Текст книги "Хэппи Энд (СИ)"

Автор книги: Лилия Хайлис, Александр Зевелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Настроение – мрак!

Это "анус" пишется с одним "н", "анналы" – правильно. Впрочем, иностранного слова "анус" в моём орфографическом нет, так что тебе с твоей ориентацией виднее.

Про Египет ты не понял, и объясняться неохота, то же – руины древнего Рима. А бросься ты, будучи гладиатором, на охранника, то тебя бы не застрелили, не надейся: насколько я помню, в Древнем Риме, огнестрельного ещё не было. По их законам тебя бы, скорее всего, распяли. Как сожжение, но только гораздо хуже, потому что на кресте умирать значительно дольше, чем на костре. Ужас, о чём я говорю. Не знаю, почему сегодняшний Афганистан, например, меня волнует гораздо меньше, чем Древний Рим.

А знаешь, я подумала... Огнестрельное ассоциируется со словом "стрелять" в наших современных мозгах как-то автоматически. А ведь корень этого слова – "стрелять" – явно тот же, что и в слове "стрела". Из чего следует, что застрелить могли и в Древнем Риме. Вернее, тогда уже, скорее, прострелить. Только, насколько я помню (из литературы, конечно) взбунтовавшихся рабов там всё равно распинали.

Да, на развалинах Колизея фотографируются. Помнишь Евтушенковское "Над Бабьим Яром памятника нет"? А потом, наверно, в результате, всё-таки воздвигли. Так вот, я когда-то поймала там золотозубых туристов дебильного вида, которые устроили пикник с фотографированием прямо на постаменте. Памятник – действительно пародия, а не мeмориал, но всё-таки... Ведь Бабий Яр кругом! Кстати, не знаешь, снесли то уродство? Заменили? До сих пор, пардон, ваяют? Или даже и не пытаются? По-моему, не имеет значения. Есть определённый сорт туристов, которые хоть на каком угодно монументе разложат колбасу с водкой, а после затеют увековечиваться.

Ты всё сочиняешь про Олега. Фантазёр. Скажи, что ты соврал, чтобы я его разлюбила. Иначе, почему ты молчал до сих пор? Ну, конечно, как же я, дура, раньше не поняла. А ты шутник, Павлуша. Я даже не думала, что ты так умеешь.

Я как получила твоё сообщение, так весь день и всю ночь проревела в три ручья. Сейчас только поняла, что ты пошутил. А у меня уже чуть сердце не заболело... Или заболело... Вообще, ночью думала – всё. Хорошего понемножку, пора и честь знать. Но не смогла. Побоялась, а вдруг не получится, только насмешу всех. Как во всём неудачи, так и в этом. Неудачница я.

Свою экзотику будешь жрать сам. Лобио с кинзой привезу, маринованные грибочки тоже. Засолила помидоры с зелёными яблочками, но ещё не знаю, как выйдет. Мясо мариновать лень, к тому же я на этом грилле всё равно ничего не умею: никогда не получается. Заделаю мясной рулет с грибами: Олег любит. А Зинаида как раз хорошо жарит на грилле. Мораль: в каждом человеке надо находить что-то положительное. Кстати, вопрос: есть такое слово по-русски? Грилл или гриль? И, соответственно, как звучит в склонении по падежам? В моём орфографическом такого слова нет. Посмотри у себя, а? Это за "анналы".

Настроение – дрянь. Депрессия начинается, что ли? Или уже началась?

Так что, мне заехать за тобой? Или как?

Что мы за идиоты, вечно не в то, что надо, втрескиваемся.

А ещё лучше, если я тебе продукты привезу, а сама не поеду. Чувствую себя не очень... А может это называется – паранойя? Рада за тебя, что ты такой энтузиаст. Оптимист, блин! Ишь ты, про happy еnd бормочет... А, может, ты и прав? Может, он действительно когда-нибудь состоится, этот хэппи енд? Ага, а потом ещё догонят и сверху как врежут!

Позже расскажу, при встрече, про Зинаиду твою. Она, кстати, опять звонила. И опять расспрашивала. О сексуальных, конечно: вряд ли её удивишь алкоголем. Я держалась, как партизан. Но когда пытать станет, расколюсь, так и знай. Особенно, если передо мной начнёт истязать какое-нибудь животное или ребёнка. От одной угрозы расколюсь. Я же пацифистка: боюсь причинить боль... А ты уже за своё "хозяйство" испугался. Ты же знаешь: я даже таракана задавить не в состоянии, не то, чтобы заниматься членовредительством, да ещё лучшего друга. Если ты от Зинаиды нахлебался, хвастаться особо нечем: не ты один.

Олег не голубой. Сам сказал мне, что он – "что угодно, но straight". Я его при этом за язык не тянула. За другие части тела тем более. Показалось тебе.

Ты, Паша, пьёшь чересчур. Не надо тебе косым в сауну ходить, а то ещё плохо станет, куда тебя тогда?

Стоп, я только сейчас сообразила, что сегодня второе, значит, завтра я у тебя. Просто, продукты привезу, повидаемся, наконец. А на пикник не поеду: не хочу никого видеть. Бывает депрессия, да ещё с паранойей придачу? Жуткая, глобальная, безысходная. Душа ни на что не лежит. Ладно, значит, где-то около полудня? Тогда ты ещё успеешь добраться до леса и вовремя наклюкаться.

Ну, пока. До завтра.

Паш, признайся, правда, ты пошутил? Да?

P.S. Слушай, ради Бога: что это за деятели из тридцать восьмого года, которые меня раздевают? Нет, вру: не интересуюсь. Про древних – ещё ладно, а современность, особенно те самые годы, – это для меня чересчур. Извини уж. Кроме того, я сильно подозреваю, что ты употребляешь ласкающее слух слово «раздевают» совсем не в том смысле, в каком хотелось бы.

Павел. 2 июля, воскресенье, 11-14

Теперь, похоже, моя очередь отвечать по пунктам?

Итак:

1) Спрашиваешь, что делать со мной пьяным, ежели я окочурюсь в сауне? Ответ: то же самое, что и с непьяным. С той лишь разницей, что похороны придется отложить, ибо, будучи тепленьким, могу ко времени не успеть остыть. А тогда с Олегом я как раз трезвым еще был. Хотя, честно говоря, теперь уже как бы сомневаюсь, а было ли в действительности то, о чем я тебе, дурак эдакий, трепанул. А когда и в какой связи он перед тобой отстаивал свою "правильную" ориентацию? Смотри, это-то и подозрительно: с чего бы он вообще заговорил с тобой об этом?

2) Ты прекратишь когда-нибудь обзываться? Смотри, уже докатилась до "оптимиста". Рассказываю: год назад (помнишь, когда у меня все развалилось в жизни да плюс я работу потерял и сидел, челюсти на полке, а за квартиру, за машину и по кредитным картам платить все равно надо было), тогда я пошел и купил пистолет. Нелегально, "с рук". Положил его в верхний ящик стола и стал ждать. Ждать нужной кондиции. А она, нужная, все никак окончательно не формировалась. А потом меня начала мучить паранойя: мне все казалось, что в мое отсутствие полиция устроит обыск у меня дома, найдет этот пистолет незарегистрированный и возьмет меня неожиданно и опять-таки тепленького. И начал я его, точнее, всю коробку, то есть его самого и патроны к нему, везде таскать с собой. И этого клинического шизофреника вы, сударыня, осмеливаетесь назвать оптимистом? Что ж, пусть это останется на вашей совести!

3) Насчет педофильства, Кирюшки и любови (или любви – как правильно?)... Ты не представляешь себе, как много раз задавал я себе этот вопрос: вот вырастет, возмужает и станет мне не интересен... И у меня готов ответ: нет! Возмужает ли он, сгорбится ли, растолстеет ли – я его люблю. Понимаешь, это не вопрос "нравится – не нравится": не в этом дело! А в том, что я его люблю. И когда он окончательно вырастет, женится и вообще пойдет своей дорогой, но вот однажды мне позвонит (не знаю, зачем, может, просто номер телефона моего случайно отыщет), то и тогда у меня все, что на тот момент останется, начнет пульсировать и чего-то там генерировать. А если он попросит меня с детишками его посидеть, то и посижу, и с каким еще удовольствием! Хотя на фига я ему в няньки: у него же папа есть и, на самый худой конец, Зинка.

4) Полчаса назад позвонили оба. Сначала она. Бурно интересовалась, поeдем ли мы завтра на полянку оба, ты и я? Видишь, нас уже друг от друга не отделяют. Как ты думаешь, не пора ли мне сделать тебе предложение? Потом он. С интервалом в пять минут. И оба сказали, что страшно хотят меня (нас) на полянке видеть и еще более страшно хотят поговорить. О чем? Молчат. Бормочут, что, мол, надо поговорить, и все. Ой, Клар, не нравится мне это! Может, и правда, обоим нам завтра никуда не ехать? В конце концов, у меня дома есть французский коньяк и французское же пиво. А "лобио" – это которое с фасолью? Класс, только ради всего святого, что у нас с тобой где-то там на задворках подсознания еще осталось, не переусердствуй с кинзой!

5) На твой следующий день рождения подарю тебе нормальный словарь. Потому что тем, что у тебя есть, пользоваться нельзя: он не содержит самых главных слов. Таких, как "анус" или "гриль". А как, позвольте поинтересоваться, не скатываясь на дворовый сленг, назвать заднепроходное отверстие? Или – по принципу "в СССР секса нет" – скажем, что у советских людей таковое отверстие отсутствует? Что касается гриля, то я еще в детстве с удовольствием кормился приготовленными на гриле овощами и мясом. На даче, например. Ты что, никогда не бывала ни у кого на даче?

Клара. 2 июля, воскресенье, 18-48

Предложение!!! Мне??? Оно у тебя шло так, между прочим, где-то в четвёртом пункте. Но для меня прозвучало в первом, поэтому и отвечаю, прежде всего, на него. Итак – предложение!

Ну, конечно, пора. Давным-давно пора.

Мне-то уж так пора, что за кого угодно... Только никто не берёт.

Ах, да, ты равнодушен к женщинам... Ну, так что ж? Зато у тебя есть пистолет! Ну, ты даешь! Я и не знала. Покажешь?

Между прочим, по законам драмы пистолету полагается выстрелить, если уж он объявился. Я не уверена, что играем драму, но теперь, после того, что ты мне рассказал про "ружжо", выстрел должен произойти. То есть, обязан иметь место. Я давно уже боялась чего-нибудь в таком духе, а теперь испугалась окончательно.

Так что – всё. Решено. Никаких пикников, а устраиваем у тебя на кухне стрельбище. Правда, огнестрельное и дома опасно, а потому внушает мне сильные страхи даже не только при взгляде, а достаточно единой мысли. Поэтому, во избежание, воспользуемся лучше лобио, которое, кстати, фасоль и есть, только по-грузински. Итак, наевшись лобио от души, стреляем под французский коньяк, дружно отрыгивая французским же пивом. Класс! Это, между прочим, я живоописнула наше с тобой семейное будущее. Ты ещё не раздумал сделать мне предложение?

Дальше. Ты очень любишь спать в палатке? А как ненавижу я – и говорить нечего. Вот пусть любители и мучаются до утра в спальных мешках, а мы с тобой нажираемся французского коньяку с пивом и спокойно спим в кроватях, предварительно хорошенько отстрелямшись.

После этого, если ты не передумал, то делаешь мне (ну, наконец-то, дождалась!) предложение, которое я, естественно, принимаю. И когда наши, после бессонной ночи в палатках, небритые, вовсю надышавшиеся чистым воздухом, а также испарениями того, что они называют "туалетами", а я и уборными не назову, вернутся, то, никому не давая опомниться, мы будем обзванивать народ с сообщениями о нашем браке. С фейерверком после лобио и пива.

Во, как!

Прости за Кирюшку, ладно? Я себя чувствую просто скотиной. Боже мой! Как я тебя дёргала! Не серчай, ради Бога. Не знала и не предполагала, что это может быть настолько серьёзно. Знаешь, чересчур увлеклась своей любовью к его папаше. Вот же эгоистка! Тоже, друг называется. Да. Сочувствую. Перефразируя американцев, зачем нужны равнодушные знакомые, когда есть такие друзья. Кажется, я повторяюсь.

Слушай, какого этой семейке от нас надо?

Правда, что это они так за нас взялись?

Кстати, Олег на тему гомосексуализма не заговаривал, это его кто-то спросил (не без ерничания почему-то, а кто – не помню) и он ответил. Я просто там случилась, имела место быть, то есть.

Ох, чует моё сердце, неспроста эти звонки. Зинаиды начинаю бояться не меньше, чем твоего пистолета.

Это ж надо, пистолет с патронами! А если не твой дом в твоё отсутствие, а тебя в присутствии свидетелей обыщут? И, не дай Бог, обрящут?

Говоришь, "страшно хотят видеть" и поговорить, тоже "страшно"? Двойной кошмар: теперь вся трясусь, как в фильме ужасов.

А на дачах бывать не пришлось. У моих знакомых не было ни дач, ни машин. Те же, у кого имелась подобная роскошь, в мои знакомые не попадали априори.

Оба слова, "заднепроходное" и "отверстие" в моём словаре есть. Нет только короткого, того самого, из четырёх букв, которое объединяет оба эти понятия в жаргоне. Поэтому, я не только в литературе, но и в переписке стараюсь не употреблять. Не скажу, что в принципе против бранных слов, даже наоборот, но в письменном виде избегаю, в основном, именно потому, что боюсь какую-нибудь не ту гласную поставить (если слова нет в словаре). Понимаешь, слишком много ошибок настрогала в жизни: грамматические уже просто будут ненужными излишествами. Так что, против словарей-подарков ничего не имею. И подороже, подороже, пожалуйста: не бриллианты даришь. Чтой-то я развеселилась не в меру – ух, что будет! Чур меня!

Павел. 3 июля, понедельник, 9-28

Что значит – «за кого угодно»? За меня! Ты, похоже, меня не только за мужчину, но и вообще за человека не держишь. Идея кухонного стрельбища фасолью гениальна! Над этим местом я долго ржал, представляя, так сказать, сцену в движении. А не продать ли это Мишке твоему любимому на предмет стихом нашу с тобой семейно-фасольную жизнь описать?

Знаешь, с пистолетом этим не знаю куда деваться. Дома оставлять страшно. С собой все время таскать страшно. Пойти "на угол" и продать – еще страшнее: покупатель наверняка окажется переодетым полицейским и... тюрьма, баланда, параша...

Рано-рано утром позвонил Кирилл (знает, что я обычно рано просыпаюсь). Рассказал анекдот (довольно серенький, в этом жанре ему до его папы да-алеко). Звучал грустно. Я так понял, что у них дома вчера что-то происходило, какие-то разборки, но он в детали не вдавался, а я расспрашивать не стал. И вдруг подумал: представляешь, что будет, если Олег узнает (увидит, услышит, сообразит), что я охмуряю его сына!? И кому докажешь, что не охмуряю я его, а всего-навсего приручаю? Мне же тогда что: первым же самолетом на Колыму? Или немедленно стреляться? Знаешь, подожду-ка я избавляться от "ружжа" своего. И как ты думаешь, не об этом ли Олег с Зинкой поговорить со мной хотят? Хочется верить, что все это бред, просто навязчивая идея, а поговорить планируется насчет вбухивания куда-нибудь моих денег и зарабатывания на мне процентов – только и всего. Из тебя они все соки высосали, теперь за меня намереваются взяться. Денег моих им не видать – просто потому, что у меня их нет, и, значит, такого разговора мне бояться нечего. А вдруг все-таки... И тогда не ехать на полянку означает голову в песок. Но такая позиция еще ни одного страуса не спасла.

Кларисса, ну не знаю я, ехать или не ехать! Давай так: ты приезжай, мы это дело за пять минут перекурим и решим. А? В любом случае, готовлю свой фирменный коктейль и жду тебя с лобио...

Клара. 3 июля, понедельник, 11-09

Пашка, во-первых, отстань с замужеством. За человека я тебя держу, но для целей брачных, уж прости великодушно, мне нужен мужчина. Хотя, разумеется, возражать против того, чтобы он оказался человеком, не стану. Хочу, наконец, тоже плодиться и размножаться, а ведь ещё год-два – и всё. А скорее всего, и сейчас уже поздно. Приехали. Но знаешь, лучше останемся друзьями, так что стреляй уж с кем-нибудь другим.

Во-вторых, прекрати делать намёки на Олега в связи с моими деньгами. Всё равно я тебе не верю и верить не желаю. Не мог он – слышишь? – не мог обжуливать меня нарочно и планомерно. Я думаю, что знаю Олега лучше, чем ты. И на этом закончим. Не хочешь, чтобы он тебе помог сделать вложения, – дело твоё, но мне тоже разреши, пожалуйста, принимать свои решения.

На пикник ехать не желаю, как смерть, но если уж тебя так тянет, то чёрт с тобой. Только имей в виду: ночевать там отказываюсь категорически. Я цивилизованная женщина. Я не в силах спать в палатке, мне мерзко заходить в общественную уборную да ещё обходиться без утренне-вечернего душа. Ко всему прочему, сильно надоело отбиваться от приставаний Мишки, который как напьётся, а пьян всегда он, так распускает свои вонючие лапы. Меня он уже попытался за сись... пардон, за грудь схватить, и с каждым разом отбиваться от него всё труднее. Поэтому, если тебе уж так позарез понадобился этот злосчастный пикник, то имей в виду: до какой кондиции ты бы ни загрузился, не позже двух ночи я уезжаю, а ты как хочешь. Думаю, что тебе лучше со мной. Потом я у тебя досплю до утра.

Всё. Иду жрать собирать. В принципе всё готово, распихать только. Сейчас одиннадцать, значит, где-то к часу, плюс-минус буду у тебя. Компьютер на предмет почты смотреть до отъезда не буду: если что срочно, звякни, домой или по сотовому.

Надоели все и всё.

P.S. А пистолет свой сунь себе в одно место.

Да выкинь ты его к чертям собачьим в Тихий океан, на фиг он тебе нужен, расстраиваться только. Впрочем, о твоих прогнозах поговорим. Надеюсь, не всё так мрачно.

P.P.S. Даю тему для беседы в машине. Eсли всё-таки решимся поехать на пикник. Просто, интересная штука. Помнишь соседского рыжего кота? Иногда забредает ко мне, ты его ещё норовил накормить венгерским салями из русской деликатесной. Повадился навещать этого кота товарищ – чёрный, роскошный, даже вальяжный какой-то. Вот они играют вместе, а раз я заметила: чёрный на рыжего заскакивает сзади, а тот вопит и метелит нахала. Потом опять они играли, потом несколько раз повторилась история с неудачным совращением. В конце концов, сегодня выглянула и наблюдаю такую картину. Оба кота лежат под лестницей. Рыжий положил черному лапу на шею. Обнимает, как женщина. Ласкаются, как будто не два кота, а голубь с голубкой. Так что же это: природа? Генетика? Или тот добил-таки этого?

Всё. Встретимся – доболтаем.

Клара. 4 июля, вторник, 9-02

Доехала на ура. Живая. Сейчас под душ – и спать.

Настроение – не дай Бог! Телефон отключаю. Мне надо выспаться, а то в твоей курилке, которую ты называешь комнатой для гостей, не сомкнула глаз. Казалось, утро не наступит никогда. Впрочем, оно, похоже, так и не пришло. Это пишу не я: это пишет моя не выспавшаяся депрессия.

Ладно. Привет.

Павел. 4 июля, вторник, 10-30

Когда проснешься и включишь телефон, набери меня по сотовому. Пять минут назад позвонил Кирилл. Он не в себе, да и я с такого бодуна будучи разбуженный... Единственное, что я понял, это то, что Олег и Зинка в больнице. В какой именно и что они там делают, не знаю. Сейчас я под холодный душ, за баранку и к Кириллу. Хотя в моем состоянии вероятность того, что я доеду до места назначения или тоже окажусь в каком-нибудь медицинском учреждении, примерно одинакова. Лови меня по сотовому. И ведь ни до кого не дозвониться: все еще с полянки не приползли!

Павел. 4 июля, вторник, 16-45

Прости, забыл включить сотовый. Они не в больнице. Точнее, не совсем в больнице: они в морге. Оба. Кирюшке позвонили в девять утра из полицейского управления, потом приехали – пока я в человеческое состояние под душем возвращался, – вопросы какие-то задавали, он не помнит, какие, и потом сказали насчет морга. Я от него позвонил в больницу эту, там долго искали по бумажкам и наконец подтвердили. Я туда поехал. Не знаю, зачем поехал: сначала никого не мог найти вообще (праздник ведь сегодня), а когда нашел кого-то, эта кто-то сказала, что ими занимается полиция. Обломавшись об эту бюрократиху от медицины, вернулся к Кирюшке, но его уже дома не было. И вот сижу у себя дома, что делать – не знаю, крыша уехала вконец, и больше всего хочется нажраться и забыться, но боюсь: кто знает, когда водительские способности мои могут понадобиться? И где Кирилл? И что вообще происходит? Наверно, все-таки нажрусь...

Клара. 5 июля, среда, 9-48

У тебя самое главное – нажраться!

Впрочем, должна признаться, что вчера сделала то же самое (скажи мне, кто твой друг!). Никак не удавалось заснуть, понимаешь? Вот и наклюкалась твоим коньяком, который ты когда-то завёз. Не первый раз уже назюзюкалась. И на твой сотовый не звонила.

Кто только придумал эти проклятые пикники! Зачем мы поехали – ведь не хотели же! Вот два дурака, чтобы голову, блин! – в песок не прятать. Интеллигенты грёбаные...

Я в полном расстройстве. Завтра на работу, а не соображаю ни черта. Глаза раскисли, нос распух, да и вся остальная рожа какая-то расквашенная, помятая. Взглянув случайно на себя в зеркало, наконец, поняла: вот именно это состояние, пардон, лица и называется: кирпича просит. Что с Кириллом? Встретился ли ты с ним, наконец? На самом кемпинге я его что-то не видела. Был он?

Пашенька, неужели это не кошмарный сон и не пьяный бред? Да, я знаю, такими вещами не шутят.

Олега нет. Моя жизнь кончена. Даже если я жива физически, душа всё равно мертва. Ведь больше ничего в жизни не было, кроме этой любви. Почему кому-то надо было стрелять в него, а не в меня? Ведь убил-то он этим выстрелом нас обоих, а мог бы – одну меня...

Да, конечно, дружба с тобой – но я не тот человек, с кем можно долго поддерживать отношения. Я знаю, ты тоже меня оставишь. Меня все всегда бросали. Теперь стало ясно, почему. Потому что меня нет. А есть только тень. Чёрная и жуткая. Подумать только, ещё два дня назад я шутила и на что-то надеялась.

Паша, сообщи, если узнаешь чего нового. Мне же никто, кроме Зинаиды, не звонил... За мужей своих боялись наши дамы. Если бы они знали, как сильно мне не нужны их мужья! А Зинаиде чего было бояться? Знала ведь, что Олег – её. Уж это-то наизусть знала. Хоть вливала яд, но и сообщала новости. Всё. Больше никто, кроме тебя, звонить не будет. Да и ты скоро прекратишь.

Пустота. Тьма.

Кажется, коньяк остался. Пойду допивать.

Теперь у нас с тобой будет много общего: океаны спиртного.

Боже мой, ведь ещё похороны впереди!

Павлуша, а как ты? Пьёшь, небось?

А у меня ещё чуть коньячку.

Хочешь выпить? Твоё здоровье.

Хоть бы на клавишу правильную попасть.

И это ты называешь хэппи эндом?

Павел. 5 июля, среда, 12-22

Клариадна, прекрати! Не нажирайся одна более суток подряд. Потому что иначе это уже будет запой. Или то, что благодарные потомки назовут синдромом имени меня. Жизнь для тебя не только не прекратилась, а наоборот – начинается. Ты была все это время (кстати, сколько у тебя это с Олегом тянулось? Год? Три?) под гипнозом: ничего и никого вокруг не видела. Теперь отопьешься, отревешься, отсморкаешься и... Ты же молодая (сороковник – делов-то!), красивая, умная, интеллигентная, страстная (ну я-то знаю!), загадочная (о, это ты умеешь!). То, что произошло – для тебя есть освобождение – и только. То есть, если писать детектив по принципу «ищи того, кому это выгодно», то избавиться от него выгодно было в первую очередь тебе. Не понятно, правда, при чем тут Зинка. Разве что, «заодно», по-чапаевски: «всех перестрелять!» Ну, извини, ну, не буду, чего-то юмор черный из меня попер...

Не брошу я тебя. Потому что люблю. И, помнишь, мы уже однажды договаривались: я оставляю за собой право любить, кого хочу? Посмотри вокруг: кто у меня, кроме тебя, есть? Пусто. Знакомых – пруд пруди, вон, телефон раскалился (правда, и повод такой, вся тусовка на уши встала, но и без повода знакомых хватает, я ведь животное общественное, от людей, как ты, не шарахаюсь). Но и – все. Шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству. То есть, пустота... Как тебе удалось собой эту мою пустоту заполнить – не знаю. Зачем – то есть, зачем я тебе – тоже не знаю. Да в общем-то и знать, наверно, не хочу.

Ну, вот ищу я себе кого-то. Тихо так ищу, незаметно, ни для этого "кого-то", ни – иногда – для себя самого. Кого-то вроде Кирюшки. Да не малолетку я непременно ищу, что ж ты так сразу!? А такого, с которым рядом легко и тепло. Как объяснить?.. Ну, когда с работы домой сломя голову несешься, потому что за день смертельно соскучился. А у меня такого никогда не было. Много всякого было, особенно по молодости (а уж ты-то точно меня за старого развратника держишь, да не ты одна), а такого – не было. Ни разу. А хочется. Знаешь, меня в детстве учили, вставая из-за стола, говорить "спасибо". Разучился: некому "спасибо" говорить. А жизнь-то... сколько той жизни осталось?

Все, закругляюсь на сегодня и еду к Кирюшке. Он как исчез вчера, так я его не могу поймать. И на звонки не отвечает. Приеду, сяду под домом и буду ждать. И может, черт с ней, с работой завтрашней? Ну, заболел я – и все. А может, и тебе заболеть? Лови меня по сотовому, если что, не стесняйся.

P. S. Среди прочих, позвонил твой любимый Мишка. Был на удивление трезв. Высказал крутую идею. А что, говорит, если это не случайные грабители, а один из нас? Ведь, ну, какие, говорит, такие грабители ночью в горах посреди лагеря сразу всю семью стрелять станут? Во вопросик, а? Это я к тому, что, мол, кому выгодно было так, чтоб обоих?.. Мне лично ничего умного в голову не приходит. Ау, Агата Кристи!..

Клара. 6 июля, четверг, 10-33

Ты знаешь, Павлуша, после твоего письма, в смысле e-mail, меня не покидает чувство, что твоя любовь ко мне странной не выглядит. Наоборот, читается, как самая настоящая. Если бы я не знала, кто ты есть, я бы подумала, что ты мне действительно объясняешься в любви. На сердце одновременно сумрачно и тревожно. Щемит. Надо же! Впервые в жизни мужчина мне близок, любит да ещё жениться хочет. И он должен был оказаться «гомо». А после всех фильмов, что я пересмотрела на эту тему, я так понимаю, что обратная трансформация, то есть возврат к женщине, невозможна. Впрочем, это ведь неважно. Особой роли не играет, поскольку достаточно и других «но».

Семья убиенная. Кровавые мальчики. Бедный Кирюшка, каково ему теперь-то. Ты, конечно, люби, кого хочешь, но всё-таки, прошу тебя: "не трогай нецелованных". Чтоб самому же тебе не стыдно было смотреть себе в глаза. Ну, и за бесцельно прожитые, естественно, как же иначе... А то ведь совесть замучает поболее да пострашнее любви.

Мне вряд ли удастся когда-нибудь забыть Олега. Я готова душу дьяволу продать за то, чтобы выяснить, кто его убил. Признаюсь, иногда мне кажется, что эта сделка уже совершена... Боже мой, что только я не отдала бы сейчас, чтобы не поехать на этот злополучный пикник два дня назад! Подумать только: всего два дня прошло. Или три? Всё спуталось в голове. Как здорово было бы, если бы можно было вернуться по времени в точку, где случилась ошибка... И перепоступить... Например, попасть с Олегом не сюда, во Фриско, а хотя бы в Лос-Анджелес. И не встретили бы Зинку. И судьба промахнулась бы... Впрочем, кто знает, что произошло бы тогда!

Интересно, могло это оказаться самоубийством? Как ты думаешь? Все-таки, негодяем Олега не назовёшь. Несмотря ни на что, он был порядочным человеком, просто запутался... Стыдно стало... Совесть замучила, опять же... Если всё, что ты мне рассказывал о нем, не шутки и не враньё. Даже страшно подумать, что твои намёки по поводу денег могут оказаться правдой, но и Зинаида ведь тоже говорила... Да, о мёртвых или хорошо, или ничего. А помнишь, ты когда-то сочинил что-то типа "Ах, Зинка, Зинка, дерьма корзинка".

Ты не знаешь, какая-нибудь официальная версия есть?

Паш, видно, я ещё не оклемалась. И не выспалась. Ведь нас, наверно, ещё станут допрашивать. А у меня в голове всё смешалось, как в доме Облонских. Боже, как тут быть спокойной? Олега нет. Павлик, представляешь? Нет, как будто и на свете не было. Два дня назад существовал живой человек, с тёплыми руками, сильными плечами, бёдра у него были какие-то стройные, в отличие от всех других... Взгляд пронзительный... Израненный... И я его обожала. Поймала себя на том, что вот я и пишу о нём уже в прошедшем времени.

Ты меня Агатой Кристи назвал? Да, пьяная и засопленная Агата. Нет, на самом деле, пить со вчерашнего дня уже не могу: всё же я не алкоголик по призванию. Зато, что касается соплей – то хоть открывай фабрику по производству. Сама себе противна! Я даже не думала, что в состоянии столько и так усердно плакать и рыдать. Хоть бейся головой о стенку: его нет. В гробу я видала такое освобождение! Зачем оно мне, когда высшим счастьем на земле было просто сидеть с Олегом за одним столом. Ведь это так много – время от времени видеть любимого человека, общаться с ним.

Но гипноза не было. Была действительно любовь. Вечная, нетленная, – как там её ещё называют, когда она такая сумасшедшая и не уходит. Какая сволочь подняла на Олега руку? Зачем? Пусть он неосознанно причинял боль мне – но ведь это моё личное дело.

Между прочим, обстановка действительно похожа на ситуации Агаты Кристи: замкнутое пространство, ограниченное количество действующих лиц (из которых мы знаем почти каждого), проследить мотивы и алиби сложно. Особенно алиби. Ведь у Агаты, насколько я помню, присутствует не больше десяти-двенадцати участников действа, а нас там крутилось сколько? Никогда не удаётся определить, даже приблизительно.

И вот, смотри. Тьма. Костёр. Вокруг костра сидят в стельку уделанные алкоголем русские эмигранты и хором, с горящими сигаретами на устах, поют под гитару. У того, кто играет, на губе чаще всего, не зажжённая сигарета, а давно погасший окурок. Ворота теоретически заперты, но отпереть, во всяком случае изнутри, может любой: мы же с тобой вырвались...

Да, так вот сидит в кромешной тьме, скудно освещаемой в одной точке светом костра, группа в тридцать-сорок человек. На мой далеко не точный глаз. Все эти люди к местам не пришиты. Они приходят, уходят, опять приходят: движение хаотическое. Ну, допустим, отбросим несколько человек, исполнителей, которые бренчали, что называется, безвылазно... Да ещё те, кто сочиняет песни-стихи... Бедняги авторы просиживают ночи напролёт в ожидании своего часа прорваться через непробиваемые ряды исполнителей, чтобы схватить малейшую возможность выступить. В общем, желающих себя показать, пока в сторонку. Не забудем, что в уборную тоже надо каждому. Чёрт, даже при такой раскладке, всё равно остаётся уйма подозреваемых. Да, не завидую американским детективам, которым придется вести следствие.

Кстати, я сейчас почему-то подумала, что Мишку ещё ни разу со времён знакомства с ним, трезвым не видала. Даже когда он только появляется, он уже всегда чуть-чуть навеселе. Или я ошибаюсь? Почему творческие люди так много пьют? Почему ты так страшно пьёшь? Почему я не могу?

Паш, не думай, разумеется, на самом деле, мне лестны все твои "признания" (не зря же в душе щемит), но ты меня всё-таки ещё не очень хорошо знаешь. Иногда я чувствую, что человек и сам-то не знает возможностей своей души. Не мозга, а именно души. Каждый из нас установил, учредил набор понятий, которым себя оценивает (так же, как и других). Вот у тебя для меня образовалась целая бригада эпитетов: молодая, красивая, умная, интеллигентная, страстная (фиг ты знаешь!), загадочная (ну да!). А разве этот набор изображает меня? Интеллигентная? А матерщинница при том! Молодая? Это в сорок лет-то? Красивая – понятие растяжимое, умная – тоже. Что там у тебя ещё? Страстная, загадочная – эти моменты уже из области фантастики.