. Энтони не отводит от нее полуприкрытых тяжелыми веками глаз. Ивонн картинно застывает в дверях и смело интересуется:
– Бокал шампанского для красивой дамы?
Энтони тот час кивает застывшему в ожидании возле их столика официанту. Ивонн берет предложенный бокал и медленно, не отводя взгляда от Грава, выпивает.
– Спасибо.
– Все для прекрасной дамы.
Он смеется, певичка вторит, мягко и тягуче, потом плавно огибает столик и склоняется к Энтони, демонстрируя откровенное декольте.
– Я очень благодарна.
Губы почти касаются его губ, движение вперед и Грава отвечает на поцелуй, пропуская ее язычок.
– Продолжим знакомство дальше? – шепчет она влажными губами. Палец Энтони скользит вдоль откровенного декольте Ивонн, он медлит, но все же кивает, соглашаясь с полученным предложением.
Марк смотрит в след Энтони и чувствует себя неимоверно довольным. Он подарил Кении спокойные вечер и ночь. Эта девочка заслуживает того, чтобы ее пожалели, хотя бы так, хотя бы он, просто показать девочке, что добро еще существует.
Впервые он услышал о ней от своей жены. Канта, милый и душевный человек, неожиданно зло отозвалась о пассии брата, запертой в его половине дома. Марк тогда не обратил внимания на ее слова и вспомнил о них только, когда сам пришел в кабинет Энтони и не встретил его там. За то в дверях столкнулся с пугливой горничной, едва не выронившей поднос.
– Не подскажите, где я могу найти господина Грава?
Обычный вопрос, ожидаемый ответ, но девушка странно сжимается, испуганный взгляд куда – то за его спину и едва заметный кивок в сторону открытого окна в парк.
Марк улыбается ей, но та молча, проскальзывает вдоль стены к распахнутым в сад дверям. Он двигается следом через пару минут, рассудив, что именно Тони эта горничная и несет обед. Пройдя по тропинке и обогнув высокую изгородь, Марк слышит сдавленное восклицание и сбивчивые слова:
– Пожалуйста, не надо, пожалуйста.
Короткий вскрик и тишина. Марк шагает из-за зеленой ограды и замирает от неожиданности увиденной картины, которая не вяжется в его представлении с надменным снобизмом Энтони Грава. Горничная стоит, упираясь руками в стол, а он, задрав ее юбку до самой талии, стягивает с нее белье.
– Извини, за несвоевременный визит, – Марк сдержанно ухмыляется той поспешности, с коей Тони одергивает юбку горничной. – Я действительно по важному делу.
Брат Канты нервно дергает шеей и коротко бросает, застывшей позади него девушке:
– Вон.
Та тут же срывается с места, забавно огибая по дуге Марка, и скрывается из вида.
– Хорошенькая она у тебя.
Энтони странно скалится и неожиданно интересуется:
– Она пыталась с тобою заговорить?
– Я ее здесь уже увидел.
Марк непонятно почему лжет, с легкостью выдерживая испытующий взгляд Тони, и тут же переходит собственно к тому, зачем и появился в крыле новоиспеченного родственника.
С того самого дня он стал проявлять заинтересованность делами Кении Вин, девушки, которую ненавидела его супруга и которую против ее воли удерживал Энтони Грава в своем доме. Канта заявляла, что Кения жалкая выскочка, пытавшаяся заработать на связях с богатыми и знаменитыми, но у той не вышло пойти дальше места горничной в особняке. И вся эта служба якобы лишь для того, чтобы удержать внимание брата к своей ничтожной персоне. Это было удивительно. Марк не считал себя знатоком человеческой природы, но в утонченном облике Кении было столько скрытого достоинства, что он попросту отказывался верить в меркантильность этого воздушного создания.
Постепенно их с Кенией стало связывать нечто напоминающее договор по обоюдному сотрудничеству. Он помогал ей избежать нежелательного внимания хозяина, она благодарно улыбалась ему, глядя куда – то мимо него. Он дарил ей шанс избежать ненавистных объятий, она давала ему шанс почувствовать себя выше и сильнее, этаким благородным рыцарем в блестящих доспехах. Но стоило идти дальше, и Марк это отчетливо понимал. Как – то за ужином Энтони заговорил о переезде в городской дом, о необходимости жить отдельно от родных, и значит, он больше не сможет помочь Кении. Энтони и Ненси, на пару, запросто уничтожат девушку, которая казалась ему плененной принцессой в замке жуткого монстра.
Марк выправил документы для Кении, придумал план побега, но не знал, каким образом заставить девушку покинуть дом. Сама она не ступит за его порог ни шагу, страшась гнева хозяина, и поэтому Марк решился действовать силой во благо. Он прошел в крыло Энтони, нашел ее в спальне и буквально проволок ее к гаражу, где ждал приготовленный для побега автомобиль.
– Я не могу, я не могу, не нужно, – Кения не только не помогала ему, но и мешала. Она хваталась за двери, пыталась удержаться, вырваться из его рук. – Я не хочу в подвал, пожалуйста, не нужно меня трогать.
– Глупая, – Марк, не сдержавшись, грубо рванул ее на себя, сжимая перепуганное личико в ладонях. – Я рискую ничуть не меньше тебя, я хочу, чтобы ты убежала отсюда, спряталась.
Он честно пытался быть с нею джентльменом, но как же нужно было постараться Тони, чтобы довести девочку до этого скотского состояния слепого подчинения. Марк ударил ее по лицу и запихнул в багажник автомобиля. Ничего, потом скажет спасибо за то, что помог уйти от садиста.
Энтони Грава смотрит на него снисходительно и говорит медленно, четко проговаривая слова, словно общается с несмышленышем:
– Это не твое дело, Марк.
– Я сделал его своим, Тони.
Марк стоит у окна, опираясь ладонью о подоконник. Энтони напротив, присев на край письменного стола, вертит между пальцами золотую ручку.
– Ты ничего не знаешь о Кении.
– Канта поведала мне о причине вашего с нею знакомства.
– Это еще не все.
– Я знаю, она мне также рассказала о подвале и своем некрасивом поступке.
– С чего бы это?
– С того, что моя жена более человечна, чем ты думаешь, – Марк видит, как ходят желваки и понимает, с каким трудом Энтони удается сдерживать гнев. – Канта обналичила часть своего счета и передала эти чеки Кении.
– Неужели тебе нужны враги в этом доме, Марк?
– Мне не нужны жертвы в твоем доме, Тони.
– Что ты можешь знать о ней?
– Ты сделал ее сиротой...
– Вот только не нужно обвинять меня в том, чего я не совершал.
– Тогда откуда эта подозрительная щедрость к незнакомым людям?
– Попытка достучаться до алчной стервы?
Теперь уже Марк снисходительно смотрит на Грава, как на несмышленое дитя.
– И когда не вышло...
– Я уважаю закон, Марк, но Кения осталась одна, и я заплатил за то, чтобы владеть ею.
Энтони смотрит на ручку, которую вертит в руках и криво усмехаясь, добавляет:
– Она никому не нужна, кроме меня, я забочусь о ней...
– Последствия твоей заботы, думаю, придется исправлять армии психологов, – грубо перебивает Марк.
– С чего бы это? – Энтони подчеркнуто аккуратно кладет ручку рядом с хрустальным пресс-папье. – Кению невозможно сломать, у этой хрупкой девочки сильная воля и невероятная приспособляемость к обстоятельствам.
– Благодаря этому она смогла продержаться рядом с тобой два долгих года.
– А до этого устроить себе обучение в лучших университетах страны.
– Каждый сам устраивает себе будущее.
– Ты, к примеру, женился на моей сестре.
Марк согласно кивает, принимая его слова.
– Канта красивая девушка.
– И приданное у нее неплохое.
– Тебе прекрасно известно, что не это было главным при выборе супруги.
– Конечно, Марк, я ошибся, – Энтони снисходительно скалится. – Главной была возможность досадить мне, и тебе это удалось.
– Ты не прав...
– Мне плевать, Марк, плевать, – Энтони перестает сдерживать бушующую в нем ярость и, в два шага подлетев к ошеломленно взирающему на него барону, вздергивает того за ворот пиджака. – Кения принадлежит мне с того момента, когда я увидел ее, она только моя, никто не смеет забирать ее у меня. Я заплатил за это свободой, я не могу без нее.
– Ты не можешь сделать ее счастливой.
И в этих словах Энтони слышит жалость, захват слабеет и он отступает от противника, посмевшего его пожалеть.
– Мне плевать, Марк, главное, чтобы я был счастлив.
Энтони не опустился до мести, но, предварительно согласовав решение с отцом, лишил Канту содержания. Он хотел большего, убить Марка, к примеру, но ему пришлось довольствоваться допустимым видом расправы. Энтони исходил в бессильной злобе от того, что не может наказать Канту с мужем за помощь сбежавшей любовнице. И не может немедленно вернуть Кению себе... прижаться к ней... коснуться ее... вдохнуть запах ее волос...
Иногда они были счастливы вдвоем, когда он забывал изображать подонка.
Глава 13
Невозможно забыть, невозможность вдохнуть, невозможно идти вперед, когда боишься обернуться назад.
– Потрать их с толком, – говорил Марк, впихивая в ее безвольные руки стопку облигаций на предъявителя. – Ты должна вернуть себя прежнюю. Красивая аферистка и стерва. Это ты, Кения, не вот это жалкое затравленное существо, нет, ты другая. Стань прежней, сделай милость, верни право быть собой.
Марк уехал, а она продолжала стоять на углу тихой улицы провинциального городка, боясь сделать шаг в сторону. Она боялась появления Грава, страшилась его гнева, старательно уничтожала в себе надежду на лучшее. Она недостойна другого, она наказана за то, чего не смогла оценить, понять истинную ценность вещей в этом мире. Она будет принадлежать Энтони всегда, она не сможет сбежать от него, уйти от его власти.
Редкие прохожие с опаской смотрели на странную девушку, старались обойти, брезгливо морщась, и это заставило ее пойти, один шаг, второй, почти срываясь на бег. Она купила билет на экспресс, куда – то долго ехала, засыпала, просыпалась, испуганно таращась вокруг и, не понимая, где она и что с ней происходит. Потом заперлась в туалетной кабине и долго умывалась холодной водой, пытаясь прийти в себя, собраться с мыслями. В сумке, врученной Марком, находились три паспорта на разные фамилии, стопка наличных и те самые облигации, делавшие ее состоятельной дамой. Кения тогда грустно улыбнулась своему отражению. Она начала все это для того, чтобы стать богатой, но получив состояние не почувствовала себя счастливой. Наверное, потеряла что – то в погоне за большими деньгами.
Потом был магазин готового платья, парикмахерская и очередной экспресс, увозивший вдаль уже не дрожащего зверька в залатанной форме горничной. Теперь в путешествие отправлялась самая обыкновенная девушка в самых обыкновенных джинсах, с низко надвинутой кепи на глаза.
Кения нигде не задерживалась, без промедления срывалась с места, почувствовав тревогу, пряталась снова и снова бежала. Это длилось долго, она слишком долго шла к тому, чтобы поверить в недосягаемость для Энтони Грава.
Лето. Снова наступило лето. Яркие краски, дурманящий аромат трав и она в маленьком городке на берегу живописной реки. В этом городе каждый камень был пропитан умиротворением и спокойствием. Его узкие улочки и крошечные дома, жители, неспешно шествующие по делам или расслабленно восседающие на летних террасах под белоснежными тентами. Кения попала в этот город случайно, бежала куда – то, летела стремглав, мчалась от потаенного страха, но силы оставили в этом уютном месте в дали от больших городов и их надуманных страстей.
Теперь она служит в конторе старого адвоката, имеет приличную по местным меркам квартиру и даже приобрела крошечное авто невыносимо яркого цвета. Она училась жить заново, уже не перешагивая через то, что когда – то казалось пустым, наслаждаясь возможностью быть собой, не играя в ту, которой никогда и не была, по сути. Стремление стать иной уже поставило ее на колени и почти сломало, теперь она станет собой, чтобы больше никогда не встретить свой самый жуткий кошмар. Она боится Энтони, боится до дрожи, даже когда он приходит во сне.
Кения отдернула занавеску на окне и забралась с ногами на широкий подоконник. Ее самое любимое место в ее уютной квартире. И любимое время. Почти вечер. Смеркается, зажигаются огоньки в окнах, улицы расцвечиваются фонарями, и жители городка устремляются на вечерний променад по узким улочкам, заходя в кафе, останавливаясь и беззаботно болтая с соседями, которых знали много лет. Кения была пришлой, не со всеми знакома и к тому же странно зажата и не готова к откровенности. Ее пугала открытость местных... и притягивала. Там где она выросла, тоже почти все приходились друг другу знакомыми, ей нравилось это, и поэтому каждый вечер она забиралась на свой подоконник и, прижавшись носом к окну, наблюдала за чужой жизнью. Вот племянница ее начальника останавливается возле витрины кондитерской, и тычет пальчиком в разложенные на полках сладости. Ее ухажер сдержанно кивает, соглашаясь с каждым словом возлюбленной. Кения знает, что парень не кажется девушке выгодной партией. Она мечтает о другом поклоннике. Ей нравятся большие города и яркие огни проспектов. Она грезит о фальшивом счастье, не замечая подлинного, взирающего на нее с неимоверной любовью в этот вечерний час на улочке маленького поселения, который она считает провинциальным захолустьем.
Кения бездумно ведет пальчиком по холодному окну. Возможно, и в нее был кто – то влюблен, такой же милый и бессловесный, а она прошла мимо, не оглянулась и, не сожалея, слишком увлеченная фальшивыми грезами и честолюбивыми планами. Она хотела любви...
– Я люблю тебя.
И от этого голоса пробирает холод, замораживая, пробирая насквозь, заставляя сжиматься от ужаса...
И пальцы скользят вдоль спины, перекидывают волосы ей через плечо...
И влажное касание его губ на изгибе ее шеи...
– Я люблю...
Не любит на самом деле. Что он может знать о любви? Жестокий герой ее страшного романа. Он умеет убивать чувства, уничтожать достоинство, он научил ее стоять на коленях и быть благодарной за унижение, только за унижение. Когда не бывает боли, когда не нужно кричать и просить прощение за то, чего не совершала. Она ненавидела его. Она ненавидела себя. И отчаянно цеплялась за призрачную возможность однажды выбраться из-под его власти, получить возможность уйти. И время прошло и нужно забыть, но страх не отпускает, приходит во снах, возвращается в непрошеных воспоминаниях. Она сильная, она справится, она слишком долго ждала свободы, чтобы отравлять ее ненужными страхами.
Невозможно забыть, невозможность вдохнуть, невозможно идти вперед, когда боишься обернуться назад. Кения понимает, что страх убивает ее возможность почувствовать себя счастливой и свободной. Она спрыгивает с подоконника и включает торшер. Нужно идти вперед, научиться перешагивать через прошлые ошибки, самой строить свое счастье. У нее все получится. Для успешного старта у нее есть больше, чем даже требуется, нужно только собраться и шагнуть вперед без страха.
Эту перемену в Кении первым заметил старый адвокат. Он долго смотрел на девушку перед тем, как выдать своим скрипучим голосом:
– Ты изменилась, дорогая, стала другой.
Кения нехотя оторвала взгляд от бумаг.
– Я отпустила прошлое, как вы и советовали однажды.
Старик хмыкнул и выдал очередное умозаключение своим противным голосом.
– Молодые люди придают слишком много значения тому, что с возрастом перестает быть важным. Прекрати закрываться от действительности. Ты слишком молода, чтобы прятаться от окружающих. Тебе необходимо влюбиться.
Кения даже дернулась от последних слов.
– Спасибо, любви не надо.
– Каждый получает то, что заслуживает, дорогая, учись на прошлых ошибках и не бойся совершать новые. Тот, из-за которого ты расстраиваешься, остался далеко позади, он не вернется, если ты не позволишь, не стоит тратить время на то, чтобы жалеть себя и бояться новых отношений. Тебе просто необходимо выйти замуж и обзавестись кучей отпрысков.
Кения невольно улыбнулась его словам.
– Вот так сразу и куча детишек?
Адвокат согласно кивает.
– Только получи сначала образование, нельзя работать никчемной секретаршей с твоей – то сообразительностью, я дам рекомендации.
И спустя два года Кения получает вожделенный диплом, благодаря Марку и его предусмотрительности. Полный пакет документов лучше, чем один паспорт. Диплом, конечно, не тех престижных университетов, о которых грезила раньше, она окончила учебное заведение в близлежащем городе и с единственным приглашением на работу от того самого старого адвоката. Он предложил ей место младшего партнера в своей адвокатской конторе. И Кения приняла его. Старинный маленький городок дарит ей умиротворение и чувство безопасности. Она в нем неимоверно счастлива. В нем она становится собою прежней, самоуверенной красивой девушкой с мечтами и желанием их воплотить в действительность.
Кения ловко паркуется на узкой улочке, втискивая малолитражку между видавшим виды седаном и цветочной клумбой. Выходит из авто, подхватывая портфель с документами, которые просматривала дома, щелкает брелоком сигнализации и буквально сметает молодого человека, стоящего на краю тротуара.
– Привет.
– Здравствуй, Гелиан.
Кения замораживает его взглядом, но тот, смутившись на мгновение, тут же приходит в себя.
– Я хочу пригласить тебя в кафе.
– Нет, Гелиан, – рука сама собой взлетает вверх, поправляя тщательно собранные в пучок волосы и выдавая ее волнение. – Я уже говорила, что мне это не интересно.
– Я понимаю...
– Нет, Гелиан, не понимаешь, – Кения отчаянно злится на этого идеального парня. – Я никогда не соглашусь ни с одним твоим предложением, не нужно ходить за мной.
– Я не настаиваю...
– Гелиан, мне это не нужно, – Кения устало отводит взгляд от его расстроенного лица, недовольно передергивает плечами и толкает дверь в контору. – Извини, мне нужно торопиться.
Дверь закрывается, отрезая ее от идеального во всех отношениях Гелиана Алегри, который совершенно не подходит ей. Она не хочет обязательств. Энтони Грава сумел внушить ей отвращение к любым отношениям. Ей нравится одиночество, ей нравится отдавать все свое время работе. Кения в раздражении бросает портфель в кресло приемной и тянется к графину с водой.
– Этот Алегри чрезвычайно настойчив.
Кения испуганно вскидывается и смотрит на старика адвоката.
– Он не принимает отказа.
– Он влюблен в тебя, Кения.
– Я не просила этого.
Адвокат изумленно приподнимает брови.
– Разве любовь требует разрешения?
– Не нужно снова на меня давить, – Кения жадно допивает воду из стакана и направляется к рабочему столу. – Я не хочу ничьей любви.
– Иногда у меня возникает чувство, что ты задыхаешься в этом забытом всеми городишке, – старик занимает свое место за столом, молча перебирая бумаги какое – то время, потом выдает. – Я тоже мечтал добиться большего, построить карьеру и прочую дребедень, достиг кое – каких высот и дальше не смог, вернулся сюда, к тем, кто меня любит. Я вернулся в свой город.
– Этот город стал моим тоже, – коротко бросает Кения, делая вид, что чрезвычайно занята текущими делами.
– Ты тяготишься пребыванием в провинции, ты хочешь перемен.
– Вы не правы.
Кения склоняется ближе к бумагам, пряча от проницательного взора грустную улыбку. Когда – то она рассказала сильно отредактированную версию своих отношений с Энтони Грава, никаких имен, разумеется, названо не было. Она лишь упомянула, что молодой человек остался в столице и женился на другой девушке. И старый адвокат решил, что Кения страдает из-за разбитого влюбленного сердечка. Но пусть думает так, чем узнает правду о том, что на самом деле ее связывало с Тони. Несколько лет назад казалось таким забавным разводить богатых дурочек на деньги и шагать наверх по несчастьям других. Даже согласиться лечь с Грава в постель ради все тех же денег не показалось ей омерзительным. Остальное она заслужила. Никто не обязан любить тебя, если сама себя не уважаешь.
Кения не воспользовалась обеденным перерывом, опасаясь новой встречи с Гелианом, но едва она вечером вышла из конторы, как столкнулась нос к носу с ним. В его руках был скромный букетик цветов, а на губах смущенная улыбка.
– Извини, это всего лишь цветы, – Гелиан заглядывает в ее глаза своими преданными и бесконечно влюбленными. – Я не хочу навязываться.
Кения улыбается против воли, он кажется ей чрезвычайно забавным и милым.
– Спасибо за цветы.
Гелиан растерянно моргает, не осознавая свалившегося на него неожиданного счастья, но тут же приходит в себя и вручает любимой букет.
– Можно тебя проводить до дома?
– Нет, – Кения открывает машину и бережно кладет цветы на переднее сиденье. – Ты заслуживаешь большего.
– Не нужно считать меня деревенским увальнем, – Гелиан краснеет от обиды. – Я не такой.
– Ты очень хороший, – Кения закидывает портфель на заднее сиденье и садится за руль. – И я никогда не считала тебя скучным провинциалом.
Он все также продолжает стоять на тротуаре, когда она поворачивает за угол. Одинокая расстроенная фигура в длинном плаще и нелепой шляпе. Слишком идеальный для несовершенной Кении. Она знает всю его семью, Алегри на редкость душевные люди, даже для этого городка, где доброжелательность буквально зашкаливает и бьет все рекорды. Она не может ответить на его чувства, не может стать частью его семьи. Это невозможно представить.
Здравствуйте, это семья Алегри. Это наша мама, которая замечательно печет кекс. Это Гелиан, самый добрый учитель на свете, а это его супруга Кения, она умеет превосходно трахаться, ее любовником был Энтони Грава, тот самый Грава, который банкир.
Кения с досады ударила по рулю. Она не имеет никого права смешивать эту семью с грязью, в которой вывалялась по самую макушку. Ей нужно больше работать и меньше мечтать о том, что никогда не сбудется. Гелиан лучший человек из всех когда – либо ею встреченных, но она не может открыться ему, а тайны убивают отношения. Он встретит достойную девушку из приличной семьи. Кения даже скривилась от представленной картины. Еще одна идеальная Ненси Дантона становится частью еще одной совершенной семьи. Жизнь шагает семимильными шагами и снова мимо нее. Кому нужны подержанные потаскушки и несостоявшиеся аферистки?
Глаза обожгли злые слезы, и пальцы плотнее обхватили руль, все проходит, пройдет и эта слабость. Ей никто не нужен.
