Текст книги "Дьявольские возлюбленные 3: Потерянный Эдем (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

***

Рейджи доложил о проделках Шина в эту же ночь. Аято остался в мире демонов, чтобы отыскать Шина, но Карла повёл себя совсем не так, как того мог ожидать Сю или Рейджи – он смеялся. Узнав о случившемся, Карла сел в своё кресло и засмеялся низким голосом.

– Вот, значит, в чём дело… – посмеивался он. – А я-то гадал, для чего ему вдруг понадобилась власть. Ему нужна не моя корона, он хочет мою жену. Он напоминает мне об этом каждый раз. Показывает, что всё, что я имею – это его благодать мне. Первый налёт на замок произошёл, когда мой сын должен был появиться на свет, а совсем недавно он начал ходить, и он вновь объявился, напоминая, что в любой момент может выбить почву у меня из-под ног. Что ж, посмотрим, у кого терпения больше, – оскалился Карла. – Пусть твой брат позлит его, – он отдал приказ. – Одно лунное затмение он уже пропустил, следующее только через полгода, а сам он не попадёт в мир людей, поэтому прикажите Аято не обращать внимания на этого выскочку. Пусть хоть на голове стоит! Свою армию он всё равно в замок не протащит, а один способен лишь шума немного наделать. Он разозлится, когда все потеряют к нему интерес, так было всегда… – понизил он голос и гордо поднялся. – Можете идти… – Карла сказал не глядя, а вот Сю один глаз приоткрыл. Он увидел злобу на лице основателя и его тень, которая вскоре скрылась за дверьми.

– Нам лучше уйти… – сказал Сю. Рейджи немного хмурился, поэтому не торопился уходить. Он думал, что будут ещё указания, но Карла счёл нужным не реагировать вовсе.

– Я не понимаю, почему он не обезглавил того зодчего… – тихо сказал Рейджи, продолжая смотреть на запертые двери. – Опасность, что скрыта в его осведомлённости – очевидна, – прищурился он.

– Сейчас ты врёшь сам себе, – сказал ему Сю. – Ты прекрасно понимаешь его мотивы…

– Нет, я не понимаю… – прикрыл он глаза и приложил ладонь ко лбу. «Не понимаю для чего было так рисковать, если она всё равно не замечает… Сохранил он жизнь одному демону или сотне – для неё это не имеет большого значения, ведь ту главную для неё жизнь он уже давно оборвал…» – вспомнил Рейджи о Руки, а после этого исчез вслед за старшим братом.

***

Может быть, с виду всем и показалось, что король безразлично отнёсся к плану родного брата, однако на деле он был слишком зол, чтобы долго разговаривать и думать о войне.

«Глупо… Всё слишком глупо… – думал Карла. – Беспорядки в двух мирах из-за одной женщины… Но даже если так, я не планирую уступать», – сказал себе Карла, когда поднимался на второй этаж к жене и сыну.

Юи смотрела на первые шаги сына, радовалась его маленьким успехам, и тут вошёл основатель. Он тут же заметил перемену в лице. Улыбка, которую она показывала только сыну, исчезла, глаза устремились куда-то в пол, и неловкое молчание застало окружающих. Кино всё это время находился поблизости. Он сидел у окна и молча за всем наблюдал. Похоже, что он так и застыл на том балконе, откуда смотрел на погребальный костёр, мысли о возможном суициде королевы никак не выходили из его головы.

Карла посмотрел на сына, тот неуклюже развернулся к отцу и, прищурив золотые глаза из-за застывшей на лице улыбки, закачался в его сторону. Кудрявый светловолосый мальчик почти дошёл до отца, но в шаге от него потерял равновесие и присел на попу со звучным вздохом. Основатель ничего не стал говорить или ждать от Юи, он только поднял сына с пола и передал его Кино. Вампир на секунду замешкался, но вскоре понял, что их двоих выгоняют из комнаты. Однако взгляд Карлы его напугал – холодный, безжалостно точный и пронзающий, он смотрел так, будто видел всю подноготную, что скрывала его душа. Сейчас Кино молился только о том, что Юи улыбалась не ему, а сыну. Если бы Карла заметил, что жена подарила другому мужчине хоть лёгкий изгиб губ, то война началась бы в родном доме, правда, закончилась бы она в одну ночь…

– Отнеси ребёнка в его комнату, – не выдержал основатель и приказал.

– Я скажу служанкам, чтобы присмотрели за ним… – спрятал он взгляд, до сих пор ощущая, недоброжелательность со стороны короля.

Кино поспешно покинул своего короля и королеву, и когда дверь захлопнулась, Юи запаниковала.

– Я присмотрю за сыном лучше, – дёрнулась она к двери. Она искренне волновалась за ребёнка, но Карла её не пустил.

– С ним ничего не случится, – он придержал дверь и подступил к жене сзади. Юи вздрогнула, когда поняла, для чего муж вдруг решил наведаться в их общую комнату.

– Карла, пожалуйста, не нужно сейчас… – впервые за долгое время попросила она. Раньше она молча терпела и закрывала глаза, а сейчас панически смотрела в деревянную дверь, желая бежать. – Я же мать твоего сына… Ты сам просил выкормить и вырастить его…

– Одно второму не мешает, – он наклонился к её уху и жадно подступил.

Основатель сжал в руках её маленькое тело, услышал болезненный писк и почувствовал, как намокла её грудь – молоко брызнуло, стоило ему лишь надавить, но это ничуть не смутило его, скорее заставило желать её вновь живое тело так, как не желал до этого. Это желание подпитывал родной брат. Подпитывал своей завистью, неуправляемостью и беспомощностью. И она… Она вновь улыбалась, пусть не ему, но его сыну, а это уже что-то. – Ты должна родить мне дочь… Не думала же ты, что я буду ждать вечно…

– Я недавно родила тебе сына… – согнулась она, чувствуя, что её тянут на себя, заставляя прогибать спину. – Карла, пожалуйста… – прошептала Юи второпях. Она слышала, как зашуршала её длинная юбка, чувствовала, как руки мужа коснулись её бёдер, и ощущала, что порыв Карлы куда сильнее, чем в их первую совместную ночь.

– Прошло уже очень много времени, – он закатил глаза и примерился к её выпирающим из-за согнутого положения бёдрам. – Я и так ждал слишком долго… – тихо сказал основатель и толкнулся в тело Юи. Она округлила глаза и вцепилась едва отросшими ногтями в дверь. Её тело восстановилось, застыло и успокоилось, а тут в его жизнь вновь вторгался безжалостный основатель, пугая тем, что казалось отныне невозможным. – Не бойся, я знаю, что делаю, – только сказал Карла и вышел из её тела, чтобы затем ворваться в него вновь.

Юи пискнула, сжала зубы и бёдра. От этого неожиданного давления даже Карла простонал и обхватил талию жены одной рукой. Он оказался так близко к её телу, что мог почувствовать, как её бёдра прикасаются к его ногам. Её живот был немного влажным и липким, молоко скатывалась по груди и пачкало её тело, из-за это пальцы Карлы будто приклеивались к ней, сводя чувственностью с ума.

Её сладковато-влажный запах, запах молодой и ухоженной женщины, к которой тянулась вся его раздразненная суть – он говорил ему как нужно себя вести, а вёл он себя дерзко, быстро и яростно. Юи только и слышала, как их тела сталкиваются друг с другом, заглушая её жалобы хлопками, слышала, как принимает её плоть вошедшего во вкус мужа – она давно подстроилась под него и уже знала, когда этому помутнению настанет конец.

Страданиям пришёл конец вскоре после того, как она повисла на руке мужа, и тёплое семя вновь заполнило её, оставляя ей надежду на то, что Карла на этом успокоится и оставит её. Но основатель вышел из её тела, уткнулся носом ей в шею, позволяя себе крохотную передышку, и вскоре потянул её за талию к кровати.

Юи уселась к нему на колени, продолжая смотреть на дверь, которая теперь оказалась ещё дальше прежнего, как почувствовала его сильные пальцы на своём лице.

Основатель развернул её лицо к себе и не смог сдержать охотничьего восторга. Юи плакала. Слёзы катились из её глаз и падали на её уже влажное платье. Он так давно не видел этих слёз, что ему захотелось увидеть их ещё. Карла попытался поцеловать жену, но та отвернулась, тогда он смочил своими поцелуями её шею и обжёг горячим дыханием.

– Я не имею ничего против, если ты будешь плакать, главное, чтобы ты показывала эти эмоции только мне – остальное не имеет никакого значения… – сказал он и вонзил клыки в изогнувшуюся шею Юи. Её кровь показалась слаще, чем прежде. Она превратилась в нечто молодое, нежное и до возмутительности пьяное, ведь то, что произошло с Карлой нельзя назвать поведением на трезвую голову…

***

Ночь заставила Юи потерять связь с реальностью. Сколько бы она ни умоляла отпустить её к сыну, заканчивалось всё тем, что ей напоминали, где её место сегодня и что требуется сделать, чтобы род основателей, её род, не угас. К утру, она едва не потеряла сознание. Карла взял так много крови и её жизненных сил, что всё, что ей осталось на рассвете, так это смотреть, как муж неторопливо одевается, чтобы вновь оставить её.

– Отдохни, – строго сказал он. Основатель сидел к ней спиной и застёгивал белую рубашку, а она лишь измучено отвела взгляд к окну. – За ребёнком присмотрят. Повторимся дня через три, отдохни к тому времени… – поднялся Карла с тем, чтобы оставить Юи наедине с самой собой, как та хрипло заговорила.

– Я ненавижу тебя… – сказала она сквозь душащие слёзы. – Ты даже не спросил, хочу ли я давать начало ещё одной жизни, а ведь она уже во мне… – сжалась Юи, чувствуя, как внизу её живота, словно крохотная птица взмахивает крыльями, заглаживая её физическую и душевную боль.

– Через три-четыре дня узнаем так это или нет, – он спокойно воспринял её слова. – А если нет, то вернёмся к тому, на чём остановились. Война подступает к нашему дому, у меня нет времени ждать твоего согласия, – посмотрел Карла на её сжавшееся тельце сверху вниз и вернулся к тому, на чём остановился. – А твоя ненависть – это тоже чувство, так что подумай, прежде чем сказать такие слова вновь, – сказал Карла строго и гордо покинул собственные покои, оставив жену на растерзание собственным мыслям, ведь себя он обрёк именно на эти пытки.

***

«Ненавидит она… – повторял Карла её слова, представляя в своей голове выражение её лица, когда она говорила эти слова. Страдающее, заплаканное и полностью чужое – таким он представлял её лицо сейчас. – Где же раньше была твоя ненависть?!» – прокричал основатель про себя и запрокинул тяжёлую от мыслей голову. Ноги привели его в комнату с картинами и статуями. Их неживые глаза смотрели на него, и возникало чувство, что они осуждают. Или дело было в том, что он сам себя осуждал…

– Не смотрите на меня! Отверните свои лица! – он начал сходить с ума, выкрикивая своим единственным слушателям пустые приказы. – Я не могу изменить её… я не могу изменить себя… Мы основатели и с этим ничего не поделать! – Карла быстро ходил, смотрел то вверх, то вбок, но везде были эти, нарисованные масляными красками глаза. Они так натурально выражали эмоции: печаль, боль, сочувствие. Их лица мелькали перед глазами, загоняя его в сеть собственного заблуждения, как настал неожиданный конец. Громкий хлопок и следующая за ним тишина…

Карла со злости разнёс каменного волка у одного из входов. Он одним ударом превратил прекрасную скульптуру в груду камней.

Основатель дышал тяжело… Прерывисто, а временами сдавленно, будто те куски белого малахита были его надгробной плитой, а не изваянием его природной сущности.

От боли и злости он повис на горгулье. Он смотрел на её острые крылья и дышал. Его лицо изредка подёргивалось от нервных импульсов, но состояние приходило в норму. Эта тварь помогла вспомнить то, кем он был рождён, то к чему стремился и то, что в их мире нет места слабости.

– Мой король… – Карла услышал голос Кино за спиной и презрительно обернулся. Тот испугано посмотрел на окрашенное злобой и сомнениями лицо основателя и попытался продолжить. Он хотел спросить есть ли указания для него или королевы, но не успел более и рта открыть.

– Ты собрал все осколки? – сохраняя часть злобы в голосе, спросил основатель, поднявшись с собственного пола. – Они все?

– Да, ваше величество, – поклонился Кино, испытывая ещё больше страха. Голос основателя изменился. Он и до этого выражал много злости и презрения, но сегодня от него исходила ядовитая ненависть и эта ненависть была направлена на младшего брата.

– Хорошо… Пришло время перековать мой меч, – сказал Карла холодным и бесстрастным голосом. – Мой младший брат захотел поиграть со мной в войну… Что ж, хорошо… – основатель говорил плавно, ходил и отодвигал ногой остатки от каменного волка. – Он не знает, что меч вскоре вновь возродится, и тогда я отрублю его бестолковую голову. Жаль разбрасываться силами и ещё одним основателем, но если того требует жизнь… Да будет так! – сказал Карла, и половина отлетевшей головы волка рассыпалась под его тяжёлой ногой.

***

Осталось ждать лунного затмения… Карла понял, чего добивается младший брат, но спешить было некуда. Он ждал, когда Шин потеряет терпение и начнёт делать глупости, ведь он сам их делал одну за другой, когда поддавался чувствам. Это было глупо, но он ничего не мог с эти поделать.

За прошедшие пять лет произошло многое: Шин предал семью; Юи родила сына и носила под сердцем второго ребёнка; Кино в наказание стал прислуживать своему истинному королю, а сам Карла стал всё больше походить на своего отца – одинокий, подозрительный, холодный и жестокий…

– Королева вновь чувствует себя нехорошо, – почтительно доложил Кино. Он в который раз побывал в детской с тем, чтобы сообщить королю о состоянии ребёнка. Луна росла, и до лунного затмения оставались считанные дни. И чем округлее становилось небесное тело, тем подозрительнее выглядел король.

– Королева ждёт ребёнка – это нормально в её положении чувствовать недомогание, – безразлично сказал Карла. – Или ты ждёшь, что я брошу все важные дела и побегу к ней, исполнять мелкие прихоти? – сурово посмотрел тот исподлобья.

– Нет, но вы могли бы помочь ей с вашим первенцем, малышу только год, королеве тяжело в таком состоянии ухаживать за ребёнком… – Кино сказал так, потому что забыл, когда Карла спрашивал о самочувствии Юи, он перестал это делать с того самого дня, как разбил статую волка. Кажется, даже его терпению был предел. И если треснувшую вазу ещё можно было склеить, то когда она рассыпалась на мелкие кусочки, нужен поистине безукоризненный мастер, который будет терпеливо собирать кусочек за кусочком, но даже так, эта вещь больше никогда не приобретёт первозданного блеска, если только не вылепить новую. Но сейчас Карла не собирался что-то лепить, скорее он рушил старое до всякого основания, чтобы из руин возродилось нечто новое.

– Я не понимаю, чего хотят от меня? – прокричал король. – Я выделил ей с десяток нянь и сиделок, она отказалась ото всех. Дети её единственная радость, так пусть и занимается ими, а я буду налаживать дела в мирах. Мой младший брат объявил мне войну, навёл беспорядки в мире демонов, сейчас моя власть там – ничто! Думаешь, у меня есть время за бабской юбкой бегать?

– Прошу прощения, мой король, – поклонился Кино, поняв, что допустил очередную ошибку.

– Скройся с глаз моих! – отмахнулся от него основатель, вновь оставаясь один. С виду он ничего не делал, лишь ждал и готовился к встрече с родным братом, к встрече, которая должна была отделить зёрна от плевел.

***

– Наконец-то заснул… – гладила Юи мальчика в колыбели, нежно улыбаясь ребёнку. Может, супруга она и не любила, но в сыне души не чаяла, хотя и клялась, что не сможет полюбить детей от него, а сейчас под сердцем носила и второго.

В покоях никого не было, только немного жарко и в углах темно. Лето подходило к концу. Роды намечались на начало зимы, чему Юи не могла нарадоваться, а тут вместе с постоянными приступами тошноты ещё и галлюцинации начались. Ей слышались голоса, и чаще всего она слышала голос отца.

– Я начинаю сходить с ума в этом доме… – прикрыла она глаза от усталости. Карла не выпускал их за территорию особняка. Да и в сад только с охраной. Кино таскался за ними повсюду и вот в такие, тихие и одинокие вечера, она могла остаться со своими мыслями наедине. – Думала, что встречи в мире демонов ужасны, но с ними было куда лучше… – вздохнула Юи, вспоминая, как Карла брал её в тот проклятый мир с собой. Она присела на пол рядом с детской кроваткой и приложила голову к гладким решётчатым перегородкам. Перед глазами до сих пор мелькали круги. Весь день так тошнило, что ребёнок оставался на попечении у Кино дольше, чем обычно. Из-за этого малыш под вечер закапризничал, и Юи попросила Кино оставить их. Тот понимал, что она уже на последнем издыхании и решил сообщить об этом Карле, но тот был не в самом лучшем расположении духа.

– Лучшего места не нашла для сна? – Юи приоткрыла глаза и увидела мужа. Он стоял рядом и, поджав губы, строго смотрел.

– Сейчас… я уже всё… – забегали её глаза, не зная, на чём остановить взгляд, чтобы не разозлить Карлу ещё больше. В последний раз, вот так близко, они оставались наедине только в то утро, когда она сказала, что ненавидит его, а с того дня прошло полгода.

– Если ты себя плохо чувствуешь, то не лучше было кого-то попросить уложить ребёнка? – вновь строго спросил он, видя, что у той не так много сил даже для того, чтобы встать.

– Я справляюсь… – только ответила Юи, обижаясь на него за то, что он предлагает ей отдать то последнее, что доставляет ей радость, пусть и таким трудом.

– Отлично! Значит, справишься и с этим, – спокойно сказал Карла и поднял жену с пола. Она напугалась, зажмурилась, думая, что основателю вновь что-то нужно, но тот всего лишь отнёс её в комнату и не лучше ребёнка уложил в постель. – Спи! Утром и днём я присмотрю за сыном… Вечером как проснётся, принесу к тебе, – сообщил он, стоя в дверях.

– Подожди! – остановила его Юи, выкрикнув со стороны своей одинокой постели. Их глаза встретились, и она испугалась, но испугалась ни того, что увидела, а того, чего не замечала. В его взгляде не было ненависти или холода. Он спокойно реагировал на то, что следовало сделать, не показывал злобы или ненависти, когда речь заходила о ней или о сыне. Раньше Юи смотрела на его лицо или руки, но никогда не присматривалась к его золотым глазам. – Если будет плакать, то разбуди… – опустила она глаза, начиная потихоньку испытывать самый настоящий стыд.

Карла прикрыл дверь, но не с другой стороны, а из комнаты, которая когда-то также принадлежала ему.

– Я не справился с родным братом, но это не распространяется на наших детей, – тихо сказал он, когда подошёл и прикоснулся к животу Юи. Она вздрогнула и вновь пристыженно сжалась. Карла понял, что она хочет что-то сказать, но давить не стал. После ругани с Кино он немного подумал и постарался забыть о брате на какое-то время, да и когда он оставлял за спиной всю повседневную жизнь и переступал порог своей комнаты, то вспоминал, что кроме безжалостного правителя он ещё муж и отец, пусть не самый лучший, но всё же. Юи так походила на его мать… Крона запомнилась ему именно такой – тихой, печальной, но ради детей сильной, а ещё эти длинные белые волосы вводили в заблуждение. Из-за этого он оттаивал и жалел её быстрее, чем планировал и обещал своей гордости ранее.

– Спи! – только сказал он.

– Карла, – придержала его Юи за рукав. Она уже лежала на подушке, засыпала, но спросить хотела. – Почему ты всё это терпишь?

– Разве ответ не очевиден? – тихо спросил он в ответ и посмотрел на бледноватую от усталости жену. – Куда проще найти с тобой компромисс, чем требовать того, чего ты не желаешь давать. Не помню, чтобы я был похож на того, кто тратит своё время и силы впустую…

– Но ты бы мог найти себе жену лучше, чем я… Я же не ограничиваю тебя в этом праве… – Юи вдруг вспомнила жизнь отца, возможно, его голос заставил очнуться и вспомнить реальность, а возможно, это совесть подсказала, что все её действия сегодня – это всего лишь пережитки её собственного эгоизма.

– Для чего мне это? – спокойно обернулся он уже у двери. – Ты даёшь практически всё, что должна давать примерная жена, не вижу надобности обременять себя подобными неудобствами. Я не просил тебя выходить за меня, так как считаю, что у нас другого выхода не было и если бы меня заставили делать выбор вновь, то я бы сделал всё в точности так же, с одной лишь маленькой разницей… – прищурил он глаза, вспомнив младшего брата, и на этом окончательно ушёл.

«Компромисс… практически всё… не было выхода… – повторила Юи про себя, прежде чем уснуть. – Всё же я не понимаю тебя… Наверно, это из-за того, что я и не старалась этого сделать…» – заснула она прежде, чем успела обдумать все его и свои личные чувства.

***

А тем временем новость о том, что королева ждёт ещё одного ребёнка разлетелась по миру демонов. Прошёл слух, что у основателей будет девочка, и Шин буквально с катушек слетел. До этого он делал всё играючи, а сейчас на полном серьёзе зашёл в город с войсками и поджёг его.

Горели лавочки, дома и аллеи – всё стало предметом его негодования. А когда жечь уже было нечего, то он выкурил из замка Аято и довольный собой остался ждать брата.

– Ух! – захлопал Аято красным жакетом, когда примчался в дом основателей. – Чуть не подпалили… – подшутил он, а потом серьёзно сморщился. Карла ждал новостей, да ещё и Рейджи с Сю крутились поблизости.

– Говори! – приказал Тсукинами. – Ты разнёс весть о том, что моя жена ждёт ребёнка?

– Да, да, – замахал он рукой. – Я поделился этой новостью с придворными дамами, сказал, что ожидается появление девочки в семье основателей… Но я вот одного не пойму, если будет мальчик? Тогда-то что?

– Разницы нет, мальчик или девочка, – спокойно сказал Карла. – Главное, что мой брат заглотил наживку. Он разозлился, следовательно, делает глупости. Он всегда был таким, а мне это на руку, – поделился он своими планами и подозвал Кино. Тот держал в руках длинный деревянный пенал. Внутри хранился перекованный меч, а теперь его улицезрели и остальные.

– Перековали?! – изумился Аято, да так, что его зелёные глаза заблестели.

– Да, лунное затмение сегодня. Ночью я сокрушу моего младшего брата, – сообщил всем основатель. – Его ждёт та же судьба, что и любого предателя…

– Но у Шина сохранился кинжал, – напомнил ему Рейджи.

– Да, – помрачнел Карла и убрал меч на место. – Было бы глупо предполагать, что он вызывает меня на поединок с пустыми руками…

– Думаю, что это ловушка, – высказался Рейджи. – Не стоит туда ходить вовсе. Я предлагаю сломать ворота здесь. Так он останется похороненным в мире демонов навечно. Насколько мне известно, сил у младшего основателя не так много, поэтому на открытие портала он неспособен, а значит, не опасен.

– Я согласен… – ровно сказал Сю. Правда, от его мнения ничего не зависело.

– А я нет! – прокричал Аято. – Нужно поджарить этого гада!

– Я уже всё решил… – ответил Карла степенно.

– Самонадеянность погубила многих, – напомнил Рейджи о здравом смысле.

– Я тоже считаю, что вам стоит подумать… – тихо сказал Кино. – Ваша семья… Что будет с ней, если вы не вернётесь?

– Я вернусь! – посмотрел он в сторону Кино так, как смотрят на врагов. – Слугам я слова не давал! И кроме того, Шин не остановится так просто. Он слишком желает то, что есть у меня.

– Простите… – поклонился Кино и отошёл в сторонку.

– На сегодня собрание окончено! Увидимся здесь, когда я привезу голову младшего брата! – провозгласил Карла.

«Самонадеянность…» – посмотрел Рейджи с сожалением, но вразумить короля никто не мог.

***

Братья Сакамаки ушли. Аято передал ключ, и теперь это дело действительно стало семейной проблемой.

Кино остался ненадолго с королём. Он молча сидел в своём кресле, как на троне, но, увидев, что солнце уже садится, гордо покинул свой пьедестал.

– Я схожу к ним, можешь и не говорить… – сказал он Кино. – Спасибо за верную службу, – поблагодарил он так, словно прощался, и Кино не заметил, как остался в этой комнате один.

Самонадеянность… Этот недуг погубил многих, но Карла скорее надеялся положить этому конец. Никто и никогда не задумывался, любит он Юи или просто владеет. И уж тем более никому не приходило в голову, что королю может быть лень. Все принимали этот союз как должное и не задавали лишних вопросов. А ведь на самом деле секрет крылся в привычке. Привычке воспринимать то, что имеется. Когда находишься долгие годы в плену, когда скитаешься или путешествуешь по родным землям, то нет времени для того, чтобы ныть. Необходимо воспринять данность и жить с ней – этим Карла и занимался последние полгода. Раньше он старался добиться её расположения, старался не давить сильно, но результат не удовлетворял даже половины потребностей, поэтому сработал тот самый ленивый механизм, который выручал его последнюю тысячу лет.

Когда он навестил сына, то тот ещё спал. Он посмотрел на его пухлое лицо, на милые вьющиеся белые волосы и на этом ушёл.

Юи в это время ещё лежала в кровати. В последние дни она много думала о том, что сказал ей Карла. Скорее всего, она расчувствовалась из-за гормонов, что бушевали в её теле, но, глядя на сына, она часто видела в нём черты мужа: ясность ума, нацеленность на каждый шаг и эгоистичное стремление к ней. Заполучить её внимание любой ценой – это было любимое занятие годовалого сорванца.

– Карла, – она увидела мужа и посмотрела на него с удивлением. Он редко заходил, а тут прошёл и залез к ней на кровать. Основатель облокотился на белое изголовье и вытянул ноги. И после этого не проронил ни слова.

– Я слышала, что произошло… – заговорила Юи первой. Карла посмотрел на неё и позволил себе взять её за руку. Их пальцы сплелись, и он смог спокойно откинуть голову и прикрыть глаза. – Ты действительно думаешь, что сможешь убить Шина? – спросила она, глядя на его спокойное лицо.

– Я думал, что ты обрадуешься, если я останусь в мире демонов навсегда… – сказал Карла, продолжая лежать с закрытыми глазами.

– Если ты не вернёшься… то я не знаю, что Шин сделает с нашими детьми, – призналась Юи в том, что её действительно беспокоило. – Карла, я должна тебе кое-что сказать… на самом деле, я не ненавижу тебя… Наверно это невозможно, ведь я люблю наших детей…

Карла приоткрыл глаза и посмотрел в сторону Юи. Она сидела рядом, придерживала свой аккуратный живот и старалась не смотреть в его сторону.

– Я не имею ничего против, если ты будешь меня ненавидеть, я всё прекрасно понимаю… – проговорил он, и Юи, наконец, поняла, как сильно может ранить безразличие. – За детей можешь не переживать, если со мной что-то случится, то Кино спрячет вас. Я всё подготовил…

«Он подумал о нас…» – вновь посмотрела на него Юи и печально опустила глаза.

– Карла, я должна сказать ещё кое-что… – начала она неуверенно. – Я не смогу дать тебе девочку, по крайней мере, не сейчас… Я жду мальчика…

– Я так и думал, – лишь изогнул он губы в лёгкой улыбке, сохранив полное спокойствие. – Но мне приятно слышать то, что ты готова попробовать ещё, возможно, в следующий раз ты ответишь мне, думаю, это стоит того, чтобы лишиться младшего брата…

– Это ведь из-за меня… Ваша ссора произошла из-за меня?

– Тебе не нужно думать об этом. Какими бы ни были причины, Шин сделал свой выбор.

– Тогда я помолюсь, чтобы ты к нам вернулся… – сказала Юи от всего сердца, и Карла вновь принял серьёзное выражение лица.

– Сделай для меня кое-что другое, – тихо сказал он и накрыл её тело своим. Юи округлила глаза, но основатель не собирался делать ничего сложного, он только поцеловал её живот, погладил его руками и вернулся к её порозовевшему от жара лицу. – Ответь мне, хотя бы раз, – тихо сказал он в её маленькие губы, и Юи почувствовала мягкость его пальцев на щеке, а затем и влажность губ. Карла волнительно касался её лба, прикрывшихся глаз, щёк, а уже потом и губ. В первую секунду прямого поцелуя Юи вздрогнула, а потом приоткрыла свой аккуратный рот. Губы основателя так плавно касались её губ, что она не заметила, как закинула руки к нему на шею и слилась с мужем в страстном любовном поцелуе.

Карла и раньше целовал её, но он делал это грубо, а сейчас он едва касался её языка, стараясь подарить ей нежные и пленительные прикосновения, а когда порыву пришёл конец, то он заметил яркий румянец на щеках Юи.

– А вот это впервые, – усмехнулся он её неловкости и одобрительно поцеловал в лоб. – Считай, что достойно попрощалась со мной. Я всегда считал, что нам нужно время, жаль, что его нам не дали… – сказал Карла с лёгкой иронией, но Юи в который раз не отпустила. Она даже не понимала, что делает, только хотела, чтобы он задержался. – Послушай, если ты продолжишь, то поцелуем всё не закончится, и я не посмотрю, что ты носишь моего ребёнка… – припугнул он, но Юи смотрела на него открыто, так, будто говорила, что сегодня совершенно не против.

– Задержись… ещё на один час… – взволнованно попросила она, и Карла не скрывая удовольствия, вновь наклонился.

– Я бы остался здесь навечно, – он прикоснулся к её лицу и внимательно посмотрел, – но ведь уже утром ты скажешь, что не хотела лишать детей шанса на спокойную жизнь. Ты никогда не смотрела на меня такими глазами, а всё потому, что не видела в роли мужа и отца наших детей. Подумай хорошо, прежде чем предлагать мне эту роль, ведь если ты откроешь мне своё сердце сейчас, то пострадаешь сильнее, чем я, если кинжал Шина пронзит моё сердце. Оставь его закрытым ещё на одну ночь, а завтра я приду и заберу то, что уже как пять лет должно принадлежать мне, – сказал Карла и, поцеловав Юи, оставил её.

***

«Почему всё так внутри дрожит? – подумала Юи. Её всю трясло – это был страх. Она чувствовала, что Карла к ней не вернётся, не вернётся к сыновьям и своему делу, которое всё же любил. – Но ведь я должна радоваться, что скоро освобожусь, почему же мне так неприятно? Почему я не могу прокричать и попросить бросить это дело? Я не понимаю себя…» – поднялась она и тяжело зашагала к большому зеркалу. Юи встала к овальному зеркалу и посмотрела на свой уже не маленький живот. Внутри её спокойно развивалась жизнь, один из основателей, её и его сын, но сердце по-прежнему горевало о том, кто подарил свободу и настоящую жизнь.

– Прости меня, Руки… – тихонько сказала она, глядя на золотое колечко, что до сих пор оставалось на её безымянном пальце. – Я ждала твоего возвращения слишком долго. Ты навсегда останешься в моей памяти, но сердце мне придётся освободить… Ради моих детей и будущего всех моих близких, уверена, ты понял бы меня и простил, – Юи закрыла глаза и проглотив слёзы, сняла колечко, которое туго сидело на её пальчике.

Кольцо полежало в её ладони, напоминая черты Руки, и упало на пол.

Юи окаменела, она посмотрела в зеркало и увидела, что её живот стал меньше, настолько меньше, что её одежда обвисла. Она скорее подняла платье и провела дрожащими пальцами по животу. Он уменьшался на глазах, а вскоре и вовсе сгладился.

– Нет! – забегали её руки по телу. – Ребёнок! Нет! Я не понимаю! – задышала она, как добыча, загнанная в угол, и голова её закружилась. Вся комната поплыла. Дверь замелькала, и Юи испугавшись за своего первенца, побежала. Её нога зацепилась за ножку кровати, и тело встретилось с полом. Она ударилась головой, почувствовала тяжесть и вскоре потеряла сознание.