Текст книги "Дьявольские возлюбленные 3: Потерянный Эдем (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Что я должна делать? – послушно спросила Юи. Она не посмотрела на застигнутого врасплох Кино или на подозревающего её во всех смертных грехах Мерца, она глядела в каменный пол, желая закончить всё как можно скорее.

– Ты очень красивая… – сказал Кино невольно. Глядя на невесту, его язык перестал слушаться и сам выдал то, что вертелось в голове.

– Спасибо, – ответила Юи и отвернула голову куда-то вбок. Посмотреть ему в глаза казалось страшнее всего.

– Так оно и есть, – встрял Мерц, – она ваша невеста и обязана быть сегодня краше всех.

– Точно, – прокашлялся Кино, – ты иди, – махнул он ему рукой. – Мы тебя сейчас догоним.

– Только без глупостей, ваша милость, – низко сказал тот, и Комори поняла, что этот отвратительно-угрожающий тон предназначается ей.

– Иди за мной, – потоптавшись на одном месте, сказал принц. Он пошёл по тому же пути что и Мерц, твёрдо решив, что надо сказать несколько слов. – Я вчера хотел с тобой поговорить, но тебя в комнате не оказалось, Мерц сказал, что тебя специально переселили в другую от меня подальше, мол, так положено.

– Так оно и было… – подтвердила Юи без особого труда. Помалкивать и пресмыкаться – типичное поведение, которому её выдрессировали ещё в доме Сакамаки.

– Ну, – глубоко вздохнул он, – в принципе оно и к лучшему, не хотел бы, чтобы ты меня увидела в таком виде… – вспомнил он своё пробуждение с усмешкой. – Сейчас мы пойдём встречать гостей. Церемония торжественная, поэтому нас разделят. Ты будешь встречать женщин в одной комнате, а я мужчин в другой. Отвечай на поклон лёгким кивком головы, не показывай своего одобрения кому-либо, ты не сможешь улыбаться весь вечер, а если ты улыбнёшься одной и забудешь одарить улыбкой другую, то проблем не миновать.

– Я поняла… – безжизненно ответила Юи, глядя на пятки Кино. Юноша мягко наступал на каменные полы, переваливаясь с пятки на пальцы, а Комори как под гипнозом наблюдала.

– И ещё… – остановился он, затормаживая дам, – если услышишь нечто ужасное или необычное, то не показывай вида, что не осведомлена, – посоветовал ей Кино и, не глядя, нащупал её руку. – Пообещай, что дашь мне шанс всё объяснить, – попросил он несколько отчаянно, перебирая при этом её пальцы. – Мне не хочется всю жизнь с тобой ссориться. Заставлять бояться, смущать и посмеиваться над тобой – это одно, а видеть, как ты ненавидишь меня – это другое. Я не хочу таких проблем, – признался он и крепко сжал её руку. – Если случится именно так, то мне будет проще закрыть тебя в какой-нибудь башне, чем видеть пренебрежение на твоём лице. Такого я не проглочу!

– Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, – обезличенно ответила Юи, чувствуя, что его слова нельзя воспринимать всерьёз, иначе совесть снова проснётся, и паника завладеет ей.

– Вот и отлично! – тут же отпустил он её руку и энергично зашагал. – Тебе туда, – кивнул он в пролёт. – Налево, а мне прямо. Увидимся где-то через часа два, – сказал он, не оглядываясь, подумывая о том, что делает шаг в настоящую пропасть.

***

Кино было проще. Ему всё давалось куда легче, чем Юи. У него под рукой Мерц, статус, образование и любовь этого общества. А что оставалось Юи? Она женой аристократа боялась стать, а тут захотели за неделю сделать из неё королеву… Конечно, Кино старался поднять её значимость в собственных глазах, показать всем, что у них хорошие отношения и будущая королева – это всё равно что мать для любого, кто прибудет в стены дворца. Но никто не говорил, что придётся два часа стоять на ногах и кивать незнакомым дамам.

Первое время у Комори ноги тряслись. Перед ней, восемнадцатилетней особой, предстали женщины самого разного круга от стара до млада. Все кланялись и просили о милости. По совету Кино она кивала и старалась помалкивать, но спустя два часа у неё ноги отваливались, не говоря уже о шее и глазах, перед которыми пестрило. Красные, жёлтые, синие, чёрные и всё блестящие наряды играли в глазах. Поэтому, если подумать, то Юи сейчас молилась только о трёх вещах: спокойно прикрыть глаза; увидеть Карлу и Шина; обнять Руки.

Гости шли и шли, а она только повторяла себе: “Потерпи, не показывай вида, что тебе страшно, скоро всё закончится…”.

Так и прошёл вечер. Она уже слышала, что её братья прибыли. Об этом судачили, да и ей показалось, что голос Райто она слышала лично.

– Госпожа, – оторвала её от всех мыслей Бара, – время освежить ваше лицо, а потом нам следует подождать, когда начнётся церемония, нас позовут.

– Да… – ответила ей Юи, не поняв ни единого слова. Голова вновь кружилась, от духоты подташнивало, и грех сей она не со зла списывала на Руки и жуткий корсет. Эта штука впивалась в рёбра, сдавливала и делала движения неустойчивыми. Рейджи и так частенько обвинял её в неуклюжести, впрочем, как и сам Руки, а тут она сама ощущала себя неуклюжей.

– Батюшки! – услышали служанки и сама Юи насмешливый голос. – Надеюсь, это не парик, – зашумел Шин, когда увидел Юи с длинными волосами. – А то мне очень хочется за них дёрнуть! Сделаешь для меня косички? – подмигнул он единственным глазом, и Юи будто энергетического напитка хлебнула.

– Шин… Карла… – встревоженно сказала она, замечая кузенов в праздничных костюмах. Расшитые золотом камзолы, накрахмаленные белые рубашки и такие же жилетки – роскошь, к которой Юи не привыкла и в душе не желала привыкать.

– Не стоит так делать, – медленно заговорил Карла. После того как Кино продырявил змею, голос и силы к нему вернулись. Он ещё восстанавливался, но уже мог постоять за себя и свою честь. – Сочтут ещё, что ты опасен, а там смотри в оба, чтобы как зверя в клетку не заточили… – он косился на крылатых стражей. Кино приставил к ним двоих. Карла находил это унизительным, но, в силу сложившихся обстоятельств, терпимым.

– Прости меня… – подошла Юи чуть ближе. – Хотела бы я вытащить вас раньше, но этого мне не позволили.

– Что с тобой сделали? – спросил Карла, не скрывая того, что он недоволен. – Запах… Что это за вонь? – потянулся он к Юи, но стражи грозно ударили копьями о пол.

– Брат, может быть, не стоит сейчас?.. – не менее осторожно спросил Шин. Он понимал, что старший брат в бешенстве.

– Не стоит чего? – яростно посмотрел он на того. – Она как бельмо на глазу! Или мне тебе напомнить, кем была наша мать? Сейчас они похожи, но только на миловидную рожицу. Это позор для нашего рода… Очищение, думаешь, она выдержит его повторно? И сколько времени потребуется, чтобы повторить то, на что ушёл целый месяц ранее? Где хоть капля гордости, которая должна течь в её жилах? Я не вижу её… не вижу… – хладнокровно сказал Тсукинами, одарив Юи таким презрительным взглядом, что она волей неволей, а почувствовала себя грязью под его ногтями.

– Снова он об этой женщине… – сморщил Шин нос, посматривая на Комори.

Девушка молчала. Сказать ей было нечего, а утешений просить некогда.

– Иди за ним… – тихо сказала ему Юи. – Попробуй смягчить, пожалуйста… Я понесу наказание, когда придёт время. Он прав, я не сберегла то, что вы так свято чтите. От меня зависит далеко не всё, но, наверно, раз Карла так строг, значит, зависит куда больше, чем мне представляется. Со временем всё пройдёт… Я научусь… – говорила она в своё оправдание, стараясь не расплакаться из-за такой мелочи. К сожалению, не о таком воссоединении она мечтала.

– Я поговорю… – пообещал Шин. – Но не жди, что он выберет для тебя мягкое наказание, ты же понимаешь, о каком проступке я говорю… – тонко намекнул он на Руки. – Но, – вдруг повеселел он, – это же свадьба, он твоя кровь, поэтому подними нос и смотри ему в глаза, покричит и успокоится, главное, дай ему выпустить пар. Он две недели за решёткой провёл, естественно, его бомбит на пустом месте. А когда всё закончится, то я бы хотел с тобой поговорить… Есть одна вещь, которая не даёт мне покоя… – вспомнил Шин церковь и поле, до сих пор не понимая, как так получилось. Развалины за одну ночь стали действующей церковью, а через два часа уже вновь вернулись к прежнему виду. Иллюзия, обман, обычный мираж… Но кто и для чего?..

***

Элита, самые важные персоны собрались в тронном зале, где должна была проходить церемония бракосочетания. На красных ступенях возле трона стоял Мерц, он, как и другие священнослужители был облачён в праздничные одежды, ожидая появления будущей королевы.

Кино стоял на три ступени ниже, нервничая из-за болтовни окружающих и самого дядюшки, который возвышался над ним, держа в руках посох с круглым гербом их дома.

В воздухе царила праздничная атмосфера, но не того тёплого семейного праздника, к коему привыкла Юи. В стенах томилась напыщенность, алчность и жажда власти. Кто больше подлижется, тот и прав – вот и вся политика и смысл праздника. Отдать честь, выказать уважение, но настоящее или напускное?

Хотелось домой…

Комори сорвалась бы даже в подвенечном платье.

“Жди… подожди ещё чуть-чуть…” – вздыхала она, прикрывая глаза. Перед ней простиралась дорога между гостями и её свободой. Там впереди её ждали Кино и Мерц. Она сделала осторожный шаг, и всё понеслось. Позади шла её свита: две служанки и Бара. Простые девки на королевской свадьбе? Нет, только не подобная низость. Во служении у королевы не могли быть девушки обычного происхождения. Кто они? Чем занимались до того, как попали к ней? У Юи было столько вопросов… Но с чего им вдруг возникать сейчас? Возможно, потому что мысленно она уже со всеми прощалась.

В толпе гостей Юи заметила братьев: Аято, Райто и Канато стояли немного в пришибленном состоянии. Появление ещё одного брата в их семье стало шоком. Субару стоял рядом с Рейджи, была бы воля сдержанного вампира, так он привязал бы младшего брата к себе, но обошёлся мерами, более подходящими к случаю. А вот с Сю он ничего не мог сделать. Тот как настоящий бесстыжий родственник стоял и ловил сны. Сколько его не пихал Рейджи, а всё было без толку. Комори едва сдержала усмешку, когда услышала тихие укоры Рейджи.

– Мог бы хоть сегодня вспомнить о семье, – бурчал тот, искоса посматривая на тихо покачивающегося брата. – У нас одна сестра и замуж она выходит не каждый день.

– Я бы не пережил этого, – позевал Сю, не смущаясь напудренных гостей. – Хватает того, что она делает это раз в месяц, хорошо хоть не раз в неделю, – добавил он, щурясь на брата в ответ. О плане знали только они с Рейджи. Другим братьям хватило шока при виде Кино.

Кино встретил их ядовитой ухмылкой, эгоистичными шутками и всем тем, чем он защищался от посторонних обычно.

– Почему мне кажется, что я смотрю на самого себя? – говорил Аято, глядя на Кино. Он находился в таком шоке, что по дороге в мир демонов не сдерживался в своих воплях, главным укором в которых было элементарное понятие о контрацепции и мозгах отца, которых, как выяснилось из его речей, не было. – А я только привык к этому белобрысому снобу… – сказал он о Карле.

– Карла был и остаётся нашим королём в мире людей, – поправил его Рейджи, и Аято нервно сглотнул. Он без официального объявления чувствовал на себе взгляд основателя. Карла и Шин стояли по правую руку от Кино, от этого-то Аято и почувствовал, что его лицо горит.

В первых рядах возвышались священнослужители, они отделяли “чернь” от королевских особ, а выходы караулили важные стражи в белых одеждах. Бежать некуда, если только в окна, но разве найдётся такой самоубийца – прыгать в настоящую пропасть. Выходов из тронного зала было только два: один главный и тайный за троном и то, о последнем знали лишь члены королевской семьи.

– Домой хочу! – обиженно сказал Аято и сцепил руки на груди. – Надоело здесь толкаться!

– Тихо! – сделал Рейджи замечание. – Сейчас начнётся…

Мерц поднял руки к небу, и настала тишина. Все здесь слушали его одного.

– Надеюсь, тебе удалось с ними поговорить, – шепнул Кино, когда Мерц завёл монотонную речь. – Я разрешил Карле и Шину встретиться с тобой, я подумал, что они могут поддержать тебя… – говорил он Юи, а сам ровно стоял и смотрел на Мерца.

Комори лишь посмотрела на его спокойное, ничего не знающее лицо, а уже потом почувствовала себя бессердечным монстром. Многие из речей Мерца она уже слышала, но в её голове они звучали куда приятнее, а этой ночью у неё сердце замирало от страха, вот-вот он должен был обвязать их руки ритуальной лентой, и прощай этот отвратительный мир.

“Клятвы! – вспомнила Юи и не смогла сдержать стыда на лице. – Мне нужно солгать трижды… Глядя ему в глаза!” – запаниковала Комори. Священник перевязывал их руки лентой только в конце обета, а сейчас церемония ещё и отличалась размахом. Мерц читал много слов о престоле, праве и наследии, всё это звучало монотонно, и в голове превращалось в одну сплошную звуковую дорожку, кроме следующей фразы:

– Попрошу вас предстать перед хранителями восьми обителей, – громко сказал он, и Кино обернулся к священнослужителям, Юи поступила его примеру, когда её помощницы помогли с платьем.

– Дай мне руку, – тихо сказал ей Кино, протягивая левую кисть.

Комори мягко положила свою правую руку на ладонь принца и последовала за ним.

Он обогнул пустое пространство между гостями и троном, чтобы начать обход с первого священнослужителя.

– Здесь, сейчас, – громко заговорил Мерц, – я спрашиваю вас – есть ли среди служителей те, кто считает этот брак недостойным? Есть ли те, кто не даёт своего благословения? Если же таковых нет, то я попрошу вас скрепить сия слово.

– Я, покровитель дома святого, считаю этот союз правильным, – объявил первый, держа в руках красную ленту.

“Сейчас всё закончится…” – затаила Юи дыхание, стараясь даже не слушать тех наставлений, что давал священник.

– Благословляю этот брак, да будет он долгим, – сказал он и крепко связал их запястья вместе.

“А? Что? – открыла Юи глаза, поняв, что лента прекрасно завязалась на её руке и скрепила её с Кино. – Почему? – запаниковала она. – Почему она держится?! Она должна упасть! Падай же… Падай!” – билась в душе Комори, увидев, что вторая лента скрепила их руки ещё крепче, а потом третья и четвёртая…

Когда они дошли до последнего служителя, который стоял в самом дальнем левом углу, то их руки были перевязаны почти до локтей. У Юи кружилась голова и сильно дрожали колени. Ей так хотелось сейчас упасть в обморок и не говорить этих ужасных слов: “Да, я согласна”.

“Кто-нибудь… пожалуйста…” – молила она про себя, посматривая на Карлу и Шина краем глаза. Они пристально смотрели, сохраняя серьёзные лица. Шин легонько улыбался, когда чувствовал её ищущий взор на себе. Он не мог сдержать крохотной усмешки, ведь прекрасно слышал каждую её мысль. Карла же, напротив, мысленно твердил, что поделом, если головы нет на плечах, то в этом винить некого.

– Да будет так… – печально сказала она вслух, стоя перед последним священником.

– Ты чего? – шепнул ей Кино сквозь зубы, отвлекаясь на блондинку под прозрачной фатой.

– Проходя сквозь вечность, – начал говорить служитель напротив них, – нет крепче уз, чем связывают мужчину и женщину в такую ночь, но есть правила непоколебимые…

“Этот голос… – встревожено подняла Юи глаза, тут же бросая свой взор на незнакомца под медным плащом. – Руки!” – заблестели её глаза, но деться пока было некуда.

“Что он здесь делает?!” – услышал Карла её восторженные мысли.

“Спокойно, брат, спокойно…” – подбодрил его Шин.

– Что за правила? – не понял Кино, в чём заминка и поэтому повысил голос. – Я не понимаю… – сказал он мягче, слыша бормотания и волнение среди гостей.

– Брак свят для любого существа на земле, а женщина его храм. Она поддерживает и порождает жизнь, но она не может принадлежать сразу двоим, таков порядок, таков закон! – только сказал он и вынул из широкого рукава кинжал. Красная лента в его руке натянулась и на острие лезвия разлетелась на два лоскутка.

Гости зашумели… Никто не мог понять причин такого дерзкого отказа, как не мог понять и Кино.

– Кто ты такой? – прищурился он, вспоминая, что уже слышал этот голос, но запах абсолютно не о чём не говорил. Он до такой степени был нейтральным, что ничем не отличался от остальных священников.

– Тот, кому принадлежит эта женщина, – ответил Руки, и принц вспомнил, где слышал этот надменный голос. Он подцепил указательным пальцем край капюшона служителя и дерзко откинул.

– Руки… – благодарно прошептала Юи, не скрывая того, что плачет.

– Вы… – посмотрел на них Кино поочерёдно, – как?.. – не скрывая шока, спросил он, принимая из рук Муками жёлтый лист бумаги, свёрнутый в свиток.

– Я что-то ничего не понял… – закрутил головой Аято. – Чего тут этот забыл? Она же с ним развелась!

– Да сучечка полна сюрпризов! – посмеялся Райто.

– А нам тут не нравится! – насупился Канато!

– Помолчите! – приказал всем Рейджи.

– Да… сейчас они всё сами решат… – позевал Сю.

– А ты чего такой спокойный? – обрушился на того Субару.

– А для чего панику наводить? Да и дома нас ещё два погорельца ждут. Скоро и эти к нам опять переедут… Мне надо выспаться… – лениво ответил Сю.

– Вечная ограниченность… – только вздохнул Рейджи.

А Кино тем временем ознакомился с бумагой, где стояли имена Руки и Юи в графах “жених” и “невеста”, а потом молча схватился за красные ленты. Шёлковые нити натянулись и лопнули, делая их свободными.

– Кино… – хотела Юи, что-то сказать, но тот и слушать не стал. У него в голове творилось что-то ужасное – тьма, пропасть, которая настигла его после долгого полёта.

– Что всё это значит? – спросил Мерц, повысив свой и без того громкий голос. – Иди к своей невесте и закончи церемонию! – приказал он.

– Это не стоит моих сил… – сказал он не своим, унылым и отстранённым голосом, тыкая дяде в грудь свёрнутым свитком.

Мерц вцепился в старую, рассыпающуюся в руках бумагу, быстро бегая по ней глазам. Кино же медленно поднялся по ступеням и уселся на белый трон, обхватывая пальцами холодные подлокотники. Он безжизненно смотрел на своих подданных, видя их всех, но слыша одну лишь булькающую тишину у себя в голове.

– Как это понимать? – грозно спросил Карла у Шина. – Неужели ты позволил ей выйти замуж за этого выродка? Я же сказал, что со всем разберусь!

– Карла, остынь… – замахал ему Шин руками. – Всё под контролем, видишь: мы свободны, наша сестра счастлива, а этот заигравшийся мальчишка уже не опасен. Иди же хватай его за шкирку, и дело с концом.

– Ну уж нет… – покачал Карла головой, сверкая золотыми глазами с такой злобой, что гости стали отступать к выходу, но его перекрыли. – Кровь за кровь, брат… Кровь за кровь!

Продолжение следует…

========== Часть 9. Крайние меры ==========

Комментарий к Часть 9. Крайние меры

Осторожно! Насилие! (см. предупреждения к работе)

***

– Ну уж нет… – покачал Карла головой, сверкая золотыми глазами с такой злобой, что гости стали отступать к выходу, но его перекрыли. – Кровь за кровь, брат… Кровь за кровь!

– Карла, не трогай Кино, – отошла Юи от Руки, думая, что сможет привести старшего брата в чувства. – Он не виноват. Поверь, если бы не советы его дяди, то сейчас ничего бы этого не было…

– Какого ещё дяди? – Карла бросил на неё взгляд, сдерживаясь из-за Шина. Он бы сейчас влепил Юи хорошую пощёчину, но младший брат удерживал его – вот до чего свирепел основатель, желая привести приговор в действие.

– Я думала, ты знаешь… – опустила она глаза. – Мерц – дядя Кино.

– И не нужно делать вид, что ты повинуешься моему слову! – вырвалось у Карлы слишком высокомерно. – Я с тобой ещё не закончил… – прищурил он змеиные глаза, и Комори ощутила ужасный могильный холод.

– Брат, прошу… – останавливал его Шин. – Она девушка, невеста… Посмотри, какая красивая, ну же, ты на женщин вообще не смотришь, хоть на сестрёнку посмотри… – подшучивал тот, а вот Карле было не до шуток.

– Сперва я посмотрю в глаза этому дяде, а потом вернусь ко всем остальным, – сообщил тот. – Вам предстоит испытать всю силу моей справедливости…

– В чём дело? – начали бушевать гости. – Свадебная церемония сорвана! Отоприте ворота!

– Не думаю, что это вам поможет… – утробно сказал Мерц, ознакомившись с бумагой. Вокруг были его люди: священнослужители и крылатая стража.

«Всё кончено… Но я ещё могу победить… Этот зал ловушка, а отныне станет вашей могилой…» – решил он, поджигая полученный от Руки свиток. Огонь свечи схватился со старой бумагой, медленно снедая её. Общество сопротивлялось, но это был конец.

– Убить всех! – он отдал приказ и скрылся за троном, где располагался секретный ход. Кино встретился с его алыми глазами напоследок. Он глядел безжизненно, спрашивая только об одном: почему?

«Это власть, мой дорогой сын, и она развращает…» – услышал Кино голос у себя в голове, и что-то внутри щёлкнуло. Пелена рассеялась, и настал такой ужас, что кровь его невольно стыла в жилах.

– Где капитан моей стражи? Где Азариас? Почему я не вижу его?! – опомнился Кино, крутя головой. «Что здесь вообще происходит?» – смотрел он, как его личные стражи наставили копья на гостей, собирая их в круг, а самых непослушных отлавливали помощники Мерца. Они размахивали короткими мечами и дырявили всех, кто противился их воле.

– Кино, он мёртв, – крикнула ему Юи. Её прятал Руки, и братья Сакамаки подоспели, уж в этой кучке ходячих трупов им оказаться совершенно не хотелось. – Мерц убил его…

– Да что, чёрт возьми, происходит?.. – пошатнулся он, слыша крики своих же гостей. Он вспоминал, как час назад им улыбался, а теперь видел их кровь.

– Происходит то, о чём я тебе говорил… – поднялся Карла по ступеням и заслонил ему вид на происходящее.

– Я не поверил тогда тебе… – опустил глаза он, подчиняясь повелительному взгляду основателя. – Теперь ты убьёшь меня… – усмехнулся он, не видя для себя другого будущего.

– Зачем мне это делать? – услышал Кино его голос, наполненный силой и могуществом, страшась перед уготованным. – Ты уже сам себя наказал, а в остальном благодари мою сестру, она оказалась ещё глупее тебя, поэтому понесёт заслуженное наказание, а сейчас пришло время для обмена.

– Обмена? – ничего не понял Кино, позволяя себе поднять голову.

Карла протягивал ему книгу, ожидая получить свой меч.

– Герман Мелвилл «Моби Дик, или Белый Кит», – он узнал книгу, которую в темнице обменял на меч и вспомнил уговор. – Так ты говорил серьёзно… – усомнился Кино, но меч с ремня снял. – Забирай, думаю, тебе он понадобится…

– Прочти, – передал основатель книгу в обложке из мягкой кожи и обхватил свой меч ладонью, – а когда я вернусь, то покажу, как нужно править мирами…

***

Ветер трепал зелёную мантию Мерца. Он выбрался из тоннеля и, обнажив свой клинок, стал ждать основателя.

Карла шёл по его следам, обещая себе и своей семье обойти любую ловушку. Он ещё не восстановился после проделок мерзкого колдуна, но сил глотать всю его набожно-прикрытую желчь уже не было.

Узкий тоннель вывел его на площадку, где многие придворные лишали себя жизни, а Кино собственноручно едва не скинул Юи в пропасть, что простиралась за метровыми каменными ограждениями.

Луна наливалась кровью каждую отведённую ей минуту, и острые клинки сверкнули в красном свете луны.

– Я говорил, что всё этим закончится, – сказал Карла и тряхнул головой. Его золотые глаза излучали злость и ненависть, а Мерц скрывался под капюшоном, ставя их в неравное положение. Глядя на него, казалось, что он спокоен, уверен в своих силах и более того, уже видит перед глазами новый, построенный собственноручно, мир.

– Для меня всё только начинается… – сказал он в ответ и взмахнул коротким мечом так, что воздух у него над головой завыл, и холодный поток воздушных масс ударил основателю в грудь.

Карла шаркнул ногами и отдалился от бывшего советника короля на добрых фута четыре. Ощутив давление в области рёбер и глухой удар со спины, что нанесла ему жалкая дверь, которую он миновал каких-то сорок секунд назад, основатель гордо выпрямился и рассёк священным клинком новый сгусток холодного воздуха.

– Магия тебе не поможет, – низко сказал Карла, делаясь холоднее. Он помахал клинком, и жажда мести сменилась безжалостным желанием правосудия. – У меня её хватит, чтобы тягаться с тобой… – он развеял возле себя воздух и у его ног заклацали зубами волки. Фамильяры рычали, источали огненные тени, питаясь злобой своего хозяина. – Притащите живым, – отдал Тсукинами приказ, и волки бросились на попятившегося Мерца.

Послышались звуки разрывающейся одежды, крики, удары и, наконец, Мерц повалился на пол, и волки, схватив его за ноги, поволокли к своему повелителю.

– Пошли прочь! – отмахивался он, но стоило ему полоснуть мечом фамильяра, как тот подобно дыму разрывался и воскресал вновь.

– Нужно было слушать меня и сражаться честно, – Карла гордо стоял на своём, глядя, как брыкающееся тело противника вот-вот окажется возле его ног. – Посмотрим, кто скрывается под этой маской… – прищурил он свои глаза и поддел кончиком меча капюшон Мерца.

Зеленоватые волосы рассыпались на широкие плечи, алые глаза сверкнули лютой ненавистью, и Карла с лёгкостью узнал это лицо.

– Ты… – задышал он чуть чаще прежнего, вспомнив своего злейшего врага. – Ты и твой брат… Вы собираетесь мешаться вечно, как рыбья кость в глотке?! – сжал Карла белые зубы, чувствуя к Рихтеру непередаваемую неприязнь. Этот вампир сидел на каменном полу, пачкал его замок своей вонючей кровью и смел смотреть, не отводя при этом глаз. – Рихтер ты или притворяешься, я сейчас разбираться не стану. По существу это не меняет того, что ты сделал… Я казню тебя, – выдал Карла свой приговор и наступил на прокушенную ногу своего противника. Он давил и давил, желая услышать крики о пощаде или хотя бы боли, но тот едва уловимо мычал, радуя лишь подёргивающимися скулами. – Пусть все видят, что значит встать на пути основателя и пойти против него! – свирепо улыбнулся Тсукинами и тут его настиг тонкий кинжал. Мерц вытащил из рукава кинжал и проткнул основателю ногу насквозь.

Королевская кровь брызнула на серые камни, и ещё один звук, наполненный жаждой убивать, разнёсся над замком.

– Как я устал от вашей семьи! – заиграл Тсукинами мускулами на лице и, выдернув кинжал, швырнул его за стены. – Скоро все упадут на колени перед мощью и силой основателей, пришло время положить этому конец, я устал с вами возиться… – сказал он и, сжав эфес своего меча, переместился с невероятной скоростью к вставшему в стойку Мерцу.

Клинки засверкали и зазвенели под кровавой луной. Их металл искрил, сталкиваясь друг с другом, а обладатели этого смертельного оружия сжимали зубы и вкладывали в удары все имеющиеся силы.

Карла взмахивал мечом, и его волосы подобно острому вееру поднимались, танцуя вместе с ветряным потоком. Мерц отражал удар и старался ослепить основателя всплесками своего зелёного плаща, но Тсукинами, как на уроке фехтования отступал, а потом вновь нападал, желая победы столь ясно, что в принципе и не скрывал.

Наконец, меч Рихтера странно зазвенел, и последующий удар основателя разнёс его скромное оружие на металлические осколки.

– Теперь тебе конец… – тяжело дышал Карла, медленно наступая на своего врага, однако последний брат былого короля не собирался сдаваться на милость богов, он собрал всю свою волю и с разбега запрыгнул на стену, собираясь пробить основателю грудь.

Карла лишь заметил скользнувшую в свете красной луны тень, а затем нечто, напоминающее летучую мышь – это Рихтер распростёр руки в полёте, и его плащ натянулся, сталкиваясь с тормозящими его вихрями холодного воздуха.

– Ничего подобного более не случится, – хладнокровно сказал Тсукинами и пырнул парящего вампира в самое сердце.

Кровь полилась из тела Рихтера, и кровавые плевки попали на белые волосы основателя. Карла отвернул лицо, зная, что зловонная жидкость польётся из этого жалкого предателя, она раздражала его – неправильная, грязная, вонючая… Радовало лишь то, что сейчас он захлёбывается собственной несовершенностью, которую так хотел преподнести выше его.

– Наивный… – хрипел он, посмеиваясь.

Мерц завис над землёй, будучи насаженным на клинок Карлы. Меч прошёл через его сердце, но этот низкородный никак не хотел умирать. – Я не такой уж жалкий, чтобы умирать от такой мелочи… – договорил Рихтер, избавляясь от клинка. Он обхватил руками острые грани и, разрезав себе все ладони, вновь оказался на земле, шатаясь и посмеиваясь.

Его смех был вызван реакцией Карлы. Основатель удивился и не смог этого скрыть. Он точно видел, как Того умер от кинжала, что Руки загнал ему в сердце, а этот низкосортный отросток ещё стоял на ногах.

– Нельзя убить такого вампира, как я, глупым ударом в сердце, – сплюнул он очередную кровь и постарался выпрямиться. – Пусть и таким необычным клинком… – оскалился он и вновь запрыгнул на стену, но уже не затем, чтобы убить Карлу, а для того, чтобы сбежать. Рихтер надеялся скрыться в лесу, но Тсукинами его не отпустил.

Карла схватил предателя за длинный плащ и, ударив об отвесную часть стены, как следует натянул.

Мерц открыл рот и захрипел, через секунды забил ногами и схватился пальцами за впившийся в горло плащ.

– Посмотри внимательнее на своё величие, – сказал ему Карла, не испытывая лишних эмоций. – Видишь эти кроны деревьев, сохрани их в памяти, ведь ты никогда до них не доползёшь, – сказал он напоследок и, вцепившись в волосы Мерца, ударил мечом туда, где голова соединялась с шеей.

Меч отсёк голову предателя, словно это была молочная головка неспелого мака, но на стены замка брызнула не белая клейкая жидкость, а густая и горячая кровь, которая захлестала из разрубленных артерий, оставляя за собой яркую размашистую дорожку на вековых стенах неприступного замка королей.

Тело Рихтера распласталось на острых камнях, где-то у самого основания обители высокородных вампиров, а голова предателя так и осталась в руках Карлы. Он поднёс его голову к себе и заглянул в ещё живые глаза.

– Увидел, к чему тебя привело твоё величие?! Я говорил тебе, что сброшу твоё жалкое тело в это ущелье, а сейчас я верну свою власть…

– Брат… – издала последние звуки голова Рихтера, и его глаза закрылись навек.

Отделившись от тела, голова живёт какое-то время. Карла знал, что мозг Мерца ещё жив, ему хотелось оставить за собой последнее слово и дать почувствовать всю низость его постыдного поражения, но на самом деле проиграл он.

Тсукинами кипел сильнее прежнего. Его руки тряслись от мелкой нервной дрожи, а губы и нос поддёргивались и отнюдь не от запаха низкосортной крови.

«Он жив… – скрипел Карла зубами, сжимая волосы Рихтера со всей силы в ладони. – Карлхайнц жив… Этот ублюдок обхитрил меня! Позволил себя якобы убить, а теперь хочет унизить меня. Но я не дам себя поймать или убить. Этому не бывать… Король – я!» – завопил он про себя и ударил мечом о стену с такой силой, что тот треснул и часть его отломилась.