Текст книги "Весна чаще, чем раз в году"

Автор книги: Лидия Обухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

9

– Скажи, ты часто думаешь о своем будущем? – спросил Лёнька.

Я честно постаралась припомнить.

– Не знаю. Наверно, никогда. Оно ведь так далеко! Когда я просыпаюсь, мне кажется, что дню не будет конца. И потом, у меня всегда так много забот. Особенно когда еще болела мама…

Лёнька задумался.

– А я думал постоянно. Наверно, потому что жил скучно. То есть, наоборот, очень часто ходил в кино, на стадион. Не могу сказать, чтоб меня это не интересовало: у нас была веселая компания. Но вот мы с тобой уехали, и я даже ни разу не вспомнил ни о ком. Может, я просто

черствый человек, эгоист? Меня это часто мучает.

– Почему же ты эгоист? – сказала я. – Разве ты жил в ущерб кому-нибудь?

– Но и ни для кого!

Я было застеснялась, но удержаться все-таки не смогла:

– А для меня?

Он глубоко вздохнул.

– Ты – это совсем другое. Ты для меня как обвал в горах. Честное слово! Хочешь верь, хочешь не верь: я о любви даже не подумал. Просто захотелось что-то сразу сделать, все как-то изменить в своей жизни. И первое – найти тебя. Если б нас познакомили на вечеринке, может, ничего и не было: ну еще одна девчонка! Но ты стала моей целью. Моей единственной целью.

– Как же единственной, – возразила я, – а учиться, а работать? Я вот хотела быть врачом. Если не удастся, то и медсестрой хорошо. Опытные медсестры иногда лучше врачей разбираются. У нас в больнице есть Лариса Сергеевна. Профессор ее всегда просит пойти в ту палату, где самые тяжелые больные. Главврач сердится: «Вы, говорит, весь график мне ломаете. Сестры закреплены по отделениям. Не могу я вашу Ларису перебрасывать с места на место, как «скорую помощь»!» А профессор сразу бородку к потолку и зальется смехом: «Очень верно сказано – «скорая помощь»! Однако вы остроумец. Приятно работать с интеллектуальным человеком». И все, тема закрыта. Ну, а Лариса Сергеевна обменяется с кем-нибудь дежурством, и главврач ей слова не скажет, будто не видит.

– Ты удивительный человек! – воскликнул Лёнька. – У тебя мир так плотно населен. А у нас дом холодный и пустой. Когда был жив дедушка, он говорил: «С тобой, Лёнчик, хоть живым духом в стенах повеяло. Только как бы и на тебя Снежная королева не дохнула. Вырастешь – и уезжай отсюда. В пустыню, на моря. Самому надо узнать, крыта земля потолком или нет».

– А что твоя мать?

Я отвела глаза в сторону. Ведь она все-таки была его матерью!

– Сердилась. Говорила, что ни к чему сбивать меня с толку беспочвенными фантазиями. Только в девятнадцатом столетии ученые пешком ходили по пустыням, а в век реактивных самолетов все выглядит иначе. Надо окончить университет, поступить в аспирантуру… Дедушка махал рукой. «Дураки бывают летние и зимние; летнего сразу видно, а зимний под ста одежками хоронится. Так и диплом иногда одежка для дурака. И напрасно ты ополчаешься против фантазии, Верочка! – говорил он. – Мечта вытекает из характера. Именно в фантазиях открывается человек: что для него возможно и на что он замахивается. Да и ты, моя чересчур умная дщерь, не была лишена фантазии!» – «Я за это поплатилась», – отвечает мать и делает глазами знак, что при мне говорить нельзя. «Э-э, ты поступала, как любая нормальная женщина, когда ей двадцать лет и она любит».

– Это про твоего отца? – Я умирала от любопытства.

– Наверно. Но дальше они не говорили.

– Может быть, твоя мать была несчастна, – принужденно сказала я, всячески стараясь подавить в себе то ощущение холода, которое оставил ее мимолетный, так старательно избегавший меня взгляд.

Лёня пожал плечами.

– По-твоему, счастье – главное в жизни? А если человек несчастлив, разве это одно уже оправдывает его во всем?

Лёнин голос прозвучал так похоже на материнский, что на мгновение мне стало не по себе. Он угадал мое смятение и усмехнулся:

– Не бойся. Я удался в отца. Вот только бы мне узнать, какой он был!

После нескольких секунд молчания он добавил:

– Я, например, не ищу счастья. Мне нужно дело. Сознание, что я по-настоящему полезен, сделало бы меня счастливым.

– Почему же ты не захотел учиться в институте?

Теперь я уже действительно ничего не понимала!

– Переходить из младшей группы в старшую, как в детском саду? Мать твердит, что я должен продолжить ее работу, как она продолжает дедушкину. А я никому ничего не должен! Она все время оглядывается назад и каждый мой шаг примеряет к своему прошлому. Но ведь прошлое – прошло! Если оно им так нравится, почему они не захотели в нем остаться и пришли в наше время?

– А чем же отличается наше время от ихнего?

Я думала уже о себе, о папе, о тетке: неужели мы в самом деле должны быть так непохожи друг на друга?!

Лёня отмахнулся:

– В вашем подвальчике заповедник: все добрые и никому не надо лишнего. Я говорю не про исключения, а про большинство. Половина людей до сих пор считает, что земной шар велик. А другая половина видит, что он уже мал. Для одних лучше ездить на поезде, чем летать на «ТУ», а я не дождусь, когда пустят ракеты на Марс!

– И ты бы полетел?

Он остановился. Брови медленно раздвигались, будто две мохнатые гусеницы расползаются.

– Только с тобой.

– Ну так вот. Мне Земля больше нравится. Я остаюсь.

– Чего же ты рассердилась?

– Потому что ты все время говоришь неправильно. Я не умею тебе ответить; просто знаю, что неправильно, и все. Ты обиделся на мать, а зачем же всех сюда приплетать? И потом скажи: куда мы едем? Иначе я с места не сдвинусь.

Лёнька посмотрел на меня. Так бывает: человек окунет голову в ведро с водой, а потом поднимет лицо, и оно у него уже совсем другое.

– Мы едем на отцовскую заставу, – сказал он. – Только хочу не просто приехать, а для себя что-то уже о будущем решить. Как будто я еду к нему живому.

– Ну, решай, – позволила я.

А про себя подумала: «Не знаешь ты мою тетку! Очень даже ей лишнего надо. Вот она меня любить – любит, а приду я к ней голодная, всю работу по дому переделаю, она только тогда тарелку на стол поставит. Да сначала все позавчерашнее вытащит. Знает, что я наемся, а потом уже ничего не хочу, вот остатки и скормит. Да еще заохает: «Пирожок есть, забыла совсем…» Такой уж она человек. Я на нее не обижаюсь. И за тебя горой встала, потому что ты профессорский сынок; думает: если сам не заработаешь, мать даст. Может, эта мысль у нее и не главная была, так, боковая, а все-таки была! Я тетку насквозь вижу. А ты, умный Лёнька, ничего не видишь!»