Текст книги "Моя новая жизнь (СИ)"
Автор книги: Лина Девис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
– С чем? Я как брат интересуюсь…
– Заткнись, – мужчина, опершись рукой о стол, направил указательный палец на собеседника. – я тебя знаю. Хватит меня читать.
– Понял, раз ты в моей помощи не нуждаешься, то наверняка в ней нуждается… твоя дочь.
– Арина.
– Арина, да. Когда ты сообщил мне о девчонке, первое, о чем я подумал: ты очень плохой родитель. Я не представлял тебя с ребенком никогда, у тебя нет задатков, ты эгоист. И раз ты считаешь, что в помощи не нуждаешься, то девочку жалко.
– Ты хочешь сказать, мне не стоило забирать ее оттуда. Пусть сидит там, последний хлеб с солью доедает, или как еще культурней выразиться, когда как папаша, узнавший о ее существовании, имеющий возможность сделать так, чтобы она ни в чем не нуждалась, решил не вмешиваться в ее, наверняка же счастливую, жизнь в детском доме. У нее теперь все есть и жалеть ее нечего.
– Любишь же ты крайности…
– А что, не так разве?
Дмитрий переживал. Он не знал, как найти контакт с девочкой. Наверное, с мальчиком было бы проще. Он не был готов к ребенку и его брат как всегда прав, он не создан для семьи, почти вся его сознательная жизнь сопровождалась клубами, вечеринками, постоянно сменяющими друг друга девушками, короткими влюбленностями, разве мог он подумать, что у него будет ребенок.
Оказывается, он есть. От одной из таких влюбленностей, Виктории, девушки горячей, как пламя, яркой и безбашенной. Вот и влюбленность в нее была, как горящая спичка. Сам не заметил, как стал дышать ровнее и вскоре увлекся другой. Ну а звонок спустя столько лет с просьбой срочно приехать, она умирает, его удивил. Однако вспомнил девушку он быстро.
Что же тут сказать: всю жизнь он соблазнял и искушал девушек, а теперь у него дочь…
Девочка тихая, молчаливая. Такой Виктория не была, но таким был он сам. Золотоглазая, тёмно-русая, небольшого роста, худенькая совсем. Очень внимательна ко всему новому, старается все изучить, рассмотреть, как следует.
– Слушай, на днях прилетает мама из Испании. – все тем же ровным голосом продолжил Василий. – Про Арину она уже знает, ей Алиса все уши прожужжала, до тебя она дозвонится не смогла, конечно, поэтому позвонила мне и сказала, что отпуск после таких новостей уже не отпуск. А отец попросил дать тебе за него леща.
На этих словах Василий поднялся. Вместе с ним вскочил и Дмитрий.
– Вась, ты взрослый человек, уважаемый, как и я. Что мы, как маленькие будем сейчас разбираться?
– Нет, я же знаю, что это тебе не поможет мозги на место вставить. Я пошел, тебе сейчас явно не до моей клиники.
– Я постараюсь разгрести дела на неделе, и мы обязательно все обсудим, – Дмитрий опустился на кресло, оставляя напоминание об этом на листочке. – а что касается родителей, нужно будет собраться родственниками, представить всех Арине. Шашлыки может, у меня гриль на заднем дворе который год стоит.
Глава 2
Мне очень понравилась атмосфера торгового центра, все вокруг было таким оживленным. Играла приятная фоновая музыка, я заметила много компаний молодых ребят и девушек. Думаю, это прекрасно: жить с родителями, ходить в школу, общаться со своими друзьями, и даже выбираться с ними в какие-нибудь подобные этому центру места.
Когда тетя Рита говорила о масштабах предстоящих покупок, в моей голове никак не всплыло даже близкое представление о том, насколько много мне оказывается «необходимо», по словам Маргариты.
Мы зашли в косметический магазин и вышли с огромным пакетом от их фирмы. В нем была не только косметика, но и всевозможные средства для ухода за кожей, волосами, ногами, лицом и еще черт знает чем. Я совсем в этих вещах ничего не понимаю, но красивое ухоженное лицо Маргариты говорило о том, что выбору этого человека стоит доверять.
Затем обувной магазин. Я старалась не смотреть на цену по советам тети Риты, но этого делать не получалось. Ценник абсолютно каждой вещи в этом магазине превышал границу приемлемой суммы для меня, даже той обуви, которая мне не нравится.
После этого магазина Александр вынужден был отнести покупки в машину, ибо шататься со всей этой горой не представлялось возможным. Мы же отправились в магазин одежды. Фирму я даже не читала, как и последующие.
Тете Рите не нравилось, что я выбираю более строгие, универсальные вещи классических цветов, но сопротивление не проявляла.
– …просто я хочу, чтобы в гардеробе были не только серое, белое, черное и все в таком роде, но и что-то яркое, веселое. Впрочем, тебе решать, все можно будет докупить потом.
Александр к концу нашего шопинга казался совсем замученным. Впрочем, как и я. Маргарите же покупки доставляли большое удовольствие, и, хотя брала эти вещи она не себе, советы давала хорошие, вкус у нее был.
Домой я возвращалась уставшая, ноги болели от долгой ходьбы по бутикам, но внутри поселилось предвкушение увидеть себя в обновках.
Слово «дом» в мыслях прозвучало так по родному, словно он был у меня всегда…
Уже в своей комнате, когда Александр помог дотащить все добро ко мне на вверх (помогала скорее я, он тащил большую часть покупок и спускался за тем, что не влезло в руки. Я помочь пыталась), я упала на кровать, планируя немного отдохнуть от тяжелой поездки, но организм решил все за меня. Думаю, бессонная ночь из-за волнения перед встречей с отцом, непростой день, который длиться уже, казалось, очень долго, привел к тому, что я почти сразу погрузилась в сон.
Разбудила меня Маргарита легким поглаживаниями по голове.
– Вставай, Арин, ужин готов, и отец ждет тебя за столом.
Услышав это, я сразу встала с кровати. Неужели я столько проспала, за окном уже стемнело, и комната затонула в полумраке. Я достала из картонного пакета, одного из тех, что занимали весь пол у входа в шкаф, расческу, приводя волосы в порядок, направлялась к включателю, в сторону приоткрытой двери, откуда виднелся бледный свет.
– Давай переодевайся и вниз. – полушепотом сказала тетя Рита перед тем, как покинуть комнату.
Уже у входа в столовую я занервничала, не решаясь войти. Глаза лихорадочно забегали в полутьме, прикусила запястье. Что мне ему сказать? Поздороваться? Мы же сегодня уже виделись. Ничего говорить? Молчать тогда? Прилично ли это?
Я сделала глубокий вдох и прошла в зал. За столом меня дожидался Дмитрий Алексеевич. К еде он еще не прикасался, все его внимание было направлено на экран телефона, но, услышав шаги, он поднял на меня голову и улыбнулся. Очень красиво улыбнулся.
– Здравствуй, присаживайся, извини, что пришлось разбудить, день был не простой. Тебе понравились покупки?
– Да.
Я немного помедлила, осматривая Дмитрия. На нем была белая рубашка, брюки, на стуле висел пиджак. Мне, наверное, следовало одеться по-другому, чем штаны в черную клетку и расстёгнутая, надетая поверх майки рубашка в ту же клетку, что и штаны. Да и волосы у меня распущены. Может, стоило их прибрать? Я даже не знаю какие порядки в этом доме.
– Не переживай, ты замечательно выглядишь, – понял моё смятение Дмитрий. – я с работы, не успел переодеться.
Я села за накрытое место, напротив своего родителя и взяла вилку. Еда выглядела очень вкусно, запах внешней составляющей соответствовал. Я осмотрела тарелку: спагетти с курицей и помидорами черри… даже голод проснулся.
– Что ж, я очень хочу с тобой подружиться, надеюсь ты мне с этим поможешь, – начал Дмитрий, поставив локти на стол и сложив ладони вместе. Это моя бывшая привычка, Риму Петровну сильно раздражали мои локти на столе, и она быстро меня от нее отучила. У нее радикальные методы. – я понимаю, что сильно много пропустил в твоей жизни и ничто теперь это не окупит. Все, что я могу сейчас – дать достойное образование, хорошее, безбедное будущее. Если не хочешь учиться в России – пожалуйста, есть много других стран, выбирай любую.
Ничего мне не надо…
Почему-то его слова меня расстроили, не это я хотела от него услышать. Неужто богатые люди такие черствые и думают только о материальных благах?
– Мне нравится Россия… – тихо произнесла я, наматывая спагетти на вилку.
– Хорошо, в таком случае гимназия, в которую ходит твоя двоюродная сестра, Алиса, тебе подойдет. Это лучшая частная школа, я хорошо знаю ее учредителя, поэтому проблем с устройством не возникнет.
Да, сейчас эта информация, как никогда, актуальна. Август закончится уже через неделю, и я сама хотела поднять вопрос со школой, но зацепилась за Алису.
– Сестра? – я подняла на него заинтересованный взгляд.
– Да, у меня есть старший брат, у него дети. Алиса – твоя ровесница. Они приедут к нам в воскресенье, чтобы познакомится с тобой. Мои родители, твои бабушка с дедушкой, тоже будут. Бабушка уж точно.
Внутри что-то зашевелилось, сердцебиение стало частым. Это же уже через два дня! Ко мне приедут родственники, это же так здорово. Главное не думать, что я могу им не понравиться. Только больше переживать буду.
– У тебя, наверное, много вопросов ко мне. Задавай, не стесняйся, – снова улыбнулся мне Дмитрий, откладывая пустую тарелку.
Я глубоко вздохнула, щипая себя за запястье. Дурацкие нервы, даже боль не чувствую от волнения.
– А… как я могу к вам обращаться? – голос меня подвел и вышло очень хрипло и растеряно. Я прочистила горло, но не уверена, что стало лучше.
– Как пожелаешь, до отца мы с тобой не сблизились, но я буду не против. И давай перейдем на «ты».
– Хорошо, я… хотела спросить о маме, – я невольно зажмурила глаза, это спрашивать было страшнее всего. – где она и кто? Почему она не хочет меня видеть? Она ни разу не пришла ко мне.
Дмитрий откинулся на спинку стула. Ни одна мышца на его лице не дрогнула. Наверное, он знал, что я буду спрашивать у него об этом и даже ждал этого вопроса.
– Её звали Виктория Вольская, была известной телеведущей. Она умерла две недели назад. Рак крови. Собственно, сообщила она о тебе не за долго до своей смерти.
Я опустила голову. Эта новость не вызвала во мне чувства сожаления. Подумала лишь о том, что, если бы она не умерла, я бы и дальше жила в детдоме и он бы обо мне, может, никогда бы и не узнал. Наверное, плохо злиться на уже не живого человека и держать на него обиду, но у меня не получалось отпустить претензии, накопленные за детство, которого и не было.
– Вы не были близки, да? – вид у него, хоть и безрадостный, но скорби в глазах я не нашла.
– Она была замужем. Два раза. Оба раза не за мной. Мы познакомились на какой-то вечеринке, уже и не вспомню что это было за событие. Мне было девятнадцать, ей – двадцать четыре. О втором ее браке я ничего не знаю, а вот с первым мужем ее ничто не связывало, брак был по расчету.
– Вы были ее любовником. – заключила я. Тут я поняла, что сказала, причем сказала вслух. А потом вспомнила и просьбу. – ты.
Отчего-то стало очень стыдно, захотелось спрятаться куда-нибудь подальше от его тяжелого взгляда, но я не слушала инстинкты. Наперекор логике и своим ощущениям, я посмотрела на отца. Встретившись с светло-карими, потемневшими слегка, глазами, старалась отразить своими вызов.
Он усмехнулся одним кончиком губ, опуская взгляд. Эта усмешка выглядела так по-мальчишечьи, он словно на миг стал моим ровесником.
– Да, все так. Наши отношения не продлились долго, она очень резко исчезла из моей жизни, а я не стал долго переживать по этому поводу. Думаю, тогда она и узнала о тебе.
– Она ни разу даже не пришла ко мне, даже шанса не дала. Вдруг я бы ей понравилась, – сама не заметила, как стала говорить смелее.
– Ты бы точно ей понравилась, – он наклонился над столом, смотря мне в глаза, легонько провел пальцем по моему носу. – у тебя ее носик и милые веснушки. – он вернулся в прежнее положение, улыбка стала печальнее. – В остальном я пока сходства не нашел, но этот человек возводил красоту в культ, ты была бы ее главной красавицей. Но, к сожалению, карьеру она ценила выше жизни. И своей, и чужой.
Я потрогала свой нос. Это его жест был приятным, и отчего-то таким родным. Он внимателен, веснушек у меня не много, и они плохо выражены. Их легко замазать тональным кремом, что, к слову, очень удобно.
– А вы… ты, когда узнал, что я есть, обрадовался?
Ответил он не сразу. Может подбирал правильные слова, может искал альтернативный ответ, чтобы не обидеть.
– Я сильно удивился, сначала не знал как к этому относится и не понимал правда ли это, или лишь воспаленное сознание сильно болеющей женщины. Она просила тебя забрать, а мне казалось, что она говорит чушь, ведь я даже не думал, что у меня могут быть дети.
– Я здесь, потому что она этого хотела?
– Ты здесь, потому что ты моя дочь. Это подтвердилось всем, чем может подтвердиться в наше время.
Я поджала губы, не зная, что на это сказать. Его можно было понять, ведь, по сути, до теста я никем ему не являлась и относится ко мне не иначе, как к чужому человеку, он не мог.
– Времени уже много, – он посмотрел на наручные часы. – отправляйся в кровать. День и без того тяжелый, я еще и приехал поздно.
Я залпом допила вишневый сок и встала, чтобы унести свою тарелку с бокалом.
– Оставь, не надо ничего уносить.
Я посмотрела на тарелку. Нет ничего сложного в том, чтобы помыть за собой посуду, но я поставила все обратно и направилась к выходу.
– Спокойной ночи. – уже у выхода из зала сказала, глядя на его неподвижную фигуру.
– Спокойной ночи. – будто эхо, ответил он.
Глава 3
За два дня я немного освоилась. Встаю теперь не по режиму – в семь утра от криков Римы Петровны, которая не подбирала культурных слов, когда будила. Правда, привычка подниматься рано и ждать громкий, раскатистый бас воспитателя, не прошла, но к хорошему привыкаешь быстро. Поэтому теперь могу позволить себе поваляться, с такой кроватью это стало одним удовольствием.
Было время разложить вещи. В моей комнате, оказывается, есть туалет и даже душ. Моему восторгу в моменты обнаружения этой комнаты не было предела, и как я ее не заметила, дверь в нее находиться у входа и не увидеть ее сложно.
Я изучила дом, побывала в каждой комнате и на заднем дворе, узнала, что Маргарита не единственная работница в доме. Оказывается, есть садовник, он следит за садом. Звучит очевидно, но почему-то я удивлялась.
И есть еще одна домработница – Раиса, на вид, лет тридцати. Казалось, что смотрит она на меня не очень по-доброму.
И если Раисе не особо нравилось мое общество, то Виктор Степанович, садовник, был рад со мной пообщаться. Этот милый дяденька застал меня, разглядывающую клумбу для рисунка, и предложил мне экскурсию по двору, я смутилась, поскольку с незнакомыми людьми общаться боюсь, но от предложения не отказалась. Так и стали общаться.
Он оказался очень добрым и веселым. Я даже предложила нарисовать его портрет. Выглядел он хорошо на свои пятьдесят шесть лет. Хоть он и седой, но это седина выглядела благородно, а небольшая белая борода дополняла образ.
Виктор Степанович посмеялся на мое предложение, но не отказал. Я пообещала, что процесс будет совсем не долгим, поскольку я делаю это не профессионально и не умею прописывать детали, да и холста с кистями и палитрой у меня нет. Его это порадовало.
– Не думал, что у такого молодого Дмитрия Алексеевича такая взрослая дочь, чем он только в молодости занимался, – говорил Виктор Степанович, дожидаясь завершения рисунка.
Мы сидели на веранде заднего двора, она была довольно большой, поэтому удобней было устроиться на плетеных креслах, слегка отодвинув стол. Я была поглощена работой, поэтому не сразу поняла, о чем он говорит.
– Без мозгов по вечеринкам шатался, – сама не ожидала от себя такой резкости, хотя и сказала я между делом, не особо следя за языком, но, когда поняла, что сморозила, смутилась и опустила взгляд с холста на искусанные от нервов руки. – я имею ввиду… он явно не думал о последствиях, и я тому подтверждение.
– Может и так, но зато какое золото талантливое на свет появилось, – заулыбался дядя Витя. – даже глупым болваном твой папа умудрился сделать прекраснейшее создание.
Я отвела взгляд в сторону, смущенно заулыбавшись. Вот бы и мне такой оптимизм и радушие, как у Виктора Степановича.
Спустя несколько минут недохудожник в моем лице добавил последние штрихи.
– Всё, вот так как-то. – я отдала рисунок натурщику, внимательно всматриваясь в выражение лица.
– Вот это да-а-а, неужели я такой красавчик, – он поднял листок на уровень со своим лицом для сравнения. – великолепно, спасибо тебе.
– Пустяки, мне нужна практика.
Я же своим художеством не была довольна. В голове все рисовалось лучше, чем вышло на самом деле. Впрочем, я свой самый строгий критик. Каждый раз мне казалось, что я могла бы сделать точнее и правильнее, чем есть, но всем остальным нравится, поэтому, когда я берусь что-то перерисовывать, они крайне недовольны, что я стираю или выбрасываю то, что «… и так красиво получилось».
На следующий день, нервная система подняла меня на порядок раньше и заставила лихорадочно перебирать гардероб в поисках идеального образа для встречи с родственниками. Воскресенье был днем икс. У меня глаза с трудом закрылись перед его началом. Мозг понимал, что нужно спать, но сердце не прекращало истерику.
Дмитрия эти два дня я видела только по утрам, когда он уезжал на работу. Ужинала я без него, ибо приходить он стал еще позднее. Связано ли это как-то со мной я не знала, но предполагаю, что да. Может ему не понравилось вести со мной беседу, и он старается больше не пересекаться. Или, быть может, он не хотел и вовсе забирать меня к себе, но из-за теста и обязательства перед генами пришлось.
Думать об этом грустно, но чего же я ждала, наивная? Долгожданное воссоединение отца и дочери? Безусловная любовь и принятие в семью? Дура. Если речь идет обо мне, то о любви и заикаться глупо. Ее никогда в моей жизни не было, и я безмозглая, если верю, что она будет.
Так как проснулась я довольно рано, то и голод меня одолел раньше положенного завтрака. Поэтому я спускалась на кухню, чтобы немного подкрепиться. Так здорово, что сейчас я могу себе это позволить.
Во второй такой мой поход я наткнулась на сонного хозяина дома. Видеть его с растрёпанными волосами в простых черных шортах и футболке было не привычно.
Он стоял у плиты и жарил, судя по запаху, яичницу.
Мой взгляд привлекла большая татуировка, занимающая почти половину правой руки. То ли медведь, то ли волк, из-за его постоянных движений и перемещений по кухне не понять. На левой же была какая-то надпись не на русском, конечно. Под рубашкой всего этого видно не было.
– Доброе утро, Арин, – заметил меня Дмитрий. – не стой на пороге проходи, яичницу будешь?
– Доброе утро, – я прошла на кухню и села за стойку. Поставив локти на стол и переложив тяжесть головы на руки, стала следить за тем, что делает родитель. – Я не ем яичницу, только омлет.
– Почему? – посмотрел на меня отец. – это же тоже самое.
– Нет, не совсем. Нужно молоко и вилка, чтобы это взбить. Просто желток не люблю. Я приготовлю, не волнуйся.
По субботам и воскресеньям у Маргариты выходной. Поэтому в эти дни мы самостоятельны: либо готовим сами, либо берем из холодильника то, что приготовлено в пятницу.
– Нет уж, в этот день король на кухне я, чего этот омлет делать-то, – он достал из холодильника молоко с яйцами, миску с верхней полки и вилку. – а сколько там молока нужно? Сильно много?
– Нет, – я налила в поднесенную им миску молоко. – а тебе разве на работу не надо?
– Сегодня я решил сделать себе выходной, тем более у нас будут гости, а что?
– Просто вчера была суббота, ты работал.
– Дел много накопилось, не успеваю за пять дней разгрести.
Я прищурилась. Может он специально так говорит, чтобы я не подумала, что он из-за меня сбегает?
Спросить смелости не хватало, да и что это мне даст. Не будет же он правду говорить.
Омлет получился вкусным. Мы решили позавтракать на кухне за стойкой. Дмитрий налил мне кофе. Ни разу не пробовала этот напиток. Мне он сильно понравился. Я даже попросила научить пользоваться кофейным аппаратом, чтобы каждое утро себе его готовить. Божественный вкус!
– А… твои папа с мамой… какие они? – решилась на вопрос я. Знакомство с ними поднимало внутри меня большую волну страха и переживания. А у меня же и сестра есть, мы будем учиться в одной школе, нужно как-то с ней подружиться, но с моими навыками коммуникабельности, шансы на это значительно уменьшены.
Дмитрий словно почувствовал мой мандраж. Перестал жевать и посмотрел на меня:
– Ну ты чего? Вообще не парься по этому поводу, ты их уже заочно в себя влюбила. Это я теперь в немилости. И Алиска очень дружелюбная и общительная девочка, болтает без умолку, будешь потом еще бегать от нее.
До обеда я решила увлечь себя книгой. На полках книжного шкафа было много интересного.
Ближе к обеду, я решила заплести себе две косички. Получилось здорово, волосы у меня достаточно длинные, немного ниже ключиц, поэтому заплести их было отличной идеей.
Переоделась в джинсовые шорты и футболку-топ. На улице второй день стояла жара и если в доме были кондиционеры, то в саду, где планировалось застолье, температура природная.
Через открытое окно послышался звук въезжающей на территорию машины. Я отложила книгу и бросилась к окну.
Из белого внедорожника выскочила девушка и побежала в сторону моего отца, вышедшего встречать гостей. Она кинулась на него, обнимая за шею. Так по-свойски, по родному. Мне даже завидно стало, я не могу себе этого позволить, хоть и стала смелее.
Вероятно, это Алиса. Выглядела она ярко. Хотя бы, потому что у нее были голубого цвета волосы. На ней тоже были шорты, только белого цвета и короткая голубая майка. Точнее со второго этажа не разглядеть
Также из машины вышла женщина миниатюрного телосложения в широкой, вероятно, дорогой шляпе. Ее движения казались такими аристократичными. Казалось, что она из девятнадцатого века.
Из водительского места вышел стройный мужчина в солнечных очках и кепке, вероятно, мой дядя. А из противоположной двери, места рядом с водителем, вышел парень, стягивая крупные наушники на шею. Он тоже был в черных очках. На вид, казался немного старше меня. Его темные волосы были стянуты в пучок на затылке, остальные же участки были коротко выбриты. Распространенная прическа.
И все они направлялись в дом.
А от меня сейчас сердце сбежит. Сколько можно уже так переживать? Так и до инфаркта не далеко.
Я не знала куда себя деть. Спускаться страшно, не спуститься нельзя. Мне и самой хочется со всеми познакомиться. Столько лет жила без тех, кого называют близкими, семьей, а когда, мечта осуществляется, что-то начинает внутри тебя давать сбой…
– Арин, спускайся, гости приехали. – крикнул меня отец.
Все. Ждать больше нельзя.
Я вышла из комнаты и спустилась по лестнице, где меня и встретили.
– Ты только посмотри на эту девочку, – сказала женщина в шляпе, моя бабушка, как я поняла. Адресовала она это стоящему рядом мужчине. Могу предположить – моему дяде. – копия Димки, красавица какая, иди бабушка тебя обнимет.
Она заключила меня в свои объятия, так осторожно до меня дотрагиваясь, словно я вот-вот сломаюсь.
– Раз она копия, то дядя Дима такая красавица, – засмеялся парень с пучком на голове, но смех его пропал, когда получил подзатыльник от того же дяди Димы.
– Арин, знакомься, твоя бабушка – Вера Николаевна. – сказал отец. – шутник с какашкой на голове – твой двоюродный брат – Илья, рядом мелкая – Алисой зовут, и дядя Вася – твой дядя, добрый человек, только в глаза ему не смотри, душу высосет.
– Нормальная прическа, – пробурчал парень, поправляя резинку.
– По имени и отчеству не смей меня называть, сразу говорю, – посмотрела на меня бабушка. – я тебе не чужой человек. Я твоя бабушка и точка. Мы с тобой не должны страдать из-за ошибки моего непутевого сына. И да, – она достала из широкой, похожей на пляжную, сумки большую белую коробку. – я тебе подарок приготовила.
– Айпад! Серьезно? – возмутилась девушка с голубыми волосами, подойдя ко мне и рассматривая подарок. – А внукам от путевого сына вообще что-то полагается, мы вообще-то тоже давно не виделись.
– Прекрати, Алиса, Ариночка столько всего пережила. Жить без родителей столько лет – это ужасно. – бабушка осторожно взяла меня за руку.
– Приехали, Алисочка внученька теперь просто Алиса. Я поняла какая у тебя любовь. Называется – до следующей внучки. Сейчас дядя Дима найдет еще одну дочь или сына, и ты окажешься на моём месте, подруга.
– Не говори ерунды, мелкая, – вставил свое Дмитрий. – пойдёмте во двор, стол почти накрыт. Вась, где продукты?
– На кухню отнес.
– Ну и какого хрена? Для мышей закупался? Тащи на веранду.
За столом Вера Николаевна окружила меня заботой и вниманием. Она расспрашивала меня обо всем, следила за тем, чтобы я съела побольше. Мне была приятна такая опека, ее я никогда не получала, поэтому даже старалась съесть то, что никак больше не влезало, дабы не расстроить.
– Рисуешь? А Дима же тоже рисовал, даже ходил в художественную школу. – рассказала бабушка, узнав о моем увлечении.
– Правда? – я вопросительно посмотрела на отца.
– Увлекался одно время, скорее сублимировал.
– У него был талант, он такие картины рисовал, самые любимые у меня дома висят.
– Здорово.
Даже захотелось посмотреть на них. Сравнить навык. У него наверняка получалось лучше, чем у меня, но хотя бы приблизительно понять сколько мне нарабатывать нужно для похожего результата.
– А где отец? – обратился Дмитрий к дяде Васе. – Я, конечно, подозревал, что он не приедет, но, как-никак внучка объявилась.
– Он хотел, – ответил Василий. – но услышал, что здесь будет мама и передумал. Сказал, что не хочет, чтобы его внучка видела его в предынфарктном состоянии, потому что его организм, видите ли, отвык от яда бывшей жены.
– Да это еще папа слова культурные вспомнил, – весело улыбалась Алиса. – Он такое говорил… – Алиса хотела продолжить, но наткнулась на тяжёлый взгляд дяди Васи. – А, ну вы же знаете его, Арина только не в курсе, но ничего, узнаешь, он вообще не скучный дед.
– О господи, – покачала головой Вера Николаевна. – все в этом мире меняется, но только не этот человек.
– Как он вообще там? – спросил отец, выхватывая кисточку петрушки из тарелки напротив.
– Нормально. Вот, чокнулся недавно. Покрасил волосы в зеленый, купил гироскутер, теперь перемещается по дому только на нем. Вчера ушел дразнить старушек, они у подъезда все время сидят. Так и не вернулся. Записку под дверью оставил: «Ушел к даме есть борщ». Так он соседку по лестничной клетке зовет. – рассказывал Василий будничным тоном, словно ничего в его словах удивительного нет.
– Баллончик с краской я одолжила, – прошептала на ухо мне Алиса
– Батюшки, неужели пить начал? – бабушка под впечатлением от рассказа прикрыла ладонью рот.
– Лучше бы он пил, его бы поведение объяснялось.
– А что вы хотели? Пятьдесят восемь лет человеку, развлекается как может. – посмеиваясь, говорил Дмитрий.
Вот это дедушка у меня… удивительный человек. Познакомится с ним захотелось еще больше.
Мы еще немного поболтали, а потом меня утащила Алиса, сказав, что хочет посмотреть мою комнату, поэтому я повела ее на второй этаж.
– Круто, раньше она выглядела по проще, – сказала она, плюхаясь на кровать.
Заправлять ее, кстати, как это делает Раиса, у меня не получалось, поэтому делала я это, как учили в детдоме. Да, не красиво, да и кровать значительно шире, но и живу я здесь всего ничего. Научусь.
– Мрачновато, не думаешь?
– Да нет, вроде, – меня стиль более чем устраивал. Здесь мы с отцом схожи во вкусах.
– Слушай, сразу хочу сказать, что думаю насчет тебя и всей этой истории: я безумно рада, теперь у меня будет подруга и сестра в одном лице. Я попросила дядю Диму перевести тебя в мой класс, он может это устроить. Я все тебе покажу, со всеми познакомлю, я в классе староста, пусть только попробуют меня переизбрать, я неизменная власть!
Я села на крутящееся белое кресло на колесиках и немного откатилась от рабочего стола ближе к новой знакомой.
– Это здорово, значит мне можно не переживать…
– Вообще не парься, у нас в классе, конечно, есть гадины, но я дружу лишь с самыми худшими из них, – засмеялась Алиса.
Улыбнулась, не зная, что на это ответить. Моя собеседница ведет себя очень свободно, говорит так, словно мы уже очень давно дружим и чувствует она себя как дома, словно это ее комната, а я ее гость.
Мне бы такой уверенности…
– Я вот думаю, как круто быть дочкой дяди Димы, он бы все разрешал: и пирсинг, и тату. Никакого режима, приходи домой когда хочешь. Это не мой папа: «Никаких телефонов за столом!», «В десять спать!», «Время видела? Я во сколько сказал край нужно дома быть?», и все в таком роде. Тоталитаризм, одним словом. Я даже из дома к дяде Диме пару раз сбегала, с ним хотела жить. Так что тебе повезло.
– Ого, все так плохо?
– У нас с папой? – она села на кровати сложи ноги в позу лотоса, обнимая подушку. – Нет, я его люблю, он вроде как переживает за меня. Сбегала, потому что возраст такой был, сорилась с отцом часто.
– А мама у тебя где?
– Родители в разводе, мама вышла замуж за большого дядьку и живет теперь с ним, – рассматривая свой маникюр и делая вид, что это ее нисколько это не волнует, произнесла она. – ерунда, у тебя вообще до недавного времени никого не было и ничего, сидишь сейчас передо мной, не переживаешь.
Поджала губы. Нечего и говорить об этом. Зря спросила.
– Так интересно, у вас даже выражение лица с дядей Димой схоже.
Я улыбнулась одним кончиком губ. Наша схожесть меня отчего-то радовала.
– Вот! Даже улыбка! – Алиса вытянула руку в мою сторону, указывая на мое лицо. – Я не знаю твою мать, но вряд ли от нее в тебе что-то есть. Теперь у нас в семье два человека со змеиными глазами: ты и дядя Дима.
– Змеиными?
– Ну жёлтыми.
Алиса снова упала на кровать, закрыв голову подушкой.
– А-а-а, как я уже хочу в школу, – она отбросила подушку и посмотрела на меня. – очень по всем соскучилась, особенно по одному чудику, все лето с ним не виделись.
Я озадаченно посмотрела на девушку. Думала, она пояснит мне о ком говорит, но девушка молчала.
– Твой… парень? – спрашивать об этом было неловко.
Я не понимаю ровесников, которые встречаются с кем-то. Видела такие отношения. Ничего хорошего. Никакого уважения, парни ведут себя очень развязно с девушкой, обращаются, как с собственностью, позволяют себе лапать ее, где хотят, не считаясь с ее мнением и любыми рамками приличия. Еще мальчики очень глупы и в словарном запасе из комплиментов у них только слово «детка» и «малая». Может я перечитала книг и выпала из реальности, потому что другим девочкам такое грубое наплевательское отношение к себе нравится и красноречивые дискуссии о духовном они вести с парнями и не планируют, поскольку и сами не далекого ума.
