Текст книги "Измена. Развод. Моя (не)случайная беременность (СИ)"

Автор книги: Лика Ланц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 39-1

Анаконда открыла на меня охоту. Не нападала явно, но постоянно выжидала из-за угла, готовая к броску. Она не простила ни попытки отстоять собственную независимость, ни того, что Рейнер принял мою сторону.

Мелкие придирки сыпались со всех сторон, но я словно их не замечала. Может, это Илья дал особую броню, когда все нападки и укусы почти не трогают, не цепляют. У меня было, чем заняться. У меня хватало, над чем ломать голову.

Я провела родительское собрание – запоздалое, но такое нужное. Ближе познакомилась с родителями своих пятиклашек. Самойлова тоже явилась – мать Пети.

Как его отец-предатель невольно вызывал симпатию, так госпожа Самойлова вызвала во мне стойкое неприятие.

Она явно скучала, постоянно поглядывала на часы и нетерпеливо постукивала ногой, словно подгоняя: «Быстрее, быстрее!», чем раздражала не только меня, но и других родителей.

Она ничем не поинтересовалась, только хлопала густо накрашенными ресницами и без отрыва сидела в телефоне. Судя по виду – переписывалась с кем-то, яростно тыкая в экран холёными пальцами с отличным маникюром.

А с Петей были проблемы. Петя отставал, постоянно опаздывал на уроки и почти не контактировал с одноклассниками. Вид у него был неприкаянный и запущенный. Но при всех я не решилась озвучивать проблемы. Это всё же индивидуально, не на толпу.

– Останьтесь, – попросила я её и поймала недоумённо-хмурый взгляд.

– Вы предвзяты! – оборвала она мои очень осторожные объяснения и снова нетерпеливо топнула ногой в брендовой туфле. – Понабирают тут всяких! И каждый пытается жизни учить! У вас же нет детей? Какое вы право имеете тут мне указывать, как воспитывать сына? У мальчика просто адаптационный период! Всё наладится так или иначе! И вообще всё вот это рассказывайте его отцу, а мне не надо! Я как-нибудь и без ваших поучений проживу! У вас всё? До свидания!

И пошагала, громко цокая каблуками. Я смотрела ей вслед и недоумевала. Не могла понять, в чём дело. Что вызвало в этой молодой женщине такую бурю.

«Ей нелегко», – пыталась я оправдать её поведение. Ставила себя на её место, но всё равно не понимала. Я бы никогда не стала отмахиваться от разговоров о сыне. Никогда не позволила бы себе не прислушаться хоть немного. Ведь это ребёнок. Это ему сложно и тяжело. Разве это не главное? А всё остальное куда меньший имеет вес.

Кое-что прояснилось, когда, как часы, в школу явился господин Самойлов. Тот, что Владимир. Он появился чётко спустя неделю. И ровно, когда закончились у меня уроки. К тому времени он уже забрал Петю – я видела это в окно. Приглядывала за мальчиком, пытаясь хоть как-то ему помочь.

– Пройдёмся? – предложил он, как и в прошлый раз, но руку уже не подавал. И в этот раз он пошёл вперёд, а я за ним.

– Вы на Лёлю не сердитесь, – обернулся он пару минут спустя.

Шёл молча и, казалось, думал о своём. Я не сразу сообразила, кто это – Лёля. Чуть позже до меня дошло: это его жена, Ольга Самойлова. Лёля… Мило, по-домашнему.

– Нам… всем сейчас нелегко. Может, было бы легче, если бы она согласилась отдать Петю. Но она не хочет. И я её понимаю. Он наш сын. Мой и её. А то, что случилось… житейская история. Так бывает.

– Житейская? – не выдержала я. – Предательство – это нормально? Обыденно?

– Да, вы правы, – поёжился он. – Не нормально и не обыденно. Но так получилось. Она встретила другого человека. Не жить же мне с ними третьим лишним?

Глава 39-2

Вид у меня, наверное, был дурацкий. Я поняла это по глазам Самойлова.

– Вы, конечно, не знали. Или знали не всё. Или не то, да. Лёля всем рассказывает, что это я их бросил. По сути, так и есть, наверное. Я не смог и ушёл. Дал ей возможность жить так, как она хочет. Я не снимаю с себя вины. Наверное, она права: я мало уделял им внимания, всё время в работе. Приоритеты неправильно расставил. Больше пёкся о материальном благополучии и… получил, что заслуживал.

Если бы сейчас рухнуло небо, наверное, я этого бы не заметила. То есть история наоборот?.. Не он ей изменил, а она ему?..

– Я боюсь только одного: что она однажды решит, что я не должен видеться с сыном. Что я плохо влияю или ещё что… Я не знаю, что тогда буду делать. Петя очень важен в моей жизни. Именно это я хочу сказать, да. Чтобы вы понимали. И не осуждали, что ли. Не смотрели на меня холодно. Иначе мы никогда не найдём общий язык. А мне очень нужен поводырь, помощник. Звено между ним и мною. Я хочу, чтобы вы рассказывали мне всё о Пете. А я буду думать. Может, что и выровняется постепенно.

Он улыбнулся. Как-то болезненно, горько и немного беспомощно.

– Вы же поможете мне, Анна Романовна?

– Да, конечно, – поспешила уверить я его.

И словно плотину прорвало. Всё, что я пыталась донести до его жены, вывалила на него, на этого мужчину, что слушал меня внимательно и не перебивал. Задавал вопросы, кивал, думал. Я видела это по его глазам, по тому, как упрямо сжимал он губы.

– Вот ведь как бывает, – снова улыбнулся печально он, – у Пети всё есть. Буквально всё. Может, даже больше, чем нужно. Но никакие вещи не заменят любви и внимания. Тепла и поддержки. Я пока не знаю, что буду делать, но постараюсь, чтобы сын как-то выкарабкался из травмы, которую мы невольно ему нанесли. Спасибо вам, Анна Романовна!

Самойлов тепло сжал мои руки, и меня немного отпустило. По крайней мере, один из родителей на стороне ребёнка. Ему не всё равно, что будет завтра.

– А ну убрал руки от моей жены! – это как продолжение страшного сна. Вроде ты уже проснулся, а кошмар продолжается. Снова голос Вадима. И опять перекошенное злобой его лицо.

Самойлов руки убирать не спешил. Лишь смотрел с удивлением, как к нам нёсся, пылая «праведным» гневом, мой почти бывший.

– А это мой, гкхм, неверный муж, от которого ушла я, – пробормотала я. – Извините. Он… немного не в себе.

Я попыталась забрать руки, но Самойлов не дал – лишь крепче сжал мои ладони.

Майский не добежал – его перехватили два мощных парня, что незримо следовали за мной по пятам. Я их и не замечала. Почти. Но когда нужно, они появились вовремя и прекратили безобразную сцену.

– Я этого так не оставлю, Анна! Ты шлюха! А ты рога сними, Дон Кихот! Она сегодня с одним, завтра с другим! Прыгает, как блоха! – орал он и брыкался. Но противостоять двоим накачанным парням у него не получалось.

Я прикрыла глаза. Стыдно. Лицо обдало жаром.

– Простите, – ещё раз извинилась я перед Самойловым.

– Он у вас больной? – поинтересовался тот, наконец-то разжимая ладони.

– Здоров, если можно так сказать. Всё остальное – нездоровое желание контролировать меня.

– Я могу помочь, – улыбнулся Владимир. – У меня – отличнейший адвокат.

– Понадобится – обращусь, – вздохнула я, понимая, что с мужем надо как-то находить общий язык.

Я не могла допустить, чтобы он бесконечно следил за мной и унижал у всех на глазах. Но как это сделать, я пока понятия не имела.

Глава 40-1

Каждое моё утро начиналось одинаково: мне звонил Илья. Каждый мой вечер заканчивался тем же: он звонил, чтобы пожелать мне спокойной ночи.

Это стало ритуалом. Это походило на спасение, на глоток воздуха, которым я не могла надышаться.

Он не вернулся ни через неделю, ни через две. Задерживался. А я… кажется, скучала.

Именно эти разговоры позволяли держаться на плаву. На работе сыпались неприятности – незначительные пока что. Но я понимала: Анаконда не остановится.

Погода резко испортилась, похолодало. Дни становились неласковее и короче. Но я не унывала: у меня была одежда, еда, машина и всё необходимое для жизни.

Вадим больше на горизонте не появлялся. Я пару раз делала попытку к нему дозвониться, но он не отвечал, и я плюнула. Если можно оттянуть неизбежное, то я только «за».

Скоро суд, всё равно встретимся. Будет возможность поговорить. То, как он себя вёл, не вкладывалось в тот образ, который я помнила. А может, и не знала. Он никогда не позволял себе подобных выходок и уж высказываний в мой адрес – тем более.

Рейнер, конечно, знал обо всём, но ни разу не обмолвился ни словом, что в курсе произошедшего. Может, ждал, что я сама ему всё расскажу. А я не могла. Не хотелось ни плакаться, ни жаловаться, ни обсуждать тяжёлую для меня тему. Я даже о подковёрных играх Анаконды ничего не рассказала.

У Ильи, как мне показалось, свои трудности, а тут ещё и я со своими заморочками. Достаточно, что он этих двух парней приставил. Спасибо ему. А то не знаю, чем бы закончилась та незабываемая встреча, когда я опозорилась перед Самойловым.

Впрочем, Владимир тоже не вспоминал об инциденте, когда пришёл в школу в следующий раз.

По нему можно часы проверять – пунктуален. Больше он не позволял себе опаздывать. Они с женой забирали Петю по очереди.

Судя по всему, госпожа Самойлова продолжала бездельничать – не работала, но цвела, как знойная роза. Часто приходила не вовремя, когда наступала её очередь Петю со школы встречать. Ничем не интересовалась.

Петя продолжал опаздывать, выглядел несчастным и неприкаянным, учился спустя рукава. И это удручало.

Как раз перед приходом Самойлова меня вызвала к себе Анаконда.

– Вот что, Майская, – не стала она размениваться на хождения вокруг да около. – Вы в курсе, что у нас – не побоюсь этого слова – элитная гимназия. Здесь не учатся абы кто. У нас – тщательный подбор детей. У нас очередь, между прочим. И не каждый может попасть сюда.

О, да. Она этим гордилась и не раз подчёркивала: элита, особенные дети, сложный отбор. А по сути – школа как школа. И не всегда ученики соответствовали высоким стандартам. Больше, наверное, при отборе влиял размер кошелька родителей, которые имели возможность подобрать для чада не простую школу, а языковую гимназию. А то, что некоторым родной язык давался с трудом, не говоря уже об иностранных, история скромно умалчивала.

– У вас в классе есть некто Самойлов, – прорвался сквозь мои размышления голос Анаконды. – Хорошая семья. Была. Но там всё сложно, а мальчик не тянет. Поговорите с родителями. Пусть поищут школу попроще. И ребёнок будет себя чувствовать лучше, и родителям спокойнее.

Глава 40-2

– Петя – очень способный мальчик, – вступила я на тропу войны, потому что так оно и было. – У него отличный потенциал, и языки ему даются легко. Я могу сказать об этом с уверенностью. Просто, как вы заметили, в семье трудности. Но, думаю, всё наладится со временем.

– Мил мая, – пропела Анаконда. Вот именно так: «мил мая-а-а». – Пока у них там утрясётся, ребёнок станет безнадежным, уж поверьте моему многолетнему опыту. Если в семье неурядицы – жди беды. Он либо по плохой дорожке пойдёт, либо натворит чего. Школу подожжёт. Журнал украдёт. Или ещё чего похуже. Это головная боль. Она вам нужна? Мне – нет.

– Это же ребёнок, – сказала я тихо. – Хороший, добрый, очень чувствительный мальчик. Зачем вы так говорите? Ни у одного из нас нет машины времени. И не нам судить, что из него вырастет. Может, он будущий академик или учёный. Или просто хороший человек – без разницы. Наша задача помочь, а не вышвырнуть за борт, как прокажённого.

– Я так говорю, потому что у меня опыт. И я такие ситуации насквозь вижу. Будете с ним носиться, а потом по судам затаскают. Я их насквозь вижу – этих тихонь с проблемами. Нам проблемы не нужны. Поговорите! Не справитесь вы, займусь этим я!

С этим я из её кабинета и вышла. Меня буквально рвало на части. Как, как можно быть такой бездушной и безразличной! Как можно взять и выбросить ребёнка только потому, что, в силу обстоятельств, у него не ладится? А как же высокое призвание педагога? А как же сострадание и понимание?

Нет, я не могла этого понять и принять. Наверное, нужно менять работу. Найти другую школу. Оставить позади и это. Уходить и не оборачиваться.

– Анна Романовна! – окликнул меня Самойлов.

Я совершенно забыла, что у нас сегодня встреча.

– Кто он, тот дракон, что обидел вас?

У него тёплые глаза и улыбка очаровательная. А я должна сказать ему, чтобы он забрал отсюда Петю… Как, как это сделать?

– Скорее, змея особой ядовитости, – пробормотала я и сжала руки в кулаки, чтобы хоть немного успокоиться.

– А давайте я вас приглашу на ужин? Пойдёмте отсюда. Иногда стены душат. Судя по всему, у вас именно эта ситуация.

Душат и падают на голову. И я не знаю, как сказать этому мужчине, что его сын не достоин этого элитного гадюшника.

Он взял меня под руку и вывел на улицу.

– Спасибо за предложение, – сказала я ему. – И да, я, наверное, соглашусь. Только это будет деловой ужин, и говорить мы будем о Пете. Тут неподалёку есть неплохое кафе. Пройдёмся?

«А потом я сяду в свою машину и уеду домой». Прочь. Подальше отсюда, чтобы думать и искать вакансию где-нибудь подальше от элитности, необоснованных понтов. От людей, которым важнее лингафонные кабинеты, чем дети.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – всё же Самойлов начал разговор не о ребёнке. – Не стесняйтесь. На вас лица нет.

И тогда я решилась.

– Можете. Но не мне, а Пете. Переведите его в обычную нормальную школу. Я знаю: это дополнительный стресс, но… – лихорадочно подыскивала я слова и не находила веских аргументов.

– Но ему здесь не место, – как-то невесело усмехнулся Владимир. – Я просил об этом жену. Она категорически против. Для неё это важно. Как знак качества, что ли…

– Сделайте то, что важно для ребёнка. Не для вас и не для вашей жены. Для Пети. Рано или поздно не я, так кто-то другой проведёт эту беседу. И, наверное, не подбирая слова и выражения. Расскажут, какой он у вас никудышный. Не верьте. Он обычный мальчик. Просто ему тяжело.

– Я вас понял и услышал. Буду думать и что-то решать. Вы хорошая, Анна Романовна. Я, наверное, жалею, что не встретил вас раньше.

Самойлов смотрел на меня испытывающе, и я понимала, что он хочет сказать между строк.

– Не надо, – покачала я головой. – И я, пожалуй, пойду.

Мне бы с собой разобраться. А ещё один мужчина, проявляющий интерес, мне не нужен.

Глава 41-1

Рейнер

Поездку нельзя было назвать удачной. Но и провальной тоже. Если не считать «груз», который я забрал на обратном пути.

«Груз» хмурился и дулся и строил из себя оскорблённую невинность.

– Хватит рожи корчить, – сказал я сыну, но тот только ресницами взмахнул и покрепче стиснул челюсти.

Он очень похож на меня. Не одно лицо, но жесты, мимика, голос… это будто в зеркало смотреться.

Ему шестнадцать – сложный возраст. Я жалел, что отослал его учиться за границу. Не нужно было этого делать. Но долго он там не продержался. Как говорится, фамилию не опозорил, но был весьма близок к этому.

Я его не винил. Бунт на корабле – это по-нашему. К тому же, Ромке и характер мой достался. Что уж на зеркало пенять… Бесполезно.

– Не пойму, чем ты не доволен, – решил я всё же продолжить монолог. – Там тебе не нравилось. Судя по всему, ты сделал всё, чтобы я приехал и тебя забрал. Твой план сработал, но что-то я не вижу радости.

– Я рад, – посмотрел он на меня незамутнённым ясным взглядом.

Голубоглазый ангел. Гроза всех девчонок. И не когда-то там, а вот уже. Всё при нём: внешность, рост, даже мускулы имеются. Ромка всегда выглядел старше своих лет. Рейнеровские мужские гены. Хотя сложно сейчас сказать, не имея перед глазами других «образцов». Есть только он и я. Ну, и младший мой брат, но он точно не в нашу породу, а в отчима пошёл.

– Только суть от этого не меняется, – наконец-то прорвало его. – Я тебе не нужен. Решил – сбагрил подальше. Передумал – забрал назад. А толку? Снова запрёшь в какой-нибудь серпентарий и будешь вечно занят.

– Договорились. Пойдёшь учиться в обычную школу, – невозмутимо парировал я. – Думаю, так будет даже лучше. Ближе к народу. Поблажек не жди.

– Да нужны мне твои подачки! – фыркнул Ромка.

Ну, да. Гордый, как орёл. Только ещё всё равно птенец, а поэтому – шея голая, в пупырышках, и крылья ещё не выросли.

– Замётано. Никаких подачек. Что касается всего остального… ну, ты же понимаешь, что особо ничего не изменится?

– А зачем, пап? – вынимает он мне душу своими ясными глазами. – Ну смысл? У нас всё есть. Зачем больше?

– Если ничего не делать, всё развалится.

– Ну, да, – закатил он глаза, – империи рушатся, цивилизации исчезают и превращаются в прах. Я тебя утешу: мы все умрём. Стоит ли оно того? Ты ж уже как робот. Когда улыбался в последний раз? Когда по-настоящему радовался? Когда ел со вкусом, а не потому, что пора желудок набить?

Юный философ. А я почему-то вспомнил Аню. Она умела и заставить улыбнуться, и восхититься. С ней мир становился не однотонным. Она не подпускала к себе близко и этим притягивала ещё больше.

В последнее время именно она делала меня живым, способным на эмоции, не зацикленным до конца на работе.

– Думаю, у нас будет шанс немного выровнять то, что тебя сейчас так сильно возмущает. Попытаемся. Но манипулировать этим не получится, ты же понимаешь. Истерики катать – тоже. Поэтому прежде чем упасть, как малыш, на пол и потребовать «вот эту игрушку», подумай сто раз. То, что получилось у тебя с возвращением домой, – это не твои удачные манипуляции. Это моё осознанное решение. Я совершил ошибку. Я её признаю. Всё остальное – по ходу пьесы. И не тебе выстраивать мизансцены. Уяснил?

– Куда уж яснее, господин диктатор, – буркнул сын и уставился в окно.

Собственно, большего и не надо. Пусть подумает. Голова у него светлая. А гормоны… ну, куда ж их деть? Всё соответственно возрасту.

Глава 41-2

Погода испортилась окончательно. Лил дождь. Небо чуть ли не ночное – тёмное и хмурое. Ромку я решил закинуть к царице Елизавете – пусть порадует старушку, поулыбается ей. А сам… да, я рвался к Анне. Хотел хоть на несколько минут её увидеть.

Неразумно. Глупо. Как мальчишка. Будто не Ромке шестнадцать, а мне. Но это и не пугало, и не остужало мой пыл.

«Я заеду?» – коротко написал в смс.

Хотелось, конечно, внезапно. Но я не решился. И это тоже так мне несвойственно. Но я уже даже немного адаптировался, понял, что с этой девушкой всё по-другому. Не так, как я привык. Да и не нужна мне была какая-то уже избитая модель поведения с другими женщинами. Да и кто они – другие женщины? Так, эпизоды, выцветшие фотографии, на которых даже лиц не различить.

«Вы вернулись?»

Я поморщился. Такая цельная девочка. И так крепко держит оборону. Но я научу её говорить мне «ты». Это даже будет интересно.

«Да» – короче не скажешь.

– Пап, ты что, смс-ишься?

У Ромки разрыв шаблона. И глаза на пол-лица.

– Да, – твёрдо посмотрел я сыну в глаза. – Ещё вопросы?

У Ромки дёрнулся кадык. Он мотнул головой.

– Вопросов нет – прекрасно. Вылезай, мы приехали. Царица Елизавета готова упасть в обморок, лицезрея твою персону.

– Скорее, готова отходить палкой, – пробормотал сын.

– Будь вежлив, улыбайся, поговори со старушкой. Мне надо отлучиться на час-полтора. Позже я тебя заберу.

Он снова кинул на меня взгляд из-под ресниц, но ни о чём не спросил.

Я объясню. Позже. Может быть. Нет, точно. Но хорошо, что не сейчас. Слишком много всего. А он всё же подросток, что вырос без матери с очень непростым мною.

В общем, бабуле было не до меня. Я сдал сына в её щедрые объятия, поцеловал старушку и ушёл. Вряд ли она слышала мои объяснения.

Возраст. Она сдавала. И с этим ничего нельзя поделать. Но пока она дышит и движется, я поклялся, что у неё будет всё.

Сейчас ей нужен был Ромка. Она его заполучила, хоть и каркала, что бедного ребёнка не нужно срывать с учёбы.

А пока они радовались встрече, я ехал сквозь ливень к девушке, которая, пусть и не сразу, но ответила мне: «Приезжайте».

Я прикрыл пальцем последние две буквы. «Приезжай» звучало куда лучше. Будто она меня ждала. Хотела видеть. Да, наверное, так и было, но я словно воочию видел, как она не решается набрать одно-единственное слово. И был ей благодарен, что оно – то самое, а не отказ.

Я бы не умер, нет. Но в какой-то момент казалось – да. Или задохнусь. Если не увижу. Да плевать. Я бы всё равно приехал, даже если б она не разрешила.

Я поднялся лифтом. Позвонил в дверь. И подумал: хочу забрать её отсюда. Навсегда. И даже испугаться этой мысли не успел – Аня открыла дверь.

Домашняя. В свитерке под горло, в штанишках. Этого я ей не покупал – точно. Я перешагнул порог и взял её ладони в свои. Холодные. Замёрзла. И некому согреть озябшие пальчики…

А потом я её поцеловал. Без слов. Без «здравствуй».

Тоже на миг показалось – умру, если не поцелую. Умру, если откажет.

Именно поэтому не стал спрашивать. Пусть уж лучше потом отчитает, как мальчишку. Потом. Не сейчас. Позже.

Глава 42-1

Анна

Грозовой шторм. Волна в девять баллов. Стихия, что готова смять меня и подчинить. И нет сил сопротивляться. Этому напору, этой страсти, огню, что ласкает жадно, но не сжигает дотла, а рождает что-то такое внутри, отчего становится немного страшно.

Ответная буря, которая, наверное, никогда не настигала меня настолько сильно.

Ещё немного – и он возьмёт меня прямо здесь, в коридоре…

Но Рейнер – мужчина, что умеет удивлять. Каким-то чудом он останавливается. Дыхание у него жёсткое и шумное, руки – крепкие. Из объятий не вырваться. Они как капкан.

– Пожалуйста… Останови меня, Ань, – голос его низкий, слегка хриплый – вибрирует и вызывает волны дрожи. Мурашки бегут от пяток к макушке.

Господи, какой же он сильный… Будь на его месте Вадим – я бы уже давно лежала под ним. Хотела бы или нет – не важно. Он никогда не спрашивал, не интересовался. И никогда не останавливался на полпути, если вдруг решал, что ему нужен секс.

Слабая мысль мелькнула. И да, я сравнила. Наверное, это свойственно – сравнивать разных людей. Но в тот миг я не зацепилась за это. Не тот случай.

Я всё ещё горела. Во мне бушевала гроза с огненными молниями, что расчерчивали не небо, а моё тело.

Я так устала, измучилась, потерялась в пустоте и одиночестве. А тут он – горячий, напористый, нетерпеливый мужчина, способный обуздать себя в любой момент.

Сила духа и воли. У мужчины, что мог бы подавить физически. Именно это подкупало в нём больше всего.

Я, наверное, умру, но не смогу произнести этого вслух. Поэтому я просто погладила кончиками пальцев его виски. Зарылась в слегка отросшие волосы. Поймала его стон и ещё один жадный поцелуй.

А затем он подхватил меня на руки и сделал несколько шагов к дивану.

Здесь всё рядом. Всё близко. Сейчас свершится то, чего никогда не было в моей жизни – мной будет обладать другой мужчина. И, наверное, эта мысль на какой-то миг парализовала.

– Эй, ты чего, Ань? – подцепил пальцем кончик моего носа Илья. Почувствовал, наверное. – Так дело не пойдёт. Я не варвар, а ты не крепость. Я поспешил, да?

Странно его видеть таким… Очень человечный и понятный. И улыбка у него… настоящая, живая. А не обычная саркастическая усмешка. Впрочем, и она снова кривит его губы. Но это он не надо мной смеётся, над собой.

– А вообще – какая ты молодец. Умеешь вовремя охладить. Я так тебя хочу, что, боюсь, финиш случился бы раньше старта.

Он лукавит. Потому что в таком случае его бы ничего не остановило. Но мне так тепло становится. И от его слов, и от шутки.

– Всё хорошо, девочка, иди ко мне.

Он обнимает меня. Объятия его надёжные и успокаивающие.

– Вот так, – целует он меня в волосы и легко поглаживает по спине. – Расскажи лучше, как ты тут без меня жила. Ты молчунья, знаешь? Закрытая со всех сторон. Никогда не жалуешься, ничем не делишься.

– Не хочу, – мотаю головой и утыкаюсь ему в плечо.

– Сильная девочка, которая даже иногда не хочет быть слабой. Понимаю. Но иногда можно. Иначе мужские плечи чувствуют себя недостаточно широкими. Он больше тебя не доставал? По телефону? Так – знаю – нет.