Текст книги "Притворись для меня счастливой (СИ)"
Автор книги: Лина Гамос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Глава 18
Она не пряталась, не пыталась залезть поглубже и подальше, не боялась заводить новые знакомства. Кения дышала свободой, и свобода окрыляла ее. Она сняла квартиру, устроилась официанткой в ближайшее к дому кафе, потом перебралась на место продавца в бакалее и каждую субботу проводила с подругами в клубе. Денег едва хватало на самое необходимое, но Кения не отказывалась от развлечений. Она не хочет жить в сумраке, она хочет танцевать, она хочет носить короткие юбки и орать дурацкие песни в караоке. Единственное табу, это мужчины, никаких свиданий, только ни к чему не обязывающий легкий флирт. Она помнила Грава и не забыла Гелиана. Забавно, что матери обоих посчитали ее недостойной своих идеальных сыновей.
Почти три месяца полного счастья и удовольствия жить для себя, думать о себе и делать только то, что нравится самой себе. Кения счастливо улыбалась солнечному утру и унылому дождю. Настроение неуклонно зашкаливало на верхней планке барометра и не желало опускаться на границу среднестатистического счастья. Она была счастлива, совершенно, безупречно и окончательно ровно до того момента, когда упала в обморок за прилавком магазина. Дурнота отступила, но слабость осталась, и даже пришлось обратиться в клинику и свет для Кении выключили повторно.
Она едва смогла выйти из приемной доктора и дотащиться до скамейки в сквере напротив. Ноги подкосились, и Кения тяжело опустилась на жесткое сиденье. Неизвестно, кто должен смеяться последним. Она или Грава, которому удалось достать ее спустя столько времени. Что за фатальное невезение преследует ее после встречи с заносчивым банкиром? Она допускала, что была неправа, когда решилась добиться достатка, благодаря нечестным методам. Она ответила за это сполна. Она потеряла родителей, свободу, она потеряла себя и всего лишь за то, что когда – то потеряла совесть. Грава пришел и он наказал. Заставил переосмыслить жизненные ценности, наглядно показал, что именно имеет значение для человека. Кения усвоила урок, она исправилась, давно позабыла о честолюбивых и эгоистичных мечтах. Она стала другой. Тогда почему это случилось снова? Она не представляла себя матерью в ближайшие лет сто и если когда и задумывалась об этом то, только в чисто гипотетическом плане. Она перестала верить в то, что сможет встретить человека, который полюбит ее. И если полюбит, где гарантия того, что однажды в их дом не постучится всемогущий Энтони Грава с обличительной речью о ее моральной нечистоплотности? Как скоро она увидит разочарование в глазах любимого человека? Кения не собиралась рисковать, ей и одной было замечательно. И вот удар в спину, когда она совсем не ожидала.
Грава лично заботился об этой стороне их отношений. Он не допускал и малейшей возможности обзавестись потомством от ничтожной шлюхи. Почему же тогда это случилось?
Кения громко высморкалась в бумажный платок, не обращая внимания на редких прохожих, оттерла глаза рукавом куртки и резко выдохнула, заставляя себя успокоиться.
Не случилось ничего страшного. Вокруг множество матерей – одиночек и все они как – то умудряются воспитывать детей без посторонней помощи. Хотя кто сказал, что Грава позволит ей воспитывать собственного отпрыска. Он отберет малыша, а ее отправит в подвал, где снова превратит в забитое и никчемное существо. Перед Кенией вырисовывалась миленькая картинка счастливого будущего, заставившая ее снова беспомощно расплакаться от сознания собственного бессилия. Вот за что ей это испытание? Она же больше никого не обманывает, не хитрит и не изворачивается, а то, что Грава отпинала, так он заслужил каждый удар и даже немного больше. Нужно было не останавливаться перед консьержем, с просьбой разбудить господина Грава после обеда. Надо было дать ему испытать все прелести пребывания в беспомощном состоянии, когда от тебя ничего не зависит, никто не жаждет прийти на помощь.
Кения даже улыбнулась воспоминаниям. Что может быть замечательней вида ошарашенного и беспомощного банкира? В очередной раз, высморкавшись и оттерев слезы, она встала и направилась к выходу из сквера. Все у нее будет замечательно. Нужно бороться за счастье, необходимо перестать быть безмолвной жертвой случайных обстоятельств. Она сможет пройти через все испытания. Настроение должно быть прекрасным. У нее будет малыш и его ожидание несет в себе предвкушение восхитительного чуда.
Необходимо немедленно заняться решением материальных вопросов. Пытаться откладывать из скудной зарплаты было глупо, и Кении пришлось найти вторую работу, справедливо рассудив, что отдыхать будет после появления малыша и сменив квартиру на скромную комнату в еще более убогом районе.
Стремясь поправить материальное положение, Кения старалась не смотреть в зеркало, чтобы не видеть свое отражение. Она и не через такое проходила, нет ничего страшного в том, что она выглядит не лучшим образом. Изможденная и уставшая от постоянного недосыпания, она едва передвигала ногами, но с отчаянным упорством хваталась за любую подработку для того, чтобы отложить достаточно средств на банковский счет.
– Я предупреждал вас, юная леди, – пожилой доктор устало взглянул на сидящую перед ним девушку. – Переутомление не есть хорошо при вашем положении.
– Я принимаю витамины.
Губы мужчины дрогнули в некоем подобии улыбки. Битву с глубоко залегшими тенями под глазами девушки и с не здоровой худобой, подчеркнутой выпирающим животом витамины явно проигрывали по всем фронтам.
– Вы должны больше отдыхать, спать, вам элементарно нельзя работать.
В прозрачных глазах блеснули отчаянные слезы.
– Я не смогу содержать...
– Для этого есть социальные службы, – грубовато перебивает доктор. – Вам помогут.
– Но...
– У вас не то положение, чтобы отказываться от помощи. Своим эгоизмом вы вредите не только себе, но и малышу.
Кения вышла из клиники в расстроенных чувствах, почти на грани истерики. Она никого не хотела просить о помощи, она все еще считала, что справиться сама, сможет вырваться из замкнутого круга. Она смогла оплатить квартиру на полгода вперед, и теперь оставалось совсем немного накопить для того, чтобы купить вещи малышу. Но доктор настойчиво повторяет, что необходимо оставить работу и сама она чувствует себя все хуже с каждым днем. Усталость изматывает, не дает вздохнуть, отнимает последние силы.
Через неделю, потеряв сознание на рабочем месте, Кения вынуждена была обратиться за помощью в социальную службу. И ей помогли, действительно помогли, выдали банковскую карту, пообещав перевести уже к вечеру пособие для малоимущих, и наговорили кучу добрых слов при расставании. Доктор был прав, нет ничего страшного в том, чтобы попросить помощи у государства. На следующий прием в клинику Кения отправилась уже совершенно бодрой и полной радужных предчувствий. У нее все получится, она все сможет преодолеть, нет ничего такого, с чем бы она, не справилась. Грава ее не нашел, возможно и не ищет уже, слишком поглощенный обидой на неоднозначное расставание. Впереди Кению ждет счастье и больше никаких романов и дешевых страстей. Хватит, она хочет тихой, спокойной жизни без потрясений.
– Вот видишь, мы с доктором были правы, убеждая тебя обратиться в соответствующие службы.
Кения пила чай на крохотной кухоньке соседки и кивала головой, соглашаясь с ее словами.
– Никогда не сталкивалась...
– Слушай умных людей, которые через это проходили, – подруга откусывает пирожное и делает глоток чаю. – Я бы на твоем месте обратилась также к отцу малыша. Почему ты уверена в его негативной реакции на будущее отцовство? Возможно, вместе вы дадите ему больше, чем ты одна.
Кения скучнеет, стоит только ее соседке завести старую пластинку по поводу наличия у ребенка второго родителя. Не станешь же объяснять пусть приятному, но малознакомому человеку всю суть ее отношений с Грава. Поэтому Кения коротко роняет:
– Мы некрасиво расстались.
И отводит глаза в сторону.
– Все ругаются, – резонно замечает девушка. – Вам стоит поговорить, дети не должны страдать от недопонимания родителей.
– Он не хотел быть со мной, я не хотела быть с ним, только мучили друг друга, когда были рядом. – Кения переводит взгляд за окно. Трудно подбирать слова тому, что сама не понимаешь. Случайно встретились и не смогли расстаться. Грава уперся и не пожелал уступать, отчего – то решив, привязать ее к себе крепче крепкого. – Это тяжело, когда между вами нет ничего общего, кроме развлечений в постели.
– И когда вы все же расстались, ты вдруг узнала, что находишься в положении?
В другой момент Кения возможно, и удивилась неожиданно хваткому взгляду новоявленной подруги, но от нечаянных воспоминаний было несказанно больно и неприятно подбирать слова, которые бы характеризовали ее отношения с Энтони Грава. Не скажешь же прямо, что была бесплатным приложением к спальне богатого подонка? Что сама во многом виновата в случившемся?
– Я ушла от него, – губы Кении дрогнули в невольной улыбке. – Он довел меня до грани, стало все равно, что станется дальше. Я была готова убить его, но перед этим долго и болезненно мучать.
– Очень мелодраматично, – смеется соседка Кении.
– Очень, – глухо отзывается та. – Тони не плохой человек, наверное, даже замечательный, только я для него что – то вроде второго сорта, постыдной тайны. Меня можно было трахать, но нельзя было представить семье. Впрочем, в последнем виновата сама. Я все испортила еще в самом начале. Вероятно, между нами все бы случилось иначе, не соверши я столько ошибок в самом начале. Он не смог простить и посчитал себя вправе сломать мне жизнь, уничтожить, превратить в забитую в угол тень.
– Но если бы он сказал, что понял...
– Нет, – Кения перебивает слишком резко, не желая слышать пустых слов о несбыточном сожалении. – Он никогда не сможет переступить через себя, и я не хочу быть с ним.
– Ты любишь его?
– Что? – Кения с неподдельным изумлением смотрит на соседку. – Нет, конечно. Иногда с ним было хорошо, но вряд ли на физическом притяжении можно долго протянуть.
– Но ты была с ним столько времени? – деланно недоумевает соседка.
Для нее непонятно стойкое нежелание Кении обсуждать папашу ее будущего малыша. Когда ее нанимали выполнить данную работу, девушка встретилась с Энтони Грава, именно он давал указания насколько тактичной и ненавязчивой следует быть, дабы не спугнуть сбежавшую от него невесту.
Слово замечательный не отражает и половины того, что из себя представляет этот невероятно притягательный мужчина. Но вот она Кения, тщедушное недоразумение, сидит перед ней нахохлившимся воробышком и явно тяготиться разговором. Она не хочет возвращаться к тому, кто потратил кучу денег на то, чтобы найти ее и оградить от проблем, окружить заботой и любовью. Эта маленькая дрянь рассуждает о пренебрежении ее чувствами и не желает замечать явных плюсов подобной симпатии. Трудно понять тех, кто предпочитает прозябать в полной нищете вместо того, чтобы жить в настоящем дворце.
И Кения вскидывает голову, будто услышав ее мысли, пытается улыбнуться дрожащими губами, а пальцы беспорядочно теребят край растянутой футболки.
– У него много денег и много власти. Он может все, – Кения нервно сглатывает. – Он может заставить любого делать то, что нужно ему. И я делала все, все, что он мне приказывал, а потом ушла...
Мгновение неожиданного откровения закончилось. Кения вскакивает со стула, и скомкано попрощавшись, вылетает из квартиры.
Что же, день выдался необычайно удачным. Заказчик будет доволен достигнутыми успехами.
Грава удалось найти Кению в тот самый день, когда та отправилась в клинику. Он примчался в город и прямо из аэропорта рванул по названому детективом адресу. Энтони, было, сам потянулся к двери автомобиля, не дожидаясь помощи водителя, когда заметил расстроенное личико и неуверенную походку Кении. Та, словно, во сне, спускалась по лестнице, потом спотыкаясь, пересекла площадь и почти упала на скамейку в парке. Вся ее сгорбленная фигурка выглядела настолько трогательно и беззащитно, что Энтони неосознанно шагнул в тень, хотя до желанной добычи оставалось каких – то пара шагов. Очевидно, только что Кения узнала то, что он знал наверняка и на что надеялся все это время. Энтони принял решение сделать ее беременной еще до развода с Ненси, когда нашел в том занюханном городишке. Она стояла под фонарем рядом с зарвавшимся молокососом, который что – то убежденно ей втолковывал, а Энтони любовался ее точеной фигуркой и плавными движениями рук из – за неплотно задернутой занавеси. Он любил ее, она устраивала его, она была всем тем, что он искал в женщине. Не идеал, конечно, но чрезвычайно близка к этому, гораздо ближе его законной супруги, нашедшей утешение в объятиях садовника. Пошло и мелодраматично закончился его брак, словно в дешевом водевиле, скучающая графиня и смазливый садовник. Энтони было все равно, за то родители знатно понервничали, пытаясь замять скандал с неожиданно несговорчивым любовником. Они также не хотели, чтобы их сын разводился с женой, но Энтони мог простить многое, кроме неверности.
Кения совсем не аристократично громко высморкалась в платок, и Энтони улыбнулся. Единственной женщиной, остававшейся ему верной на протяжении нескольких лет, была именно она. Милая девочка с сияющими глазами. Он мог унижать ее и насиловать, ненавидеть за собственную слабость и неизменное желание чувствовать ее рядом с собой, считать собственностью. Она нужна была ему вся и навсегда. И плевать, что у них было в прошлом, главное, то каким они сделают свое будущее. Он сделает... с любовью... для нее...
Энтони вышел из сквера и приказал водителю ехать к ближайшей гостинице. Потом нанял людей, пытаясь помочь на расстоянии, довольствуясь только тем, что мог наблюдать издалека, читать отчеты и восхищаться. Восхищаться ее приспособляемостью к любым ситуациям. Он допускал, что Кения решиться на кардинальные меры. Кто он для нее? Насильник и только. Зачем беречь его дитя? Но Кения удивила, приятно удивила тем, что отказалась от собственных интересов ради малыша. Она стойко переносила все тяготы и не жаловалась, и пыталась выкарабкаться самостоятельно, и он переживал из-за ее неимоверного упрямства, хотел помочь, но она обеими руками держалась за независимость и не позволяла никому приблизиться достаточно для того, чтобы ее могли поддержать.
Самые невероятные несколько недель в его жизни. Он попеременно впадал то в состояние дикой ярости, читая отчеты нанятых детективов, то едва сдерживался от того, чтобы не подойти к Кении и не обнять, не зарыться лицом в белокурые волосы, скользя ладонями по округлостям ее приятно изменившейся фигуры, когда она понуро брела, возвращаясь с работы. Так хотелось просто подойти и прогнать тень забот с хорошенького личика, поцеловать, нежно, едва касаясь губами.
Глава 19
И вроде она считала себя готовой к предстоящему материнству, но что – то надломилось внутри, стоило взять малыша на руки, переломилось надвое, вызывая не прошеные слезы и отрезая прошлое от непременно счастливого будущего. Теперь стоит шагать вперед без страха и сожаления, не оглядываясь назад, забыть о плохом, но непременно помнить совершенные ошибки.
Кения переложила малыша в колыбель и, оперевшись ладонями в подоконник, принялась всматриваться в небо, пытаясь найти в нежной лазури подтверждение тех чаяний, что теплились в ее сердце. Дальше должно пойти легко и сложится замечательно. Она превысила мыслимый и немыслимый предел невезения и Энтони никогда не найдет ее, и посчастливится устроить жизнь без мужчин, без их давления и замечаний. Любви не хотелось и брака тоже. Отношений, что сложились у нее с Грава, хватит надолго, воспоминания пересилят любые мечты о теплом семейном очаге.
Кения слабо улыбнулась мыслям, взглянула на сына и тут же тревожно замерла, едва аромат мужского одеколона успел ее достигнуть.
– Сколько мы знакомы, помнишь?
Его низкий голос заставил ее испуганно вздрогнуть.
– Сколько можно бегать? Я хочу изменить между нами все... снять напряжение... забыть разногласия... признать ошибки. Мы должны стать ближе друг другу. Хватит обманываться, я нуждаюсь в тебе, люблю тебя и хочу показать, что мы можем быть вместе без принуждения с моей стороны. Подумай, Кени, я предлагаю брак и все права на себя, и свое состояние. Я признаю ошибки и хочу быть вместе с тобой.
– Раньше ты не опускался до фальшивых признаний.
Кения медленно поворачивается лицом к стоявшему в двух шагах от нее Энтони, как всегда восхитительно – прекрасному.
– Наверное, потому что у нас не было сына? – Грава бросает короткий взгляд в сторону колыбели. – Или потому что я действительно хочу изменить отношения между нами? Что скажешь?
– Я боюсь тебя...
– Давай без дешевого драматизма, – Энтони шагает ближе, преодолевая расстояние между ними и заставляя Кению испуганно отпрянуть , ударившись об подоконник. – Мы заключим столько юридических соглашений, сколько потребуется для того, чтобы ты почувствовала себя в безопасности.
Его руки пребольно стискивают ее за талию, рывком впечатывая в его тело.
– Я нравлюсь тебе жалким, униженным и ничтожным...
Кения испуганно замирает, припоминая обстоятельства, при которых говорила ему об этом.
– Главное, не каким, милая, главное, что нравлюсь, – его губы касаются ее губ. – Возможно, после рождения нашего третьего ребенка ты даже признаешься мне в любви.
– Это не повод для шуток, Тони.
– Я счастлив слышать, что ты относишься серьезно к появлению у нас третьего малыша.
– Перестань...
– Конечно, моя леди, – он обхватывает ее лицо, больше не позволяя избежать своего настороженного взгляда. – Кения, я подпишу какие угодно бумаги для того, чтобы ты поверила в безопасность.
– Я не понимаю зачем...
– Ради нашего будущего, – и неожиданно его пальцы разжимаются, позволяя отшатнуться в сторону. – Я позволял себе слишком много и признаю это, но и ты пойми меня.
Грава отступает на шаг, расстегивая пуговицу пиджака, засовывает руки в карманы неизменно элегантных брюк.
– Я не принимаю отказа, а ты посмела игнорировать мое внимание.
Кения даже не удивляется словам Энтони, его эго всегда было удивительно огромным.
– И за это ты уничтожил меня?
– Я увлекся, перестарался, – его губ касается кривая усмешка. – Но я признаю неправоту и предлагаю перемирие на твоих условиях.
– Есть ли у меня шанс...
– Нет, – его голос мгновенно индевеет, а в глазах застывает лед. – Я могу пойти на компромисс, ради того, чтобы стать счастливым в браке, но также могу отправить тебя в подвал, предварительно отобрав сына.
– Ты обладаешь удивительным даром убеждения, – Кения выдавила скупое подобие улыбки. – Наверное, мне нужно отнестись к твоему предложению серьезно?
– Счастлив видеть, что ты больше не впадаешь в ступор при проявлении моего гнева.
– Ты обещал подписать любой документ, гарантирующий мою безопасность, – Кения поправила покрывало у спящего сына и, присев на край стола, с вызовом посмотрела на Энтони. – Я намеренна получить права на половину твоего состояния. И ты должен быть верным, я не стану терпеть в доме любовниц.
Грава не сдерживает смеха.
– Какие измены, милая? – словно в недоумении разводит руки в стороны. – Больше никаких женщин. Ты, верно, не заметила слов о предполагаемом браке. Я не сомневаюсь в том, что он будет непременно счастливым. В отличие от тебя, я могу распознать свое счастье, хотя, иду к нему не самой проторенной дорогой. Увы и ах, конечно, но иногда опыт не дозволяет раствориться в наивных мечтах и довольно жестоко ставит на место, заставляя подозревать всех и каждого в злом умысле. Я многого не учел в твоем характере и позволил наградить тебя слишком многими недостатками. Иногда я могу быть неправым, но только не в ожидаемом следствии нашего брака. Мы действительно будем счастливы, Кения, станем этакой приторно – сладкой глазурью на вычурном торте семейства Грава, при условии твоего прощения моих недостатков и моих искренних извинений.
Кения хотела верить его словам, очень хотела, и не только потому, что устала бояться, бегать и прятаться. Они, в самом деле, должны измениться, поверить друг в друга, попытаться превратить жуткий фарс в подобие обычных отношений. Они должны измениться оба. И Тони сделал первый шаг на пути к переменам. Она же отчаянно трусит, с необычайной ясностью понимая, что выбора у нее, по сути, нет, Энтони не оставляет простора для маневров. И было бы замечательно закрыть глаза, шагнуть вперед и не заглядывать в прошлое. Он обещает ей счастье, стабильность, он говорит о семье.
– Не нужно бояться, – его рука накрывает ее судорожно стиснутую. – Мы через многое прошли, усердно втаптывая счастье в грязь, хватит закрываться, мы оба заслужили передышку в бессмысленной войне друг с другом. Прости меня, Кения, я на многое готов для того, чтобы ты согласилась быть рядом со мной.
И проникновенный голос, просительный взгляд и привычный страх вдоль спины от того, что он подошел слишком близко.
– Перестань, – он, словно чувствует ее страх и кривит губы. – Хотя бы попытайся, я дам гарантии, подпишу любые бумаги...
– Которые составят твои адвокаты?
– Я переведу на твое имя...
– Ты забываешь, Тони, я уже была богатой дамой, независимости не прибавилось.
– Что хочешь ты? – Энтони закрывает глаза, пытаясь скрыть плещущееся в глазах раздражение. – Предложи то, что поможет тебе переступить через обиду и простить меня.
– Я уже не хочу...
– Захочешь, – резко обрывает он. – Ты должна думать о нашем сыне. Мы слишком долго позволяли себе ненужные эмоции и поступки. У нас есть мы, у нас есть сын и у тебя появится желание стать счастливой. Подумай, чего добьешься, отталкивая меня, станешь ли от этого счастливей? Хотя бы попытайся простить, понять мои мотивы. Я не оправдываюсь, я виноват, я был чрезвычайно самоуверен...
В тот день Энтони Грава был чрезвычайно разговорчив и удивительно дипломатичен. Он был убедителен. Он не опустился до прямых угроз, но сумел дать понять, чем возможное сопротивление обернется для Кении.
Можно ли стать счастливой, боясь оглянуться назад?
