Текст книги "Вызов (ЛП)"
Автор книги: Лилит Сэйнткроу (Сент-Кроу)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)
Глава 29
Я свернулась, покатилась. В боку появилась сильная, выдалбливающая боль. Трансформация горела, и я резко остановилась, лежа возле стены. Малайки гремели, оба кулака рефлекторно сжались. Я не потеряла их.
Что было хорошо, потому что Сергей, с огромной дырой в развевающейся футболке, пропитанной черной кровью, с пурпурно-красным лицом, ненавистным хитрым взглядом, был уже на мне. Я дернулась, правое лезвие размылось и зацепило его лишь слегка, когда он наклонился назад. Он выглядел так, будто собирался одержать восторженную, легкую победу, позвоночник скрипел и трещал, кончик лезвия пролетел мимо его подбородка.
Теперь кое-как я стояла на ногах спиной к стене, и красная агония встряхивала вверх и вниз левый бок, когда сломанные части ребра срастались. Трансформация стала жидким огнем, заживляя кожу и выравнивая ее, когда каждый перелом в костях пел Аллилуйю боли.
Сергей развернул во всю длину железную стойку лампы, ее концы издали низкий звук, когда разорвали воздух. Его рот открылся, но рев скрыл любой звук, который он издал – это был звук огня, когда холодный порыв скользнул мимо нас.
Где-то была открыта дверь, огонь в коридоре посасывал ее, как теленок сосок мамы-коровы.
Сергей зарычал, его лицо стало еще более тревожного пурпурного цвета. Я не смела оторвать от него взгляд, но, полагаю, парни унесли Анну. Грейвс, вероятно, тоже ушел, спасибо Господи. По крайней мере, я сделала то, что намеревалась сделать.
Теперь я просто должна была победить короля вампиров, того, кто убил мою маму. А если смогу убить его.
Да! Конечно! Я предпочла бы побег.
Крики и стрельба слышались сквозь ревущий шум. Сергей задыхался, но быстро двигался, размахивая длинной железякой, с которой все еще капала тонкая, черная жидкость. Моя правая рука все еще двигалась; малайка щелкнула, как язык змеи, отклонив его нападение и разрезая внутренности. Если бы я только была немного быстрее, то смогла бы вспороть ему живот, но левый бок скрутился всеми возможными судорогами, кости перетирались друг с другом, и я закричала.
Звук прорезался сквозь остальной хаос. Поток более прохладного воздуха прибывал из-за спины Сергея – он находился между мной и путем отступления, просто замечательно! – кружась и тревожно заигрывая. Тепло коснулось спины.
Носферату, сумасшедшие твари, действительно двигаются быстро; открытое пламя или прямые солнечные лучи на самом деле плохи для них. Но я бы не рискнула ждать огня, это слишком много для меня: я не могла двигать левой рукой, дыхание прибывало в раздирающем кашле, и если он смог выдержать удар в сердце и в нем все еще было много сил, то такая мелочь, как чертов горящий склад, не испортит его день.
Сергей снова бросился вперед, трансформация укусила меня с левой стороны, как будто там металлические челюсти встретились с моей плотью, и я снова отразила его атаку своей правой малайкой с громыхающим треском боли и усилия.
Сквозь рев и стрельбу проник другой звук.
– ДРЮ! ДРЮ!
Мое имя кричали снова и снова. Я знала этот голос.
Кристоф. О, Боже!
Я не сводила глаз с Сергея. Он переместил вес, я сделала то же самое, давнее обучение Анны отзывалось эхом в моей голове. Ее кровь горела во мне, нашептывая, пытаясь показать мне больше из ее жизни. Дар оттолкнул это назад, создавая кулак внутри головы, поэтому я смогла сконцентрироваться. Он снова собирался наброситься на меня, и я не знала, могла ли удержать его. Дым уплотнился, кидаясь в глаза точно так же, как флуоресцентный свет. Кто знал, когда и огни потухнут? Что-то в звуке огня подсказало мне, что все это серьезное дело.
Сергей отошел на шаг. Потом еще на один.
Я смотрела. Трансформация послала последнюю хрустящую вспышку боли, потом, что удивительно, я глубоко вдохнула. Дым раздражал жажду крови; горячие слезы потекли по щекам, когда я неистово заморгала. Агония отступила, превращаясь в глубокую боль избиения, и я подняла левое лезвие. Естественно, как дыхание, я держала малайку во втором положении и выпрямилась. Лицо ужесточилось, глаза сузились, и мне в голову пришла сумасшедшая идея, что я выглядела как папа.
Ярость накипала во мне, отодвигая боль. Голод подпитывался гневом, пировал на нем, и на сей раз я была девочкой, состоявшей из прозрачного стакана, наполненного красным гневом, но он не владел мной. Я стояла посреди всего того гнева – ленты холодного оружия во мне – и почувствовала, как что-то внутри меня переместилось, как ключ, повернувшийся в замке.
Сергей снова отошел. Под грязными, каштановыми кудрями, он выглядел почти... Боже мой!
Боже мой!
Он выглядел напуганным! Глаза теперь абсолютно черные, расширенные, но сила в них не доходила до таких пределов, чтобы сокрушить независящую мысль. Прекрасные, тонкие нити серого цвета выползали из его глаз, развернувшись около висков, как вороньи лапы. Огромный сгусток черной, зловонной крови упал ему на грудь, спускаясь по джинсам и ботинкам, и в течение доли секунды я увидела что-то еще в его взгляде.
Узнавание.
Так тебе и надо, ублюдок. Ты видишь их? Ты видишь обоих родителей в моем лице? Не только ты видишь их. Иди и заполучи меня! Вперед!
Малайка дернулась, вес переместился вперед на решающий миллиметр, играя посредством самого первого введения в нападение.
«Здесь совершаются первые ошибки», – сказал голос Кристофа, сухой и педантичный, внутри головы. Почему я не впитала в себя его тренировки, когда он заставил меня выпить его крови?
Но я не могла думать об этом. Потому что что-то размылось позади Сергея. Вспышка черной одежды, затемненные болью зеленые глаза...
... и Грейвса занесло, когда он остановился, поднял оружие и начал стрелять.
Первый выстрел прошел мимо цели. До конца своих дней буду клясться на стопке Библии, если придется, что я видела, как пуля просвистела мимо моей головы и взорвала кусок стены позади меня. Немного левее – и Грейвс уже застрелил бы меня.
Второй выстрел пришелся на плечо Сергея со стороны спины, когда король вампиров закружился, чтобы устоять перед этой новой угрозой. Пуля пришлась ему в переднюю часть плеча, осколки разлетались, не говоря уже о брызгах черной, кислотной крови.
И я прыгнула. Во мне сжималась горячая, твердая глыба крови Анны, и либо остывающая трансформация, либо тепловое излучение от огня, находившегося дальше по коридору, становилось намного более интенсивным. Это плохие новости, и нам надо закончить все сейчас же.
Мое сердце раздулось, как воздушный шарик. Грейвс напрягся, его плащ развевался вокруг коленей, он осторожно прицелился. Он не выглядел особо спешившим куда-то, и я увидела на нем каждый синяк, почувствовала кровь, движущуюся под плащом, и почти распробовала бесцветную ярость, кипящую в нем. Его губы приоткрылись, обнажая зубы, и на мгновение его глаза снова вспыхнули ярким изумрудом. Альтер эго заполнило его лицо нечестивым светом, и мое сердце забавно подпрыгнуло, как если бы собиралось вырваться из-под ребер и полететь прямо к нему.
Сергей крутанулся назад, поднимая железное копье. Было слишком поздно; я уже находилась в критической зоне, обе малайки в решающий момент резанули в одной из позиций. Только однажды Кристоф показал мне этот прием, но он снова и снова обучал ему Анну, тренируя ее, как если бы знал, что однажды такое случится.
Лезвия ужалили. Я немного просчиталась, но не сильно. Одно лезвие хлестнуло его по лицу, проходя по кости, а второе прошлось по груди и немного по животу. Железное копье встретилось с моим плечом во вспышке темно-красной боли; я отлетела, ударилась о стену с другой стороны – как обычно, я была старым пинболом – приземлилась на ноги, но левая малайка свободно кувыркнулась. Флуоресцентные лампы мигали, и позади меня находился живой, яркий свет.
Огонь нашел нас.
Глава 30
Грейвс развернулся на пятках, плавно нажал на курок, когда Сергей прошел мимо него. Я не слышала выстрелов под всем тем ревом. Я хотела наклониться и найти малайку. Только я наклонилась, как мои колени подогнулись, и я с глухим стуком упала на пол. Пальцы сомкнулись вокруг рукояти в то же время, как зубы сомкнулись вместе, клыки пробили нижнюю губу, и я снова вкусила кровь. К счастью, это был сладкий багрянец моей собственной крови, а не чей-то. Жажда крови отступила к уставшему жару, и я откинулась назад. Внезапно стена показалась невероятно удобной.
Внезапно Грейвс оказался там, нависая надо мной. Его лицо было искажено, он кричал. Я с любопытством уставилась на него. Даже под грязью, кровью и пепельно-серым цветом кожи он был красив. Раньше я видела только частицы красоты, но теперь, когда виднелись одни кости, он был...
Он нагнулся и схватил меня за руку.
– ВСТАВАЙ! – ревел он, командный голос лупгару прорвался через потрескивающий порыв пламени. – ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДРЮ, ДВИГАЙ ЗАДНИЦЕЙ!
Я нашла достаточно сил в коленях, чтобы снова встать. Его пальцы впились в мой бицепс, и я подозревала, что весь завтрашний день буду чувствовать это.
Если предполагать, что мы доживем до завтра.
Он тянул меня вниз по коридору, оружие низко висело на его правой руке. Кончики малаек тянулись; я не могла поднять их, но не хотела оставлять позади. Мы вместе споткнулись, огонь приближался. Позади нас сломалось стекло, а порыв ветра становился сильнее. Воздух циркулировал вокруг нас, поднимая мои волосы и заглядывая ему под плащ. Коридор растягивался в бесконечности; он подскользнулся, и я бросилась в сторону, моя немая масса тела держала его в вертикальном положении; он сделал ответное одолжение: дернул мою больную руку, и конец малайки почти оказался у его ног.
Я не понимала, что мы бежали, пока не завернули за угол и не увидели дверь. Она была сорвана с петель, а ветер вокруг нас превратился в крик. Мы вывалились через дверь во внезапно относительно прохладную темноту, полную крошечных поцелуев весеннего дождя.
Я бросила малайки, заняла твердую позицию, схватила руку Грейвса и толкнула со всей утомленной силой, которую имела в запасе. Мы полетели, катясь, его руки были обернуты вокруг меня, влажная грязь хлюпала, когда удивительный столб красно-желтого пламени выстрелил из открытой двери. Я лежала на боку, холодная вода просачивалась в джинсы, и я подумывала о том, чтобы потерять сознание.
Ни коем образом! Слишком много работы надо сделать!
Но несколько секунд я просто лежала, Грейвс находился в моих руках, его голова наклонилась назад, и его горло задвигалось, когда он несколько раз сглотнул. Он определенно обнимал меня несколько сильнее, чем следовало, и каждый раз, когда он задыхался, то выдыхал, а его руки сжимались еще сильнее.
Как если бы он боялся, что кто-то унесет меня.
Моя рука была вывернута подо мной, а я – истощена. Даже ногти на ногах болели. Даже волосы болели. Боль – река, а я просто лежала в ней.
– Дрю. Дрю, – он говорил мое имя. Его лицо находилось в моих грязных волосах. Я в ответ обняла его настолько сильно, насколько могла. Огонь ревел, как море, и я видела часть склада. Мы находились на краю зеленой зоны, влажные кусты наклонялись под прекрасным, затуманенным дождем, а ночь была окрашена прыгающим пламенем.
Все еще слышались нерегулярные выстрелы. Я больше не слышала, чтобы Кристоф кричал. Эта мысль послала через меня горячий комок вины. Толстый, черный дым с усилием поднимался в небо.
– Дрю, – изорвано повторял Грейвс. – Дрю. Господи! Дрю!
– Хм, – я не знала, что сказать. Клыки, ноюще чувствительные, все еще были выпущены наружу. – Грейвс, – или мне стоит называть тебя Эдгар? Тонкий пузырь истерического смеха хлынул в меня; в итоге я хрипела, что превратилось в серию потускневшего от дыма кашля.
– Господи! – его трясло? Я не могла сказать, потому что превратилась в грязь. Я могла без проблем лежать там и ожидать утра.
Не считая того, что становилось холодно, и мы не могли остаться здесь.
– Грейвс, – слово заскрежетало по жажде крови, дрожа на конце неба. Больше не было сладкой опасности; почему в этот раз она подвела меня? Становление избавилось от нее?
Побеспокоишься об этом позже, Дрю.
Он обнял меня еще сильнее.
– Господи! Господи!
Я снова закашляла.
– Надо. Убираться. Грейвс. Нам надо убираться отсюда.
Что-то зашуршало в зеленой зоне, под обратным порывом огня. Грейвс напрягся, и утомленное раздражение проникло в меня. О, Господь, теперь что? Становись в очередь, в эту ночь с меня хватит!
Но нам действительно надо было идти. А кто-то находился в кустах.
Тень нависла над нами, оранжевый свет отражал странную форму его радужек глаз, потом он присел. Сажа размазалась по его лицу, его длинные, жирные волосы подпалились, на нем не было обуви. Он толкнул меня в плечо длинными, бледными пальцами, и счастливая усмешка осветила его грязное лицо.
– Бах! – прошептал Пепел. Белые зубы вспыхнули точно так же, как полоса скунса в его волосах.
– Святое дерьмо! – каждая мышца в теле Грейвса превратилась в камень. – Что за...
– Это Пепел, – казалось, я устала до смерти. Было тяжело говорить. – Нам нужно убраться отсюда. Только нам.
– Бах! – повторил Пепел и снова толкнул меня в плечо, как собака.
Я кивнула, опустив и затем подняв подбородок. То влажное, на чем мы лежали, просочилось в мои волосы.
– Бах, – согласилась я устало. – Поможешь мне встать? – я освободила руку, и его тонкие, сильные пальцы переплелись с моими.
– Он изменился? – Грейвс медленно встал на ноги. Он не потрудился отряхнуть плащ. – Здорово!
Я осмотрела себя. Никаких кровотечений, только боль. Ребра с левой стороны казались достаточно нормальными, не считая того, что они болели, как сумасшедшие ублюдки. Глыба тепла во мне от крови Анны ушла, а ее шепот внутри головы поблек до призрачного бормотания, как если бы я только что очистила дом, полный призраков, и слышала эха. Моя сумка и малайки лежали на земле.
Думай, Дрю! Подумай прямо сейчас, сильно подумай!
Сначала самое главное.
– Помоги мне засунуть малайки, – я заколебалась. – Потом давайте выберемся отсюда.
– Что именно мы собираемся делать? – Грейвс просто казался любопытным, и я надеялась, что он забыл, что чувствовал отвращение из-за моих клыков.
Это не имело значения, сказала я себе. Он вернулся и выпустил большинство патронов в Сергея. Чувствовал ли он отвращение или нет, это не имело значения.
Не сейчас.
– Поймать такси, поехать на автобусе, – на мгновение я рассматривала этот вариант, когда Пепел остепенил меня. – Если все остальное не получится, ты получишь краткий курс о том, как угнать машину.
– Ты, конечно, решила устроить шоу для парня в очень подходящее время, мисс Андерсон, – Грейвс сгорбил плечи. Его радужки глаз снова вспыхнули зеленым. – Я умираю с голода!
Он казался обнадеженным.
– Бах! – согласился Пепел, энергично кивая. Значит, все согласны.
Вес ответственности за всех, за принятие решения, что делать дальше, обосновался на моих плечах. Как будто никогда и не покидал их.
– Сперва транспорт, – я попыталась казаться абсолютно уверенной. – Потом еда. Потом мы найдем какое-нибудь место для ночевки.
Грейвс наклонился, медленно выпрямился с моими малайками. Огонь разрисовал его синяки яркой непосредственностью, и я не могла прочитать выражение его лица. Пепел подпрыгнул возле меня, как собака, которая только что сделала доброе дело и ожидает ласки.
– Хорошая работа, – удалось сказать мне. – Хорошая работа, Пепел. Теперь помоги нам убраться отсюда в место, где есть транспорт, хорошо?
– Бах-рошо! Рошо! Хорошо! – он энергично закивал и указал на зеленую зону. В тех тенях могло скрываться миллион вампиров, и на мгновение желание просто рухнуть прямо там, где я находилась, и позволить Братству найти нас, было подавляющим.
Потом я расправила плечи, смирно встала, чтобы Грейвс смог обратно засунуть малайки, и я поняла, что могла идти.
Эпилог
Я еще раз просмотрела автостоянку отеля и закрыла дверь, одно мгновение стояла с повисшей головой. Мысль о том, чтобы нанести на стены защиту, почти угрожала опрокинуть меня.
Я заплатила наличными и использовала старое, поддельное удостоверение – то, что осталось от путешествий с папой. Клерк едва ли взглянул на него, его глаза заблестели, когда я просунула на прилавок доллары. Он вернулся к просмотру мерцающего телевизора, по которому шло шоу о татуировщиках, и я с радостью взяла ключ и поплелась.
– Давайте же, еда не будет все время горячей. Или даже тепловатой, – Грейвс коснулся моего плеча.
Парни принесли груду сумок с фаст-фудом. Еще один плюс больших городов: они даже не моргнут, когда вы проезжаете через Нью-Джерси в три часа утра в угнанной машине с двумя голодными оборотнями и покупаете на шестьдесят долларов гамбургеров и картофеля фри, не говоря уже о шести больших шоколадно-молочных коктейлях.
Пепел с мордой погрузился в двойной чизбургер с беконом, пытаясь одновременно съесть его и через трубочку выпить второй молочный коктейль. У Грейвса была горстка картофеля фри, и он уже выглядел более бодрым. Если он запихнет в себя достаточно еды, то синяки заживут, и в течение двенадцати часов с ним все будет хорошо.
Мой мозг устал. Такое ощущение, что я добиралась до сути грязи. Сергей. Анна. Кристоф. Неужели я действительно сделала все это? Я моргнула, взяла гигантский гамбургер в хрустящей бумажной обертке и с трудом сглотнула.
Комок в горле не хотел уходить. Все проходило мимо него. Я ела механически, и в течение пятнадцати минут слышались только звуки чавканья, жевания, и счастливые, гудящие звуки Пепла, когда он пережевывал. Грейвс постоянно ел, веки прикрывали затемненные болью радужки глаз, плечи были сгорблены.
Через некоторое время Грейвс остановился, посмотрел на меня. В течение длинного мгновения мы смотрели друг на друга, и я приготовилась настолько, насколько могла, продолжая жевать, запивая безвкусную жвачку холодным, сладким, молочным коктейлем.
– Так что же теперь делать? – глаза Грейвса светились. Чем больше он ел, тем больше отступали тени. Он смотрел на меня так, будто мне следовало бы знать.
Ну, я знала, отчасти. Из всех нас я была единственной, кто привык к такого рода вещам. Побеги. Сценарии. Папа вбил в меня это, все детство я готовилась к подобному роду вещей.
Ответственность засела во мне, как вес холодного копья.
– Теперь мы поспим. Потом, утром, мы найдем машину, которую сможем использовать на длинные расстояния.
Он поглотил это.
– Мы не вернемся к... к ним? К Братству?
– Ты хочешь, чтобы тебя снова передали сам-знаешь-кому? Пока они будут лгать и держать меня подальше от того, чтобы я пришла за тобой? – я вздохнула, когда Пепел посмотрел на меня, его темные глаза округлились, как будто я только что кричала.
Но это не так. Я просто казалась злой. Резкой. Взрослой.
По крайней мере, взрослее, чем была на самом деле. Я хотела воды, чтобы избавиться от вкуса во рту. Он походил на пепел и старую кровь, и это было плохо. Все чизбургеры и молочные коктейли мира не смогли бы скрыть его.
Грейвс кивнул. Его лицо натянулось, появились линии, как будто он старел прямо передо мной. Раньше я видела этот взгляд, когда папа проезжал через плохую часть города, а я удостоверялась, что двери были закрыты. То же было на лицах детей, которые ютились в холоде, глядя на проезжающие машины и надеясь на то, что они не остановятся – или что остановятся, потому что дети были голодными.
Очень, очень голодными.
– Так, гм. Ты... – Грейвс посмотрел на груду картофеля фри, которая находилась перед ним. – Ты пришла туда. Одна. Ради меня.
Да, и ты почувствовал отвращение из-за того, что я наполовину кровосос. То же самое почувствовала я.
– Давай не будем говорить об этом, – я запихнула в рот еще один комок чизбургера и небрежно прожевала.
Пепел посмотрел на Грейвса, потом на меня, будто следил за теннисным матчем. Половинка картофеля свисала из его рта, и он выглядел таким грустным и напуганным, что этого было достаточно, чтобы заставить меня кричать.
Я бросила остатки гамбургера и встала, отодвигая стул от дешевого стола.
– Я собираюсь помыться.
Здесь находилась только одна кровать, но она была королевских размеров. Ванна не представляла собой ничего особенного; я бы лучше помыла ее двумя тряпками и бутылкой слюней. Но она была дешевой и безопасной на сегодняшнюю ночь, и нам нужен был отдых. Мне нужно было поспать. Мне требовалось всего несколько часов, чтобы выяснить, что, черт возьми, мы будем делать.
Я не сильно думала, спасая Грейвса. Если Сергей выжил, то будет неотступно преследовать меня, Братство будет искать меня, и каждый кровосос, который сможет пронюхать нас, попытается разорвать нас на малюсенькие кусочки.
По крайней мере, душ был горячим. Я сняла свою грязную одежду и в течение нескольких минут решила не беспокоится о том, что у меня нет чистой одежды. Я ступила под воду, пытаясь не слишком громко ойкать, когда ступни заскользили по грязному, плохо вымытому пластику.
Сухая кровь и грязь смылись. Бедра забавно чувствовались, и я намыливала себя, когда поняла, что что-то изменилось. Под брызгами я немного выгнула спину, и мне ничего не мерещилось.
Грудь увеличилась!
Я подняла руку. Когти аккуратно скользнули из кончиков пальцев, янтарного цвета и довольно изящные. У светочи появляются когти, когда они...
Я выбралась из все еще работающего душа, протерла зеркало, посмотрела на себя, опираясь на край стойки, в то время как с меня капала вода на желтоватый линолеум. Челюсть практически отвалилась, и я на самом деле увидела, что клыки немного удлинились, заострились.
Святое... Я не чувствовала ничего, кроме утомленного изумления.
Лицо стало немного другим: теперь в форме сердца, и учитывая то, что волосы были мокрыми и отброшены назад, было легче увидеть, насколько я выглядела как мама. Скулы выделялись, как у супермодели, ключицы выглядели хрупкими, и вся архитектура лица изменилась всего на несколько миллиметров.
Я официально прошла становление!
И теперь мы в бегах.
Я стояла, опираясь на немного жирную стойку, пока душ работал, и смотрела, как слезы катятся по моим новым, скульптурным щекам.
