Текст книги "Преследуемая (ЛП)"

Автор книги: Лилиана Карлайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 23

АРИЯ

Я принимаю душ.

Я оцениваю синяки, покрывающие мое тело, глядя на себя в зеркало.

Я одеваюсь.

Я переодеваюсь в одежду, которую нахожу в комоде, простые черные спортивные брюки и черную рубашку.

Пахнет им, но я стараюсь не обращать на это внимания.

Как раз в тот момент, когда я подумала, что больше не могу его ненавидеть, он пинает меня, когда я падаю.

Я покончила с ним. Я покончила с этим.

Всякий раз, когда мне кажется, что я вижу проблеск человека, монстр возвращается, более мерзкий, чем когда-либо.

Я только благодарна, что он не укусил меня и не спарил прямо тогда.

Мысль о том, что ты будешь привязана к нему навсегда, ужасает.

Настолько, что я хватаю все, что могу, из его спальни, готовясь снова сбежать.

Я подожду, пока он уснет, а затем выберусь в город. Я надену носки, украду его обувь и возьму нож. Что угодно, лишь бы выбраться из этого места.

Но сначала мне нужно поесть.

Мой желудок сводит от страха, а голова все еще кружится от жары. Я едва могу нормально стоять, мое тело все еще слабое, но я все равно иду на кухню, следуя за ароматом чего-то вкусного.

Калум готовит.

Ситуация настолько домашняя, настолько абсурдная, что я на мгновение задумываюсь, не сплю ли я. Но затем его глаза встречаются с моими, когда он стоит у плиты, и стена его гнева возвращается.

Я определенно не сплю.

– Сядь, – приказывает он, и я осторожно подчиняюсь, опускаясь на обеденный стул. У меня возникает бредовая мысль пырнуть его ножом для масла, но у меня нет сил даже на это.

Еда пахнет восхитительно. Я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то готовил для меня, и я пытаюсь игнорировать острую боль в груди, которая появляется, когда я смотрю на его фигуру без рубашки у плиты.

Он такой красивый, что это смешно.

Но потом я вспоминаю, зачем я здесь.

Я бормочу “спасибо”, когда он ставит передо мной омлет и стакан сока. Он садится напротив меня, наблюдая, как я ем.

– Ты не собираешься есть? – Спрашиваю я, отказываясь встречаться с ним взглядом.

– Нет.

Я чувствую его горящий взгляд все время, пока сижу за столом, пока, наконец, не поднимаю на него глаза.

– Ты думаешь об уходе, – медленно произносит он. – Ты не можешь.

Я прикусываю губу, сдерживая гнев. Вспышка ярости не поможет ситуации.

– Ты не можешь держать меня здесь, – спокойно говорю я.

– Ты все еще слаба из-за течки. Тебе нужен отдых, – возражает он.

– Слаба от течки или от твоего допроса? – Огрызаюсь я в ответ. Я ерзаю на стуле и зажмуриваю глаза, боль между ног слишком сильная.

Он прищуривает глаза. – Я сделал то, что должен был сделать, – говорит он. – Мы могли бы бегать кругами весь день, но это ни к чему нас не приведет, Ария. Я не позволю тебе уйти.

Я заливаюсь смехом. – Позволю. – Я доедаю свою тарелку, отодвигая ее в сторону. – Ты мне не начальник.

Это детское замечание, но оно все равно выводит его из себя.

– Ты Омега без пары. Без чипа. Каждый момент, когда ты не со мной, ты в опасности!

– Я в опасности, когда я с тобой, придурок! – Шиплю я в ответ, вскакивая со стула. Он следует моему примеру, приближаясь ко мне.

– Ты. Остаешься. Здесь, – рычит он, заполняя мое пространство.

– Или что? – Я бросаю вызов. – Ты собираешься снова бросить меня в камеру?

Я провоцирую его, и это самая глупая вещь, которую я могла сделать.

Он может сделать со мной все, что захочет. Он вдвое больше меня и побеждает меня одним легким движением руки.

Но я не могу отказаться от Клары.

Я просто не могу.

Он просто протискивается мимо меня и роется в своей спортивной сумке на диване. Он протягивает мне пузырек со снотворным, наполненный таблетками, которые рассыпались по полу. Я быстро открываю упаковку и проглатываю две из них, отчаянно желая избавиться от последствий болезненной течки.

Там достаточно, чтобы продержаться еще почти год. После этого мне просто нужно будет разобраться.

Если только он не заставит тебя спариться, испуганный голос шепчет в моей голове.

Сначала я буду драться изо всех сил.

Мне требуется мгновение, чтобы понять, что он протягивает руку.

Я беру кольцо с его ладони и осторожно надеваю его обратно себе на палец.

Затем я отворачиваюсь от него и ныряю обратно в спальню.

Я роюсь в комоде, когда его сильные руки притягивают меня к нему, что-то острое обвивается вокруг моего запястья.

ГЛАВА 24

КАЛУМ

Она ненавидит меня.

Это видно по тому, как она вздрагивает, даже по ее гребаному запаху.

Один взгляд на меня – и она скисает, ее красота окрашивается отвращением.

Я удивлен, что она вообще съела еду, которую я для нее приготовил.

Она может ненавидеть меня сколько угодно, но я ни за что на свете не позволю ей покинуть это место.

Нет, если только мы не спарены.

Нужно, чтобы она однажды оказалась не в том месте и не в то время, чтобы Альфа напал на нее и объявил своей собственностью. Чудо, что этого не произошло в прошлом году.

Подавляющие средства обеспечивали ее безопасность. Но даже в этом случае они не эффективны на сто процентов.

И все это для того, чтобы найти ее сестру?

У нее нет ресурсов, чтобы выяснить, кто ее похитил. Год, когда она пряталась, оказался бесполезным, и ничего не осталось, кроме нескольких заметок.

У нее нет таких ресурсов, как у меня.

Я вытаскиваю наручники из их тайника, прежде чем у меня появляется время усомниться в себе. Я возвращаюсь в спальню, где она лихорадочно роется в ящиках, очевидно, пытаясь спланировать еще один побег. У нее нет времени отреагировать, когда я надеваю наручник на ее запястье, притягивая ее к себе.

– Что ты делаешь? – Она плачет, отбиваясь от меня. – Отстань от меня!

Ею легко маневрировать, и я силой укладываю ее обратно на кровать, приковывая другое запястье наручником к деревянному столбику кровати. Она шипит, в ужасе глядя на меня и пытаясь вырваться.

– Какого хрена, Калум! – Она визжит.

– Тебе опасно уходить, – спокойно объясняю я. – И тебе не нравится слушаться.

Ее нежный рот приоткрывается, глаза наполняются слезами. – Не делай этого, – настаивает она. – Пожалуйста. Я не буду пытаться убежать.

Я вздыхаю и качаю головой, протягивая руку, чтобы убрать волосы с ее лица. Я запоминаю ее черты, выжигая память о ней в своем сознании.

– Пожалуйста, – шепчет она, и у меня щиплет в груди, когда я понимаю, что должен сделать.

– Прости, – просто говорю я. Я наклоняюсь и целую ее, нежно прижимаясь губами к ее губам.

Она хнычет в ответ.

И я прошу прощения по многим причинам.

Мне жаль, что оба наших выбора привели нас в эту ужасную ситуацию.

Я обхватываю ладонью ее щеку, в последний раз заглядывая в глаза, и вдыхаю ее сладкий аромат.

Наконец, я оставляю ее, игнорируя ее крики. Я собираю то, что мне нужно, и закрываю за собой входную дверь.

Я достаю свой телефон и набираю номер.

– Это я, – просто говорю я. – Мне нужна услуга.

Я убегаю прочь, подальше от дома и от Ребекки.

ГЛАВА 25

АРИЯ

Я слышу, как хлопает входная дверь, за которой следует шорох шин по гравию.

Он бросил меня.

– КАЛУМ! – Я кричу, дергая за наручник, при этом причиняя боль запястью.

Предательство пронзает мое сердце, хотя я знала, что меньшего от него ожидать не стоит.

Меньше чем за неделю меня похитил, допросил и трахнул Альфа.

Моя пара.

А теперь он оставил меня совсем одну, прикованной наручниками к кровати.

Сколько времени до его возвращения? Что, если он никогда не вернется?

Он должен вернуться.

А может, и нет. У него был целый год, чтобы поверить, что я мертва, и, возможно, он смог бы снова привыкнуть к этому.

– О Боже, – шепчу я, по моим щекам текут слезы. За последнюю неделю я выплакала больше слез, чем за всю свою жизнь, и это все из-за него.

Но усталость перевешивает страх, и я закрываю глаза, мое тело все еще ослабело от жары. Я дремлю на куче подушек и одеял, устраиваясь так, чтобы моему запястью было удобно.

* * *

В комнату входит Клара, ее лицо заплакано.

– Я не хочу идти, – шепчет она, и моя мама качает головой.

– Все будет не так уж плохо, – настаивает она. – Он приедет через несколько дней, и ты сможешь познакомиться с ним поближе. И я уверена, что он позволит тебе уйти, когда тебе будет удобно. Он не собирается утаскивать тебя, милая.

Я вскидываю голову. Лицо Клары красное, такой злой я ее никогда не видела.

Я немедленно бросаюсь на ее защиту.

– Она не должна делать того, чего не хочет! – Я кричу. По правде говоря, я просто не хочу, чтобы она уходила.

Презентация Клары должна была стать радостным событием. Простой анализ крови и быстрое ожидание результатов. Но ее лицо вытянулось, когда мы получили письмо с указанием ее статуса.

Она не хотела быть Омегой. И я не осознавала этого до дня ее презентации, когда она разрыдалась в свой кусок торта.

И когда Альфа связался с ней, она заплакала еще сильнее. Его голос звучал жестоко по телефону, и она испугалась.

Моя мать пыталась успокоить ее и сказать, что все будет хорошо. Но она была Бета и не знала, как обращаться с истеричной Омегой.

– Бекка, это не твое дело, – огрызается на меня мама, пытаясь утешить мою сестру. – Ты выносишь суждения о вещах, которых не понимаешь.

– Но ты тоже этого не понимаешь! Она не должна уходить с ним, если не хочет!

– Вот как это работает! – кричит она. – Прекрати усложнять это, чем это должно быть!

– Что, если он больше не позволит мне видеться с тобой или Беккой? – Клара задыхается, по ее лицу текут слезы.

– Я не позволю ему! – Я кричу.

– БЕККА! – кричит моя мама. – ХВАТИТ!

– Как ты можешь мириться с этим? Это неправильно!

Клара плачет только сильнее, ее глаза блестят от слез. – Я не могу этого сделать, мама. Я не могу быть с ним.

Что-то в этой ситуации кажется неправильным. У меня в животе поселяется чувство страха, как будто что-то вот-вот пойдет ужасно неправильно.

– Ну, что ты хочешь, чтобы я сделала, Клара? – Голос моей матери срывается, когда она говорит. – Если это то, что написано в газете, мы не можем с этим бороться.

– Просто позволь мне побыть здесь еще немного, пожалуйста…

* * *

Входная дверь открывается, и я резко просыпаюсь.

Но запах Калума все еще ощущается, когда шаги приближаются к двери спальни.

Я делаю вдох, в груди колотится, когда я сажусь, дергая за манжету на запястье. Деревянный столбик кровати не поддается, а шаги приближаются.

Тук. Тук. Тук.

Я не издаю ни звука.

Тук. Тук. Тук.

– Эй? – зовет голос.

Женский голос.

– Помогите, – прохрипела я, и дверь открылась. Входит миниатюрная блондинка с добрым лицом, и я никогда в жизни не была так благодарна видеть другого человека.

– О Боже мой, – ахает она, разглядывая меня.

– Пожалуйста, помогите мне. – Я пытаюсь снова, но она в ужасе смотрит на меня.

– Лукас! – Она зовет, и еще пара шагов наполняет дом, на этот раз громче. – Иди сюда!

На меня нападает чужой запах.

Альфа!

Я дергаю наручники, и девушка подходит ко мне, держа мое запястье прохладными руками.

– Остановись! Мы поможем тебе снять это, – мягко говорит она.

Мы?

– Здесь Альфа, – выдыхаю я. – Нам нужно уходить.

Но она наклоняет голову, ее голубые глаза смотрят в мои, смущенные. Она примерно моего возраста, у нее светлая кожа, миниатюрная фигурка в темных джинсах и розовой блузке. В воздухе витает мягкий аромат фиалок, нежный и непритязательный.

Она Омега.

– Все в порядке, – говорит она. – Мы здесь, чтобы помочь тебе.

Шаги становятся громче, пока в дверях не появляется мужчина. Он одет небрежно, в черную рубашку и рваные джинсы, его грязные светлые волосы небрежно растрепаны.

– О, черт возьми, – стонет он, уставившись на меня. – Калум все время так чертовски драматичен.

– Язык, – упрекает Омега и подмигивает ей.

Его запах сильный, но, в отличие от запаха Калума, он меня не привлекает. Он приятный, но нейтральный.

Они спариваются.

Он видит мою усталость и поднимает руки. – Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль, – просто говорит он. – Я Лукас. А это Хлоя.

Я смотрю на них взад и вперед, ничего не понимая.

– А ты…Ария, верно? – Лукас продолжает. – Или это Ребекка?

– Ария, – бормочу я.

– Отлично. Что ж, если ты позволишь мне, Ария, у меня есть ключи, чтобы отпереть тебя. Или это может сделать Хлоя. Тебя это устраивает?

Я оглядываюсь на Хлою, которая слегка улыбается мне. – Все в порядке, – говорит она. – Мы принесли кое-что из одежды и для тебя. Вместе с одеялами, на случай, если тебе понадобится устроиться поудобнее.

– Мне не нужно устраивать гнездо, – тихо говорю я. – Мне нужно уйти. Я не могу здесь оставаться.

Они оба замолкают. Хлоя поднимает брови и хмуро смотрит на Лукаса, который вздыхает.

– Детка. Лови. – Говорит он, бросая ей маленький ключ. Хлоя расстегивает наручник, и мое запястье освобождается. Я сажусь и потираю красные отметины, пытаясь унять боль.

– Мы твои новые соседи по комнате, – говорит Хлоя, улыбаясь мне. – Калум послал нас убедиться, что ты в безопасности.

Лукас громко прочищает горло, бросая на Хлою многозначительный взгляд.

– Ты, – рычу я на Лукаса. – Ты Коллекционер?

Он ухмыляется, его растрепанные светлые волосы падают на голубые глаза. – Виноват. Лучший друг Кэла. Но он заноза в заднице. Со мной гораздо приятнее находиться рядом, если хотите знать мое мнение. – Он улыбается, сверкая своими ярко-белыми зубами.

– И тот, у кого эго больше, – говорит Хлоя, закатывая глаза.

Я потираю запястье, выпрямляясь в постели. Большая часть моих сил вернулась, и головная боль прошла, пока я пытаюсь оценить то, что вижу перед собой.

– Ты забираешь Омег, – огрызаюсь я на него. – Ты пытаешь людей.

Он невозмутимо кивает. – Да.

Я поворачиваю голову к Хлое, которая поджимает губы. – И ты не против этого?

Она колеблется, и в ее глазах появляется жалость. – Все гораздо сложнее.

Я недоверчиво качаю головой. – Ты забрал у меня мою сестру, – шиплю я Лукасу. – Она пропала год назад. Ты вытащил ее из нашего дома, брыкающуюся и кричащую. Я спряталась в шкафу, пока ты натягивал ей на голову капюшон!

Хлоя ахает, а Лукас хмурится.

– Мы так не поступаем, – медленно произносит он. – Мы не такие чудовища.

Я думала, что выплакалась, но слезы потекли снова. – Значит, ты просто накачиваешь нас вместо этого? – Я смотрю на Хлою, которая отказывается встречаться со мной взглядом.

– Послушай, Ребекка, – говорит Лукас. – Мы могли бы бесконечно говорить об этике, о том, что ты считаешь правильным, и почему ты не права. Но это было бы утомительно, а я здесь не для этого. – Он скрещивает руки на груди, подчеркивая мускулы предплечий, но остается в дверном проеме. Он такой же огромный, как Калум, но черты его лица мягче, почти дружелюбны.

– Тогда зачем вы здесь? – Бормочу я.

– Чтобы составить тебе компанию, – говорит Хлоя, садясь рядом со мной. – Пока не вернется Калум.

Я грустно улыбаюсь ей. – Нет, ты здесь для этого, – говорю я, прежде чем кивнуть Лукасу. – Он здесь, чтобы убедиться, что я не сбегу.

Он прислоняется к дверному проему, вздыхая. – Да. Ты права. Но ты не можешь убежать, Ария. Это небезопасно для тебя. Ты не можешь вернуться к своей матери, потому что это вызовет вопросы. И ты, конечно же, не можешь вернуться в ту лачугу.

Я стону. Калум рассказал ему все.

Но он прав. Я не могу вернуться туда, где я была.

Он мог бы оставить меня здесь в наручниках, пока не решит вернуться после того, чем занимается, но, по крайней мере, он послал людей присмотреть за мной.

– Где он? – Я спрашиваю, и он пожимает плечами.

– Не знаю, – говорит он. – Все, что я знаю, это то, что он попросил нас прийти, и вот мы здесь.

Хлоя протягивает руку и берет меня за руку своей нежной ладонью, и я вздрагиваю от этого прикосновения.

– Все будет хорошо, – шепчет она, и ее тонкие черты растягиваются в мягкой улыбке.

Я ей не верю.

Совершенно определенно, что все не будет хорошо.

ГЛАВА 26

КАЛУМ

– Что, черт возьми, ты с ней сделал? – Лукас требует ответа по телефону. – Она посмотрела на меня, как на дьявола. Я думал, она собирается разделаться с Хлоей.

Я хмурюсь. Я мало что рассказал Лукасу о нашем времени вместе, только то, что мне нужно, чтобы он и его пара присматривали за Ребеккой.

– Она не самого высокого мнения о нас, – сообщаю я ему. – Она думает, что мы забрали ее сестру.

– Правда? – спрашивает он.

– Это то, что я пытаюсь выяснить прямо сейчас.

Я вернулся в Центр, просматриваю наши программы анализа данных. Сначала я открываю файл Ребекки, затем ищу в системе любую Клару Грин.

– Есть причина, по которой ты отвел свою пару на конспиративную квартиру? Что ты делал?

Я рычу. – Что ты думаешь, я делал? Было задание, в котором Бета прятала Омегу. Я думал, что она Бета.

На другом конце провода тишина. – О, черт. Ты ее допрашивал?

Я морщусь. – Да, – процедила я сквозь зубы.

– О, чувак. Ты облажался.

– Ты думаешь, я этого не знаю?! – Я огрызаюсь на него. – Ты думаешь, я не осознаю, что нарушил любое доверие, которое мог бы иметь к ней?

– Это безумие, – говорит Лукас, и мне хочется придушить его по телефону. – Вау. Мы все думали, что она мертва.

– Я знаю.

– Блять.

– Язык! – Голос Хлои кричит на другом конце провода.

– Прости, детка! – Лукас кричит, и я закатываю глаза.

– Просто приглядывай за ней, и я сообщу тебе, когда смогу, – говорю я.

– Я здесь ради тебя, брат. Если я смогу что-нибудь сделать, дай мне знать. Я просто счастлив, что она жива.

Я игнорирую боль в груди, когда думаю о ее лице. Обо всех способах, которыми я подвел ее.

Почему я никогда не видел, чтобы она улыбалась.

– Я тоже.

* * *

У Клары Грин, сестры Ребекки, есть Альфа-пара в системе. Он сообщил о ее пропаже, утверждая, что они никогда не контактировали.

Я собираю информацию об Альфе и делаю быстрый звонок.

– Он никогда с ней не встречался, – рычу я, кладя бумагу на стол Конрада. – Они даже не разговаривали. Он составил отчет, и это так и не было расследовано.

– Черт, – огрызается Конрад, глядя на отчет. – Как это могло быть зарыто? Она пропала много лет назад. Кто был на задании?

– В том-то и дело, – говорю я. – Никто.

– Итак, насколько мы знаем, она могла быть мертва. – Конрад со вздохом возвращает мне газету. – С чего бы ты хотел начать с этого?

Я протягиваю ему блокнот Ребекки, указывая на одну из ее фотографий. – Она зарисовала то, что помнит. Сначала я этого не заметил, но посмотри на рукав униформы.

Конрад прищуривается, его морщинистые глаза фокусируются на деталях. – О, черт. Это похоже на знак Спасителя.

Я рычу, мои подозрения подтверждаются. – Я думал, их уничтожили много лет назад.

– Так и должно быть. Но, если твоя Омега верна, это форма охотников за головами. Это плохо, парень. Сестре твоей девушки крышка. Вероятно, к настоящему времени порабощена в другой стране.

Нет.

– Это мое новое задание, – говорю я ему. – Я собираюсь захватить кое-что из оружейной, а потом ухожу.

– Последняя известная информация, которой мы располагаем о них, была много лет назад, Калум. В лучшем случае ты ничего не найдешь. В худшем – это самоубийственная миссия.

– Я должен это сделать, – настаиваю я.

– Нет, тебе нужно вернуться домой к своей семье, – огрызается Конрад. – Ты думал, что она мертва. Сейчас не время для бесполезных геройских миссий, поэтому ты чувствуешь себя менее виноватым за то, что пытаешь свою пару.

В моем горле зарождается урчание, и я краснею. – Если я этого не сделаю, – медленно произношу я. – Она всегда будет видеть монстра. Я должен хотя бы попытаться.

Конрад смотрит на меня своими серыми глазами, прежде чем вздохнуть и кивнуть.

– Делай то, что тебе нужно.

Все достаточно просто. Я беру то, что мне нужно, оцениваю информацию и ухожу.

Ребекка может думать, что мы злые, но мы совсем не похожи на Спасителей.

Я могу только надеяться, что ее сестра все еще жива.

ГЛАВА 27

АРИЯ

Следующие дни с Хлоей и Лукасом… интересны.

У них такие легкие отношения, что я не могу не хмуриться, когда они украдкой целуют друг друга.

У меня нет на это времени, с горечью думаю я.

Они могут быть приятными, даже дружелюбными, но это все равно не меняет того факта, что они прославленные няньки.

Каким бы обаятельным ни был Лукас, мое мнение о его работе не меняется. Он по-прежнему Коллекционер, даже если у него улыбка прославленного героя.

На третий вечер я, наконец, срываюсь на Хлое, когда мы передаем бутылку вина взад и вперед. Я одета в одежду, которую они мне принесли, джинсы и кремовую блузку, отдыхаю на диване с одеялом. Мое тело больше не болит от течки, а синяки на шее стали уродливо желтыми.

– Знаешь, Калум был тем, кто похитил меня, – небрежно говорит она, и я давлюсь своим напитком.

– Тогда зачем ты вообще пришла сюда? Зачем тебе помогать ему? – Я спрашиваю, сбитая с толку.

Она пожимает плечами и слегка улыбается мне. – Лукас говорит, что он хороший человек, и я ему верю, – говорит она. – Даже если вначале он вел себя со мной как придурок.

– Эй, язык, – зовет Лукас из другой комнаты, и Хлоя закатывает глаза.

Я не могу выносить, с какой беспечностью она относится к этому.

– Ты что, не понимаешь? – Я шиплю на нее, достаточно тихо, чтобы Лукас не слышал. – Мы для них собственность. Им на нас наплевать. Мы всего лишь соучастники.

Она прищуривает глаза. – Это неправда. Он любит меня.

Я качаю головой и насмехаюсь над ней. – Тогда ты идиотка.

Она выглядит так, словно я дала ей пощечину. На ее лице появляется укол вины, когда печаль играет на ее лице, но я так устала, так разочарована тем, что мой единственный потенциальный союзник не принимает мою сторону.

– Мы могли бы уйти сейчас, – умоляю я, умоляя ее понять. – И ты могла бы быть свободной, Хлоя.

Она наклоняет голову, ее печаль снова сменяется жалостью ко мне. – Я свободна, Ребекка, – тихо говорит она. – Я могу делать то, что хочу, когда хочу. Лукас подарил бы мне луну и звезды, если бы я попросила. Если бы я хотела, чтобы он бросил меня, он бы это сделал. Альфы живут для нас. А не наоборот.

Я хмурюсь. Я пытаюсь представить Клару счастливой где-нибудь, окруженной заботой, рядом со своим Альфой, счастливой.

Но это невозможно. Она так и не позвонила. Она ни разу не связалась с нами после той ночи.

– Ты ошибаешься в одном. – Входит Лукас с важным видом, проводя рукой по своим светлым волосам. – Я не смог бы оставить тебя, даже если бы ты захотел. Я бы просто преследовал тебя. Или спрятаться в кустах, чтобы ты никогда не узнала, что я там. Но я не мог быть слишком далеко от тебя.

Хлоя краснеет, и это так нелепо, что я закрываю лицо руками, скорчив гримасу.

– И еще кое-что, Ария, – добавляет Лукас. – Никогда не пытайся отнять у меня мою пару. Или у нас возникнут проблемы.

Я смотрю в его ледяные голубые глаза, и они наполняются собственничеством, которое я видела только у одного человека.

Точно такой же взгляд бросил на меня Калум, когда я сказала ему, что собираюсь уйти от него.

Я киваю, в то же время его телефон жужжит. Он быстро отвечает и смотрит на меня, прежде чем покинуть комнату.

– С ней все в порядке. Зла, как и ожидалось.

Он разговаривает с Калумом.

Мое сердце бешено колотится, и я напрягаюсь, чтобы расслышать больше из того, что он говорит, приглушенный звук доносится с другой стороны стены.

– Да, я позабочусь о том, чтобы она это сделала.

Миллион вопросов проносится у меня в голове, и я готова отобрать телефон у Лукаса и потребовать поговорить с Калумом. Но я останавливаю себя, сжимая руки в кулаки и закусывая губу.

Я замечаю, что Хлоя смотрит на меня, и приподнимаю бровь.

– Я никогда не видела тебя такой оживленной с тех пор, как мы здесь, – говорит она. – Ты скучаешь по нему, не так ли?

Я хмурюсь. – Он разговаривает с Калумом. Я могла бы также знать, какова моя судьба, – говорю я.

Она только вздыхает, выражение жалости возвращается на ее лицо.

* * *

Проходит неделя.

Неделя, проведенная в конспиративной квартире с супружеской парой, которая, кажется, не может оторваться друг от друга.

Это как вернуться в мою старую хижину, только хуже. Я даже не могу наслаждаться одиночеством.

Я прихожу в ярость, когда понимаю, что мой блокнот пропал. Я хочу написать Кларе, рассказать ей об этой странной ситуации, но в этом доме нет ни ручки, ни бумаги.

Мои мысли возвращаются к Калуму и щемящему одиночеству, которое сжимает мою грудь.

Видя Хлою и Лукаса вместе, я задаюсь вопросом, какой могла бы быть жизнь, если бы мой Альфа не был невменяемым, эмоционально отсталым зверем.

Это могло бы быть здорово.

Я помню руки Калума на мне, выражение его глаз, когда он впервые вошел в меня.

Лицо, которое он скорчил, когда понял, что я Ребекка Грин, а не Ария Дженнингс.

Я не скучаю по нему.

Я не знаю.

Но я не могу остановить вопросы, которые проносятся у меня в голове.

Где он?

Почему он ушел?

Что бы о нем подумала моя мать?

Что бы подумала Клара?

Любопытство берет надо мной верх, и я нахожу Лукаса снаружи, на крыльце, курящим сигарету.

– Я знаю, это отвратительная привычка, – говорит он, глядя в лес. – Хлоя ненавидит это. Я работаю над тем, чтобы бросить.

Я пожимаю плечами.

– Должно быть, у тебя что-то на уме. Ты никогда добровольно не подходила ко мне так близко, – посмеивается он. Я сажусь на гравий напротив него, мой взгляд блуждает по деревьям.

– Расскажи мне о нем, – наконец говорю я, мои глаза фокусируются на том месте, где я наконец призналась Калуму, кто я такая.

– О ком? – Спрашивает он.

Я свирепо смотрю на него.

– Калум, – выдавливаю я. – Расскажи мне о Калуме.

Он ухмыляется, роняя окурок и наступая на него. – До или после того, как ты предположительно умерла?

Я вздрагиваю, чувство вины сжимает мою грудь. – И то, и другое. – Я кладу руки на колени и продолжаю смотреть на деревья, не в силах встретиться с ним взглядом.

– Раньше, – начинает он, – он был лучшим Коллекционером, который у нас был. Мы пришли вместе. Нас обоих завербовали после окончания средней школы. У него не было семьи, а я ненавидел свою. Итак, мы стали братьями.

Я прикусываю губу и жду, когда он продолжит.

– У него были планы создать семью, – продолжил он. – Он экономил каждый пенни, чтобы дать своей Омеге жизнь, которой у него никогда не было. Парень богат, ты знаешь. И предан до мозга костей. Лучший мужчина, которого я когда-либо встречал, – говорит он. Он поворачивает голову ко мне, оглядывая меня с ног до головы. – Затем мы получили новости. О тебе.

Я борюсь со слезами, которые наполняют мои глаза.

– В тот день, когда ты умерла, он умер, – рычит он. – Он перестал есть. Перестал спать. Просто посвятил свою жизнь Коллекционированию. Он ждал тебя все эти годы. Как будто его цель исчезла.

Я обхватываю руками колени и опускаю голову, позволяя слезам течь по щекам.

– Я не разговаривал с ним год. И он звонит мне ни с того ни с сего и говорит, что ты жива, с таким волнением в голосе, какого я не слышал уже целую вечность. Это было гребаное чудо, Ария.

Я тихо плачу, все эмоции прошлого года сразу выплескиваются на поверхность.

– И я не знаю точно, что произошло между вами двумя до того, как мы попали сюда, – продолжает он. – Но я точно знаю, что он не всегда был монстром, каким ты его представляешь. Он поверил, что ты ушла, и после этого ничто не имело значения.

Я вытираю слезы с лица и шмыгаю носом, его слова пронзают мое сердце.

Он закуривает еще одну сигарету. – Черт, это был стресс.

Я посмеиваюсь над абсурдностью ситуации. – Да. Так и было.

– Я ни в коем случае не говорю, что он идеален, – продолжает он. – Он мудак. Но мы здесь, потому что он не может снова потерять тебя.

Тепло разливается у меня в груди, и я думаю о его изумрудных глазах и о том благоговении, которое я увидела в них, когда он поцеловал меня.

– Ты знаешь, когда он вернется? – Я спрашиваю.

– Я не знаю, – говорит он. – Но я точно знаю, что он всегда вернется за тобой.