Текст книги "Притворись для меня счастливой (СИ)"

Автор книги: Лина Гамос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Гамос Лина
Притворись для меня счастливой

Притворись для меня счастливой.

Глава 1

– Ты слишком много берешь на себя обязательств.

– Глупости, у меня все получится, – в сотый раз уверяет она в правильности принятого решения.

– Мы в этом не сомневаемся, но уезжать настолько далеко от дома...

– Перестаньте, – девушка порывисто обнимает родителей. – Мне очень повезло и я хочу, чтобы вы непременно радовались со мной, а не переживали из-за предстоящей разлуки.

– Но мы любим тебя, солнышко.

– И я вас обожаю, – она заглядывает в любимые лица. – И хочу, чтобы вы перестали представлять невесть, какие страсти перед моим отъездом в университет.

– Но он так далеко и мы вряд ли сможем...

– Я знаю, но я уже поступила, я прошла конкурс, я победила, и я очень хочу учиться именно в этом учебном заведении.

Она обожала своих родителей, но их образ жизни не соответствовал тому, что она стремилась получить для себя лично. Слишком пресным было существование, слишком скромным быт, а ей хотелось другого мира, с другими ценностями и его блестящей мишурой, которая расцвечивает жизнь насыщенными красками. В действительности, она не сдавала экзаменов. Для того чтобы поступить в университет этого уровня нужно было быть или гением, или богатым человеком. И она нашла способ самостоятельно заработать на учебу в этом заведение. Шантажом. Не совсем красиво и прилично, но за то весьма действенно и очень быстро. Она не была жадной и не просила много за жалкую парочку фотоснимков в стиле ню. Требуемая тысяча являлась не большой суммой для избалованных дочек первых лиц города. С каждой. Ведь она постаралась, и фото были весьма не дурны, даже не смотря неважное качество дешевого фотоаппарата. Возможно, она и не была гениальна в классических дисциплинах, за то оказалась настоящим талантом в сфере добывания денежных средств любым путем. Всего – то и потребовалось, втесаться в группу богатых сучек с высоко задранными носами, а потом выловить каждую по отдельности на многочисленных домашних вечеринках, куда ее пускали только для того, чтобы покичиться своим статусом и ее бедностью. А она улыбалась, и терпеливо ждала случая, когда сможет подсыпать снотворное в сок и сделать пару занимательных кадров. Эти деньги были для них ничем, неделя без шопинга и обязательных посиделок в ресторане, а она откладывала честно заработанное на свое блестящее будущее. К сожалению, число обеспеченных девушек на квадратный километр их города было минимальным и ее родителям пришлось выложить собственные сбережения и взять займ в банке. Они думали, что этого хватит на три года обучения, на самом деле это едва покрыло один год того университета, куда она намеревалась попасть. Но у нее уже был опыт, было желание и будут возможности заработать шантажом, но уже более значимые суммы. Богатых сучек полно в снобистском обществе дорогого учебного заведения.

Ее планы осуществлялись. Впервые же полгода необычайно повезло отбить все кровно заработанное на одной единственной сделке. Какая юная леди из высшего света позволит компрометировать себя непристойными фото? Правильно, никакая. Девушка быстро заплатила, и полученного хватило и для оплаты банковских услуг и для покупки приличного гардероба для красивой жизни. Правда, чтобы не травмировать нежную психику юной воспитанной леди, пришлось переводиться в другой университет, но вместе с этим ей открывались и новые горизонты для тонкого искусства обогащения. Богатые сучки были милы и доверчивы. И следующая жертва тоже заплатила за возможность и дальше спокойно жить и никогда больше не видеть свою откровенную фотосессию, которую она не помнила, но за которую ее точно прибьет ее строгий папаша. И следующий перевод после успешно сданных экзаменов, и следующая богатая сучка, и снова перевод через привычные полгода.

Студенческий городок был всамделишным городом, в нем было все, начиная от банка и заканчивая городской ратушей и мэром. Не было только автобусов и стоянки такси, потому что у студентов были собственные машины. Кении же пришлось тащить чемодан и сумку почти три километра по узкому тротуару, вымощенному булыжником до здания администрации универа. Потом полчаса дожидаться распределения в общежитие, после чего подписать множество бумаг и, сунув в задний карман брюк лист распределения, тащиться еще два квартала до здания студенческого кампуса пешком, потому что она не считала нужным тратить заработанное на модное авто. Ее траты на себя были минимальны. Приличная одежда и дорогие аксессуары, по необходимости парикмахер и косметичка, остальное на учебу и родителям, о доброте которых она никогда не забывала. Полученная комната в общежитие была не лучше других виденных ею до этого. Стандартный набор мебели и ничего лишнего. Соседки милые и разговорчивые.

Первая неделя уже заканчивалась, когда Кения, шагая с соседкой по кампусу, впервые услышала это имя.

– Грава, – Лавена Пон сделала большие глаза. – Им принадлежит здесь практически все.

– Это случаем не та тихая девица, что живет в отдельном коттедже у парка? – деланно равнодушно интересуется Кения.

– Она самая, немного стеснительная, но говорят, у них в семье царит строгое воспитание.

– И насколько строгое? – снова улыбается Кения.

– Никаких студенческих вечеринок, – смеется Лавена. – Я даже не представляю, как она живет с такими ограничениями. Ее брат приезжает раз в неделю справится, как у нее дела.

– Разве заботливые родственники это плохо?

– Нет, конечно, но я веду не к этому, – говорит соседка. – Брат этой Грава просто великолепен. Девочки из кожи вон лезут, чтобы подружиться с ней ради мимолетного общения с ним.

– Ты меня заинтриговала, – замечает Кения, останавливаясь возле двери своей комнаты.

– В пятницу я делаю с ней лабораторную, хочешь, познакомлю, и у тебя появится шанс увидеть ее брата?

– Конечно, – улыбаясь, соглашается Кения, только интерес ее направлен не на брата этой самой Грава, а на нее саму. Похоже, следующие пятьдесят штук ей заплатит эта богатая закомплексованная сучка.

– Вот увидишь, это стоящее зрелище.

– Ее брат или его деньги? – смеется Кения. – Они ведь очень богаты?

– До неприличия, – отвечает Лавена. – И длинная-предлинная родословная.

– Снобы в десятом поколении, надо думать?

– Что есть, то есть, – согласно улыбается соседка.

Кения тепло прощается с Лавеной, закрывает дверь и прижимается к ней спиной. Кажется, намечается не очередная выгодная сделка, а настоящий джек-пот. Что такое ничтожные пятьдесят тысяч для настолько богатой девушки? Да еще при таких строгих родственниках? За спокойствие необходимо платить, к примеру, штук этак семьдесят. Но для начала нужно втереться в ее ближайшее окружение, стать подругой. Кения это умеет, как никто другой. Наверняка, Грава одинока, ей не с кем элементарно поговорить, раз всех интересует исключительно ее брат. А Кении он не интересен, ей интересна сама девушка и ее богатый внутренний и внешний мир.

Но все с самого начала пошло не так. Канта Грава отказывалась подходить под категорию избалованных богатых сучек. Она была необычайно мила, добра и обладала всеми возможными добродетелями. Кения прекрасно изучила ее за три месяца и девушка ей действительно нравилась, хотя и пришлось пересмотреть первоначальное решение повысить планку требуемой суммы. Расходы Канты едва ли превышали расходы самой Кении. Похоже, в ее семье скромность считалась достоинством. Но время было потрачено на Грава, и значит, платить должна была она, пусть и привычные для Кении пятьдесят тысяч. Что стоит Канте попросить у любимого папочки данную сумму на покупку внезапно понравившейся брендовой сумочки? Или двух? Или скромного колечка с нескромным камешком, которое потом будет утеряно?

– Я хотела бы познакомить тебя с братом, – Канта выжидательно смотрит на подругу.

– Спасибо, но я прекрасно обойдусь без нашего с ним знакомства, – снисходительно усмехается Кения. – Представляю, как ему надоели твои подруги.

– Это он попросил меня познакомить вас, – Канта неуверенно улыбается лучшей подруге. – Я много раз упоминала твое имя в разговоре с ним. Вполне допустимо, что он теперь хочет лично познакомиться с тобой.

Только вот Кения не жаждала познакомиться с ним. Для ее маленького предприятия требовались лишь сама Канта и банковский счет Грава. И никаких братьев, мам и пап.

– Мы могли бы все вместе выпить чаю...

– Вспомни, как тебе стало плохо на прошлой неделе, – Кения картинно передергивается. – Я больше ни за что не буду покупать восточные чаи с незнакомыми травами. От них не только в обморок можно упасть, но и аллергию заработать.

На самом деле чай, естественно, был ни при чем, за то фото получились на редкость удачными. Теперь оставалось лишь дождаться приближающихся экзаменов, предъявить фото, затем получить деньги и оформить очередной перевод в уже выбранный университет за три тысячи километров отсюда.

– Мой брат настаивает...

– Я не против, – Кения уступает просьбе Канты. – Я с удовольствием познакомлюсь с твоим братом. Было бы странным, что мы столько дружим и до сих пор с ним ни разу не столкнулись хотя бы в дверях.

– Он сказал примерно тоже самое, – облегченно выдохнула Канта. – Ему показалось, что ты избегаешь его.

– Не хочу быть сотой воздыхательницей из числа местных влюбленных студенток, – замечает Кения.

– Ты слишком умна, чтобы влюбиться в него, ведь это действительно глупо, потому что у него уже есть невеста, родословную которой он тщательно проверил.

– Думаю, в его возрасте уже пора иметь не невесту, а жену с кучей сопливых детишек.

Канта задорно рассмеялась ее словам, а потом неожиданно сникла.

– В последний визит Энтони сообщил, что нашел мне жениха, о котором я даже никогда не слышала.

– Ужас, – Кения задохнулась от театрального возмущения. – Средневековье просто.

– Энтони говорит, что жених из хорошей семьи и непременно станет мне хорошим мужем.

Плечи Канты совсем сникли, и Кения тут же постаралась вывести лучшую подругу из депрессии. Поводы для расстройства она ей предложит позже и гораздо более серьезные, если принимать во внимание наличие ее почти жениха так кстати приобретенного братом.

Энтони Грава на самом деле оказывается достаточно красивым мужчиной, чтобы вскружить голову кому угодно, скрипя зубами, вынуждено признает Кения, разглядывая брата подруги. В нем присутствует абсолютно все для того, чтобы влюбиться бесповоротно и навсегда. Например, дорогой дизайнерский костюм и туфли ручной работы. И неплохой рост, и приличная фигура, и пронизывающий взгляд серых глаз из-под широких бровей.

– Вы приятно удивили меня, – произносит он свысока, едва Канта выходит на кухню с опустевшими чашками.

– Ожидали, что плебейка броситься к вашим ногам? – насмешничает Кения.

– Не совсем к ногам, скорее на мою многострадальную шею.

– Или на ваш более чем внушительный капитал, – не желает уступать Кения. – Успели привыкнуть к тому, что вас считают неотразимым?

– Зеркало убеждает меня в собственной исключительности каждое утро, – белозубо и беззлобно улыбается Грава, выбивая почву из-под ее ног неожиданной силой улыбки. – Впрочем, вас тоже трудно назвать дурнушкой.

– Вы мне льстите, – Кения скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула. – Вряд ли, я могу казаться вам даже симпатичной без обязательного шлейфа из элитных родственников.

– Предпочитаете играть роль недотроги?

Серые глаза издевательски взирают на нее из-под длинных ресниц.

– С чего вы взяли? Я обожаю ходить по рукам.

Грава как – то сразу подбирается и, хищно оскалившись, провокационно замечает:

– Почему бы не задержаться в моих?

Кения сладко улыбается зарвавшемуся аристократу в сто сорок седьмом колене.

– Для того чтобы задержаться в ваших, нужно для начала туда попасть, а я, – Кения окатывает его убийственной волной надменности во взгляде. – Не путаюсь с кем попало.

В комнату возвращается Канта, и обмен любезностями приходиться прекратить.

– Ну, была рада знакомству, – Кения поднимается, подхватывая сумку. – Мне пора бежать, у меня еще подготовка к семинару.

Энтони Грава тоже встает из-за стола, учтиво протягивая руку и при этом нависая над ней всей своей внушительной массой. Его тяжелый пронизывающий взгляд очень не нравится Кении. Да уж, десятиминутное знакомство было не самым приятным в ее практике, но да ничего. Она получит деньги и больше никогда не столкнется с ним.

– Был приятно удивлен знакомством с вами, – между тем произносит он.

Его голос звучит чарующе, глубокий, с заветными нотками скрытого желания. Он словно ласкает, обволакивает негой, совращает ее. Кения решительно встряхивает головой, прогоняя прочь ненужные мысли, и быстро пожимает протянутую ей руку, делая вид, что не понимает его намерения приложиться губами к ее руке.

– Мне тоже было чрезвычайно приятно наше знакомство, – и, не удержавшись ядовито добавляет. – Даже не представляю, как обходилась без него до сих пор.

Он насмешливо выгибает бровь, но молчит, она елейно улыбается, потом кивает на прощание Канте, и тут же устремляется к выходу из ее дома. Неудивительно, думает она, шагая к кампусу, что все знакомые Канты сходят с ума по ее распрекрасному брату. Тот не только удивительно красив, но и немыслимый бабник, одаривающий всех желающих своим невероятным обаянием. Впрочем, какая ей разница до его морального облика, Кения усмехается кончиками губ, ей есть дело исключительно лишь до их банковского счета.

Но Энтони Грава, видимо, считал иначе. И переживания от первой встречи еще не спели улечься, как Кения снова столкнулась с ним. Причем в самом малоподходящем для этого месте, ее комнате в кампусе.

– И позвольте узнать, что вы здесь делаете?

– И даже не поинтересуетесь, как я сюда попал?

Грава смотрит на нее и нагло улыбается. Кения кривит губы и молчит, завороженно глядя на его безупречную внешность. Он не просто хорош собой, он обворожительно прекрасен и непозволительно идеален. И он совершенно не подходит к ее комнате и ее скромному интерьеру.

– Полагаю, вскрыли замок? – Кения таки берет себя в руки, проходит в комнату и закрывает за собою дверь.

– Никакого правонарушения, – очаровывает ее улыбкой Грава. – Моя семья не безосновательно гордиться кристально – чистой репутацией.

Основательный подзатыльник по ее криминальным наклонностям, надо полагать, но Кения твердо уверена в том, что он ничего не подозревает о ее своеобразных способах зарабатывания денежных средств.

– Ректор лично прибежал с ключом от моей комнаты, когда вы почтили общежитие высоким визитом?

И снова неотразимая улыбка очаровательного мужчины.

– Не имею привычки унижать зависимых от меня людей.

– И собираетесь жениться на плебейке через пару лет?

– Мечтаете занять вакантное место?

– Да не то, чтобы я, – Кения презрительно кривит губы. – Но с удовольствием бы посмотрела на это знаменательное событие.

– И откуда у меня это не проходящее ощущение, – его решительный шаг к ней и ее испуганный шаг назад. – Что вы меня намеренно избегаете?

– Люблю стоять в стороне от массовых развлечений.

– Считаете меня чем – то вроде народной забавы?

Он кажется раздраженным и недовольным.

– Считаю забавной неприкрытую охоту на вас и на ваш неотразимый капитал.

И она уже прижата к двери, и отступать больше некуда, а Грава все ближе и ближе, и, похоже, находит интересным ее зависимое от него положение.

– Как часто тебе говорили, что ты непозволительно хороша?

Его пальцы скользят по ее скуле и ниже, большой палец обводит мягкий рисунок рта.

– Мне кажется или вы меня домогаетесь?

Кения упирается в него двумя руками, пытаясь оттолкнуть и вырваться из ловушки его объятия.

– Что плохого в желание обладать красивой девушкой? – Его взгляд затуманивается и Энтони склоняется ниже, почти касаясь ее губами. – Ты нравишься мне, я определенно нравлюсь тебе. Секс гарантировано будет замечательным.

– Я не одна из бегающих за вами дешевок, – Кения уворачивается от его рта в последний момент. – И ценю себя гораздо выше разового траха в гостиничном люксе.

Грава пребольно прикусывает мочку ее уха.

– У тебя удивительная осведомленность для абсолютно незаинтересованного во мне человека, – его руки смещаются на ее талию и ниже, гораздо ниже, давят, вынуждают почувствовать впечатляющую эрекцию. – И ни какого разового траха, будет как минимум повтор.

– Не стоит тратить на меня время и силы, – его действия нервируют и злят. – Я не заслуживаю вашего внимания.

– Позволь мне самому решать, кто достоин моего внимания.

– Позвольте и мне выбирать партнера.

– Лечь со мной в постель будет твоим выбором, – Грава зажимает ее подбородок рукой, заставляя посмотреть в его глаза. – В твой первый раз я буду нежным любовником.

– Спасибо, конечно, – Кения предпринимает еще одну безуспешную попытку вырваться из его рук. – Но предпочитаю отношения в стиле садомазо, причем я исключительно девушка в кожаном белье и с плеткой.

– Я готов к экспериментам, – он очаровывает улыбкой. – Никогда не был поклонником данного стиля, но с тобой готов рискнуть.

– Вы не мой тип, предпочитаю блондинов с голубыми глазами.

Грава смеется и отпускает уставшую отбиваться от его домогательств девушку.

– Будем считать, что в этот раз ты победила меня.

– У нас соревнования намечаются?

Кения вопросительно смотрит на него, но мужчина молчит, принимаясь осматривать комнату.

– Без изыска, но мило.

– Спасибо за комплимент, мне было чрезвычайно важно ваше мнение.

– Колючий ежик Кен, – Грава насмешливо взирает на нее с внушительной высоты своего роста. – Почему ты отказываешься от моего внимания?

– Отчего вам вздумалось мне его оказать? – парирует вопросом на вопрос Кения. – И, кстати, я не приемлю сокращений своего имени.

– А мне нравится звучание Кен.

– Но не нравится мне и это главное.

Грава молчит, перебирая какие – то мелочи на ее рабочем столе, потом долго рассматривает фотографию ее родителей на подоконнике и, наконец, оборачивается к ней неожиданно собранный и серьезный.

– Девочка из провинциального города и семьи с более чем скромным доходом неожиданно поступает в один из лучших университетов страны, – под его изучающим взглядом Кения словно сжимается от внезапной смены темы их разговора. – Учиться девушка блестяще но, тем не менее, отчего меняет место обучения каждые полгода. К чему бы это? Тебе не кажется странным подобный подход к учебе?

– Не суйте свой длинный нос в мои дела, – отчаянно шипит она.

– Ничего личного, обычная проверка окружения сестры.

– Можете не считать нас подругами.

– Вот так сразу? – насмешливо интересуется Энтони, засовывая руки в карманы брюк.

– Не хочу быть предполагаемо подозреваемой.

– Тогда развей мои сомнения, – он обезоруживающе мило улыбается. – Согласившись на свидание.

– Повторяю для особо непробиваемых, вы не мой тип.

Грава уходит, а Кения мечется, словно запертая в клетке, опасаясь разоблачения, но у нее больше нет времени подыскивать себе новую жертву и она вынуждена действовать.

Глава 2

Канта потерянно смотрела то на разложенные перед нею фото, то на предавшую ее девушку, которую она столько времени считала лучшей подругой. Энтони был прав, убеждая младшую сестру проявить осторожность и держаться подальше от Кении. В отличие от Канты ее брату подруга казалась темной лошадкой и вызывала опасения искренности ее поступков.

– Я заплачу, – выдавила с трудом и тут же судорожно сглотнула, отводя взгляд от пачки фотографий.

– Тебе хватит трех дней? – деловито интересуется Кения, испытывая что – то похожее на жалость к этой раздавленной девушке, но тут же жестко пресекает неуместное в подобной ситуации сострадание.

– Деньги будут сегодня вечером.

Кения удовлетворенно кивает, ее планы осуществились.

– Замечательно, тогда я забегу после экзамена.

– Конечно, – Канта с бессильной злостью смотрит на свои судорожно сцепленные руки и слезы медленно текут по бледным щекам.

– Негативы передам сразу после того, как отнесу деньги в банк, – голос Кении более чем прохладен. Это ее очередная работа и ничего личного в ней быть не должно. Канте дан прекрасный урок на тему излишней доверчивости постороннему человеку.

– Как ты можешь так жить?

Кения невольно оглядывается на пронзительный вопль бывшей подруги. В глазах той плещется боль предательства.

– За шантаж платят лучше, чем за работу секретарши или официантки, – усмехается кончиками губ Кения. – Извини, ничего личного, это только моя работа.

Но щемящее чувство жалости к раздавленной Канте не отпускает. Ни когда она оформляет бумаги для перевода в другой университет, ни когда блестяще сдает последний экзамен, ни когда шагает к дому Канты, чтобы получить деньги за свой мерзкий шантаж. Осадок на губах и где – то глубоко в груди не дает радоваться блестящим перспективам от вырученных средств. Ей хочется быть такой же, как Канта, невероятно милой и простой, не думать ни о ком плохо. Кения поджимает губы недовольная тем, куда ее привели размышления. Она могла отказаться от борьбы за лучшее будущее и вернуться в родной город к семье, но что интересного ее там ожидало? Среднестатистический супруг, крохотный коттедж и барбекю по субботам. Двое детей и куча забот обыкновенной домохозяйки. Это всегда успеется, Кения толкает входную дверь дома Канты, а пока ты достаточна молода и амбициозна необходимо раскрашивать серость существования в более яркие тона.

В гостиной ее ожидает неприятный сюрприз в виде Энтони Грава собственной персоной.

– Не догадывалась?

Он неприятно склабится и в лицо Кении брызгают осколки только что разбившейся мечты об относительно бесплатном обучении. Видимо, ее родителям придется брать кредит под любые проценты, а ей самой в спешном порядке искать не одну, а минимум двух богатых сучек.

– Не ожидала.

– Разумеется, – Энтони, хищно скалясь, подходит вплотную. – Твои прошлые жертвы предпочитали молча платить, вместо того, чтобы ставить в известность семью.

– На что – то намекаете, господин Грава?

Кения наивно хлопает ресницами и нагло улыбается в ледяные глаза. Пусть попробует доказать ее вину перед следователем.

– Твоя кукольная внешность вводит в заблуждение.

– За то ваша вполне предсказуема, – ее улыбка становится ослепительной.

– И что ты можешь предсказать?

Кения пренебрежительно дергает плечом.

– Мы отправимся в банк, где я открою сейф и передам вам негативы.

– Вот так запросто? – Грава недоверчиво взирает на нее с высоты своего внушительного роста. – Даже не попытаешься торговаться?

– Не вижу смысла, – Кения отступает к двери. – Вам ведь хватило ума добраться до меня.

– Но не хватило времени предупредить шантаж.

– У каждого бывают неудачи, – философствует она. – Я вот тоже зря потратила столько времени на вашу бесперспективную сестру, вместо того, чтобы искать другую. Теперь мой бизнес несет потери.

– Ты смеешь называть это бизнесом?

Грава медленно расстегивает пуговицы пиджака и засовывает руки в карманы брюк.

– У каждого свои возможности для пополнения банковского счета.

Его губы насмешливо кривятся.

– А если однажды тебе оторвут голову за подобные выверты?

Кения смело встречает его взгляд.

– Я не прошу многое и не отбираю последнее.

– Пытаешься вскарабкаться наверх, наступая на чужие руки?

– Пытаетесь читать мне мораль? – не сдается она.

– Сообщаю о моральном аспекте твоего занятия.

– Только вот не нужно учить меня правилам хорошего тона, – демонстративно задирает подбородок Кения. – Думаете, только вы имеете право на приличное образование?

– Остальные поступают в университет, благодаря своим знаниям, а не жалким потугам на шантаж.

– У меня немного отличные добродетели, – Кения мило улыбается ему и Энтони смеется.

– У тебя их нет совсем.

– Не вам учить меня жизни, – Кения цепляется за свою сумку, чувствуя, что силы уходят от нервного потрясения и осознания провалившегося предприятия. Нищета стучится в двери. Хотя не совсем нищета и не совсем в двери. – Мы едем в банк?

– Конечно.

В машине Грава принимается разглядывать ее, словно видит в первый раз.

– Заметили что – то новое с нашей последней встречи? – вызывающе интересуется она, заправляя выбившуюся прядь из своей незамысловатой прически.

– Ты жутко красива, – Энтони наклоняется к ней, прихватывая прядь волос и медленно пропуская его между пальцами. – Не пробовала поменять бизнес на более выгодный?

Его многозначительный взгляд и кривая усмешка на лепных губах основательно злят.

– Я не трахаюсь за деньги, – яростно отрезает Кения.

– А я бы не стал отвергать подобное предложение так категорично, – его ладонь словно случайно скользит вниз по ее плечу и накрывает грудь.

Кения намеренно не отстраняется, лишь брезгливо смотрит в его глаза. Грава улыбается и убирает руку.

В банке их уже ожидают, чему Кения ни особенно удивляется. Раз он успел собрать на нее досье, значит, узнал и, где она оплатила аренду сейфа.

– Я посмотрю негативы в машине, – заявляет он, осматривая банковскую ячейку.

– Ваше право...

– И ты будешь со мной, – властно припечатывает он ее к месту.

– Вот уж нет, – возражает Кения.

Но Грава делает вид, что не слышит ее возражений, молча вытаскивает за собой из здания банка и впихивает в салон автомобиля. После чего склоняется над пленкой, изучая ее с брезгливой миной на холеном лице.

– Надеюсь, ты не сделала копий?

Грава швыряет пленку в нишу перед своим креслом и поворачивается к Кении.

– Я поступаю порядочно...

– Шантажируя людей? – насмешливо перебивает он ее.

– Для начала разберитесь в своей жизни...

– А потом мне будет позволено залезть в твою? Но я не желаю пачкаться об эту грязь.

Кения окатывает его ледяным презрением, но Грава смеется и неожиданно притягивает к себе, заставляя буквально распластаться на нем.

– Убери от меня руки, – она тщетно силится вырваться из стального захвата. – Пленка у тебя, поэтому пошел от меня и моей грязи вон.

Его губы касаются ее губ, глаза изучают ее глаза.

– Ты забыла о выплате обязательной моральной компенсации, – его рука недвусмысленно скользит под ее платье и сжимает ногу. Рывок и вот она уже сидит поверх его бедер. – Я настаиваю на возмещении.

Он вжимается в нее бедрами.

– Тебе понравится мой размер.

Кения снова пытается вырваться и снова безрезультатно.

– У меня венерическое заболевание, – импровизирует она на ходу. – Последствия беспорядочной половой жизни.

– У меня копия твоей медицинской карты, моя юная девственница.

– Только не нужно быть таким доверчивым, – снисходительно заявляет Кения, глядя на Энтони как на несмышленыша. – Существует множество альтернатив.

– Всего две, – с довольным видом выдыхает он в ее расширившиеся от испуга глаза. – И обе мне необычайно нравятся.

Его руки скользят чуть пониже спины, Кения испуганно дергается и тут же приземляется у его ног, пребольно шлепнувшись на одну из своих альтернатив.

– Я заявлю в полицию.

– Я тоже, – неприятно усмехается он.

– Лучше быть привлеченной за мошенничество, чем быть тобою изнасилованной, – добавляет она, занимая свое место на сиденье автомобиля.

– Предлагаю вариант изнасилованной мошенницы.

– Очень смешно, – гордо отворачивается она к окну автомобиля. – И куда мы направляемся?

– Ко мне домой.

– Я страдаю клептоманией, меня нельзя пускать в приличные дома.

– И в неприличные тоже, – снова смеется Энтони.

– Вот не понимаю я, что ты видишь забавного в сложившейся ситуации, – Кения порывисто оборачивается к нему. – Я вымогала деньги у твоей сестры, шантажировала ее, грозилась опозорить на весь университетский городок, а ты вместо того, чтобы наказать по всей строгости закона постоянно улыбаешься, смеешься и находишься в явно приподнятом настроении. Возникает вопрос о твоей вменяемости.

– Я дееспособен, – произносит Грава, глядя на нее лучащимися смехом глазами. – И в состояние отдавать трезвый отчет своим действиям.

– Позволь усомниться, – твердо возражает она ему. – Ты не только не заявил о факте шантажа, но и не проявил ожидаемой агрессии к шантажисту.

– Не переживай, – он накрывает ее пальцы своими. – Как только окажемся в спальне, ты почувствуешь всю мощь моей ненависти.

– Откуда в тебе эта странная потребность касаться меня? – Кения с брезгливой миной выдергивает свою руку из его ладони. – Неужели не хочешь придушить меня и это как минимум.

– Я хочу трахнуть тебя, – скалится он. – И как максимум в течение долгого времени.

– Я бы рекомендовала не бросаться подобными словами, – испепеляет его гневным взглядом Кения. – Изнасилование наказывается, гораздо жестче легкого шантажа.

– Фотографии моей обнаженной сестры...

– На ней было нижнее белье, – поспешно перебивает она, низводя все его претензии к малому.

– Только его часть, – сверкает он глазами.

– Топлесс в наше время никого не удивишь, – опять демонстрирует поразительную изворотливость Кения.

– Удиви меня своим, – провокационно предлагает Энтони.

– Боюсь, ты попросту не сможешь пережить вида моей плоской груди.

– А ты не решай за меня, – он неожиданно устремляется к ней, едва ли не одним движением укладывая под себя на кожаное сидение автомобиля. – Позволь мне самому оценить всю полноту твоей груди.

– Я буду кричать, – честно предупреждает она, отчаянно упираясь кулачками ему в грудь, изо всех сил пытаясь оттолкнуть от себя.

– Хочешь испугать водителя дикими воплями? – насмешничает он.

– Хочешь сказать, что тут каждый день девушки зовут на помощь?

– Намекаешь на мою неспособность очаровать понравившуюся леди?

– Я не леди...

– Я не спорю, – он с поразительной легкостью отводит ее руки вверх. – Ты вовсе не леди, но я и не требую от тебя длинного перечня аристократических родственников.

Его захват на ее запястьях становится железным и причиняет боль.

– Отпусти мои руки, – шипит она, испепеляя его праведным гневом.

– Естественно, отпущу, – усмехается он, аккуратно расстегивая пуговицы на ее блузе. – Но сначала получу небольшой аванс до того.

Полы блузки разъезжаются под уверенными движениями его пальцев. Он склоняется ниже, и Кения испуганно взбрыкивает, почувствовав его губы, накрывшие вершину ее груди прямо сквозь тонкое кружево. Кения выворачивается, пытается столкнуть его с себя, Грава недовольно ворчит и тут же задирает бюстгальтер вверх, принимаясь играть ее плотью с удвоенным сладострастием. Становится очень похоже на то, что ее согласием никто себя обременять не собирается. Грава то лижет ее соски языком, то чуть прикусывает их, и все это под собственные низкие стоны явного удовольствия.

– Случаем, проблем у вашей мамы с грудным вскармливанием не было, – язвительно цедит Кения четко поставленным голосом и это приносит результат. Грава отрывается от ее груди и отпускает ее руки, глядя с непонятным сожалением на то, как она поспешно приводит в порядок одежду.