Текст книги "Преследуемая (ЛП)"

Автор книги: Лилиана Карлайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 18

КАЛУМ

Для меня должен быть зарезервирован особый круг Ада.

Я сломал ее, заставив рассказать мне свои секреты во время шторма. Я видел, как свет в ее глазах погас, когда она заговорила о своей сестре, видел поражение, запечатлевшееся на ее лице, когда я нес ее обратно в конспиративную квартиру.

Я приготовил для нее кучу одеял, пытаясь сделать подходящую подстилку для импровизированного гнезда. Этого будет недостаточно. В идеальном мире я бы завернул ее в самые лучшие пуховые, шелковистые ткани. Но в этом убежище просто не хватает простыней.

Я мылся, пока она отдыхала на кровати, мой член был болезненно твердым и торчал под струей душа.

Моя пара жива и у нее течка, а у меня не было времени подготовиться.

Я работал своим членом быстро, позволяя себе удовольствие кончить, чтобы удерживать свой контроль над собой так долго, как это могло продолжаться.

Я не знаю, как долго она будет у меня, когда она начнет сходить с ума от желания.

И я знаю, что после этого она возненавидит меня, как бы сильно ни умоляла об этом.

Она быстро распутывается, пока я мою ее, и я не могу игнорировать ее отчаянные крики, когда она просит то, что ей нужно.

Ее киска гладкая и мягкая под моими пальцами, когда я работаю с ней в ванне. Я легко нахожу ее клитор, сразу же нахожу ритм, который ей нравится.

Ее первый оргазм длится всего несколько секунд, и она выдыхает от наслаждения, открывая мне прекрасный вид на ее изогнутое горло.

Укуси ее, кричит мой Альфа. Сделай ее нашей.

Мне требуется все, что у меня есть, чтобы побороть желание, пока я доставляю ей удовольствие. Я вытаскиваю ее из ванны, и она прижимается ко мне, ее руки трясущимися пальцами расстегивают мои брюки.

– Пожалуйста, – всхлипывает она. – Мне больно, Калум.

Я не уверен, имеет ли она в виду свою течку или синяки, покрывающие ее тело.

Монстр.

– Я знаю, милая, – успокаиваю я ее на ухо. – Я собираюсь покончить с этим.

Она возненавидит меня, когда все это закончится.

Ее ладонь пробегает по моему члену через штаны. – Это моя первая течка, – признается она, не сводя глаз с моей выпуклости. – У меня никогда раньше не было узла.

Я стону. – Правильно, – шиплю я. – Это единственный узел, который ты когда-либо возьмешь. А теперь будь хорошей девочкой и ложись на кровать, Ребекка.

Она замирает при упоминании своего имени, и ее дикие глаза в ужасе впиваются в мои.

Я хватаю ее за подбородок. – Не думай об этом, – огрызаюсь я. – Вообще ни о чем не думай, просто чувствуй. Ты понимаешь, Омега?

Не думай об этой долбаной ситуации.

– Да, – тихо говорит она. – Мне просто нужно, чтобы ты заставил меня кончить.

Этих произнесенных шепотом слов достаточно, чтобы заставить мой член подпрыгнуть. Я ничего так не хочу, как погрузиться в нее, прижимая ее к стене, пока беру то, что мое.

Но она заслуживает лучшего.

Я поднимаю ее на руки, несу к кровати, снимаю верхнюю грязную простыню, чтобы уложить ее на чистую.

Она изысканна. У нее гладкая кремовая кожа, пухлые сиськи, мягкий живот и изящно изогнутая талия. Она выглядит как гребаная богиня с ее раскрасневшейся кожей и полными губами, ее яркие глаза остекленели от похоти.

– Раздвинь ноги, Омега, – приказываю я, и она подчиняется, поскуливая от нетерпения. Ее половые губки пропитаны слизью, под ней уже растекается лужица.

– Ты уже такая мокрая для меня, – стону я, перегибаясь через край кровати. – Ты хочешь прокатиться верхом на моем лице, Омега? – Я погружаю палец в нее, ощущая ее напряженные стенки, и она стонет в ответ.

– Черт, ты такая узкая, – шепчу я, едва проталкиваясь внутрь. – Ты будешь чувствовать себя такой чертовски тесной вокруг моего члена.

Она – рай. Ее влагалище – жидкий бархат под моим пальцем, и я уже знаю, что мой узел в ней раздуется прежде, чем она будет готова принять его.

Я становлюсь на колени перед кроватью, обнимаю ее ноги за плечи и пожираю ее.

ГЛАВА 19

АРИЯ

Не думай. Просто чувствуй.

В тот момент он прочитал мои мысли, остановив бурю стыда и вины, которая захлестнула меня, когда он назвал мое настоящее имя.

Правды о том, почему я была там, голая, на конспиративной квартире с Коллекционером, было достаточно, чтобы вывести меня из наполненного похотью ступора.

И он знал. Он увидел это по моему лицу, и именно поэтому мне было слишком легко подчиниться ему.

Забыть о том, что произошло, и жить только настоящим моментом.

Он мог заполучить мое тело. Это было проще, чем ему узнать мою правду.

Когда его язык у меня между ног, невозможно делать ничего, кроме как упиваться ощущениями.

Прошло меньше недели, но он знает мое тело так, словно делал это целую вечность. Он решительно лижет меня, самозабвенно посасывая мой клитор, пока его пальцы заполняют меня.

– Растяни меня, – выдыхаю я, и он стонет в мою киску, вибрации посылают восхитительное удовольствие по моему телу. Он вставляет второй палец, медленно трахая меня, находя местечко глубоко во мне, которое вызывает нарастание удовольствия.

Оргазм длится всего несколько секунд, мое тело – сплошная масса нервов, когда я изливаюсь ему на лицо, утопая в своей сперме.

Но он не испытывает отвращения, как маленькая часть меня опасалась. Если уж на то пошло, это подстегивает его, и он дочиста вылизывает меня, его язык нежно касается моих складочек.

Это совершенство.

Я не знаю, как долго он работает, и перестаю считать после своего третьего оргазма. Я бормочу; мой голос бессвязен, поскольку он доставляет мне удовольствие, о котором я никогда не думала, что это возможно.

Пока внезапно этого не оказывается недостаточно.

– Еще, – выдыхаю я, и он хихикает, уткнувшись мне в бедра.

– Я не знал, что ты такая жадная девчонка, – бормочет он, переворачивая меня на живот. – Насколько мне повезло?

Резкий шлепок наполняет воздух, и по моей заднице разгорается жгучее ощущение.

Этот грубиян отшлепал меня.

Но я так далеко зашла, так блаженна, что любое его прикосновение доставляет удовольствие. Я приподнимаю бедра, предлагая ему больше своей задницы, когда он снова опускает руку.

– Черт, – бормочет он, сжимая округлости моей задницы. – Черт.

– Альфа, пожалуйста, – кричу я, когда еще одна струйка скользкой жидкости стекает по моим бедрам. – Этого недостаточно.

Мой голос полон жалости, мольбы кого-то, кого я не узнаю.

Но он все равно меня слышит и проводит руками по моей заднице.

– Я не могу дождаться, когда трахну тебя здесь, – рычит он, его палец останавливается на другом входе в меня. – Я не знаю, как ты это воспримешь, но я бы хотел посмотреть, как ты попробуешь.

Он проводит пальцем вверх-вниз по этому месту, и я вздрагиваю от удовольствия.

Ничто не должно быть так приятно. Он играет на моем теле, как на музыкальном инструменте, и внезапно я снова кончаю, оседлав волны удовольствия.

Он ругается себе под нос. – Ты невероятна, – выдыхает он, и я наслаждаюсь похвалой.

Я переворачиваюсь на спину, когда он переползает через меня, его лицо в нескольких дюймах от моего.

В его глазах нет злобы. Только благоговение.

Он прижимается ртом к моему горлу, вдыхая мой запах, прежде чем переместиться к месту соединения шеи и плеча.

Он собирается меня укусить.

Он мог легко порвать нежную кожу, пометив меня как свою.

Мое тело отвечает тем же, мои руки взлетают к его волосам, теребя мягкие пряди.

Но он просто вдыхает снова, постанывая от моего запаха, прежде чем наклонить мою голову, чтобы поцеловать меня.

Я стону ему в рот, прижимаясь своим обнаженным телом к его одетому, умоляя об освобождении. Я тяну его за рубашку, поскуливая, и он откидывается назад, чтобы стянуть черный V-образный вырез.

Я знала, что он мускулистый, но не настолько.

Его широкая точеная грудь, рельефный пресс. Я провожу рукой по линии его бедер, которая ведет к темной дорожке волос.

Он ухмыляется, когда я пялюсь на него, и его улыбка такая ослепительная, что мне хочется плакать.

Возможно, за монстром стоит человек.

Но мысль исчезает так же быстро, как и появилась, и я смотрю, как он снимает штаны и боксеры.

Я удивленно смотрю на его член.

Если бы я была в здравом уме, я бы испугалась. Он огромен, больше, чем я себе представляла, но я нетерпеливо раздвигаю ноги, отчаянно желая, чтобы боль внутри меня утихла.

Альфа позаботится о нас.

Еще одно прикосновение его губ к моим, и он полностью на мне, располагаясь у моего входа.

– Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, Омега? – он рычит. Я двигаю бедрами вверх, отчаянно желая ощутить его внутри, но он только ухмыляется и водит членом вверх и вниз по моей щели.

– Нет, ты должна быть хорошей девочкой и умолять об этом, – командует он. – Скажи мне, что ты этого хочешь.

Он мучает меня. Потребность переходит в отчаяние, моя киска такая чувствительная, что я чувствую, что вот-вот взорвусь.

– Я хочу этого, – выдыхаю я. – Пожалуйста.

Он скользит внутрь на мгновение, его головка члена дразнит меня, но так же быстро вынимается. Я плачу, слеза катится по моей щеке от разочарования.

– Чего ты хочешь? – спрашивает он, наслаждаясь игрой. Он находит мой клитор, дразня его своим членом, и я всхлипываю.

– Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Альфа, – хнычу я. – Пожалуйста, пожалуйста, трахни меня.

Я бы сказала все, что он хотел. Я бы позволила ему спариться со мной.

Все, что угодно, лишь бы заглушить боль, томление, лихорадочное отчаяние.

Когда он, наконец, входит в меня, растягивая меня невероятно туго, моя Омега вздыхает с облегчением.

ГЛАВА 20

КАЛУМ

Я едва в здравом уме, мой Альфа берет верх. Зверь внутри бушует от потребности, неконтролируемого желания трахнуться.

Заявить.

Спариваться.

Размножаться.

Выебать ее досыта своей спермой, пока она не перестанет ходить. Держать ее взаперти в этой комнате и наполнять ее моим семенем, пока она не родит моего ребенка.

Но я сдерживаю это желание, вместо этого заставляя ее говорить слова, которые, я сомневаюсь, она когда-либо произнесла бы, если бы у нее не было течки.

Я заставляю ее умолять меня.

И как только я вхожу в нее, ощущения такие восхитительные, такие совершенные, такие правильные, что я почти падаю на нее сверху.

Ее тело было создано для этого.

Она испускает испуганный вздох, когда я толкаюсь внутрь, ее крошечное тело вытягивается, чтобы приспособиться ко мне. Я не тороплюсь, борясь с инстинктом погрузиться в нее.

Я так долго ждал этого.

Ждал ее.

Она поднимает ноги, обхватывая ими мои плечи, пока я полностью заполняю ее. Я опускаюсь на дно, постанывая, когда ее тугая киска сжимает меня.

– Твою мать, – Шиплю я. Она промокла, ее скользкая кожа действует как идеальная смазка, когда я начинаю вонзаться.

Не слышно ничего, кроме звука моего члена, скользящего в ней и выходящего из нее, подчеркиваемого шлепком моих яиц по ее заднице.

Она отвечает тем же, ее отчаянные крики и вздохи загоняют меня глубже в нее.

Ее сиськи подпрыгивают, когда я трахаю ее, ее зрачки расширяются, когда она смотрит мне в глаза.

– Это так приятно, – выдыхает она.

Хорошо. Я хочу, чтобы отныне она чувствовала себя только так.

Она протягивает руку между нами, ее пальцы находят ее клитор, и мой член набухает.

– Ты чертовски идеальна, – рычу я на нее. – Чертовски идеальна и вся моя.

– Да, – стонет она. – Да, Альфа, твоя.

Ее аромат наполняет комнату, сладость ее кожи щекочет мои чувства.

Ее пальцы работают быстрее, и ее стенки сжимают мой член, когда у нее перехватывает дыхание.

Я чувствую, как она кончает, ее тугая киска сжимает меня, когда ее мир рушится. Крик, который она издает, прекрасен, звук удовольствия, который я хочу слышать от нее всю оставшуюся нашу жизнь.

Моя, моя, моя

– Хорошая Омега, – рычу я на нее, и она скулит, когда кончает от кайфа. Я работаю с ней медленнее, протягивая руку вниз, чтобы поиграть с ее сиськами, пока трахаю ее. Ее соски невероятно чувствительны, и она вздрагивает от моего прикосновения.

– Я не остановлюсь, пока ты не кончишь снова, – стону я. – Я буду трахать тебя весь день, если понадобится, но ты кончишь на мой узел.

Удовольствие нарастает во мне, когда я трахаюсь с ней, мой член легко скользит, когда она покрывает нас своей скользкой кожей.

– Я собираюсь сделать с тобой все, – обещаю я ей. – Пока твое маленькое тело не сможет больше этого выносить.

Она кончает снова, и на этот раз я следую за ней.

ГЛАВА 21

АРИЯ

Я кончаю.

Я сделала это своими руками, но в прошлом году мне не хватало прикосновений. В этом не было смысла, так как одиночество поселилось бы позже.

Но Калум внутри меня, наполняя меня удовольствием, которое разливает тепло по всему телу.

Я лепечу, умоляю его, прошу никогда не останавливаться, кричу то, о чем, я знаю, пожалею, когда вернусь в себя.

Однажды моя Омега вышла из-под контроля.

Моя течка дикая и непредсказуемая. Мой год мучений и ярости исчезает, когда его член работает во мне, приближая меня к освобождению. Он попадает в точку, от которой по мне пробегают волны шока, и мои глаза закатываются на затылке, когда он вонзается в меня.

Я никогда не хочу, чтобы это прекращалось.

Он рассказывает мне о том, что он со мной сделает, о том, что он хочет сделать, каждый сценарий грязнее предыдущего.

Я могу только стонать, когда он обещает мне жизнь, полную грязи и удовольствий.

Мой Альфа.

Должно быть, я произнесла это вслух, потому что он рычит, издавая первобытный животный звук. Он наполняет меня своей спермой, насыщая меня своим семенем.

И мне это чертовски нравится.

Я сжимаю его в конвульсиях, еще один оргазм пронзает меня, когда его узел набухает, заполняя меня полностью. Он толкается до тех пор, пока не перестает двигаться; его член слишком напряжен, а моя киска слишком тугая.

Тем не менее, я двигаю бедрами так сильно, как только могу, вытягивая очередную порцию.

Он выдыхает мне в шею, покусывая и посасывая точку пульса. Он переворачивает нас так, что мы ложимся так, что его большое тело обвивается вокруг моего, а его запах убаюкивает меня ложным чувством комфорта.

На задворках моего сознания мелькает неотвязная мысль, которую я не могу точно определить, но я засыпаю прежде, чем успеваю ее расшифровать.

* * *

На улице темно.

Гроза прекратилась, но все еще моросит мелкий дождик, когда я смотрю в окно. Я лежу на боку, Калум обнимает меня, его огромные руки удерживают меня на месте. Его член упирается в мою задницу, и я не могу не тереться об него, моя киска сжимается при мысли о том, что он снова будет внутри меня.

Он стонет, отвечая тем же, его рука сжимает мое бедро и прижимает меня ближе к нему.

Его запах приглашает меня, утешает и умиротворяет.

Это кажется таким правильным.

Но я замираю, воспоминания о последних нескольких днях прокручиваются в моей голове, как кошмарный сон.

Он убирает волосы с моей шеи и прикасается губами к моему чувствительному месту. Я вздрагиваю, хотя это движение приближает его член к моей заднице.

– Прекрати думать, – приказывает он низким голосом мне на ухо. – И позволь мне позаботиться о тебе.

Я затаила дыхание.

Он вздыхает, уткнувшись мне в шею, и я закрываю глаза, позволяя себе создать фантазию в своей голове.

Фантазия, в которой он мой Альфа, и ничего больше.

Мир, где мы не в конспиративной квартире, и я никогда не была врагом.

Проходит совсем немного времени, прежде чем ко мне возвращается течка, и моя Омега снова берет верх.

Я забираюсь на него сверху, восхищаясь его обнаженным телом в лунном свете, запоминая в уме каждый рельефный мускул. Я провожу руками вниз по его груди, мои пальцы обводят рельефные мышцы, останавливаясь у основания его члена.

– Черт возьми, – стонет он. – Возьми то, что тебе нужно, Омега. Сделай так, чтобы тебе было хорошо.

И я беру.

Удивительно, как легко он входит в меня, несмотря на свой обхват. Мое тело принимает его полностью, пока я не оказываюсь верхом на нем, отчаянно сжимая его член, подпрыгивая на нем, как будто от этого зависит моя жизнь.

Я отказываюсь встречаться с ним взглядом, держа глаза закрытыми, пока располагаю его член именно так, как мне нужно, прижимаясь к своему самому чувствительному месту. Он жестоко вонзается в меня, его бедра прижимаются к моим в бешеном темпе.

Мне нужна его жестокость. Я бы не вынесла, если бы он попытался быть нежным со мной.

Словно почувствовав мою потребность, его рука сжимает мое горло, и на этот раз я не отшатываюсь в страхе.

Я наслаждаюсь этим.

Он двигает мной на своем члене, пока я не начинаю задыхаться, доводя себя до прилива экстаза.

– Потрогай себя, – рычит он, и я не в силах сопротивляться. Я исступленно тереблю свой клитор и выгибаю спину, кончая на него. Это так же просто, как дышать, то, как мое тело реагирует на его прикосновения.

Такое ощущение, что я знаю его столетиями.

Это похоже на возвращение домой, причем самым ужасным образом.

Но я не прекращаю испытывать оргазм, и его член раздувается, пока я нахожусь на нем сверху, его семя извергается в меня. Его руки сжимают мои бедра так сильно, что остаются синяки, но я приветствую боль, увлекая себя дальше в фантазию.

Я падаю на него, и он шепчет мне что-то на ухо, пока я не теряю сознание.

* * *

На этот раз он все еще внутри меня.

Восход солнца прекрасен, розовое небо едва переходит в ярко-голубое.

Но мое тело сотрясается, меня пробирает озноб, хотя я вся мокрая от пота. В голове стучит, а нижняя часть тела ноет, эту боль невозможно игнорировать.

Возбуждение прошло.

– Тебе нужно, чтобы я пошевелился? – Калум бормочет, и я киваю, морщась, когда он выскальзывает из меня. Он поднимает одеяло и включает свет, погружая меня в реальность.

Все, что мы делали, было в темноте. Теперь я должна посмотреть ему в лицо, увидеть суровость в его глазах и столкнуться с ужасной реальностью.

– Я вернусь, – предлагает он, вставая и открывая мне чудесный вид на свой скульптурный зад. – Я принесу тебе еды и воды.

Он не смотрит на меня, натягивает штаны и выходит из комнаты.

Я с трудом пытаюсь сесть, мое тело болит и измучено.

Но он быстро возвращается, его сильные руки помогают мне подняться, и он ухаживает за мной.

Он кормит меня до тех пор, пока я больше не чувствую голода.

Я пью, пока не утолю жажду.

Я стараюсь не думать о неизбежном.

Я должна уйти отсюда.

Я должна оставить его.

ГЛАВА 22

КАЛУМ

Я хотел укусить ее.

Я был так близок к тому, чтобы спариться с ней, когда обхватил ее своим телом, желая привязать ее к себе навсегда.

Тогда она не могла уйти или отрицать, что это такое.

Но я знал, что она никогда не простит меня.

Я даже не уверен, простит ли она меня сейчас.

После того, как она вышла из своего наполненного похотью ступора, ее глаза вспыхнули ненавистью ко мне.

Но если бы она не подвергала свою жизнь риску, не вырезала свой гребаный чип и не притворилась мертвой, ничего бы этого не произошло.

Все это всплывает у меня в голове, когда я хватаю то, что мне нужно, чтобы позаботиться о ней.

Она не смотрит мне в глаза, когда берет бутылку с водой и таблетки из моей руки, настороженно разглядывая белое лекарство.

– Это аспирин, – рявкаю я на нее так резко, что она вздрагивает. Она смотрит на меня, глотая лекарство, ее медовые глаза тусклы и лишены эмоций. Я сажусь на противоположный край кровати, во мне снова закипает гнев.

– Ты понимаешь, насколько опасно было вырезать свой чип, не так ли? – Я спрашиваю.

Она пожимает плечами, ее запах горьковатый, лишенный сладости. – Я сделала то, что должна была сделать, – говорит она. Она слегка улыбается мне, избегая встречаться с ней взглядом.

– В конце концов, это не имело значения, не так ли? – говорит она срывающимся голосом. – Ты все равно нашел меня.

Она по-прежнему видит во мне монстра, как я и предполагал. Ее обвинения, ее ненависть ко мне в сочетании с моим чувством вины поджигают фитиль.

– Нашел тебя? – Я киплю. – Конечно, я собирался найти тебя. Я гребаный Коллекционер, Ребекка. Это то, чем я занимаюсь.

Она вздрагивает при упоминании ее имени, но я продолжаю, мои эмоции переполняют.

– А если бы я не нашел тебя, и тебя забрал в Центр другой Альфа? Они бы не знали, что с тобой делать, потому что ты вырезала свой чип. Ты была бы честной добычей для любого облажавшегося Альфы, отчаянно нуждающегося в паре. Ты это понимаешь?

Она прищуривает глаза, медленно отодвигаясь от меня к другому краю кровати. – Я не думала…

– Нет, ты, блядь, не подумала! – Я вскакиваю, и она вздрагивает, но я опускаюсь перед ней на колени, ядовито приправляя свои слова. – Ты была эгоистичной маленькой девочкой, и все потому, что не хотела следовать правилам.

Она отстраняется и дает мне пощечину. Сильно. Я рычу, сжимая ее запястья в своих руках, но это ее не останавливает.

– Я пыталась найти свою сестру! – выплевывает она, кипя от злости. – Ты смеешь называть меня эгоисткой? Вы забрали ее у меня, а я отказался закончить так, как она! Я хотела обрести свободу!

– Свобода? – Я хихикаю. – Ты никогда не освободишься от меня, милая. Ты пряталась слишком долго, и теперь твоя жизнь принадлежит мне. Я толкаю ее обратно на кровать, медленно забираюсь на нее, прижимая ее запястья к груди.

– Ребекка, – приказываю я, и ее горящие глаза возвращаются к моим. – Ты. Моя. Ты понимаешь это? Мы, блядь, обречены, нравится тебе это или нет.

Она извивается в моих объятиях, поворачивая голову в сторону, когда я провожу пальцами по чувствительной стороне ее плеча.

– Не надо, – шепчет она, и я улыбаюсь.

– Не надо что? – Спрашиваю я, проводя пальцем по гладкой, тонкой, как бумага, коже. – Я мог бы сделать это намного проще для нас. Таким образом, ты никогда не сможешь быть далеко от меня. Чтобы ты больше не убегала, Ария.

Она дрожит подо мной, ее обнаженная грудь вздымается, когда угроза тяжело повисает в воздухе.

Я схожу с ума. Утопая в ее аромате, наконец-то держа ее в своих объятиях после всего этого времени, я хочу совершить невозможное.

Непростительное.

Но я так же быстро отпускаю ее, перенося на нее свой вес. Она поднимается, заворачиваясь в простыни, прикрывая свое обнаженное тело.

– Ты монстр, – выплевывает она.

– Так ты сказала, – шиплю я в ответ. – Но ты, похоже, так не думала, когда брала мой член, как гребаная шлюха.

Я бью ее всем, чем могу, отчаянно желая, чтобы она почувствовала хотя бы каплю тех страданий, которые я испытывал последний год.

Но ее гнев угасает, сменяясь чем-то худшим.

Точно так же, как когда она упала на улице, огонь в ее глазах гаснет. Ее золотистые глаза темнеют, выражение лица становится пустым.

Она сдается.

Ее аромат становится приглушенным, сладость блекнет и уносится вдаль.

Нет.

Я протягиваю руку, чтобы взять ее за подбородок, каким бы глупым я ни был, и она позволяет мне, встречая мои глаза унылым взглядом.

– Я просто хотела вернуть свою сестру, Калум, – шепчет она. – Я думала, что она мертва. И я до сих пор не знаю, так ли это.

Я отпускаю ее и выхожу из комнаты.