Текст книги "Дьявольские возлюбленные 3: Потерянный Эдем (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

– Избавьтесь от этого предателя, – приказал он. – Закопайте в лесу и смотрите, чтобы вас никто не видел. То, что он приходил сегодня в мои покои должно остаться в секрете. Всё поняли? – спросил Кино у стражей в красных латах и, дождавшись утвердительного ответа, очистил свою комнату от ненужных предметов.

– Сейчас, сейчас… – вновь забегал он, открывая окна и шторы. – Тебя не тошнит от этого запаха? Если плохо, то я могу позвать фамильяров, они вычистят здесь всё, – предложил Кино, но Юи не среагировала на его слова. У неё закончились слёзы и пришла пустота.

– Я не знаю, что ещё для тебя сделать… – успокоившись, сказал Кино. Он присел на свою кровать, где Юи лежала под одеялом и с сочувствием посмотрел. – Мне очень жаль, знай, что я не хотел этого… сам не понимаю как, но я всё же забрал твоего ребёнка, прости меня за это, если, конечно, когда-нибудь сможешь…

Юи не смогла ему ничего ответить, она не желала говорить, она лишь повернула в его сторону голову, молча посмотрела на его склоняющуюся к подушке шевелюру и так же ровно вернулась в прежнее положение.

***

Утро сменилось жарким полуднем. Юи продолжала лежать в кровати и куда-то смотреть. Кино не трогал её, что велел и другим, но наступил вечер, и пришло время прощаться.

– Послушай, – подошёл он к блондинке и, глядя на её худую фигуру в белой ночной рубашке и толстой косой, заговорил, – если ты сейчас не встанешь с постели, то не сможешь с ним попрощаться, я понимаю, что ты страдаешь, но физически ты здорова, поэтому, если желаешь увидеть погребальный костёр, то выйди хотя бы на балкон.

Юи посмотрела на забегавшегося Кино затуманенными глазами и перевела взгляд на зашторенное окно. Через тюль она видела, как солнце садится и время для последнего «прощай» пришло.

– Я приказал, чтобы его поставили на маленькой площадке в саду, – сказал ей принц. – Ты увидишь всё с балкона, можно и не выходить… – говорил он, вспоминая, как ему были неприятны все эти льстивые слова о напускной жалости, когда умерла его мать.

Юи так ничего и не ответила, она лишь медленно поднялась и пошла к окну.

– Подожди, – побежал за ней Кино с расшитым цветными нитями халатом. Эта мантия напоминала скорее накидку из-за несоразмерных рукавов, уходящего в пол подола и странных металлических крючков на животе. – Надень это…

Комори слушалась, по большей части, ей уже было всё равно, во что её засунут и под кого подложат, настоящая она умерла ещё на заре.

– Я побуду с тобой, – сказал он вновь, думая, что сейчас она может сброситься с балкона с таким же безразличным выражением лица, а с него потом кожу заживо стащат.

Он вынес для неё мягкий стул, помог присесть и встал у неё за спиной, кивнув фамильярам в знак того, что можно начинать.

Во дворе уже стоял высокий плот из пропитанных поленьев, а на верхушке этой жёсткой постели спал он.

«Очнись же, молю…» – прикрыла Юи глаза, делаясь в последний раз грустной. Огонь вспыхнул, но крепкие руки так и не обняли её маленькое тело, их согрело жаркое пламя, и она услышала, как он, её возлюбленный, покидает её навсегда…

Возле погребального костра стоял Шин, он видел её убитое горем лицо, видел, как у неё за спиной стоит Кино и крепко держится за спинку стула, чтобы самому не сброситься с этого балкона. Для него всё это было тяжело. Его никогда не заставляли работать, а тут пришлось думать и решать проблемы, которыми когда-то занимался его дядюшка.

«Я так во всём ошибался… – посмотрел на них Шин ещё раз и перевёл свой взгляд на Руки. Огонь столбами поднимался вокруг тела вампира и медленно превращал его плоть в горячий серый пепел. – Мой брат никогда не менялся, изменил себе только я сам… Когда-нибудь всё изменится, думаю, самое время дать такое обещание…» – прикрыл он единственный глаз, слушая треск костра, дыхание собравшихся придворных и тихий ветер, который раздувал огонь и образовавшуюся после него пыль.

***

Прошёл месяц…

Юи не заметила, как пронеслись эти двадцать девять дней. Она никуда не выходила, почти не ела и совсем не разговаривала. Кино же носился, как заведённый. Пока Шин искал Карлхайнца по всему миру демонов, он оставался в замке и управлял всеми делами изнутри, будь его воля, то он бы уже сейчас вернулся на окраину, в свой старый дом, и играл бы там на смартфоне, не задумываясь о каких-то цветах в саду, проблемах со свадебными расходами и предстоящим отъездом. Когда пришло время, он помог Юи собраться и вновь воспользовался ключом, чтобы попасть в мир людей. На своё место Карла прислал подручного – временного представителя, который будет следить за делами в его отсутствие, но ходили слухи, что король не будет оставлять ни тот, ни другой мир надолго.

– Почти не опоздали, – встретил их Карла в своей любимой комнате с картинами и статуями. Юи лишь легко наклонила голову. Она узнала это место, вспомнив, что последний раз в мире людей видела Руки именно здесь и вновь понуро опустила глаза в пол.

– Что я должен делать теперь? – спросил Кино. – В мире демонов порядок. Последние предатели пойманы и казнены. Что я буду делать в этом мире? – голос его был безрадостным, как и манера теперешнего общения.

– То, что прикажу, – ответил король. – Тебя же обучали хорошим манерам, – скосил он глаза в сторону Юи, а затем вновь посмотрел на Кино. Юноша прятал глаза, показывая своё смирение. – С этого дня ты будешь обучать мою жену. У меня нет на это времени, а искать кого-то – это лишние хлопоты, тем более, когда под рукой целый принц, пока целый, разумеется… – прищурился основатель, и Кино понял, что отказа он не потерпит.

– Как пожелает мой король, – тихо сказал принц и наклонил голову.

– Хорошо, приятно видеть перед собой послушных подданных, – оскалился Тсукинами, подзывая фамильяра. – Тебе покажут твою комнату, а ты пойдёшь со мной, – сказал он Юи, и та послушно пошла за ним. – Подпишем кое-какие бумаги и закончим это представление, – сообщил Карла цель их визита в одну из комнат особняка, но девушка не отреагировала. Она увидела на столе толстую метрическую книгу и поняла, что от неё требуется.

Вокруг никого не было, это немного настораживало. Юи понимала, что Карла хочет скрепить свои слова кровью, но не понимала, кто засвидетельствует это.

– Не смотри такими глазами, – грубо сказал основатель, воспользовавшись острым пером. – Я избавился от всех священнослужителей в мире демонов, теперь моё слово – закон, поэтому если я сказал, что ты моя жена, то так оно и есть. Впишем лишь имена для сохранения истории, а с бумагами в этом мире я разберусь позже, всё равно ты никуда от меня не денешься. Я найду тебя в любом мире…

Карла передал ей перо, и Юи ровно подошла к столу, где склонилась над книгой, чтобы поставить свою подпись и последнюю точку в этой жизни.

– А теперь дай свою левую руку, – приказал он, держа между пальцев маленькое колечко. – Ты должна быть благодарна, в силу сложившихся обстоятельств, я не стал устраивать из этого события спектакль, выставляя тебя напоказ, как невиданную зверюшку.

«Благодарна…» – лишь повторила Юи про себя, почувствовав холод на безымянном пальце.

– Думаешь, что я жесток по отношению к тебе? – отпустил он её руку и внимательно посмотрел на её безрадостное лицо.

– Я ничего не думаю… – ответила ему Юи, заговорив впервые за этот месяц. Этот безжизненный звук напугал её, но она не подала вида.

– Правильное решение, – сказал Карла и захлопнул книгу, что лежала на белом журнальном столике рядом с бардовой софой. Он почти равнодушно отнёсся к холодности Юи, но заметил на её правой руке знакомое кольцо. – Хотя, скорее всего, я вновь переоцениваю твои умственные способности, – сказал он и присел на эту софу. – Дай мне свою правую руку, – приказал он, и Юи пришлось подойти. Она подала ему руку, но ладонь сжала в кулак. Увидев сопротивление, Карла даже не стал уговаривать её, лишь отпустил. – Как знаешь, тебе решать, что будет осложнять твою жизнь, а что радовать. Теперь раздевайся…

Юи не проронила и звука, лишь позволила себе сделать один шаг в сторону, чтобы вампир не смотрел на неё так плотоядно впритык. Она вынула шпильки, на которых держалось шёлковое платье в самый пол и вытащила руки из длинных рукавов. Отныне её одевали в вещи светлые, длинные и немного тяжёлые. Её статус более не позволял носить девичьи наряды, а цель визита в мир людей запрещала одеть что-то траурное.

– Волосы, – строго сказал он, увидев перед собой практически обнажённую девушку.

Юи послушно вытащила заколки, и её длинные волосы рассыпались вдоль тела.

– А теперь подойди, – позвал Карла и вынул из внутреннего кармана очередное украшение. – Ближе, – низко сказал он, и Юи приблизилась настолько, что её обнажённые ноги коснулись его колен. – Наклонись, – отдал основатель очередной приказ, на что Комори пришлось согнуть спину и только тогда заполучить дорогое колье. На золотой толстой цепочке висел всего один чёрный алмаз, но он был таким тяжёлым, что у девушки сразу возникло впечатление, будто её связали. – Если тебе такое обращение по вкусу, то значит, я посажу тебя на эту золотую цепь, а сейчас снимай оставшееся и ложись на кровать. Отныне моя комната будет твоей. Каждую ночь ты будешь ждать меня здесь и не важно, какое у тебя будет настроение, но моё тебе портить не следует однозначно. Мы поняли друг друга? – спросил Карла, придержав свой подарок в сильной руке.

– Да… – в том же тоне ответила она, и основатель отпустил, ожидая послушания и в дальнейшем.

Комори без лишних движений и эмоций подошла к большой кровати основателя и, освободившись от остальной одежды, залезла под одеяло, запрокинув голову на подушку. У неё над головой висели картины, а по бокам излучали свет настольные лампы.

Карла молчаливо поднялся с софы и выключил свет в своей устоявшейся со временем комнате.

Как только свет погас, Юи закрыла глаза и расслабила своё тело. Сопротивляться основателю не хотелось, будто вся её дальнейшая жизнь похожа на кисель, где привычные вещи станут мечтами, а пугающие явью.

Совсем скоро она почувствовала холод и тяжесть основателя, который навалился на неё.

– Твоё время пришло, – заговорил Карла после минутного молчания. Он внимательно смотрел в её спокойное лицо, склонялся над обнажённым телом, но не чувствовал хоть какой-то реакции от неё. Когда-то Юи краснела при виде бледной груди вампира, его спадающих на глаза волос, но сейчас её не трогало даже то, что ей предстоит исполнять супружеский долг с тем, кто убил её настоящего мужа и возлюбленного. – Можешь и не прощать меня, – сухо заговорил Тсукинами, когда подготовился и толкнулся в тело блондинки. Та лишь сжала зубы и вновь закрыла глаза, но даже слёзы на этот раз не потекли, они пересохли в её теле. – Мне нужны от тебя лишь наследники, – выдохнул он не в силах контролировать это. – Так что поскорее дай мне их! – несдержанно сказал он, и свет в глазах Юи померк.

Продолжение следует…

Комментарий автора:

Тапки придержите, если была бы смерть персонажа, я бы предупредила, дожидаемся последней главы.

Знаете, я очень долго думала, как поступить с Карлой, не думаю, что он бы усадил Юи и Руки за чай с баранками и слушал бы как его шантажируют, ну или мило просят понять и простить, его мотивы и цели немного выше тех, что ставят перед собой остальные, поэтому он жертвует не только другими, но и самим собой. Сложно объяснять, можно говорить вечно, но учатся на своих ошибках, поэтому дождитесь последнюю главу и будем надеяться, что финал Вам понравится.

========== Часть 10. Милосердие ==========

Комментарий к Часть 10. Милосердие

Простите за ошибки! Бета проверит, когда у нее появится время =)

***

Спустя три года…

Пламя… Жаркое и безжалостное – оно охватило окраину мира демонов, будто саранча посевы в самый засушливый год. И это продолжалось уже полгода…

Шин взбунтовался и пошёл против брата. Когда разлетелись вести о том, что королева ждёт ребёнка, то его гордость не выдержала. Он так же был основателем и наследником чистой крови, но все лавры достались старшему брату. Так было всегда и это грызло изо дня в день. Когда правлению отца пришёл конец, и они оказались заточёнными в одной камере, то Шин даже порадовался, что теперь они как братья и основатели равны. Пусть ему нравилось дурачиться, пусть он испытывал благодарность и искренне уважал брата, но в глубине души зрела зависть и вот она вырвалась на свободу.

Зависть Шина обрушилась на мир демонов полчищем бессмертных фамильяров, их дьявольским огнём и горсткой соратников, которых не устраивал бескомпромиссный правитель.

Многие пострадали… У всех, у кого раньше была власть с приходом на трон Карлы стали ничем. Они могли стать угрозой, и основатель не стал ждать, когда они покажут клыки. Он устранил проблему на стадии эмбриона, когда в их головах только засела мысль о мирском могуществе.

Кто-то сложил голову, а кто-то, будучи в здравом уме, покинул свой пост при дворе и ушёл на окраину, где одной из тёмных ночей появился гость, который положил начало кровопролитной войне…

Уже второй день подряд шёл дождь. Он погасил бушующий на окраине огонь, но запах гари надолго заляжет в этих землях. Многие жители покинули эти нынче опасные районы, но оставались и те, кому было некуда идти.

Одним из таких бедолаг стал когда-то уважаемый зодчий. Благодаря его светлой голове в мире демонов процветала живописная атмосфера, правда, было это до прихода основателей к власти. Карла долго подозревал мужчину в измене. И не удивительно, ведь в первые полгода на его жизнь покушались пять раз. Кто-то собрал обломки священного меча и сделал кинжалы, с ними-то и совершались нападения. Но пределом всякого терпения стало нападение на Юи. Когда очевидность её положения уже нельзя было скрыть, то Карла взял её в мир демонов – в их честь организовали праздник, но в замок снова кто-то проник и едва не навредил королеве во время праздничных салютов. Карла уже был готов, поэтому снёс голову ложной служанке прежде, чем та успела вонзить кинжал в живот королевы. Юи срочно отправили домой вместе с Кино, а основатель устроил из праздника поле по сбору капусты. Головы летели с плеч быстрее, чем трава на сенокосе. Казнили стражей, которые несли караул, казнили главных фамильяров, отвечающих за прислугу и даже тех, кто организовал этот праздник.

Покушение на свою жизнь Карла ещё стерпел, но тут разошёлся не на шутку.

После долгих истязаний подозреваемых никто так и не выдал предателя, тогда-то Карла заподозрил главного зодчего. Ему одному были известны все потайные ходы в замке, а в его личные покои попали именно через тайные ходы.

Так несчастный демон с большими орлиными глазами признался, что чертежи замка кто-то выкрал, а он побоялся признаться королю.

Карла был зол, но крови уже хватало и он проявил милость. Зодчего лишили всех привилегий и сослали на окраину. Именно этим и воспользовался Шин…

***

– Пожалуйста, нет! Нет! – разнёсся по дому основателей рваный крик.

Тихие поскуливания исходили из комнаты королевской четы с самого утра, но время близилось к вечеру, и у Карлы уже начинала болеть голова.

Юи вздумалось рожать именно сегодня, а он созвал свой новый совет. Как ни странно, но туда вошли старшие братья Сакамаки, о братьях Муками ничего не было слышно, будто их вообще никогда не было. По всей видимости, Юма не стал рисковать и решил вместе с братьями уехать.

– Долго это будет продолжаться… – сжал он зубы, сгибаясь над крепким столом. Он пытался сосредоточиться над картой мира демонов, чтобы обрисовать сложившуюся обстановку. Шин подступал к замку, но его благополучно откидывали на несколько шагов назад.

– Полагаю, что уже скоро всё закончится, – спокойно сообщил Рейджи. В зале был он и Сю. Карла решил прибегнуть к их помощи только потому, что они ненавидели своего отца не намного меньше, чем он сам.

– Карлхайнца не нашли, мой брат взбунтовался, мир демонов на грани сожжения… – гневался основатель, слыша очередной несдержанный крик. – Да она издевается?! – вдруг разозлился он ещё пуще. – Обычно молчит, а тут надрывается! Я думал, что женщины терпеливее…

– Если вы переживаете за королеву, то стоит пойти и посмотреть, – предложил Рейджи. Отныне к Карле приходилось обращаться уважительнее, но очевидных вещей никто не запрещал говорить.

– Я попросил вас прийти не для того, чтобы выслушивать такие советы! – посмотрел он грозно. – Нужно решить, как быть с моим младшим братом…

– А-а-а! – вновь зазвучал наполненный болью голос Юи, и Карла буквально озверел: он перевернул стол, толкнул рядом устоявший стул и уселся в своё большое кресло в дальнем углу.

– Незачем так нервничать… – сказал Сю из другого угла. – Ребёнок лежит неправильно, я отсюда слышу, как его пытаются перевернуть… Из-за этого схватки продолжаются. Она уже больше двенадцати часов лежит в кровати, скорее всего, ей не так больно, как страшно… С паникой ничего не поделать, если, конечно, кто-то не пойдёт и не напомнит ей, кто её муж…

Сю говорил ровно, Карла даже послушал его и то, что творилось на втором этаже, но показывать свою слабость перед ними он совершенно не хотел.

– Уж от кого мне не нужны советы, так это от сонной мухи! Ты пришёл в мой дом спать?! Если это так, то сгинь с глаз моих!

– Мне так думается лучше… – лишь ответил он.

– Думаю, нам сегодня лучше уйти, – предложил Рейджи. – С ситуацией в мире демонов разберёмся позже… Пока я могу предложить отправить туда Аято и Субару, они помогут удержать замок.

– Да его и с десятитысячным войском не возьмёшь… – глухо ответил основатель. – Стены, подступающие к замку, стёсывали два года, теперь вокруг пропасть, в замок можно попасть через мост, но кто его Шину опустит?! Другое дело подданные… Если ничего не придумать, то они присоединятся к нему, вот тогда беды не миновать…

– Хорошо, мы подумаем об этом дома… – сказал Рейджи. – Не нужно решать сгоряча, думаю, пока стоит вспомнить о семье…

На этом он поклонился, и они с братом оставили короля.

Карла же склонил голову и притих. Сейчас он отчётливо слышал быстрое дыхание Юи, её тяжёлые потуги и крик… Но этот уже принадлежал не ей.

Ребёнок… Карла услышал первый крик своего сына и напугано поднял свои глаза. Хотелось бросить весь этот мусор и подняться в комнату, чтобы увидеть всё своими глазами, но что-то сдерживало его. И этим фактором был холод Комори. Она так и не реагировала на его снисходительное отношение к ней. Получала ли она украшение или цветы, новое платье или более опытную прислугу – всё сводилось к формальному: «спасибо, очень красиво»; «спасибо, не стоило»; «спасибо, я буду носить аккуратно» и так далее… Её «спасибо» было похоже на удар в сердце.

«Почему она ничего не замечает?..» – спрашивал себя Карла, вспоминая, как старался очистить её кровь, чтобы на неё косо не посмотрела ни одна живая или падшая душа. Он потратил целый год, стараясь сделать процесс плавным и поэтому безболезненным, а она по-прежнему прятала свои глаза…

«Я не понимаю эту женщину… Боюсь, что если она не заметит меня сейчас, то этого уже не произойдёт никогда…» – смотрел он на свои бледные ладони, на тонкое золотое кольцо, что сам же и надел на безымянный палец левой руки и вскоре замер. Сейчас перед ним простирались две дороги: одна вела в комнату жены, а вторая к воротам войны.

– Женщины сказали, что можно зайти… – услышал он голос Кино и принял неожиданное решение. – Королева ещё не пришла в себя, кажется, у неё лёгкая горячка, но ей дадут успокоительное и всё пройдёт…

– Я зайду к ним позже! – хладнокровно ответил он и махнул фамильяру. Он приказал поднять стол и упавшие на пол предметы.

– Но… – сказал необдуманно Кино, намекая, что ведь появления этого ребёнка так ждали.

– Что ещё за “но”? – обернулся в его сторону Карла. – Ты только что усомнился в решении своего короля? Или это был укор?

«Надо держать язык за зубами!» – немного напугался Кино, увидев яростный взор основателя.

– Вот там его и держи! – презрительно сказал Карла. – Я не для того сохранил тебе жизнь, чтобы слушать нечто подобное от слуги. Кроме того, ты от меня что-то скрываешь… Я давно подумываю об этом, но пока ты полезнее живым и целым, поэтому иди к моей жене и проследи, чтобы ребёнку никто не навредил. Если с ним что-то случится, то я закую тебя в подземелье и буду каждый день отрезать от тебя какую-нибудь часть тела! Всё понял?

– Да, ваше превосходительство… – бесстрастно ответил Кино и, поклонившись, оставил основателя с его мыслями о бушующей войне.

***

Детский плач продолжался некоторое время. Наверху что-то происходило, но Карла старался не слушать. Он делал вид, что погружён в проблемы своего народа, но на самом деле мысленно метался.

«Да что я сделаю? – посматривал он из-за плеча на дверь, думая, что даже если пойдёт, то ничего не изменится. – Я не могу заставить её полюбить этого ребёнка. Она ещё четыре года назад клялась, что не сможет полюбить его. Что я теперь должен делать? Ткнуть её носом? Приказать? – кричал он на себя в душе, обвиняя Юи в их семейных проблемах. – Я сам себя не понимаю…» – задышал он прерывисто, сунул пальцы в белые волосы и сжал череп.

Даже у королей болит голова, и эта боль может быть не просто адской, она уничтожает изнутри, убивает то, что когда-то казалось незыблемо ценным. Что сейчас его гордость? Она ничто! Раздавлена младшим братом и женой, которая не хочет замечать даже собственного ребёнка.

Часам к двум ночи плачь прекратился, кажется, младенец устал или Кино всё же нашёл подход к сурово настроенным нянькам.

Когда на поместье опустилась глубокая ночь, в залах и комнатах стало темно, Карла, наконец, разжал пальцы, отодрав их от головы, в которую вцепился и пошёл наверх.

В его привычной комнате было так же темно, как и во всём доме. Он лично приказал Кино всех разогнать по комнатам и не беспокоить его даже скрипом.

Юи лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Основатель не сомневался, что она не спит, но подходить к ней не стал.

Горячий и слишком влажный воздух в их покоях говорил о том, что Юи потеряла не мало крови и влаги, вымоталась и, не выдержав стресса, сорвалась.

Днём она металась на кровати, стискивала зубы и умоляла, чтобы этот ребёнок не рождался, а сейчас отказывалась даже смотреть. Она прекрасно понимала, что сердцем уже любит это дитя, но если она любит его, то получается, что любит и мужа, ей казалось, что так она предает память о том, кого любила всей душой эти три одиноких года.

Карла посмотрел на неё несколько секунд и подошёл к белой колыбели. В ней лежал пухлый, красноватый младенец с голубыми глазами. Увидев Карлу он забил толстенькими ручками и закряхтел. У него в лёгких ещё была слизь, поэтому он похрипывал и открывал маленький рот.

Основатель легко коснулся лба сына, провёл пальцами по его слипшейся копне из белых волос и осмелился вынуть младенца из колыбели. Он осторожно придержал голову и положил сына на широкую руку. Малыш привольно дрыгал руками и ногами, посматривая на серьёзного отца немного затуманенными глазами.

– Сколько вес? – спросил он у Юи, отвлекаясь на секунду от любознательного взгляда сына, но та лишь пошаркала ногами под одеялом и на этом закончила проявлять признаки жизни. Карла спокойно выдохнул и вновь занялся сыном. – А ты тяжёлый, – тихо сказал основатель, пытаясь определить вес. – Три с лишним килограмма точно, скорее даже ближе к четырём… – сказал он и присел на край кровати. – Ты не желаешь посмотреть на сына? – спросил он терпеливо, но Юи только помотала растрёпанной головой. – Ты зря так… Он не виноват в том, что делаю я, кроме того, у него очень красивые глаза, посмотри, пока они не изменились, думаю, уже завтра они примут свой настоящий оттенок. Это тебе не человеческий малыш…

– Я не хочу смотреть… не хочу прикасаться… – простонала она в подушку, ожидая, что Карла накажет или накричит на неё, но тот спокойно отвернулся и аккуратно положил ребёнка на кровать, так, чтобы он касался тела Юи.

– Ты даже не прикоснулась к нему… Ребёнку нужен контакт с матерью, к тому же он голоден, – сказал Тсукинами, заметив, что малыш, поймав его палец, пытается посасывать. «До чего довела ребёнка своими истериками…» – ненадолго осудил Карла, но на этом закончил, ведь отчасти он её понимал. Ему тоже было не просто смотреть на этого ребёнка, но когда он увидел его, прикоснулся и прижал, то почувствовал умиротворение. Весь день его тревожило состояние этих двоих, и вот он покой…

– Я не стану кормить его… Ты можешь найти кормилицу… – так же ответила она. Юи страдала, немного физически, но больше душевно, поэтому она лежала на боку и прижимала подушку к лицу, а когда основатель подложил ей под бок ребёнка и тот затеребил её ночную рубашку, то сердце её сжалось. – Ты ведь желал продолжения рода, я сделала то, что ты требовал… А теперь оставь меня… Не хочу привыкать к ребёнку, которого ты в любой момент отберёшь…

«Да разве причина в этом? – подумал Карла, не глядя на них. – Ты просто не желаешь смириться с тем, что этот ребёнок мой…» – вздохнул он, решая сделать всё по-своему.

– Я не планировал и не планирую отбирать у тебя сына, – сообщил он и вырвал из рук Юи подушку. Она крепко сжала веки и губы, боясь увидеть и зарыдать. – Послушай меня, – он невесомо коснулся её щеки пальцами, убрал прилипшие к ней волосы и продолжил: – мне будет крайне неприятно, если нашего сына будет выкармливать другая женщина. У меня одна жена и ребёнок пока тоже один. Ко мне прикасаешься только ты, и к нашему сыну будешь тоже прикасаться только ты…

Карла договорил, и Юи почувствовала, как лишилась верхней части ночной рубашки. Стало холоднее… Ощущение защищённости вновь исчезло, и страх перед основателем затаился в душе.

– Твоя грудь очень горячая… Такая температура не естественна для вампира, – сказал он, когда прикоснулся к телу жены. – Послушай, у тебя уже появилось первое молоко, если ты ничего не сделаешь, то тебе станет хуже… Подумай о себе, если не желаешь думать о сыне.

Юи слышала его слова, понимала, что он прав, но смогла лишь перевернуться на спину и закрыть лицо ладонями.

– Страшного в этом ничего нет. Если не желаешь смотреть, то хотя бы придержи, он сам всё сделает! – сказал основатель и уложил младенца к ней на живот.

Юи тут же почувствовала, что на ней кто-то лежит и шевелится, теребит ногами и жадно елозит по твёрдой груди губами и носом.

После минутного замешательства ребёнок отыскал вытянувшийся сосок матери и присосался так, что Юи в панике пискнула. Грудь болела и ныла, а младенец своими голыми дёснами сдавливал её, нетерпеливо всасывая выделяющееся молоко.

– Держи так, – вновь раздался голос Карлы, и Юи почувствовала свою ладонь на маленькой спине своего малыша.

Она замерла, на что основатель лишь опустил глаза и посмотрел, как его сын елозит ножками по животу Юи.

– Как наестся, можешь оставить его рядом с собой, думаю, он никуда от тебя не денется. Если страшно оставаться одной, то я посижу с вами, хотя у меня много других дел… – солгал Карла с тем, чтобы увидеть её отношение к нему. Он прекрасно видел, что её материнский инстинкт пробудился, но его интересовало и её отношение к нему. – Так я тебе нужен? – спросил Тсукинами, однако успокоившаяся мать уже не реагировала на его слова, будто его в этой комнате и вовсе нет.

Карла посмотрел ещё немного, подождал и решил, что с этим уже ничего не поделаешь.

– Будут проблемы, ты знаешь к кому обратиться, – тяжело поднялся он с кровати и пошёл на выход.

Юи так и не посмотрела на него. Сейчас она смотрела на изголодавшегося малыша, которого она так боялась подпустить к себе.

***

Прошло девять месяцев…

Жизнь в доме основателей практически не изменилась, разве что стала немного суетливее прежнего. Юи проводила всё время с ребёнком, и как отметил Кино в своём докладе королю, то она вновь стала улыбаться и радоваться жизни. Карла же молча принимал информацию к сведению, продолжая делать вид, что его волнует лишь ситуация в мире демонов. К жене он не прикасался, ребёнка видел лишь издалека или когда тот мирно спал. К Юи тоже заходил и не раз, но она не замечала его появления, ведь такие визиты происходили исключительно в дневное время, когда она крепко спала.

Если это нельзя назвать миром, то как минимум период затишья, потому что в мире демонов по-прежнему держалась военная обстановка.

Часть местных жителей эвакуировали и разместили в замке, где Аято носил временную корону. Разумеется, он короновал себя самостоятельно, скрывая венец своего напыщенного тона за пеленой ярких фантазий, а Рейджи время от времени проверял, как идут дела и обо всём докладывал своему королю.

Такие проверки происходили один раз в месяц. Вампир переписывал несчастных иждивенцев и подсчитывал потери среди постоянных дворцовых войск.

Крылатые стражи караулили стены день и ночь, а внутри патрулировали краснолатые демоны.

– Снова явился со своей проверкой… – поморщился Аято, завидев Рейджи. – Да чего считать?! Уже девять месяцев от Шина ничего не было слышно…

– Вот именно, – поправил тот очки, продолжая что-то фиксировать в своём журнале. – Тебе не кажется это подозрительным?

– Подозрительным? – округлил Аято зелёные глаза и бодро зашагал в сторону тронного зала. – Подозрительно то, что он начал эту войну. Кто бы мог подумать, что на земле ещё есть такие идиоты. Их осталось всего-то двое, а они, как дети малые делят то, чем могли бы владеть на равных правах… – сказал Сакамаки и распахнул двустворчатые двери.

После кровопролитной свадьбы в этот зал мало кто заходил. Даже злейшим врагам было здесь не по себе – холодно, тошно и мучительно одиноко.

Аято услышал подозрительный шлепок в этой стороне, будто кто-то уселся на мраморный трон, да так, что этот звук эхом отразился под потолком. Это показалось странным, возможно, именно поэтому он решил проверить…

– А если есть то, чем нельзя владеть вдвоём? – услышали они смеющий голос Шина и остановились в дверях.

Тсукинами сидел на троне, ковырял пальцем в зубах и делал вид, что он на своём законном месте и даже не на троне, а скорее на кресле у телевизора – ноги запрокинул выше головы, а потом свесил, руки закинул за голову и нахально уставился на братьев Сакамаки.

– Как ты попал в замок? – опешил Аято, пока Рейджи сохранял холодное спокойствие. – Стражи не могли тебя пропустить…

– А зачем мне просить их? – ехидно усмехнулся тот и подскочил на ноги. – Я вполне могу воспользоваться потайными ходами, теми самыми, которыми пользуетесь вы, – заявил он и вынул из-за пазухи скрученный свиток. Он дёрнул за край свитка, и тут братья Сакамаки узнали украденные чертежи. – Я мог прийти сюда в любой день и приду вновь. Ваш зодчий теперь мой лучший друг. Он рассказал всё о новых и старых ходах. Видите ли, эта игра не ваша и не ваши ноги я желаю подрезать, поэтому кыш-кыш из замка, – помахал Шин ручками, и братья Сакамаки осторожно попятились. Они вышли из зала, и Аято тут же созвал все возможные силы с тем, чтобы поймать предателя, но он к тому времени уже исчез из замка…