Текст книги "Дело о жнеце (ЛП)"

Автор книги: Лилит Сэйнткроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Фонарь над телом загорелся, Клэр поднялся на ноги и бросился в круг света, говоря себе, что собирается осмотреть тело в тусклом свете. Он ведь ничего нелогичного не ощущал, хотя во рту был вкус меди, сердце колотилось в груди. Это просто активность, а не нелогичный страх.

И дело было точно не в отступившей Коросте, что шипела, напоминая смех, вылетающий из пасти с острыми зубами.

Глава тридцать вторая

Ошибка провокации

Даже если удавалось найти экипаж, карета могла оказаться медленной.

Микал не хотел оставлять ее одну, хоть она была бы в безопасности в карете, пока он следил с крыш, она не получила даже пары мгновений одиночества, чтобы собраться с мыслями.

Глупо: Щит не был обществом, древнее братство учили быть скрытными. Но… это был Микал.

Его ладонь была на ее запястье, как якорь. Но она не использовала магию. Может, дело было в странной дрожи в ее ногах, исцеляющая магия проникла глубоко в мышцы, и его взгляд был встревоженным и рассеянным одновременно.

Она высвободила запястье, отодвинула в трясущейся карете разрезанный черный бархат и осмотрела красные следы на его торсе. Не следы когтей, но существо было быстрым, раз оставило столько ударов одним ножом. Острый нож и сильные удары.

Она задумалась на миг. Эмма ждала, но идея не формировалась полностью, а ушла в тени.

– Как интересно, – пробормотала она и устроилась ровно на сидении.

«Думаю, я не смогу теперь по-прежнему смотреть на кучеров».

Карету трясло, мужчина кричал на лошадей, сжимая поводья. Все затуманилось на миг перед глазами Эммы, она резко выдохнула, прогоняя слабость.

Она потеряла кровь, как и Микал. Щита было сложно убить, но если бы кучер успел распороть его, а не просто порезать, его имя попало бы в список ее поражений.

Она считала, что угроза будет больше. Или существо – хоть она придала ему плотность, она не была уверена, что это было – не посудило ее достаточно опасной, чтобы напасть серьезно.

Но она точно была против Главного.

Она, конечно, знала, какие Главные живут в Лондинии, но они такими не были. Насколько она знала.

Не все Главные на острове были ей известны. Но работа была местной. Волшебник не рискнул бы проводить такую Работу не в своей стране.

Даже если иностранный волшебник хотел такое попробовать, ему пришлось бы найти место, окруженное зачарованными камнями, и Великая Работа, если не разобьет те камни и не наделает шуму, будет прикована к границам. Нет, иностранец так не сделал бы. Если не был безумен. Она не могла упускать эту возможность. Но даже безумные Главные не стали бы творить такую Работу на чужой земле, принимая двойной риск побочных эффектов и поражения. Нелогичность такой Великой Работы можно было убрать и избежать границ камней, но был шанс того, что поток вернется, заполнит того, кто послал его, до краев и исказит. Щит мог выдержать немного избытка, но риск все равно пугал любого Главного.

Она так погрузилась в размышления, что чуть не упустила того, как Микал сжал ее запястье. Под кожей пробежало раздражение, и она обуздала его.

– Я в порядке.

– Я не сомневаюсь, – он был ужасно спокойным. – Я просто проверяю.

– Я не пропаду в любой миг.

– Это утешает, – он склонил темную голову, сияние глаз успокаивало в тесной карете. – Там неспокойно.

«И не только там».

– Где именно?

– Позади и впереди нас, – он кивнул на перед кареты, но смотрел на окно, и это мало ей говорило. Карета ехала медленно. Эмма хотела выйти – она могла хоть размяться, а не трястись всю ночь – но экипаж замедлился, и она поняла, что они прибыли.

Напряжение Микала предупредило ее, она ощущала беспокойство. Тихо гудел приближающийся Прилив, несколько ее ощущений трепетали, тянули за уже дрожащие эфирные струны.

Улица Уайтхелл была оживленнее, чем должна, и Эмма вздохнула, расправляя плечи. Она не могла надеяться, что Аберлейн и Клэр будут рядом, в кабинете, может, Клэр даже вернулся в Мэйефейр, хоть он думал, что она будет рада тому, что он ушел. Конечно, Аберлейн должен быть дома в это время, но скорее всего он искал беды в Уайтчепле.

Может, Аберлейн даже попал в мятеж, что она оставила позади. Это было приемлемо, но она вздохнула, думая, кого комиссар Варинг отправит к ней вместо него. И если Аберлейн был в Уайтчепле, но и Клэр мог попасть в толпу.

«Он в безопасности. Внимательнее, Эмма».

Хлыст кучера щелкнул, он направлял свою карету прочь, и она пришла в себя. Приближался Прилив, она получит свежие силы для дела. И пока…

– При-и-и-има, – медленный выдох звучал как шипение.

Микал с ножом у предплечья был между ней и переулком. Эмма тряхнула пальцами, каскад искр угас, и она поняла, что угроза осталась.

Ее глаза, привыкшие к темноте, различили тонкий силуэт в лохмотьях. Голова казалась большой для шеи, волосы были редкими. Оно прислонялось к стене переулка, глаза сияли зеленым.

Глаза, как жижа, полные разума. Босые ноги, избитый. Голодающий пришел из Чейплиса, он слабо кашлянул и протянул:

– При-и-има.

– Я слушаю, – Эмма осторожно опустила ладонь в перчатке на плечо Микала, отодвигая его. Он не сопротивлялся, хоть был напряжен и близок к этому.

Его нервы были на грани.

– Оно питаетс-с-с-ся пло-о-отью, – голодающий выпрямился. Было невозможно понять, мужчина это или женщина, и было ли оно живым. – Новое, под с-с-солнцем.

Вопросы только сбили бы его с толку. И она ждала, и оно продолжило:

– Где сгорел нищий, где кружитс-с-ся диск, ты найдешь путь к делу, – на миг лицо стало шире, рот напоминал V. Острые белые зубы вспыхнули, Тонкая Мэг говорила через одного из своих рабов. – Если найдешь его, он убьет тебя.

Интересно. Микал почти дрожал, готовясь выпустить жестокость. Она держала его за плечо, впившись пальцами. Эмма кивнула.

– Я слышу, – кратко и без эмоций.

– Но не слушаешься. Видишь, но не то. Найди диск, воробуш-ш-шек, – булькающий смех, и тело обмякло, содрогаясь. Глаза пропали, жижа выбралась из трупа, поглотила его. Тут, вне Уайтчепла, Короста долго не протянет.

Или удержится, если Тонкая Мэг уже так далеко забралась.

«Это проблема не этого дня», – она разжала пальцы и похлопала по плечу Микала, кости голодающего трещали, поднимался гадкий пар. Плоть расплавлялась, ткань цеплялась за жижу. Вскоре почти ничего не осталось.

Эмма заставляла себя смотреть. Она не отводила взгляда, пока не остался лишь участок Коросты, от которого поднимался черный пар. В нем были комки – куски гнилых зубов голодающего, что долго растворялись.

– Очень интересно, – сказала она. – Что скажешь, Щит?

– Загадка? – он пожал плечами. – Скрытая в угрозе?

– И завернутая в жижу, – холодный палец страха коснулся ее шеи, и она отогнала это. – Идем, посмотрим, из-за чего кипит Ярд.

«Погоди», – холодный палец задел ее шею снова, и Эмма повернулась, эфирная сила собралась в плотный кулак. Она не ударила, дорога была пустой. Желтый туман Лондиния был пустым холстом, фонари трепетали, приближался рассвет.

Микал отошел, давая себе место для атаки, и холодный смех пронесся над дорогой.

– Эмма, Эмма, – голос был смутно знакомым, простая магия скрывала его местоположение. – Ты – чудо.

Она открыла рот, но Прилив поднялся из Темзы, наполнил улицы Лондиния. Он обрушился на нее, жаля, и она подавила внезапную беспомощность, надеясь, что другой Главный не оправится от потока раньше нее.

И что Щиты другого Главного не нападут на Микала.

Она всплыла, эфирная сила наполняла ее, отгоняла усталость. Мир кружился под ней, пальцы Микала до боли сжимали ее руку, он удерживал ее на ногах. Она резко выдохнула, расставила ноги и произнесла Слово.

– Д-ск-зт!

Рябь эфирной силы разошлась от нее кольцами. Они разбились, ее внимание скользило, как взгляд по странице в поисках неправильной буквы. Или по платью в поисках неправильного стежка…

«Вот ты где», – ее сердце колотилось под ребрами, а потом сжалось. Волшебная сила стала тисками, но он ускользнул. Движение коня на доске, но она отогнала эту мысль. Финт был умным, но ее инстинкты были отточены годами охоты на службе у Виктрис. Стук и звон – с его Щитами сразится Микал, она управляла собой.

– Не так быстро, – раздался шепот. – Это просто визит.

Она обрела дар речи.

– Не фамильярничайте, сэр.

– Как жестоко.

Больше грохота, и тон Микала прозвучал властно:

– Подойдите и умрете.

– Не нужно, – голос снова сменил направление. – Я хочу поговорить с твоей госпожой. Услышь меня, Прима. Поднимается новый дух.

Она запомнила слова и отложила. Горячая вода лилась из-под ее ресниц, рассвет жалил ее нежные глаза. Чем больше силы она тратила, тем больнее было глазам. Не важно.

– Видимо, это вы распарываете проституток в Уайтчепле?

– Так нужно.

– Вы безумны? – ее голос стал выше, словно она отвлеклась на его спокойствие. Она была так близко, еще пара мгновений, и она найдет его. Он должен быть близко, может, даже видел ее.

Она уловит источник магии, искажающей его голос, и ударит.

– Не безумен. Это амбиции. Помоги, Эмма.

«Он знает меня, этот скрытый Главный».

– Вы спешите, сэр.

– Тебе нравится кланяться этой волшебной шлюхе? Тебе нравится пресмыкаться, несмотря на твою силу и гордость? Я знаю, что движет тобой, Прима, и предлагаю союз. И больше.

Она вспомнила букет на узкой кровати мага, пятно крови на полу, этот трюк изменял голос в грязном дворе Уайтчепла.

Это мог быть тот же Главный, что загадочно помогал ей во время Красной чумы, и она думала, что он был на службе у Виктрис.

А теперь сомневалась.

Он знал, что ослаблял Британнию? Это было его целью?

«Новый дух поднимается».

– Думаете, – начала она, осторожно подбирая слова, – этот новый дух лучше старого?

– Лучше? – смех был жутким, снова треск. Что он делал? – Может, нет. Но он долго был слабым. И благодарным.

Одно дело самой о таком думать, другое – слышать от коллеги. Она резко расслабилась.

– Вы мало знаете о правлении, сэр, если ждете благодарности от тех, кто выше.

– А вы знаете слишком много, чтобы делать вас врагом.

Снова треск. Микал с силой выдохнул. Что происходило? Она не открывала глаза, искала в лабиринте ряби, приближаясь к искусно скрытому беспокойству, где был ее противник.

– Подумай, Эмма. Ты хочешь служить, или чтобы тебе служили?

«Я сама разберусь, спасибо, – но она не ответила, ее внимание переключилось на изъян, брешь в ряби, и она прыгнула, не двигаясь, бросилась к звенящему эфиру. Она была быстрой, но он – быстрее, нити порвались, он отбросил камуфляж. Больше треска, и она оказалась на коленях от силы собственного удара, отраженного в нее. – О, как подло», – голова звенела, и она тряхнула ею, прочищая. Ее юбки вжались во что-то острое и мелкое.

– Прима? – Микал хотел погнаться.

– Нет, – она не могла найти дыхание для большего.

«Если он выложил планы, он в засаде, и я не проиграю этой глупости», – она теребила вуаль пальцами, что казались опухшими. Быстро моргая, она оказалась на коленях перед грудой… битой черепицы?

Да, черепица, старая красная глина была на конюшне напротив, оттуда звенели в тревоги механические лошади.

Они не любили этого Главного и его работы.

Микал легко присел рядом, его ладони были в мелких порезах, капли крови катились по розовой пыли на коже.

– Неплохо, – он отклонил голову, разглядывая ее лицо за вуалью. – Думаю, простая локометрия, активирована издалека, – он указал на другую крышу, пожав плечами. – Грубо. Но эффективно.

Будь у нее другой Щит, она смогла бы послать его за безумным Главным, пока другой защищал бы ее от падающей черепицы. Но не было времени на укоры совести. Глаза жгло, платье было в пыли, юбки порвались, на них засохла кровь. Микал тоже пугал, был в жиже и прочих жидкостях. Его пальто было изорвано, мускулистый живот с красными полосами, потревоженными за последние пару минут, вызвали боль, которую она не хотела обдумывать.

– Твои руки, – выдавила она. Ее горло было сухим. Она тихо кашлянула, вернула свой привычный тон. – И… о, гори все пламенем. Это все меняет.

– Они уже заживают, – он поднял руки, плоть стягивалась с сиянием не от эфира, а от особой магии Щитов, и ей стало не по себе. – Видите? – нежно, словно она была ученицей и не знала Щита.

– Да. Помоги встать, – она была рада вуали, а еще рада его силе, когда он поднял ее. Ее ноги были не такими сильными, как ей хотелось, и левое бедро еще дрожало. Она выругалась, но тихо, и была благодарна тому, что Микал привык к ее выражениям. Она закончила парой крепких слов о черепице, а потом вдохнула, качая головой, ощущая в себе трепет. Она потратила много силы, которую ей дал Прилив.

Радовало лишь то, что и противник потратился.

Микал замер, проверяя, что буря прошла, посмотрел на дорогу. Копыта стучали, голоса проносились в сереющем тумане.

– Что дальше?

– Мы найдем Клэра, – мрачно сказала она. – И Аберлейна, – она убрала пряди под вуаль и сморгнула горячую соленую воду.

– Звучит слишком просто.

«Точно».

– Это лишь первый шаг, Микал.

– А потом?

– Потом, – продолжила она, осторожно делая шаг, ее сапог хрустел по обломкам, – мы вернемся домой и приведем себя в порядок. Мне нужно отследить всеми способами этого безумного Главного и остановить. Признаюсь, Щит, я ужасно раздражена, – она сделала шаг, уперлась в его руку, но обнаружила, что может идти. – Я в ярости.

– Небеса, спасите нас, – пробормотал он, и она не стала срываться на него.

Безумный Главный разозлил ее. Она покажет ему, что он ошибся, бросив ей вызов.

Глава тридцать третья

Магия как наука

Клэр сжал в руках чашку ароматного чая. Так не делали, но он нашел нужный жар и опору для дрожащих пальцев. Рябь на поверхности была из-за напряжения снаружи – и внутри – кабинета инспектора Аберлейна.

Юный Пико устроился на краю стола Аберлейна и яростно смотрел на него.

– Она с меня шкуру снимет, – бормотал он, разглядывая рукава порванного пиджака и пострадавший жилет.

Клэр не слышал его, хоть был рад, что парень нашел его, судя по следам, он бился с толпой изо всех сил. Весь восточный район так и не успокоился, но беспорядки не выпускали за пределы. Как только рассвело, Корона точно послала стражу и волшебников убирать мятеж, и, несомненно, пострадали те, чьи нервы не утихли.

К счастью, мятежи не затронули юдиков, хоть о них писали в газетах. Клэр не считал, что на острове допустимо такое поведение, от этого Англия сейчас и страдала.

Лучше было о таком не думать.

Инспектор Аберлейн оставил его после чая, и Клэр радовался этому. Как только Клэр отчитался, он засомневался, был ли Аберлейн еще связан с этим делом, ведь мисс Бэннон недолюбливала его, а Клэр увидел жуткое. Клэр подозревал, что мисс Бэннон была лучшим союзником в таком деле.

Он содрогнулся, вспомнив хлюпанье, скорость существа. Это… нелогично.

Аберлейн ушел на четверть часа, но дрожь в руках Клэра не унималась. Ярд ожил от волнения, но в этой комнате было удивительно спокойно.

Стук, и дверь распахнулась с ненужной силой. Вошла растрепанная мисс Бэннон. Ее цвет был ужасным, ее юбки были изорваны и в засохшей крови, ее вуаль была порвана. Ее волосы были спутанными, несмотря на недавний Прилив, ее украшения не искрились, как обычно. Она была в розовой пыли, и Клэр опознал разбитую черепицу.

Микал у ее плеча был не в лучшем облике. Его бархатный пиджак был убит, следы ножа, заживающие на животе, потрясли бы Клэра, если бы он не видел нож и конечности, ответственные за это. Щит тоже был в пыли, но под ней был слой грязи, сена и жижи с пола Уайтчепла.

Клэр снова поежился. Он выдерживал взгляд мисс Бэннон вечность, ему повезло, что не нужно было говорить, она сразу поняла по его виду, что с ним случилось после отбытия из Мэйефейра.

Она пошатнулась, и Клэр подумал на миг, что его внешность так испугала ее. Микал шагнул вперед, она сжала его руку, и Клэр понял, что на юбках ее кровь.

Он уже встал. И Пико, заметивший первым.

– Все не так плохо, мэм, – он звучал смущенно?

– Надеюсь, – сухо, но с облегчением сказала она. – Уайтчепл?

– Сначала Лимхосс, – Пико пожал плечами от взгляда Клэра. – Она догадалась бы.

– Ах, – она оперлась на Микала. Щит закрыл дверь ногой, и от удара все задрожало. – Привычки Аберлейна не изменились. Это чай?

Пико поспешил помочь, ее взгляд вернулся к Клэру. Они долго смотрели друг на друга.

– Доброе утро, Клэр. Твоя рука…? – даже ее губы были бледными, ее детский рот потерял решительный вид.

– Да, доброе утро, да. Хлыст, – он поежился, но игнорировал это. – Существо неестественное.

– Ах, – она кивнула, и Клэр вспомнил о манерах. Он указал на большое кожаное кресло. – Ночь была тяжелой. Прошу, присаживайтесь.

Она выбрала набитую подушку и опустилась на нее, чуть скривившись. Ее плечи были напряжены, но что-то показывало Клэру, что она держалась только за счет силы воли. Он редко видел ее в таком состоянии.

Пико передал ей чашку чая.

– Без сливок, мэм.

– Подойдет, спасибо. Вы завтракали, Филип?

– Нет, мэм. Не успел. А нужно?

– Поищи нам что-нибудь. Я съела бы гору выпечки, даже гадкой, – она кивнула и повернулась к Клэру, Микал передал парню деньги. – Метод Аберлейна искать связи между преступлениями и преступниками вам понравился?

– Он это делал? – Клэр вспомнил, как среди дымки двигались губы Аберлейна. – Признаюсь, я был занят своими мыслями.

Дверь за Пико закрылась, и мисс Бэннон зажмурилась, вдыхая пар чашки. Она была ужасно бледной. Но ее темный взгляд был прямым, когда она открыла веки.

– Я расскажу то, что не должно выйти за пределы комнаты, Арчибальд.

– Я буду молчать, – он ответил скованно.

– Я тебе доверяю, но вам нужно понимать серьезность моих слов, – она глубоко вдохнула, ведь мир замер. – Думаю, мы столкнулись с безумным волшебником.

– Снова? – он не сдержался.

Она слабо улыбнулась.

– Он нашел способы создать нового гения правления, лишая для этого Британнию сил. Он хочет сменить правящий дух Англии, Арчибальд.

Он опустился на стул, и тот возмущено заскрипел, чуть теплый чай плеснулся из чашки. Он пялился, и мисс Бэннон не заметила, глядя на свою чашку.

Микал у двери был статуей с горящими желтыми глазами.

– И я думаю, – продолжила она, сделав глоток и чуть скривившись от резкого вкуса, – что у него есть шанс преуспеть.

Ответ Клэра затерялся в ворчании Микала. Щит отошел, дверь открылась не с такой силой, как до этого, и вошел спешно инспектор Аберлейн, его пиджак был порван, как у Пико, но обувь была в лучшем состоянии, чем должны.

Он заметил двух гостей и замер, приветствие умерло в горле.

– Боже, – сказал инспектор. – Вы выглядите ужасно.

Клэр ожидал, что мисс Бэннон парирует инспектору, но она удивила их, передав Аберлейну те же новости, попросив о секретности.

Его реакция была не слабее, чем у Клэра. Он пошатнулся, и Микал придержал его за плечо.

Мисс Бэннон сделала глоток чая.

– Усади его за стол, Микал. Инспектор думает лучше в знакомом окружении.

Она отмечала, что Аберлейн не тратил время на вопросы и сомнение. Он сел за стол со скрипом, словно старик. Микал подошел к чайному сервизу и налил еще две чашки.

Щит тоже хотел подержать чашку.

– Кошмар, – продолжила мисс Бэннон. – Если это узнают люди, все волшебники с амбициями попробуют такое.

– И сколько таких будет? – руки Клэра успокоились. – Это не для веселья, – спешно добавил он. – Мне очень любопытно.

Мисс Бэннон утомленно пожала плечами, вуаль задрожала. Она отодвинула ее, и красные глаза беспокоили ее, как часто бывало.

– Одного ребенка магии в стране с правящим духом хватит, чтобы устроить хаос. Последует раздор, духи, соревнуясь, порвут карту Европы. Кто знает, что будет с Китаем и Индусом? Новый мир безопасен, но метод создания такого духа может разлететься. В магии, как в науке, одно понимание, что это возможно, дает силы отыскать способ.

– Чертовы маги, – буркнул Аберлейн.

– Вполне, – не спорила мисс Бэннон. – Вам повезло, что вы не в их числе, инспектор.

Ответ Аберлейна был интереснее. Его горло и щеки жутко покраснели.

– Будь прокляты, мелкая…

– Инспектор! – Клэр не хотел кричать. И не хотел вскакивать на ноги, но снова пролил чуть теплый чай. – Следите за языком, сэр!

Стало тихо. Мисс Бэннон вздохнула и утомленно обмякла. Поражало то, что она не держалась прямо, но то, что Микал впился пальцами в ее нежное плечо, как когтями, ужасало.

Она выпрямилась и сделала манерный глоток чая.

– Я бы хотела поговорить, Аберлейн, но мне лучше использовать твои таланты, включая те, которыми ты обладаешь из жалости…

– И кому ты служишь? – Аберлейн все еще был красным. – Говоришь, любой маг так может…

– Главный маг, но тебе разницы не понять. И все же я пропущу твое не заслуженное обвинение. Я могу уйти в свои стены и дать этому делу развиваться. И мне хочется. Для меня не важно, сэр. Честно говоря, вам тоже не важно.

– Наоборот, – прошептал с трудом Аберлейн.

– Тогда мы понимаем друг друга, – мисс Бэннон не смотрела на него. Она разглядывала чай, словно он хранил секрет, и Клэр ощущал себя глупо, но не хотел садиться. Его голова уже не болела, и он понял с облегчением, что эффект мака прошел.

«Отметь, Клэр. Он держался часами. Порой применимо, но не всегда», – его способности трепетали в голове. Нелогичность создания с площади ушла в выдвижной ящик, чтобы рассмотреть позже. Если нужно.

Он выпрямился и кашлянул, и все посмотрели на него.

– Эти обсуждения не остановят безумца, – отметил он. – Мисс Бэннон, похоже, у вас есть план или хотя бы задумки. Будьте добры, поделитесь с нами.

– И вы выполните это без возражений? – словам не хватало ее привычной резкости. Она словно сомневалась в словах.

– Да, – тут же сказал Клэр. – Как и добрый инспектор, и я не сомневаюсь в готовности вашего Щита. Все в комнате верны Британнии. И это дело на публике. Нельзя позволять этой… гадости… убивать в округе.

– Но женщины умирают каждую ночь в восточном районе от ножа, – мисс Бэннон покачала головой. – Прости, Клэр. Я устала и неуместно философствую.

Его грудь любопытно сдавило, словно болело сердце.

– Это не в моей компетенции, – он словно был при дворе, и в толпе был тихий Валентинелли. – Но мы можем остановить этого убийцу. Я видел, как этот дух, полагаю, питался телом жертвы, как зверь.

Детское грязное лицо мисс Бэннон со следами слез скривилось.

– Не удивительно… присядь, Арчибальд, и расскажи все.

– Перчатка или Воспоминание? – старая шутка, и она слабо улыбнулась. – Предлагаю перейти домой, и, мисс Бэннон, пустите инспектора Аберлейна за стол за ужином. Ситуация необычна, и, уверяю, мистер Финч сейчас меньше всего волнует инспектора Аберлейна.

Аберлейн издал сдавленный звук, но смысл был ясен.

Мисс Бэннон смотрела на Клэра поверх чашки.

Он подавил желание задобрить, а взялся за сухие факты.

– Мы можем отдохнуть и исполнить роли лучшим образом, – он замолчал, но ее лицо не менялось. Задумчивое, брови приподняты, голова чуть склонена, интерес во взгляде, усталость была забыта. – И мы обсудим следующие ходы за вашим отличным столом, где нас не послушают и не потревожат. Это логично.

– Я убеждена, сэр, – она передала чашку Микалу, тот отпустил ее плечо и прикрыл желтые глаза, то ли от усталости, то ли от недовольства. – Инспектор, будьте у моей двери в полшестого, я ужинаю рано, и нам стоит обсудить это дело до этого. И как только вы заденете Джоффри Финча, я посмотрю на вашу кровь, – она встала, поправила рваные юбки. – Микал? Две кареты, одна пусть ждет Клэра и Филипа. Доброе утро, инспектор, и удачи с уборкой. Если нужно, скажи Варингу мое имя, и он будет податливее. Я уже подготовила почву.

Она все рассчитала по времени, Филип Пико в этот миг распахнул дверь без стука.

Он был с мешком, и Клэр уловил запах сосисок и сыра, взятых неизвестно где.

– Повезло. Придется использовать свои ножи… Мы уходим?

– Да, – она снова стала спокойной, повернулась к Пико, как хищник к добыче. – Полшестого, инспектор.

Парень отошел, Микал закрыл дверь за госпожой, и Аберлейн выругался. Клэр проигнорировал это, а брови Филипа Пико поползли к волосам.

– И вы пообещали за меня, сэр? – инспектор кипел, быстро вскочил на ноги, что поражало после событий ночи. – Но я…

– Вы используете мак, как греческие оракулы лавр, чтобы усилить немного волшебный талант, – кивнул Клэр. – Интересно. Признаю, я не заметил, но память позволила мне собраться. Это не совсем законно, сэр.

Сила оставила ноги Аберлейна. Он сел, щеки побледнели.

– Я знаком с мисс Бэннон давно, – продолжил Клэр, – хоть мы и разные, но мы служили Короне и Империи. А теперь справедливость стала странной, – он кашлянул. Чай был ужасным и холодным. – Я отметил, что леди не преувеличила. Наоборот. Думаю, угроза самой Британнии, и вы, сэр, верный сын острова. Ваш долг – помогать в этом деле под указаниями мисс Бэннон, и если нужно, мы обсудим варианты на джентльмены, – он пронзил инспектора, как он надеялся, стальным взглядом. – Я был бы рад встрече.

– И я, – выдохнул Аберлейн. – Но если я вас не устраиваю, идите к Варингу и расскажите о моих методах. Так усиливать магию – скандал.

– Есть законы против такого, и мисс Бэннон точно их знает, – Клэр перестал поправлять пиджак. Без толку. – Я не буду шантажировать, сэр. Я взываю к лучшему в вас.

– Забавно, – кислая улыбка. – Я тут, мистер Клэр, потому что во мне почти не осталось хорошего. А теперь уходите.

– С радостью, – сухо сказал Клэр и пошел прочь.

Пико с подозрительно круглыми глазами молчал. Он только сжимал пакет и спешил за Клэром.

Глава тридцать четвертая

Точные условия

Газеты кричали чернилами. «Двойное убийство в Уайтчепле!». «Кожаный фартук – еще две жертвы!». Спекуляции были смешаны с серьезными предупреждениями и жуткими историями. Рисунки тел. Клэра не упоминали. Его скрытность помогала.

Варингу пришлось пригрозить. Комиссар был непоколебим. Но он был полезен, и она была уверена, что он будет на публике, закончится дело трагедией или триумфом.

Эмма посмотрела на заголовки, сказала Горацию разложить газеты в библиотеке и посмотрела на Финча. Ее голова болела, ее грязное платье было кошмарным, а ей хотелось быть чистой. Долг требовал сперва разобраться с нервами Финча.

– Ты в безопасности, Джоффри.

– О, я знаю, мэм, – он немного побледнел после новости о госте.

– Да? – она сдержалась. Финч смотрел на нее, и она разглядывала его лицо.

Мадам Нойон появилась на лестнице и спустилась, цокнув от вида платья госпожи.

Финч медленно кивнул.

– Да, мэм, – он почти улыбался. – Мне его жаль, мэм.

Ее наполнило облегчение, она перешла к следующему делу.

– Тогда ты добрее меня. Оставлю ужин вам с поваром. Потом они будут в комнате отдыха, пусть там будут любимые сигары Клэра. И твоего племянника. Он пока служил хорошо.

– Рад слышать, мэм, – он ждал, но она молчала, и он ушел.

– Бардак, – возмущалась Северина Нойон, размахивая пухлыми руками возле Эммы. – Боже, мадам, что вы с собой сделали? Скорее в ванную. И шоколад.

«Я могу съесть баранью ногу, и мне будет мало».

– И плотный завтрак, мадам. У меня аппетит не как у леди.

– Конечно, мадам, – пухлая женщина в черном платье погнала Эмму к лестнице. – Кэтрин! Шоколад и плотный завтрак в комнату мадам. Солнце, чтобы ей стало лучше. Изобель!

Дом заполнился суетой, наполнили ванну, и Эмма удовлетворенно вздохнула, погружаясь в воду с розовым ароматом. Не было времени нежиться. Она быстро помылась, высушилась, нарядилась в чистое платье. Выбрала другие украшения, Изобель быстро заплела ее волосы, шоколад ждал ее в солнечной комнате. А еще булочки, фрукты, миска каши – все стояло в ее любимом месте, а еще тоник рядом с чашкой шоколада.

Эмма подавила гримасу. Повар явно заметил ее в коридоре, переживал за ее состояние. Ее слуги порой делали мелкие жесты.

Комната была заполнена утренним светом, серым из-за тумана Лондиния. Дождь касался стекла и испарялся, задевая золотые символы, что лениво сияли там, защищая хрупкость. Сферы над растениями были нежнее, тихо позвякивали успокаивающими нотами.

К сожалению, Эмма не успокаивалась.

Микал прибыл, чистый и лишь немного бледный после ночи.

Эмма устроилась, и он стоял пару мгновений, пока она наполняла тарелку, сдерживая себя. К счастью, ее слуги привыкли к ее порой не дамскому аппетиту, и ей нужно было пополнить энергию, чтобы выполнить планы.

Она сделала много выводов за полчаса. Даже приведение себя в порядок решало проблемы, ведь чистый внешний вид был чистым разумом.

Она заметила Микала, и на его лице была тревога. Может, он ожидал того, что произойдет, или хотя бы догадывался о ее настроении.

Эмма откусила булочку. Хрустящая, с тающим маслом. Вкусно.

– Слушай, Щит.

Он напрягся, янтарь сиял вокруг него, она видела Взором.

– Слушаю.

Она была даже рада его дискомфорту. Может, она все же не была предсказуемой. Хорошо.

– Нам нужно поговорить, и я решила, что момент настал.

– Да, – это был не вопрос, сухой тон предупредил ее.

Ее мягкость тоже была предупреждением:

– Верно. Ты исполнил чудо, пока я умирала от треклятой чумы Ее величества.

– Прима…

– Молчать, – ее усталость не означала, что он мог перебивать ее, и она была рада слышать звенящую тишину в комнате. Даже сферы над растениями притихли. – Ты знал о Философском камне, и что я подарила его мистеру Клэру.

– Да. Прима…

– Отвечай мне. Щит. Если я захочу подробностей, я так и скажу. Ты что-то сделал, пока я была на смертном одре. Верно?

– Да.

– У этого приема есть длительные эффекты?

– Да.

– На тебе или мне?

– На обоих.

– Ах, – она задумалась. Это не повлияло на ее магию. Она могла думать только про улучшенное физическое состояние. А еще ее сопротивление ране, к которой она привыкла, когда Камень был в ее плоти. Это было не полной защитой Камня. Ее левое бедро дрогнуло, напоминая о себе. – Я стала выносливее, чем обычно Главные.

– Да.

– Надолго эта выносливость?

Он долго молчал.

– Я от редкого не могу вас исцелить.

«Ах. От этого он не исцелит».

– Лишение части тела и смерть, полагаю.

– У меня есть час после смерти. Меньше, если… тело не… целое.

«Поразительно».

– Полагаю, это связано с твоим происхождением.

Он пожал плечами.

Она совладала с темпераментом, но ответ был получен, и она сменила тему.

– Как ты скрыл это в Коллегии?

– Я прошел их Проверки, – он вскинул голову, она решила, что наказывать его рано.

– Конечно, иначе ты бы не… – в ее голову пришла странная мысль. Она опустила угощения, налила себе шоколад и села в кресло с ним. – Ты своенравен, как для Щита. Даже упрямый.

– Непослушный.

«Я бы так и сказала».

– Да?

– Нет.

– Хм, – она сделала глоток. Почти горечь окутала ее язык не только от шоколада. – Это делает немного другими наши… отношения.

– Я дал повод для жалоб?

Эфирная сила ужалила с болью. У нее почти не осталось сил после Прилива, но ее волшебная Воля давила на него. Он опустился на колени не медленно, но и не так быстро, как она хотела.