Текст книги "Серийный убийца - 2 (ЛП)"

Автор книги: Лили Вайт

Соавторы: Джаден Вилкес
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Лили Вайт и Джаден Вилкес
Серийный убийца

Серийный убийца #2

Глава 1
Пэтти Уилсон

Патриция «Пэтти» Уилсон никогда не была удачливой. Начиная с того времени, как она родилась у матери наркоманки и до прошлой ночи, когда ее жутко избили и ограбили. В общем говна было в избытке.

Она стояла возле люльки и ворковала над единственным, что сделала в жизни правильно – малышкой Сарой. Хотя, Пэтти и утверждала, что не знает, кто ее отец, это было ложью. В глубине души ей было известно, что это ее парень Джейсон.

Он, конечно же, это отрицал, утверждая что был бесплоден, в результате того, что его избили какие-то психи с помощью бейсбольной биты. Но она знала.

Сара агукнула и пнула своей маленькой ножкой. Ее крошечный кулак сжался от волнения, и Пэтти ощутила, как прилив любви наполняет тело. Это было непохоже на безумную потребность, которую она ощущала с Джейсоном; это было что-то с родни цунами, что-то медленно подымающееся внутри Пэтти, начиная с того момента, как Сару положили ей на грудь в больнице. Малышка взяла ее жизнь и осветила каждый темный уголок души.

Именно поэтому, сегодня Пэтти собиралась сказать ему, что больше не хочет работать. Она общалась со своей школьной учительницей английского, забавной шотландской леди, которая любила своеобразно шутить и имела странную привычку потирать руки, словно маленькая белочка. Этим утром Миссис Брэдли сказала Пэтти, что та может вернуться в старшую школу, закончить двенадцатый класс, получить свой диплом и ей помогут заполнить документы для колледжа.

Пэтти взяла Сару, уткнулась в ее шею и вдохнула сладкий запах своей маленькой девочки.

– Все будет в порядке, малышка, – прошептала она, – я вытащу нас, так или иначе.

Она уложила Сару и дала ей бутылочку. Девушка знала, что плохо не поддерживать бутылочку и позволять ребенку пить самостоятельно, но мать Пэтти постоянно забывала покормить малышку, и крохе придется пить, пока она не уснет, и бутылка не выпадет.

Она спела несколько строк из песни, которую однажды слышала.

– Тише маленький ребенок, не говори ни слова. Мама купит тебе пересмешника.

Пэтти улыбнулась сонному лицу Сары и не могла дождаться момента, когда вернется домой, где она сможет прижимать малышку к себе и планировать свою новую жизнь вместе.

Она ненавидела то, что ей приходится оставлять ребенка, но было необходимо заработать еще несколько долларов прежде, чем поведать новости Джейсону.

Она погладила Сару по маленькой пухлой щечке и нашла в себе силы отработать последнюю ночь. Пэтти выпрямила спину и пошла на поиски собственной матери.

– Эй, мам, я ухожу сейчас. Сара накормлена и в чистом подгузнике, так что она должна быть в порядке, пока я не вернусь домой. Если она будет шуметь, просто возьми ее и поноси возле плеча, у нее в последнее время газики.

– Я знаю, как обращаться с ребенком, – ответила ее мать, говоря довольно невнятно, – я же не убила тебя, не так ли?

Пэтти не ответила, не видя смысла в том, чтобы напоминать своей матери о прошлом, о том множестве раз, когда девочку забирала государственная служба, потому что мать подходила чертовски близко к тому, чтобы на самом деле ее убить.

– Ага, ты сделала хорошую работу, мам.

– Йети, куда ты собралась? – требовательно спросил Джон, последний мамин парень, выходя из ванной. Влажный запах говна, волочился за ним, и он махнул журналом позади себя. – Черт, я наконец избавился от тех бурито.

Мать Пэтти засмеялась, словно это была самая проклятая богом смешная вещь, которую еще никто и никогда не говорил.

– Используй спрей, Джон, – сказала она.

– Тогда будет запах говна, покрытого розами, – ответил Джон и завалился всем весом в любимое кресло. Каждый парень ее матери, приходя домой, всегда занимал это кресло. Мужчины довольно единодушны в своих потребностях.

– Я ухожу на некоторое время. Вернусь до полуночи, – сказала Пэтти, ожидая их протеста. Она обрадовалась тому, что, кажись, они не собирались с ней ссориться. Она могла бы даже простить Джона за то глупое прозвище, что он ей дал. Он стал называть ее Йети, после какого-то старого фильма о снежном человеке, которого звали Пэтти. Он воображал себя охотником на этот вид, но у него было больше шансов заработать сердечный приступ задолго до того, как он поймает чертову волосатую обезьянку.

– Не слишком там веселись, – сказал Джон, меняя позу в кресле и взяв за руку ее маму. Наверное, они оттянутся с ящиком пива за просмотром передачи о звездах, пока она не вернется домой.

– Я никогда не веселюсь, – ответила она и схватила свое пальто. Была прохладная ночь, шел дождь, и за день мостовая не успела оттаять.

Она села на автобус номер семьдесят пять, шедший до MAX (Metropolitan Area Express). Самая худшая часть жизни в Сен-Луисе состояла в непростом доступе к городу. Наконец, добравшись до метро, она направилась в центр и встретилась с Джейсоном и его шайкой в каком-то шалмане тако, где Чико был управляющим. Это место принадлежало его дяде или отчиму, кто бы это ни был, он был глуп, позволяя Чико, так запустить забегаловку.

Ей не нравился Чико, он поставлял Джейсону наркоту, и пару раз Джейсон задолжал ему, а Пэтти была вынуждена сосать его член, чтобы погасить долг.

Она ненавидела его жесткие волосы на лобке, полувялый хуй, со вкусом пота и мочи, и ненавидела то, что для Джейсона было в порядке вещей передавать ее по кругу.

Ей повезло, что все они были в приподнятом настроении к тому времени, как она добралась туда. С Джейсоном всегда было труднее общаться, когда он был под метом (метамфетамин). В случае, если он уже растратил свою заначку, ему нужно было еще больше денег.

– Эй, детка, – сказал он и притянул ее к себе, когда она подошла. От его властных объятий она оттаяла и перестала на него злиться. Не так уж он был и плох, когда был нежен, временами он мог быть даже любящим.

– Эй, ты, – ответила она и обняла его за плечи, наслаждаясь близостью.

– Мне нужно, чтоб сегодня вечером ты поработала своей маленькой милой задницей, – сказал он. Взглянув на него, Пэтти заметила, что его глаза остекленели. – Я должен Чико, а он не желает, чтобы ему сосали член в обмен на то, что я купил сегодня. Так что... идите и перепехнитесь.

От его приказа она рассердилась и решила уйти прямо сейчас.

– Джейсон, я ухожу. Я должна сделать это ради Сары и самой себя. Мне нужно вернуться в школу.

Осознание этого заняло всего минуту, и лицо Джейсона почернело, в тот момент его обдолбаный метом мозг окончательно перестал работать.

– Сука, ты никуда не уйдешь! – взревел он и сильно толкнул ее. Она упала на разделитель парко мест и приземлилась на задницу. Пэтти почувствовала как ее джинсы порвались и на глазах появились слезы.

– Я не могу сделать это снова, – начала она орать, прямо здесь, на улице, в рваных джинсах, перед Джейсоном и его жуткими дружками. – Ты должен перестать меня бить!

– Не говори мне, что делать, блядь, – он плюнул и пнул ее под ребра. На Джейсоне были тяжелые ботинки, и Пэтти почувствовала, как что-то треснуло. Было больно дышать.

Она сдалась, обмякла и приготовилась быть избитой. Это, казалось, было единственной стратегией, которая когда-либо ей позволяла выжить после его бешеных нападок, так что она прибегла к ней и в этот раз.

– Мужик, сука не стоит того, – сказал Чико и оттянул Джейсона назад, – подожди, пока вы останетесь наедине и преподай ей урок, но не здесь перед людьми и камерами.

– Черт, ты прав, братан, – сказал Джейсон, – но ей лучше работать сегодня, так как я не в настроении для этого феминистического говна, когда можно заработать деньги.

Чико взглянул на нее и улыбнулся, скользкой улыбкой, полной ужасных мыслей и еще более жутких поступков.

Она приняла ее и послала ему ответную маленькую ухмылку, когда он протянул ей руку. Пэтти отряхнула одежду, проверила джинсы и порадовалась, что это было всего лишь небольшой разрыв вдоль шва сбоку. Она потратила на них сто пятьдесят баксов и умерла, если бы они были испорчены.

Пэтти задавалась вопросом, могут ли Forever Twenty One принять их обратно по причине типа "избиение сутенером".

– Сегодня ты работаешь на пересечении Восемьдесят-второй и Вашингтон, – сказал ей Джейсон, – но в стороне от главной улицы. Не подходи близко к Восемьдесят-второй или Тенил вышвырнет твою задницу. Хотя, на это может быть интересно взглянуть, да, Чико? – он толкнул локтем своего друга, и тот хохотнул.

– Я хочу пойти домой, – сказала Пэтти и шмыгнула носом. Ее бедро реально болело, и она хотела вернуться к Саре так сильно, как никогда до этого. У нее было всепоглощающее предчувствие, что сегодня случится что-то плохое.

– Садись в машину или я, нахер, собью тебя, сука, – сказал Джейсон и взглянул на Чико, – я вернусь, после того, как высажу ее.

– Звучит круто, братан, – ответил Чико и они обменялись косыми рукопожатиями, заявляя о своей принадлежности к банде. Три года с Джейсоном, а Пэтти все еще не могла следовать за ним не спотыкаясь. Чико предупреждающе взглянул на нее, она знала, что если не будет подчиняться Джейсону, Чико вмешается и поможет ее приструнить.

Сама по себе она, может быть, и смогла бы справиться с Джейсоном, но если их было двое, и они были под метом, все прошло бы так, что ей понадобились бы недели на восстановление.

Она пошла против собственного здравого смысла и скользнула на переднее сидение авто Джейсона. Его гордость и радость, девятнадцать восемьдесят девять черный пятилитровый Mustang GT, не зависимо от того, что, черт возьми, это означало. Она считала это авто ящиком дерьма, но Джейсон утверждал, что это классика. Казалось, машина всегда находилась в состоянии реставрации, иногда даже не начинавшейся.

Прямо сейчас она молилась, чтобы авто не завелось, чтобы она могла вернуться в автобус и отправиться домой, пойти завтра в школу и начать свою новую жизнь.

Мотор завелся, как только Джейсон повернул ключ в замке зажигания. Хренов везунчик.

Пэтти не потребовалось много времени, чтобы понять, что Джейсон вез ее в какое-то другое место.

– Куда мы едем? – спросила она, решаясь прервать его бессвязные жалобы о, каким-то образом, наебывающей его, системе социального обеспечения. Она не понимала, как могла когда-то считать Джейсона обаятельным. Должно быть тогда она была глупа, а он казался старше и изощреннее.

– Ты ведешь себя слишком нахально после того, что случилось, малявка, – пробормотал он и сжал руль. Она желала, чтобы у них с собой была курительная трубка, так она могла бы наполнить ее метом, и это помогло бы ему сфокусироваться. Он был таким гребаным психом, когда был под ним. Мет делал его злым, но менее агрессивным и более сосредоточенным. – Тебе следует бросить глупить, как я тебе и говорил.

Он повернул на I-84 и направился в Willamette. Пэтти очень нервничала. Он мог бы заставить ее работать вдоль полосы почасовых отелей и переулков и только под утро отвезти ее домой.

Она не знала, что у него на уме, так что помалкивала.

Джейсон съехал с I-84 к реке, и начал медленно курсировать по улицам, будто бы в поисках места для парковки.

Наконец-то он нашел тупиковую улицу, выходившую к воде. Вокруг не было домов, несколько промышленных зданий были темными и выглядели заброшенными.

– Джейсон, – сказала она, – ты пугаешь меня.

– Хорошо, – ответил он и заглушил двигатель. Ладонью он несколько раз ударил по рулевому колесу. – Почему тебе нужно творить что-то подобное? На глазах у Чико? Ты выставляешь меня дураком, сучка. Я хорошо к тебе отношусь, почему ты мной играешь?

– Я не играю тобой, – сказала она, ненавидя умоляющее хныканье, закравшееся в ее голос, – я люблю тебя, но я люблю и малышку Сару. Я хочу дать ей хорошую жизнь. Я не могу продолжать делать это.

Пэтти почувствовала, как слезы жалят ей глаза, но знала, что будет дерьмово, если она заплачет. Джейсон ненавидел плакс.

– Я просто стараюсь сделать для тебя как лучше, – сказал он и открыл свою дверь, – а сейчас давай немного прогуляемся, хочу показать тебе кое-что.

Пэтти хотела запереть двери и остаться в машине, пока его опасные порывы не пройдут.

У Джейсона была крайне неустойчивая психика, и он ужасал ее, когда делал что-то подобное. Она почти смогла заблокировать двери, но передумала. Ей не следовало его провоцировать.

Как только она вышла, он оказался рядом, схватил ее за волосы и ударил лицом о дверцу автомобиля. Пэтти начала рыдать и почувствовала, что из носа потекла кровь.

– За что? – спросила она и заревела, как маленькая сучка.

– Потому что ты хочешь уйти, – ответил он, его голос был слишком спокоен. – Ты не можешь оставить меня.

Ее глупое маленькое сердце перевернулось, когда он сказал это, подумав, что возможно, Джейсон имел ввиду, что любит ее и заботится.

– Почему нет? – спросила она.

– Ты зарабатываешь слишком много с помощью своей тугой пизды и горячей маленькой попки. У меня нет другой девушки как ты, никто не зарабатывает столько и знаешь, у меня тоже есть потребности.

– Ты имеешь в виду наркотики? Я нужна тебе, чтобы ты мог позволить себе наркотики? – сказала Пэтти, ее слезы замедлились, и она шмыгнула носом. Девушка звучала гнусаво, словно замерзла.

– Черт, тебе известно, что мне нравится, – сказал он и отступил. Ударив ее в бедро, Джейсон добавил, – теперь давай вернем этот кусок мяса обратно на прилавок. – он посмеялся над собственной шуткой и двинулся вокруг машины.

Что-то нашло на нее, и она понеслась вниз по улице. Пэтти пробежала вдоль реки, между парой промышленных зданий и присела за мусорным контейнером.

– Пэтти, – прокричал он ей вслед, – вернись! Ты нужна мне, девочка, не будь такой!

Он позвал ее пару раз, затем выругался и вернулся в машину. Как только он сел, Пэтти услышала неровный гул двигателя и то, как Джейсон двинулся вниз по улице в поисках ее.

Девушка не знала сколько прошло времени, но ее ноги сводила судорога, и спина зудела от пота, стекающего по ее позвоночнику.

Когда она не слышала его уже некоторое время, Пэтти встала, потянулась и вытянула телефон. Прошло два часа с тех пор, как она пришла в тако-закусочную к Чико.

Ее желудок ворчал, а голова болела.

Определив свое месторасположение в картах Google на телефоне, Пэтти вздохнула. Вокруг нее на мили ничего не было, и ей понадобится несколько часов, чтобы добраться домой. Она решила начать идти.

Вероятно, что Сара уже сейчас просыпается для кормления. Она с нетерпение ждет, что ее возьмут на руки, дадут соску бутылочки и будут наблюдать как ее маленькие идеальные губки сомкнутся.

Девушка решила, что все могло быть и хуже, ее невезение могло достичь реально непоправимых масштабов, сейчас же она все-таки была относительно невредима, учитывая все случившееся.

Завтра наступит новый день, новый старт для нее и ее малышки. Насвистывая песенку, как она позже осознала – колыбельную, Пэтти шла, направляясь домой к своей маленькой девочке.

Глава 2
Джуд

– Серьезно, – сказал Лука, – ты должен рассказать нам об этой цыпочке. А то сидишь весь в раздумьях, постоянно проверяешь телефон и совсем не обращаешь внимания на вертящиеся вокруг сиськи и задницы.

Мы были на мальчишнике Маркуса, и он, как и было обещано, вышел эпическим. Шикарным. Незабываемым. Черт, все эти смехотворные прилагательные люди обычно используют, чтобы описать свои дерьмовые жизни в социальных сетях.

Сегодня, как и все те разы, что я выходил из дома и проводил время с парнями, было посредственным времяпровождением.

Некоторые моменты в жизни... да, по факту большинство моментов – волшебные только на словах. На самом деле не происходит ничего такого, о чем бы стоило восторженно писать по возвращению домой.

В отличие от них я мог бы рассказать, какие удивительные чувства переполняют меня во время убийства красивой молодой женщины. Но блядь, о таком не рассказывают. Все эти социальные активности, словно Субботнее ночное шоу в прямом эфире, где считают, что помочиться в штаны – смешно, но говорить об этом – некрасиво.

– Да, ничего такого, – ответил я и спрятал мобильный. Он был прав; я слишком часто проверял свой телефон. – Просто сообщаю своей малышке, что еще не увяз по самые яйца в киске местной стриптизерши.

Ребята засмеялись и подняли свои бокалы, один из партнеров Маркуса по его финансово-инвестиционной фирме пронзительно крикнул:

– Сегодня ночью мы все еще молоды, кутим! – и все дружно ухнули будто приматы.

Я присоединился к ним, проглотив свою стопку текилы. Напиток обжигал горло и пищевод, растекаясь жидким пламенем внутри живота. Тепло струилось и наполняло мой спинной мозг, ослабляя внутреннюю защиту и напряженность.

Возможно, мне даже следовало согласиться на минет в комнате с шампанским. Посмотрим, как пойдет.

В любом случае, я всегда мог вернуться на склад. Она там, ожидает меня. Готовит себя к нашей последней встрече, к своему бессмертию.

По правде говоря, я проверял телефон, потому что таким образом наблюдал за ней. Ранее я случайно наткнулся на маленькую комнату в подвале арендованного мною склада. Она была идеальной с точки зрения расположения – в самом конце подвального коридора, скрытая за шкафом с коммуникациями. Скорее всего, она осталась еще со времен сухого закона; найти ее, для меня, было на вес золота.

Я установил там камеру ночного видения, транслирующую происходящее в онлайн режиме на мой телефон. Девушка была очаровательной и дерзкой, стремящейся найти выход из положения любой ценой. Время от времени она вставала и в темноте шарила руками по стенам в поисках дверей или окон. Из-за того, как падали тени, когда она касалась бетонных блоков стен, на видео мерещилось, что ее пальцы без костей. Ощущение было такое, будто она находилась под водой.

Игнорируя телефон и горячие волны, пробегавшие по телу только от ее образа на экране, я попытался сосредоточиться на Маркусе и его коллегах, обсуждавших очередную ипотеку, сулящую им миллионы, но по факту, обычно приносившую им сотни исков на право выкупа.

Чертовы паразитирующие гандоны, скажу я вам. Вот, кем являются мои друзья.

И это – самая ужасная вещь в жизни серийного убийцы – друзья, желающие разделить с вами свои интересы. Если вы ляжете с собакой, то на утро у вас будут ее блохи и всякое другое дерьмо, так же и в ситуации с друзьями.

– Кто-нибудь слышал о Каскадном Киллере? – спросил жирный офисный пидарас, своим фальцетом. Если бы он не был неприлично богат, то так бы и остался девственником. Давайте посмотрим правде в глаза, вы можете получить кучу всякого дерьма, при наличии неограниченных средств. И дело не в том, что женщины поверхностны; а в том, что их либидо часто напрямую связано с чем-то прагматичным. И лично меня восхищает в них эта особенность.

– Он – чертов урод, – сказал Тони и поморщился, поглощая еще одну стопку алкоголя. Это был какой-то многослойный кремовый напиток. Действие, которого он особенно ощутит на утро.

– Ну, не знаю, – заговорил, наконец, Лука. Не знаю почему, но сегодня он вел себя необычайно тихо. Иногда мне казалось, что в результате провалившейся прошлогодней сделки их с Маркусом отношения стали довольно натянутыми. – Я вот думаю, что возможно, он – гений.

– Как ты можешь такое говорить? – снова встрял пухлый педик, в полном ужасе прикладывая руку к груди.

– Только подумайте об этом, – продолжил Лука, прерываясь на глоток водки с тоником. – Он трахает самых горячих цыпочек, не платит за это и после не возится со всем их дерьмом. Это же гениально!

– Это ужасно, – сказал техасский пидор, – не могу поверить, что тебе это кажется забавным. Друг моей сестры по старшей школе потерял свою кузину. Они полагают, что это может быть дело рук КК. Это не шутка, знаешь ли. Реальность такова, что где-то там ходит серийный убийца.

– Успокойся ты, – сказал Лука, – я не говорил, что одобряю его действия. Мне незачем хотеть, чтобы какой-то парень заставлял телочек нервничать. Это усложняет съем малышек для перепихона после закрытия клуба, верно?

– Ты не женат? – спросил педик почти в таком же ужасе, как и после высказывания об убийствах.

– Я не мертв, – крикнул Лука и поднял свой стакан. Несколько из парней за столом стукнулись бокалами и все дружно крикнули, соглашаясь с тем, что женитьба – это еще не конец чертовым перепихонам со стриптизершами, после закрытия клуба.

– А ты почему молчишь? – спросил Маркус, опуская на стол свой стакан. Я провел рукой по краю стола; он был липким, и вероятно, долгое время его не протирали. Забавно, насколько требовательным становишься к чистоте после уборки места преступления.

– Что ты имеешь ввиду? – спросил я, ощущая, как невольно дернулась моя рука к телефону. Мне хотелось проверить, как там моя девочка. Я хотел увидеть ее размытые очертания, скользящие в темноте. Поймать выражение ее глаз, когда она проходила мимо камеры, ее лицо, искаженное гримасой смятения и ужаса.

– Из всех нас ты наиболее похож на серийного убийцу, – сказал он и рассмеялся. Все, сидящие за столиком притихли, обратив свои взгляды на меня. Неужели они все чувствовали это? Черт, мне следует лучше играть. Дерьмо.

– И опять же, что ты под этим подразумеваешь? – спросил я.

– Ты одинокий маменькин сынок и одеваешься слишком хорошо, чтобы не быть убийцей... или геем, – ответил Маркус. Он засмеялся, но в его глазах не было веселья.

– Это предложение? – спросил я и сделал вид, что расстегиваю ширинку. Все разразились смехом и Маркус тут же сдал назад. После того, как все немного успокоились, я добавил. – К тому же, я не одинок.

– Это ты так говоришь, – ответил Маркус, – но мы-то никогда с ней не встречались.

– Встретитесь, – сказал я и окинул всех взглядом, – но не прежде, чем я буду уверен, что она не убежит сломя голову, как только осознает какие долбоебы мои друзья, верно?

Они засмеялись, вернувшись к заказу и распитию напитков; и все забылось.

Через какое-то время я встал и направился в уборную. Проскользнув в кабинку, я достал свой телефон.

Девушка в коморке, скрючившись, лежала на стопке грязного картона в углу. Она казалась спящей. Какое-то время я наблюдал за ней, за тем как расширялась и сжималась ее грудная клетка, за тем, как она успокоилась, найдя свободу в своих снах.

Щелкнув приложение, я переключился на трансляцию с другой камеры, установленной в спальне Зверушки. Она сидела посреди кровати, расчесывая волосы. В ее комнате имелась всего одна лампа у кровати, освещая комнату мягким и золотым свечением.

Я наблюдал, очарованный плавными движениями щетки по ее длинным и густым волосам. Прикинул, было ли коллекционирование ее волос немного жутковатым, и решил, вероятно, было, так что я дал этой мысли уйти в небытие.

Когда я вышел из кабинки и подошел к раковине, Маркус стоял у одного из писсуаров. Он посмотрел на меня вызывающе, с небольшим намеком на скепсис во взгляде. В последнее время мне не нравилось его отношение, но агрессия с моей стороны лишь подлила бы масла в огонь.

– Может как-нибудь сходим поедим суши? – спросил я его, стряхивая воду со своих рук.

Он застегнул штаны, помедлил и обернулся ко мне. Его улыбка была скульптурной и идеальной, когда он сказал:

– Конечно, братан, в любое время. Знаешь, я умирают от желания, познакомиться с твоей телочкой.

Он что, надо мной насмехается? Я улыбнулся и направился к выходу, оставляя его моющим руки перед тем, как вернуться к столику.

Прошло немало времени, прежде чем Маркус вернулся. Интересно, чем он там занимался. Усаживаясь от меня в стороне, он выглядел довольно нервным.

Или может быть все это мне просто показалось? На данный момент это не имело значения; я так глубоко погряз в своем дерьме, что было уже нереально что-либо изменить. Кроме того, что со всем этим мог поделать Маркус? Абсолютно ничего. Мы оба были ограничены социальными обязательствами нашего класса, так что он не мог даже истерически наорать на такого богатого говнюка, как я, для него это было бы равно социальному самоубийству, и никого бы не волновало по каким причинам ему снесло башку.

Черт, мои руки практически дрожали, когда я думал о Зверушке и девушке в камере, и о том, что прямо сейчас кто-то может меня узнать и связать с убийствами. Борясь с желанием еще раз взглянуть на экран телефона, я заставил себя включиться в разговор. Парни обсуждали преимущества большего количества повторов упражнения над меньшим во время силовых тренировок. Идиоты, все темы их разговоров сводились к развлечениям, кискам и тренировкам.

Включив режим автопилота, я отключился от происходящего, интуитивно кивая и вставляя несущественные реплики в нужных местах беседы, тогда как мои мысли снова вернулись к Зверушке. Чем пьянее я становился, тем более опасным себя чувствовал.

Я был не уверен, стоит ли в таком состоянии сегодня возвращаться домой.

Не знал, буду ли безопасен для нее.

      ****

– Дорогая, я дома! – закричал я, снимая пальто и бросая его на пол. Я смеялся над нелепостью всей этой ситуации; это было чем угодно, но только не обычной домашней ситуацией.

– Милая, ты не спишь? Я знаю, что ты уже встала. Я видел тебя через камеру, – продолжал я орать, стуча в дверь.

Раздался металлический лязг, и я услышал стон по ту сторону двери. Ключ был где-то глубоко в карманах, было бы проще, если бы я снял пиджак, так как в нем мои движения были довольно неуклюжими и ограниченными, а для того, что я собирался сделать, мне нужна была свобода передвижений.

Наконец, я вставил ключ в замок, после нескольких неудачных попыток и проклятий с моих уст, и дверь открылась.

Она распахнулась, издавая резкий скрип, и свет из коридора залил комнату, осветив фигуру девушки.

Она прижалась к дальней стене, ее глаза были полны страха, волосы спутанные и немытые, а одежда покрыта грязью и копотью.

На сколько дней я оставил ее здесь? Точно не более одного или двух. Или может трех или четырех. Зверушка так увлекла меня, что иногда было довольно сложно уйти от нее.

Здесь стоял запах мочи, дерьма и голого ужаса. Я вдыхал и пил этот аромат. Такой отвратительный, но в то же время нереально настоящий. Она должна была умереть, и соответственно пахла смертью.

Я пересек комнату в два шага, схватил в кулак ее дерьмовые зеленые волосы и потащил за собой.

– Давай же, идем, ненавижу с вами бороться, – сказал я ей, когда она попыталась оттолкнуть меня и отползти. – Если ты будешь хорошей девочкой, возможно, я просто отпущу тебя.

Нам обоим было известно, что это ложь.

Под действием адреналина, все удовольствие от выпитого за ночь алкоголя улетучивалось.

– Знаешь, ты пропустила грандиозную вечеринку, – сказал я и потянул ее вверх по лестнице. Она все трещала о том, чтоб я отпустил ее, умоляла, чтобы не причинял ей боль, клялась, что не расскажет обо мне ни душе.

Конечно, она никому не расскажет, потому что попросту будет мертва. Увековечена.

– Вообще-то, я солгал, – сказал я и обернулся к ней, когда мы поднялись на основной этаж. Она запаниковала, искривив лицо в комичной гримасе, будто бы подумала, что я собираюсь прикончить ее прямо здесь и сейчас. Интересно, чем? Голыми руками? Я не чертов дикарь.

– Я солгал на счет вечеринки, – продолжил я, – она была не грандиозная, а нахрен отстойная. Ненавижу каждую гребаную минуту, проведенную там; она удерживала меня от тебя, от этого.

Девушка заметно расслабилась и осмотрелась, замечая огромное пустое пространство посреди помещения.

– Что ты собираешься сделать со мной? Если ты отпустишь меня сейчас, я никому ничего не скажу. И даже трахнусь с тобой, только позволь мне после этого уйти.

– О, дорогая, – сказал я, – от тебя воняет, как из общественного туалета. Я бы не удостоил тебя своего члена, даже если бы ты умоляла об этом. У меня на тебя есть более увлекательные планы.

Я снова потащил ее за собой, по направлению к комнате из офисных перегородок в центре склада. Открыв дверь, я затянул ее на стол в центре комнаты. Оказалось, прикрепить ремни к столу было плевым делом, а сейчас они были как нельзя кстати. В каком-то роде, это был мой первый эксперимент, что очень возбуждало, и должно было оказаться для меня незабываемым опытом.

Она почти что перестала сопротивляться и обмякла, пока я привязывал ее руку и крепко затягивал ремень.

Но в тот момент, когда я двинулся к ее второй руке, девушка взбесилась и оцарапала мою щеку, пытаясь дотянуться до глаза. Сучка попыталась провести меня.

С силой толкнув ее руку вниз, я услышал треск, и она заорала от боли. Не думаю, что сломал ей запястье, да и в тот момент мне, откровенно говоря, было все равно. Ее здоровье не было у меня в приоритете.

После этого она снова стала совершенно спокойной, ее глаза остекленели, а дыхание стало быстрым и поверхностным, подобно маленькому кролику.

Меня всегда интересовало, почему люди, ну, женщины, в подобной ситуации так быстро сдавались. Словно они знали, что вот сейчас закончится их жизнь, и нет смысла этому противиться.

С одной стороны это льстило мне, наталкивая на мысль, что, возможно, они, подобно мне, верили, что я увековечиваю их в наилучшем виде; но с другой стороны это угнетало, я хотел, чтобы они боролись.

Все мы смотрим шоу по типу Ходячих мертвецов, представляя, что сами боремся с ордами нежити и выживаем, убивая своих врагов одного за другим.

Но правда в том, что большинство падет от первой волны, обрушившейся на нас чумы.

В конце концов, огромный процент людей просто сдается.

Если вы когда-то смотрели передачи о дикой природе, то видели, что есть некий поворотный момент, когда добыча просто капитулирует перед хищником. Их глаза становятся полны решимости, и они обнажают свою шею для укуса смерти.

Люди в этом плане мало чем отличаются, в конце концов, мы тоже животные.

В ту ночь она обнажила передо мной свою шею, она уступила и сдалась.

Единственная вещь, которую я не предусмотрел, – моя неспособность закончить начатое.

Не знаю, было это из-за выпивки, ее грязного внешнего вида или того факта, что мое сердце сейчас принадлежало Зверушке, но я не смог бы убраться после убийства.

Я, шатаясь, покинул склад, когда солнце только всходило, даря сонному городу надежду нового дня и освещая то страшное место, в котором я находился.

Мне нужно было ехать домой, к Зверушке, к чему-то... так что я оставил девушку привязанной к столу, пообещав ей, что вернусь.

Рано или поздно.

И закончу эту работу. В любом случае, я собирался ее увековечить.