Текст книги "Полная история тайных обществ и сект мира"
Автор книги: Лин фон Паль
Соавторы: Глеб Благовещенский,Виктор Спаров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)
Из хлыстовского толка в свое время вышли и скопцы. «Основателями скопческого движения, – писал А. Панченко, – были трое крестьян: нищие бродяги Андрей Иванов Блохин и Кондратий Никифоров (в следственных документах его также называют Трифоновым и Трофимовым), а также хлыстовский „учитель веры“ Михайла Никулин из Орловского уезда. О судьбе Андрея Блохина после процесса 1772 г. нам ничего не известно. Что же до его товарища Кондратия, то есть достаточные основания предполагать, что именно он стал лидером нарождавшейся секты скопцов, и что именно его мы знаем под именем скопческого „искупителя“ Кондратия Селиванова, слывшего Христом и „государем Петром Федоровичем“». «Мне было явление во сне, – рассказывал скопческий искупитель, – будто бы Господь Саваоф явился и говорит: „ты имеешь грех, и если ты его не отбросишь от себя, то не будешь в царствии небесном“. И показал мне нож большой, который лежал в сарае и был сильно раскален, и сказал: „возьми сей нож и проведи оным по телу своему, начиная от большого пальца правыя ноги до тайного уда; и ежели нож остановится на тайном уде, то отрежь его, и будешь счастлив и спасен“. Когда я проснулся, то пошел в сарай и нашел там нож, показанный мне во сне. Взяв его, пошел в ригу, которая в это время топилась с хлебом для молочения; положил нож в огонь и раскалил его так, как во сне видел; потом, взявши его, провел… по всей ляжке правыя ноги своея до самого тайного уда; и как только до него ножом довел, то в ту же минуту отрезал себе <яйца> и бросил их в огонь, которые в моих глазах и сгорели». После окончания орловского следствия Селиванов продолжил свою проповедь в Тульской и Тамбовской губерниях. Скорее всего, в это время его сподвижниками были нищий Мартын (Мартин) Родионович (известный нам только по писаниям самого Селиванова и скопческим легендам), а также крестьянин Александр Иванович Шилов, прослывший впоследствии «скопческим предтечей» и «графом Чернышевым». Однако весной 1775 г. властям стало известно об оскоплениях, производящихся под Моршанском. Арестованного в Москве Селиванова отвезли в Тулу, затем в Тамбов и, наконец, в д. Сосновку, где жило большинство тамбовских последователей скопчества. Там его били кнутом и отправили в Нерчинск. Около десяти человек (и в их числе Шилова) после соответствующих наказаний сослали в Ригу. Все эти карательные меры, однако, не остановили распространения скопчества. При этом дело не ограничилось центральными губерниями. Сектантская община появилась в Риге (здесь ею руководил Александр Шилов); скопцы обосновались и в южных пригородах Петербурга. Уже к 1790-м гг. скопчество перестало быть исключительно крестьянским религиозным движением. Оно стало активно распространяться в купеческой и мещанской среде, что в существенной степени облегчило финансовые и организационные условия деятельности сектантов. Около 1797 г. в Европейскую Россию возвратился и Селиванов. Как именно это произошло – не совсем ясно. Судя по всему, в 1797 г. с лидерами скопчества (в частности, с Шиловым и Селивановым) беседовал император Павел I. Точное содержание этой беседы нам неизвестно, однако после нее шесть скопцов, включая Шилова, были заключены в Шлиссельбургскую крепость, а Селиванова в качестве «секретного арестанта» поместили в Обуховский смирительный дом в Санкт-Петербурге. В январе 1799 г. Шилов скончался и был погребен в Шлиссельбурге. Скоро, однако, Селиванов был отпущен на свободу, и Александр Первый несколько раз выслушивал его предсказания. «В 1804 году скопец А. М. Еленский, – пишет С. Шаров, – направил в кабинет Александра I записку о том, как обустроить Россию в скопческом духе. По этому проекту Россия должна была стать огромным скопческим кораблем, оскопленный Государь должен был ею управлять подобно Иисусу Навину, слушаясь гласа небесного. „Опробовать все тайные советы“, поступающие с неба, должен был все тот же Селиванов, так как, по вере всех скопцов, „в нем присутствует полный Дух небесный с Отцом и Сыном“». Александр, конечно, советам Еленского не внял, а самого камергера отправил в монастырь. Селиванова он не стал притеснять, надеясь, что его можно контролировать и переубедить. Но поскольку Селиванов сам был наделен даром переубеждать людей, оказалось вдруг, что некоторые из матросов и гвардейцев приняли его веру и совершили над собой оскопление. Число новообращенных росло. Царь снова отправил Селиванова в заключение. На этот раз – в монастырь и до конца его земных дней.
В 1844 году по приказанию Министерства внутренних дел было напечатано «Исследование о скопческой ереси». Разделяя раскольнические ереси на четыре типа, автор относит скопцов к четвертому – губительским ересям. «Четвертый разряд составляют губительные толки, из коих немногие доныне существуют; толки, воспламенявшие народ разными обольщениями страдать за Бога, принимать добровольно венец мученичества чрез самоубийство или самоизуродование в разных видах. Таковы: Степановщина, Морельщики, Самосожигатели, Детогубцы, Сократильщики, Тюгалыцики, Спасовщина и, наконец, Скопцы… Таинственность, которою прикрывают себя последователи еретических расколов, делает почти невозможным не только разъяснение и подробное исследование их лжеучения со всеми его оттенками по различным толкам или кругам, но даже и самое приведение в известность числа сих кругов или согласий. Судя по беспрестанно вновь делаемым случайно открытиям разных новых, дотоле неизвестных сект, едва ли можно ошибиться, предположив число их достигающим до сотни. В числе таких зловредных изуверов, по всей справедливости, одно из первых мест должны занять последователи секты скопцов, которые, с противным природе наружным изуродованием своего тела, соединяют тайное учение, самое сумасбродное, какое когда-либо существовало».
В основе учения скопцов, считал автор, лежат неправильно понятые слова Христа: «Суть скопцы, иже из чрева материя родишася тако; и суть скопцы, иже скопишася от человек; и суть скопцы, иже исказиша сами себе, царствия ради небесного».
Первые скопцы в России, по этому разысканию, «были два Митрополита Киевские: Иоанн и Ефрем, оба родом из Греции, следовавшие один за другим в конце XII века. Первый из них, вывезенный из Греции Княжною Анною Всеволодовною в 1089 году, был принят киевлянами за „мертвеца“ ( навье, так сказано в Летописи); стало быть, возбудил к себе отвращение и ужас, что дает повод заключать о необыкновенности скопцов до того времени в России. Впрочем, ни тогда, ни после, нет никаких признаков в истории о существовании у нас скопчества в виде секты». Иными словами, с XII века и по начало XVIII зафиксированных – документально случаев скопчества не было. Древняя церковь имела единый для всех православных закон. Но как только в самой церкви случились разногласия, тут-то и оказалось, что появилось радикальное учение «последних дней». Появились и люди, которые во славу бога стали себя увечить. «Первый слух о них в этом виде относится к началу прошлого (XVIII) века. В Ростовской епархии, в Углицком уезде, в 1715 году захвачены были какие-то еретики, коих учение походило на скопческое. Затем, в 1717 году, пойман там же отставной московский стрелец Прокопий Лупгин, со товарищами, 20 человеками обоего пола, коих он был учителем. По исследованию открылось, что в тайных сонмищах своих Лупгин называл себя Христом, а некоторых последователей своих апостолами, причащал их ломтиками хлеба, проповедовал наступление царства Антихристова и последнего времени мира; молитвы у них сопровождались пляской, на которую подымало их, как они говорили, Духом Святым, а некоторым Дух же Святой сообщал дар пророчества. К этой секте, кроме угличан, принадлежали многие и из жителей других уездов, но, как видно, их при следствии не открыли. В таком же духе было открытое в царствование Анны, в 1733 году, в Москве скопище, по доносу какого-то разбойника Караулова». Естественно, донос тут же проверили и арестовали 78 человек обоего пола, «которые, собираясь тайно, пели собственного сочинения молитвы, плясали попарно, взяв наперед благословение у председателя общества или учителя, бичевали себя, пророчествовали, хулили брак законный, запрещали последователям своим жениться, а женатым приказывали разводиться; причащались также ломтиками калача, ругаясь над истинными Св. Тайнами; крещением называли приобщение к их обществу и участие в их богомолении, утверждая, что сим именно способом и все древние угодники заслужили спасение и святость; но для сокрытия своей ереси, не запрещали исполнять наружно обряды и таинства православной церкви; всякого вновь приемлемого обязывали клятвой соблюдать учение их в тайне; после молитв и пляски, обыкновенно все собрание тут же проводило ночь, оба пола вместе, предаваясь свободно всякого рода распутству, так что многие из участниц рожали даже детей, в том числе одна из главных наставниц ереси, старица Ивановского московского Девичьего монастыря, в котором происходили и самые эти собрания». Наказание не заставило себя ждать: нарушители спокойствия были схвачены и «частию казнены смертию, частию наказаны и сосланы». Но были ли эти еретики скопцами? Вот этого как раз доказать и не могли, то есть, грубо говоря, физических признаков скопчества найдено не было, так что арестованные могли быть хлыстами или духоборами. Наказывали их за общую догматическую платформу раскольников, потому как считалось, что скопчество – это, так сказать, финальная стадия хлыстовщины или христовщины, и вообще в документах той эпохи арестованных называют… квакерами. Автор считал, что открытая доносом ересь впоследствии, «вероятно из фанатизма, присоединила к догматам своим то изуверское самоизуродование, которое составляет отличительный наружный признак собственно ереси скопцов. Старица Настасья, старец Петровского монастыря Тихон и другие начальники квакерской секты объявили при следствии сами, что дурачили легковерных, выманивая у них под разными предлогами деньги. В числе стариц, сосланных по сему делу в Тобольский (Введенский, близ Успенского Долматова) Девичий монастырь, была расстриженная старица Ивановского Московского монастыря Акулина Иванова: имя важное в истории скопческой ереси». Тут нужно оговориться, почему в следственном деле появляется «денежный вопрос»: обвинение в простом мошенничестве требовало меньшего наказания, чем ответ за ересь. Наши «квакеры» были еще не готовы принять мученический венец полностью. Собственно скопчество выросло как раз из полного принятия мученичества и телесного очищения – предтечи духовной чистоты и святости. Слова Священного писания, поясняет наш текст, «были поняты скопцами буквально и приняты как необходимое условие спасения: условие, без коего человек, обуреваемый плотскими страстями, никогда не сподобится наград, обещанных праведникам. Увлеченные своим заблуждением, они оскопление называют искуплением, утверждая, что это одно и то же; называют его так же огненным крещением, почитая исключительным путем, чтобы приобщиться к истинной Христовой церкви и наследовать вечное спасение. Причина, почему оскопление называется у них огненным крещением, заключается отчасти в ложном применении слов Предтечи Иоанна, свидетельствовавшего, что крещение совершается Духом Святым и огнем, а отчасти и в том, что, по их словам, оно прежде было производимо посредством отжигания ядер раскаленным железом. В настоящее время, у наших скопцов, операция оскопления совершается просто: посредством отсечения удесных близнят, как называют они семенные ядра, долотом, ножом или другим острым орудием, после предварительной крепкой перевязки мошонки тонкой ниткой или веревочкой. Для этого бывает у скопцов обыкновенно особый мастер, или операция возлагается на первенствующего в круге учителя. Скопцы сами рассказывают, что операция оскопления не всегда оканчивается удачно: многие жертвы обмана или изуверства умирали на месте, исходя кровью; другие подвергаются продолжительным страданиям, воспалениям, умирая нередко от последствий его. Жегало и кой-какие мази и примочки составляют обыкновенное средство для остановления кровотечения, иногда весьма значительного; перевязки жил они, кажется, никогда не делают: так, например, по делу об открытых в 1822 году в Курской губернии скопцах, найдены у них даже на ляжках глубокие раны от неосторожного обожжения раскаленным железом, коим они старались остановить кровотечение. Есть много примеров, особенно между солдатами и матросами, что люди эти из чистого изуверства оскопляли себя сами и в бесчувственном положении приносимы были в госпитали и больницы: они делали это ножом, бритвой и даже топором, и притом иногда в воде, во время купанья. Впрочем, как многие на себе испытавшие раскаявшиеся скопцы утверждают, посредством отнятия ядер не вполне достигается цель умерщвления плоти; вожделение не вовсе уничтожается, и оскопленные, особенно в молодости, не лишаются способности совокупления: только это происходит без излияния и с долговременным напряжением до крайнего всеобщего изнеможения. По Курскому делу обнаружилось положительно, что однодворец Аннилогов, скопец, состоявший уже под судом и отданный на покаяние, жил в незаконной связи с однодворческою девкою. Посему для окончательного уничтожения способности к половому совокуплению скопцы совершают над собой вторичную операцию, состоящую в отъятии самого ствола, что и называется у них полным крещениемъ, или наложением на себя царской печати. Созонович говорит, что, бывши прежде того уже скопцом, он в Соловецком монастыре произвел над собой эту вторую операцию и подвергнул ей других из своих собратий, по принятому им там на себя званию учителя и по ревности к целомудрию, к полному сохранению которого до того они не чувствовали себя способными. Обычай этот ныне распространяется у скопцов, и в новейшее время операция была иногда совершаема прямо отсечением вдруг и ядер и ствола. Утверждают, что неполные, то есть не возложившие на себя царской печатископцы, не лишаясь чрез оскопление плотских половых вожделений, но будучи не в состоянии оплодотворять, в недрах скопищ своих предаются с полной свободой всем крайностям распутства, попирая святость родственных уз и даже самые законы природы, избирая в последнем случае для себя в друзья и сожители молодых и благообразных юношей своей секты, с которыми они имеют тогда все общее: стол, ложе, дом и имущество». Об этом положительно свидетельствует один арестант Соловецкого монастыря, некто Кудинов, знавший все тайны скопчества в подробности: «они, говорит он, плотоугодию, сладострастию и мамону служат как своему идолу, говоря, что брачные гости не постятся, когда с ними жених; прежде имели они подружек женщин, как и сам их лже-Христ, но теперь каждый скопец соединен с другим скопцом же непотребным дружеством». Верить ли показаниям Кудинова? По поводу гомосексуальных отношений – вряд ли, поскольку не для уничтожения способности к воспроизведению себе подобных проводилась операция. А вот что касается общего ведения хозяйства, то это явный показатель братства, живущего одной большой семьей. Кроме собственно скопчества мужского существовало и оскопление женщин, но эта операция имела скорее психологический, нежели физиологический аспект. «Что, в пылу фанатического изуверства, ересеучители скопческие подвергают женщин различным изуродованиям, в том нет никакого сомнения; многократное освидетельствование так называемых скопчих доказало это положительно. В 1843 году, например, открыто в С. Петербурге, по поводу розысканий о моленной Царева, несколько скопчих, изуродованных более или менее; в 1844 году, оказалось тоже в Тамбовской губернии. Обыкновенно у женщин вырезываются, выжигаются или вытравляются сосцы у грудей, отрезываются вовсе груди, уродуются различным образом детородныя части вырезыванием малых губ, клитора или даже отрезанием части больших губ. В строгом смысле, изуродованных таким образом женщин, нельзя называть скопчихами, потому что операция тут вовсе не имеет того же значения, как у мужчин; но, по намерению, с коим она произведена, и по общему духу секты, женщины эти бесспорно принадлежат к толку скопцов».
Скопцы XIX столетия сами себя так не именовали, они называли себя чистыми, белыми голубями, праведными, истинными сынами Божиими, обеленными, выбеленнымит. п. Впрочем, аналогичное именование было и у катаров, духовных скопцов – альбигойцы (белые), совершенные, чистые. В России пик скопчества пришелся на начало XIX века, когда снова стали актуальными эсхатологические настроения. «Наложение на себя царской печати или отнятие самого ствола у мужчин, вошло у них в употребление не прежде 1816 года, и доселе старыми, или так называемыми чистымископцами в Петербурге отвергается: они приписывают способ этот скопцам иногородным, или, как они выражаются, Замосковским, коих, по этому случаю, называют псами, не постигающими истинного разума Св. Писания. Несмотря однако ж на то, большая часть новейших операций совершаются именно сим варварским образом. Нередко операция производится над малолетними: обреченных на это жертв, малых и взрослых, иногда распетливают на особо для того устроенном станке в виде креста.
Впрочем, все приготовления эти делаются только скопцами в Москве, Петербурге и Риге, или около Петербурга: в Гатчине, Софии и на Славянке. В деревнях Тамбовской, Орловской и других губерний, операция делается просто в лесу, или в каком-нибудь глухом месте, в чулане, клети, и притом большею частию только по добровольному соглашению обманутой и обольщенной жертвы. Есть еще одно видоизменение скопчества: так называемые перевертышу, распространившиеся, как видно из донесений местных начальств, особенно в Тамбовской губернии. Эти люди не лишают себя никаких частей тела, и потому их даже трудно отличить; но они перекручивают себе, вероятно в детстве, семянники, к коим привешены ядра, разрывая этим всякую органическую связь между ними и остальным телом, что и соответствует оскоплению».
Среди скопцов распространялись легенды апокалиптического содержания, которые и вызывали больше всего тревогу у властей. Не столько сам факт оскопления, сколько религиозные идеи раскольников казались неприемлемыми, поскольку в качестве грядущего Мессии и спасителя в этих легендах выступали монаршии особы. «Главное основание лжеучения скопцов состоит в том, что они ожидаемое всеми христианами второе и последнее пришествие Иисуса Христа почитают уже исполнившимся, утверждая, что сын Божий, по неизреченному милосердию своему к роду человеческому, ныне утопающему в страстях, не хотя погубить создание свое до конца, во второй раз воплотился на земле, и распинается на кресте (то есть страждет от гонений и казни) за наше спасение, претерпевая гонения от иудеев и фарисеев (то есть от духовного и гражданского правительства). О воплощении, рождении и жизни этого второго Христа своего, они рассказывают исполненную безумства и крайней нелепости сказку, а именно: будто бы родился он от бывшей императрицы Елисаветы Петровны, чистой Девы, по благовествованию Иоанна Богослова, от Св. Духа, и что он был то самое лицо, которое потом царствовало на русском престоле под именем императора Петра III Феодоровича. По наиболее распространенному между скопцами баснословию, императрица Елисавета разрешилась от бремени в Голштинии и, по возвращении затем в Россию, будучи предъизбрана к житию святому, сама царствовала только два года, а иные даже утверждают, не царствовала вовсе, но, оставив на престоле вместо себя одну из наперсниц своих, имевшую совершенное с нею сходство, как в чертах лица, так и в свойствах душевных, сама удалилась в Орловскую губернию, где, поселясь в доме одного крестьянина-скопца под именем простой женщины Акулины Ивановны, провела остаток жизни в постнических подвигах, молитве и благотворении, и тут же скончалась и похоронена в саду, в котором мощи ея скрываются и поныне. Эта Акулина Ивановнадолжна быть лицо действительное, историческое. Об ней, как должно заключать по всей вероятности, говорится в указе Св. Синода от 7 августа 1734 года, что „в числе осужденных в 1733 году Тайною канцеляриею лиц из секты, открытой в Москве по доносу разбойника Семена Караулова, была какая-то старица Акулина Иванова, наказанная кнутом и сосланная в Тобольскую Губернию“. Скопцы признают и чтут Акулину Ивановну как Богородицу и призывают ее под сим именем в своих молитвах. По сказкам других скопцов, разрешение Елисаветы Петровны от бремени последовало в России, и Петр III был немедленно по рождении отправлен в Голштинию, где, достигнув отрочества, принял оскопление. Когда, по достижении совершенных лет, Петр Феодорович вступил в брак, то супруга его, императрица Екатерина II, узнав о неспособности его к брачной жизни, возненавидела его, начала гнать и приняла твердое намерение лишить жизни, как только представится удобный к тому случай. Такой случай и представился по вступлении Петра III на императорский престол. Склонив на свою сторону вельмож, Екатерина, по буесловию скопцов, решилась привести в исполнение намерение свое в Ропшинском дворце, где на ту пору император имел пребывание; но Петр, сведав об том, подкупил часового, поменялся с ним платьем, и в солдатском одеянии успел тайно скрыться, а на место его был убит часовой, оставшийся в его платье. Другие бредят, что часовой принадлежал сам к скопцам и узнав в заключенном своего спасителя, сам добровольно принял за него мученический венец, отпустив узника для спасения человечества в мир. Ошибка тогда же сделалась известна Екатерине; но убитый солдат был объявлен и похоронен под именем императора. Избежав таким образом смерти, Петр Феодорович три дня скрывался от поисков без пищи, сидел в каком-то каменном столбе, проживал у колонистов и наконец бежал в Москву, где, живучи тайно между скопцами, начал свою проповедь. Из Москвы перешел он с учением своим в окрестности ее, потом прошел всю Россию и разные государства, и наконец, вместе с своим предтечею, каким-то Графом Александром Ивановичем, прибыл в Тулу, проповедуя всюду, что он есть истинный Христос, творя чудеса и научая скопчеству, как единственному средству к наследию Небесного царствия. В Туле, оба они были схвачены, осуждены, наказаны кнутом в деревне Сосновке, Моршанского уезда Тамбовской губернии, и потом сосланы, первый в Сибирь, а второй в Ригу. …Далее скопцы рассказывают, что император Павел, по вступлении своем на престол, узнав от одного освобожденного им из Сибири московского купца Масонова, что отец его Петр Феодорович жив и томится в ссылке, приказал возвратить его из Сибири в С.-Петербург. Когда привезли его и представили государю, то последний спросил: „Действительно ли он его отец“? На это каторжник будто бы отвечал: „Если ты примешь мое дело, то есть учение мое и оскопление, то я признаю тебя моим сыном“. В это же время освобожден был из заточения и предтеча лже-Спасителя. Затем государь, не признав обоих ссылочных теми, за кого они были выданы от Масонова, приказал одного лже-Христа поместить с пенсиею в какую-то богадельню, а лже-Предтечу сослал в Шлиссельбургскую крепость, где будто бы, по смерти, явились на Преображенской Горке его мощи. Потом, по старанию богатых скопцов, лже-Петр был освобожден из богадельни и причислен в С. Петербургское Мещанское Общество, под именем Кондратия Селиванова, где и жил, распространяя еретическое учение свое до 1820 года, в котором, по Высочайшему повелению, сослан на заточение в Суздальский Спасо-Евфимиевский монастырь.
Из этого места ссылки, по учению скопцов, лже-Христ должен явиться уже в величии и славе, просвещая весь мир светом своего учения, воцарится на русском престоле, и, освободив скопцов из ссылок и от всякого гонения, откроет в С.-Петербурге всеобщий суд миру. Впрочем, некоторые скопцы ожидают пришествия лже-Спасителя от Иркутска, описывая подвиги его теми же чертами, как это видно из большого числа „Скопческих Песен“. Тогда, воспевают скопцы, все владыки земные падши поклонятся ему, покорятся могущественному его скипетру, признают Иисусом Христом, истинным Богочеловеком, и сокрушаясь о том, что не познали его между человеками, будут просить о ниспослании к ним благодати оскопления, чего и удостоятся. Суд этот будет, по мнению скопцов, общий: живым (то есть скопцам) и мертвым (то есть не оскопившимся); но и тут судья скопческий явит еще милосердие свое к людям: во все концы вселенной будут посланы от него апостолы и пророки, для наставления истинному учению, и „посеется в каждой земле по зернышку пшеницы и каждое зернышко произведет пшеницы на тридцать кораблей“. Совершив таким образом дело искупления, по словам скопцов, Лже-Христ должен умереть естественною смертию, и труп его положен будет в Невском монастыре, в раке Благоверного князя Александра Невского, коего святых мощей, по их уверению, там не находится, а рака эта, по попущению Божию и по слепоте неверующих, изготовлена ими для принятия мощей лже-Спасителя. После этого мир сей существовать будет вовеки. Тогда искоренится вся нечистота, то есть плотское совокупление, род человеческий будет размножаться единственно от целования, и земля превратится в рай, такой, каким был он при первых людях, Адаме и Еве, до грехопадения, которое, по их мнению, и состояло именно в плотском смешении, запрещенном заповедью Божией. Так как в это время уже все люди без исключения будут скопцами, то они не умрут, но должны пребыть в таком состоянии бесконечно время, в веки веков, а умершие до того скопцы будут блаженствовать душами своими в седьмом небе. Души грешников, умерших неоскопленными, повергнутся в ад, где протекает огненная река, и предадутся мучениям, состоящим в неизреченных терзаниях совести. Скопцы утверждают, что церковь, установленная апостолами, была именно та самая, которую теперь признают они; но что скопчество уничтожено, а церковь искажена царем Константином, принявшим крещение. Есть еще у них и другие сказки, не менее нелепые, которые также пользуются более или менее общим доверием и уважением; например: о каком-то первом пророке, Графе Иване Григорьевиче Чернышеве; о том, что Наполеон был Антихрист, что он жив и поныне в Турции, но покаялся и обратился в скопчество, познав истинную веру; что он был родом русский и сын императрицы Екатерины; что император Александр Павлович и императрица Елисавета Алексеевна также живы, но только скрываются, приняв оскопление и проч. Сопричисление императора Александра к своему обществу они относят к 1809 году, утверждая, что с этих пор он постоянно им покровительствовал. Из следствия, произведенного в 1839 году над скопцами, открытыми в Кронштадте, между прочим оказалось, что за Богородицу почитали они какую-то Акулину Ивановну же, как и прочие, но не императрицу Елисавету Петровну, а придворную даму, жившую при дворе Петра III, по показанию скопца дезертира Будылина, данному им в Моршанске в 1829 году, он посылан был от своих в Ораниенбаум для узнания от тамошних скопцов средств, как бы спасти Богородицу, содержавшуюся, по их мнению, в тамошнем остроге…» Именно негативный политический аспект и вызывал недовольство у русского сыска. Впрочем, идея скрытого царя кочевала по России начиная с 17 века, то есть с первого лже-царя Дмитрия самозванца. Так что совсем не удивительно, что быстрая и подозрительная смерть Петра Третьего дала скопческому движению духовного лидера, использовавшего это имя. Позже сходные истории рассказывали о «подмене» Павла Первого и Александра Первого, которые на самом деле не умерли, а скрылись, устав от неправедной жизни во дворце. Жизнеописание страданий скопческого мессии было записано с его (Селиванова) слов и распространялось в раскольничьей среде под названием «Страдов». В основу этого описания была положена реальная жизнь и наказания Селиванова, соединенные с эсхатологическими пророчествами и опирающиеся на царский авторитет. Реальное наказание Мессии в Сосновке и ссылка в Сибирь и легли в основу этого мифа. «Все изображаемые скопцами страдания их искупителя рассказываются ими по-видимому с умыслом внушить в сектаторов терпение и упорство и заставить их не открывать тайн своей секты».
Но каковы эти тайны, которых нельзя открывать? Они связаны не только с самим устройством скопческого братства, но и с ритуалами, которые проводят скопцы. «Скопцы почитают святыми и пророками в особенности тех своих единомышленников, кои успели оказать секте наиболее услуг, заключавшихся в приобщении к ней новых жертв. Тот из них, который успеет приобресть таких жертв двенадцать, величается апостолом; Апостолы же эти называют себя разными собственными именами наиболее прославленных в истинной церкви святых, в особенности истинных апостолов Христовых. Если кто из скопцов умирает, то другие собираются к нему в радельных одеждах(рубахах) и поют свои молитвы, в продолжение которых один, выходя на средину, пророчествует и даже говорит о том, куда душа покойного водворится; а православный священник призывается уже после всего этого, только, так сказать, для виду».
Прием в скопчество происходит таким вот образом: неофита «приводят обыкновенно в моленную во время полного собрания, одев в белую рубашку, такую точно, какие надеты и на прочих, составляющих сборище. Рубашки эти длинные, по самые пятки, сшиты на образец эпитрахилей, и цветом своим должны представлять иносказательный намек на мнимую чистоту и непорочность скопцов. Облачившись таким образом, они зажигают свечи у икон, и положа пред ними по три поклона, кланяются друг другу. Потом старшина собрания, заступающий место пастыря, раздав всем восковые свечи и держа сам в правой руке крест, спрашивает новообращаемого: кого он представляет порукою искренности своего намерения сопричислиться к братству? Тот, будучи уже прежде научен, отвечает, что представляет порукою Бога. Затем ересеучитель заставляет его повторить за собой следующую клятву: „ Пришел(или пришла) я к тебе, Господи, па истинный путь спасения, не по неволе, но по своему желанию, и обещаюсь тебе, Господи, про дело сие святое никому не сказывать, под смертною казнию, ни отцу, ни матери, ни родству, ни приятелю!“ После того, принимаемый целует крест и получает, в словесном наставлении, следующие заповеди, с обязанностию хранить их свято и постоянно, не нарушая ни в каком случае:
1. Каждому скопцу, как живому образу Божию, при свидании воздавать втайне честь земным поклоном с изображением на себе крестного знамения, и приветствовать сими словами: „ Здравствуй братец, или сестрица(имярек), и с Батюшкою родимым(то есть со лже-Христом): Христос воскресе!“ причем, в изъявление большей нежности, называть друг друга уменьшительными именами, как, например, Ивана – Иванушкою, Фому – Фомушкоюи проч., а Лже-Христа Селиванова величать непременно Батюшкою, как заповедано им самим.
