Текст книги "Дело о жнеце (ЛП)"
Автор книги: Лилит Сэйнткроу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
– Чертова волшебница, – он звучал утомленно. Он потер ладонью лицо. – Думаю, ты права.
Глава двадцать первая
Ответы в другом месте
Бедной женщине, наверное, при жизни не уделяли столько внимания, как сейчас. Бодрый пухлый хирург в темном костюме и с быстрыми руками бормотал указания худому пареньку в наряде писаря, за ним стоял гробомаг с мрачным видом, создавая чарами яму, поглядывая на тело с опаской, словно оно могло что-то учудить.
Мисс Бэннон тоже поглядывала на труп с опаской. Она размышляла, ведь события требовали обдумать их.
Но она обычно не была такой… отвлеченной.
Темная комнатка в морге была шумной, но и людной. Клэр стоял у края группы, собравшейся у двери, состоящей из мисс Бэннон, Щита, Пико и крепкого инспектора, который удивительно фамильярно общался с мисс Бэннон. В коридоре снаружи тоже было людно, убийство привлекло внимание, газеты требовали подробности. Небольшая армия мальчишек продавала газеты, как только их печатали.
Клэр склонился ближе, используя преимущество роста, заглядывая за плечо хирурга.
– Любопытно, – сказал он. – Внутренности… куда пропала матка?
– Не знаю, – сказал лекарь Багсвелл бодрым тоном, склоняясь над гранитной плитой. – Говорят, некий скряга в Степни платит за них гинеями. Нет и яичников. Смотрите, лезвие очень острое.
– Да, и обращались им с умением, – Клэр не прижимал платок к чувствительному носу, но хотелось. – Даже диафрагму выскребли снизу. А почки…
– Тебремская женщина, – сказал Аберлейн в сторону мисс Бэннон, хотя его поза кричала, что он не хотел говорить об этом. – И Николь. Да, поразительное сходство. Обе работали как… ну, им не повезло. Этой тоже.
– Я могу узнать проститутку, сэр, – резко сказала мисс Бэннон. – Но тут рядом с телом оставили фартинги. Это беспокоит.
– Когда вы так говорите, мне становится страшно, – вздохнул инспектор, его дыхание становилось облаком. Тут было ужасно влажно, а прохлада не давала трупам завоняться. Но все равно было неприятно. То, что осталось от внутренностей жертвы, было в ведре, воняло само по себе, и ее обмякшее лицо не было мирным, как многие описывали состояние Смерти.
– Ее пальцы стерты, – отметил Клэр. – Может…
– Кольца? И смотрите на засечки на шейных позвонках, – Багсвелл цокнул, глядя на черную жидкость, все капающую с плиты в канализацию, источающую гадкий запах сквозь ржавую решетку. – Запиши это, Эдрик.
– Да, сэр, – юноша хотел стать таким же физикером, и зрелище его не пугало. – Мне перечислить их?
– Да, пожалуйста. Там три. Укажи точное их расположение. Если нужно – зарисуй. Хм.
– Правша, – сообщил Клэр. – Горло перерезали сзади. Но зачем?
– Она встала бы к стене и задрала юбки, – сказала мисс Бэннон. – Это проще, чем на холодной земле.
– Вот как? – инспектор был алым.
Клэр отметил это и повернулся к телу.
– Не хотите, чтобы я говорила о таком? – ее тон был ледяным. – Мой ментат работает лучше, когда получает необходимую информацию четко и бесстрастно. Вы говорили о другом нападении? До Тебрема?
– Может, это не связано. Вод, швея и порой проститутка. Говорят, ее убили двое мужчин без лиц или один без лица.
– Ясно, – это заинтересовало Багсвелла. Он повернулся, руки были по локти в крови. – Я видел тело. Упала в рабочем доме, разорвана промежность. Инфекция. Она сказала: безликий?
Аберлейн скривился еще сильнее.
– На этом настаивали.
Клэр взглянул на мисс Бэннон, которая побледнела. Вряд ли дело было в комнате, она спокойно смотрела и на жертв, чье состояние было хуже. Интересно. Он отогнал эту мысль и вернулся к телу.
– Части печени не хватает. Точно ошибка.
– Думаете? У него есть навык…
Клэр возразил:
– Да, но посмотрите туда и туда. Следы ясны. Он целился в другое и промазал.
– Инспектор, – мисс Бэннон услышала достаточно. – Я требую доставить мистера Клэра в Ярд и ответить ему на все вопросы, дать доступ ко всему, что он потребует.
– Макнотону это не понравится, – мрачно буркнул Аберлейн. – Как и Свонли. И Варингу.
– Это не в моей власти. Дайте им понять, что это желание Короны. Мне нужно поискать ответы в других местах. Пико? Свой долг вы знаете.
– Да, мэм, – тут же посерьезнел парень, и это радовало.
– Мистер Клэр? Постарайтесь быть дома к ужину, а еще не перегибайте с экспериментами, – она поправила перчатки, ее быстрые пальцы проверили вуаль. – Я оставлю вам карету и Хартхелла. Микал, найди экипаж.
– Бэннон… – Клэру пришлось отвлечься от тела перед ним. – Думаю…
– Арчибальд, пожалуйста.
«Не так поняла. Ничего не поделать».
– О, я просто хотел напомнить… об осторожности.
– Я постараюсь быть осторожной. Хорошего дня, джентльмены, – и она ушла, толпа в коридоре точно отпрянула от взгляда Микала, идущего перед ее фигуркой в черном. Они решат, что она в родстве с погибшей? Кто знал?
– С таким успехом можно сказать гадюке думать, куда жалить, – пробормотал инспектор, хмурясь.
Клэр кашлянул.
– Попрошу не говорить плохого о леди.
«Странно. А я могу? Тогда хотя бы в лицо».
К счастью, мужчина не ответил, и Клэр повернулся к телу и хирургу, с интересом наблюдавшему за ними.
Гробомаг скрестил руки, словно ему было холодно.
Может, так и было.
Инспектор был интересным. Гордый нос и бакенбарды, что не скрывали детскую привлекательность, которой он когда-то обладал, но тени были под темными глазами. Его скользящий шаг показывал Клэру, что он привык к жиже под ногами, хоть от нее портились края штанов. Аберлейн двигался четко и экономно, напоминая клерка, а не инспектора.
Он фамильярничал с мисс Бэннон и опасался ее, а еще был довольно юным для ранга инспектора… Эта история могла приятно занять способности Клэра, если бы они уже не были заняты.
Аберлейн с печальным видом расставил ноги и смотрел на вскрытое тело.
– Правша напал сзади и перерезал ей горло, а потом распорол.
Воротник душил Клэра, но он не ослаблял его.
– Могла ли кровь пропасть из-за магии?
– О, могла. Она так и сказала. А она берется только за жуткие дела, – он тяжко вздохнул. – Уайтчепл опасен. Нам повезет, если других неприятностей не будет.
– Точно, – Клэр нахмурился. Что-то почти далось понять, мысль дразнила и не приближалась. – Нам нужно постараться. Кто же напал? И не ясно, зачем снимать кольца, но оставлять монеты?
Аберлейн кивнул. Его нос покраснел от холода.
– Я видел, как мужчин и женщин убивали за меньшее.
Хирург выдохнул с отвращением.
– Не стоило ее торопить. Легкие сердце и остальное испорчено. Пример влияния алкоголя.
– Так почему она?
– В восточной части тысячи неудачников, сэр, – Аберлейн мрачно сжал губы, выдавив эти слова. – Может, ей просто не повезло.
«Я так не уверен. Что королеве Виктрис и остальным до этих неудачников? И органы деторождения убраны очень острым ножом. Все было непросто».
– Возможно. Бедняга.
Брови Аберлейна уползли к шляпе от тихих слов Клэра. Обычно ментаты так не говорили.
– Господа, можно ее зашивать? – бодрость хирурга поражала, но Клэр взял себя в руки. – Или нужно что-то еще посмотреть?
Аберлейн встревожился еще сильнее, если такое было возможно.
– Можно понять, были ли у нее, кхм, отношения? Перед, кхм, происшествием?
– Вот, что любопытно, – доктор почесал щеку, оставляя кровь на бакенбардах. – Оставшееся от ее детородных органов, похоже, выжжено.
Клэр моргнул и склонился ближе.
– Верно. Интересно. И это следует по венам и нервам.
Гробомаг нервно кашлянул. Клэр посмотрел на него.
– Что?
– Ничего, сэр, – но мужчина был бледнее, чем когда Клэр прибыл. – Просто… магия следует по крови и нервам. Но сжечь их… жуткое дело. Особенно там.
– Нужно сообщить мисс Бэннон, – кивнул Клэр. – Хорошо. Инспектор, думаю, нам придется еще немного потерпеть друг друга.
Глава двадцать вторая
Немного коварства
Экипаж гремел, а Эмма опустила голову, сосредоточившись на мыслях.
Вне кареты кипел Лондиний, она ощущала, что Короста уже меньше тянет за колеса. Ей могло стать лучше, когда Уайтчепл останется позади, хотя она сомневалась в этом.
В любом случае экипаж был просто уловкой, чтобы сбить преследователя, хоть и удивительно ленивого. Но она привыкла не подходить к вещам напрямую.
И она получила время на размышления.
Тела были со следами черной магии – не Дисциплины Эммы, хвала небесам, но следы эфирной силы с таким гадким умыслом, что даже те, кто из Эндора предпочли бы его избежать. Только Дисциплина Чернее, чем у Эммы, Дьявольская, не пахла дымом этого искусства.
Эндоров убили, обнаружив… тревожные знаки. А Дьявольские еще были. Не в цивилизованной Англии, конечно, но в других местах. Особенно там, где еще удерживали власть паписты. Дети магии, чья Дисциплина была темнее Дьявольской, чаще всего становились чудовищами, погибали быстро, в утробе. Так считали ныне. Но она могла разобраться с такими чудищами, как и с Дьявольскими.
А еще… Тела были просто инструментами; они просто были следами глубже. Британния говорила о стержне силы…
Сила правящего духа обновлялась, как течение Прилива пополняло магию детей Англии дважды в день. Или было что-то другое, и Британния испытывала… постоянный отток сил? Это был результат или симптом?
«Я мало знаю», – раздражение кипело в ней, камень не пропадал из горла. А еще неприятная цепочка мыслей поднималась в ее голове.
Клэр ожидал, что она позволит ему умереть от чумы? Как она обеспечила бы выживание Людовико? Он думал, что она вырвет Камень из ментата и вернет ему хрупкость?
Хорошо или нет, но она выбрала Клэра. Ему это требовалось в тот миг сильнее. А иначе… она мирилась бы с угрызениями совести по другой причине?
«На это мне ответ пока что не нужен. Я и не смогу ответить на это себе».
Кучер прикрикнул на механическую лошадь, и Эмма огляделась. До появления Микала времени оставалось немного.
Разорванные тела, отсутствие матки. Это был стержень проблемы… Но куда вели его корни? Как это влияло на Британнию? Это было Сочувствие? Она не понимала, как происходило это влияние.
Конечно, Клэр вряд ли отругал бы ее за это. Слабость Британнии могла быть случайной. У нее были доказательства обратного?
Слово Британнии. Ей так это требовалось, что Виктрис пришла к двери Эммы одна, опустилась до просьбы, а не приказов о помощи волшебницы.
Слабо утешало то, что Эмма думала, что Эмма Бэннон вряд ли послушается.
С Клэром тревога была другой – сможет ли Пико удержать его от экспериментов. Это все, что она могла, не приглядывая за ментатом лично. Финч был надежным, и она совершила кровную связь с бессознательным ментатом, о которой не рассказала.
Клэра это точно выведет из себя. Когда он поймет, что она сделала, или когда расспросит Пико, или…
Кучер крикнул еще раз, экипаж дернулся, замедляясь. Мгновения спокойствия пропали. Она была слишком растеряна, чтобы размышлять должным образом, это привело бы только к большему количеству смертей.
Так ведь? Неудачники умирали каждую ночь в Лондинии. Если их смерти ослабляли Британию… было ли это приемлемо?
Женщина, какой она была до Красной чумы, посчитала бы это глупостью. Но теперь она довольно спокойно думала о таких предательских вопросах.
Клэр думал, что она набросится на эту тайну и будет искать решения, будто так и надо.
Недавнее убийство грубо напоминало о себе в ее мыслях. Она теперь ощущала, какую Работу сейчас исполняли, ведь не просто так побывала на месте убийства в Тебреме. У этого были неприятные симптомы, но вчера в кабинете она постаралась оградить себя от этих эффектов.
Понятно, что получилось плохо.
Экипаж остановился. Через пару мгновений дверь открылась, и Микал уверенно подал ей руку, чтобы она выбралась. Кучер обрадовался легкой выгоде и умчался со стуком и лязгом.
Из-за густого тумана Лондиния свет солнца казался тошнотворным, силуэты двигались в глубинах тумана. Микал не отпускал ее, и ей пришлось посмотреть на Щит.
Обычно с Примами было шестеро Щитов, они защищали от атак и следили, чтобы не было перебора эфирной силы. Их можно было… использовать… и по-другому. Она долгое время не нуждалась в ком-то еще, кроме Микала. А Эли…
«Не думай об этом. Мертвые подождут, пока мы занимаемся живыми».
Микал ждал. Конечно, он не выказывал нетерпения.
Туман удушал этим утром. Они были одни на дальнем северо-восточном краю Коросты. Пешеходы спешили прочь, почти безликие, Микал отвел ее в сторону, кирпичная стена была в шрамах возраста.
На миг его лицо показалось чужим. Эмма строго встряхнула себя.
– Микал.
– Прима.
– Нам нужно в Баксроу, – сообщила она.
– Снова в Уайтчепле, – кивнул он. – Место второго убийства?
– Да. Я не хочу свидетелей.
Он кивнул, но стоял, чтобы она могла что-нибудь добавить.
«Что ты сделал, Микал, когда я умирала? Клэр сказал, что ты совершил чудо. Я выжила, а ты не назвал цену исполненного трюка».
Она подавила эти слова и вдруг осознала вес траурного платья, украшений, ее волос, заплетенных быстрыми пальцами Изобель, туфли давили, как и корсет – ей не нравилась мода на свободно зашнурованные корсеты.
Другое давило на ее плоть. Людовико. Клэр. Виктрис. Безликий мужчина с сияющим ножом. Микал и все в доме. А еще души, что были ее якорями.
Без этих грузов смогла бы она подняться над поверхностью земли?
И куда она улетела бы? Сбежать не вышло бы. Единственным решением было окружить себя удобствами, потому нужно было разобраться с этим делом быстро и беспощадно.
Она сглотнула, горло пересохло.
– Тогда идем, – она убрала руку, выражение его лица не изменилось.
Это успокаивало не так, как она хотела, но хотя бы освободило от других тревог. Главной среди них было то, что ждало ее в Баскроу, на месте второго убийства.
– Ее нашел извозчик, – тихо, задумчиво. Солнце все сильнее пробивалось сквозь туман, выжигало покров Коросты в Баксроу, но на камнях остались тонкие зеленые завитки, что скрывались в темноте трещин. – Больница там, – она указала на далекое здание, скорее ощущая, чем видя его сквозь туман. Она хмурилась в не подобающей леди манере. – Но следов беспокойства почти нет. Как любопытно.
Брусчатка была в трещинах, камней недоставало, они крошились, доски почернели от времени, краска облетала там, где ее не съела Короста.
Микал огляделся.
– Она была уверена, что это… – было понятно, о ком он, по ударению на «она» и оскалу.
– Было связано с нами, да, – Эмма плотнее укуталась в меховую накидку. Ее поверхность блестела от влаги, и она никак не прогоняла холод. Наступила осень. А скоро зима. Ей стало еще холоднее. – Уверена, это то место.
– Пятно крови, – он указал изящным жестом, жилы выступили на его ладони. – У дверей конюшни.
Он не упомянул, что там тоже была выжжена Короста, даже в трещинах не осталось зеленых следов.
Эмма взглянула на улицу. Что-то в угле пятна ей не нравилось.
– С наступлением темноты заперли, – их окутал теплый воздух конюшни, запах грив и механизмов лошадей. Она осторожно дотронулась нитью магии. – Возможно…
Она шагнула вперед, на потемневшие камни брусчатки. Она приготовилась к неприятным ощущениям, но их отсутствие требовало ответа. Обучение впилось когтями в ее органы, и она отогнала это ощущение.
– Хм, Микал?
– Я тут, Эмма.
«Ясное дело», – но ей требовался ответ. Она закрыла глаза, потянула за невидимые нити мира.
Вот. Боль пульсировала в ней, и она склонилась, едва замечая пальцы Микала на своей руке. Он держал ее, и она отринула внешнее сознание.
Одна нить, как паутина, казалась неправильной среди множества узлов.
Соль на стертой коже, медь ужасом наполняла не ее рот, тряска и треск хлыста.
Ее голова дернулась в сторону. Удар пролетел мимо, ее тело немного напряглось. Она видела обрывки, ее заполнила жаркая горечь и глубокая боль, теплая рана спереди.
– Карета, – прохрипела она.
Тоже репетиция. И все прошло не так хорошо, как планировалось.
– Вот! Что такое?
Крупный мужчина в шляпе кучера, с большими бакенбардами и плечами, что придавали ему облик моржа, вышел из глубин конюшни, Эмма вернулась в свое тело и услышала скрежет и хруст.
Микал едва взглянул на мужчину. Он придерживал ее, слабо улыбаясь, и это пугало, хотя она понимала ее значение. Нет. Она покачала головой, он убрал свободную руку от рукояти ножа.
– Говорю, что вы…? – он отметил качество ее платья и пиджака Микала, увидел ножи Щита. Шум внутри стал еще громче, и Эмма подавила дрожь. – Мисс, вы в порядке?
Она кашлянула, горло пересохло. Эмма обрела свой голос.
– Да, вполне. Благодарю. А лошади… расстроены.
Он сдвинул шляпу и поскреб под ней.
– Они не в духе все время после убийств, мисс. Вы из-за этого пришли? Кровь была там. Я не понимаю, зачем с ней так. Даже с проститутками так нельзя.
– Во всем этом не было ничего… странного? – ее голова казалась слишком большой для ее шеи, но слова должны были звучать естественно, он внимал ей и опустил натруженные руки. – Кроме, ох! – беспомощное движение, она без проблем играла изнеженную дурочку. От этого мужчина расслабится, но порой она задумывалась, что будет с миром, если в нем требовались такие уловки.
– Ладно, – он сунул пальцы в подтяжки и широко расставил ноги, грохот внутри усилился. – Я уже рассказывал. Я заперся, а утром обнаружил тут бардак. Пришлось заплатить немалую сумму, чтобы тут убрали. Но мант, что пришел, сказал, что тут только узел, взял деньги и ушел.
– Верно, – пробормотала она. – И он хорошо колдовал? – он ведь ему заплатил.
Он пожал плечами, явно хотел сплюнуть в сторону, но передумал делать это пи ней.
– Я не маг. Это товарищ через две улицы, Кендалл, – ему заметно нравилось рассказывать историю про тело на пороге, хоть его наше не он, он наткнулся на него, пока первый свидетель – неудачливый торговец – побежал за подмогой.
Она смогла получить адрес Кендалла и успокоила конюха, как могла, пока голова болела так, что темнело перед глазами. Он решил, что ее глаза слезятся из-за судьбы умершей бедняжки, заговорил о количестве крови, о распоротом животе, как у рыбы. Лошади все еще боялись выходить, и толпы зевак мешали его работе. Она делала вид, что внимает каждому его слову, а потом едва заметным жестом заставила Микала дать мужчине пару монет за неудобство.
В конюшне снова стало тихо, но Эмма ощущала медный запах страха лошадей.
Она ощущала и свою горечь. Корсет впивался, платье промокло под руками и на пояснице.
Микал повернулся, конюх ушел во тьму своих владений, его широкая спина пропала как дух.
– Прима?
– Кендалл. В двух улицах отсюда. Стоит его посетить.
– Верно. Вы… бледны…
Ясное дело. Она укуталась в накидку, но все равно дрожала. Она отогнала дрожь, ее украшения приятно нагрелись.
– Подозреваю, буду еще бледнее до конца этого дела. У меня возникла любопытная мысль.
– Какая?
– Тело, найденное здесь, выбросили из кареты. А еще…
– Еще? – он заметно напрягся, ведь знал, что сначала она называла менее опасные задачи, готовясь к последнему.
– Пора навестить Тонкую Мэг.
Глава двадцать третья
С конца
Улица Уайтхелл стала беспокойной, ее захватили метрополии. Замок Порядка разросся, как грибы. Ярд теперь состоял из нескольких зданий с официальным входом – раньше был задним ходом – и соответствовал своему названию. Наверное, это место специально назвали в честь улицы сзади, а не Уайтхелл. Справедливость всегда походила к добыче сзади.
Или приближалась с неожиданной стороны.
Кабинет инспектора был разделен с другим инспектором. Место было любопытным. Ему одному из немногих в Ярде повезло получить окно, но видно было только желтый туман и основание фонаря, комната была наполовину под землей. Ноги проходили мимо, их владельцы спешили или ленились, ощущали на себе взгляды Ярда. Окна были и сверху – пустые глаза, что по ночам сияли лампами, пока рыцари порядка кормили Закон бумагами и догадками.
В этой пещере полки были полны папок, как и должно быть в кабинете, но было и… другое. Кусочек ситца в крови, треснувший хрустальный шар с точкой света в глубинах, изогнутый нож в кожаных ножнах – Клэр хотел изучить его подробнее, но и другие предметы просили внимания. Красная бархатная подушка с тяжелым медным кольцом, медная тарелка с пуговицами и серебряный гаситель для свечей. Вещи были богатыми.
– У вас сентиментальная натура, сэр, – Клэр отвернулся от полок, инспектор стоял за столом, приоткрыв рот. Выражение ему нравилось. – Вещицы с дел, я так понимаю.
Но следующие слова инспектора все изменили.
– Клэр, – ответил задумчиво мужчина. – Арчибальд Клэр. Я знал, имя звучит знакомо. Если посмотрите снизу справа, сэр, там ваша монография.
– Да? – он посмотрел и увидел знакомую голубую мраморную обложку. – Ах. Ладно, – она была потрепанной, и он ощутил укол Гордости. Снова Чувства. – Я… тронут. Кто бы подумал?
– Я прочел ее, – Аберлейн возмутился. – Я исполнял рекомендованные Упражнения на рассвете и закате, когда было время. Они были неоценимо полезны, сэр. Если бы я знал, что это вы, не обходился бы с вами так холодно. Знакомые мисс Бэннон, хоть и эффективны… бывают проблематичными.
– Это я понял, – сказал Клэр. Он был таким же. Он посмотрел на Филипа Пико, прислонившегося к стене у двери – там встал бы и Валентинелли, но не так скалился бы. – Она уникальна. Мисс Бэннон. Я рад, что мои жалкие записи пригодились. Но вы не поэтому привели меня сюда. Даже угрозы мисс Бэннон о недовольстве Короны не заставили бы вас привести незнакомца в это святилище, ведь вы часто спите за этим столом, сэр, и след остался от вашего лба и щеки.
– Я таким вас и представлял, – Аберлейн просиял, показав юношу, каким он был лет десять назад. Клэр наблюдал за ним с плохо скрываемой гордостью. – Сэр, вы – нечто.
– Я просто ментат, – Клэр поправил манжеты. Он замер от внезапной мысли. – Вы знали, что убийства совершила одна рука, задолго до этого.
Мужчина опустился на стул, указал на другой.
– Да. Мы с Лестрейдом делим кабинет, но он сейчас преследует дурака в Девоне. Мы с ним пострадали, когда нашли жертву в Тебреме. Там… присаживайтесь. И вы, сэр.
– Зачем? – хотел знать Филип Пико. – Я просто няня.
– Няня не поглядывала на выходы и не потела при виде Ярда, – Аберлейн взглянул на Клэра, и ментата потрясла его дедукция. – Вы с улицы Джермин, но слишком стар для их игр. А волшебница доверила этого джентльмена, к которому привязана, ведь я еще не видел ее интерес к таким слугам. Значит, вы опасны, – Аберлейн кивнул. – Не бойтесь меня. Я не буду мешать слугам миледи.
Снова намек на историю между мисс Бэннон и этим мужчиной.
Это отвлекало, но Клэр вернулся к делу с усилием.
– Как только нашли жертву в Тебреме?
– Присядьте, – Аберлейн сжал губы. У него было чернильное пятно на правом среднем пальце, тонкая линия грязи пробилась под обручальное кольцо.
Он вдруг решил, что мужчина долго не спал прошлой ночью.
Он вообще не был в постели. Догадка сжала желудок Клэра, и он строго сказал себе не вести себя глупо. Его хорошее пищеварение решило сейчас повести себя плохо.
Клэр опустился на стул, кожа заскрипела под ним, на краю стола были следы других ботинок – может, инспектора, что гонял дураков в Девоне?
Он взял себя в руки, сцепил пальцы перед лицом, он кивнул.
– Продолжайте, сэр.
– Вы знакомы с ластморден?
Клэр нахмурился. Странное слово. Немецкое? Он подумал о своем друге Зигмунде, который сразу заинтересовался бы, как и во всем, связанном с мисс Бэннон. Старина Зиг заметно постарел, Клэр месяцами не был в его обществе. Клэру захотелось задуматься, почему. Конечно, Зиг все еще играл с механическим пауком.
– Я не знаю. Объясните.
– Есть несколько случаев. Зверь Дюсельдорфа, например, или Флорентийский монстр. Мужчина, обезумевший… – Аберлейн заерзал. Его щеки порозовели. – Или бесконтрольно желающий совершать убийства, оставляя следы одержимости.
Веки Клэра опустились.
– Ясно. Интересная теория. Может, это преступники с желанием убивать? Это их природа?
– Конечно. Но когда этих монстров ловят… Мистер Клэр, я вас не испугаю?
«Если бы вы знали».
– Не напугаете.
– И вас не расстроит, если я… расскажу о необычных методах исследования?
– И у меня они странные, сэр, – Клэр заморгал. – Продолжайте.
– Хорошо, – Аберлейну все еще было не по себе. – Одержимость диктует убийство. Я расскажу вам, что узнал, мистер Клэр. Убийца оттачивал искусство. Его будет сложно поймать. У него есть транспортное средство, в его разуме есть какая-то цель, – он глубоко вдохнул. – И он еще не закончил.
Клэр медленно кивнул.
– Ясно. Уверены, что у него есть транспортное средство? Личная колесница, чтобы двигаться от жуткого дела к другому?
– Да.
– Откуда уверенность?
– Я… – Аберлейн кашлянул, ему стало неловко. – Не могу сказать.
– Интересно, – Клэр кивнул. – Поведайте, что вы можете рассказать.
– Сама идея ластморден отвратительна, сложно убедить вышестоящих в ее существовании. Для них Убийство – результат Безумия, и нет места для… лучше не скажешь, истинного зла, – Аберлейн кашлянул. – Думаю, те, кто высоко поднялся в мире, не становятся лучшими детективами, но из них хорошие управляющие, – он помрачнел, но отмахнулся.
Эту речь он оттачивал бессонными ночами, и Клэр слушал внимательно, как часто было с мисс Бэннон, когда они обсуждали тему, что была ей интересна.
Интерес часто вел к лучшим выводам, даже если тема была для них не совсем понятна.
«О, не думай сейчас о мисс Бэннон», – он обратил внимание на дело и кивнул, Аберлейн смотрел на него с вопросом.
– Продолжайте, – сказал он с долей… раздражения.
Если бы говорила мисс Бэннон, ей не нужно было и взгляда, чтобы оценить его внимание.
– Вы внимательны, сэр, и это приятно. Скажите, если…
«Поскорее».
– Эти убийства – странные ластморден – вышестоящие редко останавливают. А вы нашли знания из дневного опыта, что дает вам… определенные чувства к делам и их закрытию. Это привело к конфликту с Ярдом, и хотя у вас много хороших качеств, вы не можете терпеть бюрократов.
Тишина была бы неудобной, если бы Аберлейн не улыбался.
– Вполне, – сказал он. – Вполне. Лестрейд в этом лучше, и без него я бы сорвался. Не помогает, что мои методы… Порой меня обвиняют, что я не лучше преступника.
«Ах, вот и честность», – вещицы на полках, где Аберлейна считали преступником, должны были приструнить… или вещицы жертв, где он не смог отомстить.
Или все сразу. Рыцарь был близок к преступнику.
«Ты стал философом, Клэр».
Он обратился к другим мыслями. Мужчина был серьезен, и было сложно поверить, что он мог нарушить закон, чтобы выполнить дело.
Клэр пригляделся. Внешность обманывала, и нужно было помнить эти качества с мужчиной. Особенно, когда Клэр стал… кем?
Да. Он отвлекся. Это плохо.
Аберлейн пожал плечами.
– У меня есть небольшой эфирный талант, но я не колдую, – спешно добавил он, – меня даже не обучить! Но меня побаиваются в Ярде.
– Хоть вы и не волшебник, – уточнил Клэр.
– Верно, – Аберлейн обрадовался реакции. Он сел удобнее, посмотрел на полки с вещицами и папками, книгами и свитками. – Но у ластморден есть схожие черты, мы с Лестрейдом выделили их, порывшись в кровавых делах, которые не печатают. У тех убийств были свойства…
– Какие? – спросил Клэр.
– Хищность. Но этого мало. Есть метод – заметна прогрессия. Убийца начинает с экспериментов, хотя видно следы, кхм, его одержимости…
– Его?
– О, женщины могут пить, отравить, и есть редкие женщины, как мисс Бэннон, гадюки в хрупкой оболочке. Но женщины не совершают ластморден. Это немыслимо.
Молчание Клэра восприняли как согласие, и Аберлейн продолжил, разогнавшись:
– Жестокость в атаках женщинам не присуща. А еще… движущая сила – прерогатива мужского.
– Ясно, – прошептал Клэр.
– Следы одержимости уникальны у каждого преступника. Как у каждого человека свои отпечатки пальцев, так и ластморден – отражение личности преступника… теория сложна, – признал Аберлейн и поднялся на ноги. Он прошел к окну, посмотрел на сияние солнца за туманом, тени проступили на его лице, стали глубже.
«Плоть хрупка», – но не у Клэра. Он ждал продолжения после паузы Аберлейна.
– Нападение, которое недавно привлекло внимание, было не первым? Вы об этом?
– У многих схожие метки, алкоголь и проституция до добра не доводят. Но Тебрем… там была беда… вы поверите, если я скажу об интуиции? Чувстве, обостренном опытом.
– Я поверю вам, – Клэр искал верный тон. – Вы говорите, что могут быть другие, но убийство в Тебреме успешно подтолкнуло убийцу вперед? Это разожгло его одержимость, и теперь…
– …будет взрыв. Особенно из-за напряжения в восточном районе. Проблемы с представителями общин, лень, чума и злоба – все ужасы описаны в газетах, и эти искры разгорятся, – он развернулся, прошел к полке и вытащил папку с красным шнурком.
Он напоминал адвоката с папкой в руках. Клэр подавил изумление. Улыбаться не стоило, его лицо не должно было меняться.
Если бы он не учился вести себя так с мисс Бэннон, точно не удержался бы.
Аберлейн не заметил его выражение лица.
– И Корона решила помешать, надавив на Ярд. Признаюсь, я не рад этому, ведь от давления станет сложнее, преследовать убийцу в стоках Лондиния. Если потревожить ил, искать в пруду будет хуже.
– Ах, – Клэр обдумывал его слова пару мгновений. – Детектив, вы переживаете за эти смерти лично.
Мужчина кашлянул и чуть покраснел.
– Некоторые дела, мистер Клэр, стали такими.
– Понятно, – Клэр ровнее сел на стуле. – Думаю, в вашей папке ценная информация, и она может повредить, если о ней узнает публика. Думаю, вы должны быть осторожным. Следы указывают, что дело кончится плохо. И, мистер Пико, присядьте. Думаю, вы нам поможете.
– Рад помочь, – ответил он, и Клэр ощутил толику раздражения.
Может, мисс Бэннон не зря наняла его.
Конечно, в деле была мания, но и логика с информацией Ярда помогла бы очистить воды.
Он решил не думать о том, почему ему стало спокойнее.
– Есть убийства, которые мы с Лестрейдом считаем схожими, – папка была ужасно толстой, и столик, куда он ее положил, скрылся под ней. – Хотите чаю, пока будете читать?
– Буду рад, благодарю, – Клэр нахмурился, открыв папку, его способности заработали.
Он собирался сидеть там долго.
Глава двадцать четвертая
Тонкая Мэг
«Кендалл в двух улицах» оказалось неточным. Может, мужчина не хотел обмануть, но туман сгущался, и мысли Эммы напоминали эту гущу. Она хотела, чтобы Клэр был рядом и все прояснил. Он хоть в этом не подключал свою чувствительность.
В переулке гадко пахло, Короста была густой под ногами – солнце не проникало в эту брешь, крыши соприкасались, словно здания шептались. Воняло из убежища, комнаты с низким потолком, дверь которой была разбита.
Прошлой ночью в Уайтчепле произошло не одно убийство. В чулане сгустилась эфирная жестокость. Маленькая кровать в крови, сейф разбил убийца или соседи, обои были порваны, картина без рамы с женщиной с темными глазами и грустно опущенными губами, в одежде времен раннего правления Безумного Джорджета, кудри были присыпаны пудрой. Картина была покрыта лаком вместе со стеной не меньше двух раз, что решало одну тайну, а круглая женщина с плохими волосами решила другую.
