Текст книги "Живые чернила (СИ)"
Автор книги: Лилия Донская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– В чем дело? – выпалила Миа. Она подбежала и села на пол перед ними. Оливер глянул на нее, а затем убрал руку от головы – в пальцах была резинка для волос. Протянул ее ребенку.
– На, лучше ее грызи, – спокойно сказал он малышу. Тот хныкал еще пару секунд, а затем, увидев скрученную резинку, взял ее в руку. Убедившись, что ребенок спокоен, Оливер посмотрел на Мию. – Я не дал ему засунуть в рот шнур от телефона. Он обиделся.
– А… – она показалась самой себе глупой истеричкой. Слегка отстранившись, Миа села удобнее. – А я думала…
– Думала, я тут над ним издеваюсь? – фыркнул Оливер, покачивая ребенка на руках. Миа хмыкнула и пожала плечами.
– Вы нашли общий язык?
– Думаю, да. Характер у него, конечно, не самый лучший. В мать свою пошел.
– Эй, – нахмурилась та. Мужчина пожал плечами, улыбаясь. Она посмотрела по сторонам, ища резиновый прорезыватель для зубов, а когда нашла его – взяла и поменяла его с резинкой в руке ребенка. – На, отец года, – сказала она, протягивая резинку мужу. – Нашел, что ребенку давать, не хватало ему еще твоих волос наесться, – фыркнула Миа. Оливер картинно закатил глаза и забрал резинку, сунул ее в карман.
– Через десять минут его кормить надо ведь. Можешь приготовить бутылочку?
– Ты ж сказал, что хочешь все сам делать. Давай, делай, а я посмотрю, – пришла ее очередь подшучивать. Она хитро поджала губы и сощурилась. Оливер и на это закатил глаза.
– А ведь я только что сказал, что у тебя ужасный характер. Ладно, сам разберусь.
Подхватив ребенка, Оливер встал и пошел в кухню, неся малыша подмышкой. Тот не испугался и не стал сопротивляться. Наоборот, ему было интересно рассматривать все вокруг с такой высоты. Он даже прорезыватель выронил, так ему было интересно.
Слышался стук дверцы в холодильнике, шорохи, когда Миа подошла к двери, чтобы посмотреть, как же Оливер выкрутится. Продолжая держать ребенка в одной руке, другой он пытался перелить содержимое бутылки в детскую бутылочку. Кое-как изловчился, чтобы сделать это.
– Помогу? – Миа решила сжалиться. Тот закачал головой.
– Отстань. Кстати, гулять ты с нами тоже не идешь, раз на то пошло, – проговорил он.
– Зачем истерить сразу?
– Потому что ты по-другому не понимаешь, – сказав это, Оливер, наконец, закончил с неподатливой бутылочкой и поставил ее на стол. Продолжая поддерживать копошащегося ребенка, он достал из шкафа кружку и налил из чайника горячей воды, поставил туда бутылочку. Только после этого он посмотрел на Мию. – Я с тобой спокойно говорил и просто попросил тебя помочь, раз уж ты у нас претендуешь на звание матери года.
– Блин, я ж пошутила! Псих, – она встрепенулась от такого отношения. Скрестила руки на груди. – Никуда вы без меня не пойдете.
– Да-да, конечно, – Оливер не смотрел на нее, наблюдал то за ребенком, то за греющимся молоком.
– Я серьезно. Я не доверю тебе ребенка, пока ты будешь так себя вести.
– Нехорошо шантажировать меня ребенком.
– Ты по-другому тоже не понимаешь. Что за детский сад?
– Мне тоже интересно. Я не успеваю за твоими переменами в настроении. То ты меня и на шаг к нему не подпускаешь, то издеваешься. Где логика?
– Теперь уже ты, по-моему, придираешься. Откуда я знала, что у тебя за полгода чувство юмора атрофировалось?
– Зато ты у нас шутница. Баланс, – он пожал плечами.
– Ладно, хорошо, идите сами гулять, – она замахала руками, поняв, что если их спор продлится еще хотя бы минуту – она не выдержит.
– Ой, спасибо, – без эмоций произнес мужчина, так и не посмотрев на женщину. Убедившись, что молоко согрелось, он достал бутылочку, наспех обтер о полотенце и, посадив ребенка на барную стойку, дал ему бутылочку, придерживая его за спину. – Держи, дружок.
Увидев, что мужчина прекрасно справляется без нее, Миа с раздраженным вздохом вышла, не желая больше разговаривать, но затем она вернулась – как она может оставить сына одного?
Самостоятельно собрав Кевина на прогулку, Оливер ушел вместе с ним. Он сдерживал себя и неторопливо катил коляску, чтобы не укачать и не напугать ее пассажира, но ему нужно было выплеснуть свое раздражение. Это он псих? Да это она истеричка, которая сама не знает, чего хочет. Еще и Сара идет навстречу, готовая заговорить. Ее только не хватало. Хотя это было грубо, но Оливер сделал вид, что не заметил ее. Женщина звала его несколько раз, но он так и не ответил, прошел мимо нее, катя перед собой коляску.
Спустя семь минут они оказались в небольшом, тихом парке, где почти не было людей. Да, вторник – отличный день для выходного, когда остальные работают. Немного пройдясь по аллейкам, Оливер остановился у одной из многочисленных скамеек и сел, повернув коляску так, чтобы видеть ребенка. Кевин сидел и с интересом разглядывал все, что его окружало сейчас. Забавный такой, должен ведь спать, но нет. Оглядевшись по сторонам, малыш посмотрел на своего родителя и улыбнулся ему во все четыре зуба, которые у него были. Засмеялся и похлопал в ладоши. Оливер забыл о раздражении. Пускай мать его ребенка та еще стерва, но ведь сам ребенок в этом не виноват? Так зачем ему показывать свое недовольство. Лучше улыбнуться ему в ответ, что он и сделал. Кевин опять засмеялся, уже громче. Да, они смогли найти общий язык. И это было здорово. Оливер даже подумать не мог, что у него это так быстро получится. Он стал вести беседу с сыном, и хотя она была больше похожа на монолог, его это не смущало. Кевин с интересом слушал своего отца, будто понимая, что тот ему говорит. Пару раз согласно кивнул, когда Оливер его о чем-то спросил. Чудик. И какое теперь дело до истеричной матери этого чудика? Через пятнадцать минут гляделок и разговоров Кевин уморился, его потянуло в сон. Оливер помог ребенку лечь удобнее и стал аккуратно покачивать коляску, чтобы он скорее уснул.
Они вернулись с прогулки спустя сорок минут.
– Ну как… – начала было Миа, появившись в коридоре. Оливер быстро приложил палец к губам.
– Тшш… – остановил он ее, затем прошептал. – Он спит. Поднимать коляску со спящим ребенком – то еще развлечение, скажу я тебе, – хмыкнул он. Миа улыбнулась и согласно кивнула. Она подошла к коляске и склонилась над ней. Осторожными движениями стала отстегивать переноску от каркаса.
– Как погуляли? – тихо спросила у Оливера, не глядя на него.
– Хорошо. Посидели в парке, поболтали, – он в это время снимал с себя куртку.
– Поболтали? – хмыкнула Миа. На мгновение посмотрела на мужа. Тот уверенно кивнул.
– Ну да, а что? Он очень занятный собеседник, знаешь, – со знанием дела Оливер развел руками, а Миа прыснула от этого, но смогла подавить смех.
Словно и не было никакой ссоры. Говорят, как будто и не ругались вовсе. Такое произошло впервые за все годы, что эти двое были вместе – в любой другой раз каждый бы отстаивал свою позицию до последнего. Теперь же они просто говорили о сыне. Может, дело именно в нем? Он примирил родителей одним своим присутствием – невозможно поругаться, когда говоришь об общем ребенке. Оливер наблюдал, как Миа аккуратно несет переноску наверх, как в испуге останавливается от каждого звука, боясь, что разбудила ребенка. Заботливая мама и хорошая жена. Это тоже Миа, сейчас он ее увидел именно такой. Впервые за долгое время он снова признался себе, что любит эту женщину, хоть иногда она выводит его из себя.
За весь день ни Миа, ни Оливер больше не слышали упреков в свой адрес. Все вопросы они решали спокойно, не повышая голоса, без сарказма и издевок. Оливер проработал остаток дня в своей мастерской над очередным заказом, а Миа готовилась к приходу подруги, пока Кевин спал. К приходу Линды ребенок успел проснуться, поэтому он вновь был в центре внимания, когда пришли гости. Оливер не появлялся в гостиной, чтобы не видеться со стервой-подружкой и не начать ссору. Раз уж перепалка закончилась мирно, зачем нарушать перемирие?
Вся следующая неделя прошла в этом перемирии. Оливер возвращался с работы, твердо зная, что у него есть законные часы, в которые он будет заниматься с ребенком, и даже если Миа будет вмешиваться – все равно он останется главным в это время. Больше не было ссор или брошенных в лицо упреков. Они могли поспорить друг с другом или подшучивать, но это не перерастало в скандал. Родители Оливера снова приехали в гости к детям, но на этот раз никто не заводил разговоров о разводе. Миссис Банч все время посвятила внуку, мистер Банч ненавязчиво пытался узнать у сына, как обстоят дела и не нужна ли помощь, но напрямую он не решался говорить ни с Оливером, ни с Мией.
В конце недели Оливер заметил, что прошла не просто неделя – это была четвертая неделя из тех трех месяцев, что у него были. Месяц прошел, а он не сдвинулся с места. Да, у него получилось отвоевать время с ребенком, но ведь этого мало. Нужно отвоевать доверие Мии, и того, что он ведет себя точно так же, как и до ссоры, недостаточно. По сути, все, что он делал, считалось его долгом – помогать своей жене, выполнять мужскую работу. Это не то, что вернет ее, нужно было придумать что-то другое, но пока у мужчины не было никаких мыслей на этот счет. Конечно, никто не отменял обычных знаков внимания – цветы, разные мелочи, комплименты, – но и это не то. Цветам Миа лишь слегка улыбнулась, когда Оливер принес их. Хотя это и были ее любимые – ей очень нравилась лаванда, особенно когда веточки складывали в аккуратные букеты и обвязывали атласными лентами, – она не выказала восторга. Оливер почувствовал себя идиотом. Комплименты женщина принимала, как должное – да, она красивая и ухоженная, а еще у нее спортивная фигура, хоть следы беременности дают о себе знать; она знает, что хорошо готовит, и про порядок в доме Оливеру тоже не обязательно говорить. Миа отреагировала только на одну приятную фразу, ставшую для нее полной неожиданностью – «Спасибо, что родила мне сына». Она на мгновение замерла, вздохнув и внимательно глядя на мужа, но уже через секунду взяла себя в руки и постаралась отшутиться. У нее не вышло, и от этого ей стало еще более неловко, а Оливер запомнил этот случай. Может быть, ключик к ней кроется в ребенке, и все силы надо бросить на занятия с ним? Это так, но все же стоит подумать и о самой женщине.
С середины пятой недели – Оливер стал считать недели, чтобы не упустить время, – Мию стали часто вызывать на работу. Каждый день она туда ездила на несколько часов, а возвращалась до невозможного злой. Ее муж пытался выяснить, в чем дело, но женщина отмахивалась от него и повторяла, что все ерунда, она сама разберется. Хорошо, что она не срывалась ни на ребенка, ни на мужчину – взяв на руки Кевина, она сразу же успокаивалась и становилась заботливой и любящей мамой.
В воскресенье Миа не выдержала.
– Тупой мудак! – первое, что сказала она, войдя в дом и хлопнув дверью. Оливер в этот момент собирал ребенка на прогулку. Он спустился на первый этаж, держа ребенка подмышкой, и непонимающе посмотрел на жену. – Что? – шикнула она, резко расстегивая пуговицы на плаще. Распущенные волосы были в беспорядке, щеки покрылись красными пятнами от гнева, который испытывала женщина. Она с силой сжала зубы и глубоко дышала, но это не помогало ей успокоиться. – Набрали уродов, а… – процедила самой себе.
– Пойдешь с нами гулять? – спросил Оливер, подойдя к ней. Обхватил ребенка обеими руками и встал так, чтобы малыш оказался прямо перед Мией. От этого она должна успокоиться.
– А… – она растерялась, увидев перед собой радостную улыбку своего сына. Закусила губу. – Блин, нет, погоди. Я не могу его на руки взять, я слишком злюсь, – она подняла глаза на мужчину. Он кивнул ей.
– Без проблем. Успокаивайся, и пойдем гулять все вместе, – подмигнул ей, а затем направился в гостиную, неся ребенка перед собой. Кевин попытался протестовать, потянувшись назад, к маме, но Оливер не отреагировал на это. Малыш кряхтел и начал брыкаться, но и это не умилостивило отца. – Хочешь получить ни за что? У тебя мать сейчас на нервах, потерпи минут пять, – Оливер повернул к себе сына и стал на него смотреть. Тот продолжал капризничать и проситься на руки к матери. Вместо того, чтобы выполнить его прихоть, отец продолжил с ним разговор, слегка подкидывая его и качая из стороны в сторону. Это должно было отвлечь ребенка.
– Давай его сюда. Уже слышу, как хныкать начинает, – послышалось где-то сзади. Миа подошла и протянула руки к малышу, тот ответил ей тем же. Она аккуратно взяла его на руки и прижала к груди, поцеловала русую макушку. Кевин приткнулся лицом и маленькими пальчиками схватил за ворот плаща, с облегчением выдохнул.
– Такое чувство, что я его мучил, и теперь он жалуется, – хмыкнул Оливер, наблюдая за этим.
– Точно не мучил? – Миа слегка улыбнулась, подобрев. Снова поцеловала сына, погладила его. Оливер поджал губы и закатил глаза. Женщина рассмеялась. – Ладно-ладно. Пойдем гулять.
Втроем они отправились на прогулку. Оливер катил пустую коляску, Миа несла на руках ребенка. Успокаивала его своим присутствием, прежде чем положить. Спустя десять минут воркования у нее это получилось, и они остановились, чтобы женщина могла устроить сына в коляске. Оливер смотрел по сторонам, оглядывал окрестности. На другой стороне улицы он увидел Сару. Она неторопливо шла, думая о своем. Когда она посмотрела на Оливера, он слегка улыбнулся ей и кивнул, но женщина поджала губы, отвернулась и быстрее зашагала по улице.
– Все еще обижается… – протянул он сам себе.
– А? – Миа выпрямилась и посмотрела на мужчину, а затем проследила его взгляд. – Она тебе нравится?
– Нет. Просто, видимо, я ее обидел, когда проигнорировал, потому что она неделю такая ходит и не отвечает мне, – Оливер пожал плечами и посмотрел на коляску. – Всё? Идем?
Они неторопливо прогуливались по району, заглянули в парк, ненадолго остановились там. Апрель подошел к концу, на улице было тепло и солнечно, хотя все люди еще ходили в легких куртках. В парке было много людей, по дорожкам бегали дети, а взрослые сидели на скамейках и наблюдали за ними.
– Так что случилось? Почему тебя на работу вызывают? – начал Оливер. Миа закатила глаза.
– Взяли трех новых охранников. Питер должен был обучать их, но он в больницу слег с отравлением. То ли хот-дог на заправке перехватил, то ли что. Короче, повесили это на меня, мол, я-то их быстро научу, погоняю, а потом они сами будут работать, да и Пит вернется. Двое еще адекватные, понимают, что меня, блин, слушать надо. А один… У меня нет слов, чтобы его описать.
– Тупой мудак? – Оливер хмыкнул. Миа улыбнулась и кивнула.
– И урод вдобавок. Ведет себя отвратительно, как будто он там главный, а не я. Говорит, что работал в таких местах, о которых я даже подумать не могу. А мне без разницы, где он работал. Он должен соблюдать правила, которые придумали еще до меня.
– А вдруг он, на самом деле, где-то в таких местах работал?
– Пф, я видела его биографию, врет. Ну ничего, я его поставлю на место. Нечего строить из себя начальника там, где начальник – я. Соплежуй недоношенный.
– Сколько ему лет?
– Двадцать шесть.
– Ха, тебе когда двадцать шесть исполнится? Через два года? – его смешил серьезный настрой жены. В своем репертуаре – сама еще молодая, но командует всеми, кем только может.
– Через год и два месяца, но-но мне тут, – хмыкнула та в ответ.
– Точно, у тебя ж день рождения скоро… Как год пролетел.
– Кому как. Да, уже скоро. А через день будет суд.
На это Оливер ничего не ответил. Хорошее настроение испарилось, когда она напомнила ему о разводе. Что ему сделать, чтобы не было суда? Они брели, не разговаривая, каждый думал о своем. Кевин сопел в коляске. Со стороны они, наверно, выглядели, как идеальная семья, только этой семье осталось всего каких-то два месяца. Оливер украдкой смотрел на жену, идущую рядом. Она уже успокоилась и шла расслабленно, наслаждаясь свежим воздухом и хорошим днем. Иногда глядела на коляску и улыбалась. Спит ее малыш.
На обратном пути они снова встретили Сару. Женщина шла, разговаривая по телефону, и не заметила своих соседей, но Миа ее увидела.
– Ты бы стал ее писать? – спросила она, не глядя на Оливера.
– Почему нет? – он заметил, что она посмотрела на него после этих слов. Повернулся к ней. – Если она закажет портрет – смысл мне ей отказывать?
– Ты не понял. Просто так стал бы ее писать? Потому что сам захотел.
– Аа… Нет. Она очень даже симпатичная, и странно, что она все еще одна, но в ней нет того, что бы я хотел запечатлеть.
– А во мне, значит, есть? – женщина улыбнулась. Оливер кивнул. – А что?
– Хочешь комплиментов? А то, что ты красивая и женственная. Даже в униформе, – он говорил, видя, какое удовольствие она получает от этих слов. Ее щеки покрылись румянцем, она закусила нижнюю губу. – У тебя красивые черты лица. Ты пластичная, движения у тебя плавные. Хотя когда ты злишься – это не так, ты вообще свое тело не контролируешь в это время.
– И все? Только поэтому? – они дошли до дома, Миа поднялась на одну ступеньку и повернулась к Оливеру, ожидая ответа.
– Нет, не все. Наверно, еще дело в том, что я люблю тебя, – после этих слов он громко вздохнул и пожал плечами, не сводя с женщины глаз. Она отвела взгляд и слегка улыбнулась.
– Давай я в переноске его домой занесу, а ты остальное возьми, – сказала она, склоняясь к коляске.
Она ушла в дом с ребенком, оставив каркас на Оливера. Проводив Мию взглядом, он принялся за дело. Когда-то было сложно признаться ей в любви, а теперь он сделал это в простом разговоре. Привык? Или настолько сильно любит, что даже мысль о том, как глупо он может выглядеть, сказав эти слова, его не пугает? А в том, что он и теперь выглядел глупо, Оливер не сомневался, но какая разница, если в ответ на его слова она улыбнулась и даже немного смутилась? Он ощутил приятное тепло внутри. Оно принесло ему слабую надежду, что, может, все у него получится.
Комментарий к Портрет не на заказ
Imagine Dragons – Demons
========== Пальчиковые краски ==========
– Мелкая! – первое, что услышала Миа, когда вошла в дом. Очередные три часа с новой охраной потрачены. Женщина чувствовала себя вымотанной, поэтому услышанный ею возглас одновременно и порадовал ее, и расстроил. Она лениво расстегивала плащ, когда в коридор выскочил мужчина – брат Мии.
Женщина на мгновение замерла, увидев брата. Итак смуглый и черноволосый, сейчас он был абсолютно черным, загоревшим. Отъел себе щеки и живот – последний выпирал из-под футболки с надписью I love Mexico – специально заказал себе такую футболку, когда уезжал в Мексику на четыре месяца. Говорил, что его там за свое примут с такой футболкой. Сейчас она вся была заляпана какой-то краской, повсюду виднелись разноцветные пятна. Миа не поняла, что это было. Брат быстрым шагом шел к ней, распахнув свои объятия, готовый обнять ее своими грязными, вымазанными в этом цветном нечто, руками. Она не успела ничего сказать, как он стиснул ее в своих объятиях.
– Мелкая, я так скучал по тебе! – пробасил он ей прямо в ухо. От него пахло его любимой туалетной водой, такой резкой, что у женщины защипало в носу. Тем не менее, она не стала отталкивать от себя брата, а обняла его в ответ. Плащ уже все равно испорчен краской, так что какая разница.
– Привет, Мик. Я тоже скучала по тебе, – она ответила гораздо тише. Поцеловала брата в щеку.
– Дай на тебя посмотрю! – он отстранился и, продолжая держать сестру за плечи, оглядел ее. Увидел пятна краски на плаще и виновато скривился. – Excuse, nenа.*
– Nada, guapo, ** – хохотнула она, ощущая прилив сил. Братик приехал! Она снова обняла его.
– Как это мило, ты выучила ради меня пару фраз. А ты хорошо выглядишь, такая щекастая.
– То же самое могу про тебя сказать. Понравилась Мексика? – они снова смотрели друг на друга. Миа стала расстегивать испорченный красками плащ, в то время, как брат стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на нее.
– А то. Там тепло, хорошо. Не то, что тут. Я прилетел, сошел с трапа и замерз. Люблю Чикаго, – он пожал плечами и закатил глаза. Миа фыркнула и кивнула на футболку – «Ну как, понравилась она мексиканцам?» Мик ее понял и оттянул вниз край, чтобы было видно надпись. – Я не учел, что они говорят на испанском, – оба рассмеялись.
– Чем заляпал-то?
– Ооо, вообще тема! Идем, покажу! – Мик схватил сестру за руку и резко потянул в дом. Женщина еле поспевала за ним, продолжая смеяться – она забыла, какой активный был ее брат. Мик завел ее в гостиную. – Смотри!
Миа на несколько секунд оторопела, когда увидела, во что превратилась гостиная – мебель была сдвинута по углам и накрыта разными тряпками, пол застелен чем-то непонятным, а сверху разбросаны измазанные краской листы бумаги. Их было много, очень много. Несколько больших тарелок с мутной водой, расставленные повсюду баночки с краской. И среди всего этого сидели счастливые Оливер и Кевин. Услышав шаги, Оливер повернулся на звук и подмигнул своей жене, а затем вновь занялся сыном. Малыш громко смеялся и бил в ладоши, наблюдая за тем, как краска разбрызгивается на пол с его измазанных рук.
– Что вы устроили? – выдавила из себя Миа, не в состоянии пошевелиться. Она замерла и смотрела на происходящее, не моргая.
– Классно, да? – Мик подтолкнул ее локтем в бок. Женщина повернулась на него.
– Ты привез? – без эмоций спросила она. Брат быстро закачал головой, понимая, что сестра недовольна. Кивнул на Оливера. Миа медленно перевела на него взгляд. – Оливер?
– А? – он снова обернулся и кивнул, готовый слушать. На лице застыла радостная улыбка, щека и шея были запачканы синим, на обнаженной спине остался желтый след от детской ладошки. По всему телу и на штанах были видны мелкие пятна. – Чего?
– Какого черта, Оливер? – вкрадчиво произнесла она. Он не понял ее, нахмурился. – Что ты здесь устроил?
– Весело же? Кевину нравится.
– Мм, нравится? А как это убрать?! – она повысила голос, продолжая в упор смотреть на своего мужа. Радость сошла с его лица. Поджав губы, Оливер на мгновение отвел взгляд, а затем потянулся к ближайшей тарелке с водой, зачерпнул немного и смыл с лица синий цвет.
– Пальчиковые краски. Легко стираются, безвредные, специально для маленьких детей, – сухо сказал он, оттерев след на щеке. Быстро встав с пола, подхватил увлеченного собственными разноцветными пальцами ребенка и пошел на выход. – Спасибо, что развлекаешь ребенка, Оливер, – сказав это, он прошел мимо и направился к лестнице. Спустя несколько минут послышался шум воды в ванной. Кевин снова начал смеяться. Купаться он любил.
– Зачем ты так? – подал голос Мик. Он виновато смотрел на Мию, будто бы это он сначала принес эти краски, а потом прервал веселье.
– Зачем?! – прошипела она, глянув на брата. – А затем, что вы здесь все заляпали, а убирать мне, вот зачем!
– Так специально ж все накрыто, чтоб не заляпать! – Мик не остался в долгу.
– Тогда сам и убирай!
На этих словах, Миа отвернулась обратно и пошла по коридору. Бросив в стиральную машину свой плащ, женщина направилась в спальню, чтобы переодеться. Ее колотило от злости, а при мысли, что придется оттирать гостиную от краски, она злобно фыркнула и швырнула на кровать скомканную блузку. Как можно было до такого додуматься? Оливеру хорошо – он поразвлекался и сейчас уйдет на работу, а на нее оставил весь беспорядок. Теперь нужно найти, в чем будет удобно убирать краску, и чего из одежды ей будет не жаль. Будь он проклят, мог хотя бы с ней посоветоваться?!
Когда Миа вышла из спальни готовая к долгой уборке, Оливер вынес из ванной счастливого ребенка, чистого и завернутого в полотенце. Оба остановились, увидев друг друга. Первым опомнился Оливер.
– На, подержи, – он подошел и отдал ей сына, не ожидая никакой реакции в ответ. Миа беспрекословно взяла малыша на руки. Посмотрела на него – он улыбался ей и продолжал похлопывать ладошками. Подняла голову – Оливера уже не было, но зато был хорошо слышен шум внизу. Миа пошла, чтобы посмотреть, что происходит. – В раковину, – услышала она повелительный тон своего мужа, спускаясь по лестнице. Торопливые шаги. Когда Миа подходила к гостиной, Мик шел ей навстречу из кухни. Они оба остановились в проеме и следили, как Оливер убирает с пола бумагу. Он выпрямился и обернулся, будто специально не заметил женщину. – Пакет, – сказал он Мику и снова склонился за очередными испачканными листами. Мик вновь отправился в кухню. Оливер собрал в кучу листы и, пока брат его жены не пришел с пакетом, стал закрывать баночки с красками и аккуратно расставлять их в коробку. После, вместе с Миком он сложил весь мусор в пакет и плотно завязал его. Протянул мужчине. – Выкинь.
Никто, кроме Оливера, не говорил, Мик торопливо выполнял его команды, Миа наблюдала со стороны. Злость постепенно утихала, когда женщина поняла, что погорячилась, и Оливер сам в состоянии убрать беспорядок. Да и беспорядка ведь не было, мужчина изначально позаботился об этом, накрыв все тряпками. Она смотрела, как Оливер резкими движениями срывает защитные тряпки с мебели и бросает их в одну кучу. Собрал все в полотно, что было расстелено на полу, отбросил получившийся узел ко входу и быстрыми движениями вернул мебель на свои места – диван, стол, кресла, еще один маленький столик. Каких-то пять минут – комната снова стала прежней. Следы от краски остались только на тряпках, на одежде Мика и Оливера, да на теле последнего.
Оглядев комнату, Миа окончательно убедилась, что была не совсем права, когда накричала на мужа. Она хотела признать свою вину, когда Оливер, взяв узел, проходил мимо нее, но он продолжал делать вид, что не замечает жену, поджал губы и свел брови. Обошел ее и вышел в коридор. Желание извиниться исчезло. Миа раздраженно вздохнула и закатила глаза.
– Истеричка, – шикнула она, собираясь пойти наверх, чтобы одеть ребенка.
– Ага, а я Оливер, – он услышал, что она сказала, и ответил, не оборачиваясь. Миа встрепенулась и хотела ответить, но ее брат вовремя вернулся с улицы.
– Холодно, еще и мокро! Чикаго, я дома, – сам себе причитал тот, растирая плечи. – Мелкая, я могу в душ сходить? И шмот надо постирать. Bien? ***
– Да. Возьми у этого что-нибудь, – она удобнее обхватила Кевина и пошла к лестнице. Мальчик прижался к ней, постарался обнять ее одной рукой и положил голову на грудь матери. Это успокоило женщину, она почти перестала думать, как ее раздражает собственный муж. Куда приятнее думать о крошечном сыне, так мило выражающем свои чувства.
Спустя десять минут, когда Миа только закончила с едой для ребенка и начала заниматься обедом, в кухне появился Мик, довольный, согревшийся под горячей водой. Он смешно выглядел в майке и штанах, которые ему дал Оливер – мужчина был немного ниже и крупнее, поэтому одежда сидела на нем несуразно. Это позабавило Мию, она прыснула, когда увидела брата.
– Чего? – он хмыкнул, почесал голову, зарылся пальцами в черных кудрявых волосах.
– Смешно выглядишь. Еще такой черный, ты там не обгорел?
– Неа. А что у тебя на голове? – спросил он, нахмурившись. Продолжал изучать рукой собственную шевелюру.
– А что? – Миа не поняла его. Быстро вытерев руку об полотенце, она коснулась своих волос, поправила их. – Волосы?
– Волосы у тебя были раньше, а сейчас фигня какая-то.
– В смысле? – она оторопела от таких слов. Быстро подошла к одному из шкафчиков и посмотрела на себя в стекло на дверце. Все было как обычно. Женщина повернулась к брату. – Что не так?
– Зачем ты так себя изуродовала? Зачем постриглась? – после этих слов Миа раздраженно вздохнула и закатила глаза. – Серьезно, зачем? – в кухню вошел Оливер. Он полностью собрался и был готов ехать на работу. – Эй, Банч, скажи ведь, что у нее не волосы, а непонятно что?
– М? – он сначала посмотрел на Мика, а затем на Мию. – А, да. Мерзкое каре. Жаль, меня не было рядом, когда тебе пришла в голову идея так ужасно постричься, – он направился к холодильнику.
– А вам не кажется, что это мое дело? – нахмурилась женщина. Она скрестила руки на груди и требовательно смотрела на мужчин. – И чем же ты тогда вдохновился, если оно такое ужасное, м? – требовательно спросила она у Оливера.
– Тогда волосы лежали так, что не было понятно, что это КАРЕ, – с пренебрежением он сказал последнее слово. Достал из холодильника бутылку воды, начал ее открывать, глядя на жену.
– Ты все еще ее рисуешь? Не надоело? – фыркнул Мик, чтобы разрядить обстановку. Он заметил, что намечается новая ссора.
– Нет, не надоело. Внешне твоя сестра изменяется. Жаль, внутри такая же стерва, как и была, – он приложился к бутылке. Миа фыркнула на это и ухмыльнулась, опустив взгляд на стол, где лежали продукты. Она хохотнула, готовясь ответить.
– Ребят, ну прекратите, – протянул Мик, по очереди глядя на них.
– Истеричке этой скажи, – хмыкнула Миа, продолжая готовку.
– М, так это я начал истерить, как пришел? – Оливер не собирался сдаваться. Миа пожала плечами и в очередной раз закатила глаза.
– Слушайте, хватит, – вмешался ее брат. Он скрестил руки на груди и, покусав губу, произнес. – Может, вам, и правда, лучше развестись?
– Чего? – одновременно спросили Оливер и Миа. Они отвлеклись от своих дел и внимательно смотрели на Мика. Тот пожал плечами.
– Да вы ж цапаетесь из-за пустяка.
– Мы и раньше цапались из-за пустяков, но тогда тебя это не смущало, – произнесла Миа.
– Потому что тогда у вас не было ребенка, – Мик кивнул на Кевина, почти закончившего с едой в бутылочке. Он сидел в детском кресле и с интересом наблюдал за происходящим. Понял, что на него обратили внимание и стал поочередно всех разглядывать. – Вы-то привыкли, вы взрослые люди. Хотя я не уверен в этом, но да ладно. А он ведь маленький. Почему он должен страдать от ваших разборок?
– А откуда ты знаешь, что я подала на развод?
– Мне мама позвонила и минут десять в трубку причитала, что моя сестра ужасно себя ведет. Сказала, что ты никого не слушаешь. Попросила, чтоб или я, или Майк тебя в чувства привели, но теперь мне кажется, что ты все делаешь правильно. Лучше уж пусть ребенок живет с одним родителем и видится со вторым, чем постоянные ссоры у него на глазах.
На несколько минут все замолчали. Оливер и Миа, пристыженные словами Мика, смотрели по сторонам, думая о том, что он только что сказал, мужчина наблюдал за ними. Неужели, все настолько плохо, если он говорит об этом в такой манере? Он не верит, что все может быть иначе? Даже Мие стало не по себе. Она уже привыкла, что ее пытаются отговорить, но когда брат поддержал ее в стремлении развестись, она засомневалась. Все время, что они молчали, слышались тихие смешки Кевина, который уже закончил есть и играл с пустой бутылочкой.
– Ты так думаешь? – Миа осмелилась заговорить первой. Посмотрела на брата. – Мы не сможем жить вместе?
