Текст книги "Единожды отвергнув"

Автор книги: Лилиан Трэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Я тоже рада тебя видеть, братец!

– Ведь ты сейчас должна находиться в школе. Что случилось?

– Меня выгнали. Снова. Представляешь? – Она скорчила забавную гримаску.

Серена была так же красива, как и брат, но гораздо живее. Неудивительно, что Фелипе так трепетно заботится о ней. В плане внешности девушка представлялась самим совершенством, но вдобавок обладала немалой сообразительностью. Ее жесты были изящны, тон легок, манеры бойки.

– К сожалению, меня это не удивляет, – ответил Фелипе, Наклоняясь, чтобы расцеловать сестру в обе щеки. – А сейчас перемещайся на заднее сиденье. Машину поведу я.

– Ну Фелипе! Можно я останусь за баранкой?

– Серена!

Препирательство кончилось тем, что девушка перебралась через спинку водительского сиденья и устроилась сзади. При этом ее короткая черная юбка сместилась вверх, обнажив значительную часть бедра. Фелипе окинул сестру неодобрительным взглядом, однако от замечаний воздержался.

Когда, погрузив багаж и удобно расположившись в джипе, они двинулись в путь, Серена внимательно посмотрела на Джессику.

– Выходит, ты и есть новая подружка Фелипе? Американка? Все как у нашего отца!

Испытывая неловкость, Джессика быстро взглянула на Фелипе. У Хуана были любовницы?

Фелипе нахмурился.

– Серена, не стоит распространяться об этом при посторонних.

– А где ты их видишь? Кроме нас здесь только твоя девушка.

– У нас с Джессикой чисто деловые отношения, – сухо ответил он. – Она приехала сюда, чтобы поработать с сеньором Пересом.

– Ах деловые! – Очевидно, Серена не поверила ни единому слову. – Ты всегда так говоришь, однако сам далеко не святой. Ты слишком красив, чтобы вести монашеский образ жизни.

– Серена!

Фелипе явно был раздосадован, и Джессика почти посочувствовала ему. Самую малость.

Серена расплылась в улыбке и, наклонившись к уху Джессики, прошептала:

– Фелипе любит женщин. Но никогда не увлекается всерьез. Множество подружек, но ни одной постоянной и никаких брачных намерений. Он слишком занят, чтобы обзаводиться семьей.

– Серена! – рявкнул Фелипе и разразился гневной тирадой на испанском, однако на его сестру это не произвело большого впечатления. Она лишь пожала плечами и отвернулась, устремив взгляд на бегущие мимо кусты и деревья.

Несколько минут прошло в напряженном молчании, потом Серена вздохнула.

– Ненавижу жить в поместье. Не понимаю, почему ты не продашь его, Фелипе. Я здесь с ума схожу. Время будто застыло, все происходит так медленно...

– Тебе бы тоже не мешало слегка поумерить пыл, – многозначительно заметил он.

Девушка покачала головой.

– Успокоюсь, когда умру. А пока я еще жива.

– Это недолго продлится, если ты и впредь будешь вести себя так же безответственно.

Серена некоторое время молчала, словно обдумывая что-то. Потом резко выпрямилась. Темные волосы упали на ее лицо, и она нетерпеливо отбросила их назад.

– Ведь ты не станешь держать меня здесь, Фелипе? Когда твой водитель забирал меня из школы, он сказал, что это только на выходные. – В ее голосе зазвучали панические нотки. – Ты знаешь, как мне здесь плохо. Обещай, что в воскресенье отвезешь меня в город.

– Этого я обещать не могу.

– Не станешь же ты держать меня взаперти! – в отчаянии воскликнула Серена. – У тебя все равно ничего не получится.

– Я и не собираюсь этого делать.

– Если ты засадишь меня в поместье, я сойду с ума!

– Я не собираюсь сейчас обсуждать этот вопрос.

– А я собираюсь! В конце концов, это не мой дом. Я хочу к маме.

– Тебе прекрасно известно, что это невозможно.

– Учти, что мне почти восемнадцать и я могу делать все, что хочу.

– Ничего подобного.

– Фелипе!

– Довольно! Больше не желаю ничего слышать. Спор окончен.

Серена откинулась на спинку сиденья и закрыла лицо руками. До конца поездки больше никто не произнес ни слова.

Рабаль остановил джип перед выстроенным в испанском колониальном стиле особняком.

– Мой дом, – произнес он, жестом указав на вычурный беленый фасад.

Крытая красной черепицей башенка напомнила Джессике здания миссий американского Юга.

– Это новый дом, спроектированный под старину? – спросила она, открывая дверцу и выходя из автомобиля.

– Нет, он в самом деле старый, – негромко произнесла Серена, направляясь к крыльцу. – Здесь нет ничего современного, даже телевизора! Только сто восемьдесят лет дряхлости... – Она вошла в дом и с грохотом захлопнула за собой дверь.

– Это наша милая Серена, – саркастически усмехнулся Фелипе, выгружая из джипа сумки.

Рабаль похож на красивого дикого зверя, размышляла Джессика, вытираясь полотенцем после душа и облачаясь в светлые льняные брюки и сливочного оттенка вязаный топ.

Он действительно напоминал ей великолепного тигра или ягуара. Уж он-то наверняка гораздо больше, чем она, знает о физической стороне любви. И с абсолютным спокойствием применит свой богатый опыт. Чего стоит лишь недавний сказочный поцелуй на взлетной полосе!

Да, Фелипе очень искусен, а значит, опасен, потому что в этой области способен контролировать себя. Джессика же в его руках словно тающий воск.

Это Фелипе сделал ее такой. Заставил жаждать того, чего она не сможет получить, особенно от него.

Ее единственную близость с мужчиной нельзя было назвать катастрофой, равно как и восхитительным приключением. Произошло это с сокурсником Джессики. Некоторое время они встречались, и в конце концов все завершилось постелью.

Джессике шел двадцать второй год, она давно созрела для потери невинности, но, судя по всему, выбрала не лучшего партнера. Все было не плохо и не хорошо. Просто Джессика прошла через это, и на том конец. Определенный набор действий, не наполненных никакими эмоциями. Запомнились лишь движения, которые парень совершал нижней частью тела, но и они оставили Джессику довольно... равнодушной.

Позже она пришла к выводу, что не относится к разряду страстных натур. Действительно, если она смогла ждать заветного момента так долго, это определенно свидетельствует об отсутствии темперамента.

Однако "Фелипе заставил ее пересмотреть прежнее мнение, причем в корне.

Отложив щетку для волос, Джессика посмотрела в глаза своему зеркальному отражению. То, что она испытывает влечение к Фелипе, еще не означает, что между ними завяжутся близкие отношения. И потом, неужели он всерьез полагает, что кроме него никто не способен вести себя ответственно? Джессикой владеет отнюдь не меньшее чувство долга. Если не большее.

Итог таков: между ней и Рабалем ничего не произойдет по той простой причине, что она этого не желает.

А сейчас нужно собраться с силами и встретиться с Фелипе.

Спустя несколько минут служанка проводила Джессику в крытый внутренний дворик, где находился хозяин дома. В вечернем воздухе витали ароматы трав и цветов, по периметру патио стояли кадки с цветущими апельсиновыми деревцами. Вообще, здесь было очень уютно.

Фелипе принял душ и переоделся в свободные летние брюки и кофейного оттенка рубашку-поло с короткими рукавами и открытым воротом. Этот наряд очень шел ему, что Джессика и отметила про себя.

– А где Серена? – волнуясь спросила она. Ей не хотелось оставаться наедине с Фелипе, особенно сейчас, когда ее обуревали противоречивые чувства.

– Скоро спустится.

– Пойду позову ее.

– Не нужно. Я попросил сестру дать нам пятнадцать минут для разговора.

Джессика медленно подняла голову.

– Для какого?

Фелипе пристально посмотрел ей в глаза.

– Не прикидывайся, дорогая. Нам нужно кое-что обсудить. Тем более что завтра мне придется уехать.

Как? Так скоро? Джессику охватило разочарование. Однако, быстро сообразив, что он наблюдает за ней, она постаралась скрыть свои чувства.

– И о чем ты хочешь поговорить?

– Будучи девушкой сообразительной, ты проявляешь странное непонимание.

Джессика покраснела. Фелипе прав, она действительно притворялась. Однако это можно исправить.

– Произошедшее на взлетном поле было ошибкой.

– Возможно, мы действовали несколько импульсивно, но ошибкой это никак назвать нельзя. – В его голосе явственно различались ласкающие бархатистые нотки.

Ощутив их, Джессика испуганно сделала шаг назад.

– Но ты сам сказал, что...

– Напротив, я никогда не говорил, что ты мне не нравишься. Просто мне пришлось предупредить тебя, что между нами не может быть связи, пока ты находишься здесь.

– Я и не желаю никакой связи.

– Но меня хочешь.

Она покачала головой, с ужасом осознавая, что хоть сейчас готова броситься в его объятия. И еще ее смущало то обстоятельство, что они обсуждают столь интимную тему.

– Мы просто поддались настроению, – тихо произнесла она.

Прищуренный взгляд Фелипе скользнул по ее бедрам, груди, лицу.

– Дорогая, это настроение нас и не покидало.

Джессика почувствовала, что ее тело вновь наполняется теплом. С каждой секундой она становилась все чувствительнее. Мышцы живота напряглись, кровь заструилась быстрее.

– Э-э... кажется, я кое-что забыла в своей комнате, – пролепетала Джессика.

– Трусиха!

Его хриплый голос заставил ее поднять лицо. Она застыла, дивясь тому, как быстро ситуация вышла из-под контроля.

– Не называй меня так. Я никогда ничего не боялась.

– Тогда не убегай. Нам нужно обсудить наши отношения, пока они не превратились в неразрешимую проблему. На Кон поставлено слишком много, причем для нас обоих.

Сердце Джессики застучало тяжелее. Она прислушалась к себе, пытаясь определить истоки своих страхов.

– Никакой проблемы не возникнет, обещаю.

– Ты не можешь давать подобных обещаний.

– Почему?

– Иди сюда, я тебе объясню.

Джессика взглянула на него широко раскрытыми глазами. Уголок его губ приподнялся иронично и понимающе.

– Я не буду дотрагиваться до тебя, – пообещал он. – Просто подойди поближе. Я покажу, что имею в виду.

Джессика медленно двинулась к нему, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Но, даже находясь в относительной недосягаемости, она остро ощущала исходившую от Фелипе силу. Ее сердце, минуту назад бешено стучавшее, сейчас будто остановилось.

– Понимаешь? – просил он. Его голос звучал более глухо и хрипло, чем прежде. В нем ощущалась чувственность, которую невозможно было игнорировать.

Джессика затрепетала. В то же время она знала, что ни за что не признается в этом Фелипе. Однако ей самой стало ясно, что между ними образовалась прочная связь, природа которой не поддается объяснению.

Эротическое напряжение, страсть, чувственный голод...

В его объятиях Джессика чувствовала себя как в раю. И одновременно переставала владеть собой, что автоматически влечет ужасные вещи: разрушение, хаос, потерю семейных владений.

Джессика не может, не имеет права рисковать.

Солнце скрылось за горизонтом, небо приобрело расцвеченный золотом фиолетовый оттенок. Джессика смотрела на Фелипе, и ее пальцы покалывало от желания погладить его лицо, ощутить плотность бугрящихся под рубашкой мускулов.

– Нет, я не чувствую ничего особенного.

Выражение его лица не изменилось. Даже в глазах ничего не промелькнуло, но взглядом он словно пришпилил ее к месту. С тем же успехом Фелипе мог бы назвать ее обманщицей, потому что это отражалось в его лице – и в прищуре глаз, и презрительном изгибе губ.

– А что нужно чувствовать? – внезапно раздался голос Серены.

Джессика поспешно отступила от Фелипе на шаг и обернулась. На Серене было узкое красное платье, заканчивающееся у щиколоток широкой оборкой ярко-оранжевого цвета. Непривычное сочетание оттенков удивительным образом шло юной сестре Фелипе, которая и сама будто источала энергию пламени.

– Жару, – нашлась с ответом Джессика.

Серена не уловила подтекста.

– Если тебе жарко сейчас, то дождись января, и тогда я послушаю, что ты скажешь, – усмехнулась она, наливая себе сок. – Январь опаляет.

Опаляет, мысленно повторила Джессика, поймав на себе взгляд Фелипе.

В эту минуту их позвали в столовую.

Ужин прошел спокойно. Казалось, Серена и Фелипе успели наладить отношения. За столом они оживленно болтали. Серена несколько раз сбивалась на испанский, однако, помня о Джессике, брат отвечал по-английски.

Серена рассказала одну из школьных историй, над которой Фелипе добродушно посмеялся. Джессика же наблюдала за ним.

На него приятно было смотреть, вслушиваться в переливы голоса и следить за словесной перепалкой, которую он периодически устраивал с сестрой.

Ловя на себе взгляд Фелипе, Джессика отводила глаза. Совершенно ясно, что ему понятны ее чувства и позже он обязательно вернется к прерванному разговору.

По окончании ужина Серена извинилась, сказав, что хочет позвонить подружке в Ла-Пас. Фелипе разрешил ей выйти из-за стола. Но когда то же самое попыталась сделать Джессика, он возразил:

– Сейчас подадут кофе. Кроме того, сегодня чудный вечер. Давай вернемся в патио, там прохладнее.

Что ей оставалось делать? Они вышли на воздух.

Фелипе сел на деревянную скамейку. Шедшая следом служанка поставила на столик поднос с кофе. Затем наполнила ароматным напитком две чашки и с поклоном удалилась.

Фелипе протянул одну чашку Джессике.

– Держи.

Та поначалу попыталась отказаться – вовсе не потому, что не любила кофе, а из желания избежать соприкосновения рук. Но, осознав свой страх, она поспешила побороть его и быстро взяла чашку. Затем села на другой конец скамьи.

Фелипе следил за Джессикой, пока она не села, после чего откинулся на спинку лавки, вытянул ноги и отпил кофе.

– Дорогая, ты не так тверда, как думаешь.

Его голос был похож на мед – такой же густой, сладкий и тягучий. Джессика увязла в нем, как неосторожная оса. Она ненавидела себя за то, что так бурно откликается на воздействие мужских чар.

– В котором часу ты завтра уезжаешь?

На размытом сумерками лице Фелипе появилась улыбка.

– Утром, после того как обо всем договорюсь с сеньором Пересом. Серену я заберу с собой.

– Не очень-то ей здесь нравится, верно?

– Она любит общение, суету. А здесь царит покой. – Он помолчал, и Джессика физически ощутила повисшую между ними тишину. – Не боишься оставаться здесь без нас?

Ах вот что его волнует!

– Ничуть. В отличие от твоей сестры я не люблю городскую жизнь. Предпочитаю работу на свежем воздухе.

– Перед нашим отъездом Лина упоминала, что ты училась в медицинском колледже.

– Да, в ветеринарном.

– Тебе пришлось бросить его?

Джессика пожала плечами, изображая безразличие, которого на самом деле не испытывала.

– Дома необходимо было мое присутствие.

– Может, когда все устроится, тебе удастся возобновить учебу.

Устроится? Уж не после того ли, как умрет папа?

Внезапно Джессика ощутила огромную усталость.

– Уже поздно, пора спать, особенно если учесть, что завтра нужно встать пораньше, чтобы встретиться с сеньором Пересом.

Должно быть, Фелипе понял ее состояние, потому что не стал возражать.

– Тебе вовсе не нужно вскакивать ни свет ни заря. Я вполне могу отложить отъезд на пару часов и после ланча сам представлю тебя Рубену. Ты нуждаешься в отдыхе.

– Я нуждаюсь в обучении. Или ты забыл? Ведь для того я сюда и приехала. Так что сейчас заведу будильник и к шести утра буду готова.

– Здесь не принято вставать так рано. Это Боливия.

– Готова спорить, что сеньор Перес в шесть часов уже на ногах.

– Да, но...

– Вот и хорошо. То же самое сделаю и я. – Она поставила чашку на поднос. – Спокойной ночи, Фелипе.

– И тебе тоже, дорогая.

Утром Джессика оделась во все еще сумеречной спальне, затем, узнав у заспанной горничной, где находятся конюшни, направилась туда. Солнце едва поднялось над горизонтом, но работники уже вовсю трудились на ранчо.

Сеньор Перес сразу же понравился Джессике. Это был немолодой сильный человек, его кожа казалась бурой из-за постоянного пребывания на солнце.

Утро промелькнуло незаметно. Ближе к полудню Джессика вернулась в дом, чтобы разделить ланч с остальными. Однако за столом ей пришлось сидеть в одиночестве. Фелипе и Серена уехали.

Невозможно описать словами чувство пустоты, охватившее Джессику при этом известии. Он даже не попрощался с ней, из-за чего она чувствовала себя отвергнутой.

Признайся, сказала себе Джессика, стоя на террасе и глядя на темнеющие за деревьями конюшни, тебе очень хотелось увидеться утром с Фелипе. Ты рассчитывала на это.

Действительно, следуя за обходившим стойла сеньором Пересом, Джессика испытывала легкое возбуждение от предстоящей встречи с хозяином поместья. Она пыталась подавить это чувство, но оно не исчезало. Ей было приятно думать, что очень скоро они с Фелипе увидятся вновь.

Однако тот уехал, и Джессика не имела ни малейшего представления о том, когда вернется.

После полудня время тянулось гораздо медленнее. Джессика обрадовалась, когда сеньор Перес наконец отослал ее обратно в дом. Там она в одиночестве поужинала, прежде чем отправиться в свою комнату. Не было еще и девяти, когда Джессика погасила свет. Она очень устала, на душе у нее было тоскливо, а сон обещал хотя бы на время отдохновение от мыслей о Фелипе Рабале.

Ее разбудил звонок, звучавший где-то вдалеке. Видя во сне свой конезавод, Джессика не желала просыпаться и даже накрыла голову подушкой, но потом все же сообразила, что это звонит телефон.

Перевернувшись на бок, она нащупала стоявший на тумбочке телефон, поднесла трубку к уху и сонно произнесла:

– Алло!

– Я разбудил тебя, дорогая?

Фелипе!

Сна как не бывало.

– А который сейчас час?

– Почти одиннадцать. Если бы я знал, что ты ляжешь так рано, позвонил бы завтра.

– Просто я устала...

– Ладно, спи. Как-нибудь в другой раз позвоню.

– Нет! – поспешно возразила Джессика и закрыла глаза, услышав в трубке тихий смешок.

Фелипе прекрасно знал, что она испытывает в эту минуту. Сколько бы Джессика ни изображала безразличие, он ей не верит.

– Прости, что уехал не попрощавшись. Мне нельзя было пропустить важную встречу в Ла-Пасе, да и Серена торопила. Хотел позвонить раньше, но навалилось столько дел...

– Бывает...

– Ты обиделась, – констатировал Рабаль.

– Ничего подобного. Мне все равно.

– Брось, меня ты не обманешь. Тебе очень даже не все равно.

Джессика прижала ладонь ко лбу и призвала на помощь всю свою выдержку.

– Давай оставим этот разговор. Он только раздражает меня.

В трубке снова прозвучал смех.

– Мне очень хотелось бы, чтобы ты потеряла над собой контроль и стала естественной. Это было бы восхитительно.

– Напрасно надеешься, ничего подобного не произойдет.

– Не уверен. Возможно, придется подождать возвращения в Техас, но рано или поздно я добьюсь своего, вот увидишь!

7

Повесив трубку, Джессика с досадой ткнула кулаком подушку, потом устроилась поудобнее и вскоре уснула. Однако все следующее утро она пребывала в растрепанных чувствах.

К счастью, работа с сеньором Пересом помогла ей слегка забыться, по крайней мере до вечера. Но едва ли не всю ночь она провела в бесконечных мечтах о Фелипе. Джессика отдала бы что угодно, только бы вновь оказаться в его объятиях, прижаться грудью к мускулистому торсу, а губами к его губам.

Никогда прежде ее не обуревали подобные желания. Но если это всего лишь страсть, Джессика свободно обойдется без нее.

Минуло четыре бесконечных дня. В четверг, завершив работу, Джессика не захотела возвращаться в пустой дом. Вместо этого она принялась тренироваться в бросках лассо. С первой же попытки ей удалось накинуть петлю на столбик ограды.

– Попробуй еще раз, – раздалось сзади. Голос принадлежал Фелипе.

Услышав его, Джессика ощутила, как мурашки поползли по ее спине. Она медленно повернула голову и взглянула на него через плечо. Он был точно таким же притягательным, каким она его помнила.

– Здравствуйте, дон Рабаль. – Неужели этот спокойный голос принадлежит ей? Трудно поверить, особенно если учесть, что сердце едва не выскакивает из груди.

– Сможешь повторить бросок? – спросил Фелипе, облокачиваясь на изгородь, окружавшую площадку, в центре которой находилась Джессика.

– Конечно. Могу даже накинуть лассо на тебя, если захочу.

Его глаза блеснули.

– Неужели ты так ловка?

– Еще бы!

Он рассмеялся.

– В самоуверенности тебе не откажешь!

Его низкий хрипловатый смех переворачивал ей душу. Она посмотрела на Фелипе. Тот был в потертых джинсах, сапогах и черной футболке. Эластичный трикотаж выгодно подчеркивал выпуклости его мускулов.

Радость запела в груди Джессики, по телу прокатилась волна тепла. Она почувствовала себя счастливой, хотя, строго говоря, ей не следовало испытывать ничего кроме безразличия.

– Что тут особенного? Я могу делать все, что пожелаю.

– Постараюсь запомнить. – Сказано это было чрезвычайно чувственным тоном. Фелипе наблюдал, как Джессика направляется к столбику, чтобы ослабить затянутую веревочную петлю.

Та остро ощущала на себе его взгляд. От осознания его присутствия руки Джессики дрожали.

– Сеньор Перес говорит, что ты быстро учишься, – заметил Фелипе.

Джессика вернулась в середину круга.

– Я всегда была способной ученицей.

– Он еще сказал, что ты знаешь, что делаешь.

– Я сама говорила это тебе тысячу раз, – хмыкнула она.

– Так уж и тысячу. Всего раз пять.

– Если точно, шесть.

– Какая ты упрямая!

– Это одна из черт моего характера.

– Упрямство не всегда бывает полезно.

– Может быть, просто нужно научиться испытывать от него удовольствие.

Фелипе негромко рассмеялся. Джессика повернулась к нему. Их глаза встретились, и ей стало ясно, что он пребывает в ожидании, заведомо предвкушая нечто такое, при мысли о чем ее бросило в жар. Фелипе полон желаний.

У Джессики пересохло в горле. Она заставила себя крепче взяться за лассо. Страсть оставалась для нее загадкой, с которой она не умела справляться, особенно если чувственностью пронизано все вокруг.

Так что же хорошего в страсти?

Впрочем, не следует позволять мыслям принимать подобное направление, потому что в конце цепи рассуждений можно обнаружить притаившееся разочарование. Вообще, если Джессика поддастся эмоциям, то очень быстро окажется в ловушке. Мужчины, подобные Рабалю, не склонны посвящать свою жизнь одной женщине. Серена так прямо и сказала. Эти парни охотно занимаются любовью, а потом исчезают без следа.

Джессике была ненавистна мысль о том, что придется дать Фелипе отставку. В этом случае она сама многого лишится. Она умеет скакать на лошади, преодолевать препятствия, объезжать однолеток, может принять роды у кобылы, но не способна сказать ему «прощай».

И все же этого не миновать. Если не завтра, то через несколько недель.

Чувствуя, как внутри все сжимается от тоски, Джессика раскручивала веревку над головой, продолжая делать это до тех пор, пока не образовался сплошной круг.

– Ты надолго приехал?

– На одну ночь.

Сердце Джессики упало.

– Интересно, что заставило тебя вернуться?

– Ты.

Она чуть не уронила лассо. Веревка провисла, и ее пришлось перехватить другой рукой. Выровняв круг, она вновь взглянула на Рабаля.

– Я?

– Мне нужна твоя помощь. – Фелипе ловко перепрыгнул через ограду и направился к ней. – Хочу попросить тебя присмотреть за Сереной в течение нескольких дней, пока не найду для нее подходящую гувернантку.

– По-моему, она уже слишком взрослая для того, чтобы при ней находилась нянька. И потом, разве твоя сестра не в школе?

– Ее не желают принимать обратно. В данный момент Серена сидит в своей комнате и ходит с ума от злости.

– Что же случилось?

– Школьная администрация больше не желает терпеть выдающееся поведение моей сестрички. – Слово «выдающееся» Фелипе произнес с нажимом. По-видимому, так выразился кто-то из учителей. – Серена действительно много себе позволяет. У нее появился парень, старше ее и ниже по социальному положению. Вчера ночью она сбежала из интернатской спальни к нему на свидание.

– Вот оно что!

Он мрачно кивнул.

– Девчонка отчаянно рискует своей репутацией.

– Ведь ей всего семнадцать.

– Понимаю, что ты хочешь сказать, однако в этом возрасте далеко не все девушки склонны к саморазрушению.

– Верно. Но и не все так умны, как Серена. А ей в смышлености не откажешь. Просто она не вписывается в общепринятые рамки, – Она заметила, что Фелипе озадачили ее слова. Действительно, что может быть сложнее общения с эмоциональной и сообразительной девочкой-подростком. Уж Джессике ли этого не знать! Когда-то она сама была такой. – Постарайся не волноваться. Этот период у Серены скоро пройдет.

– Только сначала она сведет меня с ума. Негодница совершенно отбилась от рук.

Джессика позволила веревке упасть на землю и принялась сматывать ее кольцами.

– Ладно, оставь ее со мной.

– Это не надолго. Всего на несколько дней, пока я не найду подходящую гувернантку.

– Нет, пусть побудет здесь, пока ты не подыщешь для нее новую школу.

Фелипе с сомнением посмотрел на Джессику. Та собрала лассо и выпрямилась. Длинные светлые волосы, связанные сзади в хвост, струились по ее спине, спускаясь ниже талии. Отдельные выбившиеся пряди кудрявились вдоль обеих щек.

– Серена задаст тебе жару, – спустя минуту медленно произнес Фелипе.

– Меня этим не испугаешь.

– Похоже, ты вообще ничего не боишься.

Только своих чувств к тебе.

Разумеется, вслух Джессика этого не произнесла. Повисла тишина. После нескольких мгновений неловкого молчания она заметила:

– Услуга за услугу. Ты много сделал для меня, пора отплатить тем же.

– Одолжений мне не нужно.

– Как и мне. Однако ты заставил меня принять твою помощь. Потому что знал, как я остро нуждаюсь в ней. А теперь и сам оказался в схожем положении.

Да, они друг друга стоят. Оба чересчур горды.

– Предлагаю следующее, – сказал Фелипе. – Я заплачу тебе за присмотр. В противном случае просьба снимается.

– Но ведь данная ситуация не относится к бизнесу, поэтому я отказываюсь рассматривать ее с этих позиций.

Поморщившись от досады, Фелипе ушел. Когда он скрылся из виду, Джессика швырнула лассо под ноги. Боже, с каким трудом дается ей самообладание!

Утром она проводила Фелипе до автомобиля. Ей никогда не нравились долгие прощания, поэтому сейчас она больше всего желала, чтобы он поскорее уехал.

– Джессика...

Она не повернула к нему головы. Сердце ускоренно билось в ее груди, руки дрожали, поэтому их пришлось спрятать в карманы джинсов. Джессика пребывала в таком состоянии, что с трудом удерживала готовую сорваться с уст просьбу. Ей безумно хотелось, чтобы Фелипе напоследок дотронулся до нее. Провел пальцами по щеке, например, или сделал еще что-нибудь в этом роде.

– Когда тебя ждать? – Ее голос даже ей самой показался слишком хриплым и взволнованным.

– А что, ты будешь скучать по мне?

– Я этого не говорила.

– Но скучать-то будешь?

– Нет. – Господи, прости мне эту ложь. Я уже сейчас не могу дождаться твоего возвращения...

– Да... Джессике Бейн никто не нужен.

Она вспыхнула, но возражать не стала. В каком-то смысле Фелипе прав. Прежде она так и жила: занималась делами, решала проблемы и не просила об уступках.

– Я и сама могу позаботиться о себе.

Рука Рабаля повисла над стоявшим на его рабочем столе телефоном. Как это просто: наберешь номер и услышишь голос Джессики, почувствуешь, как она улыбается.

Помедлив, Фелипе убрал руку. Он не мог позвонить своей гостье. О чем с ней говорить? Предположим, можно спросить, как ведет себя Серена, но это он уже выяснил вчера. С сестрой все в порядке.

Что же касается его самого, то тут ситуация гораздо сложнее. Он ужасно себя чувствует. Фелипе полагал, что, оказавшись далеко от Джессики, испытает облегчение, но на деле вышло наоборот. Мысли о ней не покидали его ни на минуту. Она слишком красива, умна, притягательна и... упряма.

Странно, усмехнулся Фелипе, но даже ее упрямство импонирует мне.

Обычно он не впускал женщин в личную жизнь. Вернее, не позволял им заходить дальше спальни. Фелипе давно научился разделять любовь и страсть, но в случае с Джессикой все сплелось воедино. И это тревожило его. Никогда еще он не желал женщины так страстно. Целовать Джессику было блаженство, а обнимать – нечто непередаваемое.

Но чем сильнее распалялся Фелипе, тем больше старался сдержать себя. Он не должен потерять голову, ведь от его трезвости зависит будущее Серены.

Иначе с ней может произойти то же, что с младшим братом, Роберто. Пока воодушевленный первыми деловыми успехами Фелипе наслаждался жизнью в Чикаго, свив себе уютное гнездышко в престижном районе и поселив там американскую красотку, для которой не существовало запретов в сексуальной сфере, брошенный всеми – и в первую очередь отцом – Роберто приобрел дурные привычки и очень скоро угас.

Только на похоронах Фелипе узнал всю правду. Именно тогда он почувствовал себя предателем по отношению к брату. К нему пришло осознание того, что его желания могут быть второстепенными. С тех пор он в корне пересмотрел свои взгляды. Разумеется, Роберто он вернуть не мог, но оставалась Серена. Мать относилась к ней с тем же безразличием, что и к сыну.

Сейчас, когда минуло три года после трагедии, сестра требует внимания Фелипе. И он выполнит свои родственные обязанности, несмотря ни на что!

Фелипе порывисто снял телефонную трубку и набрал номер своего поместья. Ответила Джессика.

– Как дела у Серены? – резко спросил он, даже не поздоровавшись.

Джессика почувствовала, что Фелипе сердится, но не поняла почему. Ведь все в порядке. Они с Сереной сдружились. Благодаря стараниям Джессики, девушка приступила к занятиям дома, чтобы не пришлось потом нагонять пройденный материал в новой школе.

– Нормально. Серена отправилась на конную прогулку. Если хочешь, я велю ей перезвонить тебе, когда она вернется.

– Разве ты не обязана сопровождать ее?

– Зачем? Девушке семнадцать лет.

– Но она склонна к побегам из дому.

– Серена никуда не сбежит.

– Почему ты так уверена? Ведь вы с ней знакомы всего две недели.

Джессика вздохнула. Чего Фелипе от нее добивается?

– Ты должна глаз с нее не спускать, – добавил он. – Серене нельзя доверять.

– Я действую очень осторожно.

– Обещаешь позвонить, если возникнут проблемы?

– Конечно. Но у нас все тихо. Мы прекрасно себя чувствуем. И Серена, и я.

– Ты всегда так говоришь. – В его голосе ощущалось раздражение.

– Разве не это ты желаешь услышать?

– Только если твои слова соответствуют действительности.

– Так и есть. Не понимаю, почему ты волнуешься. В свое время я заботилась о Лине, так что и с Сереной справлюсь. С ней не так трудно, как ты думаешь. Мы очень весело проводим время. Признаюсь, она мне нравится.

Наступила пауза. Джессика почти физически ощущала возникшее между ней и Фелипе напряжение.

– В пятницу приеду, – наконец произнес он.

– Да, ты уже говорил. Не беспокойся, пожалуйста. Мы с Сереной живем дружно.

Действительно, сестра Фелипе вела себя столь примерно, что в четверг за завтраком Джессика предложила ей совершить экскурсию в какой-нибудь ближайший город.

– Как тебе моя идея? – спросила она. – Погуляем, походим по магазинам, потом перекусим где-нибудь.

– Чудесно! – блеснула глазами Серена. – Едем в Санта-Крус. Это недалеко, до ланча успеем нагуляться.