Текст книги "Хорошая девочка (ЛП)"

Автор книги: Лили Уайт

Соавторы: Дон Робертсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Элени ни на секунду не отрывала от меня взгляда, а приоткрытый рот ясно давал понять, что она внимает моему рассказу. Она словно цеплялась за каждое слово, каждый слог и интонацию моего голоса. Такую реакцию вызывала смесь любопытства, страха и медленного понимания, что в ее похищении крылось нечто большее, чем я показывал изначально.

– Я не какой-то извращенный козел, Элени. Я не похищаю женщин, не трахаю, не мучаю и не заставляю поверить в то, что это некий подготовленный план, цель которого избавить от разрушающих привычек. Если честно, мне плевать, чем биомусор и шлюхи занимаются ежедневно. Они сами причина своего отчаяния и боли, и я с радостью отойду в сторону и позволю им продолжать саморазрушение. Глупость порождает страдания, но большинство из них слишком невежественны, чтобы понять это.

– Тогда... тогда почему я? – едва шевеля губами, спросила она и посмотрела мне в глаза.

Я на секунду замолк, проникаясь тем, что она не только слушает, но и хочет понять. Улыбнулся. Она не боялась меня, не сломалась до степени полного порабощения, вопреки всему, через что я заставил ее пройти, не утратила голос. Несмотря на произошедшее, она оставалась сильной, в ней не погас внутренний свет, которому я страшно завидовал те месяцы, что вел слежку.

– Твое имя показалось мне знакомым. – Я провел пальцем вдоль ее щеки, вниз по челюсти и по шее, пока не остановился в том месте, где ощущалось неровное биение пульса – физическое проявление страха. – А именно, ФАМИЛИЯ. Сначала я не обратил на нее внимания, но потом вспомнил, где слышал ее раньше.

Я снова помолчал, давая девушке еще несколько секунд побыть в неведении относительно нашей связи.

– Твои родители умерли из-за наркотиков, Элени. Это часть правдива. Однако не передозировка стала конкретной причиной их смерти. Скажи, видела ли ты их тела после смерти? Возможно, в гробах?

Она слегка покачала головой, начиная понимать, что ей лгали с детства.

– Они погибли в автомобильной аварии. Сгорели до такой степени, что их невозможно было опознать. Они умерли, крича от боли, даже если их нервы были притуплены действием алкоголя и наркотиков. Они умерли, Элени, когда в теплый воскресный день их автомобиль пересек разделительную полосу и лоб в лоб врезался в авто другой семьи. МОЕЙ семьи.

Я мог поклясться, что в этот момент у нее в голове раздался щелчок. И пусть во взгляде читалось замешательство, но свет уже погас. Без сомнений, необходимость рассказывать остальное отпала, ведь девушка и сама догадалась.

– Моих родителей убили. Они погибли в том же пламени, что убило и твоих родителей. Я пылал вместе с ними. И если бы проходящий мимо мужчина не оказался достаточно храбр, чтобы открыть дверь и сгореть самому ради спасения ребенка, я бы тоже погиб на той дороге. Однако вместо этого я выжил. Большая часть моего тела обгорела и была изрезана стеклом. Я почти год провел в больнице, проходя один курс лечения за другим, одну пересадку кожи за другой. Пока рос, мне раз за разом приходилось возвращаться в больницу, срезать кожу и пересаживать ее, чтобы она растягивалась вместе с растущими костями. Ты хоть представляешь, насколько БОЛЬНО расти вот так? И физически, и психологически. Меня все время прятали. Ребенок, который не мог играть с другими детьми, жизнь, разрушенная выбором демонов, которые породили ТЕБЯ.

– Н…нет... – Элени неверяще покачала головой, а я лишь улыбнулся.

– После больниц, которые чинили мою кожу, следовали больницы, которые пытались починить мой разум. Твои родители все еще издеваются надо мной, говорят со мной, давая указания причинить боль окружающим, как они причинили ее мне. Они смеются надо мной, насмехаются, даже мертвые они не отпускают меня из своей хватки!

Я отстранился и начал ходить взад-вперед перед столом, девушка же оставалась неподвижной, зависнув от шока, не в силах прийти в себя.

– Ты, твою мать, хоть представляешь, каково это, когда не можешь выйти наружу? Стоять в центре переполненной комнаты, не желая выбить все дерьмо из каждого окружающего человека?!

Снова придвинулся к Элени, рукой сжимая ее волосы, не позволяя отодвинуться, пока опускал к ней свое лицо. Однако не успел я и слова сказать, как она открыла рот и буквально выплюнула извинение, видимо, надеясь, что оно все исправит.

– Я... я не знала, Габриэль. Поверь мне. Они испортили и мою жизнь тоже!

Слезы брызнули у нее из глаз, но этого было недостаточно. Ее боль никогда не сравнится с моей. Ее жизнь не стала такой черной как моя.

– Нет, Элени. Они не испортили тебе жизнь. Это случилось бы, не стань ты абсолютно, мать твою, такой же, как они. Это символично, что демоны порождают еще больше демонов. Я часто гадал, зачем остался в живых. Почему ребенку терпеть боль и страдания от ВСЕГО, что у него отняли. Но после встречи с тобой я понял.

Мгновение тишины между нами легло камнем мне на плечи. Балластом, от которого я, наконец, освобожусь, теперь, когда понял замысел судьбы.

– В тебе все еще есть свет. Вопреки прошлому, вопреки ТВОЕЙ вере, что они разрушили твою жизнь, ты продолжаешь жить, будто бы НИЧЕГО не происходило. Ты обречена на повторение тех же самых ошибок, а я остался в живых, потому что должен уничтожить тебя, Элени. Меня оставили, чтобы, наконец, избавить мир от ОДНОГО ГРЕБАНОГО ЧЕЛОВЕКА, через которого эти ублюдки продолжают жить!

Глава 35

Элени

Мой пульс участился, когда душу пронзили его слова. Секреты, которые он раскрывал, подобно ножу вырезали свет внутри меня. Свет, которому Габриэль явно завидовал, свет, который он только что уничтожил. Независимо от мучительных раздумий и попыток предпринять хоть что-то, в этот момент ко мне пришло осознание: во-первых, мой похититель больше не находится в здравом уме, а во-вторых, не осталось никакой надежды, что мне удастся выжить. И чтобы понять это, не нужно было быть человеком с моим прошлым. Теперь ничем, включая секс, его не убедишь.

В общем, мне конец.

Я пыталась сосредоточиться на поступке своих дерьмовых родителей. И хоть знала, что они представляли собой лишь жалкие куски дерьма, но оказалось, я даже не представляла насколько. Меня взбесило, что бабушка не рассказала мне правды. А я после долгих лет издевательств не желала выяснять подробности их кончины. Меня это просто не интересовало. Ну а кто бы думал иначе?

Я наблюдала, как Габриэль мечется назад и вперед по небольшому кабинету, и меня снедало чувство вины. Повсюду валялась разбросанная бумага, создавая ощущение царящего вокруг хаоса. Наверное, примерно то же самое творилось у моего похитителя на душе. Испуганный, потерянный, обозленный на весь мир за условия, в которых ему пришлось расти, пока я упивалась тем, что избавилась от жестокого обращения. Испытывала бы я такое же счастье, зная, что где-то там маленький мальчик тонет в боли, с которой он вынужден жить из-за моих родителей?

Мне хотелось бы спасти его. Перемотать время назад и лучше справиться с насилием, предотвратить то, что мои родные сделали с Габриэлем и его семьей. Я радовалась потере своих родителей, а его потеря разрушила ему жизнь.

– Габриэль? Можно мне сказать? – тихо произнесла я, молясь, чтобы он не убил меня здесь и сейчас. Надеясь, что смогу подобрать слова, которые он станет вспоминать всю оставшуюся жизнь, испытывая реальные угрызения совести.

– Что, Элени? – коротко и резко проговорил он.

Мужчина явно был раздражен, и я понимала, что не составит труда подтолкнуть его к новому срыву. Однако на этот раз я не боялась. Представляла, что произойдет и, наконец, поняла почему. Я не винила его, просто хотела помочь.

– Я сожалею о том, что они сделали. Понимаю, мои извинения не имеют значения, но хочу, чтобы ты знал, насколько сильно я сожалею о том, как прожила жизнь. Наслаждаясь потерей, радуясь, что они никогда не вернутся ко мне, а ты в это время был вынужден жить в агонии. – Я глубоко вздохнула и встала прямо, всего в нескольких футах от продолжающего шагать по комнате Габриэля. Когда я говорила, он никогда не смотрел мне в глаза. – Я эгоистка, ты прав. Знай я о твоем существовании, знай правду о произошедшем, всегда бы находилась рядом с тобой. Помогала бы тебе по жизни. Все было бы иначе, Габриэль. Я была бы рядом, как сейчас. Положись на меня, будь со мной. Позволь помочь тебе. Позволь показать, насколько я сожалею о случившемся с тобой.

Это была не моя вина. Я пыталась убедить себя в этом. Но те два человека, которые напились настолько, что создали меня, своими руками разрушили его будущее. Все, что от них осталось – это я. Только на меня Габриэль мог свалить их вину. И без сомнения, если бы оказалась в подобной ситуации, я поступила бы так же.

Шагнув в его сторону, я просто смотрела на него. Не произнося больше ни слова, наблюдала за мужчиной. Его рассудок ускользнул. Передо мной стоял отчаявшийся человек, изо всех сил желающий, чтобы голоса прекратились, чтобы боль ушла, чтобы раз и навсегда перестали преследовать воспоминания. Нас разрушали одни и те же люди, одна и та же потеря, связанная с его пристрастием и мной. Именно здесь мы превратились в одного человека. Но я стала такой раньше из-за людей, которые сделали с ним то же самое.

Взгляд Габриэля упал на меня, все еще голую, как в день рождения. Потухший взгляд его красивых зеленых глаз проследовал от моей голой киски к лицу, где по щекам продолжали струиться слезы. Я протянула руку, но на этот раз он не пошевелился. Я шагнула ближе и прижала ладонь к его груди, снова совершая смертный грех. Однако этим прикосновением я лишь стремилась утешить его, как мать утешает ребенка.

– Все в порядке, Габриэль. Все будет хорошо. Мне очень жаль.

Когда последние слова слетели с моих губ, он руками ударил меня в грудь, толкая через всю комнату. Мое тело ударилось о твердую кирпичную стену. Перед глазами вдруг потемнело, и это было последнее, что я запомнила.

***

Я ненавидела просыпаться в клетке, скучая по прекрасной спальне, которую предоставил Габриэль, когда впервые взял меня. Вспомнилось, как сильно я, блядь, ненавидела его в те дни, как сильно желала ему смерти. Но сейчас не смогла заставить себя вновь воскресить глубокую ненависть, что я испытывала к нему тогда. Она исчезла, как будто время, которое я провела здесь, поглотило ее.

Желудок скрутило, и я опустошила его содержимое на пол. Прошло достаточно много времени с тех пор, когда я в последний раз ощущала себя такой больной. Я задавалась вопросом, связано ли это с постоянным чувством тревоги; беспокойством о том, что похититель собирается сотворить со мной, когда, наконец, потеряет рассудок настолько, что осуществит задуманное и убьет меня.

Голоса ожили, стоило мне усесться на пол и начать плакать. Я делала это каждый день с тех пор, как застряла в клетке. В моей жизни имелись вещи, о которых я слишком сильно сожалела, чтобы отказаться от них. Упущенные возможности, все, что я испортила, люди, которых использовала. Габриэль заставил меня открыть глаза и понять, что я неправильно поступала. Он заставил меня захотеть измениться, и из-за этого я никогда не смогу ненавидеть его.

Следовало желать ему гореть в аду. Следовало ненавидеть его всем существом. Однако я не обманывалась: в глубине души сама была в таком же дерьме, как и он. Я хотела любить его, хотела исправить его. Только вот это оказалось невозможно.

Глава 36

Габриэль

Тридцать один день. Прошел тридцать один день, как я вытаскивал ее из клетки. Тридцать один день с тех пор, как я пытался покончить с Элени, уничтожить всю ту грязь, что продолжала существовать внутри нее. Она постоянно напоминала о демонах, которые украли мой рассудок и заменили его иллюзиями.

Выпуская девушку из заточения, я в первую очередь заботился о ней. Как будто купание, кормление или переодевание облегчили бы боль, которую она, в конце концов, перенесет. Она ежедневно извинялась, следуя за мной и желая умереть, готовая погибнуть от моей руки. Я, наконец, убедил Элени, что это должно произойти. Единственный способ компенсировать гибель моих родных и жизнь тети. Дело было даже не в ее родителях, а в пагубном пристрастии. Если бы она умерла, то вместе с ней умерла бы и ее зависимость, а я бы выполнил свою миссию. Ведь именно для этого я выжил. Я не сомневался в этом. С тех пор как понял, зачем пришел в этот мир, демоны больше не преследовали меня.

А затем случалась странная штука. Когда она приводила себя в порядок, смотрела на меня светлыми глазами или произносила извинения своими красивыми полными губами, я знал, что это будет происходить каждый день. Элени шептала свои чертовы слова, а я слышал их даже ночью, когда спал. Они утешали меня, хотя мне следовало их ненавидеть. Я засыпал под звук ее голоса.

«Прости, Габриэль, ты не заслуживаешь этой боли. Ты прав, я такая же, как они, и если бы не ты, я бы никогда этого не узнала».

Интересно, догадывалась ли она, что именно произнесенные слова изо дня в день спасали ее. Вместо того чтобы засунуть голову Элени в заранее подготовленную петлю или провести лезвием по ее запястьям, я находил губами ее губы. Губы, которые произносили все эти красивые слова, и мое тело оживало, желая ее прикосновений, возбуждаясь от ощущения ее рук на моей коже. Никогда и никому я не позволял прикасаться к себе кроме многочисленных медработников. И даже тогда мне приходилось терпеть это сквозь зубы. Мне не нравилось видеть печальные взгляды на их лицах, когда они понимали, что я никогда не стану нормальным, таким, как все.

Раньше я жалел себя, а потом понял, что шрамы являлись напоминанием, болезненным знаком, который в конечном итоге приведет меня к моей судьбе. До Элени я не существовал и не буду существовать после нее. Однако когда мы были вместе, я узнал, каково любить другого человека, позволять кому-то прикасаться к себе, не испытывая ненависти. Она не выглядела грустной, когда смотрела на меня. Она призналась, что я красив и что она желает меня. И я оказался слишком эгоистичен, чтобы отказаться от этого. Я не смог бы смотреть, как она умирает, и продолжить жить. Не смог бы существовать в мире без этой девушки.

Поэтому на тридцать первый день я решил, что мы умрем вместе. Придумал выбрать ее любимый яд и добавить его и себе. Я не стал бы менять схему. Вытащил бы Элени из клетки, искупал бы и одел только для того, чтобы снова раздеть и трахнуть так, чтобы мы с трудом могли бы шевелиться. На ужин я подал бы ей любимые блюда, о которых читал в ее многочисленных постах в интернете. А потом, когда она насытится, привел бы ее в гостиную, где играла бы красивая музыка, а в камине горел огонь. Я бы попрощался с ней в последний раз.

Элени жила ради алкоголя, и именно он бы убил ее. Я тоже решил выпить, несмотря на ненависть к этому веществу. Я бы выпил, чтобы умереть рядом с ней. Для нас это стало бы достойным завершением. Для всех, кого мы знали, любили или обидели, мир вернулся бы в нормальное русло.

В конце концов, я не желал насилия, я хотел мира.

Я бы не стал ей лгать. Элени бы знала, что в стакане. А я знал, что она выпьет, потому что, говоря мне о сожалении, девушка не лукавила.

Глава 37

Элени

Дни словно слились в один. Габриэль держал меня здесь уже почти шесть недель. Однако я знала, сколько это продолжается, лишь потому, что он сам постоянно напоминал мне об этом. Изо дня в день твердил об этом. Когда просыпался, он давал мне немного свободы. Словно будильник. Не знай я его лучше, решила бы, что он хочет сделать меня частью своей жизни, и именно поэтому еще не убил.

Но сегодня все происходило по-другому. Утром я осознала то, о чем никогда не могла даже помыслить. Поняла то, что должно было стать кошмаром для меня. Но возможно, это мой единственный шанс на свободу.

Головокружение. Тошнота. Усталость. Все это, блядь, было неспроста, потому что в положенное время не пришли месячные. Пока меня держали в плену, случилось две дерьмовые вещи... я перестала принимать противозачаточные и забеременела от шизофренического социопата. Словно выиграла в гребаную лотерею.

Каждый раз, когда он кончал в меня, я получала удовольствие от нашей страсти. Я и подумать не могла, что такое возможно, потому что раньше мне не приходилось беспокоиться об этом. Между алкоголем, которым я накачивала свое тело, и моей осторожностью в отношении секса, мысль о беременности никогда даже не мелькала в моей голове.

Но сейчас я точно знала, что беременна. И тут не требовался ни один из гребаных тестов, чтобы подтвердить то, о чем я и так уже догадалась.

Меня напугал звук шагов. Габриэль сейчас придет за мной, спустится по ступенькам, чтобы выпустить из клетки и нежно заботиться обо мне. Изо дня в день ничего не менялось: купание, кормление, а затем единственное, что сохраняло его спокойствие, усыпляя внутреннего зверя. Занятие любовью.

Именно так лучше всего можно было описать то, чем мы занимались. В его действиях сквозила невиданная раньше нежность. Что-то изменилось, но я не осмеливалась упоминать об этом, боясь за свою безопасность. А теперь я стану опасаться и за маленькую жизнь, растущую внутри меня. Жизнь, о которой мне следовало заботиться, чего мои родители никогда не делали. И я решила защитить ее любой ценой.

Клетка открылась, у входа стоял Габриэль в гораздо более радостном настроении, чем обычно.

– Доброе утро, красавица, – сказал он и поцеловал меня в лоб. – Пора принимать ванну.

Я заставила себя расслабиться. Не хотелось показать мужчине, что после его ухода прошлой ночью что-то изменилось. Сейчас нас спасти могло только мое поведение. Я надеялась, что смогу стать достаточно хорошей актрисой. Ведь предстояло заставить его поверить, что меня ничего не беспокоит, в то время как вся тяжесть мира лежала на моих плечах.

Как и каждое утро, он искупал меня без всяких происшествий, обращался со мной, словно я фарфоровая кукла. За завтраком мы болтали о ерунде, в основном об искусстве, потому что, как оказалось, это была наша общая любовь. У меня не выходило смотреть на него без жалости и сожаления, зная в глубине души, что запланировала. Не хотелось оставлять Габриэля. Как бы глупо это ни звучало, я полюбила его как никогда и никого ранее. Только вот эти отношения оказались токсичными. Все, что нас окружало, наши чувства были обречены. О счастье здесь не шла речь, мы бы обманулись, поверив в это.

– Пойдем со мной, Элени.

Он потянулся ко мне, и я без раздумий протянула руку. Габриэль быстро отвел меня обратно в спальню, которую я называла своей после похищения. Комнату, которую я звала домом лишь некоторое время. Из-за моего поведения в самом начале он решил, что я просто животное, которое заслуживает клетки.

– Сегодня особенный для нас день, Элени. – Габриэль сделал паузу и приподнял мой подбородок, наши глаза встретились, и я увидела в его легкую печаль. – Сегодня наш последний день вместе. Это конец. – Он обнял меня и посадил на кровать. – Мы разделим постель в последний раз. Я покажу тебе, насколько хорошо научился заботиться о тебе, как ты никогда не заботилась о другом человеке. За ужином мы выпьем твой любимый яд и вместе погрузимся в вечность.

Я сделала вид, что не ошеломлена его заявлением. Притворилась, что не боюсь до смерти. Этот человек намеревался убить нас за ужином, как будто это просто прогулка в парке или романтическое свидание для двоих.

Габриэль потерял рассудок, и его уже не вернуть. Об этом свидетельствовало жуткое спокойствие, которое чувствовалось в нем. Мужчина потянул одежду, в которую сам же одел меня после ванны. Он начал сверху, по одной кнопке. Я приложила массу усилий, чтобы не вздрогнуть, когда его рука коснулась моего живота.

Люди говорят, что мать может поднять машину, когда ее ребенок придавлен тяжестью. Это пресловутая «материнская сила», которой она воспользуется, чтобы защитить свое дитя. Сила словно новое лекарство текла по моим венам, когда Габриэль прикасался ко мне. Мне предстояло любой ценой защитить ребенка, освободиться от этого кошмара и вырваться на свободу.

Другого выбора у меня не осталось. Нашей мучительной дороге пришел конец.

Я решила сопротивляться до последнего, а если ничего не выйдет, он убьет не только меня, но и дитя, которое мы создали в этих токсичных отношениях.

Глава 38

Габриэль

Я снял с Элени красное платье, что выбрал сегодня, ощущая дикую потребность своего тела. Подобного я не испытывал к другим женщинам. Сдвинув простыни и стеганое одеяло, я наблюдал, как она заползает на матрас, садится на колени и смотрит на меня. Никогда не видел такого в женщинах, которых прижимал к грязной стене на узкой улочке, скрывая в окружающих тенях свою ненависть и шрамы. Ни одну из них не желал, но мой член все равно вставал. Казалось те минуты, что требовались для достижения кульминации, облегчали груз одиночества, позволяя функционировать еще один день.

Они были доступными, собственно, как и Элени. Только ее сила духа оказалась просто волшебной. Она словно обволакивала меня, проникая глубоко в тело, мозг, даже кровь, превращаясь в наркотик, без которого я больше не смог бы жить.

Когда опустился на кровать, девушка потянулась ко мне, и впервые в своей проклятой жизни я не вздрогнул, стоило ее ладоням пробежаться по моей груди и плечам. Я думал, что никогда не испытаю потребности в прикосновении другого человека, но исходящее от нее тепло заставляло желать большего. Она занимала все мои мысли, даже снилась мне каждую ночь. В голове не укладывалось, почему судьба настолько жестока, что заставляет уничтожить то единственное, перед чем я мог бы преклонить колени.

Но такова жизнь, и я не хотел покидать мир, не выполнив своего предназначения.

Нежные губы пробежали по моей скуле, язычок время от времени щекотал кожу, воспламеняя внутри каждый нерв. Член поднялся, и я быстро избавился от штанов, что мешали погрузиться во влажную глубину. Мы двигались так, словно созданы друг для друга, как две части единого существа.

Я не спешил, проникая в ее киску, глядя, как приоткрываются нижние губы, а стеночки растягиваются, чтобы идеально меня вместить. Обосновавшись глубоко внутри, я остановился, наслаждаясь моментом, нашим последним разом вместе. Поначалу Элени что-то шептала, задыхаясь, слова терялись на фоне ощущения воссоединения двух половинок. Мне тоже не хватало дыхания и вместо того, чтобы ответить, я выскользнул, а затем снова рванулся вперед. Руками пробежался по ее телу, задержавшись на бедрах. А потом приподнял девушку, ведь потребность обогнала желание действовать медленно.

Казалось, она не возражала. Чем сильнее я вонзался в нее, тем громче Элени кричала. Кончиками пальцев нажал на чувствительную кожу, подарив ей крупицу боли и зная, что это поможет ей меня догнать. Она послушно изогнулась, и я губами нашел вершинки грудей, покружил языком вокруг затвердевшей плоти, прежде чем слегка прикусить.

Ее руки вцепились мне в волосы, а тело подо мной сотрясала дрожь. Я тоже достиг вершины, и мы застыли в состоянии эйфории, затерявшиеся друг в друге, пока снова не нахлынет тоска.

Вот и настал конец, мой последний момент счастья.

Мы молча лежали на кровати, наши сердца замедлились, а легкие наконец-то снова обрели способность свободно дышать. Ее желудок заурчал, и я тихо рассмеялся.

– Проголодалась?

Элени лениво улыбнулась и кивнула. Я кивнул в ответ. Поднявшись с матраса, подобрал и натянул штаны, потом проделал то же самое с ней. В выражении ее глаз ясно читалось: она в курсе, что подобное больше не повторится. Я предложил ей руку, и моя пленница, не сопротивляясь, приняла ее и последовала за мной на последнюю трапезу.

Приведя ее в кухню, усадил к столу. В центре его красовались черные свечи и красные розы, купленные специально для Элени. Они подходили к ее платью. Я не мог не восхищаться сидящей передо мной красавицей. Теперь, когда действие алкоголя прошло, она сияла еще ярче. Практически светилась, ослепительная, сильная, готовая привести жизнь в порядок и уничтожить демонов, что охотились за нами обоими.

Наши смерти спасут других, Элени знала это и верила так же твердо, как я.

– Я купил стейк, надеюсь, тебе нравится мясо с кровью. Ненавижу, когда оно пережарено и теряет вкус.

Я бессвязно бормотал, не зная, что еще сказать. Какие существуют слова, когда ты смотришь на человека, в которого влюбился, зная, что скоро настанет время прощаться. Я надеялся, что вселенная будет милосердной и позволит нам оказаться вместе в следующей жизни. Пусть мы попадем туда, где сможем отдохнуть, ощутить солнечное тепло и понять, что совершили все, для чего были созданы.

Мы ели молча, тишину нарушал лишь звон приборов. Когда же закончили, я не стал убирать со стола и повел ее в гостиную, где заранее зажег огонь. Рядом с камином я поставил столик с бутылкой красного вина и двумя бокалами.

Ее взгляд скользнул по алкоголю, и Элени едва уловимо качнула головой. На секунду я усомнился, что правильно понял ее реакцию. Однако тут же подключились и губы, озвучив жалкий протест против того, чему суждено было произойти.

– Я… я не хочу пить, Габриэль. Не хочу покидать этот мир такой же пьяной, как во время всех впустую потраченных лет.

Сердце болезненно забилось в груди. Я потянулся к Элени, сжал в объятиях и уселся на диван, устроив ее на коленях. Я поддерживал ее, пытаясь дать утешение в наш последний момент, рукой поглаживал красновато-коричневый шелк ее волос.

– Это самый простой способ, Элени. ― Голос надломился от эмоций. Не знал, что могу испытывать подобное. Я поблагодарил бога за возможность почувствовать это прежде, чем положить свою жизнь на алтарь высшей цели.

– Я не могу, ― слабо запротестовала моя пленница, но следующая фраза прозвучала уже решительнее. ― И не буду.

Меня накрыла странная смесь злости и сострадания. Я поморщился от мысли, что несмотря на все мои попытки в наш последний момент достичь гармонии, насилия не избежать. Для иного решения не осталось ни времени, ни мыслей, ни возможности. Я и так тянул, сколько мог. Если не покончить с этим сейчас, демоны вернутся, чтобы на нас охотиться, заставляя причинять боль не только себе, но и окружающим.

Мы были словно яд ― она и я. Поэтому не стоило еще больше пятнать наши руки кровью. Наши души оказались уже повреждены, прокляты, обречены погрязнуть в мучении и бесконечных кошмарах. Только смерть могла бы очистить нас и освободить.

Стараясь, чтобы голос звучал спокойно, я произнес:

– Ты это выпьешь, Элени. Оно не ранит. Мы выпьем и уснем. Не будет боли, не будет слез. Мы можем сделать это вместе, или я помогу тебе, а как только ты уйдешь, присоединюсь к тебе. Но наше время вышло. Пути назад уже нет, никогда не было.

– Нет, Габриэль. Не обязательно должно быть так.

Ее нижняя губа задрожала, а из глаз заструились слезы. Ее протест вызвал во мне огонь ярости, задушив всякое сочувствие. Спокойствие покинуло мою душу, а мышцы напряглись, когда я понял, что даже такая крупица счастья для нас недостижима.

На секунду я прикрыл глаза и снова распахнул их, почувствовав на щеке тепло ладони. Элени умоляла, молила о жизни, своей и моей. Я лишь покачал головой. Жестокость клокотала во мне, и тишина, которой я не так давно наслаждался, разбилась, когда снова рассмеялись демоны в моей голове.

«Она никогда не последует за тобой. С чего ты решил, что все будет так просто? Бей ее, насилуй, причиняй боль. Лишь боль очищает душу. Для другого ты никогда не годился».

Я столкнул девушку с коленей и отшвырнул от себя, она застонала, ударившись. Наклонившись, я вцепился пальцами ей в волосы, поднял вверх, чтобы ноги больше не касались пола. Она закричала, и этот звук превратил тлеющие внутри меня угли в неконтролируемый пожар ненависти и злобы. Из глаз моих бежали слезы, я ведь не хотел, чтобы так получилось. Она просто не оставила мне выбора.

«Покончи с ней».

Качнув рукой, я выпустил ее волосы, и Элени полетела через комнату, врезавшись в стол. Пылающий позади огонь окружил ее красным ореолом. Когда я направился к ней, моя пленница широко распахнула глаза и закричала, умоляя остановиться.

Я ожидал, что моя красавица будет беспомощно лежать, придавленная моим весом, а руки мои сожмутся вокруг ее шеи. Представлял, как увижу угасающий свет в ее глазах до того, как уйдет мой собственный.

Но, конечно, жизнь любит ломать планы. Стоило потянуться к Элени, она откатилась, едва избежав захвата, вскочила на ноги и бросилась в направлении кухни.

Я последовал за ней, и хоть ноги двигались размеренно, сердце буквально выпрыгивало из груди. Завернув за угол, я резко остановился, а когда опустил взгляд, увидел у себя в животе нож.

От изумления я открыл рот. Взглянув ей в лицо, заметил струящиеся по щекам слезы. Снова опустил глаза, наблюдая, как Элени отдернула руки от рукоятки ножа. Кровь покрывала бледную кожу, ладони ее дрожали.

Схватившись за нож, я закричал, резко дернул и услышал металлический лязг, когда он упал на кафельный пол у моих ног.

Мной овладел инстинкт. Убей или будешь убит. Хотя я понимал, что уже мертв. Истекая кровью, я поскользнулся в темно-красной луже, что разрасталась подо мной, тело рухнуло в столовую, где мы только что ели. Элени убегала, хватая все, до чего могла дотянуться и бросая в меня, чтобы замедлить.

Она не остановила бы меня. Просто не смогла бы. Должно было случиться то, чему суждено.

Заставив себя подняться с пола, я погнался за своей пленницей вокруг барной стойки, снова поскользнулся и, взглянув вверх, увидел ее в последний раз.

Железная сковорода в ее руке ударила меня по голове, раз, другой, третий, пока я не провалился в темноту, вызванную последней схваткой и потерей ее верности.

Глава 39

Элени

― Помогите! Кто-нибудь, черт возьми, помогите мне! ― кричала я, выбегая из своей тюрьмы, дома, где последний месяц меня держали в плену.

Стоял прохладный вечер, сумерки уже укрывали небо, и солнце едва освещало дорогу, когда я стремглав неслась к соседнему дому. Красное платье, что надел на меня Габриэль, порвалось от борьбы, а руки были перепачканы его кровью.

Слезы струились по лицу при мысли, что я могла его убить. Погубить единственного мужчину, которого любила, но выбора у меня не оставалось. Сегодня вечером он решил убить меня, нас, а я не могла позволить этому случиться. Он потерял рассудок. Его здравомыслие испарилось, и я лишь молилась о его спокойствии.

Я споткнулась, взбегая вверх по ступенькам огромного кирпичного дома. Колено окрасилось кровью, но это даже на мгновение меня не остановило. Руки яростно колотили в дверь, и я продолжала взывать о помощи. Палец безостановочно давил на дверной звонок, умоляя ответить и побыстрее. Ужас сковывал меня при мысли, что Габриэль мог погнаться следом, но я была слишком испугана, чтобы оглядываться.