Текст книги "Преследуемая (ЛП)"

Автор книги: Лилиана Карлайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 14

КАЛУМ

Я теряюсь в ее аромате.

Погружаюсь в видение ее обнаженной, играющей с собой, звуки ее мокрой киски, наполняющие комнату, ее тихие вздохи, когда она получает удовольствие.

Это особый вид пыток, индивидуальный Ад, который я никогда не считал возможным.

Затем она кончает, и мир останавливается. Зрелище такое красивое, такое правильное, что я не смог бы остановиться, даже если бы попытался.

Я бросаю ее на кровать, выпуская зверя изнутри.

Ее кожа подслащена ее потом, у меня на языке насыщенный вкус ее цветов.

Она чертовски изысканна.

Мой разум работает на пределе, и я дико лапаю ее, мои пальцы и рот исследуют ее. Я втягиваю сморщенный сосок в рот, дразня и посасывая его языком. Я бесстыдно втираюсь в нее; ее мокрая сердцевина пачкает мои штаны.

– Черт возьми, Омега, – шиплю я, утопая в ее вкусе.

– Ребекка, – выдыхает она. – Зови меня Ребеккой.

Я замираю.

Кажется, я наконец-то сошел с ума, услышав это имя из ее уст.

Ребекка…

Но ее глаза такие серьезные, такие стеклянные и полные тоски, что я предпочитаю поверить ее словам.

Она может быть моей Ребеккой, хотя бы на следующие несколько минут.

Я возвращаю ей поцелуй, от которого отказался несколько минут назад, приближаю свои губы к ее и слегка прижимаюсь. Она улыбается и мурлычет мне в рот, ее рука тянет меня за волосы, когда я рычу.

Я просовываю язык ей в рот, облизывая и пробуя ее на вкус, наслаждаясь ее мягкими, плюшевыми губами. Я закрываю глаза и позволяю себе погрузиться в фантазии, игнорируя суровую реальность.

Мои зубы впиваются в ее железу, отмечая ее как свою.

Мой член раздувается внутри нее, связывая ее узлом, наполняя ее своей спермой.

Ее живот округлился от моего ребенка, когда я вонзился в нее…

Я вскидываю голову, и она скулит, когда я отстраняюсь от нее, опускаясь на колени на краю кровати. Я хватаю ее за лодыжки и притягиваю ее киску к своему лицу, ее розовые, пухлые губы блестят передо мной.

Возможно, я не смогу поделиться с ней ни одной из своих фантазий, но я могу подарить ей это.

Ее запах здесь пьянящий и концентрированный, ее духи соблазнительные и аппетитные. Я закидываю ее ноги себе на плечи, когда мой язык тянется, чтобы лизнуть полоску в ее щели, и она стонет.

Я чуть не теряю сознание от вкуса. Она жидкая конфета, сладость настолько сильная, что я могу в ней утонуть.

Я медленно ласкаю ее, нахожу клитор и касаюсь его кончиком языка. Я легко читаю признаки ее тела, нахожу устойчивый ритм, который заставляет ее стонать от удовольствия.

Такое чувство, что я делал это тысячу раз.

– Альфа, Альфа, – выдыхает она, и я прижимаюсь своей щетиной к ее чувствительным бедрам. Я прикусываю кремовый внутренний уголок, затем предлагаю ей свою правду.

– Калум, – бормочу я, целуя ее влагалище. – Ты можешь называть меня Калум.

– Калум, – выдыхает она, и мой член болезненно пульсирует, когда я облизываю ее. Мой Альфа полностью захватил власть, и я растягиваю ее пальцем, проникая так глубоко, как костяшка пальца.

Она дико сопротивляется мне, и я вставляю еще один. Я работаю с ней, безжалостно долбя ее киску, пока говорю с ней.

– Правильно, Омега, – бормочу я. – Будь хорошей девочкой и кончи для меня.

Я отправлюсь за это в Ад.

Но мои слова доводят ее до крайности, и она кричит, утопая в волне своего сладкого блеска.

Я закрываю глаза и вдыхаю, пожирая ее, как умирающий от голода мужчина.

Это рай. Это идеально.

Но это не она.

Она придвигается ближе ко мне, вслепую тянется к моей груди, ее пальцы опускаются, чтобы коснуться моего члена.

Она более чем готова взять меня сейчас. Ее запах ослепляет меня, отвлекает, и мой Альфа готов погрузиться в нее.

Но я останавливаюсь.

Собрав все силы, которые у меня остались, с моим членом, вытекающим из штанов, я уклоняюсь от нее. Она задыхается, ее ноги все еще нетерпеливо раздвинуты.

– Одевайся, – рявкаю я. – Мы уходим.

Я поднимаю ее одежду и бросаю ее на кровать. Она в замешательстве открывает глаза и моргает, глядя на меня.

Ее лицо краснеет от смущения, и я игнорирую чувство вины, которое угрожает выплеснуться из меня.

– Но я думала… – ее голос замолкает, и она в ужасе смотрит на меня.

– Это было сделано для того, чтобы заставить тебя заткнуться, – рычу я, и она отшатывается. Эмоции играют на ее лице, как будто она наконец осознала, что натворила.

Что я с ней сделал.

Она прекрасна, когда смотрит на меня снизу вверх мокрыми от слез глазами, и я забиваю последний гвоздь в крышку гроба.

– Тебе нужно идти к Альфе, – огрызаюсь я. – Ты действительно думала, что я собираюсь позаботиться о тебе? Что, по-твоему, это было?

Ее рот открывается от шока, и она резко поджимает ноги. Она хватается за свою одежду, когда я выхожу из комнаты, направляясь в ванную, чтобы смыть ее вкус со своего рта.

Я смываю то, что я сделал, и тех, кого я предал.

ГЛАВА 15

АРИЯ

Это кошмар.

Калум вернул меня к реальности своим ртом и пронзительным взглядом, но я жалею, что не осталась под водой.

Чары рассеяны, пусть и ненадолго. Оргазм удержит меня, но я не знаю, надолго ли.

Я хватаюсь за свою одежду, стыд и ужас пробирают меня до костей.

В тот момент я не была ни Арией, ни Ребеккой.

Я была всего лишь Омегой, уступающей своей похоти и одиночеству, и я бы сделала все, что он попросил. Я бы взяла его узел и позволила ему раздуваться внутри меня, наполняя меня своим семенем. Он мог бы связать меня, и я бы приняла это с блаженной улыбкой на лице.

В тот момент, когда я спустилась с высоты, я увидела, что его стены восстановились, щиты, которые я разрушила, снова прикрывали его глаза.

Он был Коллекционером, и никем более.

Как ты думаешь, что это было?

Калум прикоснулся ко мне из жалости. Он доставил мне удовольствие, чтобы вывести меня из ступора, вызванного течкой.

О Боже мой.

Но слез, которых я ожидаю, не приходит. Стыд превращает меня в лед, онемение начинается в моем сердце и распространяется по всему телу.

Я вытираюсь полотенцем, изо всех сил стараясь не обращать внимания на запах, который он оставил на мне. Я медленно одеваюсь, мои руки дрожат, когда я пытаюсь натянуть брюки, мое тело все еще болит и жаждет.

Я смотрю на дверь, и мои глаза расширяются. Медленно направляясь к ней, я с удивлением понимаю, что она закрыта не до конца.

Он забыл запереть ее.

Она не издает ни звука, когда я открываю ее, и я оглядываюсь по сторонам, когда на цыпочках выхожу наружу.

Дом на самом деле прекрасный, резко контрастирующий с тем местом, где меня держали. Пол из гладкого темного дерева; стены кремового цвета, а из огромного окна в передней комнате открывается вид на дождливую погоду на улице.

Дальше по коридору налево находится спальня, дверь приоткрыта, и я вижу роскошную кровать.

Запах Калума витает в коридоре, щекоча мои чувства. У меня сводит живот, и я закусываю губу, чтобы не застонать.

Мне нужно совершить побег.

Я на цыпочках крадусь по коридору, направляясь в большую гостиную. Входная дверь всего в нескольких шагах, и я затаиваю дыхание. Мое тело кричит на меня, борясь с моей головой о том, как лучше поступить.

Я, вероятно, замерзну там, в окружении леса и дождя.

Но если мое будущее вот-вот будет решаться группой Альф, более чудовищных, чем Калум, я никогда не смогу простить себе, если не попытаюсь сбежать.

Сделай это ради Клары.

Лицо моей сестры мелькает у меня в голове, и чувство вины пронзает мою грудь.

Я вообще не думала о ней с тех пор, как язык Калума оказался у меня между ног, слишком отвлеченная моим стыдом и возбуждением.

Тихими шагами я замечаю черную спортивную сумку, лежащую на кожаном диване. Я тихо расстегиваю ее, надеясь найти что-нибудь полезное, что помогло бы мне в моем путешествии по лесу.

Я натягиваю черную толстовку, которая пахнет им, и плаваю в ткани, нащупывая оружие.

Я расстегиваю молнию на кармане, и мои пальцы натыкаются на маленькую бархатную коробочку. Мне любопытно, я открываю ее, и мои глаза расширяются.

Это мое кольцо. Маленький бриллиант сияет на моей ладони, металл прохладный в моей руке.

Этого не может быть на самом деле.

Но это мое, камень отполирован и сверкает, как новенький.

Я смотрю на гравировку, простую Ребекку на внутренней стороне ремешка.

Нет. Нет. Нет.

Мир вращается, и я чуть не теряю равновесие, когда моя рука дрожит.

Откуда у него это? Предполагалось, что оно должно было быть на дне реки, прикрепленное к трупу с моим именем.

Ребекка Грин, 18 лет.

Я подавляю рыдание, мой крик эхом разносится по комнате. Он врывается через коридор, затем останавливается, когда видит меня, его глаза расширяются от удивления. Выражение его лица мрачнеет, как только он замечает, что я держу в руках.

– Омега, – рычит он. – Положи это.

Но я могу только дрожать, откидываясь на спинку дивана и не сводя глаз с кольца.

– Вы не могли получить его, – говорю я дрожащим голосом. – Оно должно быть на дне реки.

Он застывает.

– Нет, нет, оно не должно быть у тебя, – повторяю я, качая головой. Мое дыхание вырывается судорожными вздохами, и я изо всех сил пытаюсь говорить. – Это мое.

Я оглядываюсь на него, и его рот приоткрывается от удивления.

И его запах меняется.

Вкус более крепкий, острый, с ноткой сладости.

Его потребность, желание и отчаяние слились в один ужасно привлекательный аромат.

Он делает неуверенный шаг ближе, его глаза затравлены, рот приоткрыт.

– Ребекка?

Он шепчет мое имя сдавленным голосом.

Я открываю дверь и убегаю.

ГЛАВА 16

КАЛУМ

Ее рыдания эхом разносятся по всему дому, это звук ужаса и агонии.

Я оставил ее дверь открытой.

Мои Альфа-инстинкты срабатывают, и я бегу на звук, но останавливаюсь, когда вижу ее.

Она держит кольцо в руке, глядя на него с ужасом в глазах.

Во мне вспыхивает гнев. Она не имеет права прикасаться к нему. Это мое, мое тайное напоминание, мой единственный остаток утраченного будущего.

Она выглядит так, словно увидела привидение. Ее лицо бледнеет, и она покачивается на ногах, не сводя глаз с драгоценностей в руке.

– Вы не могли получить его, – шепчет она, широко раскрыв глаза. – Оно должно быть на дне реки.

Я слишком ошеломлен, чтобы говорить.

Я не могу уловить смысл ее слов.

– Нет, это не должно быть у тебя, – выдыхает она. – Это мое.

Ее запах наполнен ужасом, запах более сильный, чем когда я впервые взял ее.

Ее глаза снова встречаются с моими, и до меня доходит ужасающее осознание.

Этого не может быть.

– Ребекка? – Нерешительно спрашиваю я. С надеждой.

Она вздрагивает при упоминании имени и издает сердитый всхлип. Затем она открывает дверь и убегает.

Кольцо падает на пол, когда я следую за ней, наши босые ноги шлепают по грязи и льду, мы оба в дикой погоне.

Я легко одолеваю ее, хватаю за плечи и притягиваю к себе. Она извивается в моей хватке, и ее ноги скользят по грязи. Я поднимаю ее, чтобы она не упала, и грубо хватаю за верхнюю часть ее рук, мои пальцы отчаянно цепляются за нее.

– КТО ТЫ?! – Я кричу ей сквозь рев ветра. Но ее лицо искажено в беззвучном крике, и она мотает головой, сопротивляясь мне.

– СКАЖИ МНЕ! – Я рычу. Мне нужно услышать, как она это скажет.

Мне нужна правда.

Она наконец поднимает на меня взгляд сквозь дождь и ветер, ее красные глаза затравлены.

– Ты не можешь быть моей парой, – выдыхает она. – Ты просто не можешь.

Я смотрю ей в глаза, отчаянно пытаясь понять.

Отчаянно хочу узнать.

– Ребекка? – Я снова произношу это имя, и слезы катятся по ее щекам, смешиваясь с дождем. – Ребекка Грин?

Ее лицо искажается.

– Почему у тебя мое кольцо? – она хрипит, ее голос едва слышен из-за шума ветра.

Этого не может быть.

Моя пара стоит передо мной.

Моя пара.

Она в моих объятиях, перепачканная грязью, в глазах ужас, губы дрожат.

Эмоции всплывают на поверхность, угрожая выплеснуться у меня изо рта.

– Ты должна была быть мертва, – шиплю я. – Ты умерла. Ты утонула. – Я отчетливо помню свидетельство о смерти, сочувствующие глаза Конрада и оцепенение, охватившее мою душу, когда я оплакивал ее.

Каждая бессонная ночь, каждый кошмар были из-за нее.

И все же она стоит здесь, живая и настоящая.

Ее красивое лицо искажается ужасной гримасой, когда она кивает, срываясь на рыдание.

– Почему это ты? – Она плачет, вырываясь из моей группы. – Почему из всех людей это должен был быть ты?

Ее запах отмечен отчаянием, ее паника и страх топят меня в чувстве вины.

Я только и делал, что терроризировал ее с тех пор, как она здесь.

И она моя пара.

Затем я вспоминаю мягкую кожу ее шеи, подтверждающую, что она Бета…

– Ты вырезала свой чип? – спрашиваю я в ужасе. Она прижимается ко мне, тихо всхлипывая, когда я обнимаю ее.

Ее маленькая фигурка дрожит рядом со мной, когда она кивает.

Она рисковала смертью, чтобы исчезнуть.

Я в ярости.

– Как ты могла сделать что-то настолько глупое? – Я рычу, тряся ее. Она прижимается ко мне, пытаясь вырваться, и я позволяю ей, мой Альфа воет в отчаянии.

Она поднимает на меня взгляд, ее глаза с красными ободками прожигают мои. Ее темные волосы прилипли к лицу из-за дождя, слезы, смешанные с дождевыми каплями, стекают по ее лицу, когда она смотрит на меня с отвращением.

– Хочешь знать почему? – Хрипит она. – Значит, я бы не оказалась там, где я сейчас. Привязанная к монстру.

Над нами ударяет молния, завывает буря, но никто из нас не двигается.

– Я думал, ты год была мертва, – рычу я. – Я думал, ты, блядь, мертва!

– Хотела бы я быть такой, – возражает она. Но огонь в ее глазах погас, на лице появляется выражение поражения. Она опускается на колени в грязь, в ее глазах тревога.

Теперь все имеет смысл.

Необъяснимое влечение, которое я почувствовал с первого дня.

Наслаждение ее запахом больше, чем следовало бы.

Чувство вины, которое я так упорно старался игнорировать каждый раз, когда пугал ее.

В течение многих лет я представлял, что буду делать, когда найду свою пару.

Было так много вещей, которые я хотел сказать и сделать, когда встретил ее.

И я все испортил.

Я в ярости на нас обоих и опустошен сложившейся ситуацией.

Вместе с запахом ее страха на поверхность поднимается другой запах, пересиливая все остальное.

Ее течка возвращается в полную силу.

ГЛАВА 17

АРИЯ

Мир рушится.

Он у меня перед глазами, его идеальные черты искажаются, когда я наблюдаю за множеством эмоций, играющих на его лице.

Надежда. Отчаяние. Ярость. Тоска.

Его запах усиливается при каждом жестоком изменении.

Я опускаюсь на колени, позволяя себе пасть жертвой грязи и дождя, поражение захлестывает меня.

Он моя пара.

Знаки были налицо с самого начала.

Мое безумное влечение и то, как мое тело умоляло о нем в моем самом уязвимом состоянии. И успокаивающее, приглашающее тепло его запаха, несмотря на жестокость, которой я подверглась от него за несколько мгновений до этого.

Год, в течение которого я пряталась, был напрасен. Все мои усилия были бессмысленны.

– Делай то, что собираешься делать, – бормочу я, уставившись в грязь. Наверху гремит гром, мы тонем в шторме, но мне просто все равно.

Он мог укусить меня прямо сейчас, втоптать в грязь, и я была бы привязана к нему навсегда. Я не смогла бы отбиться от него, даже если бы попыталась. Он навсегда останется в моей крови, его душа смешается с моей. Я никогда не смогу оставить его, каким бы чудовищем он ни был для меня.

В то же время мое тело реагирует на него, меня пронзает сильная судорога, когда ко мне возвращается тепло.

Пройдет всего несколько минут, прежде чем я снова буду умолять его, превратившись ни в что иное, как в ноющую дырочку, которую нужно трахнуть.

Я сосредотачиваюсь на черноте его грязных ботинок, ожидая его сильного прикосновения, когда он говорит.

– Кто такая Клара?

Ее имя, произнесенное его устами, приводит меня в бешенство, напоминая мне, для чего все это было, и как он все это у меня отнял.

– Моя сестра, – плюю я в него, и он слегка хмурится. – Моя сестра, которую ваши люди забрали, пока я пряталась в гребаном шкафу.

Он хранит молчание.

– Ты коллекционировал в тот день, помнишь? – Я рычу. – В августе. Может быть, это ты разрушил мою жизнь.

Он начинает говорить, но я продолжаю.

– Я не видела ее с того дня, – выдыхаю я. – Так что прости меня за то, что я не хотела закончить, как она.

Ветер завывает у меня в ушах, а холод впивается в кожу. Мой желудок сводит судорогой, и я шиплю, сгибаясь пополам, скользкая, смешивающаяся с грязью и дождем.

Я грязная.

Он делает шаг ближе, его запах наполняет воздух. Я закрываю глаза и жду неизбежной атаки.

– Нам нужно укрыть тебе от дождя, – ворчит он. Он наклоняется ко мне, и я отказываюсь открывать глаза.

– Я боюсь не дождя, – бормочу я. – Я не хочу провести еще один день в этой комнате.

Его рука тянется, чтобы коснуться моего плеча, но я отстраняюсь.

– Ты этого не будешь делать, – говорит он.

Я открываю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Гнев исчезает, сменяясь печалью, смотреть на которую едва ли не хуже, чем на его ярость. Он подхватывает меня на руки и несет так же, как в ту ночь, когда похитил.

Я закрываю глаза, лицо Клары всплывает в моем сознании, когда я поддаюсь изнеможению.

* * *

Я лежу на чем-то мягком. Я в комнате кремового цвета, свет от шторма проникает в окно рядом с кроватью. Запах Калума успокаивает меня, как теплое одеяло.

Я в его комнате.

Начинается еще одна судорога, на этот раз хуже предыдущей. Несмотря на озноб, мое тело горит, начинается лихорадочный бред. Я стону, сворачиваясь калачиком на боку. У меня болит влагалище, и я сжимаю бедра, пытаясь найти хоть какое-то облегчение.

Калум стоит в дверях, наблюдая за мной.

– Тебе нужно привести себя в порядок, – тихо говорит он. – Ты заболеешь, если будешь оставаться в таком состоянии.

Я только стону в ответ. Я не хочу двигаться. Я хочу остаться похороненной в простынях и окружить себя мягкостью.

Я понимаю, что хочу свить гнездо.

Он вздыхает и подходит ко мне, поднимая меня, чтобы я села. Вместо того, чтобы вздрагивать, мое предательское тело приветствует его прикосновение, успокоенное присутствием Альфы.

– Подними руки, – бормочет он, и я легко подчиняюсь. Он осторожно снимает с меня промокшую толстовку, воздух на моей коже приносит облегчение моему разгоряченному телу. Его запах снова окутывает меня, и я не могу сдержать стон, вырывающийся из моего горла.

Нет, не такой. Он монстр.

Его руки колеблются, когда касаются моей рубашки, его взгляд внимательный и расчетливый.

– Я не причиню тебе вреда, – предлагает он.

Я киваю, позволяя ему раздеть меня, обнажая перед ним свою грудь.

Из его горла вырывается рокот, обращенный прямо к моей сердцевине. Его руки нежны, когда он несет меня в ванную, где меня ждет мраморная ванна, наполненная горячей водой.

Все, что на мне осталось, – это промокшие штаны, и он ставит меня к стене, опускаясь на колени, чтобы стянуть их с моего тела.

О Боже.

Воспоминания о его языке у меня между ног вызывают поток жидкости, вытекающей из меня, пропитывая его руки, когда он выдыхает. Я выхожу из штанин, теряя равновесие и спотыкаясь. Но его руки ловят меня, его теплые ладони заключают меня в свои объятия, и я всхлипываю.

Он приближает губы к моему уху. – Я собираюсь помочь тебе, – шепчет он, и я стону в ответ. Его собственное возбуждение заметно сквозь штаны, но он бережно относится ко мне, укладывая в ванну.

Вода окутывает меня теплом и уютом, успокаивая ноющую нижнюю часть живота.

Это изысканно.

Я опускаюсь ниже, позволяя себе плыть на спине, пока шум воды наполняет мои уши. Мое тело открыто для него, но мне было наплевать, я наслаждалась столь необходимым теплом.

Я чувствую на себе его взгляд, когда он садится на бортик ванны. Когда я, наконец, сажусь обратно, у него наготове мочалка.

Он спрашивает меня глазами, и я киваю.

Появляется моя Омега, у которой кружится голова от мысли, что этот красивый Альфа вот-вот прикоснется к нам.

Он начинает с моей ключицы, медленно опуская ткань на грудь, капли воды скатываются по моей коже. Его запах разносится по комнате, и я откидываю голову назад, предоставляя ему лучший доступ.

– Боже, – стону я. – Это так приятно.

– Черт, – шипит он себе под нос, поднося мочалку к моим соскам. Он обводит каждый из них, ткань почти слишком сильно прижимается к моей сверхчувствительной груди.

– Я борюсь с каждым желанием прикоснуться к тебе, – ворчит он, и я стону в ответ. – Но я не знаю, как долго я продержусь, Омега.

Нет, нет, он монстр, повторяю я про себя.

Но он наш друг, утверждает моя Омега.

Мне позволено наслаждаться этим, не так ли?

Какой бы хреновой ни была ситуация, мое тело нельзя игнорировать.

– Расскажи мне больше, – требую я, когда он обращает свое внимание на другой мой сосок.

– Я хочу, чтобы мой член был между ними, – рычит он. – Я хочу трахнуть твои дерзкие маленькие сиськи и кончить прямо тебе на грудь.

– Еще, – выдыхаю я, когда он опускает ткань ниже.

– Ты была на вкус как конфетка, – ворчит он. – Самая сладкая вещь, которую я когда-либо пробовал. Я хотел, чтобы ты каталась по моему лицу, пока не потеряешь сознание.

Воспоминание о том, что произошло ранее, возвращает меня к реальности.

Стыд пробивается сквозь мое возбуждение, успокаивая мою внутреннюю Омегу.

– Ты имел в виду то, что сказал раньше? – Спрашиваю я тихим голосом. – Это было просто для того, чтобы заткнуть мне рот?

Он выдыхает и закрывает глаза. – Нет, – говорит он. – Еще до того, как я узнал, кто ты, я понял, что мне пиздец. Я не знал, как я собираюсь отпустить тебя.

У меня нет времени запоминать слова, когда он опускает ткань, спускаясь по моему животу к промежности между ног.

Я дергаюсь и кричу, вода брызжет, когда он ласкает мой клитор через ткань, оказывая давление там, где я больше всего в этом нуждаюсь.

Возбуждение полностью овладело мной. Я извиваюсь и стону, пока он дразнит меня, и я больше не могу этого выносить.

– Прикоснись ко мне, – выдыхаю я. – Пожалуйста, Калум.

Он делает, как я прошу.